Текст книги "Приманка для демона (СИ)"
Автор книги: Нари Орлан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
С учетом того что я сам себя сдерживал слишком долго от того, чтобы наброситься на нее.
Спустя много лет после того как я потерял свою первую любовь, у меня впервые вспыхнул сильный интерес к девушке. Не просто желание всунуть, с которым просто разобраться, а нечто более прилипчивое.
Она сначала прилипла намертво, а потом впиталась в кожу и кровь. С ней нельзя было нарушать границы. И отодрать от себя нельзя.
Когда я вынудил ее подписать контракт, мне предстояло заняться подготовкой. Создать безупречный сценарий ее новой жизни. Я не хотел сочинять наобум. Я привел ее к себе домой, надеясь, что она немного расслабится в домашней обстановке, и предложил написать ее новые воспоминания вместе.
Я хотел учесть все детали: что она любит из еды, из музыки, с какими людьми находит общий язык, какие фильмы ее трогают до глубины души… Я слишком серьезно отнесся к заданию. Я хотел сделать все безупречно.
Или за тщательностью пряталось обычное желание узнать поближе девушку, которая зачаровывала красотой? Было интересно, какова она внутри? Такова же красива, как и снаружи?
Мы множество часов провели на диванах в гостиной. Она исписывала ручкой толстые тетради – оставляла новой себе самые дорогие воспоминания, чтобы позже, когда придет время возвращаться после контракта, прочитать их. Я печатал на ноутбуке, сочиняя жизнь Анжелики, и время от времени задавал уточняющие вопросы.
– Может, и тебе дать ноутбук? – спросил я, когда заметил, что она разминает правую кисть, и смотрит на меня.
– Нет, печатным буквам я не поверю, – улыбнулась она. – А своему почерку должна.
Я тоже улыбнулся. Мы на дольше, чем положено малознакомым людям, задержали друг на друге взгляды. Я упрямо сдерживал себя, но фантазия в красках рисовала, как я отбрасываю свой ноутбук, в шаг преодолеваю расстояние до второго дивана, скидываю на пол исписанные тетради, беру ее лицо в ладони и наконец-то пробую ее губы на вкус. Член дернулся в штанах, и я действительно отложил ноутбук.
– Я на перекур.
Нужно остыть. Весна еще не набралась теплом, и на балконе вечером оказалось прохладно. Я зарядил стик в держатель и едва сделал первую затяжку, балконная дверь отворилась – и ко мне зашла приманка. Мило улыбнулась, и я тотчас отвернулся, выпуская дым в открытое окно.
Она просто стояла рядом, молчала, и смотрела на меня как-то завороженно.
– Нет, я не дам тебе покурить. Это гадость. Не смей даже начинать. У меня дар – он нейтрализует вред. А тебе нечего.
Она облизала губы, и мой взгляд приклеился к тонкой влажной коже ее губ. Какой маленький, юркий у нее язычок…
– Я не на то смотрю… Я хотела сказать… – Ее пышная грудь поднялась и опустилась во вздохе. – После контракта, ну, когда ты поймаешь демона… – Она откинула назад волосы и отвела взгляд, на щеках расцветал румянец. – Может, мы… может, сходим куда-то?
Твою мать, я ей нравился. Я должен был сам подобное предложить, но у меня точно не вышло бы остановиться только на таком невинном предложении. Я держал мощной дамбой бешеный поток желаний. И если дать протечь даже маленькому ручейку – рванет, нахрен, все.
– После контракта я уеду в другую страну, а ты вернешься в свой родной город, – отчеканил я, смотря в окно, чтобы не видеть, как ее глаза заливает стыд и разочарование.
Все равно она этот разговор не вспомнит.
Таким образом я надеялся, что не сорвусь. Выкопал между нами пропасть, когда мы сидели на соседних диванах, ели на соседних стульях и не видели никого другого днями напролет.
Но я сорвался. Еще до того, как были готовы новые воспоминания. Что тогда, что сейчас в голове звенела одна мысль: “А пошло оно все на хер”.
