Текст книги "От ведьмы слышу!"

Автор книги: Надежда Первухина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Я их давно выбросила, – немедленно соврала я. – Мне-то они без особой надобности. Я же почти не колдую. Так, по мелочам... И тебе, Даша, книги не нужны. Все, что нужно, я тебе сама расскажу...

... Вышеприведенный разговор между мной и дочкой и стал причиной той панической спешки, с которой я ночью принялась паковать свою спецлитературу. А тут еще и муж присоединился.

– Ты не переживай, – стягивая бечевкой подшивку «Альманаха ведьмологии» за 1766 год, сказал муж. – Я, к примеру, уже успокоился. Дочь-ведьма – не самый худший вариант. Вот за Манюню я опасаюсь, как бы она с этим вампиром всерьез не связалась.

– Пусть только попробует! – сурово отрезала я.

– Попробует... – уныло протянул муж. – Запретный плод сладок. Даже если он гнилой... Кстати, о запретных плодах: а это что за книжонка? «Верхом на помеле». Руководство по полету, что ли?

– Убирай, – процедила сквозь зубы я, борясь с непослушным капроновым шнуром.

– Вика, ну ты хоть что-нибудь оставь молодому поколению. Пусть Дашка почитает, освоится... Да и я полистаю любопытства ради.

Муж действительно принялся пролистывать тоненькую книжечку в скромной обложке, а я с затаенным злорадством наблюдала, как он изменяется в лице по мере чтения.

– «Состав из травяных вытяжек и жира младенца непосредственно перед полетом втирается в стенки влагалища с помощью древка помела...» Мерзость какая! «Помело суть символ совокупления и одновременно освобождения женщины от ига мужчины. Традиционно перед отлетом на шабаш ведьма подсовывала вместо себя помело в постель спящему супругу...» Дорогая! Что это за гадость?

– Автореферат докторской диссертации одной из моих знакомых ведьм. Давай его сюда в пачку. Что ты на меня так смотришь?

– Да, этого нельзя читать дочерям... Вика!

– М-м?

– А мне ты тоже подсовывала помело, когда улетала на шабаш? Сознайся, я все прощу.

– Смешной ты, Белинский. Веришь всякой написанной чепухе. Если б я оставила при тебе метлу, на чем бы я летела? Это раз. Я не была ни на одном шабаше с тех пор, как вышла за тебя. Это два. У меня трое невоспитанных детей! И муж-писатель, которого я два месяца гоню к стоматологу зубы вставить! У меня есть время по шабашам разлётывать, скажи?!

Авдей приглушенно засмеялся, притянул меня к себе.

– Ведьмочка моя... Схожу я в поликлинику, не злись. Вот позавидуешь вампирам – у них зубы не болят.

– Нашел кому завидовать! У них зато атрофированы репродуктивные способности.

– Да? А как же тогда Кадушкин-сын родился от папы-вампира?

– Ну, значит, не у всех атрофировались. Так. Кажется, все собрали.

– Погоди-ка... Вон, внизу что-то черненькое валяется...

Я, усмехнувшись, порылась под книжным шкафом и извлекла на свет, отряхивая от пыли и паутины, небольшой плотный томик, переплетенный в черную кожу. На обложке был оттиснут лишь знак горизонтальной восьмерки. Бесконечности.

– Вот он, оказывается, где. А я искала его, думала, потерян окончательно...

– Так ведь тебя в кабинете лишний раз убраться не заставишь...

– Уборка кабинета – твоя прерогатива, мои амур.

– Ладно, не заводись. – «Мои амур» примирительно поцеловал меня в нос. – Это что за палимпсест?

– Уникальное издание. – Я открыла томик. – Было напечатано в Петроградской типографии в 1925 году. Антология поэзии вампиров Серебряного века.

– Что?

– Да. Вот эту книгу убирать не хочется. Кстати, здесь есть замечательные стихи.

– Не сомневаюсь. – Авдей жадно просматривал оглавление. – Как?! Мережковский?!

– Не волнуйся, это другой Мережковский.

– Точно? А фамилии-то какие... Нерасстанов, Тимьян Бледный, князь Овраг-Полевой... Вика, ты посмотри, Кадушкин!

Действительно. В оглавлении было указано: «Кадушкинъ Романъ. Песнопения къ звезде».

