Текст книги "Разыскивается: белая и пушистая, с криминальными наклонностями! (СИ)"

Автор книги: Надежда Соколова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)

Надежда Соколова
РАЗЫСКИВАЕТСЯ: БЕЛАЯ И ПУШИСТАЯ, С КРИМИНАЛЬНЫМИ НАКЛОННОСТЯМИ!

Глава 1

Не мы такие, жизнь такая… – Наверное, это самая любимая оправдательная фраза любого воришки. И я здесь не исключение…

То, что брать чужие вещи не хорошо, да и воровать – это плохо, мне говорили редко, по той причине, что некому. Но все же, пару раз, на эту тему нотации я выслушала. И извлекла для себя простую истину! Нет, не ту что воровать плохо, а ту, что нужно не попадаться! И долгое время у меня это прекрасно получалось…

В этом году апрель выдался теплый, радовал прекрасной погодой, и к ней прилагалось не плохое настроение. Сидеть в школе, как обычно, не хотелось, и уже вторую наделю, я ее бессовестно прогуливала.

Привычно перелезая через забор школы, и внимательно оглядываясь, чтоб не встретить своего личного надзирателя в лице дедушки, убедившись, что никого поблизости нет, легко спрыгнула и направилась по своим делам.

Мой дражайший опекун в последнее время взял привычку провожать меня в школу как маленькую девочку, за ручку, прямо до ворот. Видите ли, я часто забываю адрес этого клоповника и прохожу мимо. Вот только дед одного не предусмотрел, что я могу «забыть» номер кабинета и так же пройти мимо! Вот по этому и перемахиваю через забор после того, как дедушка, с чувством выполненного долга, уйдет домой.

Прожив свои неполные шестнадцать лет, я уяснила еще одно немаловажное правило: сама еду не добудешь, никто кормить не будет! А как известно, кушать хочется всегда…

Конечно, можно задать вопрос: С чего это я голодаю, при живом-то дедушке? Я вам скромненько отвечу! Мой дед кушает, на мой взгляд, исключительно горячительные напитки, а если подробно, то это самогон или просто сивуха, производства одной очень прозорливой бабы в нашем поселке.

Вот тут может появиться второй вопрос: А с чего это вдруг, если у меня такой дедушка нехороший, он меня так активно в школу спроваживает? Все просто! Директор нашей школы пригрозил, что если я и дальше буду прогуливать, то он обратится в органы опеки, и меня, попросту, отправят в интернат до совершеннолетия. Дед испугался, что он останется без средств к существованию, вот и взялся за мое «активное» воспитание. На меня же деньги ему выплачивают, потому, что он меня, один, якобы, воспитывает.

В интернат я, конечно, не хочу – была уже там в свое время. Ну, а если, грешным делом, все же отправят, сбегу, и поминай, как звали! Нас ворота не удержат!

Направлялась я сейчас на конюшню, отработаю свою любимую кобылу (точнее не мою – лошади хозяйские) и оставлю там рюкзак, потом можно будет ехать в город.

Убравшись в стойле Пахлавы, вывела ее в леваду.

Хороша кобылка, просто слов нет! Лоснящаяся рыжая шерсть, белые «носочки» на копытцах, а на лбу звездочка. Вот она истинная буденовская порода!

Конюшня Даниила Палыча находилась в часе ходьбы от моей школы. Голов у него двадцать и один ослик. По большей части именно здесь я провожу все утро, уж ничего не могу с собой поделать, очень люблю лошадей.

– Воробушек! – крикнул Палыч, – опять школу прогуливаешь? – подошел владелиц Пахлавы и потрепал меня по голове.

Я сидела на пеньке возле левады и с умилением смотрела, как резвится кобылка.

– Да у нас сегодня учительница заболела… – как-то невнятно буркнула я себе под нос.

– Болезненная у вас учительница, – покачал головой Палыч, – уж больно часто болеет. Смотри воробушек, доиграешься, – не поверил он мне.

Ну да… он меня как облупленную знает, да и учителя в старших классах по каждому предмету свои и всем скопом заболеть не могли. Я как-то об это не подумала…

Почистив и заседлав Пахлаву, около часа каталась по полю. Кобылка только была рада встряске и с удовольствием топила галопом по засеянному полю, если кто увидит, что на посевы влезли – по ушам надает!

