Текст книги "Олигархов надо (ка)лечить (СИ)"
Автор книги: Надежда Волгина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 15
Савелий
Вместо зарядки каждый день Савелий решил для себя, что станет тренироваться в таком хитром деле, как рубка дров. Именно за этим занятием его и застала Ната на следующее утро. Вспотевшего и изрядно злого, потому что сил потратил уже кучу, а ни единого полена так и не удалось разрубить достойно.
– Мусору от тебя, – скептически разглядывала щепки возле колоды Ната.
– Уберу, – пробубнил Савелий, с силой втыкая колун в пенек.
Устал как черт, лучше бы привычные упражнения выполнял. Ну тут уже дело принципа, как ни крути. Тут он заметил, что одета Натали не по-домашнему.
– Ты куда-то собралась? – поинтересовался он.
– Надо пополнить запас продуктов, – кивнула она. – Но ты останешься дома! – тут же заявила, хоть отправляться с ней в деревню Савелий и не собирался. Были кое-какие дела, которые он хотел провернуть в ее отсутствие.
– Как скажешь, – послушно откликнулся он, нахлобучивая на лоб кепку.
Несмотря на утро, солнце уже жарило вовсю. Днем, наверное, будет пекло. И это еще июнь не наступил.
– На почту зайдешь?
– Зачем? Мы же, кажется, договорились… – резко повернулась к нему Ната, которая собралась уже уходить.
– Так, вчера же переиграли, забыла? Я твой заботливый дядя, приехал помочь… Вот и начинаю помогать. Натали! – поторопился продолжить Савелий, видя ее решимость возражать и стоять на своем. – Позволь мне сделать хоть это для тебя. Хоть так отплатить за приют и доброту.
Положим, о последнем он приврал – добротой тут и не пахло. Но к ее манере общения с ним Савелий уже начинал привыкать. Хотелось, конечно, дождаться ласкового слова или улыбки, но тут, видно, нужно время.
– Да как ты не понимаешь! – всплеснула она руками. – Это же привлечет к нам внимание. Мастеров ты где собираешься искать?
– В деревне, где же еще. Столица далеко.
– Вот именно! А в деревне нашей все друг друга знают, начнут чесать языками. Кто-нибудь обязательно узнает тебя… Какая тут, к черту, маскировка?!
– Я все продумал, успокойся. Во-первых, пока тут будут рабочие, я обещаю сидеть дома. Если понадобиться выйти, то пробираться буду аккуратно, по-партизански. Средства маскировки у меня есть, – прикоснулся он к козырьку кепки. – И еще, пока тут, я решил отпустить бороду.
– Бороду? – насмешливо рассматривала Ната редкую поросль на лице Савелия. – Уж, козлиную бородку, скорее.
Ну да, повышенной волосатостью он не страдал, да и волосы у него были русые, щетина не бросалась в глаза. И все же, бородка изменит его внешность.
– Ната, доверься мне. Все будет хорошо, вот увидишь.
– Ты – последний человек, которому я бы доверилась. И я тебе не Ната, понял?! Делай, что хочешь, – махнула она рукой. – Мне-то что…
– Но без тебя мне не справиться. Кстати, можешь уже сегодня договариваться с мастерами.
– Успею, – тряхнула она волосами.
У Натали волосы тоже были русыми, но с глубоким каштановым отливом. Почему-то Савелий не сомневался, что она не красит их, и на солнце те естественно переливаются разными оттенками русого. Еще они у нее были густые, тяжелые и доходили до лопаток. Красиво, когда она не уродует себя, собирая их в хвост или в гульку. Как вот сейчас.
Савелий выждал, когда Натали уйдет от дома подальше, и с чистой совестью отправился в дом. Телефон она с собой не брала в деревню, как он успел заметить. И сейчас тот преспокойно дожидался его на столе в гостиной. Вот и вчера он лежал тут же, когда Савелий улизнул в дом, чтобы созвониться с Денисом и озадачить того. Оставалось надеяться, что результаты уже есть, и сейчас он все узнает.
– Привет! Есть новости? – заговорил он, когда Денис ответил на звонок.
– Привет! – отозвался начальник охраны. – Рано ты, – зевнул на том проводе.
