Текст книги "Без права выбора (СИ)"

Автор книги: Надежда Олешкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Я охнула и подалась вперед, чтобы помочь.

– Вам нельзя подниматься, разве не понятно? Милорд, ложитесь обратно. Немедленно!

– Определись со своими эмоциями, – с нескрываемым раздражением произнес мужчина, схватив меня за руку. – Отвратителен я тебе или нет?

– Одно не мешает другому. Будь на вашем месте хоть вонючий пьянчуга, если бы ему понадобилась помощь, я помогла бы.

– Великолепное сравнение.

– Если понравилось, могу привести с десяток таких же, – с трудом не повысила я голос, попытавшись вырвать кисть из стальной хватки.

– Пожалуй, откажусь. Приятного понемногу.

– И верно. А то ваше достоинство окажется под угрозой. Мы ведь этого не хотим?

– Лисая, будь разборчивее в выражениях, – прорычал граф и отпустил.

Я отступила от него на пару шагов. Меня распирало от негодования. Ни благодарности, ни капли уважения! Перед Агфаром будто на самом деле стояло животное, с которым можно обращаться так, как ему заблагорассудится.

– Как можно быть таким ужасным человеком?

– Мнение одного – не есть истина, – не согласился граф и, покачнувшись, поднялся. – Для тебя я сейчас ужасен, а хотя сказал, чтобы мистер Хиксон осмотрел твою ногу. Ты взбунтовалась. Твой выпад ни к чему не привел. Ты все равно попросишь Молли позвать к тебе лекаря. Он проверит рану и доложит мне. Я ясно выразился?

– Яснее некуда, – натянуто улыбнулась я, выдержав его тяжелый взгляд. Выпрямилась, будто клин вбили в спину, и не шелохнулась, пока Агфар при помощи эши не покинул библиотеку. – Но поступлю я все равно по-своему.

Глава 12

Я мерила шагами библиотеку. Не могла найти себе места, оттого ходила туда-сюда и бормотала под нос проклятья. Строить планы побега теперь бесполезно. Благодаря серьге в моем ухе Агфар найдет меня в любой точке Аспала и за его пределами. Значит, мне не найти спокойствия и тем более счастья за стенами этого дома. В бесконечной беготне нет смысла. Видимо, придется прожить последние месяцы здесь, перед тем как отправиться к Безгласым.

Однако я не намерена опускать руки. Одному высокомерному графу предстоит пересмотреть свое отношение ко мне. Или он взвоет от одного упоминания моего имени и отпустит сам, или…

Я остановилась возле окна. По спине побежали мурашки от воспоминания бездонных голубых глаз, взирающих на меня с интересом, и внутреннего трепета перед показавшимся привлекательным в тот момент мужчиной. Нет, второго варианта не будет! Лишь первый. И никакие поступки и слова не стоит принимать на свой счет. Агфар преследовал какую-то свою цель. Уверена, для ее достижения он способен на многое. И договориться с таким человеком точно не выйдет.

А пока… Я отвернулась от окна. Заглянула в записи, которые лежали на столе. Видимо, кто-то долго и упорно искал ответ, как излечить болезнь Агфара. Полагаю, тщетно.

– И пусть, – выпалила злобно. – Умрет – мне же лучше будет.

Я оставила позади не интересующие меня книги и направилась к стеллажам. Сейчас хотелось пить, умыться и чего-нибудь перекусить. Но больше всего меня тянуло найти что-нибудь запретное и утащить в свою комнату. Времени мало. Меня должны были хватиться и начать искать. Вот-вот я вновь окажусь запертой в четырех стенах, из которых теперь путь отрезан.

На глаза попадались старые романы и научные труды умнейших людей Западного края. В какой-то момент я отчаялась. Ничего не вызывало интерес, и уже мелькнула мысль, что придется уйти отсюда ни с чем. К тому же я услышала знакомые голоса в холле. За мной идут.

– А это может быть познавательно, – усмехнулась я, наткнувшись взглядом на учебник тресанского языка.

Достала его. Запихнула в сумку и поспешила к входной двери как раз в тот момент, когда там появилась мисс Пампли.

– Юная леди, какой ужасный вид!

– Доброе утро, – дружелюбно отозвалась я.