Палыч держал лошадей чисто для себя, иногда, правда и на соревнования по конкуру куда-то увозил. Меня прыжки не сильно впечатляли, я больше галопом по полю люблю, ну или в леске, где-нибудь верхом поблукать. Главное чтоб заборов не было, вот тогда можно почувствовать полную свободу и радость в сердце от скорости.

Пахлаве скоро будет четыре года, я сама ее заезжала, когда лошадке было почти два. А сейчас боюсь, что хозяин ее на конкур отдаст своим спортсменам. Не люблю я, вообще, конный спорт, и участвовать в нем не хочу, хоть Палыч и предлагает в жокеи податься. Не люблю я рамки, как надо ездить верхом, я свободу люблю, и Пахлава со мной, кажется, в этом солидарна! Вот и таскает по леваде этих спортсменов-разрядников.

На конюшню бегать я стала сразу, как только поселилась в поселке с дедушкой – мне, примерно, лет девять было. Тогда погибли родители, и из родственников меня взял только дед.

Перед глазами опять беснующийся огонь, едкий дым и чьи-то крики. Помню, что было больно, как меня вытащили из дома, как увозили на «скорой» и как сказали, что родителей больше нет. И долгое время в больнице…

Временами зудящие, уродливые шрамы напоминают о той страшной ночи. Обгоревшие руки, правая нога, живот и немного лицо – вот она память, которую не сотрет даже время.

Причина была в газовой трубе, что-то с ней случилось, и она взорвалась. Погибли тогда не только родители, некоторым соседям не повезло тоже. А вот я выжила, и как бы трудно не было, не жалуюсь. Если каждый раз жаловаться на жизнь, она может и обидится…

Я запустила пальцы в волосы, стараясь хоть как-то пригладить их после шального ветра. Волосы едва доставали мне до плеч, светло русого, а может даже и пепельного цвета. Меня недавно одноклассница подстригла, и, на мой взгляд, получилось прикольно, рваные пряди и длинная челка. Хотя, даже с самой стильной прической, из парикмахерской, красивее я бы не стала. Уж не дал бог красоты, так не дал, и ничего с этим не поделаешь. Ну, может быть глаза у меня ничего, косые… тьфу! Немного раскосые и вроде не маленькие, серого цвета. Нос немного вздернут, и не шнобель – хоть это радует. Но в довесок ко всему эти жуткие шрамы! Вот это и делает мой вид кошки драной, или как все еще называют воробушком или воробьем.

В первую очередь, в выборе клички, сыграла моя фамилия «Воробьева», ну а потом все видели и схожесть во внешности или в характере, в общем, без разницы. Суть одна.

Закончив шагать кобылку, отправила ее в денник и натерла сеном. Еще надо будет Палычу сказать, чтоб подковы подтянул, а то передняя правая – хлябает, может и оторваться.

На конюшие все дела были закончены, и я с чистой совестью отправилась ловить маршрутку, чтоб доехать до города. Он от нашего поселка находился недалеко, около часа езды, если конечно без пробок. Сегодня на повестке дня – работа, потому что нужно обеспечить себя деньгами. А завтра опять в школу не пойду, есть другие дела. У меня кружок по акробатике утром, я бы конечно записалась на какую-нибудь борьбу, но, к сожалению, за это платить надо, а вот на акробатику записывали бесплатно. В моем положении денег лишних не бывает, а работенка у меня сноровки требует. Когда и деру дать, а когда и выкрутиться нужно как змее. Так что акробатика тоже ничего, тем более учитель меня хвалит. Вот уже два года, не пропуская занятий, хожу! Я же мелкая и очень худая и, наверное, даже жилистая, вот и учусь быстро. А как в работе помогает! Особенно с разбегу через заборы перемахивать.

Оказавшись на рынке, смешалась с толпой. Чем больше людей, тем меньше шанса меня поймать. Тут главное не выделятся. Одета я опрятно, а главное в глаза не бросаюсь, в спортивный костюм и кеды, недавно, между прочим, купила, за почти честно заработанные!