– В деревне утро начинается с петухами. Да и не спится мне, душа не на месте, – признался Савелий.
Дело так и обстояло. С той прогулки по лесу он не переставал думать над словами Наты. Не просто так она тогда обмолвилась. Как и неспроста так относится к нему. С самого начала ему показалось, что вымещает эта девушка на нем что-то. И эта ее грубость… порой она была даже нарочитой, не идущей от души. Да и он успел убедиться, что с другими она не такая – более открытая, что ли.
– Узнал кое-что интересное. У твоего отца и Рогожина когда-то был совместный бизнес. Ты знал об этом?
– Первый раз слышу, – нахмурился Савелий. Он не ожидал, что Денис заговорит на эту тему. Не Рогожин его сейчас интересовал. – А что по тому делу, что я тебе вчера поручил?
– Не торопись. Тут интересная картина складывается. Заводом «Медик-сервис», которым сейчас владеет Рогожин, раньше владели в равных долях он и твой отец. Но потом отец твой продал свой пакет акций их прямому конкуренту и ушел из фармбизнеса вообще. Акции Рогожин как-то вернул себе, в подробности я не вдавался. И именно с тех пор они с твоим отцом на ножах. Как ты понимаешь, мои подозрения в организации покушения на тебя именно Рогожиным возрастают.
– Слушай, а меня-то ему зачем убивать? Да и когда это было?
Насколько знал Савелий, отец уже лет десять точно не связывался с компаньонами. Предложения о слиянии поступали часто, но все их отец отвергал.
– А вот это я и пытаюсь выяснить, – согласился Денис. – А твоя главная задача сейчас – не отсвечивать. Это ты понимаешь?
– Понимаю-понимаю. А что насчет той женщины – Бьянки Соболевой?
Обо всем, что услышал сейчас от Дениса, у Савелия еще будет возможность подумать. В принципе, не так уж сильно начальник охраны удивил его.
– А вот это самое интересное, и я намеренно тебе сначала рассказал предысторию.
Услышанное заставило Савелия напрячься, и нехорошие предчувствия не заставили себя ждать.
– Бьянка эта была главным бухгалтером на том самом заводе. И именно после того, как она повесилась, твой отец и разорвал партнерские отношения с Рогожиным…
– Повесилась? – Савелий почувствовал, как по спине пробежал холодок.
– А ты не знал? Да, она повесилась на своей даче.
– А причины?..
– Этого я пока не выяснил, но уже понятно, что дело там темное, – вздохнул на том проводе Денис. – Буду копать дальше. Ты мне лучше скажи, почему заинтересовался этим вопросом?
– Да тут… В общем, спасла меня дочь Бьянки, – зарылся Савелий пятерней в волосы, сам еще плохо усваивая все услышанное. Хотелось поскорее закончить разговор, чтобы все как следует обдумать.
– Да ладно!.. Вот уж поистине мир тесен. И, скорее всего, твоей спасительнице что-то известно о причинах самоубийства матери. Постарайся вывести ее на этот разговор. И… как думаешь, она надежная? Не сдаст тебя?
– Не должна, – отозвался Савелий. – Точно, не сдаст, – уверенно произнес. – Ладно, до связи. Будут новости, звони на этот номер.
– Ты тоже. И береги себя.
Глава 16
Натали
– Да ты, никак, богатым спонсором обзавелась, – нагло рассматривала Марина Нату в окошко в стеклянной перегородке, тогда как она была вся сосредоточена, чтобы не дрожали руки, когда забирала деньги и прятала их в сумочке. Да еще о лице нужно было позаботиться, чтобы крайнее удивление не исказило то до неузнаваемости. – Редко когда мне такие деньжищи приходится выдавать.
С Мариной они когда-то вместе учились в школе. И уже тогда тихо враждовали. Чем-то Ната не давала ей покоя. В открытую та никогда ее не задевала, но не упускала возможность сделать мелкую пакость или подставить перед учителем. И сейчас Нате меньше всего хотелось что-либо обсуждать с Мариной, но именно она работала оператором в их почтовом отделении.
– Не суй нос не в свое дело! – не выдержала и огрызнулась Ната. – И завидуй молча.
