Текст книги "Эрестелл. Тайна пяти островов"

Автор книги: Настасья Бельченкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Настасья Бельченкова
Эрестелл. Тайна пяти островов

Не все, кто блуждают – потеряны.

Дж. Р. Р. Толкин

Глава 1. Пробуждение огня

В сумерках невысокая фигура в темном плаще с капюшоном незаметно проскользнула мимо сонной стражи в главную оружейную. Лицо до самых глаз скрывал черный платок. Чужак двигался осторожно и тихо по длинному коридору. Он прошел мимо зала с доспехами и попал в тускло освещенную комнату, где хранилось все оружие. Это огромное помещение, сложенное из камня, больше напоминало пещеру. Несколько узких прорезей в стенах едва походили на окна. Через них просачивались лунные лучи. По всей комнате валялись мечи, щиты, луки и копья. Разнообразие оружия восхищало, но их тусклый и неопрятный вид наводил на мысль, что комната эта давно используется как склад хлама. Здесь же, слева от входа стоял громоздкий станок для заточки лезвий. Его алмазные круги сверкали бы в мягком сиянии луны, если б не толстый слой пыли.

Пришелец быстро окинул взглядом комнату. Пожалуй, большая часть клинков не годилась даже для резки мяса, поэтому они были для него абсолютно бесполезны. Самые острые экземпляры висели на стене напротив входа. Чужак приблизился к ним. Его внимание привлек короткий меч с небольшим рубином в основании рукояти. Стараясь не издать ни звука, он вытащил его из ножен. То, что нужно: крепкая рукоять, перемотанная лоскутами темной кожи, удобно разместилась в руке, лезвие – широкое и сияющее, украшено окантовкой эльфийских рун.

Разумеется, меч нуждался в заточке, но здесь этого делать нельзя – даже эта нерадивая стража услышит. Поэтому незнакомец снял со стены ножны, опоясал себя ремнем с мечом и плотнее обернулся плащом, чтобы скрыть оружие от чужих глаз. Из груды хлама слева от себя он извлек увесистый круглый железный щит. Здесь же нашелся алмазный точильный брусок. Что ж, придется точить меч вручную, но это его нисколько не пугало. Убедившись, что поживиться здесь больше нечем, вор прокрался обратно к выходу из оружейной.

У двери сидел лишь один стражник. Его так одолел дневной зной, что он забылся сном и не услышал ни стука камня о щит, ни шороха шагов. Вор легко прошмыгнул мимо ворот и направился в сторону гавани, чтобы незамеченным уйти по берегу на восток. Уже скрывшись за каменными статуями белых древ по бокам ворот, он услышал недовольный голос второго стражника:

«Опять дрыхнет, лентяй! А мне отчитывайся потом. Эй, Крейн, не сметь спать на посту!»

В ответ послышалось лишь невнятное бормотание. Из-под плаща в темноте злорадно сверкнули глаза вора. Кража останется незамеченной, в этом можно было не сомневаться.

Чужак шел всю ночь без остановок. Необходимо как можно быстрее оставить открытый берег и добраться до перелеска, что начинался на востоке и узкой полосой огибал остров к югу. Успеть нужно до рассвета, иначе его поймают стабборны, опознают в нем чужака, и весь план пойдет дракону в брюхо. От усталости ноги спотыкались, щит давил на плечи, с каждым шагом дыхание все больше сбивалось, а спина то и дело пригибалась к песку. Но усердие путника было не напрасно: с первыми лучами солнца он увидел прямо перед собой внезапно выступившую из утреннего тумана живую стену из деревьев. Далеко сзади пробили колокола, знаменуя начало нового дня, а темная фигура уже скрылась за деревьями. Осталось залечь в ельнике и ждать наступления темноты, чтобы вновь отправиться в путь. А пока можно и отдохнуть.

* * *

Огромное тяжелое солнце медленно выкатывалось на востоке. Его яркий багряный свет заливал всю долину. Пряный, удушающий аромат цветов и трав пропитал напрочь все окрестности. Душная ночь сменилась липким утром.

