Текст книги "Магический круг"

Автор книги: Натали Вокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Бывает, – ответил он.

Минуту спустя Фрэнк уже ни о чем не мог думать. Его заполнило ощущение ее гладкого и нежного тела под халатом. Он вдыхал цветочный аромат, зная, что тот навсегда отпечатается в его извилинах, и больше никогда в жизни он не сможет сидеть в саду среди распустившихся роз, не вспоминая об этой, удивительной женщине.

Джина вздрогнула, когда Фрэнк просунул руку ей под одежду и прикоснулся к упругим холмикам груди. Она выгнулась дугой навстречу мужчине, предлагая всю себя, едва не плача от наслаждения.

Оба халата распахнулись, и теперь между их телами не было никаких преград: кожа к коже. Волосы на груди Фрэнка терлись о ее торчащие соски. Не в силах сдержаться, он наклонился и поцеловал ложбинку между грудей, прежде чем взять напряженный сосок в рот. Она вскрикнула, запустила руки в его волосы, прижимая голову мужчины к себе.

Ее бедра слегка раздвинулись, и Фрэнк застонал, ощутив более глубокий запах, еще более усиливший возбуждение. Его тело инстинктивно дернулось навстречу, молча вопрошая в старом как мир танце страсти: "Можно?"

Ее глаза затуманились. Прерывистое дыхание вырывалось из груди. Ноги разошлись в стороны, словно подтверждая: "Да!"

Сумасшествие! Они ведь даже не знакомы. Но Фрэнк знал: не прими он этот волшебный дар судьбы, он будет всю жизнь изводить себя сомнениями и сожалением.

Будто прочитав его мысли, Джина сказала:

– Я знаю. Позже мы будем спрашивать себя, что случилось. Но теперь я хочу ощущать твои губы, руки, всего тебя.

Фрэнк пребывал в полном восторге. Он провел ладонью по ее телу – от груди, вниз по мягкому, гладкому животу, еще ниже... Когда он просунул пальцы между ее бедер, женщина вздрогнула и застонала.

– Ты уверена? – спросил Фрэнк, предоставляя ей право выбора, хотя мысль о том, что ему придется остановиться, убивала его.

Вместо ответа она опустила руку в карман халата, который лежал под ней. Когда достала что-то и показала Фрэнку, тот улыбнулся.

– Не знаю, зачем-то взяла его, когда увидела в аптечке у Марвина. Она лукаво закусила губу. – Думаешь, это плохо? Я шокировала тебя?

Фрэнк мягко рассмеялся, потом протянул руку и взял у нее презерватив.

– Вовсе нет. Это великолепно.

Он снова поцеловал свою загадочную незнакомку. Почувствовав, как нежные руки гладят его. Фрэнк стал терять голову от желания поскорее войти в нее. Она опустила руку ниже и взяла его возбужденную плоть. Глаза женщины были закрыты, голова откинута, пока ее трепетные пальцы исследовали его самое чувствительное место. Вскоре Фрэнк был вынужден отодвинуться, иначе их прелюдия закончилась бы намного раньше, чем он планировал.

– Я хочу тебя, ну, пожалуйста, – прошептала она, на ее лице сияла обворожительная улыбка.

Дважды ей просить не пришлось. Фрэнк надел презерватив и снова прикоснулся губами к теплой влажной коже на ее шее. Она придвинулась ближе и обвила мягкой ногой его бедра, проталкивая мужчину в горячий, влажный вход в свое тело. Фрэнк едва успел начать двигаться в ней, как она дернулась навстречу ему, нетерпеливо принимая то, что он хотел предложить ей, но только медленно и нежно.

– Да! – вскрикнула она. Голос эхом разнесся по спортзалу.

Фрэнк вынужден был остановиться, чтобы набрать воздуха в легкие и привыкнуть к самым сказочным чувственным ощущениям в своей жизни. Это был не просто секс. Он осознавал, что впервые в жизни занимается любовью. Ведь раньше ему и в голову не приходило, насколько усиливаются физические ощущения, когда им вторят эмоции.

– Не могу поверить... – начала было она и замолчала, чтобы сделать вдох, когда он вышел из нее, только для того, чтобы снова войти глубоко и быстро. Каждый его толчок усиливался толчками батута, придавая волшебный ритм их движениям.