Выходя с почты, ругала себя на чем свет стоит, за то что не сдержалась. Но дело сделано, и Маринка теперь точно станет трепаться о ней на каждом углу. О молчании Веры Ната позаботилась, побеседовав с той приватно в магазине и пригрозив лишить всех тех ништячков для лица и тела, что делала специально для подруги.
– Будешь болтать о Саве, ничего больше не получишь.
– Да, почему? Дядя у тебя классный. Да еще и такой молодой! Мы вчера так мило пообщались с ним.
– Даже не сомневаюсь. Мило общаться он умеет. Но я хочу жить спокойно, понимаешь? А если каждый не ленивый придет посмотреть на моего молодого дядю, то…
– Да не скажу я никому, не волнуйся. Мне-то хоть можно приходить?
Даже если бы она запретила, Верка не послушалась бы. Кажется, Мамонтов ей понравился не только как «молодой дядя», а и как мужчина тоже. Вон как глаза горели, когда рассказывала об их милых посиделках у озера. Надо бы и с Мамонтовым побеседовать, чтобы не смел сбивать с пути истинного подругу. Он отсидится тут и свалит в свою Москву, а ей дальше жить и выслушивать стенания на тему поруганной любви.
В обратный путь Ната отправлялась нагруженная как ишак (с чего-то она решила сегодня скупить половину продуктового магазина), с крупной суммой денег в сумке (забыть о них не получалось, как она ни старалась) и накрутив себя сверх всякой меры. А потому, когда возле нее притормозил УАЗик Димки Строганова – одноклассника Наты и нежеланного ухажера по совместительству, она совсем не обрадовалась и даже разозлилась. Только его ей сейчас и не хватает!
– Привет, Натусь. Прыгай, подвезу, – распахнул Дима пассажирскую дверцу, не переставая газовать.
Гонщик нашелся – только и может, что пылить в деревне, мчась по бездорожью на всей скорости. Даже это сейчас Нату раздражало.
– Спасибо, не надо. Езжай, куда ехал, – перехватила она тяжеленный пакет в другую руку.
– Так, к тебе и еду. Запрыгивай, говорю.
– Ко мне? – снова остановилась Ната. Этого только ей не хватало. – А зачем? У меня дел куча…
– Нат, садись, по пути нам, – вздохнул Дима.
Тут уже она и сама поняла, как странно, должно быть, выглядит со стороны с тяжеленным пакетом и отказывающаяся от попутки. Только вот, Дима был последним человеком, которого ей сейчас хотелось видеть и выслушивать. Но в машину она все же забралась, испытав облегчение, когда установила в ногах пакет с продуктами. И в этом тоже был виноват Мамонтов – себе одной она сроду столько не покупала, да и вообще, привыкла обходиться малым. А такого лба нужно было еще прокормить.
– За грибами я собрался. Составишь компанию? – медленно пустил вперед внедорожник Дима.
– Нет, Дим, я вчера как раз набрала полную корзину.
– Ну так, а сегодня еще больше наберешь. Помнишь, как мы в детстве с батями в лес ездили?
Конечно, помнит. Отец Димки был знатным грибником. Именно он и научил когда-то разбираться в грибах отца Наты, а тот потом и ее всему обучил. Частенько и их с Димкой отцы брали с собой, когда не забредали слишком глубоко в лес. Тогда еще они были детьми, и времена эти Ната часто вспоминала, с теплотой. Только, с тех пор много воды утекло. Вот и они с Димой повзрослели. А еще он изменился в отношении к ней. Все пытался ухаживать за ней, намеки какие-то делал. А Нате всего этого не нужно было – хотела бы и дальше она оставаться с ним просто друзьями.
– Ладно, за грибами ты со мной не хочешь, а в клуб вечером пойдешь? Потрясемся, в кафешке посидим…
– И в клуб не пойду, некогда мне, – не стала деликатничать Ната. Таких, как Димка, нужно сразу осаживать. Проявишь нерешительность – потом не отвяжешься.
– А тебе всегда некогда, – сразу же надул губы Дима. – Ничего другого от тебя и не услышишь.
– Дим, не начинай. Как-нибудь потом сходим, ладно?
– Потом – это когда? Завтра? Через неделю? Или, может, через год?
Чуть не сказала «через год», вовремя сдержалась.
