Текст книги "Художник. Как живут, мыслят и работают творческие люди"

Автор книги: Натали Ратковски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Натали Ратковски
Художник. Как живут, мыслят и работают творческие люди

Автор иллюстраций на обложке и шмуцтитулах книги – Натали Ратковски.

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© Натали Ратковски, 2021

© Оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2021

⁂

Посвящается моей любимой и талантливой маме

Что стоит знать об этой книге

«Художник» – моя четвёртая книга. В её основу легли своего рода социологические исследования с участием многих людей. Здесь были как полноценные интервью с персонами мирового масштаба, которые я брала в их студиях и мастерских в разных странах, так и неформальные разговоры с коллегами, знакомыми и друзьями – их я лишь коротко фиксировала в блокноте и использовала, когда пришло время.

Достучаться до знаменитостей было не так просто, как кажется. Некоторые художники, к которым я многократно обращалась с просьбой об интервью, просто молчали – ставили на игнор, как сейчас принято говорить. Другие отменяли запланированные встречи, хотя на кону стояли большие затраты на поездку для меня и фотографа Тетьяны Люкс. Были и те, кто встречал нас с распростёртыми объятиями, окружал заботой и с большим пониманием относился к нашей работе. Мне приходилось переживать целый шквал эмоций от щенячьей радости до разочарования.

В предвкушении встречи я запрыгивала в трогающийся поезд, проводила десятки часов за рулём автомобиля, вглядываясь в заснеженную автостраду, или летела в самолёте из зимы в лето, чтобы добраться к художникам и выведать их тайны.

Приходилось быть человеком-оркестром. Я писала и звонила художникам, их агентам, галеристам или издателям. Договаривалась о встрече, иногда долго уговаривала или получала аудиенцию благодаря знакомым знакомых – мир действительно тесен. Параллельно координировала работу всех участников, включая фотографа, детально планировала всё вплоть до нужных ракурсов на фотографиях, думала не только о том, как и куда добраться, но и о бытовых вопросах вроде еды и ночлега. При этом мне нужно было держать в голове всю структуру книги и тщательно готовиться к интервью, чтобы сберечь чужое время. Многие часы интервью, записанные на диктофон, требовалось застенографировать, грамотно переформулировать и послать на утверждение, которое влекло за собой ещё несколько этапов правок. При этом интервью были лишь малой частью материала для этой книги. Иногда мне просто не верится, что я это сделала, – настолько непреодолимыми казались порой преграды.

К сожалению, пока я работала над этой книгой, в моей семье произошли ряд трагедий, которые перевернули и бесповоротно изменили мою жизнь.

За время работы над книгой изменился и окружающий мир. Например, отношение к художникам стало иным. Нас перестали бояться и стали больше уважать. Многие деятели мира искусства стали активно выступать за большую прозрачность творческого рынка, требовать перемен. Актуальными стали проблема гендерной дискриминации, вопросы совмещения семьи и творчества, а классическая школа рисунка стала вновь набирать популярность.

В процессе я стала связующим звеном между самыми разными людьми, которые пришли к успеху через многочисленные победы и поражения. Не всё в их жизни было так гладко, как я предполагала. Но именно это и даёт нам силы: понимание, что не боги горшки обжигают.

Здесь нет исчерпывающих сведений о личной жизни творческих людей и о всех возможных техниках работы. Я рассказываю о наболевшем, о необходимом в работе творческого человека, об опыте отдельно взятых людей, которые не оставили меня равнодушной.

Надеюсь, книга поможет сориентироваться в запутанном мире творчества, позволит понять, как живут творческие люди, как можно обустроить своё рабочее место, какую изобразительную технику выбрать, как формировать цены за свою работу и, наконец, как совместить семью и работу и уверенно двигаться к своей мечте.

Желаю вам радости и вдохновения!

Художник-иллюстратор, дизайнер и автор книг о творчестве Натали Ратковски. Фото: Тетьяна Люкс

1. Художник – это кто?

Нет искусства без переживания.

