Текст книги "Невеста моего отца (СИ)"
Автор книги: Настя Ильина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
Глава 19. Влад
Я буквально хватаю Ненастье в охапку и тащу к машине. Пока в голове ещё никак не укладывается, что она и Невеста – одно лицо. А ведь я мог догадаться! Должен был! Я чувствовал, что что-то не так, но она сильно изменилась, превратилась в прекрасного лебедя, распустившего крылья. Возможно, где-то глубоко внутри я не желал верить, что она и есть та самая девочка, поэтому запретил себе узнавать её, заблокировал всё это в подсознании, постарался отрешиться… А она узнала… Сразу узнала меня и молчала.
– Как ты смог найти меня? – спрашивает Ненастье убитым голосом, и мне хочется искупить свою вину.
Чёрт дёрнул притащить Ленку к себе.
Я думал, что смогу другой бабой выкинуть Ненастье из своей головы, но теперь понимаю, что это уже клинический случай. Мне не поможет никто и ничто, потому что она моя! Она должна принадлежать мне, а не моему отцу. И если он думает жениться на ней, то я уведу у него невесту… Свою Невесту. Девчонку, которая писала мне, но я не получил ни одного письма… А она думала, что я просто не отвечал ей. Как такое могло быть? Чертовщина!
– Цепочка с кулоном, которую тебе подарил отец… Он рассказал мне секрет этой вещицы… В ней есть чип, и по ней можно отслеживать тебя. Отец позвонил мне, как только ты сбежала. Мы повздорили немного, и он сказал, как и где искать тебя. Я виноват, Настя, и я не знаю, сможешь ли ты простить меня.
– Не за что прощать… Я сама поступила очень глупо. Мне не стоило сбегать. Всё, что было между нами – это прошлое. Ты был прав в своих словах – ты ничего не обещал мне ни в прошлом, ни в настоящем!
Ненастье выдавливает улыбку, смахивает слёзы со щёк и садится в машину, а мне нечего ей сказать, потому что все слова застревают в горле.
По дороге до дома я молчу – мне просто нечего сказать ей, нечем заполнить ту пустоту, которая образовалась внутри. Я ненавижу себя и не знаю, как теперь оправдать своё поведение. Невеста рядом… Девушка, которую я вспоминал всё это время, по которой скучал… Она рядом, но я не могу сказать ей всё, не могу объясниться, потому что я виноват… Я даже не узнал ее, а должен был.
Мы вернулись в дом, продолжая сохранять молчание. Ненастье оглядывается по сторонам, словно выискивает кого-то, и я почти сразу понимаю, в чём дело.
– Я прогнал её… Прости… Всё слишком сложно. Я пытался объяснить себе, что именно испытываю к тебе… Почему меня тянет к тебе эта проклятая непреодолимая сила… Я думал, что смогу вытравить тебя, как навязчивое желание из головы, если приведу другую… Ленка слишком «вовремя» приехала на дачу со своими родителями… Я думал, что это поможет мне. Я дурак. Прости… Я виноват. У нас с ней была интрижка в прошлом, и я думал, что повтор поможет… Дурак! Круглый идиот!
– Ты не должен оправдываться! – мотает головой Ненастье и идёт на кухню, а я следую за ней, как собачонка.
Она наливает стакан воды и залпом осушает его, старается не смотреть в мою сторону, но я чувствую, что она просто избегает взглядов, потому что между нами слишком огромная пропасть… Кажется, что её невозможно преодолеть, нереально попросту, но я хочу попытаться сделать это.
– Как так вышло, что ты писала, но я не получил ни одного письма?
– А ты не получил? – она бросает на меня беглый взгляд, но тут же отворачивается, не желает смотреть на меня, боится.
– Не получил… Ни одного… Я потерял твой адрес, всё ждал, что ты напишешь, но ничего… А потом я просто перестал ждать, подумал, что тебе просто нужен был защитник в лагере.