Не стоит думать, что я тунеядка и совсем не работаю. Летом, к примеру, меня знакомая в государственную ветеринарную клинику помогать берет: подать, принести, придержать или помыть, ну и платит, конечно, по мелочи. Познакомилась я с Катериной Алексеевной на конюшне у Палыча года так четыре назад. Она у лошадей кровь брала из вены на анализы, а я их придерживала. Сильно норовистым губокрутку (приспособление состоящие из петли на конце недлинной палки, надевается на верхнюю губу лошади) одевала, чтобы стояли спокойно. Но скажу честно, этих денег только на проезд в город и хватает, так, месяц на маршрутках покататься.

В общем, как не крути, щипачем я зарабатываю больше, главное на местных выродков не наткнуться, а то они и через печень могут в голову постучать. Ведь уже раз ловили на своей территории, и раз пять, чуть не поймали! Думала тогда поседею, едва не загоняли гады.

Мирно проходя через продуктовый ряд, стырила себе яблоко. День сегодня неудачный. Часа три уже хожу, а толку нет. Да и местные стражи порядка что-то часто по рядам ходят. Спокойно работать не дают! А рисковать мне не охота, не на всех слезы и «коровьи» глазки действуют, могут и в приемник распределитель отправить, если поймают.

– Опять ты!

Меня схватили за шкирку и неплохо так встряхнули, эх… плохо быть мелкой – каждая падаль норовит обидеть! Во мне и пятидесяти килограмм не наберется, а роста всего метр шестьдесят… э-э… ну почти.

А дальше меня затянули за лотки с продуктами, а здесь, между прочим, люди почти не ходят.

– Тебе что мало, отродье ты жучье? – протянул Ромка, держа меня за грудки. – Года три назад с тобой серьезно разговаривали!

Угу, помню я, помню, ребра по сей день болят!

Смотрю во все глаза на Ромку, в его пропитую морду, а сердце аж в пятках сидит! Сейчас как надает по печени, в лучшем случае только ползать смогу!

– Ромочка, не кипятись – заискивающим голосом начала я. – Ты меня отпусти, я же просто гуляю! Проверь, у меня даже карманы пустые.

Из всей вороньей шайки, Ромка хоть и выпивоха, но самый добрый, поймали бы другие, уже давно ногами запинали. Правда вид у него довольно потасканный, хотя и тридцати еще нет!

– Лисья ты морда, – хихикнул он, – не была б такой страшненькой уже давно б пристроил. Головка то у тебя варит, ведь каждую неделю здесь околачиваешься, а поймалась только сейчас и то, случайно. Наверно, как три года назад раны зализала, так опять сюда. Сколько тебе говорить, горе ты луковое, что воробью с воронами не тягаться?

Я стояла и только сопела, а Ромка меня по макушке потрепал, прям как брат старший и пинка дал. В общем, отпустил, а пинок так, для ускорения.

Удачно пережив встречу с Ромкой, решила не испытывать удачу и свалила с рынка, правда недалеко. Ведь если я сижу на дереве, это же не рынок?!

Жуя яблоко, смотрела на прохожих, дерево в качестве укрытия скажу – так себе. Если дворник заметит, прогонит, хотя видно меня не особо. Но вот, кстати, о прохожих! Среди людей я выбрала себе потенциальную жертву. Мужчину, закутанного в серый плащ какого-то непонятного покроя. Личность была высокого роста с оттопыренным карманом. Ну, а если признаться честно, я пошла за ним из любопытства. Уж очень сильно он выделялся из общей массы всех людей. Особенно капюшон натянутый чуть ли не до подбородка сильно удивлял. На улице ведь дождика даже не намечается…

Осторожно юркая среди прохожих, я пошла за этим человеком и, дождавшись, когда он окажется среди толпы людей, спешащих по своим делам, вытащила из кармана кошелек. Мужчина даже ничего не почувствовал. Славненько!

Найдя укромное местечко подальше от рынка, решила посмотреть, что в кошельке. Засела в каком-то жектовского типа дворе, за гаражами, так что меня никто не видел.