К. С. Станиславский (1863–1938)

У истоков культа художника

Мне посчастливилось родиться в творческой семье. Однако именно я первой среди родных стала профессиональным художником-иллюстратором, живущим плодами своего творчества. Тем не менее только в последние годы я говорю с гордостью о том, из какой семьи родом. Я умалчивала об этом факте, с одной стороны, потому что на определённом этапе взросления осознала, что мы не богема, а среди настоящих художников было модно ею считаться. С другой стороны, потому что нас могли счесть богемой. Ведь о художниках ходили самые мрачные слухи.

Отношение к художнику в разные времена

Многие считают, что в дурной славе нашего «сословия» виноваты мы сами. История искусства разных эпох полна печальных примеров: пристрастием к алкоголю отличались, в частности, Караваджо, Анри де Тулуз-Лотрек, Джексон Поллок; наркотики были прямой или косвенной причиной смерти Жан-Мишеля Баския, Александра Маккуина.

Можно оправдывать художников и говорить, что эксцессы в их жизни помогли сформировать непревзойдённую творческую личность. Однако сотни талантливых художников прошлого и настоящего, в жизни которых обошлось без экстремальных всплесков, подтверждают обратное.

Тициан Вечеллио (Tiziano Vecellio, 1488/1490–1576) громко именовался князем всех художников и пользовался безграничным уважением великих мира сего. По легенде, когда Тициан писал портрет великого Карла V, он нечаянно уронил кисть, и повелитель мира вскочил, чтобы подать её живописцу. Император безгранично обожал Тициана. Он был постоянным заказчиком художника, возвёл в графы, посвятил в рыцари ордена Золотого руна. Завистливые придворные не могли сдержать негодования и порой даже высказывали своё недовольство могучему правителю. На что тот нетерпеливо отмахивался: «Да, мне подвластно сотворение графов и герцогов, но только не второго Тициана!»[1]1
  Kent G. Tizian – der Malerfürst von Venedig // Das große Reader’s Digest Jugendbuch, 1969, Nr. 10.


[Закрыть]

Леонардо да Винчи, Софонисба Ангуиссола, Микеланджело Буонаротти, Артемизия Джентилески, Сандро Боттичелли, Рафаэль и сотни других мастеров прошлого, даже имея весьма тяжёлую судьбу, были любимцами публики и весьма уважаемыми членами общества. При этом и нищета, и злоупотребления спиртным или наркотиками среди художников были скорее исключением из правил.

Многие забыли, что богемный образ жизни – сравнительно молодая модель социального поведения, которая пришла от парижских художников, писателей и музыкантов лишь в XIX веке. Тем не менее образ нищего бесшабашного художника с бокалом абсента, страдающего от жизненных невзгод, прописался на подкорке у целого поколения людей на всём земном шаре. Художников стали считать неимущей, сумасбродной и настолько малоуважаемой прослойкой общества, что лишь нашему поколению, причём сравнительно недавно, удалось восстановить веру в творческих людей.

«Начало конца» случилось еще с Французской буржуазной революцией 1789 года, от которой в истории искусства принято вести отсчёт эпохи модернизма. Время, когда во всём мире пошатнулись привычные устои общества. Важные заказчики и покровители творческого человека – церковь и знать – утратили своё влияние и частично лишились средств. Потом последовали Промышленная революция и индустриализация. Они настолько изменили общественное сознание, что единое представление о том, что называть искусством, в чём его цель и какую роль художник занимает в обществе, постепенно исчезло[2]2
  Беньямин В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости. Избранные эссе / под. ред. Ю. А. Здорового. М.: Медиум, 1996.


[Закрыть]. Это имело большие последствия для статуса и достатка художника.

Одни стали считать, что искусство обязано стоять на службе общества и должно быть моральной и нравственной оппозицией. Другие придерживались мнения, что оно должно образовывать и воспитывать вкус. Третьи по-прежнему считали искусство ремеслом. Четвёртые полагали, что только искусство ради искусства имеет смысл.