– Это не так! – чуть вскрикивает Ненастье и с обидой смотрит на меня. – Я не просила тебя становиться моим защитником, но всё это на самом деле не имеет значения. Больше нет…
– Имеет! Мы оба желали связаться друг с другом! Мы вспоминили друг друга! И продолжали любить! – я потихоньку подхожу к девушке и обнимаю её, прижимаю к себе, но она кладёт ладони мне на грудь и мягко отталкивает от себя. – Я больше не отпущу тебя от себя! Я буду бороться с отцом, если потребуется! Я буду делать всё, что в моих силах, чтобы доказать, что всё ещё люблю тебя!
– Прости, Влад, но так нельзя… Какая это любовь, если ты даже не узнал меня? Это не любовь… Это просто глупые подростковые грёзы… Ты даже не узнал меня, а значит, у нас попросту нет будущего. Прости, но я так не могу. Теперь уже точно ясно, что у нас ничего не выйдет. Ты мнил себя рыцарем рядом с Невестой, с той беззащитной запуганной девчонкой, но я изменилась. Я стала другой, Влад! И новая я не привлекла тебя! Пожалуйста, просто забудь о том, что было… У нас нет настоящего и будущего. Я пойду отдыхать, потому что устала…
Она уходит, а я не могу воспротивиться. Наверное, стоило бы догнать её, но отчасти Ненастье права – я не узнал её. Она не права только в одном – она привлекла меня той, которой стала, но я боялся… Я не понимал своих чувств, думал, что это всё как-то связано с её связью с моим отцом… Но теперь уже не знаю, что думать. А ещё я боялся обжечься, как это было с Невестой… Да и ведь у нас не было даже времени, чтобы узнать друг друга.
Я сажусь на кровать и хватаюсь руками за голову. Как же сильно я испугался, когда девчонка сбежала. Смысл сказанных ею слов дошёл до меня не сразу, а потом я понял, что она и есть моя Невеста. Ирония судьбы просто, не иначе… Невеста, в которую я влюбился в лагере, стала невестой моего отца, а я вёл себя с ней как болван. Я сопротивлялся своим чувствам, даже не пытался прислушаться к тому, что говорит моё сердце, а оно ведь тянуло к ней… Оно говорило, что она моя женщина!!!
Дурак!
Какой же я дурак!
Я закопал своё счастье собственными руками, и мне не было прощения!
Глава 20. Настя
Ночь проходит как в бреду: я постоянно просыпаюсь, проверяю свой телефон, а потом пытаюсь уснуть снова. Утром мне не хочется выходить из комнаты. Я знаю точно, что после откровенного разговора по душам наши отношения с Владом уже не останутся прежними. Тяжело принять то, что он не получал мои письма и считал, будто бы я позабыла о нём, но это часть нашего прошлого, от которой уже никуда не деться – нужно просто продолжать жить дальше. И я не вижу будущего у наших отношений. Мне кажется, что у нас точно не выйдет ничего хорошего.
Он не узнал меня…
Не принял меня такой, какая я стала…
Не полюбил меня…
И я не сомневалась, что сейчас он попытается доказать мне обратное, потому что до сих пор влюблён в тот образ жертвы, которую ему удалось спасти. Наверное, каждому парню приятно быть рыцарем. Влад, скорее всего, никогда не был влюблён в меня: ему просто нравилось то, что моя близость превращала его в рыцаря, вот и всё. Он спас принцессу, оберегал её от злопыхателей, и ему нравилось это ощущение. Вряд ли даже тогда я интересовала его… Хотя… Теперь уже можно было надумать, что угодно. Я никогда не узнаю, что именно испытывал ко мне Влад, если не решу довериться ему, а как я могу довериться после всего, что было? После той девушки, которую он прижимал к себе? После всех обидных слов, которые я выслушивала от него в свой адрес?
Стук в дверь заставляет меня вздрогнуть.
Влад…
Притвориться, что я сплю или позволить ему войти?
Бегать от него постоянно я всё равно не смогу. Так или иначе, нам с ним придётся существовать какое-то время под одной крышей. Я поправляю майку от пижамы и резинку от штанов, негромко покашливаю и позволяю ему войти.