Чудовищно выводило из себя то, что демон превратил мое тело в марионетку. Я не мог мизинцем шевельнуть по своему желанию. И вместе с тем погрузился в ощущения. Моя маленькая девочка извивалась в моих руках, постанывала в губы, терлась об меня своим соблазнительным телом…
Где-то в тот момент, когда она опустилась на колени, мне стало плевать, что я делю те же ощущения с демоном. Хотя нет, я уверен, мы ее чувствовали по-разному. Для меня она была ярче. Я сильнее и дольше ее хотел. А он просто развлекался, просто удовлетворял похоть, просто хотел выбесить меня.
Как уничтожить это дьявольское отродье? Хер ему, а не переговоры.
“Если расскажешь, как достать дар, я, так и быть, не буду ее трахать тобой”, – прозвучал голос демона в голове.
“Делай с ней, что хочешь”.
“Неужели тебе все равно?” – Моя рука сомкнулась на ее хрупкой шее. Она широко распахнула глаза, раскрыла рот, пытаясь поймать воздух. – “Даже если я ее убью?”
Демон думает, она – мое слабое место? Отчасти он прав. Но так же она и его слабое место тоже.
“Прекрати блефовать. Ты не убьешь ее”
Он разжал руку, и приманка жадно вдохнула. Мои пальцы стиснули ей подбородок, голова склонилась к ней, губы едва касались ее губ. Давай же, не тяни.
“Тогда я буду долго и сладко ее пытать. У тебя есть в квартире камера? Хочу, чтобы многие оценили буйство моих фантазий. Или, точнее, твоих?”
Глава 14. Анжелика
– Что ты ищешь? – спросила Рена, когда он принялся выдвигать ящички в комоде.
– Не отвлекай.
Раз так, то я пошла в душ. По дороге взяла из шкафа пакет с той одеждой, которую мне Герман купил. Наконец-то сниму с себя порванное платье, смою остатки воска и прилично оденусь.
Хотя ничего приличного в планах не ожидалось. Теперь Герман не просто наблюдал со стороны, а невольно непосредственно участвовал. Я знаю, что я нехорошая девочка. Неправильно о таком мечтать. Рен внутри Германа – это дикий пожар. Но если бы они оба по своей воле оказались рядом, перестали хотеть друг друга убить, а направили свое жгучее желание на меня…
Я подставила пылающие щеки под прохладные струи. Безумие, чистое безумие. Нужно как-то излечиться от него и, естественно, самый холодный душ в мире меня не спасет. Сердце по-прежнему грохотало в груди, кровь будто лава прожигала вены.
Дверь отворилась, и на пороге показался Герман. То есть Рен. Я замерла в предвкушении, наблюдая, как он стягивает с себя футболку и снимает штаны. Кованый браслет почти сливался с предплечьем, искусно вписываясь в рисунок татуировок. Нет, я должна излечиться. Ибо это сумасшествие погубит меня…
Думала, он заберется ко мне в душ, но он взял большое махровое полотенце и поманил меня к себе. Я выключила воду, перешагнула бортик и окунулась в его объятья.
– Ты нашел то, что искал?
– О да. – Его губы растянулись в опасном оскале. Он искал что-то для того, что задумал творить со мной? Предвкушение мешалось со страхом и замельтешило мурашками по коже. Полотенце в руках Рена быстро впитывало влагу, его тепло обманчиво согревало, но от убийственного взгляда хотелось сжаться в комок. Я опустила взор, Рен уже заканчивал меня вытирать, спускаясь к бедрам.
Интересно, я смогла бы освободить Германа, сняв браслет? Не задумал ли Рен что-то слишком опасное? Опаснее, чем все, что он делал прежде…
– Что ты собрался делать?
– Больно не будет. Об остальном не беспокойся.
Он взял с полки маску для сна. Ее искал? Или это не все?
– Я еще и видеть ничего не буду? – всполошилась я. Мне все больше не нравилось то, что происходит.
– Зато ощущения обострятся, милая Лика. Расслабься и дай наслаждению побежать по венам.
Пытаясь урвать хоть несколько минут на размышления, я схватила полотенце и принялась им сушить влажные волосы.
– Что ты будешь делать, когда добудешь дар и вернешься в тело Влада? Ты правда хочешь пожить как человек?
– Да, пока мне не надоест, – пожал он плечами и склонил голову набок. – Там, откуда я прибыл, многие века не было людей. А у вас интересный мир.
