Текст книги "Ночная гостья (СИ)"
Автор книги: Надежда Кащенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Неспешное движение пассажирского поезда сопровождалось гулким аккомпанементом колес. Время было позднее, и вагон погрузился в полумрак. Макс сидел на нижней полке возле окна, помешивая ложечкой чай в высоком гранёном стакане. Большинство пассажиров уже уснуло, и в вагоне стояла тишина, нарушаемая лишь тихим сопением, редким покашливанием и приглушёнными разговорами компании, расположившейся где-то на крайних местах. Из тамбура потягивало табачным дымом, и этот запах раздражал Макса. Он терпеть не мог плацкартные вагоны из-за большого скопления разношёрстного народа, вечных очередей в уборную и непрестанного хлопанья дверьми, ведущими в тамбур. Однако сейчас Макс не мог позволить себе более комфортное путешествие. Его доход составляли лишь гонорары за статьи для музыкальных журналов и редкие выступления в качестве гитариста малоизвестной рок-группы, а также другие случайные заработки.
Где-то в прошлой жизни осталась хорошая работа в офисе крупной компании и семья: когда-то любимая жена и маленькая дочка, которых Макс уже не видел почти год. Он уже не помнил, когда именно ему пришла такая мысль – бросить всё и начать жить с нуля. Макс всегда был открытым человеком, но учеба в университете по распространенной специальности «Финансы и кредит» и последующая рутина офисной работы заставили его войти в жесткие рамки, а последующая женитьба связала по рукам и ногам. Когда родилась дочь, Макс уже не чувствовал, что он принадлежит сам себе. И однажды произошёл взрыв, который Макс называл вырвавшимся наружу внутренним протестом, хотя окружающие – многочисленная родня, друзья, знакомые и коллеги – лишь могли покрутить пальцем у виска. Да и что ещё они могли сделать, наблюдая, как Макс, по их мнению, рушил свою жизнь. Для самого же Макса это был долгожданный рывок на свободу прочь от всяких надоедливых условностей. Он уволился с работы и подал на развод. На одном из музыкальных форумов нашёл единомышленников, с которыми сколотил группу, игравшую дум-метал. Ему уже было двадцать шесть – время забыть о дурачествах юности и жить спокойной жизнью, «как все». Но Макс считал иначе.
В этом поезде он оказался по очень простой причине. Максу нужно было посетить рок-фестиваль и написать об этом статью. На место он должен прибыть к десяти утра, нужно было выспаться, но Макс лишь проворочался на неудобной полке, и, теперь решил, что уснуть до утра вряд ли удастся. Так он сидел у окна, потягивая тёплый чай, всматриваясь в ночные пейзажи за окном.
На противоположной полке расположился мужчина лет пятидесяти. Он сел на небольшой станции около одиннадцати вечера и, по всей видимости, тоже страдал бессонницей. Попутчик ехал молча, не пытаясь завести разговор, что радовало Макса. Не любил он эту дорожную болтовню, когда некоторые пытаются рассказать о своей жизни, зная, что вскоре они с собеседником расстанутся навсегда и затеряются где-то на просторах страны.
Мужчина поднялся с полки, взял керамическую кружку и направился в конец вагона, по всей видимости, для того, чтобы набрать кипятку. Через пару минут он вернулся.
– А кипяток-то закончился, – сказал он разочарованно. – Проводница спит.
Макс лишь равнодушно кивнул в ответ, продолжая смотреть в окно.
– Ну, ничего, у меня есть кое-что получше, – мужчина порылся в сумке и извлек маленькую бутылочку коньяка. – Не хотите угоститься? У меня и закуска есть.
– Нет, спасибо, – коротко ответил Макс, подумав про себя, что ко всем проблемам с бессонницей ему не хватало ещё подвыпившего попутчика.
Мужчина достал маленький пластиковый контейнер с бутербродами.
– Спать не хочется, а мне выходить в семь утра, – сказал он, отпив маленький глоток из бутылочки. – У сына гостил.
Макс ничего не ответил. Ему хотелось как можно скорее отвязаться от ненужного собеседника.
Но мужчина решительно намеревался продолжать разговор.
– Бессонница в последнее время меня мучает, – вдруг сказал он. – Всё после того, как довелось недолго ночным сторожем поработать. Такого насмотрелся...
Попутчик задумчиво смотрел в окно, за которым мелькал погружённый в ночную мглу лес.
– Вы верите в потусторонние силы? – внезапно спросил он Макса.
– Ерунда какая-то, – равнодушно ответил тот. – Конечно, нет.
– А зря... Я вот раньше тоже не верил. Никогда не думал, что всякая мистика может произойти со мной в жизни. Работал на заводе инженером, меня многие знали, уважали, за руку здоровались. Я был слишком практичным, чтобы думать, что, например, привидения существуют. А потом сам убедился...
– Убедились в чём? – спросил Макс с насмешкой. – Что привидения есть на самом деле?