Не стала задерживаться перед компаньонкой. Вышла в холл, добралась по лестнице на второй этаж и вскоре попала в свою комнату, в которой меня ждала Молли. Она бросилась ко мне. Запричитала настолько быстро, что я оцепенела от неожиданности. Неужели переживала?

–…А тут открытое окно! Знаете, как испугалась? А под ним разбросаны корзины. Ох, Лисая, ты пыталась сбежать, да?

– Молли, что за вольности? – раздался грозный голос компаньонки.

– Простите, – извинилась служанка и тут же, откланявшись, убежала из комнаты.

Все показалось странным.

Сложилось впечатление, что никто толком не знал о моей ночной прогулке. Лишь внешний вид ввел их в недоумение – в остальном же ни мисс Пампли, ни Молли ничего не сказали. Я не услышала замечаний. Не получила выговор. Даже граф не вызвал меня к себе для серьезного разговора.

Были подозрения, что он сейчас не в лучшей форме, а потому откладывал нравоучения на более подходящий момент. Однако не было сомнений, что их не избежать. С чего вдруг Агфар станет закрывать глаза на мою попытку побега?

Но зачем тогда он сказал, где от него можно скрыться?

С появлением графа в моей жизни появилось много странностей. Его планы на мой счет, поведение, некоторые откровения, будь то рука или место, где лучше спрятаться. Что-то не так…

В ожидании наказания прошел день. Мисс Пампли отмалчивалась, лишь раз что-то сказала про мое платье, но в остальном сидела на софе и читала книгу. А едва она ушла и вместо нее появилась Молли, как я обняла девушку и долго не отпускала, ощущая внутренний подъем. Не предала…

Вечером же в дверь постучал мистер Хиксон. Я глянула на служанку, которая в тот момент убирала поднос с ужином, и мысленно улыбнулась. Она не знала о приказе Агфара. Значит, граф сам сказал лекарю прийти. «Заботливый», – промелькнула едкая мысль.

– Добрый день, леди Брант.

С губ едва не сорвалось привычное: «Я не леди», но вместо этого прозвучало:

– Здравствуйте, мистер Хиксон. Чем могу быть полезной?

Он поставил на ближайший стул небольшой чемодан. Посмотрел на Молли. Под его пристальным взором та засобиралась и быстро покинула нас. Странно, учитывая, что моя небольшая царапина не являлась чем-то секретным.

– Ваша рана. Покажите ее.

– Мистер Хиксон, там ничего серьезного, – воспротивилась я, не желая уступать Агфару даже в этом моменте.

– Представьте это решать мне, – не сдавался лекарь. – Если все так, как вы говорите, то я просто взгляну и уйду.

– Уверяю, я в порядке. Граф Фаргос зря беспокоится, – я подавила улыбку и добавила: – Лучше уделите больше внимания ему. Как бы он не умер от отравления, пока вы тратите свое бесценное время на меня.

На лбу лекаря образовалась вертикальная морщинка. Он глянул на дверь и приблизился ко мне.

– У него нет отравления.

– Тогда зачем вы соврали миледи? Почему не сказали правду?

Мистер Хиксон поджал губы. Он жестом руки попросил меня сесть на кровать и указал на ногу. Наверное, не хотел обсуждать проблемы графа. Или же ему запрещено разговаривать с кем-то о его недуге.

– Да, с вашей ногой все в порядке, – сделал заключение мужчина и засобирался. – Хорошего дня.

– Так как рука графа?

– А что с ней?

Я должна была смолчать. Его болезнь – не моя проблема. Но как бы не сдерживалась и не уговаривала себя не думать о Агфаре, вопрос вырвался сам собой:

– Ему можно как-то помочь?

– Нет. Уже никак.

Мистер Хиксон хлопнул дверью, а у меня подкосились ноги. Я обреченно села на кровать. Прозвучавшая уверенность в голосе потрясла до глубины души. Неужели надежды больше нет?

Справившись с минутным потрясением, я выскочила за ним в коридор, но наткнулась там на мисс Пампли. Хотела ее обогнуть. Просто чтобы задать еще несколько вопросов и выяснить для себя, насколько удручающее состояние Агфара. Вот только зачем? Не станет графа, и я перестану быть лифарой. Потом вернется спокойная жизнь в доме отца. Привычные прогулки с Игрис, шум по утрам от неугомонных братьев и сестер, игнорирование мачехи. Не лучший ли вариант?

