Текст книги "Крах «Грозы Вселенной» в Дагестане"

Автор книги: Надырпаша Сотавов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

В такой обстановке русско-турецкие переговоры продвигались с трудом. Они осложнялись тем, что английский резидент А. Станьян и французский посол де Бонак усиленно восстанавливали турецкий двор против русско-турецкого соглашения. Станьян внушал верховному визирю, что „Порта оружием должна остановить успехи русских на Востоке».[255]255
  Соловьев С. М. История России. Кн. IX. Т. 18. С. 401.


[Закрыть] О позиции французского посла И. И. Неплюев сообщал, что он требует от русских войск от «границ турецких ретироватца», а от него самого – «дабы и я по турецкому желанию к трактату склонился».[256]256
  АВПРИ, ф. АВПРИ, ф. 89: Сношения России с Турцией, оп. 89/1,1724, д. 6, ч. 2, л. 301 об.


[Закрыть]

Не добившись этого даже под угрозой войны, Порта вынуждена была отступить. 12 июля 1724 г. был подписан Константинопольский русско-турецкий договор, признавший за Россией упомянутые прикаспийские провинции, полученные ею от Ирана по Петербургскому договору 1723 г. Что касается Дагестана, то его территория подлежала разделу между Россией и Турцией. Россия получала 2/3 приморской полосы Дагестана и Ширвана и часть земель по Самуру, считавшихся под протекцией Сурхая. На территории Ширвана с охватом 1/3 части в сторону моря создавалось отдельное Шемахинское ханство во главе с Дауд-беком под суверенитетом Порты. В Дагестане к Турции отходили Ахты, Рутул, Цахур и часть лезгинских земель (Кюринский участок. – Н. С.), считавшихся под покровительством Сурхая. Вдобавок к этому Турция получала остальную часть Азербайджана, Грузию, Армению и западные области Ирана.[257]257
  Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ). Т. 7. СПб., 1830. С. 303–309.


[Закрыть] По оценке румынского историка Н. Йорги, «турки получили те области, к которым стремились в течение двух столетий».[258]258
  Jorga N. Geschichte des Osmanischen Reiches. Nach den Guellen darfestellt. Bd. 4. Gotha, 1911. S. 408.


[Закрыть]

По мнению же И. И. Неплюева, Константинопольский договор был победой российской дипломатии. Оценивая итоги достигнутого соглашения, он доносил царю: «Турки… за вашим величеством подтвердили все то, как вашему величеству от шаха Тахмасиба уступлено. А в Ширване от Баку до единения рек Аракса и Куры, а против Шемахи от моря две трети земли, а против Дербеня на двадцать-тридцать часа (средней верховой езды в сторону гор. – Н. С.). А Дагистаны все осталось вашему величеству и ничего о тех народах в трактате не поминано».[259]259
  АВПРИ, ф. 89: Сношения России с Турцией, on. 89/1, 1724, д. 6, 2, л. 32 с об.


[Закрыть]

Однако статьи Константинопольского договора, принятые по рекомендации западных держав, были сформулированы так, что оставляли место для разночтения каждой из сторон в свою пользу, сохраняя почву для разжигания российско-турецкого конфликта. Этот договор, разделивший Кавказ на сферы влияния между Россией и Турцией, открывал перспективу для реализации их стратегических планов в ущерб интересам народов региона. Не случайно при обсуждении проекта этого документа султан Ахмед III пытался привлечь на свою сторону дагестанских владетелей, рассчитывая включить это условие в текст будущего договора. Еще в феврале 1724 г. он направил Сурхаю «Жалованную грамоту» с заверением, что если тот примет подданство Порты, то наградит его «высшей степени достоинством, чтобы в тех странах возымели вы пристойное владение». Сообщая о том, что такие же грамоты отправлены уцмию Ах-мед-хану, его сыну Магомед-хану и Али-Султану Цахурскому, И. И. Неплюев уточнял: «Да таковых же пять жалованных грамот послано для раздачи Дагестанским князьям, которых имена неизвестны, остановлены на имена их в тех грамотах места».[260]260
  Там же, ч. 1. л. 170 с об. – 171.