– Я никогда раньше... Я думала, что... Когда ее стоны стали громче, а на щеках появился лихорадочный румянец, Фрэнк понял, что она близка к оргазму.

– Да, – прошептал мужчина, двигаясь все быстрее и быстрее. Она вторила ему, все сильнее прижимая его мощную плоть к самому чувствительному участку своего тела. Наконец Фрэнк замедлил движения, давая ей то, чего она хотела, наблюдая за ее лицом. И только после того, как молодая женщина вскрикнула, достигнув вершины наслаждения, он последовал за ней.

Ее дыхание постепенно начало выравниваться, а черты лица расслабились. Когда она открыла глаза и улыбнулась, он вышел из нее и нежно поцеловал в губы.

– Мне нужно знать твое имя, – мечтательно промурлыкала она. – Чтобы знать, что выкрикивать в следующий раз.

– А мне – твое, – промолвил Фрэнк на секунду оторвав от нее свои губы. – Чтобы знать, как зовут хозяйку моей души и тела.

Она лениво потянулась и поцеловала его подбородок. Приподнявшись на локте так, что халат полностью сполз с одного плеча, она прошептала:

– Меня зовут...

Не успела она закончить, как дверь распахнулась, и вспыхнул яркий свет. Нет, только не это! Фрэнк не верил своим глазам, особенно, когда увидел, кто стоял в дверях.

– Марвин? Какой кошмар!

– Действительно, какой кошмар, – эхом повторила женщина, стоящая рядом с Марвином, даже не пытавшаяся скрыть свой ужас.

Следом за боссом в зал вошел Лео. Фрэнк не мог промолвить ни слова, особенно после того, как у коллеги удивленно округлились глаза при виде страстно сплетенных тел. Желая защитить женщину, Фрэнк подвинулся так, что они могли видеть только его спину в халате. Незнакомка быстро запахнула одежду, чтобы прикрыть свое нагое, дрожащее тело.

– Сынок, ты в моем халате, – наконец произнес Марвин ровным голосом, не выражающим никаких эмоций.

Да, он пойман миллионером, своим работодателем в его же халате, пойман посреди вечеринки, на которой был ни кем-нибудь, а почетным гостем. Да, его застукали во время занятия сексом в частном спортивном зале на батуте с великолепной брюнеткой. Разве что-нибудь может быть хуже?!

– И, – невозмутимо продолжил Марвин, – ты лежишь на моей дочери.

Джина простонала от ужаса, прячась под великолепным мужчиной. Неужели она действительно упала в его объятия, даже не спросив имени? И участвовала, нет, затеяла самый сумасшедший, опьяняющий секс в своей жизни? И даже не чувствовала никакого смущения. А, скорее, бешеное раздражение. Да как они посмели ворваться в тот самый момент, когда она собиралась вновь взобраться на своего потрясающего любовника и заниматься с ним любовью до потери пульса. О Боже! Наверное, это страшный сон. Сейчас зазвонит будильник и все кончится. Но будильник не зазвенел, в воздухе повисла лишь оглушающая тишина.

Джина почувствовала, как тело мужчины напряглось:

– Он действительно твой отец?

– Биологически – да, – пробормотала она. Вдаваться в детали не было сил. История длинная, час поздний, да и ее нервы слишком напряжены, чтобы пускаться в подробные объяснения. Особенно, учитывая тот факт, что она все еще лежит в объятиях незнакомца на глазах у отца и Лео.

– Ты могла бы хоть что-то сказать раньше.

Неудивительно, что он смущен. Наверное, вспоминает свою нелестную характеристику данную Марвину. Но Джина вовсе не обиделась на нее, поскольку ее мнение о любовных похождениях отца полностью совпадало с мнением незнакомца.

Обернувшись и заметив задумчивое выражение лица Марвина, она вздохнула. Тот постоянно твердил, что дочь должна расслабиться, показать свою истинную натуру, перестать скрывать чувства.

Но вряд ли, говоря о расслаблении, он представлял себе именно такую сцену. Осознав комичность ситуации, молодая женщина хихикнула.

– Привет, Марвин, – сказала она. – Ты не оставишь нас на минутку? Тот не стал спорить.

