Текст книги "Девушка на войне. Часть первая. Решения"
Автор книги: Надежда Савина
Жанр:
Историческая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Организация наших курсов была довольно простой. Всего три взвода по два отделения в каждом. Первый взвод представлял собой два отделения из тех, кто на момент войны был на военной службе по призыву. Они тоже изучали все тонкости данной науки, однако чаще других ходили в караулы, стояли на воротах и вообще, в принципе, обеспечивали нам охрану, пока мы не научились всем премудростям до конца. Правда, начиная со второй недели из нашего и второго взвода тоже начинали брать людей в караулы.
Во втором взводе были выпускники военных училищ, но, по сути, тоже недавние школьники. Они несколько кичились своим статусом, приравнивая себя к первому взводу. Из-за этого между парнями нашего взвода и ними иногда происходили стычки, которые сурово карались командирами.
В нашем взводе тоже было два отделения. Мужское и женское. Мы представляли взвод недавних школьников и студентов. Никто из нас о военных премудростях слыхом ни слыхивал, поэтому, наверное, с нами возни было больше всего. В моем отделении было десять девушек, в основном моего возраста, ну плюс-минус год или два. Правда было и три необычных человека.
Это произошло на пятый день моего пребывания в школе. На обеде мы сидели по отделениям, но при этом своей компанией, человек по пять. Со мной за столом обычно сидели моя подруга с первого дня в школе Катя, которую мы уже прозвали Соловушкой, командир нашего отделения, старший сержант Дима, по прозвищу Йося и командир мужского отделения нашего взвода сержант Никита. Прозвища у него не было, но мы с Катей и Димой, про себя, прозвали его Молчуном, за очень длинный язык.
– Между прочим, – начал Никита, стоило нам усесться за стол и начать есть. – У вашего отделения пополнение сегодня.
Я хмыкнула. Была у Никиты одна неприятная особенность – он любил приврать. Не сильно, конечно, но такое за ним иногда случалось, так что я просто посмотрела на Йосю. Довольным он, почему-то, не выглядел.
– Это правда, – наконец ответил он.
– Что слу…, – начала говорить Соловушка, но закончить мысль не успела, потому что двери столовой открылись и вошли три девушки в военной форме в сопровождении двоих солдат из первого взвода, вооруженных пистолетами-пулеметами Шпагина.
Девушки были разными. Одна высокая, с копной черных кудрявых волос, квадратным по форме лицом с грубыми чертами и недобрым взглядом чуть прищуренных карих глаз. Впечатление она однозначно производила отталкивающее. Вторая была миниатюрной, как куколка, даже ниже меня ростом. Смуглая, тоже темноволосая, правда они были короче, чем у первой, и в чуть причудливой стрижке, едва прикрывали ей уши. Круглое личико, как ни странно, милым не казалось, наоборот, от нее просто веяло какой-то опасностью.
Третья девушка была среднего роста и каких-то отличительных признаков у нее не было. Волосы темные, средней длины, заплетенные в чуть неряшливую косу, достигают плеч. Лицо овальное с утонченными чертами, глаза голубые. Она казалась самой приветливой в отличие от двух своих подруг, от которых просто разило угрозой.
– Отставить, – тихо приказал Йося, увидев, что мы с Катей почти забыли о еде. – Ешьте спокойно.
Пришлось вернуться к почти остывшему супу, лишь изредка поглядывая на новоприбывших солдат. Кстати, военные, сопровождавшие девушек, не ушли, а встали около выхода из столовой по бокам от двери, словно почетный караул. Мне это все казалось странным.
Когда до конца обеда оставалось пару минут, и я вместе с Димой уже отнесли тарелки на стол, куда складывалась грязная посуда, к нам подошел солдат из сопровождения девушек.
– Вы старший сержант Дмитрий Давыдов? – спросил он у Димы.
– Так точно, – ответил мой командир отделения.
– Прошу вас проследовать с нами к командиру части, есть, о чем поговорить, – сказал солдат.
Дима чуть сощурил глаза, смерил взглядом тех троих, видевших за столиком и кивнул. Я, решив не забивать пока себе голову ерундой, отправилась в казарму на час отдыха.