Кошелек странного мужика был ему под стать, хотя какой это кошелек? Мешочек маленький, предположительно кожаный, затягивается шнурком. Вытряхнув содержимое на ладонь, удивилась. На ладошке лежало кольцо с большим красным камнем, камень меня заинтересовал мало. Барыги с украшений камни выколупывают за ненадобностью, а вот за золото платят не плохо. А здесь рыжика… тысячи на две потянет! Это, наверное, не кольцо, а перстень и, наверное, на мужскую руку. Мне он даже на большом пальце великоват.

Покрутив перстенек, я немного расстроилась, нигде не было ювелирной пробы. Побрякушка может оказаться и бижутерией! Хм… да не… на золото очень похоже. Хотя, что я парюсь? Можно в любом ломбарде проверить, особенно если у вас там есть знакомые, и вы с ними поделитесь.

Я никогда не рассчитывала, что в кармане верхней одежды можно носить такую дорогую вещь. Обычно люди туда кладут платок, мобильник, денег по мелочи, ну бывает некоторые и туалетную бумагу. Но чтоб золотое украшение! Никогда такого не встречала. Может перстенек и правда не золотой? Мне никогда не попадались кольца, обычно только цепочки, кулончики, подвески, осторожно срезанные в троллейбусе в час пик. А тут такое!

Выскользнув из гаражей, потопала в сторону знакомого ломбарда, сдать туда перстень не получится, там документы спросят, а вот узнать точно золото или нет – можно.

– А ну, стой!

Я даже на секунду одеревенела. Оглянувшись, увидела ранее ограбленного мужика! Злого, а глаза под капюшоном фиолетовым светятся! И стоит он сейчас возле гаражей, из которых я не так давно вышла! А там прохода нет! Я уж точно знаю, что в этом дворе вход и выход один. Тогда как, и когда он появился, что я его не заметила?

– Верни перстень, и я тебе ничего не сделаю, – пробасил мужик.

Тряхнув головой, я скинула с себя оцепенение и втопила прочь из двора. За спиной только тяжело вздохнули и сорвались вслед за мной.

Теперь, что побрякушка золотая, у меня сомнений не было, за бижутерией бы не вернулись.

Но как меня нашли? Как этот мужик узнал, что это я взяла?

Свернув в сквозной двор втопила еще быстрей, а мой преследователь как черт из табакерки оказался передо мной. Затормозить я не успела, врезалась, прямо в мужика и мы вместе завалились на потрескавшийся асфальт.

Быстро вскочив, бросилась прочь, перстень до судороги сжимала в руке. Мужик поднялся вслед за мной, но к моему удивлению не кинулся в погоню, а начал что-то на распев говорить.

Я быстро оглянулась на этого психа, и даже не поняла, что впереди меня уже не было привычного мне города. Был вязкий туман, а после я оказалась в комнате, очень больших размеров. Стены из гладкого коричневого камня зловеще переливались в свете факелов.

– Попалась, – услышала я за спиной. – Верни перстень…

Повернувшись, я судорожно сжалась, передо мной стояло четыре человека в серых балахонах. Один из них был мой преследователь, которого я узнала по светящимся фиолетовым глазам!

Сказать, что меня поглотила паника, это ничего не сказать. Я нервно покачала головой, давая понять, что перстень не отдам. Даже не знаю, почему я так сделала, но решительно одела его на большой палец и сжала руку в кулак.

Пока четыре субъекта переговаривались на каком-то языке, я в панике искала путь к бегству. В комнате было две двери, а вот что за ними даже догадаться не могу. То, что я сюда попала не через дверь, это я прекрасно поняла. А вот как это получилось, ума не приложу.

– Нечего с ней церемониться! – чуть ли не шипя, сказал один из мужиков со светящимися красными глазами. – Не отдаст по-хорошему, заберем силой.

Мне это жутко не понравилось, и я подскочила к двери неподалеку от меня и схватилась за ручку.

– Даже не думай ее открывать! – взревели четверо одновременно, но этим только сильней меня напугали.

Распахнув дверь, я заскочила в непроглядную тьму за ней, а вслед мне летели слова, что я дура и теперь точно помру.

Где я оказалась – сказать сложно, было очень темно, но где-то в дали я заметила огонек. Призрачная надежда стала зарождаться в сердце, и я неуверенным шагом пошла на свет.