– Дим, мне правда некогда. Дел выше крыши. Еще и ремонт затеяла…
– Так, давай я помогу с ремонтом! Чего тебе одной корячиться?
И этого говорить было нельзя, – с опозданием сообразила Ната.
– Не нужно мне помощи, и сама я делать ничего не собираюсь, – подавила Ната тяжкий вздох, радуясь, что они уже почти доехали до ее калитки. Оставалось надеяться, что Мамонтов не шляется по огороду, а отсиживается в доме, дожидаясь ее. – Сама я ничего делать не буду.
– Это как? Говоришь, ремонт затеяла, а делать ничего не собираешься, – озадаченно уточнил Дима.
– Найму бригаду…
– А где наймешь?
– Да, в деревне нашей, где же еще! – уже едва сдерживалась Ната.
Но, благо, УАЗ уже затормозил возле калитки, и Ната с радостью распахнула дверцу, спрыгивая на землю.
– Даже чаю не предложишь? – с улыбкой смотрел на нее Дима.
– Я на огород тороплюсь, извини. А ты за грибами едешь, забыл? Солнце уже скоро в зените будет, – посмотрела Ната на безоблачное небо. И так ей захотелось на речку – искупаться, позагорать. Но даже этого она не могла себе позволить из-за Мамонтова. Снова увяжется за ней, а на речке в такую погоду может быть народ. – Пока, Дим, – махнула она ему рукой и потащила пакет к дому, молясь, чтобы Дима не увязался за ней следом.
Не увязался, и судя по реву двигателя, да пыли, обиделся на нее. Ну и пусть обижается. Вот уедет Мамонтов, и все войдет в прежнее русло. А пока ни с какими Димками ей общаться не хочется, да и не следует.
Во дворе и за домом Мамонтова не оказалось. И нашла его Ната в кухне – уже привычно в ее фартуке и кашеварящим.
– О, привет! А я тут щи из кислой капусты готовлю, – встретил он ее такими словами, не переставая помешивать в кастрюле.
– Ты и это умеешь? – плюхнула Ната пакет на стол, а сама буквально упала на табурет. Ну и дело осталось за малым. – Это что? – шмякнула она о стол увесистой пачкой денег.
– Сдается мне, это денежные купюры, – усмехнулся Мамонтов. – Тоже вижу их редко, привык к безналу.
– Это огромная куча денег, – отодвинула их Ната от себя подальше. – На них можно дворец отстроить, – не мигая смотрела она на Мамонтова.
– Значит, этого нам точно хватит, – расплылся он в улыбке.
– Не нужны они мне! И никакого ремонта не будет! Это олигархи, вроде тебя, живут во дворцах, а мне как-то и тут удобно и привычно.
– Во-первых, никакой я не олигарх. Отец мой – да, а я – просто крупный бизнесмен. А во-вторых, – опустился Мамонтов на табурет и схватил руку Наты. Да так крепко, что вырвать получилось ее не сразу, – это моя благодарность за то, что ты для меня сделала, делаешь и сделаешь еще. Натали, ты спасла мне жизнь. За это я никогда не смогу отблагодарить тебя сполна.
– Вот именно! Не сможешь, не надо и пытаться. В общем, забери их, – кивнула Ната на деньги, – чтобы не мозолили мне глаза.
– Хорошо, – взял он деньги со стола и сунул их в один из кухонных ящиков. – Вернемся к этому разговору после обеда. Надеюсь, отведав моих щей, ты подобреешь.
Глава 17
Савелий
Поговорить после обеда не получилось. За столом Ната сидела грознее тучи и сосредоточенно смотрела в тарелку. А сразу после обеда извинилась и ушла. На этот раз она даже посуду со стола не убрала, и Савелий всю голову сломал, что могло такого случиться, чтобы настроение ее настолько испортилось? С утра вроде все было нормально – привычное состояние холодной войны. Сейчас же ему казалось, что невзлюбила его Ната особенно сильно и как-то вдруг. Либо ее кто-то сильно расстроил.
Наведя порядок в кухне, в доме Савелий Натали не нашел. Не было ее и на огороде, да и солнце палило нещадно – в такую погоду себе дороже гнуть спину под открытым небом.