Это было обыденное утро Южного острова Эртимор. В общем-то, остров был очень красив: холмы с вечнозеленой травой, луга с неувядающими цветами, а в самом сердце острова мерцала зеркальная гладь огромного глубокого озера – единственного источника прохлады и пресной воды. Дожди проливались нечасто. Скорее это были могучие ливни, что налетали внезапно вместе с воющим ветром, будто бы небо в последний момент вспоминало, что Южному острову тоже иногда необходима влага. Словом, здесь царило извечное жаркое лето.

Однако Эртимор не всегда был таким. Когда-то давно это была выжженная солнцем необитаемая пустошь, кишащая змеями да мелкими ящерами. Лишь чистая гладь озера оазисом разбавляла унылую безысходность. Именно сюда примчались первые корабли мятежных эльфов с восточных земель более пяти веков назад. Они покинули родной край после длительной распри с сородичами в поисках плодородной земли, свободы и счастья. Но остров встретил их палящим зноем, золой и гнетущим безмолвием, однако другого выбора все равно не было. Около двухсот кораблей обогнули восточный скалистый берег Эртимора и опустили якоря в небольшом заливе. Позже они возвели в заливе единственную гавань Южного острова – Гавань Свободы.

За пятьсот лет племя мятежников разрослось и не вспоминало ни о родном Восточном острове Линдвил, ни о причинах, что побудили их тронуться в путь. Жизнь здесь не была легкой. Южное солнце палило нещадно, поэтому кожа их стала смуглой и грубой. Прирожденные охотники вынуждены были стать земледельцами. Год за годом эльфы удобряли сухую землю, питаясь теми запасами, какие привезли на кораблях да мелкой живностью, что водилась на острове. Они страдали от голода и жажды, но не теряли надежды оживить этот хмурый край. Мятежники сеяли линдвийские семена, но много лет едва собирали скудный урожай. Они разводили украденных у собратьев овец и коз, но половина скотины погибала, не принося приплода. Эльфы насадили еловый перелесок и долго взращивали его, пока наконец он не разросся до густой лесополосы. От тяжелой работы спины их сгорбились. И в облике с трудом можно было узнать легконогих изящных эльфов. Изменилась их речь, и даже называть они себя стали по-другому – стабборны, что значило «упрямые», ибо благодаря лишь железной воле им удалось не просто выжить, а превратить пустыню в цветущий рай. Они расселились почти по всему острову, в основном поближе к озеру, лишь юг и юго-восточная часть осталась нетронутой, ибо там неприступной стеной возвышались прибрежные скалы.

Рядом с гаванью находилась оружейная. Не самое лучшее место для хранения оружия, да и охрана была немногочисленной и скорее формальной. Но стабборны жили беспечно, ибо защищаться было не от кого. Этим и воспользовался ночной вор. И за эту ошибку они поплатились сполна.

* * *

С наступлением сумерек вор вновь отправился в путь. Дорога на юг острова заняла семь дней и восемь ночей. Хоть перелесок был узкий и не густой, но с задачей своей справился отлично, – за все путешествие ни одна пара глаз не углядела чужака в капюшоне. Лишь к восьмому рассвету нос учуял соленый морской воздух. Еловый перелесок оборвался, и вор вышел на свет. Слежки можно было не бояться. Стабборны никогда не селились на утесе и даже не появлялись поблизости, ибо место было небезопасное. Впереди виднелся скалистый обрыв и Бесконечное Море. Оно было названо так не зря. Куда ни глянь, везде простиралась ровная морская гладь, ничем не тревожимая. Лучи восходящего солнца искрились на воде, превращая ее в одно сплошное гладкое зеркало. Где-то высоко в небе слышались редкие крики прибрежных чаек. Путник остановился, огляделся, но не замечал красоты, которая разливалась вокруг. Он лишь перекинул щит на правое плечо и устремился к двум большим валунам на краю утеса. Между ними начинался тайный спуск. Ущелье было такое узкое и неприметное, что, если не знать про него, ни за что не догадаешься. Это было самое тяжелое препятствие на пути. Все тело дрожало от усталости, солнце нещадно пекло, и путник еле переставлял ноги. От голода кружилась голова. Он хватался слабыми пальцами за любой уступ, какой мог найти. Камни сыпались из-под его ног, не давая простоять хоть чуть-чуть на одном месте и перевести дух. Но стремление было сильно, и мало-помалу спуск был преодолен. Чужак ступил на каменистый берег. Отсюда открывался чудесный вид на залив, а за спиной вора темнел вход в подводную пещеру. Залив узкой лентой затекал под горный свод и образовывал просторный грот.