– И не подумал бы, что разговаривал с классиком, – вздохнул муж завистливо.

– Ты, считай, тоже классик, – утешила я своего фантаста.

Но он уже и не слышал. Он раскрыл книгу на стихотворениях нашего знакомого вампира и погрузился в чтение.

– Читай вслух, – потребовала я. – А то прогоню спать.

Вчера умерла звезда.

Сегодня ее отпели.

А в храме звенят капели,

И странно душа пуста.

Чего же еще мне ждать?

Чего мне просить у Бога?

Ах, как этот мир убого

Расходует благодать!

И то, что кругом темно, —

Не страшно. В душе – страшнее.

Но что вы сделали с нею,

Смотревшей в мое окно?!

Ее был беспечен вид,

И свет ее был так странен...

А я этим светом ранен

И небом давно забыт.

И скажешь ты: «Не беда»,

Прощально меня целуя.

И все же... Зачем живу я,

Когда умерла звезда?

Я, закрыв глаза, прислонилась к стене. Усталость, тоска и тревога, ставшие моими постоянными спутниками в последнее время, куда-то ушли, милостиво позволив моей душе вдохнуть толику покоя...

– Белинский, – тихо сказала я. – А может, из их любви что-нибудь хорошее получится?

Муж с некоторым усилием захлопнул книгу, словно страницы сопротивлялись и не желали закрываться.

– Время покажет, – задумчиво сказал он. – Как вампира я его не одобряю, но как поэта...

Я отобрала у него томик стихов и, поднявшись по стремянке, засунула между пестрыми обложками «Библиотеки космической фантастики».

– Сюда девочки точно не полезут...

– Хорошо. А с этим что будем делать? Мы задумчиво поглядели на дюжину объемистых пачек.

– Как думаешь, если их спрятать на чердаке дачного дома, Дашка их обнаружит?

– Вика, в конце концов, ты у нас ведьма, тебе и решать.

– Ладно. Отвезу книги к Инари. Пусть отправит их в депозитарий Дворца драконов. Без специального разрешения туда попасть невозможно. Да и не думаю, что

Даша загорится такой идеей. Самое ужасное знаешь, что? _ 9

– Если она всерьез возьмется колдовать, у нее все и без книг получится. Все, что угодно.

– Ты говоришь так, как будто Дарья – Великая Ведьма. Вроде тех, которые составляют этот ваш... Трибунал Семи Матерей Ведьм.

– Есть симптомы, по которым я это подозреваю.

... А Великая Ведьма в это время крепко спала, и ей снился очередной сон. В котором она делает помело из палки от старой швабры и пучка павлиньих перьев. И отправляется в вольный полет над безмолвной столицей.

* * *

...Миловидная юная японочка в кимоно палевого цвета поставила передо мной чай и лакомство из соевого творога.

– Спасибо, Тиэко-тян, – сказала ей Инари. – Можешь идти. Я сама поухаживаю за гостьей. Тиэко улыбнулась и, поклонившись, ушла.

– Давно у тебя эта служаночка?

– С зимы. Муж настоял, потому что мне самой в одиночку уже трудновато управляться по хозяйству и заниматься с сыном... – Инари легко коснулась ладонью большого живота. – Да и в моем возрасте беременность нелегкое дело.

Я с удовольствием пила особенный, истинно японский чай и откровенно любовалась своей задушевной подругой. За те годы, что мы с ней знаем друг друга, как женщины и прирожденные драконы, она совсем не изменилась. Только красота ее, раньше сиявшая, как солнечный зайчик, теперь светилась ровным приглушенным светом. Инари, в отличие от меня, с глубокой серьезностью подошла к вопросу семейной жизни и в замужестве вела себя так, как и полагается порядочной японке. Не подумаешь, что эта немногословная, кроткая, ожидающая ребенка женщина когда-то была бесстрашным самураем-охранником и спасла жизнь не только своему сюзерену, но и моему семейству...

– Как вы живете? – поинтересовалась я. – Как здоровье мужа и Наследника Саге?