– Только на одну минуту. – Взяв Лео за локоть, отец вывел его из спортзала, оставив парочку наедине.

Выскользнув из-под мужчины, который подарил ей самый незабываемый оргазм в жизни, Джина тщательно запахнула халат и завязала пояс. Ее любовник поднялся и протянул руку. Они вместе подошли к краю батута, и мужчина помог ей спрыгнуть. Значит, он не очень обиделся на то, что она не упомянула о родственной связи с Марвином.

Не говоря ни слова, он развернулся и пошел в ванную. Видимо, чтобы избавиться от следов преступления. Эта мысль позабавила Джину, и она снова ухмыльнулась.

Вошел отец. Судя по морщинкам в уголках глаз, тот с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться.

– Хорошо проводишь время, милая? – спросил он обманчиво ровным голосом и посмотрел на ванну, из дверей которой как раз выходил незнакомец. – И ты, дружок, тоже?

– Все замечательно, – пробормотал ее любовник.

– Именно это я и хотела сказать, – вставила Джина. Услышав смешок Лео, она перевела на него ледяной взгляд. – Большое спасибо тебе, Лео.

– Я не виноват. – Тот лишь пожал плечами.

– Вы что, знакомы? – спросил ее любовник, переводя взгляд с Джины на Лео и обратно.

– Кажется, на этой вечеринке так или иначе все знают друг друга.

Марвин прокашлялся, требуя внимания.

– Кто-нибудь просветит меня, что здесь творится? Этот тип увиливал от прямого ответа, когда я спрашивал, где вы, и вдруг я натыкаюсь на это... Его голос оставался спокойным, но в глазах вспыхнул интерес и любопытство.

Большинство отцов испытали бы какие угодно чувства в подобной ситуации, но только не любопытство. Как бы то ни было, Марвин резко отличался от такого традиционного большинства. Вероятно, он радовался, что в жилах застегнутой на все пуговицы Джины, о существовании которой не знал, пока той не исполнилось двенадцать лет, течет кровь ее настоящего отца. Именно этого опасался ее отчим.

– Этот человек упал в бассейн, – объяснила Джина, понимая, насколько нелепо прозвучала эта фраза. – Ударился головой. Мне пришлось его спасти.

– И что? Ему потребовалось искусственное дыхание? – злорадно ухмыляясь, поинтересовался Лео.

Джина вспыхнула и хотела сказать что-нибудь ехидное, но ее перебили.

– Кто-нибудь из вас объяснит мне наконец, почему вы с мистером Дэвисом находились здесь в то время, когда должны были присутствовать в качестве почетных гостей на моей вечеринке? – спросил Марвин.

– Мне нужно было проветриться, – сказала Джина. – Я собиралась вернуться через несколько минут, никто бы и не заметил. Мне жаль...

Она запнулась, мгновенно осознав то, что только что сказал Марвин. Джина уставилась на Лео и прошептала:

– Дэвис?

Тот пожал плечами, делая вид, что в данной ситуации он совершенно не причем. Так она и поверила!

– Ну, Фрэнк, какие у тебя оправдания? – спросил Марвин, не обращая внимания на то, что Джина покраснела как рак. У нее моментально подскочило давление, и ей показалось, будто ее голова вот-вот лопнет. Фрэнк? Фрэнк Дэвис? Все, что угодно, только не это! Она умоляюще посмотрела на Лео, тот улыбнулся.

– Извини, Марвин, та же самая история, что и у твоей дочери. Хотел проветриться, пришел сюда посидеть у бассейна и упал в воду. Она действительно спасла меня, так что я один виноват в ее отсутствии.

Джина вовсе не нуждалась в защите своего злейшего врага. Если он действительно был до сих пор ее врагом. Разве это возможно? Разве этот остроумный обаятельный незнакомец может быть тем, кого она ненавидела все эти месяцы? Ведь никто раньше не вызывал у нее таких всепоглощающих чувств. Джина тонула в нем, отдавала душу и тело, чувствовала себя так уютно и безопасно в его объятиях.

Неужели он – тот самый Фрэнк Дэвис, который прославился фразой: "Так много красоток, так мало времени"?