– Они зэчки, – тихо сказал Йося за ужином, обращаясь к нам с Соловушкой. Никита, сидевший рядом, удивленным не казался. – За них вроде как поручился начальник тюрьмы, да и с них глаз не спускают, но все равно будьте крайне осторожны.
Первое время присутствие бывших заключенных, специально отобранных из тюрьмы по их навыкам, действительно напрягало, но мы быстро привыкли и уже благополучно забыли про то, откуда они, так как условия были для всех равны. А условия ускоренных курсов были не легкими.
Каждый день был подъем в шесть утра, утренняя поверка, затем зарядка с обязательным кроссом на пятнадцать километров. Иногда кросс устраивали на большее количество километров, в такие дни приходилось вставать в пять или в четыре утра. Потом завтрак. С полдесятого до двух занятия, на которых нас учили управляться с рацией, передавать сообщения, чинить радиоприборы, маскировать их, чинить провода на линии и многое другое. Потом был обед. До восьми стрелковая, тактическая и политическая подготовка и время на самостоятельные занятия. Потом ужин, час на прогулку, которая проходила строем с песнями. Запевалой в нашем взводе была Соловушка, учившаяся до войны в музыкальной школе, а затем в консерватории. В десять часов отбой отбой.
Должна сказать, что на занятиях мы уматывались так, что лично я засыпала, едва голова касалась подушки, а ведь мы еще ходили в караулы и в наряды. А те, кто уже отслужил, в том числе Йося, за год до войны, закончивший службу в армии, куда пошел добровольцем и чудом избежавший Финской, и Никита, который еще находился на воинской службе при штабе на время начало войны, ходили в патрули в город, помогая при воздушных атаках.
Правда было у меня небольшое преимущество перед другими. Все же обучение на курсах при Осоавиахиме не прошло даром. По стрельбам мой результат был одним из самых лучших на все три взвода. Единственный, чьи результаты были также хороши – Дима и пара ребят из первого и второго взвода. Дима отслужил два года в стрелковых войсках в Воронежской области, так что стрелял отлично, но даже его немного восхищало то, что я всегда попадала в девятки и девятки.
Вот так незаметно пролетел месяц и уже шел к концу второй. Теоретических занятий становилось все меньше и меньше. Мы чаще ходили на полигоны, делились, как правило на несколько команд и отрабатывали работу в действиях, приближенных к боевым. Нашей задачей было не только правильно передать и принять информацию, но и обезвредить соперников, вычислить шпионов, помочь раненым, починить условные, а иногда и нет прорывы на линиях. Работа была не легкой. Так что мы и думать забыли о том, что среди нас есть те, кто еще недавно сидел в тюрьме. А зря.
Сегодняшний день начался крайне буднично. Как обычно подъем, зарядка. На полигоне занятий сегодня не было, поэтому все тонкости радиосвязи и работы военного связиста мы изучали в теории. Через две с половиной недели мы будем должны сдать экзамены и получит распределение на фронт. Стрелковые занятия сегодня тоже отменили, заменив физической подготовкой и самостоятельными занятиями. Ничего необычного.
Прозвучала команда отбой. Обычно я засыпала очень быстро, но за два месяца организм более-менее адаптировался к нагрузке, да еще, перед ужином, я обнаружила, что у меня начались женские радости. Произошло это крайне не вовремя, ведь они, по моим подсчетам, должны были прийти в понедельник, а сейчас только четверг. Так что живот у меня ныл, что не способствовало сну.
Когда через час мне так и не удалось уснуть, я решила дойти до туалета. Аккуратно встав, тихо кивнув дневальной, я пошла в уборную. В коридоре было тихо, лишь слышно тихое сопение уставших сослуживцев. Все спали.
Но стоило мне войти в уборную, как я услышала странный звук. Сначала я не поняла, что происходит, но, повертев головой, я увидела фигуру, скрючившуюся на подоконнике. Это явно была девушка. И она плакала.
– Эй, – тихо окликнула я ее. – Что случилось?
Ноль внимания, рыдания не прекратились. Тогда я пошла на отчаянный шаг. Быстро преодолела оставшееся расстояние, уселась на подоконник рядом и потрогала девушку за плечо, повторив:
– Что случилось?