Только здесь вор скинул капюшон и стянул с лица душный платок, устало вытер со лба пот. Солнце осветило сморщенную жилистую фигуру, лишь очертаниями напоминавшую эльфа. Правда от эльфийской красоты не осталось и следа. Седые длинные волосы свисали грязными космами. Кустистые брови наполовину заслоняли глаза, от чего взгляд казался жестким и злобным. По морщинистому лицу и смуглой коже было ясно, что вор долгое время жил на юге. Однако возраст его совершенно не угадывался. И что-то зловещее было в этом облике, от чего тревожная мысль воспаляла мозг: это был не обычный эльф.

Его имя помнили немногие, и сам звук внушал трепетный ужас – Торвус. Он не зря столько сил положил на скрытность своей вылазки, ибо предводитель мятежников Гурхард тотчас узнал бы его, если б увидел. Ведь когда-то давно он охранял Торвуса в одинокой темнице на крошечном островке, что укрылся к северо-востоку от Эртимора. Это была первейшая задача эльфов, возложенная на них Этернами – охранять мир от чернейшей злобы и ярости. Но Торвус был хитер. Его ядовитые речи отравили ум командира стражи Гурхарда, именно он и поднял кровопролитный мятеж, навсегда расколовший эльфов на два враждующих лагеря. Торвус освободился и бежал из своей темницы. Теперь же он жаждал вернуть свое могущество.

Торвус устало опустился на большой валун и запустил руку в котомку. Из снеди осталась только горсть сырых грибов, что успели засохнуть по дороге, да несколько веточек ягод дикой ежевики. Он медленно жевал и мечтал о том времени, когда ему вновь не нужны будут ни пища, ни сон, а силы станут безграничны. И он сможет отомстить. Что ж, теперь он приблизился к исполнению своего замысла совсем близко. Два тысячелетия терпения подходили к концу.

Торвус достал из сумки алмазный брусок. Целый день он точил меч, пока его острие не замерцало в сумерках. Когда на водной глади появилось отражение звезд, он подошел к самому краю берега, опустил правую ладонь в воду и тихо повелел:

«Приди ко мне!» – и сел на берег, не спуская глаз с мирной глади воды.

Прошло не больше часа, как вдруг на море появилась рябь. Вода все больше волновалась, начала бурлить и пениться, и вот над поверхностью кто-то показался. Торвус тут же встал и мягко произнес:

«Время пришло», он сделал манящий жест рукой и показал на темное пятно под скалами. Круги на воде медленно задвигались в сторону пещеры.

Теперь существо вынырнуло наполовину – сначала щупальца, потом голова со множеством мелких глаз. Это морское чудовище напоминало гигантского осьминога, только щупалец у него было не счесть, а тело длинное и узкое. Это был спрут – древнее и ужасное создание. Огромное и грозное морское чудовище, которое с легкостью переламывало надвое трехмачтовый фрегат, сейчас больше напоминало послушную собачонку. По узкому руслу залива спрут подполз к проходу. Опершись щупальцами о скалы, он с трудом протиснул свою тушу в пещеру. Подземное озеро было небольшим, но глубоким, поэтому Торвус приказал твари скрыться под водой и ждать его команды. А сам по узкой каменной тропе вошел в грот, обошел озеро и направился вглубь пещеры по широкому коридору. Он никогда не был здесь, но прекрасно знал, что его ждет. Правда сейчас уже наступила ночь, а зажигать свет рискованно. Поэтому Торвус пробирался в кромешной тьме и едва дышал. Он свернул всего лишь раз и наконец вышел в просторный подгорный холл. Это было специально прорубленное место под утесом для единственного обитателя. Под каменным сводом клубился пар. С каждым шагом становилось все жарче, а из недр пещеры доносился рокот, будто где-то работали исполинские кузнечные мехи.