– То есть, когда тебе надоест со мной развлекаться… – я с трудом сглотнула вязкий ком. – Ты просто исчезнешь? Куда ты денешься? А браслеты…
Рен приподнял мое лицо за подбородок и пытливо заглянул в глаза.
– Неужели ты расстроишься?
Нечего пытаться добраться до моих безрассудных чувств.
– Значит, у тебя есть куда податься?
– Что-то ты, милая Лика, задаешь слишком много вопросов. Может, поискать кляп?
Я прикусила щеку изнутри. Он не ответил, но и так ясно, что ему есть куда деться. Лучше прекратить это безумие сейчас, пока мне придает уверенности злость. Обращусь к тому следователю – думаю, он поможет. Расскажу, что отец, возможно, хотел убить мать. Схожу в больницу к родным.
– Знаешь, что? Оставь меня в покое. – Я отшвырнула полотенце в корзину для белья и потянулась к пакету с одеждой. Благо, трусики и лифчик имелись, да и летний сарафан выглядел прилично. – Найди себе другую игрушку. Сходи в любой бар – там с твоей внешностью на тебя девушки вешаться будут. А с Германом и без меня разберешься.
– Нет, нет, я другую не хочу. – Он поймал меня за руку и дернул на себя. Внезапно сильно поморщился, будто от головной боли, и стукнул себя в висок. – Заткнись, ищейка!
– Я не мисс мира, не самая красивая и умная. Найдешь лучше. И, возможно, посговорчивее.
– Не знаю, кто там выбирает мисс мира, но ищейка говорит, что ты для него лучшая. И в этом я с ним солидарен.
Никто никуда меня не отпустит, что бы я ни говорила. Но попытаться стоило? Зардевшись, я потупилась. Уже хоть в чем-то они солидарны.
– Тогда почему вы ведете себя как мерзавцы? – спросила сердито, пытаясь выдрать предплечье из цепких пальцев.
– Ищейку ты сама просила не убивать. Но я его накажу, мы вместе его накажем. А я почему мерзавец? Потому что собираюсь сгинуть? Хочешь терпеть меня всю жизнь?
Хотела выплеснуть на него все, что о нем думаю, но с языка сорвалось только:
– Нет, я… не знаю.
– Верно, ты совсем меня не знаешь. И я не считаю тебя своей игрушкой. Ты моя невеста. Браслеты – это не чепуха, это мощные артефакты. И пока ищейка нас подслушивает, я больше ничего не могу рассказать о себе. Но только мы избавимся от него…
– Нет, Рен. От него не нужно избавляться…
– Он хочет избавиться от меня, я – от него. В итоге кто-то один…
– Нет, Рен, нет, я так не хочу! Я не хочу ни от кого избавляться, я не хочу, чтобы только кто-то один… – я вовремя прикусила язык. Вовремя ли? Видимо, уже сболтнула лишнего, ибо демон подозрительно сощурился.
– Вот чего хочет моя плохая девочка… А выдержишь ли все последствия, если желание сбудется?
Рен ведь понял, что на самом деле крылось за моими тщетными попытками уговорить его не избавляться от Германа? Черные глаза смотрели прямо в душу, выворачивали наизнанку, добирались до самых секретных тайников и легко взламывали мощные замки, доставая на свет то, на что я даже в темноте смотрела с опаской.
Герман ведь тоже все слышал! И тоже догадался? С ума сойти… Жгучая краска прилила к щекам, ушам, меня начало мелко потряхивать. Горячее дыхание коснулось моих губ, я прикрыла веки, не найдя в себе смелости продолжать смотреть в глаза демона.
– Боишься… Но так отчаянно просила. Интересно, желание пересилит страх?
– Будто от меня что-то зависит…
– Между прочим, мы сейчас здесь находимся именно из-за тебя, милая Лика. Потому что оба неравнодушны… Ищейка что-то притих. Пойдем, расшевелим его.
