Текст книги "Мать-одиночка для Темного Князя"

Автор книги: Надежда Соколова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава 8

В неверный час тебя я встретил

И избежать тебя не мог —

Нас рок одним клеймом отметил,

Одной погибели обрек.

И, не противясь древней силе,

Что нас к одной тоске вела,

Покорно обнажив тела,

Обряд любви мы сотворили.

Не верил в чудо смерти жрец,

И жертва тайны не страшилась,

И в кровь вино не претворилось

Во тьме кощунственных сердец.

Максимилиан Волошин. «В неверный час тебя я встретил»

Отец в свое время учил Арчибальда, что от пребывающих в ярости магинь следует держаться подальше. Мало ли, что им в голову взбредет. Женщин и так далеко не всегда можно просчитать, а женщин эмоционально нестабильных (как любил выражаться Аркадий) – тем более. Поэтому Арчибальд с настороженностью наблюдал за невестой, с воинственным видом садившейся в освободившееся кресло.

Если бы она была драконом, Арчибальд решил бы, что пора рыть себе могилу. Уж слишком хорошо были видны признаки крайнего недовольства: изредка проскальзывавшие в глазах молнии, раздувавшиеся ноздри, плотно сжатые губы. Непроста, ох, непроста оказалась невеста. Простые молнии в глазах не демонстрируют, в этом Арчибальд был уверен. Понять бы еще, кто именно в ее предках отметился.

– О чем вы хотели поговорить? – поинтересовался он, стараясь не выдать своего напряжения.

– О нас, – очередная кривая улыбка делала невесту похожей на столетнюю ведьму, но произносить эту «гениальную» мысль вслух Арчибальд не стал – чувство самосохранения у него было развито отлично. – Не знаю, что именно вы себе придумали, но мне уж точно не улыбается прожить остаток жизни среди гоблинов, демонов и прочих упырей. У меня есть дома, работа, родители, в конце концов! И да, я хочу вернуться! В свой мир!

В голосе невесты послышались истеричные нотки. Арчибальд напрягся сильнее. Магиня, воздействовав словом, во время истерики могла наговорить что угодно. И объясняй потом лягушкам на болоте, что ты не принц вовсе. Арчибальд, конечно, считал себя сильным магом, но силой слова не обладал и снимать такие проклятия никогда не умел, как и защищаться от них.

– Хорошо, вы вернетесь, но мгновенно переместить вас я не смогу – кольцо не позволит, – наполовину солгал, наполовину сказал правду Арчибальд. – Видите ли, оно родовое, напитано разнообразными эмоциями и чувствами многих поколений князей, а потому, можно сказать, частично одушевленное. Вас просто не пустит в ваш мир до свадьбы. При всем моем желании.

Невеста досадливо дернула плечом, затем пробормотала под нос слова, от которых покраснели бы и матершинники гоблины.

– И что дальше? – уточнила она после этого. – Сколько мне тут еще оставаться?

– По нашим традициям до свадьбы должно пройти десять дней. После свадьбы и, соответственно, брачной ночи, вы сможете вернуться в свой мир, – Арчибальд сам почти поверил тому, что сейчас внушал невесте. А уж она, не обладая достаточными знаниями, точно должна была клюнуть на его уверенный и спокойный тон. А значит, у Арчибальда появлялось много времени, чтобы попробовать решить, что делать дальше, и, возможно, разузнать информацию о предках невесты. Ну и, похоже, придется идти на поклон к друидам. Куда ж в такой ситуации деваться.

Лена всеми фибрами души чувствовала в словах и тоне жениха какой-то подвох, но не могла понять, в чем именно он заключался. Выбора у нее, судя по всему, не оставалось: жених прямым текстом заявил, что не собирается отпускать ее в ближайшие десять дней. А значит…

– У меня родители пожилые, они такую потерю не переживут, – буркнула она недовольно, наблюдая, как сразу же расслабился жених. Врет, точно врет. Но вот в чем именно…

– Ваши родители все эти десять дней не вспомнят ни о вас, ни о внуках, это я вам гарантирую, – и смотрит нагло, самоуверенно.

Лена глубоко вдохнула, потом еще раз. Как там в умных книжках писалось? Досчитать до десяти, потом в обратном порядке? А если не помогло? Жаль, ни скалки, ни сковородки под рукой нет.