– Доброе утро! Прекрасно выглядишь! – переминается с одной ноги на другую Влад.
А я прекрасно понимаю, что он пришёл совсем не для того, чтобы обсудить мой внешний вид спросонья.
– Доброе! Спасибо… Если ты пришёл, чтобы поговорить о вчерашнем…
– Нет! – резко перебивает меня Влад и потирает виски. Видно, что ему тяжело собраться с мыслями, поэтому я замолкаю. Решаю не перебивать его, позволить самому сказать всё, что захотел, а потом уже буду думать над ответом… – Настя, мне звонил отец, и у меня дурные новости… Он не хотел сообщать тебе это по телефону, поэтому попросил меня сделать это. Твоего отца утром нашли мёртвым в кабинете. Врачи говорят, что он выпил какой-то яд, скорее всего, когда понял, что дело запахло жареным, и ему грозит большой срок. Сегодня полиция должна была повязать его, его подельников, но что-то пошло не так. Возможно, это всё спровоцировал человек, на которого он работал…
Я лишь киваю…
Огорчила ли меня мысль о том, что монстра, который продал меня, больше нет в живых? Я вспомнила, как ползала перед ним на коленях и просила помочь мне спасти мамочку, а он довольно улыбался и делал вид, что мои слова и слёзы ничего для него не значат.
Нет…
Я не жалела его…
У каждого своя жизнь, своя судьба, и только нам решать, какой она будет. Он выбрал свой путь… А у человека, сделавшего людям столько плохого, только один исход. Я знала, что отец был ужасным человеком, что он часто подставлял невинных… И я не могла жалеть его. Мне не хотелось оплакивать его и с лицемерием говорить, что я переживаю. Грустно, конечно, когда люди умирают, но мы не властны над смертью… Пока люди не нашли способ обрести бессмертие, и оно даже хорошо, наверное, ведь сколько монстров тогда стало бы жить вечно?..
– Ты в порядке?
Влад присаживается рядом и берёт меня за руку. От его прикосновения толпа мурашек разбегается в разные стороны, а я хватаю ртом воздух и киваю.
– Я не огорчилась, если ты об этом… – сухо отвечаю я и вытаскиваю руку, не позволяя Владу долго прикасаться ко мне.
– Отец попросил, чтобы ты позвонила ему, как только придёшь в себя.
Я беру телефон и набираю номер Романа Николаевича. Ждать долго не приходится, и уже скоро я слышу его голос, наполненный заботой.
– Настя… Я бы сказал тебе, что соболезную, но не стану врать… Я ничуть не жалею о том, что Светлова не стало, пусть говорить о покойных плохо и нельзя…
– Доброе утро! Не стоит говорить все эти слова. Я в порядке. Как мама?
– Твоя мама нормально себя чувствует. Я вернулся в особняк… Моего заместителя, как и того, кто руководил твоим отцом, повязали… Срок им теперь светит немаленький, и я уверен, что они не смогут откупиться. Теперь уже их не смогут спасти никакие деньги. Вы можете вернуться домой. Больше твоей безопасности ничего не угрожает. Есть ещё кое-что…
Я внимательно слушаю, а Роман Николаевич прочищает горло и продолжает.
– Ты единственная наследница Светлова, Настя, и тебе придётся взять бразды правления его компанией в свои руки…
– Мне ничего от него не нужно, – резко отвечаю я и мотаю головой.
К чему мне фирма, которую отец выстроил на крови? Он не хотел бы, чтобы мне достались его деньги… Уверена, что он даже завещание составил, и в него вряд ли вошла его дочь… Дочь, которую он ненавидел всем своим сердцем, презирал непонятно за что. Впрочем, даже если он не позаботился об этом, я не желала становиться владелицей его имущества.
В любом случае, для начала тебе следует остыть и вернуться в город. Твоя мама места себе не находит. Я успокаиваю её, как могу, но она переживает за тебя… А о наследстве у тебя ещё будет время подумать, если, конечно, ты захочешь это сделать…
– Хорошо. Спасибо. Думаю, что мы уже скоро приедем… – отвечаю я.