Девушка замерла и повернулась ко мне. Это была Тамара Меншикова, самая приятная из трех бывших заключенных.
Глава 5
От неожиданности я отдернула руку, она замерла в воздухе. Как бы это странным не звучало, но я понятия не имела, как реагировать на женские слезы. Сама я почти не плакала, не считая нескольких раз в школе, наверное, потому что воспитывалась отцом. Да и дружила в основном с мальчишками, так что слезы Тамары выбили меня из колеи.
Да еще ее взгляд. Никогда я не видела прежде таких глаз. Заплаканные, покрасневшие, казавшиеся из-за этого еще ярче. Но меня поразило не это. Взгляд был даже не испуганный, а затравленный.
– Чего тебе надо? – хрипло спросила Тамара. – Иди лучше куда шла.
– Нет, – наконец удалось мне собраться с мыслями. – Пока ты не расскажешь, что случилось, никуда я не уйду.
– А что с того? – от бессильной ярости, прозвучавшей в хриплом голосе, по спине прошла дрожь. – Ты мне уже ничем не поможешь.
– Нет, Тамара, – я скрестила руки на груди. – Я – комсомолка, меня учили помогать тем, кто в этом нуждается. Я не уйду.
– Комсомолка, – протянула Меншикова. – Какие ж вы наивные после школы. Ну ладно, – внезапно решилась она, достала откуда-то самокрутку, закурила. – Курить будешь?
– Не курю, – покачала головой. В деревне, правда, после танцев в клубе, я пробовала покурить самокрутки моего будущего мужа, но мне не понравилось.
– Ну слушай, – Тамара заправила за уши непослушные пряди. Голос вроде пришел в норму. – Ты уже знаешь, что я попала сюда из тюрьмы, но не поймешь, пока не узнаешь из какой я семьи. Тебе моя фамилия ничего не говорит?
– Знакомо, – ответила я, подумав пару секунд. – Что-то из истории, верно?
– Да, – кивнула девушка. – Дело в том, что мой отец происходит из рода князей Меншиковых. Правда он не родной сын, а приемный, но, по сути, он оказался единственным наследником. В жены он взял княжну из бедного рода польских князей, почти сразу после свадьбы родилась я. – она перевела дух, затушила самокрутку и продолжила. – Мой отец был прогрессивным человеком, всю жизнь посвятил помощи революции. А ведь он князь! Пусть и не родной, но сын князя, наследник. Они с мамой продали свой большой дом, купили маленькую квартиру в Житомире, а все оставшиеся деньги отдали на революционное дело! Представляешь? – в голосе у Тамары опять послышались рыдания.
– После революции мама работала в обычной школе учительницей немецкого языка. Она отлично знала языки, да и меня научила. Отчасти из-за этого я здесь, – Меншикова перевела дыхание продолжила. – Мне было четырнадцать. Я шла домой из школы, но меня перехватила соседка-литовка. Они с мужем держали магазинчик продовольственный рядом. И она мне рассказала, что моих родителей арестовали.
– За что? – тихо спросила я, хотя уже прекрасно поняла за что. Это было то, что моя семья избежала благодаря решению дедушки выйти за безродную крестьянку. Отец всегда осуждал такие действия советской власти, хотя никогда не позволял себе выражаться об этом очень громко.
– Как представителей княжеского рода, царской власти, да ты и сама понимаешь, вижу уж, – вздохнула Тамара. – Так я в неполные четырнадцать лет осталась одна. Та соседка помогла мне собрать небольшой скарб, нашла немного денег, заложив часть моих фамильных драгоценностей. Да, я почти не знала из какого я рода, родители специально не посвящали меня, но носила фамильные мамины серьги. Так я оказалась в Киеве. Денег я получила немного, хватило только на дорогу, что делать потом я не знала и сидела на вокзале, а потом ко мне подошел он.
Я внимательно смотрела на Тамару, не перебивая. И только сейчас я видела, что она не сильно старше меня, просто выглядит так. Да, не легкая доля выпала на ее судьбу. Сейчас мне было ее жалко, я действительно представляла себе девочку, оставшуюся полной сиротой. И в тоже время мне было сейчас немного любопытно. Хотелось узнать продолжение.