Он оставил на моих губах легкий поцелуй и откинул за спину волосы. Оба неравнодушны… И страшно ненавидят друг друга. О каком вообще осуществлении желания речь? А выдержу ли я? Это Рен о чем? О том, что они разорвут меня на части? О том, что если я попробую на вкус желание, то буду хотеть еще и еще? И не смогу остановиться…
А разве я могу остановиться сейчас? Я могла бы сильнее сопротивляться, могла бы не хмелеть от предвкушения, но Рен уже надел мне на голову маску для сна, хорошо ее затянул на затылке, так что мир погрузился во мрак.
Слух обострился. Я слышала глубокое дыхание Рена и прерывистое свое. Мощная опасная энергетика вибрировала в воздухе и покалывала кожу горячим прикосновением. Сердце подпрыгивало в груди.
Еще ничего не началось, а внизу живота закрутилось в спираль возбуждение и волнение. Рен взял меня за руку и повел прочь из ванной комнаты. Далеко по теплому паркету мы не прошли – похоже, остановились у двухспальной кровати, над которой прямо на крыше находилось окно. Мелкий дождь монотонно застучал по стеклу.
Рен провел напряженными руками по моим бедрам, будто с трудом сдерживался от того, чтобы не сжать их и не начать трахать меня безо всяких прелюдий. Но он лишь слегка подтолкнул меня вперед – и я несмело пошла маленькими шажками, пока не уперлась коленями в кровать.
– Ложись на спину.
В этой постели спала я прошедшей ночью. Махровое покрывало Рен снял, и мои руки нащупали лишь хлопковую простынь. Она белая, у изголовья деревянные тумбочки. Я вспоминала, какой окружающий мир, чтобы не потеряться в темноте за маской. Легла на спину как солдат, сгорая от неловкости. И Рен попросил заложить руки за голову.
Потекли тягучие секунды ожидания. Я слышала его движения. Что он делал? Внезапно что-то ласковое коснулось к бедру – я мелко вздрогнула. Будто кисточка или что-то подобное скользило по коже, пробуждая легкой щекоткой нервные окончания. Я улыбнулась. Пока ничего опасного. Или Рен усыплял бдительность?
По ребрам дразнящее касание чувствовалось вопиюще щекотливо! Я невольно дернулась в сторону, убегая от дразнилки, но она быстро догоняла, находила новые отзывчивые местечки, заставляя меня вертеться и выгибаться.
– Ты меня решил щекоткой замучить? – спросила я сквозь смех, и будоражащая ласка спустилась к низу живота. Я замерла. Там она пробуждала вовсе не смех… Там нежно разжигала жадный огонь – жадный до прикосновений, до острых ощущений. Едва я немного развела бедра в стороны, ожидая, что дразнилка спустится ниже, она исчезла.
Секунда, вторая, десятая… И что-то плоское, словно лопатка, потянулось по коже, мягко ее царапая. Рен изверг. Издевался надо мной и Германом одновременно. Будто указкой, водил чем-то по моему телу, мол, смотри на нее обнаженную, изучай каждый изгиб, сходи с ума от желания коснуться рукой… или языком?
Видимо, мои мысли попали точно в цель, ибо Рен злорадно рассмеялся.
– Ищейка дуреет. А я ведь только начал…
– Рен, его зовут Герман.
– А это тебе за то, что ты перед ним назвала меня сокращенным именем…
И мелкие быстрые шлепки обрушились на мое тело – они жалили то тут, то там, то легонько по груди, то сильнее по бедру и животу, то возле коленки, то под мышкой… От того, что я не знала, куда прицелится Рен в следующий раз, каждый шлепок кусал меня неожиданностью, словно током.
Остановился. Его сбившееся дыхание было слышно, даже несмотря на стук капель по окну над головой. Моя кожа вся, везде горела и пульсировала.
– Герррман… – прозвучало рычащее. – Хочешь, освобожу тебя? Прямо сейчас? И сгину в тень… Оставлю вас наедине. Посмотри, как она хочет… Да, ты мне сначала расскажешь о даре. Нет? Тогда, может, тебя заинтересует другой ракурс? Анжелика, повернись и стань, пожалуйста, на колени. Сделаем тебе очень приятно.
Тело плохо слушалось. Особенно после слова “сделаем” меня на несколько мгновений жестко оглушило от сильных эмоций. Я ничего не видела, но воображение вмиг нарисовало их обоих у постели, на постели… Казалось, я взорвусь от бури чувств, если они оба правда решат сделать мне приятно.