Мысленно застонав, я пошла обратно. И как бы не уговаривала себя успокоиться, ведь здоровье графа Фаргоса не должно меня заботить, не могла найти себе места. Перед внутренним взором всплывала рука Агфара со вздутыми чернотой венами. Его бледный вид. И та просьба немного побыть рядом с ним. Казалось, он нуждался в помощи, в малейшей поддержке, которую гордость не позволяла принять.

Я стояла возле окна и смотрела в городскую даль. Обнимала себя за плечи. Не слушала рассказ мисс Пампли о возмутительном происшествии сегодняшней ночи – обокрали лорда Нэйлига. Мысленно находилась не здесь – рядом с графом, доставившим мне кучу неприятностей. Безумство, не иначе!

Неужели нельзя ничего сделать?

Лишь бы отвлечься от тяжелых дум, я начала читать принесенную из библиотеки книгу. Пролистывала страницы, изредка задерживалась на трудно читаемых словах. Тресанский язык отличался грубостью. Гортанные звуки. Короткие фразы. Не представляю, как эти люди выражали свою преданность кому-либо, ведь все выглядело топорно и некрасиво.

«Нара», – попалось мне на глаза знакомое слово.

– Удалить…

– Что? – отозвалась на мой голос мисс Пампли.

– Нет, ничего. Простите, что перебила вас.

Компаньонка кивнула и продолжила рассказывать о бедной жене лорда Нэйлига, которая упала в обморок, когда не обнаружила в покоях всех своих драгоценностей. А я припомнила, что именно говорил Агфар при встрече с тресанкой. Всего пара фраз. Если быть точнее, две. «Ая ши нара» и «Аг нара».

Расшифровка заняла пара минут. Я хохотнула из-за простоты. Граф хотел «удалить эши» у меня и у него, ведь имена, как выяснилось, у тресанцев сокращались до коротких, обязательно начинающихся с «А».

Значит, графиня не соврала. Ее муж вправду пытался разорвать созданную им же связь, но не смог, так как тресанка скорее задушила бы меня, чем пришла бы ему на помощь. Я уверена, ее сумасшедшие крики были обращены не к графу. Ко мне!

– Что такое «шайаханара»? – произнесла я одними губами и начала листать книгу.

Ответа не находилось. Такого слова не было! Я лихорадочно вчитывалась в незнакомые фразы, определения, пояснения к некоторым из них. Проводила пальцем по строкам. Казалось, разгадка таилась где-то здесь. Но я будто не замечала.

Поиски настолько меня увлекли, что я напрочь забыла о времени. Наступил вечер. За ним ночь. Со мной давно попрощалась мисс Пампли, а заглянувшая ко мне Молли уже пожелала приятных снов. Я же не легла спать. Понимание, что где-то неподалеку находился Агфар и уже на пороге смерти, взвинчивало и доводило чуть ли не до исступления. Как-то все неправильно.

Если бы ему стало лучше, он давно позвал бы меня к себе и отчитал. И мистер Хиксон не ответил бы столь категорично. Значит, все плохо. Все ужасно! А разве я могла сидеть и ничего не делать?..

В какой-то момент по телу пробежала дрожь от резкого холода. Возникло знакомое чувство тревоги. Я оторвалась от чтения.

– Нет… Опять!

Подскочила с кровати и, даже ничего не обув, выбежала из комнаты. Толком не задумывалась, что делала. Казалось, помедли я хоть на миг – и худшего не избежать, потому неслась к покоям графа сломя голову. Распахнула дверь. Ворвалась внутрь.

Воздух над кроватью пошел рябью. Пламя немногочисленных свечей дрогнуло. Я на миг растерялась, но вскоре побежала к Агфару, лежавшему в постели неподвижным сугробом. Мои опасения подтвердились. Никаких признаков жизни. Белое, как снег, лицо, никакой реакции на мое появление. Я затрясла его, позвала, с опаской прикоснулась к коже и, ощутив ее неестественный холод, начала похлопывать по щекам.

– Нет, вы не умерли. Эй, очнитесь! Агфар, пожалуйста!