Роман Николаевич всё-таки говорит, что ему жаль, что всё получилось именно так, а не иначе, а я ничего не отвечаю ему, отключаю телефон и смотрю на Влада:
– Ты слышал, что сказал твой отец – мы должны вернуться в город…
Он кивает и не решается заговорить со мной, потому что любые разговоры в этой ситуации будут лишними… Всё случилось так, как должно было.
Весь путь до города Влад молчит, внимательно наблюдая за дорогой, и я благодарна ему за то, что не пытается жалеть меня или говорить о прошлом, которое прошло, оставив в наших душах неизгладимый след. Мне хочется отдохнуть от мыслей, которые то и дело загораются в голове яркой лампочкой и начинают перебивать одна другую.
В особняке Романа Николаевича мама сразу обнимает меня и принимается говорить, что мы справимся со всем, но я даже не сомневалась, что именно так всё и будет. Теперь всё будет хорошо, и мы со всем справимся… И мне не нужны деньги отца, пусть мама мягко пытается убедить меня в обратном.
Сев за стол, где стоят мамины фирменные булочки и горячий ароматный чай, я тут же набрасываюсь на еду, потому что вчера так и не успела поужинать, а желудок начинает урчать как трактор, от стоящих на кухне ароматов.
Роман Николаевич улыбается, а потом внимательно смотрит на своего сына. Он медленно делает глоток чая и тяжело вздыхает, и я понимаю, что сейчас нам всем предстоит непростой разговор. Кожу покалывают мурашки, но я решаю увлечь себя такой вкусной и пока ещё горячей едой. Нежнейшее тесто тает во рту, а ванильная сладкая начинка вызывает активное выделение слюны. Какая же голодная я была оказывается!
– Влад, я должен признать кое в чём. Теперь, когда опасность миновала, я могу рассказать правду: я не собирался жениться на Насте! – начинает Роман Николаевич.
Влад моментально поднимает голову, смотрит на своего отца, а его глаза горят, как два небесных фонарика. Кажется, что в эту секунду в его душе загорается надежда. Но на что? Тот факт, что его отец не собирался жениться на мне, ничего не меняет в наших отношениях с ним – у нас с Владом нет и не может быть будущего! Или во мне просто говорят обида из-за той девушки, которую он притащил вчера, чтобы забыться и отрешиться? Чтобы выкинуть меня из головы? В висках стучит, а я делаю глоток горячего чая с тонким вкусом барбариса и немного жмурюсь, потому что тепло начинает моментально распространяться по всему телу, согревая его.
– Почему ты не сказал сразу? – спрашивает Влад с обидой, сквозящей в голосе.
– Прости, сын, но я не смог сделать этого, потому что должен был сохранить всё в секрете. Все должны были верить в то, что Настя моя невеста… Я даже ей смог признаться только, когда отправлял вас в пригородный особняк, чтобы бедная девочка не сошла с ума от мыслей, что ей предстоит стать женой старика. В любом случае, хорошо то, что хорошо заканчивается, и пусть в нашей истории исход не самый лучший… – Роман Николаевич косится на меня, но я всем своим видом даю понять, что меня не огорчила новость о смерти отца, и он продолжает: – Победа всё равно за нами. Больше не будет несправедливости, и невиновные не станут страдать… Конечно, на сцену непременно выйдут новые злодеи однажды, но пока у нас есть время, чтобы выдохнуть спокойно.
Ещё какое-то время Роман Николаевич говорит с Владом о том, что он никогда бы не позволил себе подобную глупость и не женился на такой молоденькой девушке, а потом, когда повисает тишина, я разрезаю её вопросом, от которой самой становится немного не по себе:
– Простите, раз всё закончилось, могу ли я собрать свои вещи, чтобы вместе с мамой вернуться домой?