– Хорошо, пусть так. Тогда другой вопрос: моим детям нужен постоянный присмотр. Как вы успели заметить, без него они могут и сами пораниться, и другим вред причинить.

– Думаю, и здесь проблем не возникнет. Рядом с ними будут почти непрерывно находиться мой помощник Аркадий и мой приятель Асмортус.

– Это который демон? – настороженно уточнила Лена. – А второй кто? Тоже демон?

– Вампир.

Лена вздрогнула. В этом дурдоме, похоже, было возможно все. Прочитанные книжки, в основном фэнтези, дали о себе знать. Лена нахмурилась:

– Вампир? Рядом с детьми? Чтобы он их кровь пил?!

– Кровь магов точно не является деликатесом, – ненаглядный женишок нахально улыбнулся, и Лене снова захотелось его прибить. – Поверьте, Аркадий – отличная нянька. Он вырастил троих братьев и двух сестер. Так что ничего с вашими детьми не случится.

Лена прислушалась: в коридоре действительно было тихо. Кто именно сейчас развлекал двойняшек, она не знала, но со своей задачей он справлялся на удивление хорошо.

– Если у вас все… – с явным намеком произнес жених.

– Ах, простите, что потревожила, – хмыкнула Лена, поднимаясь с кресла. – В следующий раз, когда захотите прогуляться к демонам, надеюсь, задержитесь там надолго.

Арчибальд несколько секунд, не отрываясь, смотрел вслед невесте, скрывшейся за дверью. Язва. Все-то ей надо за собой последнее слово оставить. Но хоть поверила в сказанное, и то хлеб. Теперь можно на какое-то время расслабиться. Асмортус и Аркадий присмотрят за мелкими магами. А его, Арчибальда, ждут в столице. Ведь недаром…

Он не додумал – нахмурился. По полу неспешно полз, извиваясь, как толстая змея, густой серый туман. Полз целенаправленно, прямо к столу Арчибальда.

– Что за… – невольно сделав вдох, Арчибальд закашлялся. В глазах на мгновение потемнело. А затем пришли видения.

Глава 9

Я люблю усталый шелест

Старых писем, дальних слов…

В них есть запах, в них есть прелесть

Умирающих цветов.

Я люблю узорный почерк —

В нем есть шорох трав сухих.

Быстрых букв знакомый очерк

Тихо шепчет грустный стих.

Мне так близко обаянье

Их усталой красоты…

Это дерева Познанья

Облетевшие цветы.

Максимилиан Волошин. «Старые письма»

Веселые пьяные гномы пели похабные песни громкими голосами, рядом с ними извивались у шестов полуобнаженные и тоже нетрезвые эльфийки, неподалеку дрались на мечах угрюмые тролли, и повсюду шныряли юркие вонючие гоблины, почему-то с лицами невесты. Арчибальд грязно выругался, резко потянулся к одному из гоблинов, желая поймать того и придушить. Если уж невесту прибить нельзя, так хоть на гоблине отыграется, пар выпустит. Но рука вместо гоблина наткнулась на нечто мягкое и шевелящееся. «Нечто», не стесняясь в выражениях, прошлось по родным Арчибальда до седьмого колена.

– Арчи, мать твою! Да приходи ж ты в себя!

Гоблины его «Арчи» не называли. Они вообще никак его не называли, в основном общаясь с ним междометиями и…

– Арчи! – его тряхнули, сильно. Мир перед глазами поплыл, рассыпался на кусочки мозаики и начал медленно собираться во что-то другое. Например, в лицо разозленного Асмортуса.

– Что…

– То. Детки эти сильные маги, Арчи, очень сильные. Отпустил бы ты их с мамашей назад, – Асмортус, державший Арчибальда за плечи, убрал руки, устало плюхнулся в кресло. – Меня спасла природная невосприимчивость к некоторым видам магии. Без нее давно гоблинов ловил бы. Сачком. По замку. С тобой на пару.

Представив в красках эту картину, Арчибальд хмыкнул.

– Заблокировать никак?

– Хочешь, чтобы они через сутки загнулись? Вряд ли твоя невестушка тебе за это спасибо скажет.