Ключевая позиция: искусство ради искусства

Кто бы мог подумать, что именно искусство ради искусства наши современники станут рассматривать как наиболее правильный и чуть ли не единственно верный путь развития. Вообразите себе реакцию какого-нибудь Бугро или Энгра на работы концептуалиста Лучо Фонтаны[3]3
  Отличительной чертой работ Лучо Фонтаны (Lucio Fontana, 1899–1968) стали порезанные холсты. Здесь и далее примечания даны автором.


[Закрыть]. Трудно представить, насколько глубоким был бы обморок. Ведь на современном рынке искусства доминируют именно работы с характером, необычным концептом или идеей, а не отточенное изобразительное мастерство. Как это связано с богемным имиджем художника? Ответ прост: мифы и занимательные истории вокруг художника продают больше работ. Культ художника стал в определённый момент решающим фактором востребованности работ того или иного деятеля искусства.

Немецкий маркетолог Клаус Шмиклер в своей статье для сборника «Об искусстве продавать искусство»[4]4
  Schwarzer Y. Über die Kunst, Kunst zu verkaufen. Westerheide, 2004.


[Закрыть] утверждает, что рынок искусства существует и работает по чётким правилам, вопреки расхожему убеждению о хаосе и вкусовых предпочтениях, согласно которым якобы приобретаются работы. Если раньше основным оценочным критерием считались мастерство художника или практическая ценность произведений искусства, которые были частью интерьеров, то искусство ради искусства весьма далеко от удовлетворения базовых потребностей.

По словам Шмиклера, рынок искусства – это большая пирамида. То, что мы видим на её вершине, – популярные произведения искусства, которые постоянно фигурируют в прессе и на телевидении. И так как в общественном сознании только они считаются пределом мечтаний, у покупателей складывается впечатление, что именно туда стоит вкладывать деньги, а у начинающих художников – что именно к такому искусству стоит стремиться.

Вырисовывается малоприятная картина: современное искусство есть то, что некто компетентный называет искусством. Причём исходит из того, насколько культовым, знаковым и востребованным является художник. И всё ради того, чтобы продать то, что, казалось бы, никому, кроме самих художников, не нужно. При таком положении вещей и продавцы, и сами художники непрестанно ломают голову над тем, как выделиться из общей массы.

Натали Ратковски на пути в мастерскую художников-модельеров Марии Ерохиной и Алексея Батусова в Париже. Фото: Тетьяна Люкс

Работа Олафа Хайека «Цветы разума», 30x40 cм, акрил по дереву, 2011

Хороший художник – мёртвый художник

Этот постулат прозвучал в одном из интервью журналистки Сары Торнтон[5]5
  Автор ряда бестселлеров об искусстве и ведущая онлайн-колонки журнала Artforum Сара Торнтон (канад. Sarah Thornton, род. 1965).


[Закрыть] с сотрудником торгового дома Sotheby’s в Нью-Йорке. Мол, творцы считаются непредсказуемыми и неудобными, к тому же действуют всем на нервы своими капризами[6]6
  https://de.wikipedia.org/wiki/Merda_d%E2%80%99artista


[Закрыть]. Смерть художника многим на руку, ведь внезапно количество его работ на рынке становится ограниченным. Они превращаются в лимитированный эксклюзивный тираж.

Так это произошло в 1961 году с тем же «Дерьмом художника» (итал. Merda d'artista) итальянского художника Пьеро Мандзони (Piero Manzoni, 1933–1963). Автор объявил свои фекалии искусством, разложил в 90 пронумерованных консервных банок по 30 граммов «художественного продукта» и продавал «биоконсервы» до своей смерти в 1963 году по цене, равной стоимости золота той же массы. Но уже в 2008 году над «дерьмом на вес золота» можно было только посмеяться, ведь одна из банок была продана на аукционе Sotheby’s в Лондоне за 130 тысяч евро[7]7
  Seven days in the art world. New York: W. W. Norton & Company, 2010.


[Закрыть].

Впрочем, как это случилось и с работами Ван Гога. Цены на его картины всего через 20 лет после смерти художника взлетели настолько, что стали даже появляться искусные подделки его работ[8]8
  Kaufmann H., Wildegans R. Van Goghs Ohr: Paul Gauguin und der Pakt des Schweigens, 2008.