Роман Николаевич бросает на мою маму взгляд, наполненный нежностью, и я немного смущаюсь, что заметила это. Неужели между ними пробежала искорка симпатии? Или мне просто показалось это?
– Конечно, Настенька, теперь ты вольна решать, как тебе поступать! Я бы предложил вам остаться какое-то время у нас, но если вы хотите вернуться…
– Спасибо! – улыбаюсь я и поднимаюсь на ноги. – Я соскучилась по своей комнате и по квартире, в которой выросла.
Я обещаю маме, что скоро соберу всё, потому что хочу как можно быстрее покинуть этот дом и сбежать от Влада, но он увязывается вместе со мной, пусть я и пытаюсь отказаться от его «помощи».
– Влад, пожалуйста, не говори ничего! Мы вчера всё решили: между нами не может быть ничего, потому что всё то, что было – осталось в прошлом. Сегодня утром я поняла одно – я тоже была влюблена в того мальчика, который спас меня, вытащил из озера, и не позволил захлебнуться… Это всё детская влюблённость, которая не может иметь ничего в настоящей жизни. Мы уже давно выросли… И в настоящем мы не подошли друг другу.
– А я докажу тебе обратное, – отвечает Влад, прижимает меня к стене и впивается в мои губы поцелуем, от которого становится томительно больно, и на глаза наворачиваются слёзы. Кого я пытаюсь обмануть? Я влюбилась и в этого, настоящего, Влада… Вот только я понятия не имела, что на самом деле испытывал он ко мне…
Попытка оттолкнуть его от себя терпит поражение, и Влад ещё сильнее прижимает меня к себе. Вместе с негромким стоном с его губ срываются слова, которые рвут душу на части:
– Ты моя, Настя! Ты только моя!
Вот только негромкое покашливание заставляет нас резко отпрянуть друг от друга и воззриться на мужчину, стоящего в дверном проёме.
– Простите, что прерываю вас, но я рассказал не всё, – говорит Роман Николаевич и опускает голову.
Глава 21. Влад
Отец входит в комнату, и отчего-то у меня сводит конечности. Что он хочет сказать? Сердце начинает колотиться в груди, но это, скорее всего, от выброса адреналина в кровь. Если бы не отец, мы с Настей вряд ли ограничились простыми поцелуями, и, наверное, это было слишком опрометчиво, неправильно в нашей ситуации. Я должен был убедить её в том, что мои намерения в отношении неё чисты, а не просто получить то, что давно желал… В первую очередь мне следовало разобраться во всём самому, понять, что именно я испытывал к Невесте, и почему не признал ту самую девушку в Ненастье. Мне следует во всём разобраться, а уже потом делать серьёзные шаги. Хотя, по сути, я уже всё для себя решил – я докажу Насте, что она нужна мне. Она, а не образ жертвы, которая нуждалась в рыцарской опеке и помощи.
– Я должен был давно это сделать, но тогда я считал себя правым…
Отец до этого державший руки за спиной, протягивает одну из них и бросает на кровать Насти конверты с письмами. Их около десяти штук, и в голове тут же начинают крутиться шестерёнки. Кажется, я начинаю понимать, почему не получал письма от Невесты – отец не позволял мне сделать этого… Он прятал письма, чтобы те не добрались до адресата.
Зачем?
– Когда мой сын вернулся из лагеря, – начинает отец, а у меня сводит зубы от дурного предчувствия. – Я видел, что он окрылён и влюблён, и я испугался, узнав, что предмет его восхищения – ещё несовершеннолетняя девчонка. У Влада и без того тогда были трудности с обучением и проблемы с законом… Мне было страшно, что сына могут привлечь и по статье по совращению несовершеннолетних – только этого мне не хватало… И я решил, что лучше будет вмешаться и оборвать этот порыв. Я считал, что это всего лишь очередное увлечение сына, но как же сильно я ошибался. Наблюдая за тем, как страдает Влад, как проходят годы, а он только сильнее закапывает себя и вспоминает ту девочку с забавным прозвищем «Невеста», я понял, что сильно ошибался. Мой сын влюбился на самом деле, а я всё испортил. Я боялся показать тебе эти письма! – отец смотрит на меня, а я просто стискиваю зубы и сжимаю руки в кулаки, потому что вставить тут нечего – это он лишил нас с Невестой будущего… Но он не отнимет это будущее у меня с Ненастьем. – Наверное, мне нет прощения… Но я надеюсь, что однажды вы сможете простить меня.