– Это сущий кошмар, – пробормотала Джина, разворачиваясь и отходя в сторону. Она затянула туже пояс и остановилась у бассейна. Спокойное мерцание прохладной воды помогло ей привести в порядок спутавшиеся мысли, одновременно она почувствовала прилив гнева.

Сначала она убьет Лео. Он прекрасно знал, кем был мужчина у стойки бара. Если бы не ее безответственный дружок, то Джина никогда бы не влипла в подобную дурацкую ситуацию. Может, она бы и вытащила Фрэнка Дэвиса из бассейна, но, увидев, кого спасла, ни за что не стала бы возиться с его окровавленным виском, и уж ни в коем случае не стала бы обниматься с ним на батуте.

При этих воспоминаниях Джина снова вспыхнула. Как она могла так низко опуститься? Как мог всего один час, проведенный в компании привлекательного незнакомца, так изменить ее, заставить забыть саму себя, все свои принципы? Чего стоят теперь ее проповеди о настоящей любви, моногамии, душевной привязанности? У этого плечистого красавца с медовыми устами ушло намного меньше времени на то, чтобы уложить Джину на спину, чем у всех предыдущих ее кавалеров, добивавшихся лишь позволения взять ее за руку!

Вопрос между тем оставался открытым: почему Лео ничего ей не сказал? Почему тот, кого она считала настоящим другом, обманул ее? Да, юмор Лео иногда был грубоват, он любил подшучивать над людьми. Может, и в этот раз решил, что вечер будет не таким скучным, если Джина даже не будет подозревать, что именно Фрэнк Дэвис был тем мужчиной, который привлек ее внимание.

– Дурак, – пробормотала она, зная, что именно таковы были его истинные мотивы.

Трое мужчин, очевидно, не поняли, что она хотела остаться одна и подошли ближе.

– Ну ладно, я принимаю извинения. В конце концов не каждый день я застаю свою дочь в такой компрометирующей ситуации. Милая, я уже начинал беспокоиться, а теперь знаю, что ты – абсолютно нормальная, здоровая молодая женщина.

Хихиканье Марвина заставило ее поморщиться. Как мило! Отец безумно радовался, застукав дочь во время занятия любовью с незнакомцем. В следующий раз он, наверное, предоставит им свою спальню. Ее отчим в такой ситуации сразу достал бы ремень!

– Я ухожу домой, – отчеканила Джина.

– В таком виде? – Фрэнк показал на ее халат.

Надменно задрав подбородок, она развернулась к отцу:

– Тебя не затруднит взглянуть, не найдется ли у Анжелины подходящей одежды, которую я могла бы взять взаймы у нее?

– Вы можете вдвоем, ммм, подождать здесь, а мы с Лео что-нибудь вам подберем. Только на это уйдет довольно много времени.

Фраза прозвучала весьма двусмысленно.

– Я подожду наверху. Одна. – Джина смерила отца гневным взглядом. Тот покачал головой:

– Джина, будет довольно странно, если я не сделаю заявление сегодня вечером. Ты думаешь, мне действительно хочется объяснять, почему ты бегаешь по дому полуголая?

Не успев ответить, она услышала кашель и обернулась посмотреть, что там случилось. Фрэнк Дэвис согнулся вдвое и отчаянно кашлял в кулак. Лео, чей смех был слышен даже сквозь кашель, колотил беднягу по спине.

– Сынок, ты не заболел? – обеспокоенно спросил Марвин.

Фрэнк проигнорировал вопрос. Наконец, отдышавшись, он спросил:

– Джина? Но ведь не Джина Лей к? – мужчина напряженно всматривался в ее лицо, качая головой, как будто прося ее немедленно опровергнуть нелепое предположение.

Взглянув на ситуацию его глазами. Джина опешила, значит, он не больше ее самой знал, с кем занимался сексом! Она медленно кивнула. Глаза мужчины расширились от ужаса, в них отразилось недоверие:

– Ты – Джина Лейк? – смог наконец переспросить он. – Ты и есть тот самый фригидный нацист в юбке?

Все сочувствие, которое начало зарождаться у растерявшейся женщины, понявшей, что мужчина не меньше нее смущен и растерян, моментально испарилось. Она действовала не задумываясь. И вот, второй раз за вечер Фрэнк Дэвис оказался в бассейне!