Всегда, когда я бывала в гостях у Инари, меня охватывало чувство умиротворенного умиления. Семья Павловых-Такобо жила в зеленом массиве Ильинского. Бизнесмен Павлов отгрохал особняк в помпезно европейском стиле, а Инари выделила себе клочок земли под чайный домик и небольшой классический садик камней. В чайном домике царила атмосфера покоя, уюта и дружелюбия; в токонома всегда стояла ваза с цветочной композицией, соответствующей дню лунного цикла, висели свитки с изречениями древних японских поэтов... Во время чайной церемонии полагалось говорить о прекрасном (природе, погоде, искусстве) и возвышенном (философии, поэзии). Но я, как суетный московский человек, нарушала регламент и задавала вопросы о насущном. Инари мне это прощала, ласково улыбаясь уголками не подкрашенного помадой рта.

– Муж уехал на деловую встречу в Саратов. А Саге сейчас в музыкальной школе, Тиэко поедет за ним где-то через час... Благодарение небесам, все здоровы.

Поясню: Саге – восьмилетний сынишка Инари и Сергея Павлова. Они именуют его несколько торжественно: Наследник. Немудрено. Дело в том, что Инари – природный, чистокровный дракон из древнего высокородного японского клана. Павлов – тоже дракон, но рангом пониже, драконьей крови в нем маловато, он даже летать толком не умеет. Вот бизнесмен и возмечтал найти себе жену – чистопородного дракона, чтобы та родила ему наследника и тем самым подняла престиж Московской Управы драконов. Поначалу Павлов, не рассчитав силенок, пытался соблазнить меня (прапрапраправнучку былинного Змея-Горыныча), но, поскольку я не собиралась расставаться с собственным мужем, обратил свои взоры к Инари. И не прогадал. Хотя я до сих пор считаю, что такой тип, как этот бизнесмен, недостоин делить постель со столь утонченной и замечательной женщиной, каковой является Инари.

– Может быть, тебе согреть сакэ? – предлагает Инари.

– Нет, не стоит. Очень душно, и без того голова болит, а я ведь к тебе по делу приехала.

– Я готова тебе помочь. – Инари приподнимается с подушки-дзабутон, но я жестом останавливаю ее:

– Погоди, сестрица. У тебя так хорошо. Душой отдыхаешь. Подождут мои заботы. Что тебя понапрасну волновать...

– Разделить заботы друга – вот истинное благочестие.

Я вздохнула и допила-таки ароматный, густой, как патока, чай.

– Не дай Аматэрасу тебе такие заботы, дорогая Инари.

Из чайного домика мы идем по посыпанной желтым речным песком дорожке, отделяющей садик камней от сада отцветшей сакуры, устелившей своими темно-розовыми лепестками рыхлую землю.

– Сколько раз собиралась приехать к тебе, полюбоваться цветением сакуры, и все недосуг, – сокрушенно говорю я.

– Ничего. Скоро мы наденем пояс юности на нашего Саге. Будет большой праздник. Мы ждем в гости всю вашу семью.

Инари ведет меня в гостиную особняка. Ну, тут царят уже вкусы сорящего деньгами бизнесмена. Диваны, обитые зеленой кожей, и пепельницы из аметиста я всегда считала дурным тоном. Не хватает Павлову скромности. Не воспитала его Инари.

Я усаживаюсь на диван, Инари пристраивается на плоской низенькой софе и внимательно смотрит на меня. Глаза у нее становятся золотисто-изумрудными, как спинки майских жуков. Зрачок превращается в узенькую вертикальную полоску... Все-таки это завораживает, когда из человеческой плоти внезапно проглядывает благородный дракон.

– У тебя в семье что-то случилось? – проницательно спрашивает подруга.

– Не то слово.

– Муж?

– Дети. Причем все сразу.

– Заболели?

– Хуже. В сверхъестественные эмпиреи подались! Инари смотрит изумленно, выгнув черненую ниточку-бровь.

– Это как же?!

Я принимаюсь излагать все происшедшие с Ярославом, Марьей и Дарьей события. Инари в особо патетических местах всплескивает руками и шепчет «Нами Амиду Буцу», призывая милосердное японское народное божество вразумить нашу беспутную российскую семейку.

– Такие вот дела, подруженька. И не знаю я, за кого больше бояться: за отправившегося в неизвестность Славку, за Машку, очарованную вампиром, или за Дарью, которая оказалась природной ведьмой еще посильнее меня!