В стенах кое-где виднелись небольшие щели, но тонких струй свежего воздуха не хватало, чтобы не задыхаться от смрада и жара. В тусклом мерцании еле просачивающейся луны глаза выхватили посередине пещеры кожистую гору, то поднимающуюся, то опускающуюся. Здесь жил дракон. Сейчас он мирно спал. Торвус перестал дышать. Очень соблазняла мысль подкрасться к спящему змею и заколоть, но кто как не он прекрасно знал сколь чуток драконий нюх. Удивительно вообще, что его до сих пор не учуяли. Единственный шанс победить – это заманить дракона к подземному озеру.

Едва Торвус подумал об этом, как ноздри дракона затрепетали. Чужак был обнаружен. Тяжелое веко приоткрылось, обнажив янтарную щелку зрачка. В следующую секунду дракон поднял голову и увидел нарушителя сна. Но он медлил, явно ощущая исходящую от Торвуса грозную мощь, даром тот был тщедушен на вид. Да и незнакомый запах сбивал с толку. Однако ящер был голоден – последние несколько сотен лет его пищей были лишь летучие мыши да редкие птицы, что случайно залетали в пещеру. Дракон не стал разводить церемонии и долго думать, он расправил крылья насколько это позволяла пещера, издал яростный рев, намереваясь проглотить добычу. Торвус попятился, повернулся и помчался по коридору к выходу. Такую возможность дракон упустить никак не мог. Он взметнулся под свод горы и ринулся следом за чужаком. Коридор был широк ровно настолько, чтобы дракон мог протиснуться, но не расправить крылья. Наудачу он выпустил огненную струю, но железный щит отразил ее, и ящеру самому пришлось уворачиваться от собственного огня. Торвус мчался вперед к озеру. Рычанье за спиной отскакивало от стен, многократно усиливалось эхом и накрывало оглушающей волной.

Наконец, впереди заблестела вода. Торвус затормозил у края, чтобы самому не свалиться в озеро, и пригнулся. Прямо над ним взъярился дракон, который наконец смог полностью расправить крылья. Он дернулся всей своей мощью вперед, но что-то звякнуло и удержало его. Левую лапу опоясывал железный обруч – дракон был на цепи. Цепь натянулась – ее длины как раз хватало, чтобы подпустить животное к воде, но не дальше. Ящер взревел, взмыл под самый потолок. Брюхо налилось огнем. В этот миг Торвус пронзительно засвистел и крикнул: «Давай!». Из воды стремительно вынырнул спрут и окатил дракона мощной волной. Зарождающееся пламя вмиг погасло. Ящер растерялся и лишь беспомощно махал крыльями и фырчал. Не теряя ни мгновения, Торвус обнажил меч и кинулся прямо под драконье брюхо – самое уязвимое место. С воплем он вонзил меч в плоть ящера по самую рукоять. Рев сотряс пещеру. Дракон еще мгновение пытался взлететь повыше, но потом заметался в воздухе от боли. Но это был еще не конец.

Дракон завис в воздухе и стал медленно рассыпаться. Он перестал махать крыльями, но не падал. Красновато-золотистые искры отходили от его тела. Предсмертный рык в последний раз окатил стены, звякнула об пол пустая цепь и дракон полностью исчез, оставив в воздухе только сверкающую пыль. Пылинки притягивались друг к дружке точно магнитом, закружились все быстрее, создав сверкающий вихрь. И вот уже в воздухе повис ярко-алый полупрозрачный ромбовидный кристалл величиной с ладонь тролля со множеством переливающихся граней. Внутри него неистово бились языки пламени. Торвус тихо засмеялся. Он приблизился к кристаллу и протянул руку. Всполохи света и разряды как от молнии пробежали от рук по всему телу. Кристалл норовил ускользнуть, но Торвус крепко сжал его двумя руками. Смех становился все безумнее. Вдруг пламя внутри сосуда замерло, как будто подчинилось воле нового хозяина. Торвус начал медленно меняться. Грянула яркая вспышка, которую не удержали даже каменные стены. На месте немощного старика возвышался могучий молодой эльф, по лицу которого угадывалась мощь, но не возраст. Возрожденный Торвус поднял над головой кристалл. Хохот все не прекращался.

