Текст книги "Обаятельный наглец (СИ)"

Автор книги: Надежда Волгина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

В безликой спальне опустил Нику на кровать и призадумался. Надо бы раздеть ее, но вряд ли она поблагодарит его за это. Да сам он разве сможет устоять, увидев все те прелести, что скрывает одежда? Нет, раздевать ее он точно не будет, разве что накроет пледом. Полюбовавшись Никой еще пару минут, Михаил накинул на нее плед и не выдержал – прижался к ее губам. Уж на это он точно имеет право, и она об этом точно не узнает!

Ника

Привычка вставать рано выработалась у Ники еще в школе, в старших классах. А с годами она только укрепилась, и даже в выходные не получалось поспать подольше – срабатывал биологический будильник. Да и не любила она спать долго, считая время, отведенное на сон, потраченным в пустую.

Вот и сегодня пробудилась, как говорится, ни свет ни заря. Правда ни зари, ни света не планировалось в ближайшем будущем – погода за ночь испортилась еще сильнее, и в воздухе висела серая хмарь вперемешку с безостановочно падающим снегом. Ветер тоже усилился, хоть вчера казалось, что это невозможно. Если так и дальше пойдет, то им грозит самый настоящий ураган. Да и сейчас уже получилось рассмотреть парочку поваленных деревьев и повсюду сорванные ветки, плакаты и много чего еще.

По пути на кухню Ника успела поразмышлять на тему, что в кровать вчера отправилась не на своих двух. Перенес в спальню ее Михаил, и в душе она была благодарна ему как за это, так и за то, что не вздумал раздевать ее. Если бы он только посмел, то до утра бы точно не дожил! Впрочем, он же не посмел. И сам он еще спал, что тоже радовало.

Проснуться окончательно без чашки утреннего кофе у Ники всегда получалось плохо. И в те редкие дни, когда с утра на кофе не оставалось времени, она обычно мучилась, пока не могла себе позволить его выпить. Сегодня был не такой день, и начался он правильно.

После бодрящего кофе Нике захотелось принять ванну, сделать это как она любит – в наушниках и с любимой музыкой. И все для ванной тоже имелось – морская соль, ароматизированная пена… прямо, как в лучших домах. Прихватила она с собой и плейер. И снова порадовалась, что сможет все это провернуть до пробуждения Михаила.

Ванна наполнилась очень быстро, и уже через несколько минут Ника погрузила свое бренное тело в горячую и приятно пахнущую воду, вставила в уши наушники и отдалась во власть любимых мелодий под мерное плескание воды. Удовольствие испытала настолько полное, что даже глаза прикрыла, отключаясь от всего мирского и надоедливого. И музыку сделала погромче.

Михаил

А вот это он сделал зря! Стоило только открыть глаза, как Михаил понял очевидное – вчерашние вечерние возлияния не прошли даром, голова раскалывалась, а во рту поселилась пустыня. И всего-то выпил полбутылки виски, а каков по силе эффект испытал. Что ж, заслуженное наказание за невоздержание. А усугубило все еще и то, что встал он гораздо позднее обычного.

Апельсиновый сок имелся в холодильнике, и хлебать его Михаил принялся прямо из горлышка, потому как сил терпеть засуху уже не осталось. По мере того, как живительная влага проникала внутрь, становилось все легче и легче. Мысли уже не барахтались в голове в агонии утопающего, а руки перестали трястись, как у алкоголика с многолетним стажем. Если уж на то пошло, то пить Михаил вообще не особо любил и делал это довольно редко, не считая двух последних раз. Правда, и перерыв между этими разами был минимальный – день. И вывод, что пора с этим завязывать, напрашивался сам.

Черт! Да что же это за невезуха! Кто?!. Скажите на милость, кто спроектировал квартиру так, что тут имелось аж три комнаты и всего один санузел, да и тот совмещенный?! Какому придурку следует поотрывать за это руки и сделать пересадку мозгов?! И что теперь прикажете делать ему, когда в туалет хочется нестерпимо, а там поселилась водяная нимфа и кажется, сделала это надолго?

Михаил постучал раз – ответом ему послужила тишина и едва различимый плеск воды.

На второй, уже более громкий стук, тоже ничего не последовало.

Собрав всю волю в кулак и призвав остатки терпения, Михаил позвал:

– Вероника!

И тоже ноль реакции.

– Веронииииика! – куда как громче раздалось в квартире. – Ника! – гаркнул он во всю мощь своих легких.