Джина отправилась домой в халате. Столкнув Фрэнка-Зануду в воду, она развернулась, схватила сумочку, туфли и пулей вылетела из спортзала. Она не видела, как отец и Лео помогали Фрэнку вылезти из бассейна, поскольку и глазом не моргнула, услышав, как тот прорычал:

– Ты за это заплатишь!

Несмотря на огромное желание прошествовать в халате перед всеми именитыми гостями, Джина выскользнула через дверь в кухне и села в машину. Дорога домой была быстрой и яростной, под стать ее настроению. Ей повезло, что полиция ни разу не остановила ее.

"Добрый вечер, офицер. Мои права и регистрация? Да, конечно, сейчас посмотрю в кармане халата!" – только бы и произнесла она.

Ей хотелось одного – исчезнуть. Но на следующее утро, в субботу, когда она сидела на маленьком балкончике у себя дома, прихлебывая чай и размышляя о том, что случилось после ее ухода, раздался звонок в дверь. Наверное, Лео пришел молить о пощаде. Или, может, позлорадствовать? Ночью один раз протрезвонил телефон, но она не стала брать трубку. Джина еще не простила своего друга и была не в настроении с ним разговаривать.

– Дорогая, открывай, я знаю, что ты дома. Мне срочно нужен шоколад:

Узнав голос подруги, она ухмыльнулась и пошла в прихожую.

– Доброе утро, Холли. Зачем тебе понадобился шоколад в восемь утра?

Холли Лопес, которая жила этажом выше, влетела в квартиру. Она была явно не в форме: обычно пышные волосы висели сосульками, макияж смазан. На ней было черное короткое кожаное платье, а чулки в сеточку слишком вызывающе облепляли стройные ноги. Но даже сейчас молодая женщина, несмотря на некоторую неухоженность, выглядела очень привлекательно. Шесть футов роста, цветущий вид – все, о чем мечтала Джина с детства. Возможно, заполучить от природы такую внешность ей помогли ее итало-ирландские корни. Да и характером она отличалась сильным, смелым, жестким. У нее было все, чего не хватало самой Джине.

– Опять танцевала всю ночь? – спросила она подругу, которая сразу же направилась в кухню. Та не ответила на вопрос, но пробормотала:

– Не отвлекай меня, пожалуйста. Ты знаешь, что мне нужно, когда я в стрессе.

– "Оригинал" на нижней полке, за йогуртом. Холли издала победный клич, выудив из холодильника шоколадку и с наслаждением вонзая в нее зубы.

– Ммм, еще немного этого зелья, и я смогу забыть, что меня бросили.

– О, Холли, мне жаль, – посочувствовала Джина. Она не спросила имени негодяя, зная, что подруга меняет кавалеров приблизительно раз в месяц. Почти так же часто, как цвет волос. – Сейчас ты в порядке?

– Все шло замечательно, – начала Холли, захватив шоколадную плитку и следуя за хозяйкой дома в гостиную. – Мы протанцевали всю ночь, потом пошли к нему. Последовал романтический завтрак и все такое. Вдруг он как бы между прочим сообщает, что возвращается к своей подружке из колледжа и это наша последняя встреча...

Джина подвинулась, уступая подруге место рядом с собой на диване.

– Вообще-то, учитывая, что это была наша третья ночь, я не должна сильно расстраиваться. Как ты думаешь? – Холли проглотила последний кусок шоколадки, откинулась на спину и закрыла глаза. – Все мужчины – кобели.

– Согласна.

Холли, видимо, услышав что-то в голосе подруги, приоткрыла один глаз и подозрительно покосилась на нее.

– А у тебя что случилось? Та лишь пожала плечами.

– О Боже, ведь вчера была вечеринка! Прости, солнышко, я совсем забыла. С тобой все нормально? С мамой уже говорила?

Джина вздохнула, зная, что телефон может зазвонить в любой момент. Прошлой ночью мать была в панике, а сейчас у нее самой не хватало духа позвонить ей.

– Марвин пока не сделал своего заявления.

– Я думала, его ничто не остановит.

– Мне тоже так казалось. Но кое-что все же помешало осуществлению его планов. – Джина забралась с ногами на диван. – Думаю, это единственный плюс самого ужасного вечера в моей жизни.