– Его звали Прохор, – Тамара снова закурила самокрутку. – Он работал на ткацкой фабрике, иногда позволял себе брать приписки. Но у него был талант. К нам и просто люди приходили, просили его сшить одежду. Фраки, например. Прохор не отказывал. Но было и еще кое-что. Он воровал. Я узнала об этом чисто случайно, полагаю он не посвящал меня в свои воровские дела специально. Он и тут был профессионалом своего дела. Не знаю, как он не попадался… Но благодаря этому жили мне неплохо
– Как ты смогла? Жить с уголовником? – я покачала головой. – Тебе надо было сразу идти в милицию
– И где бы я оказалась? – зло спросила Тамара, однако не повысив голос. – В детском дом? Или в лагере? Да и, – она внезапно покраснела. – Прохор красивым был, влюбилась я в него.
Наверное, глаза у меня стали совершенно квадратными, на что девушка грустно усмехнулась.
– Ты меня осуждаешь, это я и так вижу. Да я и не заслуживаю ничего другого, но все же. Мы никогда не грабили бедных, обездоленных. Портной их жалел. И поэтому навлек на себя беду. Или не поэтому, не знаю я почему.
– Что произошло? – спросила я.
– Это случилось два года назад. Мы с Портным поженились, сынок у меня родился. Ильёй назвали, Илюшей. Прохор очень рад был и решил завязать с воровским делом. Но остальным это не понравилось.
– Остальным? – поразилась я.
– Да, – в голосе зазвучала ненависть. – У Портного был конкурент. Стервятник его звали. Он был отвратительным человеком. Еврей, единственное, что он любил – деньги. А они у него были, но он все равно завидовал том, что у Портного дела идут хорошо. Хотел все его богатство себе. Сам на дело идти боялся, хотя у него было много связей. Ну и он пришел к нам. С двумя своими дружками. Я отправила сына в детскую, сама была в коридоре. И началось это….
Тамара замолчала, задумчиво глядя в окно. Она докуривала очередную самокрутку. Видно было, что эти воспоминания для нее неприятны. Но отступать она не собиралась, поэтому я терпеливо ждала.
– Я не помню толком, что произошло. Раздались выстрелы, меня кто-то оглушил. Помню все отрывками… Я схватила статуэтку, зашла в комнату к сыну… увидела Стервятника, который держал моего ребенка, а потом…. – Тамара опять замолчала, подбирая слова. – Я как во сне опустила статуэтку ему на голову. И не рассчитала силу. Вскоре пришла милиция. То ли соседи услышали выстрелы, то ли он их подкупил. Меня взяли, Илюшу в детский дом. Потом был суд. И судья меня пожалел. Дали всего пять лет, убийство по аффекту.
– А как ты попала сюда? – задала я вопрос, который меня волновал.
– Через три года после того, как меня посадили началась война, да ты и сама это помнишь, когда это произошло. Меня родители учили быть патриотами, любить родину. Ну я пошла к начальнику на фронт проситься. Ну и в итоге меня позвали на эти курсы. А вместе со мной и этих….
– А что про них двоих? – задала я вопрос, который меня волновал больше всего.
– Они отвратительные! – в голосе Тамары просквозила неприкрытая ненависть. – Зоя занималась грабежами и разбоем. Моральных качеств у нее практически нет. За деньги она мать родную продаст. А Глафира еще хуже. В открытую действовать боится, еще бы, с ее росточком. Но действует со спины. У нее и прозвище-то крыса, – внезапно Меншикова зарыдала, закрыв лицо руками.
– Ты чего? – всполошилась я. – Что с тобой? – пересев поближе, я обняла ее, начала гладить по спине.
– Они хотят слинять отсюда, дезертировать – нервничая, Тамара перешла на тюремный жаргон. – Сегодня подходили ко мне. Говорят, что западло им пахать на красноперых, не воровское это дело. И меня хотят утащить с собой. А это прямая дорога в могилу! Тут если рыпнешься, мигом шлепнут! А если и не поймают, то все равно измена Родине. Тогда точно к стенке. А я не хочу, Мои родители воспитывали меня в любви к Родине. Если честно, я не знаю за что любить советскую власть, но я люблю своих родителей. И не хочу становиться предателем в их глазах. Они бы мне этого никогда не простили!