В голове крутились мысли и почти все в одном направлении: что произошло? Оставшиеся были лишь нелестными эпитетами в адрес себя любимой! Какого черта мне понадобился этот перстень! Жила же как-то раньше без него и нормально. Отдала бы его тому мужику, сказала бы, что больше не буду и разревелась. Думаю, проблем было бы меньше, чем сейчас.

Тонкая полоска света потихоньку приближалась, а тьма становилась все страшней. Казалось, что она шевелится, перетекая с одного места на другое, и неслышно идет за мной. С каждым шагом идти становилось все трудней, ноги как будто в чем-то тонули. И, в конце концов, я почувствовала на них что-то холодное и липкое. Оно забралось под спортивные штаны и медленно поднималось все выше и выше.

Скидывать эту пакость было бесполезно, она только приклеивалась к рукам и продолжала облеплять уже их.

Я закричала, нервно стараясь скинуть с себя всю гадость, но тщетно. По щекам непрерывно текли слезы, но всхлипывать я уже перестала. Старалась дойти до света и чувствовала как все меньше и меньше на мне становится чистой кожи без этой черной штуки.

Было холодно и клонило в сон, но душу грела надежда, что я дойду туда, и все будет хорошо. Но спать хотелось все сильней, казалось я иду уже вечность, и конца не будет никогда…

Черная пакость уже дошла до шеи и явно останавливаться не собиралась, когда я дошла до света. Им оказался огромный обрыв, где плескалась горячая лава, она как раз и давала тусклое свечение.

Я упала на колени возле обрыва без сил, и слез уже не было. Было ясное понимание, что мне пришел конец и спасти меня некому. А вокруг клубилась холодная и мертвая тьма. Она словно выпивала все эмоции, все чувства. Заставляла уснуть в ее холоде, чтобы больше не проснуться.

«Если мне суждено умереть вот так, то убийцу своего я возьму с собой» – подумала я и прыгнула с обрыва.

«А в лаве можно захлебнуться?» – промелькнула в моей голове мысль, когда я упала в огненную массу.

Глава 2

К моему великому удивлению, обжигающе жарко мне не было, было в меру тепло и, казалось, я опять куда-то падаю. Открыть глаза я боялась и держала их плотно зажмуренными. Потом мгновение… и я куда-то упала.

Упала на что-то пушистое, хотя и твердое. Сообразив, что все кости целы, решила сесть и осмотреться.

Я рассчитывала увидеть вокруг себя огненные всполохи и, наверное, даже самого черта, но к моему удивлению я увидела не его и совсем не огненное пекло.

Снова комната, на сей раз не большая и не каменная, а довольно уютная. На полу красный ковер, на стенах зеркала во весь мой рост, а прямо передо мной сидит в уютном кресле старушка и мило вяжет.

Я потерла глаза и даже несколько раз зажмурилась, но старушка не исчезла. Она, так же как и я смотрела с удивлением, только на меня.

Бабулька не менее странная, чем весь сегодняшний мой день! На голове высокая прическа с упругими седыми кудрями. Да и одета далеко не так, как привычные мне бабульки. В черное платье, расшитое золотыми нитками и украшенное цветными камушками. Даже руки зачесались один из них отколупнуть.

Поборов этот мимолетный порыв, поздоровалась со старушкой.

– Здравствуй, – кивнула она, – давненько у меня гостей не было!

– Дык… к вам ходить себя не любить, – прокряхтела я.

Старушка расхохоталась и, как ни в чем не бывало, продолжила вязать.

Что мне делать дальше, я не знала, поэтому поджала под себя ноги и стала осматриваться, выискивая ту черную гадость. Ничего не нашла – на мне все тот же синий спортивный костюм и ни одного черного пятнышка.

Руку с перстнем я все также продолжала сжимать в кулак.

«Даже под угрозой смерти не выпустила свою добычу» – усмехнулась я про себя.

Нужно было что-то делать и как-то вернуться домой, и я снова заговорила.

– Вам тоже нужен перстень? – сняла его с пальчика и покрутила перед собой.

Старушка как-то нехотя отстранилась от своего вязания и посмотрела на меня с прищуром. В глазах цвета молочного шоколада плескались смешинки, а на морщинистом лице растянулась доброжелательная улыбка.