– Так что же случилось? Твой отец спал и видел, как объявит чикагским сливкам, что ты его дочь.

Холли принадлежала к узкому обществу посвященных в тайну происхождения Джины. Теперь к этому обществу прибавился новый член -Фрэнк Дэвис. Она сжала зубы.

– Произошла небольшая неприятность, и я испортила платье.

Подруга хихикнула:

– Ты решила воспользоваться моим методом, безотказно помогающим сбегать с вечеринок: "Опрокинь на себя "Кровавую Мэри""?

– Не совсем.

И Джина начала рассказывать, что же случилось прошлым вечером. Правда, она утаила кое-что, в основном то, как они занимались сексом. И еще решила скрыть от посторонних ушей, не признаваться в том, что страсть вспыхнула между ней и тем человеком, которого до этого момента люто ненавидела.

Но запудрить мозги Холли было не так-то легко.

– Так, значит, твой отец зашел и застал тебя с каким-то парнем в банных халатах? Ну и что? Вы же не...

Джина покраснела.

– А-а, вы действительно... Ты танцевала горизонтальную мамбу с мускулистым красавцем, которого выловила из бассейна?

Джина понимала, что молчание выдает ее с , головой.

– Ну и как?

– Холли!

– Ну, перестань. – Подруга нетерпеливо пожала плечами. – Забудь о том, что сегодня утром уже ненавидишь себя за то, что вытворяла прошлой ночью. Лучше скажи, ты почувствовала что-нибудь особенное или нет?

Девушка не смогла солгать:

– Почувствовала, черт возьми! Я и понятия не имела, что от оргазма может так снести крышу. Тряслась, наверное, минут пять.

Подруга присвистнула.

– Милая, я знала, что ты можешь расслабиться, когда захочешь.

– И почему все так беспокоятся о моей личной жизни? Отец, похоже, предоставил бы мне весь дом, вырази я хоть малейший интерес. Ты понимаешь, насколько все это странно? – проворчала Джина, вставая с дивана и направляясь в кухню за дополнительной порцией чая.

Холли – первая подруга, появившаяся у Джины, когда та переехала в Чикаго, чтобы начать самостоятельную жизнь, – последовала за ней. Она неуверенно похлопала Джину по плечу. Казалось, молодая женщина, ворвавшись с утра пораньше в чужой дом, испытывала угрызения совести, что было вовсе нетипично для нее. Обычно ее отношение к жизни укладывалось в емкую фразу "Наплевать!"

Джина считала, что причиной такого отношения было воспитание. Подруги росли в абсолютно разных семьях. Она – под недремлющим оком строгого отчима, бывшего сержанта, ставшего впоследствии министром, и матери, Лоры Шервуд, которая совершила всего одну ошибку за свою жизнь, да и ту в юности. Результатом этой ошибки стало рождение дочери двадцать четыре года назад.

Холли же выросла в детском доме. Ей приходилось зубами и когтями вырывать свой кусок хлеба. Единственное сходство заключалось в том, что обе не знали своих родных отцов. По крайней мере, Джина, в конце концов, узнала. Чего не скажешь о Холли. И неизвестно еще, кому повезло.

– Просто все желают тебе добра, милая, объяснила та. – Включая твоего настоящего отца. Мне кажется, он любит тебя.

– Как волк кобылу, – съязвила Джина. – Мать бросалась из крайности в крайность... Мама! Я же должна ей позвонить!

– Я понимаю, ты о ней волнуешься. Если все в твоем родном городе узнают, что ты – незаконнорожденная... Но, с другой стороны, на дворе двадцатый век. Неужели кого-то это все еще волнует?

– Здесь, может, и нет. Как и в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, но не в штате Юта. – Джина горько усмехнулась, наливая чай и добавляя сахар и лимон. Там да, волнует. Люди будут возмущены, узнав, что жена уважаемого Питера Лейка преподнесла ему незаконнорожденного ребенка.

Холли сочувственно кивнула:

– Знаю, Джина. Конечно, ты права. Жаль, что твой отец этого не понимает.