[Закрыть]

Однако это обращение не нашло поддержки среди дагестанских владетелей, продолжавших выступать против Дауд-бека, в поддержку Сурхая, проводившего независимую политику от Порты. 23 февраля 1724 г. турецкие министры признались И. И. Неплюеву, что «все дагестанские князья признали Сурхай-бея за главу».[261]261
  АВПРИ, ф. 89: Сношения России с Турцией, оп. 89/1, 1724, д. 6, ч. 1, л. 185.


[Закрыть] Причину популярности Сурхая Гербер видел в том, что он не признал Константинопольский договор 1724 г. и стал выступать против намерения Порты поглотить часть покровительствуемых им территорий. По словам Гербера, джарцы, цахуры, рутульцы, ахтынские и кюринские лезгины поддерживали его потому, что «Сурхай их подданными своими почитает и добром допустить не хочет, чтоб от него отделены были, также оные между собой не только заедино стоят, но хасикумыки и нижние дагистанцы с ними крепко соединились».[262]262
  Гербер И. Г. Описание стран и народов. // ИГЭД. С. 105.


[Закрыть] П. Г. Бутков и А. А. Неверовский, соглашаясь с этой мыслью, особо выделяют активное участие на стороне Сурхая в борьбе с османами жителей Джаро-Белоканских «вольных» обществ.[263]263
  Бутков П. Г. Материалы для новой истории Кавказа, ч. 1. С. 8; Неверовский А. А. Краткий взгляд на Северный и Средний Дагестан. С. 19–20.


[Закрыть]

Недовольство османским владычеством продолжало нарастать. Порта не могла удерживать Дауд-бека у власти без постоянных военных подкреплений. 5 мая 1725 г. в Стамбуле признали, что «лети», которые находятся в Шемахе, от послушания к Порте… отказываются и под командою шейх Дауда быть не хотят».[264]264
  АВПРИ, ф.89: Сношения России с Турцией, оп. 89/1,1725, д. 6, л. 165 с об.


[Закрыть] Спустя несколько дней великий визирь официально подтвердил, что турецкому командующему в Трапе-зунде Сары Мустафе-паше «повелено нынешнего лета итти с войском в Шемаху и тамо шейх Дауда утвердить».[265]265
  Там же, л. 319.


[Закрыть]

Приведенные факты показывают, что, несмотря на все старания, Порта не смогла вытеснить русские войска из Дагестана и привлечь на свою сторону ведущих дагестанских владетелей – Адиль-Гирея, Сурхай-хана, Ахмед-хана и др. В Стамбуле, наконец, осознали, что Али-Султан и Дауд-бек не в состоянии выполнить возложенные на них задачи. Поэтому османы стали искать поддержки среди наиболее влиятельных кавказских владетелей, в первую очередь у тарковского шам-хала, подготавливая его выступление против России.

После ухода основных сил армии Петра I в конце сентября 1722 г. шамхал Адиль-Гирей сохранял союзные отношения с Россией, предупреждая российское командование об анти-российских настроениях среди местных владетелей. Однако после отъезда Петра I со стороны российской администрации наблюдались случаи нападения, насилия, захвата пленных в Бойнаке, Карабудахкенте, Манасе и других местах, подвластных шамхалу, что ущемляло его интересы. Об этом Адиль-Гирей трижды доносил царю с конца сентября 1722 г. до февраля 1725 г., но никакой положительной реакции на это не последовало.[266]266
  Русско-дагестанские отношения в XVII – первой четверти XVIII вв. С. 269–272.


[Закрыть] Эти неприязненные действия и строительство крепости Святой Крест в 40 км от Тарки были использованы Портой для восстановления шамхала против России. Недовольный политикой российской администрации, подстрекаемый Портой и Крымом, в течение 1725 г. шамхал дважды штурмовал Аграханский редут, но был отбит с большими потерями.[267]267
  Потто В. А. Два века терского казачества (1577–1801) (в 2-х т). Владикавказ, 1912. Т. 2. С. 27.