[Закрыть]. Для сравнения, Яну Вермееру пришлось «ждать» почти 200 лет, прежде чем цены на его полотна поднялись, а о нём самом узнали как о талантливом художнике.

Похоже, здесь есть над чем задуматься. Нам стоит хотя бы в собственных рядах не тиражировать миф о том, что судьба у нас, художников, такая – гореть искусством, сходить с ума и умирать не своей смертью.

Смена имиджа – перемена участи?

В апреле 2015 года немецкий журнал Weltkunst ввёл новую моду, опубликовав в статье «Компас искусства» рейтинг 100 самых признанных и популярных художников мира. Таблицы и графики демонстрировали продаваемость работ отдельно взятых художников, которых теперь можно смело называть поп-звёздами искусства, и их значимость для общества.

Следом за Weltkunst известный немецкий журнал об искусстве Monopol стал публиковать свой топ-100. В первой десятке часто находился Герхард Рихтер (Gerhard Richter, род. 1932), немецкий художник-абстракционист, который начинал свою карьеру после войны как фотореалист. Он относится к числу самых состоятельных и уважаемых людей во всём мире. Другие имена из этого списка звучат не менее внушительно: Джефф Кунс (Jeff Koons, род. 1955), Брюс Науман (Bruce Nauman, род. 1941), Розмари Трокель (Rosemarie Trockel, род. 1952), Дэмьен Хёрст (Damien Hirst, род. 1965), Георг Базелиц (Georg Baselitz, род. 1938), Синди Шерман (Cindy Sherman, род. 1954), Ансельм Кифер (Anselm Kiefer, род. 1945), Нео Раух (Neo Hanno Rauch, род. 1960) и многие другие.

Удивительно, что почти все они производят впечатление скорее успешных бизнесменов в строгих костюмах, чем богемных художников. Стоит ли упоминать, что рассказов о пьяных эксцессах, злоупотреблениях наркотиками и отрезанных ушах, героями которых были бы эти люди, просто не существует в природе?

Подобный деловой подход к творчеству и соответствующий вид уже сложно списать на случайность. Сейчас довольно многие художники осознанно игнорируют якобы устоявшийся образ нищего голодного творца. Делайте выводы.

Естественно, при правильном подходе «богемность» может пойти на руку художнику и его имиджу. Взять того же известного японца Такаси Мураками (村上隆, род. 1962), живописца, скульптора и дизайнера[9]9
  www.instagram.com/takashipom


[Закрыть], который довольно часто выглядит как ошалевший манга-шаман. При этом Мураками – один из самых известных и высоко ценящихся художников мира, входит в десятку самых дорогих творцов современности, представлен в одной из самых известных галерей мира – Gagosian Gallery[10]10
  www.gagosian.com


[Закрыть], кроме того, он фабрикант, предприниматель, основатель фирмы Kaikai Kiki[11]11
  www.kaikaikiki.co.jp


[Закрыть] с полком художников-ассистентов, иллюстраторов, дизайнеров, аниматоров, маркетологов и владелец целого ряда мастерских по всему миру. Весьма грамотная эксплуатация образа богемного, слегка сумасшедшего гения.

Подобный конформизм весьма распространён в мире искусства. Многие художники стараются вести себя так, чтобы соответствовать ожиданиям платёжеспособных заказчиков, покупателей, кураторов, коллекционеров и критиков. Даже создают произведения, которые лишь выглядят как то, что сейчас принято называть искусством. Только не у всех это «выстреливает». Миллионер Мураками может себе позволить играть в богемного сумасшедшего, имея за спиной прочный тыл. А вот польза подобного имиджа для начинающего художника – вещь весьма спорная.

Можно долго говорить об этичности конформизма, внутренней правде и о том, кому и что должен художник. Ясно одно: пора брать управление своей жизнью в собственные руки и действовать осознанно.