Эта скажет. Потом догонит и повторит, возможно, скалкой. Хорошо, если ничего жизненно важного не оторвет.

Арчибальд упрямо качнул головой:

– Её признало кольцо. Значит, свадьбе быть.

– И? Кому что ты этим докажешь? Упрямый ты, Арчи.

Да, мать ему постоянно твердила то же самое: «Ослиным упрямством ты весь в отца». Забавно то, что отец говорил то же самое, только о матери.

– Сегодня мне нужно появиться в столице. Присмотри за этой троицей, – Арчибальд поднялся и хотел уже открывать портал, когда вслед ему полетело задумчивое:

– Она нечистокровный человек. В ней кровь непонятная.

– Ведьма она, – буркнул Арчибальд, открывая портал и шагая через него в свой городской дом.

Столичное жилище встретило Арчибальда долгожданной тишиной и покоем. Никого. Счастье-то какое. Радость великая. Еще сутки-двое назад Арчибальд жаловался мирозданию на скуку, а теперь был рад тишине. Дожился.

– Господин, – как из-под земли вырос высокий дворецкий с длинной белой бородой и серыми понимающими глазами.

– Еду мне. В кабинет. И никого не пускать, – мрачно приказал Арчибальд.

Отдых. Ему просто необходим был отдых, пусть всего лишь на ближайшие несколько часов.

Лена стояла у раскрытого настежь окна и смотрела на звезды. Здесь, в другом мире, они казались крупнее и ярче, чем на Земле. Никаких знакомых созвездий, все сплошь непонятные россыпи звезд.

Лена тоскливо вздохнула. Демон оказался на удивление неплохой нянькой, рядом с ним магия детей не несла серьезных разрушений, да и сами они оставались целыми и невредимыми, а потому у Лены в кои-то веки появилось свободное время.

Чужой мир диктовал свои правила. Детей надо было учить управляться с появившимися силами, пусть и жить тут им нужно было всего лишь десять дней, но при желании и за такой короткий срок можно устроить мини-Армагеддон. Лена грустно хмыкнула: она рассуждает о магии, как о само собой разумеющимся. А ведь еще совсем недавно она с удовольствием покрутила бы пальцем у виска, если бы кто-нибудь сказал ей что-то подобное.

– Психдом на выезде, – устало пробормотала Лена, с усилием потерев ладонями лицо. – Чтоб я еще раз согласилась погадать! Вот кто меня за язык тянул-то?!

Накинув на легкое домашнее платье из ситца, длиной чуть ниже колен, теплую вязаную кофту, найденную в недрах платяного шкафа, стоявшего в соседней комнате, Лена решительно направилась по коридору к входной двери – подышать свежим воздухом.

Во дворе, окруженном высоким каменным забором, при ярком свете местной луны гарцевал пегас. Лошадка с крыльями.

Лена вспомнила детство и юность – конюшню у бабушки в деревне в десять лет, прыжки с парашютом – в пятнадцать. Вообще, ее бурной жизни до беременности могли позавидовать многие дворовые хулиганы. Сказывалась вечная занятость работавшей на двух работах матери, помноженная на армейское прошлое отца. Танцевать, петь, вышивать или шить Лена не умела, а вот ориентироваться на местности, прыгать с высоты или летать на параплане (был и такой опыт в ее жизни) – запросто. «Безбашенная ты девка», – вздыхал часто отец, вытаскивая Лену из очередных приключений.

– Красавец, красавец, – ласково замурлыкала Лена, неспешно подходя к пегасу и позволяя ему обнюхать себя.

Конь сначала подозрительно фыркнул, затем сменил гнев на милость и посмотрел уже спокойно, будто спрашивая: «Ну, и что тебе, женщина, надо?»

Лена огляделась.

– Госпоже нужна помощь? – неподалеку появилась крепкая мужская фигура.

– На нем можно летать? – уточнила Лена.

– Я могу его оседлать, но не советовал бы вам…

– Седлайте.

Фигура поколебалась, но все же кивнула.

Глава 10

Раскрыв ладонь, плечо склонила…

Я не видал еще лица,

Но я уж знал, какая сила

В чертах Венерина кольца…

И раздвоенье линий воли

Сказало мне, что ты как я,

Что мы в кольце одной неволи —

В двойном потоке бытия.