Я испугалась. Сколько бы сегодня не убеждала себя, что буду рада смерти этого неприятного человека, но сейчас побоялась вот так просто с ним расстаться. Еще не время. Ему нельзя уходить. По крайней мере, не таким образом: с ужасной хворью, которая вытягивала все силы. Воины умирают на поле боя. А он ведь воин и чуть ли не треть жизни отдал борьбе с врагом, потому вряд ли захочет провести последнее мгновение в постели, будто немощный старик.

– Вернитесь, прошу. Агфар…

– Кто тебе сказал, что я умер? – зашелестел его голос.

Слезы прыснули из глаз. Я приложила ладонь к щеке мужчины и задрожала от понимания, что ошиблась. Почему-то мне было важно, чтобы граф жил. Пусть даже такой противный. Отвратительный. Невыносимый!

Вот только миг облегчения нарушило болезненное мычание.

Он выгнулся в спине, как при недавнем приступе. Повернул голову и потянулся здоровой рукой к лежавшей на прикроватном столике тряпке. Но сил не хватило.

– Я подам.

– Уходи, – тихий стон.

– Нет, милорд. Я помогу. Не беспокойтесь.

Я схватила тряпку и, чтобы не выдать дрожь своих пальцев, быстрее заткнула ею рот графа. Взяла его за здоровую руку. Села на край кровати. Заметила, как он поджал губы, глубоко задышал – сдерживался, будто не хотел показать свою слабость.

– Я буду рядом, – сказала и, бросив на одеяло принесенную с собою книгу, обхватила двумя руками его кисть. – Никуда не уйду.

Всего миг протеста – и Агфар вновь прогнулся в спине. Застонал. Приглушенный крик заполнил комнату, отразился от стен и умножился во много раз. Я будто рухнула в пропасть. Вид исказившегося лица, метания его тела по кровати, невозможность сдерживаться, казалось, начали разъедать меня саму. Чувство полной беспомощности, когда приходится сидеть и смотреть на страдания другого человека, чудовищны! Но вскоре граф сжал мою ладонь, и боль отрезвила. Вернула мне способность переживать и развеяла витавшую над нами обреченность. Не все потеряно! Перетерплю я – справится и он.

– Прости, – обессилено произнес Агфар, едва выплюнул изо рта тряпку, когда приступ закончился.

Он попытался высвободить здоровую руку. Я не дала. Потянула ее на себя, страшась разорвать контакт, будто тогда снова все повторится и придется погрузиться в омут беспомощности, когда ты ничего не можешь сделать – лишь наблюдать.

– И так каждый раз? – спросила я с опаской.

– Уходи, мышка, – болезненно прошептал граф.

– Уйду, только когда вы сами подниметесь на ноги и силой выставите меня за дверь.

– Не упрямься, – Агфар открыл глаза и даже улыбнулся. – Лучше воспользуйся моментом и отправляйся к Приморью.

– Зачем? – удивилась я. – Убежать, чтобы вы потом догнали? Вы же сами сказали, что чувствуете свою эши. Не понимаю, в чем смысл подталкивать меня к побегу, а потом препятствовать ему? Не проще ли отпустить?

Граф устремил взор в потолок и устало выдохнул, будто только сейчас смог расслабиться.

– В храме Айны я не почувствую эши. А за пределами Западного края начинаются земли тресанцев, которые меняют и искажают работу крупиц. Если хочешь сбежать – отправляйся сразу туда.

– Вы сумасшедший? – осторожно поинтересовалась, заглянув ему в лицо.

Кончики губ мужчины вновь дрогнули вверх. Он потянул мои руки на себя и поцеловал пальчики. Долго не отрывался, раздумывая над чем-то или наслаждаясь обычным прикосновением, чем окончательно сбивал меня с толку. Словно ему была приятна вот такая близость.

– Зачем я вам? – подалась я вперед, не сдержав своего недоумения. – Пожалуйста, не мучайте меня неизвестностью, милорд. Я запуталась в догадках и предположениях. Вы ведете себя странно, а зачастую нелогично. Понимаю, сейчас не самый удачный момент, ведь эта пульсирующая рана не дает покоя, но раскройте свои намерения. Я ведь… – мне не хватило воздуха, в уголках глаз защипало. – Я даже расшифровала разговор с тресанкой!