Чтобы изменить сложившуюся ситуацию и выработать те стандарты качества, которые соответствуют нашему времени и нашим собственным представлениям, нужно как минимум избавиться от сомнительных стандартов, навязанных прошлым. Ведь именно мы, творческие люди, оказываем огромное влияние на то, как именно выглядит наш мир и какими ценностями живёт.

Если мы, художники, не в силах изменить правила игры на современном рынке, который охотится в первую очередь за работами культовых художников безотносительно их мастерства и таланта, то, может быть, пришло время изменить представления о том, что такое культ? Ведь это та вещь, которую, в отличие от сложных механизмов продаж, именно художники в силах изменить.

Я за культ интересного, образованного, разностороннего, талантливого, здорового, полного сил и энергии художника, труд которого ценится еще при жизни и хорошо оплачивается.

Художник – это звучит гордо

В английском языке есть прекрасное ёмкое слово artist, которым описывают любого человека творческой профессии. Он может писать картины, создавать иллюстрации или фотографии, устраивать перформанс, заниматься дизайном и типографикой, музыкой и танцем, скульптурой или видеоартом. И всё равно его будут называть гордым словом artist.

В попытках найти русский эквивалент я вспомнила слово «творец». Однако, как показал опыт, многих оно пугает своим пафосом. И если слово «творчество» до сих пор существует – его пока не вытеснил «креатив», – то о художнике в широком понимании этого слова редко кто говорит «творец».

На замену этому термину пришли обесценивающие, ёрнические «творчеры», «креативщики», «креаторы», «художники широкого профиля». Меня даже пытались заверить, что слово «художник» допустимо лишь в отношении живописцев, а называть им музыкантов или дизайнеров значит вводить людей в заблуждение.

Словарь Даля говорит, что художник – это человек, посвятивший себя художеству, изящному искусству. Но с XIX века изменились не только времена и нравы, но и технологии, а с ними и представление о том, что считать искусством.

К искусству сейчас по праву относят не только живопись, но и перформанс, дизайн, скульптуру, иллюстрацию и многое другое, поэтому мы имеем полное право называть людей творческих профессий вполне легитимным словом «художник».

Большой толковый словарь русского языка отвечает на вопрос, кто такой художник, как нельзя более подробно.

ХУДОЖНИК.

Человек, создающий произведения изобразительного искусства красками, карандашом и т. п.

Тот, кто создаёт произведения искусства, творчески работает в области искусства.

Тот, кто достиг высокого совершенства в какой-либо работе, кто проявил большой вкус и мастерство в чём-либо.

Итак, художник – тот, кто творит и живёт творчеством, а не тот, кто занимается исключительно живописью или умеет безошибочно применять в рисунке правило шара[12]12
  Изображение шара в рамках академического художественного образования с учётом светотени и тона предмета.


[Закрыть].

Казалось бы, на этом можно поставить точку. Но оказалось, что у многих есть собственные внутренние установки, кому позволено называть себя художником, а кому нет.

Кто имеет право называться художником?

Когда я спросила Эрика Шпикерманна (Erik Spiekermann, род. 1947), всемирно известного немецкого дизайнера и типографа, что для него означает быть художником, он отрезал: «Давайте остановимся на том, что я не художник!»

По мнению Шпикерманна, как типограф и дизайнер он не может быть художником, потому что профессиональный дизайнер решает чужие проблемы. Надо человеку оформить булочную – дизайнер должен предложить решение, как сделать это грамотно и в соответствии с ожиданиями потребителя. Если следующему клиенту нужно оформление театральных афиш, то и здесь дизайнер должен в первую очередь выступить советником, открыть клиенту глаза на его целевую аудиторию и характер постановок. Другими словами, у дизайнера, в отличие от художника, нет времени на поиски себя. У него даже нет времени на свой стиль, как, к примеру, у иллюстратора, потому что он вечно занят чужими проблемами. «Если я сам даю себе задание, то я художник и готов к неожиданным эффектам в результате моих опытов. Именно поэтому мне так важна разница между художником и дизайнером. Как дизайнер я работаю для других. Не то чтобы я не был себе важен в процессе работы, но результат моей работы как дизайнера важнее моих собственных предпочтений».