Глава 2. Зеркальные пророчества

Тролль по имени Корвак сидел на своем любимом утесе. Солнце уже катилось за горизонт, а с запада тянулись мрачные тучи – обычное дело для острова Брайнтолл. В такое время хорошо думалось. Правда, о чем может думать тролль? О том, кого съесть на завтрак, а кем перекусить в обед? Всем известно, что тролли – туго соображающие и злобные существа. Однако сегодня и им было о чем подумать. Этой ночью ближе к рассвету весь тролличий лагерь пробудился от сильного землетрясения и далекого гула. А потом грянула яркая вспышка, будто несколько сотен молний сверкнули разом. Тролли постарше сразу заговорили о безымянном ужасе, который якобы обитал в южных горах их острова. Весь лагерь до следующего вечера гудел и рычал, обсуждая ночное происшествие, ведь на их земле источником шума была только постоянная грызня самих троллей между собой.

Издавна все тролли жили на Западном острове Брайнтолл. Между собой они называли его каменным, ведь он весь состоял из гор да горных рек, что стекали прямо в Бесконечное Море. Тролли жили в некоем подобии общины, которая располагалась на длинной гряде скал и называлась Троллистый Кряж. Остальная часть острова – небольшие поляны и редкий лес – служила временным пристанищем для троллей-одиночек, которые время от времени покидали лагерь из-за распри с соседом, либо же их изгонял вожак. По правде сказать, это было обычным делом, и изгнанник обычно возвращался через день-два, но на это уже никто особо не обращал внимания.

Сегодня же Корвак ушел по своей воле. Ему так осточертел за день сварливый галдеж, что хотелось тишины. Корвак был меньше среднего тролля, но все равно в два раза крупнее любого эльфа. Из одежды на нем была лишь набедренная меховая повязка из шкуры какого-то съеденного им животного. На Брайнтолле, по обыкновению, стояла промозглая дождливая погода, но холод троллям был нипочем, толстенная и грубая кожа отлично защищала. Уже много веков тролли не видели других живых существ, кроме горных козлов и баранов – любимое их лакомство. Но Корваку больше по вкусу были мелкие грызуны – белки, мыши или хорьки, их мясо было нежнее и слаще. Правда за ними обычно нужно было спускаться в низину с другой стороны Кряжа, но Корвак любил охоту. Письменности у них не было отродясь, а язык был резкий, грубый и скудный, не то, что эльфийское мелодичное красноречие. Да оно им было и не нужно, тролли не большие охотники поговорить. Правда не сегодня.

Корвак вспоминал то, что услышал от вожака лагеря Ксаррана, мол, все дело в демоне, который обитал в горах ужаса Лудаш на юге острова. Видимо, он пробудился и страшно зол. Это было единственное место, куда тролли не совались. А вот Корвака всегда туда манило. И сегодня особенно сильно. Все эти ночные волнения пробудили в нем нечто новое – любопытство. Он сидел на краю утеса и то и дело поглядывал в сторону южных гор. Там что-то есть, он чувствовал. Но сразу вспоминал страх на лицах сородичей при слове Лудаш. Поэтому тролль сидел и не мог ни на что решиться, только барабанил ручищей по камню.