Имелся еще подвал – туда Савелий и отправился. Но стоило только распахнуть низкую дверь и вдохнуть немного по подвальному затхлого воздуха, как откуда-то из недр раздался недовольный голос:
– Не ходи сюда. Здесь личная территория, куда посторонним вход воспрещен.
Ослушаться Савелий не посмел, хоть и очень хотелось. Вынужден был вернуться в дом и заняться ничегонеделаньем.
Взяв с полки первую попавшуюся книгу, он уселся с ней на диван в гостиной. Хм… Драйзер «Гений» – не читал, хоть в юности и делал это запойно. В доме отца и сейчас была огромная библиотека, которую собрал еще дед. И пусть бумажные книги постепенно уходили в прошлое, вытесняемые электронными, но Савелию нравилось шуршание страниц и специфический книжный запах. Но и он в последнее время больше читал с экрана. Да и не было у него толком этого времени.
Еще через какое-то время Савелий понял, что вместо того чтобы читать, продолжает размышлять о Натали и ее поведении. Пуще прежнего захотелось разговорить эту девчонку. Вот и Денис велел ему именно это сделать. Но как? Стоит ему только заговорить о ее матери, как она замыкается и замолкает вовсе. И сейчас, когда узнал, что работала Бьянка с его отцом, обстоятельства ее кончины и вовсе стали казаться слишком загадочными. Да и намек Наты не шел из головы.
В конечном счете, тщетно пытаясь вникнуть в содержание книги и изведя себя всякими домыслами, Савелий умудрился уснуть. А проснулся, когда солнце уже клонилось к закату.
Дом снова пустовал. Не оказалось Наты и в подвале, куда Савелий рискнул спуститься на разведку. Когда и на огороде не нашел ее, начал волноваться. Хорошо, догадался завернуть к сараю.
– Вот ты где? А я тебя повсюду ищу…
Натали сидела лицом к забору – той его части, за которым простиралось поле, а справа от поля уже по вечернему темнел лес.
– Завтра будет дождь, – посмотрела на него Ната. – Видишь, какой закат? – указала она на горизонт, что просматривался сквозь прорехи в заборе.
– А что в нем особенного? – проследил Савелий за ее взглядом, усаживаясь рядом.
Жара спала, и дышалось намного легче. Да и с леса сюда доходила приятная прохлада.
– Солнце слепит, а небо вокруг очень светлое, почти белое. И эти длинные облака у горизонта видишь?
– Ну, вижу…
– Будет гроза с ветром, снова взглянула на него Ната.
Жаль, что так быстро отвернулась – он бы посмотрел в ее глаза подольше. Уж больно красивой показалась Савелию их зелень в свете закатного солнца.
Пока Савелий лихорадочно соображал, как можно начать интересующий его разговор, Ната заговорила первая.
– Я люблю грозу. В детстве получала от бабушки, когда выбегала под дождь. Особенно, когда он стеной идет. Мне нравилось из сухой моментально становится мокрой, – добавила с сентиментальной улыбкой. – А бабушка говорила, что если молния попадет в сосну, то меня закидает щепками. Сама я такого не видела, но она мне рассказывала, как это бывает. Страшно и интересно.
Как это подходило под ее характер – стоять под проливным дождем и радостно мокнуть. Савелий отчетливо представил себе эту картину. Сам он дождь не любил. Это сырость, нулевая видимость и километровые пробки. Романтики ноль. Но и его жизнь в столице не сравнить с ее – деревенской.
– Твой отец сильный человек, раз решился переехать из Москвы сюда, – решился-таки Савелий и затронул деликатную и очень интересующую его тему.
Но именно так он и думал – где столица, и где эта глухомань.
– Можно подумать, что только в Москве живут люди, – усмехнулась Ната.
– Нет, но у него там, наверное, была работа…
– Она и тут была и даже больше, чем там, – закончила Натали за него мысль.
– А друзья, родственники? – боялся Савелий раньше времени радоваться, что получается разговаривать ее.
– У папы родственников бабушка была, да брат, который живет далеко отсюда, и с которым они практически не общались. Так что, ты угадал – у меня есть дядя, которого я никогда не видела. А у мамы… – она замялась. – С маминой родней мы тоже не общаемся, потому что отвернулись они от мамы, когда уехала в Россию и вышла за папу.