Эрик Шпикерманн в своей мастерской galerie p98a. Фото: Тетьяна Люкс

Кстати, я не могла согласиться с Эриком в том, что именно он не художник. Ведь тот факт, что художники получили в обществе статус аутсайдеров, начали искать свою нишу или посвящать себя искусству ради искусства, – сравнительно молодое явление. Во все времена скульпторы, живописцы или архитекторы были талантливыми ремесленниками – в этом слове нет негативной коннотации – и решали, выражаясь языком Эрика, чужие проблемы. Причём вкладывали в каждый заказ не только собственные умения в соответствии с поставленной задачей, но и душу.

Когда я беседовала со знаменитым иллюстратором Клаусом Энзикатом (Klaus Ensikat, род. 1937) в его восточноберлинской квартире, тот тоже протестующе замахал руками: «Кто может зваться художником? Не я – это точно! Я обыкновенный ремесленник. Я и учился сначала на оформителя витрин, а потом так получилось, что пошёл в дизайн, стал рисовать – и довольно успешно». Для него, немецкой звезды детской книжной иллюстрации, художники – небожители.

Натали Ратковски в гостях у господина Энзиката в Берлине. Фото: Тетьяна Люкс

Не менее интересное определение тому, кто такой художник, дала и художник-керамист Барбара Хольтмайер (Barbara Holtmeyer, 1937–2016). Для неё творческий человек только тогда имеет право называть себя художником, когда дух времени пропитывает его работы. Потому что настоящий творец с умом подходит к решению проблем, и это заметно по его работам. Произведения художника должны, по мнению Барбары, отражать его эпоху и условия его собственной жизни. По её словам, это определение исключало из стройных рядов художников её саму. Барбара считала, что так и не смогла приблизиться к своему идеалу. «Я, скорее, нахожусь в состоянии “делаю сколько могу”. Керамика – важная часть моей жизни, про которую я не знаю, сколько её осталось». Барбара говорила, что со временем смирилась с тем, что её называют художником, потому что «людям “там, снаружи” тоже нужны какие-то ориентиры».

Художник-керамист Эля Ялонецкая, чем-то похожая на свои фигурки из глины, говорит так: «Художник – это человек с внутренней гармонией. Он зачастую не умеет рисовать, но у него есть чувство прекрасного. Это или дано, или нет. Художник талантлив во всем: театр, фотография, живопись. Если человек рисует калом – он не художник. Он всего лишь надевает маску “Я современный художник”. Я не понимаю перформансы. Брать публику скандалами – не искусство. Это умение шокировать».

Эля Ялонецкая в своей берлинской мастерской. Фото: Тетьяна Люкс

Израильская художница Зоя Черкасская-Ннади на мой вопрос ответила коротко: «Кто такой художник, я определяю для себя просто: тот, чьи произведения лишены функциональности. Художник решает проблемы, стоящие перед современным искусством. А оно прежде всего говорит о себе самом. Оно может также говорить и о социальных проблемах, но уже во вторую очередь. В первую очередь – всегда о себе самом».

Художница Зоя Черкасская-Ннади в своей мастерской. Фото: Илона Гольдштейн

Итак, что же мы имеем? Расхождение взглядов? Мне близки слова знаменитого французского режиссёра Жана Ренуара, сына известного импрессиониста Пьера Огюста Ренуара. В одном из интервью он сказал, что самая большая задача искусства – открыть окно в нечто, что для простого обывателя осталось незамеченным. Когда мы его открываем – мы говорим с публикой. По-дружески, по-приятельски. Именно в этом общении и есть квинтэссенция, сущность искусства[13]13
  Документальный фильм немецко-французского телеканала Arte Jean Renoir, französische Filmlegende («Жан Ренуар, французская легенда кинематографа»).


[Закрыть].

На этой ноте предлагаю остановиться на таком определении: художник – тот, кто творит и не может иначе.

Но с чего же начать? Как стать одним из тех, кто умеет управлять судьбами, настроениями и вкусами мира, причём делает это по-дружески, по-приятельски?