И если суждены нам встречи

(Быть может, топоты погонь),

Я полюблю не взгляд, не речи,

А только бледную ладонь.

Максимилиан Волошин. «Раскрыв ладонь, плечо склонила»

То ли поздний обед, то ли ранний ужин Арчибальд проглотил, не заметив даже, что именно ел. Стопка вишневого ликера не особо помогла расслабиться, но мир все же заиграл яркими красками.

Арчибальд раздраженно прищурился: невестушку он воспитает, найдет способ, князь он или кто? А пока… Пока его ждали неотложные дела.

Портал – и вот уже Арчибальд перед княжеским дворцом Светлых.

На этой планете существовало три крупных государства – Темных, Светлых и нечисти – и несколько мелких. И если деление на Светлых и Темных было условно, то, например, отдельные, никому не подчинявшиеся кланы горгулий, гоблинов и троллей чужаков не любили. Правда, правителям Светлого и Темного княжеств на эту нелюбовь было плевать.

– Ваша светлость, вас ожидают, прошу за мной, – материализовавшийся будто из-под земли высокий седой дворецкий, полуэльф-полуоборотень, любивший по ночам выть на луну, торжественно склонился перед Арчибальдом.

Длинные широкие коридоры, украшенные разнообразными мозаичными панно и освещенные десятками круглых магических шаров, по мнению Арчибальда, свободно могли вместить в себя армию тех же троллей. Князь Светлых, Мариус, владел каким-то древним мощным артефактом, подчинявшимся только его семье, а потому не заботился о естественной защите жилища, предпочитая удобства и балуя себя и своих родных. Арчибальд подобным артефактом не владел, потому и дом его был защищен естественным путем.

Довольно быстро дошли до просторного кабинета, в котором Мариус обычно встречал гостей.

– Арчибальд, рад видеть, – расплывшись в добродушной улыбке и сверкая молочного цвета зубами, поднялся тот из мягкого удобного кресла. Высокий могучий толстяк с серыми глазами и волнистыми волосами каштанового цвета, он наслаждался жизнью, при этом правя своими землями железной рукой.

– Взаимно, – Арчибальд пожал протянутую ему руку, с удовольствием уселся в кресло напротив, налил из стоявшего на столе хрустального графина в рюмку гномий самогон.

– Достали? – понятливо спросил Мариус.

– Не то слово, – поморщился Арчибальд.

– «Украшения» на голове оттуда?

Арчибальд только фыркнул, показывая, что не хочет обсуждать ни рога, ни хвост.

Государственные дела – вещь нудная, скучная, но необходимая. Их и обсуждали примерно час-полтора. Потом Мариус поднялся, предложил:

– Пойдем в сад. Погуляем, проветримся.

Арчибальд пожал плечами: в сад так в сад. Все одно подальше от этой… невесты.

Сад Светлых, как обычно, утопал в розах различных сортов и цветов.

– Как ты тут дышишь, – Арчибальд почувствовал, как начинает кружиться голова от сладковатых ароматов.

– Принюхался, – хмыкнул Мариус, шагая по выложенной мозаикой дорожке.

Арчибальд шел рядом, под ногами сворачивались и разворачивались многочисленные мозаичные спирали. Ему казалось, что принюхаться к такому тяжелому запаху невозможно.

– Сейчас поляна будет, там посидим, на ней цветов нет, – сжалился над ним Мариус.

И правда, на поляне, окруженной по периметру кипарисами и елями, примерной одинаковой высоты, дышалось намного легче. Мариус уселся на одну скамью, Арчибальд – на вторую, напротив.

– И что интересного… – Мариус замолчал, прислушался, недоуменно нахмурился, поднял голову. – С каких это пор пегасы над дворцом так свободно летают? Это твой, что ли?

Арчибальд удивленно вскинул брови:

– Откуда? Я порталом пришел. Дымок дома… – Он не договорил – на поляну, недалеко от них с Мариусом, плавно опустился пегас, его собственный.

– Прилетели, мальчик? – донесся с его спины знакомый женский голос, и Арчибальд мгновенно заиграл желваками: невеста, чтоб ей… икалось подольше!