Я скорее поднялась и перевернулась, стараясь прогнать навязчивую фантазию. Но из-за темноты под маской воображение не прекращало свои игры. И когда моих ягодиц коснулись теплые руки, я невольно ахнула и стиснула пальцами простынь. Ладонь скользнула от копчика по позвоночнику к лопаткам, вынуждая меня прогнуться. Точно так, как в прошлый раз делал Герман.
Рассудок, прощай…
Я прислонилась грудью к постели, спрятала горящие щеки в подушке, бедра дрожали. Капли дождя застучали по окну пулеметной дробью, но все звуки враз отдалились на задний план, когда Рен сжал мои бедра, разводя их еще шире, и пробежался языком по промежности. Яркие вспышки наслаждения безжалостно пронзили тело.
Стоны тонули в подушке, меня завертел калейдоскоп ощущений – безмерно нежных, влажных, и даже колючих. Кончик языка выискивал чувствительные местечки, щекотал их, слизывал мои соки, но ни разу – ни разу, сволочь – не коснулся клитора. Нарочно. Я уже готова была умолять, отчаянно просить, чтобы Рен перестал держать меня на грани, ибо внутри все накапливалось и накапливалось сладкое напряжение – и я скоро просто его не выдержу. Пусть доведет дело до конца, даст мне желанную разрядку.
Но он в один миг просто отстранился. Взял и бросил меня балансировать на грани. Я утопила расстроенный стон в подушке.
– Хочешь еще?
Кого он спрашивал? Меня или Германа? По мне и так видно, что я хочу еще. Я хочу все. Истома требовательно ныла в промежности, и я потянула туда руку, чтобы себе помочь. Но Рен, похоже, неотрывно следил за каждым моим движением и перехватил запястье.
– Куда ты спешишь? Еще рано.
Как рано, когда я уже обезумела настолько, что хочу сорвать эту маску и наброситься на Рена…
– Если поспешишь, то не узнаешь, что я еще приготовил.
Любопытство чуть-чуть придало сил. Рен запустил руки мне под подмышки, мягко обхватил груди и прошептал:
– Упрись ладонями в кровать и поднимись, чтобы спина была ровной.
“Зачем?” – чуть не сорвалось с языка. А кто же мне ответит? Я стала, как мне велели, жалея, что теперь голова на расстоянии от подушки. Полилась у кровати вода. Он попить отошел? Но нет, Рен положил что-то плоское и широкое на спину – по ощущению плотную ткань. А затем сверху еще поставил тяжелое, одно, другое, третье. Я напрягла мышцы, чтобы не прогнуться.
– У тебя на спине несколько емкостей с кипятком. Дернешься – они опрокинутся и ошпарят тебя.
Шок вмиг заморозил в венах кровь.
– Да ты спятил! – выкрикнула я, безумно желая развернуться и швырнуть эти емкости ему в лицо.
– Вода постепенно будет остывать, и мне придется добавлять новые емкости. Держать эту конструкцию на спине будет все сложнее… Герррман, тебе пора начать рассказывать мне все, что нужно.
Я затряслась и в то же время постаралась напрячь каждую мышцу, чтобы ненароком не пошатнуть ничего. Чашки, маленькие тарелки? Я не знаю, что-то тяжелое. Или мне так казалось из-за страха? Монстр – полный псих! Как я могла хотеть быть рядом с ним? Зачем расстраивалась, когда он сказал, что в конце концов просто сгинет? Да пусть валит на все четыре стороны!
– Удастся ли мне построить ей на спине пирамиду из пиал? – говорил Рен и водил пальцами мне по пояснице. – Смотреться будет красиво.
– Сволочь, ты просто подлая сволочь! – прошипела я. Злость звенела в каждой клетке тела.
– Милая Лика, это ведь ради нас. Разве ожоги хуже, чем расставание со мной? Ты ведь хочешь, чтобы я вернулся в свое тело?
Пальцы легонько защекотали слева ребра – мне диких усилий стоило не дернуться. Резвые искорки невыносимо щекотливо бегали по коже. К счастью, долго Рен не мучил мой бок – переключился снова на поясницу, а оттуда плавно двинулся по ягодицам. Я облегченно выдохнула и немного расслабила измученные перенапряжением мышцы.