– Бояться не следует, ибо страх помрачает разум и не дает выбрать правильное решение, – Инари говорит это обыденным тоном, словно речь идет о том, как лучше печь рисовые лепешки. – Ты сильна, сестра, тем, что можешь подняться над своим страхом. Так было всегда.

– Так было, когда против меня выступали враги. А Даша – моя дочь. Я просто не знаю, чего от нее ожидать!

– Чего можно ожидать от ведьмы? – пожала плечами подруга.

– Чего угодно.

– Да, но при должном воспитании и с помощью моральных примеров прошлого ее сущность облагородится.

– Надеюсь. Ох, Инари, не будь ты сейчас в деликатном положении, я бы отправила к тебе свою Дашку. Для облагораживания сущности.

Инари усмехнулась:

– Какой из меня воспитатель юных ведьм... Когда мой собственный сынок родился просто человеком. Я сочувственно вздохнула:

– Так-таки нет никаких признаков?

– Увы. Муж очень страдает из-за этого. Он надеялся, что Наследник будет истинным драконом, а Саге – обычный мальчик.

– Оно и к лучшему, может быть... Сейчас для драконов в столице места совсем не осталось – кругом сплошные бизнес-центры, офисы, автостоянки. А за городом – виллы, спальные районы. Крылья расправить негде!

– Верно. Я так давно не летала...

– И я. Уже забыли, что такое вольный полет.

– Наверное, мы понемногу стареем, Вика.

– Глупости, Инари. Мы не состаримся никогда! Заявляю тебе это как ведьма.

С этими словами я принялась заполнять пачками магических книг кладовую Инари. Служанка кинулась было помогать мне, но я ее отстранила: такие вещи для простого человека небезопасны.

– Потом Сергей отвезет их в депозитарий Дворца и сообщит мне код сейфа, – сказала Инари, запирая кладовую. – Все как ты просила.

– Спасибо. Понимаю, что эти меры безопасности выглядят смешно, но, знаешь ли, береженую ведьму Святая Вальпурга бережет.

Я хотела было распрощаться, но Инари упросила меня посидеть с ней, дождаться возвращения Саге из музыкальной школы. Я поняла ее подсознательное желание похвастаться успехами сына в освоении сольфеджио и осталась. Тем более что Маша сидела на даче в Переделкино под присмотром отца, а Даша... Надеюсь, что она ухитрилась-таки при помощи своего колдовства окончательно привести потолок в цивилизованный вид...

* * *

Вика не ошибалась относительно возможностей Даши. Чувствуя себя виноватой и перед родителями, и перед сестрой, Дарья, оставшись в одиночестве, внимательно оглядела дыру в потолке и, зажмурившись, мысленно отдала приказ:

– Восстановись!

...Осторожно открыла один глаз, потом другой. Дыра была на месте и нахально щерилась на юную ведьму. Даша перевела дыхание.

– Повелеваю тебе восстановиться! – выкрикнула она тонким голоском и для пущего эффекта сделала пасс руками, как в старом фильме «Практическая магия».

– Бесполезный номер! – раздался откуда-то из-под кровати ехидный тоненький голосок.

– Ой! – взвизгнула Даша. – Кто здесь?

– Ведьма, а боится, – с глубоким удовлетворением заключил голосок. Спустившееся до пола одеяло зашевелилось, и из-под него вылезло существо, напоминавшее гибрид плюшевого мишки и половой щетки. У существа была ехидная физиономия, алые сверкающие глазки и ротик с довольно-таки большими клыками.

– Ты кто? – спросила Даша, подхватив с этажерки увесистый том «Философского энциклопедического словаря». Для возможной самообороны. За манипуляциями со словарем существо проследило тревожным взглядом и воздело пушистые лапки в успокаивающем жесте:

– Без паники! Я квартирный! Квартирный я! Прописку имею, за газ, свет, водопровод плачу! Я свой!

Даша высунулась из-за словаря:

– Домовой, что ли?

– Домовой – в доме, а в квартире – квартирный. Я тут, правда, не один. Ведь одному и не управиться...

– И сколько вас тут? – поинтересовалась Даша. Квартирный принялся загибать коготки на лапках:

– Кухонный – раз, коридорный – два, комнатный – три, туалетный (ванная тоже за ним) – четыре... А я над ними всеми начальник. Отвечаю за порядок и чистоту в доме.