Лошадей Лена любила искренней и глубокой любовью. Как можно не любить этих красивых, грациозных, величавых животных? Детство в деревне, неподалеку от фермы с конюшней и коровниками, дало свои плоды: Лена могла ездить даже без седла.

Пегасы – те же лошади, но они умели летать. Только поэтому, не особо доверяя своим умениям «гарцевать» по воздуху, Лена попросила оседлать красавца. Пегаса звали Дымок, принадлежал он драгоценному женишку. «Мы все равно скоро поженимся, пусть начинает делиться своим имуществом», – решила Лена, садясь в седло и держа в руках поводья.

Взлетал пегас плавно, неспешно, медленно набирал высоту. Лена с интересом рассматривала небо, стараясь не глядеть вниз.

После десяти-пятнадцати минут в небе Лена поняла, что для полетов оделась слишком легко: у нее замерзли ноги, не согретые, в отличие от прикрытых кофтой рук, ничем.

– Мальчик, лети к хозяину, – попросила она, стуча зубами, и только потом подумала, а поймет ли ее пегас. А даже если и поймет. Мало ли, где мог находиться женишок. В том же городском борделе сесть можно только на крышу.

«Вот вечно я так: сначала сделаю, потом думать начну», – проворчала про себя Лена, надеясь, что замерзшие руки не отпустят поводья и она не свалится мешком картошки на голову какому-нибудь несчастному путешественнику.

Как ни странно, пегас понял поставленную перед ним задачу и вскоре начал спускаться. Мелкие точки превратились в ели и кипарисы, окружавшие широкую поляну. Другие детали Лена рассмотреть не успела: пегас благополучно приземлился на ярко-зеленую траву.

– Прилетели, мальчик? – уточнила Лена.

– Представьте себе, – ответил ядовитый голос. – Что вы здесь делаете, да еще и верхом на моем животном?!

– Арчибальд, кто же так с дамами разговаривает, – добродушно прогудел некто, и в поле зрения Лены появилась туша, больше всего напоминавшая медведя. Этакой разговорчивый мишка с цепким взглядом и чересчур приторной улыбкой. – Добро пожаловать, леди, в мою скромную обитель.

«В каком веке она была скромной», – проворчала про себя Лена, уже понимая, что влипла. Лучше б то был бордель. Еще одного правителя Лена просто не выдержала бы.

Глава 11

Пурпурный лист на дне бассейна

Сквозит в воде, и день погас…

Я полюбил благоговейно

Текучий мрак печальных глаз.

Твоя душа таит печали

Пурпурных снов и горьких лет.

Ты отошла в глухие дали,-

Мне не идти тебе вослед.

Максимилиан Волошин. «Пурпурный лист на дне бассейна».

Арчибальд внимательно разглядывал стучавшую зубами невесту и все больше понимал, что однажды где-то перешел дорогу какому-то сильному богу. Просто так подобных безмозглых идиоток никому никогда не подсовывают. Это ж не женщина, а ходячее недоразумение, опасное в равной степени и для себя, и для окружающих. Вот какого беса она решила полетать в легком платье?! Хорошо хоть кофту догадалась накинуть, иначе вместо невесты сюда долетела бы ледышка.

– Мы пойдем, – Арчибальд резким движением бесцеремонно сдернул невесту с пегаса, открыл портал в замок и засунул ее в него, отдал ментальный приказ Дымку, коротко кивнул явно заинтригованному Мариусу и зашел следом за невестой.

– Я вас в комнате запру, – пригрозил он ей, сидевшей в кресле. – Вы мне до свадьбы живая нужна.

– А потом… могу… умирать… – попыталась эта дура гордо вскинуть подбородок, не смогла и снова сжалась калачиком.

– Прочитаете брачную клятву и делайте, что хотите, хоть голой летайте, – огрызнулся Арчибальд. – Это додуматься надо было – без спецодежды на пегасе летать!

Закончив высказываться, он прошептал негромко заклинание, и в его руках оказалась горячая кружка с лортаном, лекарственным средством гоблинов и троллей.

– Пейте, – Арчибальд практически насильно втиснул кружку в руки невесты. – Желательно залпом, но можно и глотками. Что? Не отрава это. До свадьбы точно доживете.