[Закрыть]

Российское командование предприняло энергичные меры против этой авантюры, тайно поддерживаемой уцмием Ахмед-ханом. О роли уцмия в этих событиях Гербер пишет: «Сей Усмей Ахмет-хан человек лукавой и неглупой; он чрез свой предговор много к тому помогал, что шамхал против России взбунтовал, и хотя он обязался с войском своим с шамхалом соединиться, однако же он в то дело не мешался и сидел тихо, ожидая, будут ли по обещанию Дауд-бека (войска. – Н. С.) шамхалу в помощь, а как он увидел, что турки то не исполнили, а российское войско на шамхала пошло, то поддался он российской империи и присягу учинил и для того сохранен остался».[268]268
  Гербер И. Г. Описание стран и народов // ИГЭД. С. 84.


[Закрыть]

Для наказания шамхала были выделены специальные войска с наказом: «Всячески трудиться, чтоб его, шамхала, добыть себе в руки».[269]269
  Потто В. А. Указ. соч. Т. 2. С. 99.


[Закрыть] Исполняя этот приказ, генерал Г. С. Кропотов разорил и сжег резиденцию шамхала Тарки, а самого загнал в горы. Брошенный своим сторонниками, оставшись один, шамхал обратился за помощью в Крым, но не получил поддержки.

Выступление шамхала против России и его обращение за помощью в Крым серьезно обеспокоило петербургский кабинет. Оно дало повод Порте для вмешательства во внутренние кавказские дела, а Англии и Франции – для раздувания российско-дагестанских противоречий. Изыскивая удобный предлог для этого, великий визирь убеждал Неплюева, что конфликт между шамхалом и российской администрацией уладит сераскер Сары Мустафа-паша, которому велено идти с войском из Гянджи в Ширван, чтобы их «чрез медиацию (посредничество. – Н. С.) успокоить».[270]270
  АВПРИ, ф. 89: Сношения России с Турцией, оп.89/1,1725, д. 6, л. 361 с об.


[Закрыть]

Однако заверения высшего сановника Порты не ввели в заблуждение русского резидента. Предупредив, что исполнение этого намерения Порты в Петербурге «за разрыв трактата (Константинопольского договора 1724 г. -Н.С.) воспримется», И. И. Неплюев потребовал, чтобы султан направил своему командующему указ, чтобы он «ни под каким претекстом в дагистанские земли не мешался яко они российские подданные и что сие нам весьма чувствительно».[271]271
  Там же, л. 364, 365 с об.


[Закрыть]

Добившись изоляции шамхала, русское правительство предприняло энергичные меры для его пленения и уничтожения его влияния в Дагестане. При посредничестве кабардинских и кумыкских князей 20 мая 1725 г. Адиль-Гирей прибыл в русский лагерь у Кумторкалы, чтобы отправиться в Петербург просить прощения у императрицы, но был взят под стражу и отправлен в крепость Святой Крест для содержания под караулом.[272]272
  Соловьев С. М. История России. Кн. X. Т. 19. С. 10.


[Закрыть]

Петербургский кабинет был серьезно озабочен тем, что предпринять в отношении достоинства шамхала, означавшего символ верховной власти в Дагестане. После неоднократного обсуждения этого вопроса на заседании Верховного Тайного Совета в июле 1726 г. правительство сочло целесообразным избавиться от сосредоточения чрезмерной власти в руках одного лица. Осенью того же года решением Сената звание шамхала было ликвидировано; Адиль-Гирей сослан в г. Коло Архангельской губернии; исполнение верховной власти в Дагестане возложено на главнокомандующего русскими войсками генерал-аншефа В. В. Долгорукого.[273]273
  Протоколы, журналы и указы Верховного Тайного Совета (1726–1730) // Сб. РИО. Т. 55. СПб., 1886. С. 386–394.


[Закрыть] Вслед за этим правительство предприняло ряд неотложных мер для укрепления своего влияния: на берега Аграхани и Сулака перевели 1000 семей гребенских казаков, в Аграханский редут – батальон пехоты, в окрестности Святого Креста – 7 драгунских полков[274]274
  Бутков П. Г. Материалы для новой истории Кавказа. Ч. 1. С. 79.


[Закрыть] и т. п.