Наконец, он встал, чтобы размять затекшую спину. Под ногой что-то хрустнуло – он не заметил, как наступил на хорька. Корвак тут же схватил полуживого зверька и закинул в рот, хотя голоден он не был, но разве можно упустить такую легкую добычу. Тролль спустился со своего укромного утеса. Нужно было поймать что-то на ужин. Как раз начал накрапывать мелкий дождь, но Корвака этим не обмануть. Он знал, что совсем скоро морось превратится в ливень. Надо поспешить. Недавно он разведал одно место в лощине за утесом, где кролики устраивали свои норки. Туда-то он и направился. Пока остальные тролли не проведали об этом месте, его семья была обеспечена вкусным мясом. Торвус притаился за небольшим холмом, под которым располагались норки и стал ждать. Совсем скоро показалось кроличье семейство, спешащее укрыться от дождя. «Лучше не спешить и схватить последних», – подумалось Корваку, чтобы не наводить лишнего шума. Он подождал, пока почти весь молодняк скрылся под землей, пока на поверхности не осталось несколько детенышей и крольчиха-мать. И тут тролль резко выбросил руку вперед и одним махом схватил одного кроля, сдавив горло, чтобы тот не успел пискнуть. Другой рукой он проделал то же самое. И вот в руках у него было две отличные свежие тушки. Крольчиха заверещала, но делать было нечего, чтобы спасти остальной выводок, ей пришлось мигом скрыться в норе от грозной напасти. Дождь усилился. Что ж, ему крупно повезло. Не всегда охота проходила так быстро и гладко.

Корвак вошел в лагерь. Их община представляла собой большую укромную поляну, обнесенную по кругу скалами. Тролли жили в пещерах, кто небольшими группами, кто поодиночке. Пещеры располагались ярусами, чем выше пещера, тем более сильными и влиятельными считались жильцы, а попросту – более наглыми и злобными. Семья Корвака жила у подножья самой высокой горы Кряжа. Вообще-то это мало походило на семью. С отцом они не грызлись разве что во сне, и лишь с матерью иногда выходил разговор. Как раз, когда Корвак вошел в пещеру, ливень набрал силу. Отец, крупный и неповоротливый тролль Крог, сидевший в дальнем углу на пышном тюке соломы, тут же начал костерить погоду. Но за неимением красноречия, он повторял лишь одну фразу на разные лады: «Вакатара юр! Вакатара юр! (проклятый дождь)» – и каждый раз либо топал ногой, либо протяжно рычал.

Не обращая на отца внимания, Корвак подошел к старой тролльчихе Лерале – своей матери – и протянул пару небольших жилистых кролей. Лерала молча взяла добычу, достала из-под стола огромный каменный нож и вышла на улицу, чтобы заняться разделкой мяса. Дождь ее вовсе не смущал.

Напротив лежанки Крога в углу была насыпь валунов и камней поменьше. В середине горел костер – это был их очаг. К нему-то Корвак и уселся поближе, чтобы наблюдать за скачущим пламенем – его любимое времяпрепровождение. Так некоторое время Корвак сидел и слушал то раскаты грома, то отцовскую ругань, пока вдруг не различил другой рык, донесшийся с улицы. Кто-то в лагере опять выяснял отношения. Корвак выглянул узнать в чем дело. Сквозь пелену дождя он увидел на поляне мать. Она стояла у большого плоского камня, который служил общим столом для всей общины, а рядом с ней еще два тролля. Корвак узнал соседей – два брата, жившие двумя ярусами выше. Они пытались отобрать у Лералы мясо. Корвак сжал кулаки. Это их единственная еда на сегодня, а эти ленивые злыдни вечно отбирают ее у других. Корвак с наскока влетел в спину одного из троллей, толкнув его. Тот тут же забыл про кролей и двинул обидчику в глаз. Корвак был ниже и явно слабее, лишь ярость удержала его на ногах. Второй тролль сзади накинулся на Корвака и повалил его в лужу. Мощный удар пришелся в челюсть. Тролль застонал, но следующий удар перехватил. Через секунду противник взревел сильнее грома – Корвак вцепился клыками ему в шею и прокусил кожу. Это был запрещенный прием. Тут чья-то лапа схватила его за горло и сжала. Это был Ксарран. Он считался самым крупным и свирепым в лагере, но вожатской мудрости или, хотя бы, справедливости за ним не водилось. Ксарран обычно занимал сторону сильного и всегда искал свои интересы. Сейчас же он почувствовал угрозу установленному порядку в этой отчаянной попытке защитить свое. Поэтому он с силой оттолкнул Корвака подальше от стола и прорычал: «Лактуш! (вон!)» – что означало немедленное изгнание.