– А я думала, что за порядок и чистоту отвечает пылесос...

Существо презрительно хмыкнуло:

– Много б ваш пылесос напылесосил без меня!

– Странно. Почему-то раньше я тебя здесь не видела...

– А ты раньше вообще не видела ничего дальше своего курносого носа.

За «курносый нос» Дарья обиделась. Она никому не позволит критиковать свою внешность! Даже всяким квартирным...

Квартирный меж тем взлетел к потолку, оглядел дыру, напевая противным голосочком: «Мой адрес не дом и не улица, мой адрес сегодня такой...» – и, сплюнув кусочком штукатурки, сообщил:

– Хочешь восстановить, мотай в хозяйственный магазин, покупай дранку, монтажную пену и сухую штукатурку.

– Так это и без волшебства можно дыру заделать.

– Можно. Но с волшебством – быстрее. А с монтажной пеной – надежнее.

Дарья не стала возражать и в скоростном темпе закупила весь список в ближайшем магазине. Когда вокруг нее в комнате высился мешок со штукатуркой, баллоны с пеной и ворох дранки, квартирный удовлетворенно кивнул:

– Вот теперь колдуй. А то задумала – на пустом месте магию вершить! Из пустоты пустота и получится, неужели тебя этому мамка не учила?

– Нет еще, – закусив губку, Даша рассматривала стройматериалы. – Я начинающая.

– Оно и видно... – съехидничал квартирный, и тут раздался грохот, сотрясший комнату до основания.

– С ума сошла! – пискнул дух, стремительно прячась от вихря, закрутившегося в центре комнаты и втягивающего в эпицентр и штукатурку, и дранку, и монтажную пену. Широкий вихревой раструб приходился как раз на дыру в потолке. Вихрь побушевал примерно с минуту, а когда наступила тишина, Даша увидела, что от разрушений на потолке и следа не осталось, все выглядит так, как будто работали европейские дизайнеры...

– Супер, – поглядел на потолок квартирный. – Особенно лепнина из фиалочек по периметру – просто высший класс!

– Получилось! – возликовала Дарья. – У меня получилось!

Не обращая внимания на квартирного, который принялся бормотать что-то воспитательное, мол, первый успех еще ничего не значит, мол, тебе еще учиться и учиться, Дарья побежала в рабочий кабинет отца и запустила свой компьютер. Здесь у нее была папка с названием «Очень личное», и сюда Даша вносила дневниковые записи, признания в любви к Роману и жалобы на несовершенство мира. Теперь Даша собиралась внести описание процесса восстановления ею потолка.

«Я ведьма, – набирала она. – Это необратимо. Сначала я не верила и боялась этого. А теперь верю. И мне нравится! Быть ведьмой! Сегодня я совершила настоящее колдовство: с потолком. Я не произносила никаких заклинаний, просто изо всех сил убедила себя в том, что потолок цел. И получилось! Я хочу теперь попробовать еще какое-нибудь колдовство, например, любовную магию. А почему бы и нет?! У мамы ведь есть книги на эту тему...»

Дарья сохранила запись, поставила пароль, чтоб никто не смог узнать ее сокровенные мысли, и яростно почесала копчик.

– Что, зудит?

Даша обернулась. У входа в кабинет стоял все тот же квартирный и скалился.

– Зудит, – согласилась Даша. – Сил нет. Йодом смазать надо.

– Не поможет. Это у тебя хвост растет. Все природные ведьмы имеют хвост.

– Ой, какой ужас! – ахнула Даша, потом, прищурясь, сердито глянула на паранормальное существо: – Врешь ты все! У мамы хвоста нет, хотя она и...

– Купировали. В раннем детстве. Да ты не переживай. Девушка с хвостом – это так стильно! Парни так и потянутся... только хвостиком им помаши.

– Отстань! – в сердцах Даша махнула рукой на квартирного, и с кончиков ее пальцев сорвалось, потрескивая, несколько крошечных зеленоватых шаровых молний. Они до смерти перепугали и Дашку и квартирного и взорвались в воздухе, оставив после себя аромат киви.

– Ты поосторожнее уж... – попросил квартирный, выковыриваясь из узкогорлой напольной вазы.