– Тамара, послушай меня, – отняла я ее руки от лица. – Я помогу, ясно? Завтра же мы пойдем с тобой к начальнику объекта, все расскажем, он поможет. А сейчас не плачь. Пошли спать. – От отца-военного я твердо усвоила следующее: доверяй своим командирам. Если есть проблемы – расскажи.
– Правда? – в голубых глазах Тамары появилось чувство надежды. – Ты не обманываешь?
– Сделаю все, что смогу. Честное комсомольское слово!
– Век тебе этого не забуду, – прошептала девушка. – Господа за тебя молить буду.
Я прикусила губу, не зная, как реагировать на последнюю фразу. Решив, что обдумаю ее позже, сказала:
– Сейчас пошли спать. Утро вечера мудренее.
Глава 6.
Утром, сразу после зарядки, ко мне подошла Тамара. Она была очень бледной, а глаза горели лихорадочным огнем. Одного взгляда на нее хватало, чтобы понять, что она сильно нервничает. Я мысленно застонала, понимая, что она скажет. Ее разговор всю ночь не давал мне покоя, из-за этого я плохо спала сегодня. Да, я ожидала плохих новостей, но не сейчас. Не так быстро. Не так сразу.
– Они собираются сбежать сегодня, – прошептала девушка, убедившись, что поблизости нет ее «подруг». – Ты правда мне поможешь?
– Сделаю все, что смогу, – ответила я честно. На самом деле говорила я увереннее, чем было на самом деле, потому что плана у меня не было.
К завтраку я вся извелась, хотя до него прошло не так много времени. Но небольшой план в голове родился. Мне нужно было посоветоваться с Йосей. Кроме того, что он был моим другом, он также был еще и моим командиром, а значит тем, кто может мне помочь. Поговорить я решила с ним наедине, поэтому я решила дождаться конца завтрака и специально подгадала момент, чтобы пойти относить посуду вместе с ним.
– Мне нужно поговорить с тобой наедине, – обратилась я к Диме первым делом, стоило мне оказаться рядом с ним в относительном отдалении от тех, кто еще завтракал, благо кушать мы закончили одними из первых.
– Да я уж понял, – хмыкнул старший сержант и, увидев мой удивленный взгляд, пояснил. – Ты обычно так быстро не ешь, да и смотрела ты на меня много. Пойдем в курилку, минут пятнадцать есть, а потом мне в караул заступать.
Я молча кивнула, мы пошли на улицу за учебный корпус, где располагалась небольшая беседка, служившая курилкой. Благо там никого не было.
– Что случилось? – закурил самокрутку Дима. Я заметила, что курил он крайне редко, в отличие от Молчуна, который парил при каждой свободной минуте. Я даже понимала, почему он так сделал. Это было то, что мне очень сильно не нравилось в армии. За наши косяки, а они иногда были, ведь мы были молоды, да и на курсах были не так давно, доставалось в основном командирам, при чем в основном Диме, так как он был старше Никиты по званию. Вчера произошла неприятность: двое парней из первого отделения нашего взвода ушли в самоволку, разумеется, попались. Сначала от командира досталось Диме, потом уже и от старшего сержанта в том числе, Никите. Двоих идиотов отправили на гауптвахту.
На мой взгляд гауптвахта была самым унизительным, что может случиться с человеком в армии. Я всегда чувствовала себя крайне неловко, когда видела, как кого-то ведут туда. Сама, к счастью, я старалась вести себя максимально прилежно, поэтому никаких проступков за мной не числилось.
– Ну дела, – Йося выглядел озадаченным и сердитым одновременно, когда я поведала ему то, что узнала от Тамары. Я могла его понять, ведь новости были отнюдь не хорошими. – Уверена, что не дезинформация?
– Она плакала, – пожала я плечами. – В таком состоянии врать не особо получается.
– Что ж, – докурил самокрутку Йося. – Жди меня здесь, я вернусь через минут пять, этого должно хватить.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