Даже так? Кто бы мог подумать, что темпераментные итальянцы могут быть столь суровыми и злопамятными. И даже после смерти, когда прошло столько лет. Хотя, тут, может, уже обратная реакция сработала – и общаться не захотели с ними. Эту тему Савелий развивать не стал, как не самую животрепещущую.
– А ты? Ты хотела уезжать? – внимательно посмотрел на Натали.
– Я тогда вообще ничего не хотела, – после паузы тихо отозвалась она. – А сразу после похорон мы уехали…
– А от чего умерла твоя мама? – решился Савелий на самый сложный вопрос. Но ему очень важно было, чтобы именно Ната ответила на тот честно. И сейчас ему казалось, что закат к этому располагает. Ответа или какой другой реакции ждал с замиранием сердца.
– Мама… повесилась, – Натали это буквально выдавила из себя, преодолевая сопротивление. Савелий понял, что никогда до этой минуты она ни с кем не говорила о смерти матери. Возможно, даже с отцом. Но разговоры приносят облегчение. И пусть действовал он не из этих соображений, но он совсем не был против этого.
– А почему она это сделала, ты знаешь?
Ух! Даже вспотел – так тяжело ему дался этот вопрос. И больше всего пугала реакция Натали. Но взрыва не последовало, как и вспышки раздражения. А ему нужны были хоть какие-то подробности или зацепки.
Натали
– Пап, мама заболела?
Они с отцом готовили ужин и ждали маму с работы. Но когда она вернулась, то даже не зашла в кухню, а сразу отправилась в спальню. И снова она сегодня задержалась дольше обычного.
– Нет, малыш, мама просто устала. Сейчас мы с тобой дожарим картошку и позовем ее ужинать.
Картошку они дожарили, и папа пошел за мамой. Но вернулся один.
– Ты права, дочь, маме нездоровиться. Давай ужинать.
Ната видела, с каким трудом далась отцу улыбка, и ужинали они в унылом молчании. Потом смотрели телевизор. Мама же весь вечер не выходила из спальни.
Перед сном Ната заглянула в спальню к маме. Та лежала на кровати, спиной к двери. Она даже не переоделась – в чем пришла с работы, в том и легла.
– Мам, – позвала Ната, уверенная, что она не спит.
Но никакой реакции не последовало. Постояв немного на пороге спальни, Ната отправилась к себе. Это была первая ночь, когда ее мучала бессонница. А в те моменты, когда проваливалась в сон, ей снилось что-то страшное.
Утром мама встала, как всегда, раньше всех. Она приготовила завтрак. И выглядела такой спокойной, разве что, немного бледной. И глаза припухли и покраснели, словно она долго плакала.
– Я взяла пару дней за свой счет, – сообщила она за столом отцу. – Хочу поехать на дачу, убраться в доме. А то сезон скоро…
– Подожди выходных – вместе поедем, – предложил папа.
Ната видела, как рад он тому, что мама не идет на работу. И еще сожалел, что не может вместе с ней отправиться на дачу. Да и Ната хотела бы. Обычно, убирались в доме и на участке после зимы они все вместе. А вечером жарили шашлыки – открывали дачный сезон, как папа говорил. Но еще идет середина рабочей недели. У Наты школа, у папы смена на заводе.
Перед тем, как уйти в школу, Ната слышала, как папа пытается уговорить маму не ехать одной. Но она стояла на своем, говорила, что хочет побыть одна, отдохнуть от городской суеты. Да и весна в том году наступила рано…
Тот день Ната не забудет никогда. Вот уже двенадцать лет она вспоминает лицо отца, когда вернулся тот с работы вскоре после ее возвращения со школы, когда прошла еще только половина его смены.
Серый, с потухшими глазами и постаревший лет на десять. Усталый и очень несчастный. С годами горе притупилось, но эту печать несчастья так и не получилось до конца стереть с родного лица. И как-то без слов Ната поняла, что с мамой случилась беда. Поняла и жутко испугалась – ничего не стала спрашивать. А вечером, когда мама не вернулась с дачи, и Ната уверилась в своих догадках, в ее комнату зашел отец.