– Я не хотела... – принялась оправдываться Даша и осеклась. Неправда. Она хотела. Чего-то особенного в этом духе. И ее желание сбылось.

– Я все могу! – прошептала юная ведьма. – Все, что захочу! У меня все получится!

Даша подошла к книжному шкафу и внимательно принялась искать мамины книги. Они должны здесь быть!

– Зря стараешься... Хозяйка их все увезла. Чтобы тебе в руки не попали.

Даша обиделась на маму: почему та ей не доверяет!

– Ничего. Я и без книжек управлюсь, – решительно сказала она.

– Да? Тогда я зря это приволок? – Квартирный протягивал Даше старую-престарую, погрызенную мышами книжку с покоробившимся переплетом и ломкими страницами. На переплете остался явный силуэт когда-то убитого этой книжкой таракана. – Она в кладовке завалилась за ящик со старой обувью. Хозяйке она уже не требуется. Так, может, тебе пригодится?

Даша брезгливо, двумя пальчиками, взяла книгу.

Прочитала название.

Охнула, изменившись в лице, прижала книгу к груди.

Прошептала:

– То, что нужно!

В алых глазках квартирного светилось неприкрытое трансцендентальное паскудство.

* * *

... С тех пор как таинственная книжка попала Дарье в руки, прошло несколько дней. В семье Белинских было все до неприличия спокойно и благополучно. Папа творил роман; мама достраивала за Славку модель «Ингерманланда» – флагмана флота Петра I; Маша, порозовевшая и посвежевшая за время, проведенное на даче, читала «Джейн Эйр»... А Даша готовила тесто для слоеного пирога с сыром и луком, потрясая своих домашних неожиданно вспыхнувшей любовью к кулинарному искусству. И официальное разрешение вампиру Кадушкину наносить визиты выздоравливающей Маше юная ведьма восприняла на удивление спокойно и даже равнодушно, чем вызвала у сестры подозрение: уж не влюбилась ли Дашка в какого-нибудь другого, более симпатичного парня?

Однако Дарья вела себя безупречно, как Штирлиц у сейфа в кабинете Мюллера. На пытливые вопросительные взгляды вампира она отвечала взором, преисполненным трепетной девической невинности. И это Романа Кадушкина пугало больше всего. Он плохо разбирался в психологии ведьм, но понимал, что затишье в Дашином настроении может обернуться очередной инфернальной бурей... И поэтому, когда Даша с сестрой собралась идти на пляж и попросила вампира составить им компанию, вампир даже вздрогнул. Однако согласился. Видимо, опасался, что его отказ спровоцирует у юной ведьмы взрыв новой неконтролируемой агрессии. По отношению к его обожаемой Мари.

... Пляж в Серебряном бору был очень многолюдным и шумным, но двум очаровательным девушкам и вампиру удалось найти тихое и относительно чистое местечко. Марья сразу сбросила сарафанчик, предоставляя Роману возможность полюбоваться ее новым купальным костюмом (три небольших кусочка шелка, шесть тонких шнурочков и браслет-цепочка на щиколотке), расстелила на ярко-зеленой травке большое пушистое полотенце и объявила, что будет загорать. Даша сидела в тени, не расставаясь с коротенькими шортами и топиком. Рядом с ней поневоле пристроился вампир, которому палящее солнце все-таки не доставляло особого удовольствия. Однако у Даши были иные планы.

– Рома, а правда, что вампиры боятся текучей воды и не умеют плавать?

– Неправда, – ответил Роман и, видимо сочтя Дашкин вопрос руководством к действию, сбросил джинсы и майку и пошел к воде.

– Сколько мне проплыть? – не оборачиваясь, спросил он. Его темные крылья напоминали акваланг новой конфигурации.

– До буйка и назад! – Приподнявшись на локте, Маша наблюдала за своим бойфрендом.

Вампир поплыл, красиво рассыпая вокруг себя блескучие брызги, Маша любовалась им и гордилась, что у нее такой поклонник.

А Даша не теряла времени.

Она незаметно от сестры обыскала карманы вампировых джинсов. Портмоне, пачку визиток, презерватив (хи-хи!) и упаковку мятных пастилок она оставила без внимания. А вот носовой платок быстро сунула к себе в потайной карманчик шорт. И огляделась – никто не обратил внимания на ее не совсем приличные манипуляции с чужими вещами?