– Мне от тебя ничего не надо, – продолжала улыбаться она, – а вот ты меня ни о чем спросить не хочешь?

Конечно, у меня был к ней вопрос и я его озвучила:

– Как мне вернуться домой?

Мне или показалось или старушка правда огорчилась? Такое ощущение, что она ожидала какого-то другого вопроса.

– Боюсь, теперь это невозможно…

От ее слов у меня все в груди оборвалось и опять начала подниматься паника. Перед глазами пронеслись страшные картинки моей смерти!

– Вы что, оставите меня здесь?! Я пленница?

– Нет, – успокоила меня бабулька. – Ты абсолютно свободна и вольна уйти. Просто назад у тебя дороги нет, только вперед. Знаешь, – произнесла она задумчиво, – за все время, что я здесь нахожусь, ты первая нашла дорогу ко мне. Все остальные предпочитали заснуть в холодной темноте, не борясь с ней.

– Я с ней не боролась, – буркнула я, – я просто решила, что эта черная пакость живая, а так как мне умирать по-любому, то я решила захватить ее с собой и попала к вам.

– Правильно попала.

– А как мне отсюда уйти?

– Через дверь, – пожала она плечами.

Я покрутила головой в поисках оной и, к своему счастью, нашла ее за своей спиной. Большие деревянные двери с замысловатой резьбой у меня доверия не вызвали. Вдруг я опять куда-то не туда попаду?

– А что за ней? И куда я тогда попаду? – я ясно помнила, что заходила сюда не через дверь, а обычно где вход, там должен быть и выход.

– Обратно к волшебникам, – совсем по-девчоночьи хихикнула старушка.

– К к-кому?! – заикаясь, пискнула я.

– К тем мужикам, у которых ты перстень стянула! – расхохоталась она. – Ой не могу! Столько тысячелетий охраняю врата перерождения, за все время дойти смогла только одна девчонка! И то, не для того, чтобы пройти их, а для того, чтобы не отдавать украденную побрякушку у четырех стихий! Которая, в общем, ей сто лет не нужна! – бабулька надо мной уже откровенно ржала!

– Так! – Вскочила старушка со своего места с каким-то маниакальным блеском в глазах и стала наворачивать круги вокруг меня, а я все продолжала сидеть на полу. – Интересно, что из тебя выйдет! Очень, очень интересно!

Когда мне это надоело, и откровенно стало пугать поведение бабушки, я спросила:

– Что со мной будет, если я пройду через эту дверь?

– Твоя суть вывернется на изнанку, – каким-то торжественным тоном оповестила меня эта маньячка.

Я, жутко испугавшись, подорвалась с места и заскочила за спинку кресла и уже оттуда пропищала:

– Я не хочу, чтоб меня выворачивало! Поверьте, я изнутри намного хуже выгляжу, чем снаружи!

– Ну что ты боишься, в самом деле? – медовым голосом начала эта маньячка, – я же имела в виду, не буквально вывернет, а э… духовно, вот! Кто проходит мои врата, будет тем, кем был по жизни. Внешность станет отражением души.

У нас только уголовники спрашивают, кто ты по жизни! Так, стоп! Отражение души она сказала? А что может отражать моя душа? Мой характер? Это я тогда стану…

– Не хочу быть воробьем!

– Не поняла, каким воробьем?

Я, вздохнув, высунула мордочку из-за спинки кресла, походу старушка и вправду не поняла, о чем я говорю. Так и застыла посреди комнаты, ожидая моего ответа.

– Воробей, это птичка такая, и меня с ней сравнивают. А я не хочу становиться воробьем, меня и так все обижают, а маленькую птичку и подавно! Воробья всегда вороны клюют…

– Ты меня неправильно поняла! Никаким животным ты не станешь! А воробьем, так тем более. Да и воробей ко мне бы не дошел, – разговаривает со мной как добрый доктор с пациентом! Ы-ы-ы. – Ну, конечно, если ты боишься, заставлять тебя я не буду. Можешь у меня остаться, я тебя вязать научу.

Такая перспектива меня не устраивала, и я вышла из своего убежища и встала напротив этих врат, хотя как по мне – двери обычные.