Корвак не шевелился. Он злобно зыркнул на своих обидчиков, но челюсть саднило, и он понимал, что не выдержит атаки Ксаррана.

«Лактуш!» – еще громче рявкнул Ксарран и грозно надвинулся на тролля, готовый в любой момент разъяснить свой приказ кулаками.

Тролль глянул на мать, опустил глаза и отвернулся. Он знал, что вожак в любом случае отберет у Лералы кроликов в качестве наказания за потасовку. С досады Корвак одним махом вырвал вересковый куст и хлестнул корнями скалу. Он дрожал от бешенства, но знал, что неповиновение обратится неприятностями для всей семьи. Он отшвырнул вырванное растение и пошел прочь из лагеря. За спиной раздался недовольный вскрик Лералы, Ксарран выхватил из ее рук так и неразделанные туши и затопал в свою пещеру.

* * *

Дождь постепенно иссяк, только что выглянувшая молодая луна освещала тропу. Лишь спустя несколько минут Корвак понял, что идет не привычной дорогой к утесу, а в сторону гор Лудаш. Он уже мрачно предвкушал трудности и опасности запретного места. Сейчас он готов был биться со стаей разъяренных драконов. Однако, чем дальше тропа отходила от лагеря, тем тише и спокойней становилось вокруг. Два дня Корвак пробирался незнакомыми ему тропами к запретному месту. Правда, по прошествии времени его гнев стал остывать, и он уже начал подумывать о том, чтобы повернуть обратно, как это часто бывало. Но тут в сумерках ему открылось то самое место, о котором он так долго думал.

Когда тролль остановился перед горой, напоминавшей череп, он слышал лишь пульсацию крови в ушах. Куда идти дальше он не знал. Резкий тряск нарушил тишину. Корвак мотнул головой и увидел в метре от себя яркую птицу с длинным красным хвостом. Она сидела на уступе и стучала клювом о камень. Корваку почудилось, будто она нарочно привлекает его внимание, иначе зачем бы ей выдавать себя перед грозным хищником. В животе у тролля заурчало, кроме нескольких жалких хорьков он ничего не ел за последние два дня. Птица слетела с камня и начала нахально описывать круги над головой тролля. Да она издевалась над ним! Корвак резко выбросил вверх руки, пытаясь схватить добычу, да помешала темень. Птица поднялась чуть выше, пронзительно свистнула в ответ и полетела вперед. Недовольно рыкнув, Корвак потопал вдогонку. Так, следуя за птицей, он оказался в узкой расщелине. Она петляла, извивалась и вела куда-то вглубь горы. После резкого поворота, ободрав руку, Корвак ввалился в просторную пещеру. Глаза будто совсем ослепли, зато уши наполнила мелодичная трель, многократно усиленная эхом. Корвак выставил вперед руки и наугад пошел на звуки. Птица заманивала его, это он уже понял. Но тролль был слишком голоден, чтобы тревожиться о возможной опасности. Пещера сменилась длинным нешироким туннелем. Шаг за шагом он пробирался сквозь тьму, в которой существовал лишь чудный птичий голос. Тролль чувствовал, что идет под уклон все ниже под землю. Руки нащупали холодный гладкий камень. Тут туннель круто свернул вправо, и Корвак зажмурился. Ослепительный свет ворвался в его сознание, вызвав резкую боль. Корвак стукнул об стену кулаком и зарычал. Когда боль утихла, он медленно открыл глаза. Перед ним зиял выход из туннеля в бескрайнюю пещеру, разделенную каменными колоннами на отдельные то ли секции, то ли ниши. С потолка как сосульки свисали бесчисленные сталактиты, на стенах горели факелы. Для подземелья здесь было чересчур светло и тепло. Корвак топтался на месте, явно завороженный. Тут откуда-то из-за угла вылетела все та же птица и опустилась на высокий одиночный сталагмит чуть поодаль от входа. Похоже это был ее насест. Теперь тролль смог хорошенько ее рассмотреть. Первым делом он увидел крупные бирюзовые глаза-бусины. А взгляд был мудрым и все понимающим. На аккуратной головке торчал высокий красный хохолок, очень напоминавший корону. Грудку покрывали темно-фиолетовые перья в окружении красных длинных крыльев. Таким же ярким цветом алел длинный острый хвост. Птица была чуть крупнее кролика, которого Корвак пару дней назад изловил для ужина. Она принялась деловито чистить перья, всем своим видом показывая, что выполнила важное дело, а теперь пора и отдохнуть. Корвак все глядел на нее, но тут услышал гулкий голос: «Налаш! (надень!)»