Агфар подобрался.

– И?

– Издеваетесь? – возмутилась я и вознамерилась высвободить руки, которые теперь удерживал мужчина. Недосказанность раздражала. А его желание выведать правду, не отвечая взамен, и вовсе злила. – Теперь я точно знаю, что вы хотели разорвать связь с лифарой. Значит, ваша жена не солгала, вы ставите надо мной эксперименты. Хотите разрушить то, что создали. Но какой в этом смысл?!

Граф усмехнулся. Его хорошее расположение духа настораживало, ведь совсем недавно он находился на грани смерти.

– Я не обязан ничего тебе рассказывать.

– Но ведь можете.

– Не вижу необходимости.

Повисло давящее на грудь молчание. Я смотрела на графа, скрытого в тени из-за немногочисленных свеч, и не понимала, почему до сих пор находилась здесь. Лучше лечь спать и забыть о недуге одного высокомерного мужчины. Зачем прибежала? С какой стати покинула свою комнату и ворвалась сюда? Он отталкивал и просил уйти, указывал на действенный способ побега, не хотел разговаривать и лишь сыпал приказами. Хватит надеяться на что-то лучшее! Агфар потерян и неисправим.

– Почему Айна? – осторожно, будто не желая спугнуть, спросил граф.

– При чем здесь Богиня?

– С какой стати молодой девушке отправляться в обитель Отвергнутой?

Ложь порождала другую ложь. И я рада бы говорить одну правду, какой бы горькой она ни была, но раскрывать тайну семьи не имела права. Связь с Безгласыми – как клеймо. Да, Найрита совершила осудительный поступок, о котором мы с отцом узнали только пару лет назад, однако это не значило, что нужно выбрасывать ее на улицу и сечь плетьми. Она мать моих братьев и сестер. Она уже много лет часть нашей семьи. Все совершают ошибки. Вот только не каждый готов их признать. А родным в таком случае приходится мириться с неизбежным и не принимать радикальных мер. Ведь ничего не исправить. Некоторые поступки необратимы.

– Отпустите мою руку, милорд. Я не намерена отвечать на ваш вопрос.

– Собралась уйти? – с усмешкой поинтересовался Агфар, явно намекая на мои же заверения, что покину эту комнату лишь в том случае, когда он выпроводит меня сам.

Граф разжал пальцы. Я отпрянула, поднялась. Быстро расправила складки платья, мысленно взывая к спокойствию. Прибегать сюда было опрометчиво. Агфар не нуждался во мне, ведь раньше справлялся как-то с приступами сам. Я все выдумала. Убедила саму себя, что без моей помощи мужчина переступит грань жизни, и потому отчаянно желала помочь.

Подавив негодование, уже собралась ответить, как вдруг сзади ко мне подлетело кресло. Толчок в ноги – и я упала в него. Сжалась от неожиданности, наблюдая, как обычно неподвижный предмет мебели опускается на пол прямо перед кроватью графа.

– Ты хотела ответов. Что ж, поговорим.

Глава 13

– Ответы… – поджал губы Агфар и поправил одеяло. – Как ты уже выяснила, я намерен разорвать созданную между нами связь. Ни больше, ни меньше. Лисая, а как ты оказалась в моей спальне?

Я словно села в лужу. Неожиданный вопрос ввел в такое замешательство, что первые пару секунд сидела и то открывала, то закрывала рот. Верно он подметил. Что забыла юная девушка ночью в покоях взрослого мужчины? Ох, какой стыд!

– Почувствовала холод, – произнесла я упрямо, мысленно отругав себя за минутную слабость. Меня не в чем упрекнуть. Пришла на выручку, к тому же в весьма приличном виде. Не в ночной ведь рубашке, в самом-то деле!

– И решила согреться возле меня?

– Вы осуждаете за то, что помогла вам?! – вспылила я. Поразительно, как он вывернул правду! Такое ощущение, что граф все обесценивал: любой поступок, каждое слово.

– Я справился бы без твоей… – начал он резко, но замолчал.

Всмотрелся в меня. Долго ничего не говорил, как вдруг протянул распахнутую ладонь, призывая вложить в нее мою. Я отпрянула. Что за странные порывы? Но едва вновь взглянула в темные из-за плохого освещения глаза, как пальцы сами скользнули по его руке, а он сжал их.