Принятые меры оказались эффективными и воздействовали на внешнеполитическую ориентацию владетелей и старшин. За 10 месяцев после ареста шамхала (июнь 1726 – март 1727 гг.) присягу на верность России повторили владетели и старшины Табасарана и Кайтага. Впервые вступили в ее подданство старшины влиятельного союза Акуша-Дарго, Кубани, отемышский Султан-Махмуд и аварский правитель Умма-хан с вручением грамоты «о верности Российскому государству».[275]275
  РГВИА, ф. 20: Секретная часть экспедиции военной коллегии, оп. 1/47, ед. хр. 9, л. 85.


[Закрыть]

Все это означало, что выступление шамхала против России, инспирированное Портой и Крымом, не подорвало ее позиций в Дагестане и прикаспийских областях. «Как дагистанские, так и горские владельцы, – доносил В. В. Долгоруков в апреле 1727 г., – без противности себя показывают».[276]276
  Цит. по: Соловьев С. М. История России. Кн. X. Т. 19. С. 10.


[Закрыть] Несмотря на происки Порты и Крыма, Россия отстояла свои позиции в Дагестане, что имело решающее значение для разграничения на Кавказе по Константинопольскому договору 1724 г. В начале 1728 г. Долгорукий отбыл в Петербург, поручив командование русскими войсками двум генералам: на Кавказе – А. В. Румянцеву, в прикаспийских областях – В. Я. Левашову. Для разграничения с российской стороны были назначены А. В. Румянцев, майор Иоганн Густав Гербер и полковник фон Лукей; с турецкой – Сары Мустафа-паша, султанский посланник Нишли Мехмед-ага и дефтердар Эмини-ага.

По Константинопольскому договору 1724 г. к России отходила приморская полоса шириной 100–119 верст в Дагестане и 43 версты в Ширване. На этой территории по Самуру ниже Кураха располагалось 10 лезгинских аулов влиятельного союза Кюре, считавшихся под протекцией Сурхая. В Кубинской провинции, выше Рустау, находилась стратегически важная крепость Теньга, входившая в зону российского влияния, но занятая Дауд-беком вопреки указанному договору. Этими обстоятельствами часто пользовалась Порта, подталкивая Дауд-бека и Сурхай-хана на антироссийские выступления.[277]277
  АВПРИ, ф. 89: Сношения России с Турцией, оп. 89/1,1725, д. 6, л. 270, 288,289, 364 с об., д. 5, Т. 1 л. 78 об., 108 об., 338 об., 340.


[Закрыть]

По этой причине разграничение, начавшееся 2 апреля 1726 г., чрезвычайно затянулось. Первое препятствие возникло в конце сентября, когда после Табасарана и Ширвана турецкие комиссары отказались вступить в Кюре. Объясняя причины вынужденной задержки, И. И. Неплюев доносил, что крепость Теньга доставалась в российскую сторону, но, чтобы этого не случилось, Дауд-бек «купил пашу, чтоб ныне границу не окончал»,[278]278
  АВПРИ, ф. 77: Сношения России с Персией, оп. 77/1, 1725, д. 9, л. 248–250.


[Закрыть] заплатив за это «12 тысяч туманов, что будет нашими деньгами 120 тысяч рублей».[279]279
  АВПРИ, ф. 89: Сношения России с Турцией, оп. 89/1,1725, д. 15, л. 56 об.


[Закрыть] Подкупленный Дауд-беком, Сары Мустафа-паша отозвал своих комиссаров до весны следующего года. В нарушение Константинопольского договора в Шемаху были введены турецкие янычары, для пропитания которых горожан обложили денежной податью на 12 тысяч рублей и хлебной – на 40 тысяч татар.[280]280
  Там же, л. 33, 38 с об.


[Закрыть]

Этими мерами в Стамбуле надеялись выиграть время, чтобы переселить принудительно в «свою» зону жителей той полосы Кавказа, которая отходила к России. Однако население этих областей выступало против засилья османов, обращаясь за покровительством к российской администрации, которая с готовностью отзывалась на такие обращения. Так, в ноябре 1726 г. генерал А. В. Румянцев отправил из Дербента для защиты жителей Мюшкюра 300 солдат и 140 казаков под командой майора Гатмана.[281]281
  Там же, л. 95 об.


[Закрыть] С этой же целью между Дербентом и Баку у пристани Низабад под командой полковника Д. Ф. Еропкина в постоянной готовности находилось 6,5 тысячи человек подвижного кавалерийского резерва.[282]282
  Там же, л. 31.