Тишина и даже еще тише. Можно различить жужжание мухи, если бы эта несчастная сюда залетела.

Да что ж это такое! Михаил уже невольно принялся приплясывать на месте, когда обнаружил еще одну интересную деталь – выключатель света находился в ванной. Это уже ни в какие рамки не вписывалось! А за такое гениальное решение кого следует колесовать?

Постучав еще раз и не дождавшись ответа, Михаил понял, что придется отправиться на поклон к соседям, рискуя при этом опозориться по полной.

В квартире напротив, когда он позвонил туда, долго не раздавалось ни единого звука. И лишь потом Михаил различил шаркающие шаги, и сразу же до него донесся старческий голос:

– Кто там?

– Здравствуйте! Это сосед из двадцать седьмой квартиры, – предельно вежливо сообщил, хоть уже с трудом получалось что-то соображать. Природная потребность все сильнее заявляла о себе, и сил терпеть почти не осталось.

– Какой такой сосед? Не живет там никто…

– Мы с женой вчера только въехали. Откройте, пожалуйста, – торопливо проговорил Михаил. Излагать суть просьбы через дверь и на весь подъезд тоже желания не было.

Слава богу, что после непродолжительной паузы, которая ему показалась вечностью, замок в двери щелкнул, а потом и сама она приоткрылась на длину цепочки.

– Сосед? – подозрительно уставилась на него в щель старушка. – И что же ты хочешь?

– Могу я воспользоваться вашей уборной? – подбоченился Михаил, чтобы не выглядеть жалким.

– А у тебя своей, что ли, нема? – вытянулось от удивления лицо старушки.

– Да есть у меня, – не получилось скрыть мучительную досаду. – Но там жена, а мне очень нужно.

– Приспичило, значит? – усмехнулась собеседница. – А ты точно не бандит? – сразу же подозрительно прищурилась.

– Да какой там бандит! – всплеснул руками Михаил. – Могу заплатить вам за причиненные неудобства.

Снова он невольно начал приплясывать, и наверное, это и подействовало на старушку лучше всяких аргументов.

– Кто ж платит за такое, – ворчала она, отпирая дверь и впуская Михаила в квартиру. – Разве ж деньги все решают?.. – ворчала она и что-то еще в подобном духе. Но Михаил ее уже не слушал, а несся на всех парусах к намеченной и дико желанной цели.

Способность мыслить и говорить спокойно вернулась к нему, только когда покидал спасительную уборную.

– Спасибо вам огромное! – с чувством поблагодарил старушку и едва не обнял даже. – Если вам что понадобится, обращайтесь, не стесняйтесь.

– Есть у меня все, милок, есть, – отмахнулась старушка. – Послушай-ка, а жена у тебя никак глухая?

– Почему вы так решили?

– Ну а как же?.. Слышала я, как колотился ты в дверь и звал ее.

Так! Тут еще и звукоизоляция ни к черту. Ну точно, дом проектировал горе архитектор.

– Али она утопла там?

– Утопла?

Ступор заставил замереть на месте. Может, и правда что случилось с Никой? О таком он даже не подумал, да и мозг его был сильно затуманен.

– Спасибо еще раз! – заторопился он на выход и рванул обратно в квартиру.

За время его отсутствия там ничего не изменилось, и Ника из ванной не вышла. Постучав еще для профилактики, Михаил решил перейти к более действенным методам. Рубильник он заметил в подъездном коридоре и не замедлил воспользоваться им, вырубая свет во всей квартире. Ну а дальше нужно было выломать дверь – делов-то. Поднажал раз, два, три… и дверь с противным треском распахнулась. Одновременно с этим раздался вопль, и потом что-то с грохотом упало.

Глава 6

Ника

Мама всегда ругалась, когда Ника принимала ванну. Говорила, что уйдет туда и пропадет. А она волнуется. Да еще и «затычки в уши вставит» и становится совершенно глухой. Да, все так обычно и случалось, но с поправочкой – Ника была честной и прежде чем отправиться в ванную, убеждалась, что никто больше на нее не претендует. Ну и обычно она не закрывала дверь, и мама в любой момент могла войти и проверить, не утопла ли ее любимая дочь. Так что, и ругать-то ее было не за что.

На этот раз Ника никого не предупредила, что было совершенно естественно. Михаил еще спал, да и отчитываться ни перед кем тут она не обязана.