– Там был особенный холод?

– Да, – с опаской произнесла, ощущая тепло, исходящее от графа.

Все неправильно! Приличной девушке нельзя находиться в покоях мужчины после заката, сидеть возле его кровати и… держать за руку. Но если быть честной с самой собой, то мне нравилось. Наверное, прикажи Агфар уйти, я не смогла бы. Ведь было так напряженно-приятно, волнительно, интригующе, что захватывало дух от одного понимания, рядом с кем все это происходило. Казалось, я вкусила запретный плод. Осталось насладиться вкусом.

– В библиотеке был такой же. Я очнулась от него, а потом увидела над вами девушку, которая исчезла прямо на моих глазах. И над вашей кроватью в воздухе тоже пошла рябь. Хотите – верьте, хотите – нет, но это невозможно списать на усталость. Я никогда не верила в духов, но другого объяснения своему видению дать не могу.

– Тише, мышка, не надо так волноваться.

– Я не волнуюсь, – сказала и лишь сейчас поняла, что вцепилась в юбку платья и сжала ее в кулак. Будто готовилась к очередному выпаду со стороны графа. Уже начала выстраивать барьеры, чтобы неверие Агфара не задело столь же сильно, как в прошлый раз.

Он придвинулся ближе к краю постели и лишь сейчас обратил внимание книгу, которую я принесла с собой. Поднял ее к глазам. Вчитался в название.

– В момент, когда почувствовала холод, я расшифровывала «шайаханара», – ответила на немой вопрос. – Там его нет.

Мужчина кивнул, протянул мне словарь.

– И не будет. В тресанском языке все состоит из коротких слов. Из них образуются длинные и имеют несколько смыслов. Все зависит, кому это говорить и при каких обстоятельствах. Шайаханара – это шайи, ха и нара. Яд, человек и удалить. То есть, яд, который уничтожает человека изнутри.

– А откуда вы знаете этот язык.

– В молодости я попал к ним в плен. Пришлось разбираться.

– Шайи – это яд? – уточнила, так как оно, по сути, тоже должно быть простым. – Но его здесь нет.

Граф повел головой, будто не поверил, и жестом руки попросил вернуть ему книгу. Возле меня заскользили тени. Я не сразу поняла, что произошло. Это свечи с разных уголков комнаты поплыли к кровати и зависли над мужчиной.

– Хм, точно, – поразился Агфар и протянул мне книгу обратно. – Значит, тоже составное. Так зачем тебе отправляться в обитель Отверженной?

– Милорд, я задала вам много вопросов, на которые вы не удосужились ответить. Сами же засыпаете меня встречными. Считаю, это нечестно.

– Наша жизнь соткана из несправедливости. И поверь, никто не удосужится объяснить их причину. Почему продолжается война? В чем виноваты дети, родившиеся в Приморье? Почему одним все, а другим ничего? – граф задумчиво посмотрел в потолок. Вздохнул. – Отчего дар теперь считают проклятьем?

Я поразилась его словам. С трудом не вскочила на ноги, чтобы парой фраз раскрыть ему глаза. Все внутри меня взбунтовалось. Агфар будто не видел, что эши – не благо, а самый настоящий яд, разрушающий общество. Женщины умирали, дети оставались без матерей, а мужчины воспринимали все как должное. Неудивительно, что мнение о даре Айны изменилось. Возможно, оно всегда было таким.

Чтобы удержаться от резких высказываний, я раскрыла книгу. Следовало занять мысли. Что-нибудь поискать или почитать. Оттого я начала скользить взглядом по незнакомым словам, собираясь расшифровать «шайи». Но ни «ша», ни «йи» не нашла. Потому просто начала просматривать все с самого начала.

– Оскверненный, – произнесла вслух, едва наткнулась на кое-что интересное.

– Смотря в каких ситуациях. «Ай» можно трактовать, как прирученный или потерянный. Иногда так называют что-то проклятое. Там еще… – повернул ко мне голову Агфар и напрягся. – Какое слово пыталась понять?

– Шайи.

Между нами повисло напряженное молчание. Словно мы нашли ключ к разгадке, о котором раньше не догадывались.

– Вы назвали свой недуг…

– Шайи, – кивнул граф.