– А обратно точно нельзя?

– Здесь обратного пути нет. Или остаться, или вперед…

И смотрю я на дверь как замороженная, с одной стороны рисковать я привыкла, а с другой – меня пугает неизвестность. За сегодняшний день я столько всего повидала непонятного и пугающего, что все кажется сном. В такое поверить просто невозможно. И все же это самая настоящая реальность, во сне не бывает больно, и спать не хочется.

На пальце, как бы ободряюще, нагрелся виновник всех моих сегодняшних проблем. Посмотрев на красный камень в перстне, даже не удивившись тому, что он светится, и, решив для себя, что оставаться здесь не намерена, открыла двери и шагнула в неизвестность.

Я оказалась среди белого тумана, но меня это не пугало. Мне было тепло и хорошо. Я стала идти прямо, а белый туман все окутывал меня, он как сытый котенок ластился, и мне было щекотно.

Не было страха или отчаянья, было только любопытство, что же там в конце. Туман не удерживал, не заставлял идти вперед, в сон тоже не клонило. И вообще, я себя ощущала счастливой, а на лице играла блаженная улыбка. Я все шла в этом белом облаке, а по телу разливалось тепло, переходящее уже наверно в жар, но неуютно не было. Продолжая сжимать кулак, чтоб не потерять перстень, я наконец-то дошла до конца. Туман рассеялся, открывая передо мной дверь и я, даже не задумываясь, ее открыла.

Попала я опять в огромную каменную комнату с горящими факелами, а передо мной стояли те самые высокие мужчины в балахонах, только уже без накинутых на голову капюшонах. Видеть их лица я не могла, мужчины стояли ко мне спиной и о чем-то разговаривали.

– И что мы выставим в качестве приза, если Земля мой артефакт потерял? – зло произнес один из мужчин. – Отменить ведь мы ничего не можем, а для создания нового уйдет не меньше трехсот лет!

– Тихо Пламя не злись, нужно просто хорошо подумать, авось и найдем выход.

Странный разговор и странные у этих волшебников имена, а про триста лет так вообще мужик загнул! Столько ведь не живут!

От разговора меня отвлекло странное ощущение. Меня что-то щекотало, и позади себя я почувствовала какое-то шевеление. Сзади себя я поймала что-то лохматое и дернула за это со всей силы. Эта штука вцепилась мне в зад и, наверное, укусила! Больно! Я стала уже с большей силой тянуть это лохматое нечто, но оно вцепилось в меня намертво! Завалившись с ним на пол, стала с визгом его отдирать, а оно прям, приросло к моей за… э-э… попе! Было жутко больно, но я не сдавалась, все с большим рвением, от страха, пыталась это отцепить.

Пока я тут сражаюсь, эти чертовы псевдо волшебники стоят и ржут надомной.

– Отцепите от меня это! – визжала я как ненормальная.

Мой бой, в котором явно побеждала не я, прервал один из волшебников. Поймав за шкирку и высоко подняв, так тряхнул, что у меня в глазах звезды замерцали, и я выпустила своего лохматого ворога.

– Не тербии – смеялся волшебник – оторвешь же.

– Так я это и хочу! – захныкала я.

– Я знаю, что котята любят играть со своим хвостом, но что бы оторвать! Смотри, всю себя исцарапала, разве так можно? – покачал он головой.

– Воздух, – обратился к моему «спасителю» один из волшебников, – она не понимает, что с ней произошло, и свой собственный хвост приняла за что-то чужеродное, – ухахатывался зеленоглазый мужчина.

Так! Какой хвост?! Я закрутилась еще сильней и затеребила в воздухе ногами пытаясь рассмотреть свой зад. Волшебник не соврал! Прямо от копчика, и непонятно откуда появившейся дырки в штанах, у меня торчал длинный, белого цвета, пушистый хвост!!! Мама!

Я чуть не упала в обморок, но меня опять тряхнули, от чего зашипев, я вывернулась и свалилась на пол, прямо на недавно приобретенный хвост.

Не поняла! Зашипев?!

– Кто бы мог подумать, что она сможет дойти до Эльгиз! К ней столько желающих, помню, в свое время было, и ни один не дошел до конца живым.