– Хочешь – верь, хочешь – нет, но он старается не причинять боль матери. У него до сих пор остались чувства к ней. – Джина сначала этому не верила, но выражение лица Марвина, когда тот рассказывал об их феерическом романе, убедило ее в искренности отца. – Дело в том, что он чувствовал, будто у него украли первые двенадцать лет моей жизни. У Марвина больше нет детей, и он хочет, чтобы весь мир узнал, что я его дочь.

– Его можно понять.

– Да, можно. Если бы дело было только в моей матери и отчиме, то мы бы, наверное, нашли выход.

– Проблема в бабушке с дедушкой, верно? Джина кивнула, чувствуя, как в глазах закипают слезы.

– Это убьет их. Каково узнать, что их внучка биологически не является их родственницей? Что невестка изменила сыну, и он принял незаконнорожденного ребенка? Как я могу позволить этому случиться?

Ответ был однозначен: никак. Все это время Марвин поддавался на уговоры хранить молчание. Только недавно, после феноменального успеха колонки Джины, гордый отец начал подталкивать дочь к тому, чтобы она раскрыла семейную тайну.

Угрозы начались несколько месяцев назад. Когда она поняла, что переубедить его невозможно, то начала потихоньку готовить мать, надеясь, что та найдет в себе силы справиться со скандалом, если слухи дойдут до их городка. А они дойдут. Марвин Лерой был известным миллионером и издателем, поэтому трудно было сомневаться в том, что люди обо всем узнают.

– Думаю, прошлой ночью тебе повезло, – сказала Холли, доставая очередную шоколадку из холодильника. Она разломила ее пополам, протягивая большую половинку подруге. – Может, что-нибудь случится и он передумает?

– Эта всего лишь временная отсрочка. – Джина откусила кусочек от горькой плитки. – Исполнение приговора отложено, а не отменено. И я понятия не имею, как уговорить его подольше повременить со своим заявлением.

На мгновение Джине показалось, что Холли забыла о ее романтическом приключении. Плохо же она ее знала! Эта энергичная девушка никогда не забывала ни о чем, что касалось спартанской личной жизни подруги. Она месяцами твердила Джине, что той пора найти мужчину.

– Ну, все, зайка, время вышло, – произнесла Холли, слизывая остатки шоколада с пальцев. Она достала пакет молока из холодильника и сделала несколько глотков. – Мы поели, мы отдохнули, а теперь поговорим!

Фрэнк Дэвис не очень удивился, когда в понедельник утром обнаружил на рабочем столе записку от Марвина Лероя.

– А вот и увольнение, – размышлял он, комкая розовую бумажку и бросая ее в корзину для мусора.

Хотя он не знал наверняка, уволят ли его после происшествия в пятницу. После всего, что произошло, Марвин не показался ему слишком уж разъяренным. И, если он собирался уволить Фрэнка, то сделал бы это сразу в пятницу. А теперь прошли выходные, он мог поостыть и все хорошенько обдумать.

Фрэнк и сам не знал, что было хуже: то, что он занимался сексом с дочерью босса, или то, что этой дочерью оказалась Джина Лейк. В любом случае он скоро узнает, во что ему обойдется провал в пятницу. Марвин требовал, чтобы он через полчаса явился в его офис, расположенный на десятом этаже.

Мистер Лерой владел всем зданием. Офисы сотрудников журнала "Мужчина" находились на десятом этаже, а журналисты из "Женщины" работали на пятом. Это было одной из причин, по которой они с Джиной Лейк никогда не сталкивались. К тому же в здание ежедневно приходили тысячи людей. И Фрэнк выполнял часть работы дома. Сегодня он, естественно, пришел, чтобы узнать, не обрушится ли на его шею топор.

– У меня встреча, – сказал он Лео, увидев того на пороге офиса. – Да и вообще я с тобой не разговариваю.

– Перестань! Откуда мне было знать, что вы с Джиной так.., подружитесь? Если честно, я никогда не слышал, чтобы она хотя бы прогуливалась за руку с парнем, не говоря уже о том, чтобы лечь в постель с мужчиной, которого она знает десять минут.

Фрэнк предупреждающе направил указательный палец на Лео:

– Попридержи язык.

Глаза мужчины округлились:

– Ты защищаешь честь своего заклятого врага передо мной, одним из ее лучших друзей?!

Фрэнку не понравилось удивление, прозвучавшее в его голосе.