– Теперь этап второй, – прошептала Дарья себе под нос и присела возле сестры:

– Маш, мне кажется, у меня по спине кто-то ползет. Маша лениво разлепила веки и оглядела упомянутую спину:

– Никого нет. Мерещится.

– Ой! – Дашка сделала жалкое лицо. – Умираю как чешется! Наверное, клещ! Давай в два зеркальца посмотрим!

Она торопила сестру, потому что вампир уже плыл обратно и вот-вот должен был выйти на берег.

Маша неохотно встала, достала из сумочки свое зеркальце, Дарья приготовила свое. Дело простое до чрезвычайности: в двух параллельно стоящих зеркалах отражается искомый объект. В данном случае – спина.

Зеркальца, меж которыми стояла Даша, дали общий блик.

– Ну, нету там ничего... – буркнула Машка по поводу несуществующего клеща.

Но это было не главное. Вампир уже выходил из воды. И Даша своим зеркалом ухитрилась поймать нечеткое отражение идущего юноши и наложить его на свое отражение в другом зеркале.

«Есть!» – мысленно воскликнула она, мгновенно опуская руку с зажатым в ладони зеркальцем. Теперь, не открывая серебристой поверхности, следовало обернуть его, чтобы не упустить пойманного отражения. Дашка торопливо сорвала лист ближайшего лопуха и укутала в него стеклянный диск.

– Ты чего делаешь? – удивилась сестра.

– Сюрприз, потом объясню, – отмахнулась ведьмочка и, чтобы Марья не принялась за расспросы, огорошила ее новостью: – А ты знаешь, у меня ведь хвост растет!

К этому времени вампир Кадушкин уже сидел рядом с девушками. После купания на его мраморно-белой коже не было ни капли воды. Он распустил крылья и загораживался ими от солнца как хитроумным зонтиком. Сообщение о росте хвоста он выслушал с особенным вниманием.

– Это лишь подтверждает вашу необычную природу, Даша, – сказал Кадушкин.

– Как думаете, мне его оставить или попроситься на операцию? – деловито осведомилась Даша, хотя мысли ее сейчас заняты были совсем другим.

– Ваше дело, – невежливо бросил вампир.

– Оставь! – предложила Машка. – Хвост – это круто. В этом сезоне вообще мода нестандартная. Потом дашь поносить?

Компания пронежилась на пляже до вечера. Вампир, как обычно, проводил девушек до квартиры, но, едва Маша скрылась за дверью, удержал за руку ее хвостатую сестру.

– В чем дело? – подняла бровь та. С некоторых пор в Даше проступали черты взрослой аристократки духа.

– Даша, я вас умоляю. Не предпринимайте ничего, что повредило бы вашей сестре. Иначе...

– Иначе?.. Да что вы себе позволяете, Роман? Вампир посмотрел на юную ведьму весьма прохладным взором.

– Я очень многое могу себе позволить, Даша, – сказал он. – И лучше вам этого не видеть.

Девушка влетела в квартиру с колотящимся сердцем. Захлопнула за собой дверь...

«Пугай-пугай! – с удовольствием подумала про вампира она. – Скоро ты у меня по-другому запоешь!»

Она прошла на кухню и лучезарно улыбнулась родителям:

– Хотите, я сделаю лазанью? Только переоденусь и руки помою... – и напевая, отправилась переодеваться.

Авдей посмотрел вслед дочери, потом перевел взгляд на Вику:

– Ты когда-нибудь знала женщин, по доброй воле готовящих лазанью?

– Только в твоих фантастических романах, – последовал ответ.

* * *

... Что лазанья! Что утка по-пекински! Что пражские кнедлики с соусом вустершир! Все это ничтожная мелочь по сравнению с тем, что Дарья Белинская действительно намеревалась сотворить!

Спасибо хитровану квартирному, в нужную минуту подсунувшему юной ведьмочке нужную книжку!

Мама, конечно, и догадаться не могла о замысле своей дочери-ведьмы, потому что свято была уверена в том, что раз все книги увезены, то и знаний Дарье набраться неоткуда. Правда, в какой-то момент Дарья чуть не сорвала всю операцию – когда мама увидела на ее туалетном столике алую атласную ленту, блестевшую в свете дня, как пролитая кровь.