Из ниши слева появился высокий старик в светло-голубой хламиде. Корвак вытаращил глаза. Он никогда не видел других существ, отличающихся от троллей. Только слышал от старых троллей об эльфах, что бороздили моря на больших кораблях, плавая вдоль Брайнтолла, но никогда не высаживались на его берега. Очевидно, это был эльф, только крайне, в высшей степени старый. Он стоял неподвижно и гладил длинную бороду.

«Налаш», мягче повторил он и указал на стену справа от тролля. Там стоял неприметный круглый столик, высеченный скорее всего из еще одного толстого сталагмита. На нем лежал широкий черный браслет из мягкой кожи. Корвак не шелохнулся.

«Ит луд, налаш (не бойся, надень)», старик продолжал настаивать.

Странно, но Корвак не чувствовал никакой угрозы от хозяина подземелья, хоть и смутно ощущал, что тот намного сильнее и опаснее его самого. Поэтому он приблизился к столу, секунду вглядывался в браслет, потом уверенно надел его на правую кисть. Браслет слегка засветился.

«Ну вот и славно, – выдохнул старик уже не по-тролличьи. – С помощью этого браслета ты сможешь понимать эльфийский язык и говорить на нем, – пояснил он. – Я, знаешь ли, не слишком люблю ваш, грубоват он, прости за прямоту».

Корвак стоял с упавшей челюстью. Он никак не мог сообразить, что вообще происходит.

«Пойдем, времени у нас не так много», хозяин подземелья махнул Корваку и направился куда-то вглубь пещеры.

Корвак послушно поплелся за ним через все подземелье. Они подошли к самой глубокой нише. Оттуда сочилось синеватое свечение.

– Ты кто? – рыкнул тролль и вздрогнул от звука собственного голоса.

– О, прости, пожалуйста. Как можно требовать от троллей почтения, если сам растерял свои манеры, – он виновато улыбнулся. – Меня зовут Одд Хальвард. Я…хм…в общем, можно сказать, что я маг. Для тебя пока что этого будет достаточно. Со временем ты все поймешь, – попытался успокоить тролля старик.

Но Корвак молчал и стоял все еще ошеломленный. Что все это – сон или взаправду – он пока не решил.

Маг вздохнул:

– Времени у нас совсем не много. Я давно за тобой наблюдаю, хоть ты меня никогда и не видел. И думаю, что на тебя можно положиться, – он сделал паузу, сам до конца не веря своим словам. Положиться на тролля? Эльфы наверняка сочтут его выжившим из ума. – Случилось то, чего я опасался уже давно. Хоть и предвидел. Та вспышка, вы наблюдали ее ночью. Это означает лишь одно: пробудилась сила. Похищен Кристалл Огня. Древний маг Торвус вырвался на свободу и сумел-таки восстановить силы, – Одд выпалил все это на одном дыхании.

Он исподлобья поглядел на гостя и замахал руками.

– Ох, конечно, ты не понимаешь. Но рассказать всю историю с самого начала у меня нет времени. – он описал рукой круг, будто собирая всю волю и внимание в кулак. – Скоро покою троллей, да и эльфов тоже придет конец. Лучше посмотри сам, – маг сделал приглашающий жест вглубь ниши.

На стене висело овальное зеркало в резной кованой раме размером с половину тролля. На верхушке раму венчало искусное изображение птицы с длинным хвостом. Корваку она показалась знакомой. От зеркала исходило слабое голубое мерцание.