Она долго лежала в воде, пока пена вся не осела, а вода не остыла до такой степени, что стало немного зябко. И только Ника собралась выбраться, чтобы ополоснуться из душа, как неожиданно погас свет. Темень окутала ее настолько густая, что Ника потеряла ориентиры. Понятия не имела, в какой стороне находится душ. Шарила перед собой, пока не нащупала.

А потом раздался оглушающий грохот, который она отчетливо разобрала даже в наушниках – вынуть их не успела. Ну и дальше все произошло очень стремительно, даже молниеносно. Дверь в ванную распахнулась, впуская пучок дневного света и мужскую фигуру, залитую им. Ника от неожиданности и испуга поскользнулась и ухватилась за единственную попавшую под руку вещь – штору для ванной. Крепление телескопической трубки, на которой висела штора, оказалось совсем хлипким, и Ника вместе со шторой и палкой полетела в ванну. Дальше голову и ногу прострелила боль, заставившая ее громко завыть. И машинально, сквозь боль, она отметила, что штора надежно прикрыла ее наготу от посторонних жадных взоров.

– Черт! Что ты творишь, девушка?! – прорычал Михаил, подскакивая к ванне.

– Уйди, – простонала Ника. – Я голая…

– Меньше всего меня сейчас интересует это! Ты не убилась?

– Убилась и, кажется, умираю.

– Так, иди-ка сюда, несчастье, – бормотал Михаил, пытаясь ухватить Нику в скользкой от воды и пены занавеске. – Где болит? – попутно интересовался. – Чем ударилась?

– Головой, ногой… Все болит! – ныла Ника, сама себя не узнавая.

И чего это ей приспичило прикидываться умирающей? Ну да, места удара болели, но не адски, и умирать она точно не собиралась, как и терять сознание. Вон и полотенце умудрилась схватить в самый последний момент. А иначе, при свете дня никакая штора (к тому же, прозрачная) не поможет скрыть наготу. А показывать себя Ника точно никому не собиралась.

– Отвернись, я закутаюсь в полотенце! – строго велела Ника, прижимая к себе оное, как надежный щит, когда Михаил опустил ее на диван.

– Давай сначала убедимся, что пострадала ты не слишком серьезно, – наклонился он было к ней.

– Нет! – взвизгнула Ника так, что он невольно отшатнулся.

– Истеричка что ли? – усмехнулся Михаил. – Что у тебя есть такого, что я уже не видел.

– У меня ты не видел ничего и не увидишь! – отрезала она и снова велела: – Отвернись.

И да, сама она считала, что ведет себя сейчас как форменная истеричка.

Слава богу, он отвернулся. Ника быстро замоталась в полотенце, избавляясь от мокрой шторы. Хоть теплее, но стало сразу. А вот голова и нога все еще побаливали.

– Можешь повернуться, – разрешила она, когда устроилась в удобной позе на диване, убеждаясь, что все стратегические места надежно прикрыты.

Михаил повернулся и какое-то время стоял молча, внимательно разглядывая ее. И даже в полотенце под таким его взглядом Ника чувствовала себя голой.

– У тебя кровь на ноге, – нахмурился он.

Только тут Ника заметила в районе коленки порез. Обо что это она, интересно? Наверное, об головку душа поранилась, когда падала. Рана была совсем крохотная, но кровила, да. От вида собственной крови немного поплохело – никогда не могла спокойно смотреть на такое. В школе, когда у них брали кровь из вены, помнится, она первый раз грохнулась в обморок.

– Блииин… – протянула она, и собственный голос напомнил блеяние напуганного козленка.

– Сильно болит? – присел Михаил на краешек дивана и принялся рассматривать ссадину более детально. – От потери крови точно не умрешь, но рану нужно обработать. А что с головой? – прикоснулся он к волосам Ники, с которых продолжала стекать вода. – Шишка, – удовлетворенно констатировал, когда Ника дернулась от его прикосновения.

Боль уже притупилась настолько, что чувствовала себя Ника почти нормально. Восседать на диване было удобно, как и прикидываться сильно пострадавшей. Да и она получала тайное удовольствие от мужской забыты, в котором Михаилу не призналась бы даже под страхом смерти.

Он же занялся поисками медикаментов, и еще через пятнадцать минут, когда он перерыл все имеющиеся в квартире шкафчики, раздалась его ругань.

– Вот же придурки! Спиртного притащили на год, а о лекарствах не подумали!..