Долго я так не простою. Может, резко повернуться и пиалы просто упадут на простыни? А если нет? Он специально поставил их вразброс по спине, чтобы я точно не рискнула их скинуть.
Ловкие пальцы очертили несколько замысловатых узоров на ягодицах и поспешили к промежности. Там нежно ласкали, раздвигали складочки, игриво касались клитора и отступали к входу в лоно. Вокруг него описывали круг, слегка погружались один за другим и выныривали, чтобы продолжать меня дразнить. Я бы отдалась удовольствию и сладкой муке, но чертовы пиалы на спине держали тело в тонусе. Рен запер во мне наслаждение, оно все концентрировалось внизу живота. А еще его подстегивала дикая злость.
– Ты знаешь, я не хочу с тобой ни дня больше проводить! – хотела заявить грозно, а вышло надломлено, умоляюще, неуверенно.
– Это ты сейчас так говоришь, милая Лика. Ты без меня себе места не будешь находить. Ты уже больна мной.
Резал по живому. Я взвыла, прикусив губу, когда он принялся быстро щекотать клитор и погружать в меня пальцы другой руки. Сдерживаемое наслаждение искало выход – и я невольно затряслась. Вот-вот судороги оргазма подчинят себе тело, и я искупаюсь в кипятке.
– От воды уже идет не такой сильный пар. Нужно добавить, – сказал Рен и поднялся, во второй раз оставив меня на грани. Я сильнее напряглась. Мышцы спины и живота начали гореть.
Оглушительный звук разбившейся пиалы встрепенул меня. Спине внезапно стало легче – с нее убирали емкости и швыряли их прямо на пол. Сильные руки сгребли меня в охапку, укутали в объятья, прижали к горячему мускулистому телу.
– Все, все, маленькая, – шептал Герман, снимая маску.
Меня била крупная дрожь. Тепло проникало в мышцы, прогоняло мучительную боль.
– Герман, ты… ты ему сказал?
Он поглаживал мою спину успокаивающими движениями, но они совершенно не успокаивали, когда спереди в живот упирался каменный стояк.
– Да, я ему кое-что сказал, чтобы выиграть время, и он исчез. Нам нужно уходить отсюда.
Но никто из нас не подскочил и не бросился бежать. Прямо сейчас оторваться друг от друга нереально.
Благодаря Рену, в глазах Германа дрогнул лед. В его взгляде теплилось беспокойство, но ярче горело нечто совсем незнакомое. Нечто хищное.
– Нужно уходить?.. – произнесла я севшим голосом. Нас будто опутало стальными нитями, а там, где наши тела соприкасались, вспыхивали чувственные импульсы.
– Нужно. Срочно, – через силу подтвердил Герман.
Рука его двинулась по спине, но уже с нажимом, с нетерпением, опустилась дальше поясницы и сжала мои ягодицы.
– Гори оно огнем…
Он набросился на мои губы, и меня вмиг пронзило лихорадочным трепетом. Все вокруг стало неважно, ни дождь, грохочущий над головой, ни Рен, который мог в любой момент вернуться. Важно только срочно накормить своих голодных алчных монстров, ибо они сожрут нас живьем.
Герман целовался так яростно, так крепко прижимал к себе, будто хотел растерзать, раздавить, слиться со мной воедино. Сладкий туман заволок все мои мысли, я со страстью отвечала на его поцелуи, царапала его плечи, спину, прижимала ближе, хотела забрать его всего себе.
Внутри меня разворачивалась неистовая буря – если не выпустить ее на волю, она меня уничтожит. Герман меня то ли спасал, разделяя со мной этот ураган, то ли, наоборот, добавлял ему сил. Его руки были везде, они хотели обхватить меня за раз всю, исследовать всю, повторить каждый изгиб, оставить красные отметины на мягких местах.