[Закрыть]

Покровительственная политика России способствовала усилению ее влияния среди местного населения, активизировала его пророссийскую ориентацию. Особенно интенсивно этот процесс протекал в приморском Дагестане и прикаспийских областях, где в 20-х – начале 30-х гг. присягу на верность России приняло подавляющее большинство правителей и представителей местного населения.[283]283
  Мустафаев М. М. К вопросу об усилении русской ориентации в Азербайджане (20-е – начало 30-х годов XVIII в. // Изв. АН Аз. ССР. Серия истории, философии и права. N 2. Баку, 1972. С. 33–34, 36–37.


[Закрыть]

Усиление пророссийской ориентации народов Кавказа ставило под угрозу выполнение внешнеполитических замыслов Порты – овладение этим регионом как важнейшим плацдармом на побережье Каспия. Попытки турецких комиссаров присоединить к владениям Порты отходившие к ней на Кавказе территории встретили сопротивление местного населения. Как доносили комиссары Порты в Стамбул в конце декабря 1727 г., «действуя и силою и иными способами», они укротили шемахинских обывателей, но дальше «наступила дагистанская земля, которую мерить невозможно, яко они мерить не дают, противятца оружием».[284]284
  АВПРИ, ф. 89: Сношения России с Турцией, оп. 89/1,1727, д. 6, л. 604 с об.


[Закрыть]

В такой обстановке Дауд-бек не смог выполнить задач, возложенных на него Портой, и стал терять ее доверие. Оказавшись в изоляции, опасаясь расправы со стороны Порты, он пытался пойти на сближение с Россией, но безуспешно.[285]285
  Там же, д. 15, л. 39 с об.


[Закрыть] Пятилетнее пребывание Дауд-бека в подданстве у Порты не принесло ему ничего иного, кроме политического банкротства: в конце 1727 г. султан Ахмед III отвернулся от него и решил привлечь на свою сторону Сурхая, предложив ему шемахинский трон с трехтысячным годовым жалованьем и с доходами от уездов Кабала и Акдаш в Шемахинской провинции, составлявшими 120 тысяч рублей в год.[286]286
  Гербер И. Г. Описание стран и народов. // ИГЭД. С. 103.


[Закрыть] «Сурхай ныне пришел в протекцию турецкую… наместо Даудханово, – доносил 30 декабря 1727 г. Долгорукий, – а Дауд-хана ищут, чтоб ему голову отсечь».[287]287
  АВПРИ, ф. 89: Сношения России с Турцией, оп 89/1 1728, д. 8, л. 132.


[Закрыть] В мае 1728 г. Порта пригласила Дауд-бека «с визитом вежливости» в Гянджу, где он был арестован, затем переведен в Эрзерум, а оттуда сослан на остров Родос.[288]288
  Там же, 1729, д. 6, л. 54, 212.


[Закрыть]

Политическая гегемония в Дагестане и Ширване с тех пор безраздельно перешла к Сурхаю, вставшему на путь сотрудничества с Портой, хотя до этого он не раз выступал против гегемонистских устремлений османов на Кавказе и попыток россисйкого двора присовокупить к своим владениям Кюре, относившееся по трактату к России.[289]289
  Там же, 1727, д. 10, л. 10–11 об.; 1728, д. 4, л. 339.


[Закрыть]

Переход Сурхая под покровительство султана резко активизировал реваншистские замыслы Порты, решившей добиться прежних целей, опираясь на своего нового приверженца. По мнению И. Неплюева, с тех пор Ширван и Шемаха, где сидел Сурхай в качестве верховного правителя, выдвинулись на первое место, отодвинув на второй план Дагестан и Кабарду. Приняв Сурхая под свое покровительство, Порта заявила о завершении разграничения в Дагестане, требуя в его «владения не вступатца», но продолжала укреплять свои позиции, превратив эту зону в постоянно действующий плацдарм конфликтной ситуации. Нагнетая обстановку, Порта стремилась вытеснить русские войска с Кавказа, занять прикаспийские области, а «Сурхаево владение (от верховьев Казикумухского Койсу до русской пограничной линии в Ширване. – Н. С.) с Шемахою соединить и тем сильнее свою партию в той стране утвердить».[290]290
  АВПРИ, ф. 89: Сношения России с Турцией, оп. 89/1,1728, д. 4, л. 97 об.-98.