Невеста недоверчиво хмыкнула, но кружку ко рту поднесла, начала неспешно глотать жидкость. Что ж, и то хлеб. Сейчас согреется, и можно будет ее к себе отпускать…

– А ты ничего так, симпотный, – прервал мысли Арчибальда голос невесты. – Брюнет, главное. Других, блин, брюнетов не нашлось. Тебя подсунули. За каким хреном, спрашивается?

Арчибальд нахмурился, внимательно посмотрел на невесту. Она изменилась: стала развязней, наглее, перестала следить за тем, что произносит. И вообще, жутко смахивала на пьяную.

«Лортан – напиток безалкогольный, он не может давать таких побочных…», – додумать Арчибальд не успел – невеста с грациозностью беременной медведицы поднялась из кресла и стала целеустремленно к нему приближаться.

– Ну что, женишок, поцелуемся? Прямо в губы? А? Ты куда?! Мы с тобой это… обручены уже. Куда, гад?!

Портал – и Арчибальд в столичном доме. Целоваться с этой пьяной идиоткой, владеющей вербальной магией?! Он не самоубийца!

Женишок, не особо церемонясь, стащил ее с пегаса, и Лена сделала себе еще одну зарубку показать ему, что с женщинами так обращаться не стоит. Но это позже, а пока она, поджав для большего тепла ноги, уселась в кресло, стараясь согреться. «Хоть бы воспаление легких не подхватить, – запоздало проснулось в ней чувство самосохранения, – хороша я буду, чихающая и кашляющая. В замке и так холодрыга».

– Пейте, – в руки ей ткнулась кружка с непонятным оранжевым напитком. – Не отрава это. До свадьбы точно доживете.

Лена подавила вздох: с каждым днем свадьба была нужна ей все меньше и меньше. А уж брачная ночь с этим нахалом – тем более.

Горячая жидкость обожгла пищевод, и по телу начало разливаться столь желанное тепло. Дрожь стала уходить. Лена согревалась, чувствуя на душе приятную легкость. Теперь жених больше не выглядел нахалом. Наоборот, Лена отметила, что ему невероятно идут и рога, и хвост. Этакий миленький самодельный демоненок. Что называется, собери себе демона из доступных деталей.

– А ты ничего так, симпотный, – заявила Лена, уверенная в правильности своих действий. – Брюнет, главное. Других, блин, брюнетов не нашлось. Тебя подсунули. За каким хреном, спрашивается?

Она попыталась встать, но кружившаяся голова упорно не позволяла быстро подняться. Мир вокруг почему-то плыл.

– Ну что, женишок, поцелуемся? Прямо в губы? А? – все же кое-как поднялась из кресла Лена, шагая к жениху и держась при этом за стоявший неподалеку журнальный столик. – Ты куда?! Мы с тобой это… обручены уже. Куда, гад?!

Перед ее носом захлопнулся портал, Лена грязно выругалась. Вот урод. Напоил и оставил одну.

В коридоре послышались чьи-то голоса, шаги…. Кого еще там несет?

– Мама? – в голосе Миши послышалось удивление. – А мы думали…

– Мам, – оборвала брата Даша. – Тебе плохо?

– Мама устала, дети. Мы с ней сейчас пойдет в ее комнату, потом я вернусь к вам, – демон, друг этого козла женишка, взял Лену за руку, не обращая внимания на ее сопротивление, открыл портал, затащил ее туда, усадил на кровать в комнате. – Вы что пили? Нельзя же так в хлам перед детьми.

– Отвянь, – огрызнулась Лена, сама удивившись своей грубости. Обычно она вела себя более сдержанно, а тут ее прямо несло. – Нашелся учитель. Они, между прочим, мои дети! Я им молодость отдал, – к горлу подкатил ком, на глаза навернулись слезы. Лена всхлипнула. – Молодость, да. Ненавижу! Всех ненавижу! Уроды мужики!

Истерика все же прорвалась сквозь поставленную внутри плотину, эмоции вместе со слезами хлынули наружу потоком. Лена рыдала, оплакивая что-то, что, и сама не знала. Ей хотелось выть от ощущения безнадежности и бессилия. Дети, жених, демон, гадание, дурацкий мир – все сплелось в один тугой ком. Лена жалела саму себя, такую красивую и совершенно, по ее мнению, никому не нужную.