Его тело казалось каменным – мускулы будто вылиты из стали, но такие горячие… Что-то во мне, глубоко спрятанное, безумело, плача от счастья. Пусть в этот раз он не останавливается, пусть нам никто и ничто не помешает. Я так хочу быть с ним…
Он оторвался от моих губ, на миг задержался на моих глазах помутневшим от страсти взглядом и спустился поцелуями по шее. Щетина покалывала нежную кожу, теплые губы оставляли огненные печати. Я зарылась пальцами в его волосы на затылке, прикрыла веки, полностью отдаваясь дурманящим ощущениям.
Герман повернул меня на спину и навис сверху. Тень сомнения промелькнула на его лице. Но едва я собралась притянуть его к себе, прямо намекая, чтобы он не останавливался, он сам впился в мои губы, а его колено уткнулось между моих ног, раздвигая их.
– Я так ждала… – произнесла на грани слышимости. Я? Глубинный порыв вытолкнул из меня слова, едва Герман дал мне короткую передышку между страстными поцелуями.
– Мари… – прошептал он нежно, и в груди затрепетали крылышками сотни бабочек. От прилива чувств у меня сбилось дыхание и защипало под ресницами. Следующий поцелуй был сладким как майский мед и волнительным, будто самый первый в жизни. Но через пару секунд Герман нагло ворвался языком в мой рот, притиснул собой к постели, и нежная сладость превратилась в жгучую карамель.
Я обхватила ногами его бедра, дрожа, сгорая от желания. И он не заставил меня долго ждать – коснулся головкой члена к моему лону, истекающему влагой, и принялся протискиваться внутрь.
С ума сойти, мне казалось, что я снова теряю девственность, настолько он был огромным! Если бы вошел резко – просто разорвал бы меня! Теплые трепетные волны кружили по телу, боль растворялась, и ей на смену приходило жаркое наслаждение. Я простонала ему в губы, поймала пылкий поцелуй и впилась пальцами, что было сил, в его спину, едва он вторгся в меня до предела.
Растянул – и больше не медлил. Просунул руку подо мной, прижал к себе, чтобы я ни на сантиметр не ускользнула от его мощных толчков. Я не ускользала – я кричала, срывая голос. Он все-таки разорвет меня, клянусь! Но я как умалишенная, мазохистка, только изгибалась и раздвигала ноги шире так, чтобы он с каждым разом вбивался глубже и глубже.
Герман не останавливался ни на секунду, не давал мне ни капли передышки. Неутомимый, ненасытный, необузданный. За каменной маской равнодушия скрывался ураган мощи и дикого желания. И меня завертело в нем, так что я потеряла остатки рассудка, лишь кричала и сиплым голосом бормотала несуразицу, перед глазами все поплыло, в теле не осталось места, куда бы не доплеснули волны удовольствия. Я убрала руки с его плеч, ибо мне нужно было судорожно стискивать то, что не такое каменное – я до треска комкала простынь, голова металась по подушке, под прикрытыми веками кружили звезды.
Наслаждение достигло пика – взорвалось тягучей пульсацией внутри, пробрало тело мощными судорогами. Мой хриплый крик постепенно угасал, я проваливалась в сладкую нирвану. Герман разрядился следом за мной, дал понежиться лишь от силы полминуты и стал трясти за плечи.
– Некогда валяться. Уходим.
Я отрицательно мотнула головой, обвила руками его шею, потянула к себе, приподняла тяжелые веки – взгляд черных глаз снова без блеска похоти, в нем лишь пронизывающий холод, который больно царапнул мне по сердцу.
– Куда? Зачем? – Я продолжала обнимать его, хотя весь его вид говорил о том, что пора оттолкнуться друг от друга минимум на метр. – От Рена не убежать.
– Сними с меня браслет.
– Нет.
Я не успела взвесить все за и против, ответила из принципа. Потому что оказалась в таком раздрае, что на любой вопрос или просьбу ответила бы “нет”. Герман вздохнул.
– Ладно. Давай собираться.
– Куда? Снова будешь меня от него прятать? Играть в кошки-мышки?
– Нет! – раздраженно гаркнул. – Я решил действовать по-другому. Нам лучше здесь не задерживаться не из-за демона. – Герман поднялся и подошел к камере, которая за нами подсматривала со столика.
– Ты все снимал?! – Я резко села, схватила одеяло, прикрылась, пусть это и было уже бесполезно.
– Не я, а он. У тебя десять минут на сборы.