Наверное, имел он ввиду сейчас своих охранников, что занимались спешной подготовкой этой квартиры для жилья. Что ж, не удивительно, что те не подумали о лекарствах – сами, наверное, последний раз болели в детстве – такие бугаи-то.

Про себя Ника уже вовсю хихикала, внешне же оставалась израненным бойцом. Пусть поволнуется подольше – на пользу пойдет.

– Я к соседям, – повернулся к ней Михаил. – А ты сиди и не двигайся, – пригрозил он ей пальцем.

Михаил

Вот и состоялась вторая за этот день встреча со старушкой – соседкой. На этот раз дверь она открыла практически сразу и не выглядела уже такой подозрительной. Даже улыбнулась Михаилу.

– Опять что-то стряслось, милок? Нужно в уборную?

– Нет, – невольно рассмеялся он, вспомнив о недавнем своем позоре. – Хотел попросить у вас зеленку и лейкопластырь, если есть. У меня жена поранила ногу, а погода такая…

– Да разве ж я слепая! – перебила его старушка, распахивая дверь шире и впуская его в квартиру. – Не вижу, что творится за окном? Люди – грешники, вот природа и наказывает их…

Она продолжила рассуждать в том же духе, отправляясь в комнату. Михаил же остался ждать в коридоре. Невольно задался вопросом, а что делает эта старушка в нефтяном поселке? Не похоже, чтобы с ней кто-то жил. Да и квартира, кажется, однокомнатная. Бедненькая, но чистенькая. И сама старушка ему тоже понравилась.

– А… выживете тут одна? – вежливо поинтересовался Михаил, с благодарностью принимая зеленку и лейкопластырь.

– А что? – тут же подозрительно воззрились на него старческие глаза.

– Не подумайте ничего. Просто, мне казалось, что живут тут одни работяги, – торопливо принялся оправдываться.

– Ну так, милок, у работяг есть семьи. И у меня была…

– Была? – подметил он печаль в голосе старушки.

– Сын, невестка и внучок, – сокрушенно кивнула она.

Как-то вдруг стало страшно выслушивать ее историю дальше. Но и остановить ее не смог, как и позорно сбежать.

– Погибли сын с невесткой – потонули в море. А Ванюшку забрала сватья к себе жить. Ну а я осталась тута, где могилки любимых, – совсем тяжко вздохнула старушка, и душу Михаила затопила непривычная жалость.

– И вы тут совсем одна живете?

– Одна, милок.

– А на что, извините за нескромный вопрос?

– Так на пенсию сыночка. Он же работал на вышке, и добрые люди решили, что погиб он при исполнении служебных обязанностей. Платят пенсию и мне, и Ванюшке, делят пополам. Ну и свои честно заработанные за жизнь копеечки получаю, – так по-доброму улыбнулась старушка, что сердце Михаила сжалось в сентиментальном спазме.

Захотелось сразу озолотить ее, но разве ж она примет такую помощь? Вот ведь, живет без излишеств, даже в нужде, а сразу видно, что гордая. И память чтит об ушедших раньше нее, что тоже достойно уважения. В общем, количество мысленных зарубок пополнилось еще одной. А старушку Михаил тепло поблагодарил за помощь.

Он ожидал увидеть Нику на диване со страдальческим выражением лица и никак не думал, что будет она стоять у окна, в своих чертовых наушниках и вовсю приплясывать. Вот, значит, как? Нога у тебя болит? Ну держись, симулянтка!

Недолго думая, Михаил приблизился к Нике со спины, зацепился за край полотенца и резко потянул то на себя. Да, не самый умный поступок. Даже мальчишеский и совершенно не достойный уважающего себя мужчины. Но именно эта мысль первой пришла на ум и безумно ему понравилась.

– Ай! – взвизгнула Ника, когда осталась без всего, в чем мать родила.

Голенькая, красивенькая и до ужаса аппетитная и желанная. Михаил не мог оторвать от нее взгляда, жадно скользя им по упругой груди, плоскому животику и манящему треугольнику с легким пушком. И на губах его все шире расползалась улыбка людоеда.

– Ну все, красавица! Теперь я тебя съем! – и пошел на нее.