– И что людям на месте не сидится, – буркнула себе под нос, сидя на полу.

– Такой забавный и миленький зверек получился, – улыбнулся зеленоглазый.

– Топить таких зверьков еще в детстве надо, – отозвался красноглазый, – эта ж мерзавка и уперла артефакт!

Пока они меня распинали, на чем свет стоит, я решила себя осмотреть, вдруг еще что-то выросло, а я и не знаю!

Ощупав лицо, поняла, что никаких изменений с ним не произошло, а вот руки меня напугали! На пальцах в место ногтей были загнутые бело-розовые коготки. На ладошках были нежно-розовые выпуклости, как кошачьи подушечки на лапках, правда, они не сильно в глаза кидались. В драке со своим хвостом (где, похоже, победил хвост), я исцарапала руки своими же коготками, а кое-где на хвосте были алые капельки крови. Хвост был почти до самой земли, и я могла им вилять! Такой пушистый, как у персидского кота! Или даже пушистей.

Пока я крутилась, на лицо упала длинная белая челка, и я поспешила ее заправить за ухо. Но я его не нашла!

– У меня нет ушей! – Кажется, я опять чуть не свалилась в обморок!

– Да успокойте вы эту припадочную! – Взревел красноглазый. – Сколько можно это терпеть!

– Я бы не сказал, что у тебя ушей нет, – напротив меня на корточки присел зеленоглазый, – ты их просто не там ищешь.

Я с замиранием сердца ощупала свой зад, ища там уши, но не нашла! А что! Хвост-то у меня именно там вырос, что мешает сделать это и ушам?

Зеленоглазый чуть не свалился в истеричном смехе и щелкнул пальцами. А передо мной появилось большое зеркало. Не успев этому удивится, я уставилась на себя!

И чуть белугой не завыла, увидев это безобразие! На голове у меня были самые настоящие кошачьи уши! Они плотно прижались к голове, а левое ухо немножко еще и подрагивало.

– И как я только не заметила такие локаторы! – взвыла я.

– Потому что для тебя они теперь естественны и неудобств не причиняют, – все ржал зеленоглазый волшебник.

Кстати о волшебниках! Они все четверо как братья близнецы, белобрысые, высокие и широкоплечие на одну маленькую меня! Кто пожалеет? Некому? Ну и ладно, привыкла уже. Радует, что хоть по цвету глаз можно различать этих волшебников, и вот к красноглазому лучше не подходить.

Кстати о красных глазах! Мои теперь тоже красные, только не светятся как у этих гадов. Лицо мое не изменилось, в общем, я вроде я только на котенка альбиноса похожа! Котенок – мутант! Дайте валерьянки! Волосы прежней длины и на ощупь как мои, тоже прямые и жесткие, только вот белые, как утренний снег. В этих всех изменениях плюс был только один: все ожоги исчезли! Лицо стало абсолютно чистым и если б не длинные кошачьи уши (которыми я кстати могу двигать как настоящая кошка) и красные пугающие глаза, я бы посчитала себя даже симпатичной.

У-у-у… я теперь уродка! Как я в таком виде домой вернусь?! Меня же все засмеют! Может к знакомой ветеринарше пойти, пускай мне хвост купирует? Собаки на нее, вроде, не жаловались! А уши под шапкой прятать и зимой и летом. На руках глухие перчатки носить. Или обратно к старухе вернуться, чтоб все обратно вернула. Пусть даже ожоги вернуться, пусть! Лишь бы такой не оставаться. Меня же дед теперь за ящик водки или даже два в цирк продаст, и буду я там местным уродцем. Или в институт Скрипкасовского или Скри, скре, неважно! В общем на опыты! Сделали из меня фрика-а-а.

Не выдержав, отвернулась от зеркала и стала размазывать слезы по лицу.

– Ну что ты? – погладил меня по голове зеленоглазый. – Не плачь малышка! Хочешь я тебе конфетку дам?

– Да что ты с ней возишься, Ручей?! – по интонации я поняла, что это красноглазый. – Какая конфетка?! Она не ребенок, а уже корова взрослая, хоть замуж выдавай. Пусть расплачивается за воровство!