Скинул напряжение, удовлетворил свою хотелку, и можно продолжать себя вести как бесчувственный мерзавец. Радует, что хоть сказал, что удалил запись. Но это не пошатнуло моей решимости устроить ему “сладкую” жизнь.
Глава 15. Анжелика
Когда мы вышли на улицу, Герман разочарованно похлопал по карманам в поиске дозы никотина. Раннее утро, люди с зонтиками спешили на работу. Я провожала их взглядом, пока они не скрывались в подземном переходе. Герман заказал такси, хотя его машина стояла на противоположной стороне улицы, и понес зонтик к киоску, я засеменила следом, удирая от прохладных струй. Пока.
– Подержи.
Он вручил мне зонт возле киоска, а сам подскочил под козырек. Едва заговорил с продавщицей, я бросила зонт и опрометью кинулась в переход.
– Стой! – полетело мне в спину.
Проще ливень сейчас остановить, чем меня. Я затерялась среди прохожих, стена из дождя прикрывала, и не так-то просто высокому мужчине растолкать зонтики, чтобы догнать низенькую хрупкую девушку, которой легко было пригибаться под маленькими куполами и лавировать между людьми.
Конечно, он в конце концов найдет меня, но, надеюсь, я успею сделать все, что запланировала. Далеко не убегала – только затерялась в лабиринте подземного перехода и вышла на ту улицу, которая вела к полицейскому участку.
Одежда промокла почти насквозь, и когда я пришла, у меня зуб на зуб не попадал. Но это все чепуха. Я выпросила, чтобы позвонили тому самому следователю, Дмитрию Рябову, и он примчался через двадцать минут. В обмен на удовлетворение его интереса, я предложила ему отвезти меня в больницу к родным.
На переднем сидении его машины под струями теплого воздуха и с капучино в обнимку я начала отогреваться.
– Хотите верьте, хотите нет, но я правда не помню ту жизнь, когда была Марией. Я действительно подсадная утка, но меня такой сделали поневоле. Построили фиктивную жизнь, написали воспоминания. Вряд ли вы верите в магию и демонов. Но, как я поняла, именно такими делами занимается секретная организация, в которой работает Герман. Говорят, я подписала какой-то с ними контракт. Уверена, меня вынудили.
Следователь молча смотрел на дорогу, и лишь дворники мельтешили туда-сюда, раскидывая потоки воды.
– Если вынудили, контракт можно признать недействительным, – наконец сказал он.
– Наверно… Но они говорят, что охраняют мою мать, чтобы отец ее не добил… Выходит, он как-то причастен к аварии.
Слова повисли в тишине. Я испытывала смешанные эмоции из-за родителей – не могла до конца признать, что они мои, а не чужие люди.
– Я выясню, была ли авария неслучайной. И охрану твоя мать получит, если нужно.
Стоит сказать “спасибо”? Но благодарность вряд ли его интересует.
– Вполне возможно, кузнецы больше не будут умирать, – сказала я. Думаю, оправдание Рена по поводу бессмертия покажется следователю чушью. – Герман об этом позаботится.
– Лично я не о кузнецах беспокоюсь. А о девушках, которые пострадали.
– Пострадали?
– Четверо с полной амнезией, одна умерла.
Рен, какого черта? На меня снежной лавиной обрушилось осознание того, что он наверняка творил с другими то же самое, что и со мной.
– Как умерла?
– До сих пор точно не известно.
Демон, конечно, заведет песню о подаренном бессмертии. Но так ли это? Нет никаких доказательств правдивости его слов. Нужно брать себя в руки, держать безумие, которым он меня заразил, под контролем. Возможно, только я могу что-то изменить.
Пока мы ехали дождь закончился, наступил вечер, а я успела поспать. Следователь вместе со мной зашел в больницу и поинтересовался, в какой палате лежат мои сестра и мама.
– Дело в том, что их уже здесь нет.
У меня внутри все оборвалось и чуть ноги не подкосились.
– Их выписали, – улыбнулась девушка. – Это чудо! Они очнулись от комы и оказались полностью здоровы!
Это не чудо, это один наглый псих-демон. Меня переполнила глубокая благодарность. А не рано радовалась? Сомневаюсь, что Рен их сейчас охраняет.