Ника

«Доигралась, дурочка!» – забилась в мозгу паническая мысль, пока Ника отступала к окну. Больно отступать было некогда, и вскоре она уперлась голой попой в подоконник. А Михаил был уже совсем рядом, и взгляд его не сулил пощады…

Черт дернул ее встать с дивана. Называется, захотелось позлить того, кто проявил о ней заботу и милосердие. Пусть это не искупляло всех грехов Михаила, но в данной ситуации он вел себя очень даже достойно и руки не распускал, что особенно радовало.

– Не надо! – заскулила она, упираясь ладошкой в его грудь в попытке оттолкнуть от себя.

Не тут-то было – Михаил навис над ней как скала, вершина которой упиралась в грозовое небо.

– С огнем решила поиграть? – поинтересовался он низким голосом с хрипотцой, склоняясь к ее лицу.

Сейчас Ника чувствовала себя совсем маленькой и ничтожной перед лицом великой опасности. Паника разрасталась с бешенной скоростью, а на ум, как назло, не шло ничего путевого.

Одна рука Михаила прижалась к ее ягодицам, и он резко притянул Нику к себе. Второй самым бесстыдным образом накрыл ее вмиг восставшую грудь. От возмущения Ника задохнулась – только и могла, что мычать что-то нечленораздельное и елозить в его стальных тисках.

– Не усугубляй ситуацию, малышка, – прошептал он ей в губы, не переставая ласкать грудь.

Ника с ужасом осознала, что отчетливо чувствует его напрягшуюся плоть. И сама она возбуждалась от его ласк против воли, ненавидя себя за это.

– Отпусти, – нашла в себе силы попросить.

– Ни за что! Сейчас ты понесешь заслуженное наказание.

– Ты же?..

Договорить не получилось – его губы накрыли ее, а язык сразу же нагло ворвался в рот. А она всего-то хотела поинтересоваться, не собирается ли он взять ее силой? О какой силе может идти речь, если она уже плавится в его руках и беззастенчиво сочится любовными соками. Ощущение давно забытое, но от этого только более волнительное.

– Я с ума сойду от тебя! – прорычал ей Михаил в губы и подхватил на руки. – Что ты со мной делаешь, мелкая?

Видимо, чтобы она не ответила, он тут же припечатал ее губы новым поцелуем и не выпускал те из влажного и горячего плена, пока не положил драгоценную ношу на диван.

Ника совершенно дезориентировалась в пространстве и времени. Голова шла кругом, кровь пульсировала в висках и не только в них… Возбуждение все нарастало, и Нике хотелось наложить на себя руки. Нет! Сначала заняться любовью с Михаилом, а потом убиться.

Его страсть передавалась и ей. Ника чувствовала, как дрожит Михаил, сдерживая себя, чтобы не наброситься на нее с жадностью голодного зверя. Сама она последними усилиями воли заставила себя превратиться в бревно, чтобы только не поддаться тому шквалу эмоций, что неожиданно нахлынул на нее от его поцелуев и ласк. Но бревно стонало! И делало это невольно, не подчиняясь приказам рассудка. А губы Михаила исследовали тело Ники.

– Ты совершенство! – восторженно пробормотал он, прежде чем приникнуть к ее соску.

Он его посасывал, прикусывал, обводил языком, в то время как вторая рука приближалась к лобку. Ника кусала губы, чтобы сдержать стоны, и пыталась заставить свои руки оттолкнуть соблазнителя. Но вместо этого проклятые руки обхватили Михаила за шею и притянули для очередного поцелуя.

– Черт! Я сейчас взорвусь!..

Стоило ему это только произнести, а руке пробраться между ног Ники к самому сокровенному и мечтающему о порции ласк, как затрезвонил телефон.

Так громко!

Шокирующе!

Отрезвляюще!

Сразу вернулась способность соображать и действовать. Да и Михаил отвлекся на звонок.

– Гучков, – чертыхнулся он, нажимая на кнопку ответа.

Для Ники же эта незнакомая фамилия стала манной небесной, которой она и послала мысленную благодарность.

– Что? Какие планы?!.

Пока Михаил рычал на таинственного Гучкова, Ника быстро обмоталась полотенцем и улизнула в свою комнату. Преодолевая трясучку во всем теле, первым делом оделась, чтобы у некоторых ее нагота больше не вызывала нездоровую реакцию. Вернее, наоборот самую здоровую, до примитивности.

И она тоже хороша, конечно! Что о ней теперь должен думать Михаил? Что она слаба на передок, что же еще. И готова раздвигать ноги перед кем ни попадя. И бесполезно объяснять ему, что реакция такая была вызвана, скорее всего, длительным воздержанием. Она уже не помнила, когда у нее в последний раз был секс. Вот и… озверела тоже. И теперь ей ужасно стыдно.