– И если правильно понимаю, то означает он не яд.

– Оскверненное эши, – продолжил за меня мужчина.

– Можно еще раз взглянуть на ваше плечо, милорд?

Мужчина не ответил. Рывком сел, и одеяло скатилось ему на ноги. В руке возник нож из эши. Ткань его ночной рубашки затрещала. Свет упал на плечо и грудь, на которой тоже виднелись чернеющие корни разросшейся болезни.

– А мне сразу показалось, что похоже на эши, – прошептала я и подалась вперед, к Агфару.

Перебралась на кровать, но тут же опомнилась и вернулась обратно на кресло. Все же не стоит забывать о рамках приличия.

– Милорд?

Он оторвался от разглядывания своей «раны». Скользнул ладонью по поврежденной руке и в непонимании покачал головой. Будто не хотел принимать открывшуюся правду.

– Невозможно. Тот меч… а мой противник… Был поздний вечер, и я не видел человека, который рубанул мне по плечу. Мышка, здесь что-то не сходится. Возьми, – он протянул созданный им нож, который вмиг превратился в тонкий прутик. – Сломай.

Я не стала пытаться. Мне известно, сколько бы я ни прилагала усилий – ничего сделать с ним не смогу. Даже если ударю по нему молотом – он останется невредимым. Нам показывали в школе, насколько прочными могут быть творения из крупиц.

– Как меч прорубил вашу эши? – именно к этому вопросу подводил меня Агфар.

Граф кивнул. Он вновь посмотрел на плечо. Сорвал наложенную утром повязку и поморщился от боли.

– Погодите, не надо. Так вы сделаете хуже, – подалась я к мужчине и схватила его ладонь. – Есть…

Я закусила губу, вдруг вспомнив кое-что важное. Это могло помочь!

– Есть один способ. Я недавно читала о нем.

– Где?

Ох, не нужно ему знать о книге моей мамы. Именно в ней я нашла информацию о влиянии крупиц на организм человека. Но внешнее, а не внутреннее. Помнится, я уделила этому разделу больше времени, так как хотела понять, как Агфар воздействовал на мои органы чувств. Там же упоминались случаи проникновения сияющих крупиц под кожу, но в незначительном количестве, и ничего схожего с недугом графа не было. Однако суть ведь одна и та же!

– Думаю, важен другой вопрос: хотите ли вы попробовать?

Агфар прищурился, подозревая неладное.

– Или можете продолжать истязать себя. Все эти приступы, разрастающаяся чернота по телу, – указала я рукой на пораженные участки. – Уверена, если тот дух дотронется до вас, то процесс будет необратим и вы переступите за грань жизни. Подозреваю, он приходил за вашей душой, но мое появление почему-то отпугивало его.

– Что за вздор?

Я пожала плечами. Другого объяснения пока на ум не пришло.

У меня вдруг возникла мысль поставить условие, что я готова поделиться знаниями за свободу. Хотя нет, лучше не торговаться. Сейчас это неуместно.

– Если не боитесь, можем попробовать. Или дождемся мистера Хиксона, и он сделает все наилучшим образом. Но будет больно.

Граф раздумывал минуту. Он смотрел то на меня, то на свою «рану» и раз за разом поджимал губы. Видно, не доверял. Однако по итогу свесил с кровати ноги и придвинулся к моему креслу, тем самым дав добро на эксперимент.

– Нужно что-нибудь серебряное, вода, лоскут ткани и… – я забыла название травы.

– Угус? – предположил Агфар.

– Точно!

Из разных углов комнаты по воздуху ко мне поплыли запрошенные вещи, поддерживаемые эши. Тазик и кувшин, высокая стопка бледно-зеленых прямоугольников ткани, поблескивающее в свете свечей кольцо. Правда, без указанной травы.

– Они пропитаны угусом, – пояснил граф, стоило взять верхнюю повязку и принюхаться к ней. – Созданы для разжижения крови и облегчения боли.

Я подхватила серебряное кольцо, обмотала его тканью, смочила водой. Но едва пересела на кровать и поднесла его к ране, как засомневалась. Вдруг сделаю хуже? Что если попыткой помочь все испорчу?

– Не бойся, – подбодрил меня мужчина и напрягся, приготовившись терпеть.