[Закрыть]

Воинственные устремления османов продолжали нарастать. Российскому послу в Стамбуле И. И. Неплюеву приходилось вести трудную борьбу против объединенного напора дипломатов Порты и антироссийски настроенных западных держав. Потерявший покой из-за интриг турецких министров и их западных покровителей, он доносил в Петербург: «Здесь… мне их словами не переспорить, ибо они в своем доме, имея власть, шире рот отворяют, хотя и сами не правы».[291]291
  Там же, л. 375–376.


[Закрыть]

Последовательная защита И. И. Неплюевым интересов России при турецком дворе и бдительность российских командующих на Кавказе вызвали недовольство османских министров, которые потребовали отзыва руссийского резидента из Стамбула и генерала Левашова из Гиляна. Неплюев советовал не доводить дело до разрыва с Портой, но решить вопрос дипломатическим путем, твердо отстаивая свои интересы. «Сей двор, – писал он в том же донесении, – задирать ненадобно…, – а и в своем упущать невозможно, ибо взяв кафтан, потребуют не только камзола, но и рубашки».[292]292
  Там же, л. 405.


[Закрыть]

Опасения резидента вскоре сбылись. Осенью 1728 г. сераскеры Мустафы-паши и Али-паши составили с участием Сурхая план военной операции – внезапного рейда конницы в российские тылы для укрепления там османского влияния. Осуществляя этот план, в декабре 1728 г. Сурхай нарушил российскую границу, обошел пехоту у места слияния Аракса и Куры, прошел через Джеват, Сальяны и Мугань, но вынужден был отступить под угрозой разорения Шемахи генералом Румянцевым.[293]293
  Сб. РИО. Т. 75. СПб., 1891. С. 344, 395, 396.


[Закрыть]

Одновременно с этим посланный Сурхаем в Дагестан его дядя Карат-бек вторгся в российские пределы и увел с собой до 3 тысяч жителей этой полосы, «отвращая оных от подданства России, призывая в Сурхаеву службу».[294]294
  АВПРИ, ф. 89: Сношения России с Турцией, оп. 89/1,1729, д. 5, л. 136.


[Закрыть] Вполне одобряя его действия, Порта предложила своим командующим «дагистанцев к себе манить», представляя «способы легкие к изгнанию российских войск из Персии».[295]295
  Там же, д. 5, л. 175.


[Закрыть] Отмечая причины антироссийского настроя в Стамбуле, И. И. Неплюев доносил: «Порте весьма неприятно, что российское правление в Персии и всех тамошних народов, даже у их подданных, кредит нашло, а к их стороне все противны».[296]296
  Там же, л. 305.


[Закрыть]

Надеясь изменить обстановку, Порта продолжала альянс с Сурхаем, обнадеживая военной помощью. Принятый в Стамбуле «с честью и вознаграждением», адъютант Сурхая Мамедай вернулся с указом, чтобы он «сколько может у россиян отбирал провинции и места».[297]297
  Там же, л. 305.


[Закрыть] Шумно демонстрируя поддержку Сурхая, султан двинул из Тбилиси в сторону Тебриза турецкое войско в «40 байраков» (знамен. – Я.С.).

Эти шаги турецкого двора вдохновили Сурхая на новые акции. Обнадеженный помощью со стороны Порты, Сурхай заявил, что «хочет ехать в свою землю разорять Мушкуры и что его рука будет у дербентской стены».[298]298
  АВПРИ, ф. 89: Сношения России с Турцией, оп. 89/1,1729, д. 5. л. 204 об.


[Закрыть] За словами Сурхая последовали конкретные дела. В декабре 1729 г. его сын Муртузали и дядя Карат-бек совершили внезапный рейд до Дербента, но вынуждены были отступить в Кюре, в аул Ерлах. Надеясь остаться безнаказанными и снова повторить антироссийскую акцию, они распространили слух, что Сурхаю прислан новый султанский указ переделать границы так, чтобы за Россией остались места «к морю лежащие от Дербента, а прочие: Табасаран, Куба, Мушкуры, Шепран все отданы ему (Сурхаю. – Я. С.)»[299]299
  Там же, л. 205.