– Натали, мне нужно кое-что сказать тебе, – опустился он на ее кровать, глядя куда-то в пол.
– Это про маму? – всхлипнула она.
Весь день боролась со слезами, а тогда просто не смогла их сдержать. А когда и отец заплакал, то с Натой что-то произошло – слезы вдруг высохли, словно их выжгло сильнейшим огнем. И с тех пор она больше не плакала. Не пролила ни слезинки, когда умерла бабушку. Хоронила с сухими глазами отца…
И сейчас вот, сидя рядом с сыном того, кого Ната все эти годы винила в смерти матери, она впервые почувствовала, как близко слезы подобрались к глазам. И снова не получилось пролить те. Да и не хотела она плакать при Мамонтове.
– Она сделала это из-за одной сволочи! – не сдержала Ната злости, что выплеснулась в этой короткой фразе. – Мрази, что продолжает топтать землю, отравляя ту своим дыханием, тогда как мама уже давно… не может этого делать.
Сдулась Ната тоже как-то сразу и резко. Кому и что она пытается доказать, если даже говорить с Мамонтовым на эту тему не может? Да и если бросать кому-то в лицо обвинительные слова, то точно не ему. Она ненавидит его фамилию, его отца, но не его самого. Он и не догадывается ни о чем, а она ничего не сможет ему рассказать.
Уже гораздо позже, когда детство осталось за плечами, а Ната вошла в пору юности, у них с отцом снова состоялся разговор о маме. До этого по молчаливому согласию они не затрагивали тему ее гибели. Они вообще не говорили о маме, и иногда Нате казалось, что та ей только приснилась, что и не было ее на самом деле. Не говорила о ней и бабушка, и в глубине души Ната всегда знала, что бабуля осуждает маму за самоубийство. Осуждает и не может простить. Так и унесла этот грех с собой в могилу.
Разговор случился как раз после похорон бабушки. Нате тогда исполнилось уже шестнадцать. Отец крепко выпил на поминках, а когда все ушли, даже напугал Нату очень сильно.
– Как она могла так с нами поступить?! – шарахнул он кулаком по столу, и Ната чуть не выронила тарелки, что сносила в кухню.
– Кто, пап? – спросила она.
– Бьянка! Я ведь любил ее больше жизни, а она… – уронил отец голову на руки и снова заплакал.
Тогда Ната второй раз в жизни видела своего сильного отца плачущим. Горе не сломало его, он нашел в себе силы жить дальше. Он даже не пил толком, разве что, тогда вот. Но тогда было можно.
– Я должен был убить его!
– Кого? – опустилась Ната за стол.
Она поняла, как нужно отцу выговориться. Правду боялась услышать, но и ждала ее с жадным нетерпением. Она знала, как умерла ее мать, но о причинах могла только догадываться.
– Директора, на которого Бьянка работала, Евгения Мамонтова.
Из детства всплыли воспоминания, что эту фамилию уже слышала, когда улавливала обрывки разговоров отца с матерью. Но в тот день фамилия намертво врезалась в мозгу Наты. А потом и образ убийцы матери прочно засел в голове, когда она нашла о нем всю имеющуюся в интернете информацию.
И еще одну страшную подробность Ната узнала тогда от пьяного отца. То, что на трезвую голову он никогда бы не рассказал ей. И на утро он забыл, а она с тех пор с этим жила.
За день до смерти мама была изнасилована. Об этом отцу сообщил патологоанатом, что проводил вскрытие. И он же потом отказался от собственных слов, когда отец подал заявление в полицию. Дело так и не завели, виновных не наказали. Ради дочери отец не стал больше ни до чего докапываться, а просто уехал от Москвы так далеко, как только смог. Мама осталась неотмщенной, а Ната с шестнадцати лет вынашивала план мести. И теперь, когда у нее появилась такая возможность, она почему-то не могла даже начать воплощать его в жизнь.
– И кто он? – задал Мамонтов закономерный вопрос.
Натали даже смешно стало, когда представила его лицо, скажи она ему правду. И что потом? Да ничего, кроме лишних и не нужных ей проблем.
– Тебя это не касается, – проговорила она и встала. А потом молча ушла в дом, оставляя Мамонтова одного любоваться закатом.