Пока сушила волосы, размышляла на тему, чем сейчас занят Михаил, и нужно ли ей готовить завтрак? На первый вопрос ответа не было, а есть ей уже и самой хотелось. Так и пришлось короткими перебежками пробираться на кухню.

Михаил

– Витя, ты мне такой кайф сейчас обломал, – с тоской смотрел Михаил на бегство Ники.

В воздухе еще витал ее запах.

Но и не ответить на звонок он не мог – сам все утро и вчерашний вечер тщетно пытался дозвониться до начальника службы безопасности.

– Ну прости. Дела не терпят, – покаянно отозвался Гучков.

– Да ладно уж, выкладывай, что у тебя?

– Через две недели будешь в Москве?

– А что за срочность? – нахмурился Михаил.

– Японцы прилетают. Желают вести переговоры только с тобой.

– Значит, буду. Надеюсь, поселок не засыплет снегом. Да в любом случае буду!

Поговорив еще пару минут по делам, Гучков задал провокационный вопрос:

– Так что я тебе там обломал? Это ты с этой Вероникой что ли?.. – пошловато засмеялся недоговорив.

И неожиданно Михаил понял, что свои отношения с Никой не хочет обсуждать даже с другом.

– Неважно. Давай, Вить, пока. Созвонимся, – и первый отключился.

Так! Пока есть связь, нужно набрать жену брата.

– Свет, привет! Как там Сашка? – обрадовался Михаил, что дозвониться получилось практически сразу.

– Привет, Миш. Да так же, – ответил ему грустный женский голос. – Правда вчера врачи отметили мозговую активность и сказали, что это положительный признак. Они думают, что Саша скоро выйдет из комы.

– А ты сомневаешься?

– Не знаю… Я просто ужасно боюсь.

– Не бойся, Светик. Вот увидишь, все будет хорошо, и брат поправится.

– Ты когда вернешься?

– Скоро, как только погода снова станет лётной.

Он видел, как на кухню пробралась Ника, и торжествующая улыбка не заставила себя ждать.

Как только попрощался со Светой, так сразу же рванул завоевывать новые бастионы. Не жизнь, а борьба, честное слово. И Ника – достойный противник, которого Михаилу хотелось победить невзирая ни на что.

Чистенькая, аккуратненькая, причесанная… Не девушка, а загляденье. Так бы и любовался ею на расстоянии, если бы еще сильнее не хотелось снова прикоснуться к ней. И в позе она стоит такой заманчивой – спиной к нему и склоненная, что-то достающая из холодильника. Ну и Михаил не выдержал – подошел к ней сзади, обхватил за бедра и прижал к себе в характерном жесте. Понимал, что ведет себя сейчас пошло. Но их никто не видел, и эту девушку он хотел до одури.

– Пусти! – резко выпрямилась она.

Пакет с картофелем упал на пол, и из него в разные стороны покатились картофелины.

– Не могу, – уткнулся Михаил лицом ей в шею и принялся покрывать ту поцелуями.

Не кожа, а бархат! А пахнет как замечательно!

– Ты же обещал! – принялась вырываться Ника так резко, что от неожиданности Михаил ее выпустил из объятий. – Ты обещал не трогать меня! – с силой захлопнула она холодильник.

– Обещал, – нахмурился он. – Но ты сама меня сегодня спровоцировала.

Какой мужчина устоит, когда перед ним приплясывает практически голая женщина. К тому же, желанная женщина.

– Я не хотела этого, – буркнула она и принялась собирать картофель, опасливо косясь на него, словно предупреждая, чтобы не смел приближаться.

– А мне показалось, что ты хотела того же, – вкрадчиво произнес Михаил.

– Тебе показалось! – выпрямилась она и бочком протиснулась мимо него к раковине, бросая туда картофелины.

Черт знает почему, но ему нравилось дразнить ее, заигрывать с ней. И хотел ее Михаил с каждой минутой все сильнее. Только вот, не так. Все должно быть взаимно, и она должна тоже захотеть его. И недавно это почти произошло, если бы не звонок Гучкова.

– Ладно, пойду поработаю немного, – с тяжким вздохом произнес Михаил. – На завтрак позовешь?

– Позову, – отозвалась Ника, и в ее голосе Михаил расслышал явное облегчение.