– Вы с самого начала знали правду о том, что мы с Владом знакомы? – спрашивает Ненастье, прикрывая рот рукой.
– Узнал, когда Светлов предложил мне сделку… Твой адрес на конверте, имя и внешность… Я практически сразу догадался, а потом сверил всё и подумал, что сама судьба свела нас. Я мог убить двух зайцев одним ударом: поймать на крючок Светлова и попытаться восстановить то, что разрушил однажды. Я ведь сразу заметил, что между вами с Владом пробежала искра… Я не понимал только одного – узнали ли вы друг друга. Но теперь вижу, что узнали. Мне жаль… Если бы я смог вернуть время назад, я бы не стал препятствовать вашему общению, но на тот момент я считал, что это единственный правильный выбор.
В комнате повисает напряжённая тишина, а отец начинает переминаться с ноги на ногу и поглядывать то на меня, то на Настю. Мне нечего ему сказать, потому что я не понимаю даже свои эмоции и ощущения. Внутри всё клокочет, замирает, а потом накатывает снова и снова. Я не знаю, что именно ощущаю в эту секунду и насколько сильно злюсь на отца… Всё идёт так, как идёт. И мне нужно немного времени, чтобы побыть наедине с девушкой, которая удивлена не меньше моего. Нам следует обсудить всё, понять, как и куда мы будем двигаться дальше.
– Я пойду… Ещё раз прошу простить меня! Всё, что я сотворил невозможно искупить или оправдать… Простите.
Отец уходит, а мы с Настей продолжаем стоять на месте. Она скрещивает руки на груди и смотрит в одну точку перед собой.
Я сажусь на край кровати и провожу подушечками пальцев по письмам, которые мне писала Невеста, но так и не получила ответа ни на одно из них.
– Это часть прошлого… Если ты действительно веришь в то, что я нужна тебе в настоящем, то нам стоит избавиться от этого. – Она кивает на письма.
Но я не готов расстаться с ними. Я хочу прочесть всё, что она писала мне, пропустить через себя и окунуться в наше прошлое, которое у нас отняли, с головой.
– Прошлое – часть нашей жизни. Ты бежишь от него – это большая ошибка… Чтобы принять себя в настоящем нельзя отказываться от прошлого.
Я поднимаюсь на ноги, подхожу к Насте и обнимаю её. Она не сопротивляется, обмякает в моих руках, становится податливой и негромко всхлипывает. Она устала за это время, да и я тоже… Но мы обязательно справимся со всем вместе. Иначе просто не может быть. Теперь уже нет.
– Больше никаких позывных, Настя! Я хочу быть вместе с тобой в настоящем… Не с Невестой, не с Ненастьем, а с тобой! Ты мне веришь?
Она пожимает плечами и смаргивает слёзы, которые начинают течь по щекам. А я покрываю её кожу поцелуями, хочу целовать каждый миллиметр, только бы успокоить, подарить утешение.
– Я люблю тебя! Просто дай шанс нашему будущему! Останься в доме ещё немного! Не уезжай! Я понимаю, что тебе нужно время, что я совершил ошибку, когда попытался утопить чувства к тебе в объятиях другой, но тогда я считал тебя невестой своего отца, запретным плодом, и не понимал, что со мной творилось. Я не прошу простить меня прямо сейчас. Я прошу немного времени, Настя! Дай мне шанс!
– Я дам шанс нашим отношениям, если ты уверен, что хочешь этого, но не проси меня остаться! Я так не могу! – отрицательно мотает головой Настя, и я выпускаю её, позволяю уехать, потому что ей тоже следует побыть наедине с собой и своими мыслями.