– Странно, – сказала тогда Вика. – Ты же давным-давно перестала заплетать косы, Дарья. Зачем тебе лента?

Дашка, путаясь и внутренне трепеща, солгала что-то о букете ко дню рождения одноклассницы, об упаковке подарка... Вика вроде бы поверила. Даша не заметила, что мама на глаз определила длину ленты – ровно четырнадцать дюймов, число, кратное семи, – и о чем-то глубоко задумалась... Однако больше не приставала к дочери с расспросами.

Даша – со своими сокровищами (носовым платком вампира и зеркальцем, обернутым лопушком) – едва дождалась, когда все домашние улягутся спать, и потихоньку прокралась в старую детскую, после обвала потолка ставшую комнатой с дурной репутацией и потому нежилой.

Здесь, в тайничке под кроватью, у ведьмочки все было заранее приготовлено. Она уселась на полу, разложила перед собой два лоскута: свою детскую косынку и носовой платок вампира – и принялась рисовать на них контуры фигурок.

– Это я, – шептала Даша, выкраивая из сложенной пополам косынки первую фигурку. – А это Рома, – таинственно улыбалась она, манипулируя с носовым платком.

Быстро, словно училась на курсах койки и житья, Дарья сшила половинки каждой фигурки, сделав их похожими на наволочки с ручками-ножками. (Разумеется, точнее было бы написать «Курсы кройки и шитья». Но дето в том, что современным девушкам приходится заканчивать вышеупомянутые в тексте курсы быстрее, чем все остальные. Хотя шить многие тоже любят и даже умеют... – Автор). Потом отложила фигурки и сверилась с текстом в растрепанной книжке:

– Нужно набить куколку травами, посвященными богине любви... Лепестки розы, так... Пустырник, вербена... Незабудки! Да, точно, вот они! И повторять при этом имя любимого. Рома, Рома...

Куколка «Рома» лежала на полу, набитая душистыми травами. Дарья торопливо зашила в «любимом» дырочку для набивки (а то ведь останется с дыркой – все мозги растеряет!) и принялась за свою куколку. Свою она сделала не особенно старательно, да и зачем: ведь вся сила любовной магии должна сконцентрироваться на вожделенном, как написано в заветной книжице, объекте. Обидным было то, что у возлюбленного вампира она сумела украсть лишь носовой платок, тогда как в книге рекомендовалось использовать его нательное белье, полотенце или, на крайний случай, простыню, на которой меж ведьмой и ее пассией происходил акт совокупления.

– Ничего, платок тоже подействует, – шептала Дарья, стыдливо и смутно представлявшая себе то, что происходит на простынях. Она вообще-то не собиралась заходить так далеко. Ей ведь нужна возвышенная и чистая любовь, а не примитивные радости секса. Пока.

Наконец обе пузатенькие куколки с нарисованными маркером корявыми личиками лежали перед Дашей. Она вздохнула и плотно прижала их друг к другу. Теперь следовало крепко-накрепко обмотать куколок алой лентой, символизирующей кровь и крепость чувств, и при этом шептать заговор:

Чтоб тебе без меня

Не пилось, не спалось и не пелось,

Чтоб средь ночи и дня

В сине небо тебе не гляделось.

Чтобы книги валились из рук,

Паруса опадали без ветра,

Чтоб любимая, брат или друг

Все ушли от тебя без ответа.

Чтоб тебе без меня,

Как без солнца – пшеничному полю.

Не согреть у огня

Тебе сердца, не выйти на волю

Из объятий моих. Оплету

Тебя, словно лозой виноградной.

Я тебя уведу

По дороге своей безоглядной.

Чтоб тебе без меня

Не дышалось, как рыбе без моря.

Чтоб не смог променять

Ты любовь на свободу и волю...

Это заклинание в книге приводилось на вульгарной латыни. Дарья, неожиданно почувствовавшая в себе склонность к поэтическому творчеству, решила переложить его на русский язык. Тем более что так заклинание выглядело приличней, без упоминавшихся в оригинале откровенных анатомических подробностей, заставлявших неискушенную в эротике девицу капитально краснеть.