Была не была! Если не попробую, то никогда не узнаю. Я выдохнула. Осторожно приложила обернутое кольцо к еще незажившей после удара ножом ранке и тут же отпрянула, испугавшись реакции Агфара. Он не просто вскрикнул, но и подскочил на ноги. Отбежал к двери и начал усиленно трясти кистью руки.

– Как раскаленным металлом по коже, – поморщился граф. – Ты уверена в методе?

– Теперь уже да, – улыбнулась я и показала мужчине ткань, на которой остались черные точки. – Металл притягивает, а смоченная водой трава не пропускает. Посмотрите сами.

Граф согласился попробовать еще раз. Затем снова и снова я пыталась прикоснуться к ране, но то сама убирала руку, то Агфар не выдерживал и выворачивался. По его лбу и вискам вскоре потекли капли пота. Дыхание стало глубоким, тяжелым, а вид – измотанным.

– Так дело не пойдет, – покачала я головой, глядя на лоскут, на котором от силы можно было насчитать два десятка черных крупиц.

Метод действенный. Вот только мы работали медленно. Нужно было придумать какой-нибудь план, чтобы дело пошло быстрее. Но какой?

– Давайте вас усыпим.

– Исключено.

– У мистера Хиксона должна быть огненная роса. Она притупляет боль.

– Нет, Лисая! – остался категоричен Агфар.

Он поднялся на ноги, прошелся по помещению. Взъерошил волосы, размял мышцы плеч. Видимо, готовился к чему-то. А едва посмотрел на меня, подошел к кровати и заткнул себе тряпкой рот. Лег, закрыл глаза и кивнул.

– Вы безумец. Зря считаете, что огненная роса опасна, – говорила я, смачивая пропитанную угусом повязку. Понимала, что мне предстоит сделать, и потому говорила, стараясь не думать об этом: – Да, от нее возможны последствия. Но то неделю-две. Разум будет затуманен, мысли будут путаться, а тело – плохо слушаться. Разве не лучше, чем часами терпеть боль?

Граф отыскал мою руку. Сжал ее, даже не открыв глаза. Словно не хотел расплескать боевой настрой, собирался стойко выдержать предстоящую пытку.

– Что ж, тогда терпите.

Это оказалось чудовищно! Долгие часы невыносимых мук. Я ощущала себя злодеем, истязающим жертву. Смачивала в тазике одну повязку за другой, оборачивала в нее серебряное кольцо, прикладывала к ране от ножа и слышала глухие крики, полные дикой боли. Дрожала сама, едва не плакала. Но уговаривала себя не отступать, быть решительной и не принимать все близко к сердцу. Это во благо! Потом станет лучше.

Но лучше не становилось. Я изредка протирала лоб графа, шептала подбадривающие слова, мысленно корила себя за предложенный метод и давно уже сдалась бы. Но Агфар не разрешал.

Это было ужасно. Невыносимо, мучительно, жестоко! Действенно…

– Вы еще со мной? Милорд, кивните, – попросила я, промачивая очередную вытягивающую повязку, как вдруг в дверь постучали.

– Войди, – на выдохе отозвался мужчина, а я только сейчас заметила, что за окном рассвело.

– Милорд, меня заметят! – спохватилась я, но не успела встать, как в дверях появился мистер Хиксон.

Он остановился взглядом на мне, перевел его на графа, затем на кучу вытягивающих повязок, почерневших и скинутых горкой на полу. Молчаливо подошел. Поставил на стул чемоданчик.

– Огненной росы?

– Нет! – словно в агонии выпалил Агфар и отыскал мою руку.

– Сон-травы?

Я закивала, но граф снова отказался. Словно упертый баран! Мне сложно было понять, отчего он упорно не соглашался. Наверное, хотел все контролировать или же чего-то опасался. Вот только я не могла больше смотреть на его муки, оттого уточнила:

– А сон-трава поможет? Мы потратили несколько часов, но результат заметен лишь на груди. Посмотрите.

Следующие пятнадцать минут я подробно описывала мистеру Хиксону свои действия, не забыв упомянуть, как на них реагировал Агфар. Граф же с трудом держал веки открытыми. Тяжело дышал. Прислушивался. А едва речь снова зашла об огненной росе, взбодрился и дал решительный отказ.