– Слушай, лучше не лезь сюда. Дело касается только меня и Джины.

Нет, Фрэнк этого так просто не оставит. Она может сколько угодно воображать, что, столкнув его в пруд, поставила жирную точку в их отношениях. Как бы ни так! Им еще о многом предстоит поговорить. Начиная с того, почему такая красивая, страстная и сексуальная женщина, как Джина Лейк, пишет эту галиматью в своей колонке...

Лео прервал его размышления:

– Не спорю. Ваше и Марвина.

– Как раз с ним я собираюсь сейчас встретиться. Почему мне никогда раньше не доводилось слышать, что у него есть дочь?

Лео посмотрел на приоткрытую дверь офиса и понизил голос:

– Об этом знают единицы, Фрэнк. Так решила Джина.

– Богатая доченька не хочет, чтобы люди знали, что папочка нашел ей денежную работу? Лео неодобрительно нахмурился:

– Марвин понятия не имел о том, что его дочь работала в его журнале, пока та своими силами не выбилась в журналисты. Сама. Мы встретились, когда оба еще только начинали здесь. Я – курьером, а она – простым клерком.

– Но почему? Если она хотела писать, мечтала о собственной колонке, то разве не могла просто попросить папочку?

– Таков уж характер! Могла, но не хотела. И если ты не понимаешь почему, то, значит, ничего о ней не знаешь.

Я знаю ее намного лучше, чем ты предполагаешь, приятель! – подумал Дэвис.

– Пожалуйста, Фрэнк, это очень важно для Джины. Ей так сложно было защитить свою мать и семью, когда Марвин умирал от желания сообщить всему миру, что она его дочь. Держи язык за зубами, ладно?

Фрэнк удивился верности Лео. Для парня, не закончившего колледж, и добившегося должности журналиста в солидном издании своим умом, сарказмом и писательским чутьем, в его поведении было слишком много от курицы-наседки.

– Мне пора идти. А то опоздаю на собственную казнь, – сказал Фрэнк, пожимая плечами. – Не переживай. Я никому ничего не скажу, – добавил он, прежде чем выйти из комнаты. Лео облегченно ухмыльнулся.

Десять минут спустя Фрэнк сидел в приемной перед офисом Марвина Лероя. Он только успел открыть номер "Женщины", который лежал тут же, на кофейном столике, как дверь открылась, и босс проревел:

– Фрэнк Дэвис уже здесь? – В дверном проеме показалась его крупная голова. Он увидел Фрэнка и поманил его, улыбаясь при этом. Так разевают пасть только крокодилы, нацеливающиеся на свою жертву.

Дэвис проследовал за ним в офис, где уже сидели два других сотрудника. Одним из них был его босс – главный редактор издания "Мужчина", Хьюго Гамильтон, вторым – дама, работавшая в "Женщине".

Может, Марвин предпочитает публичные казни?

– Доброе утро всем, – сказал Фрэнк, усаживаясь туда, куда указал Марвин.

Остальные кивнули. Хьюго сразу развернулся к боссу.

– Отличная вечеринка была в пятницу, Марвин, – сказал он, старательно кивая.

Фрэнк съежился на стуле. Ему вовсе не хотелось говорить о вечеринке. Особенно, в присутствии свидетелей.

Женщина, Белинда, – Фрэнк вспомнил ее имя, – присоединилась к хвалебной оде.

– Да, ваша жена – само очарование. Не успел Фрэнк ничего промолвить, как дверь распахнулась, и вошла та, о ком он столько думал.

– Привет, Джина, – кивнул Марвин, поднимаясь и указывая на свободный стул.

Фрэнк постарался как можно незаметнее осмотреть ее, пытаясь найти сходство с той самой нимфой на батуте, смешливой спасительницей, женщиной, в объятиях которой он узнал, что рай существует. Сегодня Джина выглядела абсолютно по-другому. Настоящая бизнес-леди: все пуговицы застегнуты, волосы затянуты в пучок, одета в синий костюм и белую блузку. По крайней мере, юбка короткая. Со своего места Фрэнк смог по достоинству оценить красоту ее длинных, стройных ног. Воспоминания о том, как они обвивали его бедра, заставили мужчину поерзать на стуле.

– Ну вот, все собрались, – сказал Марвин.