[Закрыть].

Неоднократные требования Румянцева к Сурхаю вывести своих людей из занятых аулов остались без последствий. Ободренные этим, Муртузали и Карат-бек, арестовав верных России кюринских старшин, от имени «Блистательной Порты» обратились к джамаатам Кюре с призывом выступить в поддержку Сурхая, а от «гяуров (неверных, т. е. русских. – Я. С.) отстать и быть всегда противными».[300]300
  Там же, 1730, д. 5, л. 45 – 45 об.


[Закрыть]

Однако это письмо не возымело ожидаемого действия. Кубинский старшина Кафлан передал это письмо А. В. Румянцеву, а тот вручил его турецким комиссарам для соответствующего реагирования. На требование очистить лезгинские аулы Карат-бек ответил отказом, сказав «про меня, – доносил сам генерал, – что я от него и в Дербенте места не найду».[301]301
  Там же, д. 11, л. 21 с об.


[Закрыть] Исчерпав мирные возможности, 23 декабря 1729 г. А. В. Румянцев атаковал Карат-бека, обратил его в бегство, вторгся во владения Сурхая и отогнал до 60 тысяч баранов, ставших предметом длительного спора с Портой и с Сурхаем.[302]302
  Там же, д. 5, л. 54.


[Закрыть]

Стоявший за кулисами событий Сурхай пытался взять реванш, призывая владетелей Дагестана и старшин джарских джамаатов выступить за плату против России, но не добился успеха. Отклонив предложенные Сурхаем 50 тысяч рублей, уцмий Ахмед-хан и наследники шамхала Хасбулат и Будай заявили, что «они присяги своей (данной российской императрице. – Н. С.) нарушать никогда не будут».[303]303
  АВПРИ, ф. 89: Сношения России с Турцией, оп. 89/1,1730, д. 5, л. 22,54,55.


[Закрыть]Оставшийся без поддержки Сурхай обратился в Стамбул с жалобой на действия русских властей. Оказывая Сурхаю видимую поддержку, Порта потребовала отзыва А. В. Румянцева с Кавказа, а русское правительство потребовало от султана заменить Сурхая. Эти взаимные претензии ни к чему не привели, но великий визирь предупредил Сурхая, чтобы он «не вмешивался в дела России».[304]304
  Там же, д. 6, л. 58.


[Закрыть] С тех пор отношения между Портою и Сурхаем стали охлаждаться, порой доходя до разрыва.

Анализ сложившейся ситуации показывает, что накануне нашествий Надир-шаха Афшара в Дагестане сохранялась сложная и напряженная обстановка. Внутриполитическое состояние Дагестана, усугубленное политической децентрализацией, пестротой этнического состава населения, сложными взаимоотношениями между феодальными владениями и союзами сельских общин, вмешательством соседних держав, характеризовалось наличием многочисленных очагов напряженности, перераставших в вооруженные столкновения. Такая ситуация, несомненно, способствовала воспитанию дагестанцев как храбрых и умелых воинов, но вместе с тем ослабляла возможности совместного отражения внешней угрозы, что было на руку иноземным завоевателям.

Внешнеполитическое положение Дагестана определялось политикой противоборствовавших сторон, сложным переплетением русско-иранских и русско-турецких отношений, заметным сближением Ирана с Россией и обострением русско-турецких противоречий из-за определения сфер влияния в Дагестане и прикаспийских областях.

Отличительной особенностью политической жизни народов Дагестана в этот период следует считать более определенную ориентацию на Россию в ходе борьбы против иранского владычества и активное противодействие захватническим устремлениям Стамбула и Петербурга в годы разграничения, стремившихся присовокупить к своим владениям отдельные территории и народности этого края.

Узловыми звеньями военно-политической и дипломатической активности держав, соперничавших в Дагестане, были поход русских войск в Прикаспий и подписанные вслед за этим Петербургский договор 1723 г. и Константинопольский трактат 1724 г. В этом же плане следует рассматривать принятие Портой в подданство Али-Султана, Дауд-бека и Сурхай-хана и ответные меры со стороны России, предпринятые для сохранения здесь своего влияния.