Его взгляд скользнул по бутылочке со спиртным, стоявшей на столе. Темная жидкость за стеклом покачивалась в такт движения поезда. В голове промелькнула мысль, что странноватый попутчик всегда не прочь был приложиться к выпивке, а в состоянии опьянения много чего может померещиться. Вслух Макс такого не произнёс, лишь, хмыкнув, повернулся к окну.
– Раньше я вообще не пил, – тихо сказал мужчина, словно прочитав мысли Макса, – пока сторожем не пошёл работать. А всё началось очень просто – на нашем заводе начались сокращения. Кризис, все дела. Ну, я попал, и никакие прошлые заслуги не помогли. Почти тридцать лет пропахал там, а как-то пришёл на работу в один прекрасный день и узнал, что меня сокращают. Не нужен, значит, больше. Ну, а мне до пенсии ещё несколько лет, а в нашем городке работу трудно найти. Этот завод там основное предприятие. Пошёл на биржу труда, да толку-то! Пособие копейки, одну вакансию и предложили – дворником, и то не взяли меня.
– Я всё понимаю, – кивнул Макс, стараясь изобразить сочувствие. – У вас настал трудный период в жизни, и...
– Если вы думаете, что я тогда начал выпивать, то ошибаетесь, – резко парировал собеседник с обидой в голосе. – Работу я нашёл через пару месяцев, знакомые помогли. Освободилось место ночного сторожа в доме культуры. И я пошёл. А что делать? Хоть какие-то деньги! Я тогда даже не поинтересовался, куда это прошлый сторож делся, почему вдруг решился уволиться, когда в городе была такая жуткая безработица. А зря... Знал бы, что там случилось на самом деле, никогда бы не пошёл, даже если бы с голоду помирал. Потому что там до меня не один сторож за короткое время успел смениться, тогда как дневная вахтерша работала уже много лет.
– Ваш рассказ звучит интригующе, – улыбнулся Макс.
– Можете посмеяться, но все, что случилось, – чистая правда. Ничего мне не мерещилось, и с ума я не сошёл. Только после работы в том проклятом месте совсем седой стал.
– Так что же произошло?
– В первую же ночь я, как обычно, расположился на своем месте: – у входа на первом этаже, где днем вахтёрша сидит. Там стоял маленький телевизор, и, чтобы не скучать, я смотрел ночные передачи. Работа не пыльная, только тяжеловато мне было привыкать к ночному режиму. Так вот, сижу я, значит, смотрю фильм, и вдруг мне показалось, что со второго этажа какие-то звуки доносятся. Я телевизор потише сделал, прислушался. В ту ночь шёл сильный дождь, настоящий ливень. С улицы доносился шум, но, тем не менее, мне удалось различить что-то похожее на звуки пианино. Дело в том, что на втором этаже как раз был актовый зал, и там стояло старое фортепиано. В этом доме культуры ещё находились классы музыкальной школы, и, как помню, пара инструментов стояла в кабинетах, где днем дети занимались. Только это уже было на третьем этаже. Ну, так вот, сквозь шум ливня явственно слышались звуки пианино. Не мелодия даже, а как будто кто-то просто баловался. Потом вдруг всё смолкло. Я звук у телевизора выключил, ещё раз прислушался. Ничего. Ну, думаю, все-таки показалось мне. За окном ведь такой сильный дождь шумел! Сделал телевизор погромче. Сижу, смотрю дальше. И вдруг опять как будто кто-то брякает по клавишам. Я встал, взял фонарик. Подумал, неужели кто-то пробрался в здание и балуется. Пошёл на второй этаж. Там было совсем темно. Я включил свет в коридоре. Подошел к актовому залу, заглянул внутрь. Никого. Только старое пианино стояло с открытой крышкой. Но я этому значения не придал, мало ли, забыл, может, кто закрыть. Зашел внутрь, крышку на инструменте опустил. Потом вышел в коридор, хотел было назад вернуться. Как вдруг с третьего этажа раздался такой звук, как будто кто-то ударил сразу по нескольким клавишам. Ну, думаю, неужели кто-то из ребят спрятался наверху и остался на ночь, чтобы баловаться с инструментами. Побежал туда с фонариком. Включил свет в коридоре, заглянул в каждый класс. Никого. Только опять оба инструмента с открытыми крышками. Я их закрыл и пошёл вниз. Так просидел до конца ночи у телевизора, специально его включил на полную громкость, чтобы никаких звуков не слышать. Думал, почудилось мне всё это из-за шума дождя и усталости. Под утро задремал, а тут и вахтёерша пришла. Я хотел ей рассказать, что случилось ночью, но у меня просто глаза слипались, думал как до дома дойти. Потом уже решил, что незачем ей про это говорить. Но на следующую ночь всё повторилось.
– Это становится интересным, – сказал Макс, допивая остатки чая.
– Всё это было настолько жутким, что мне и сейчас страшно вспоминать. Трудно поверить, что все было на самом деле. Так вот, на вторую ночь дождя уже не было. Наоборот, на улице стояла тишина, лишь собака в доме через дорогу лаяла, и то, потом успокоилась. Я дремал перед телевизором. Меня разбудили звуки пианино. Я сразу же проснулся, взял фонарик и пошел наверх. Звуки становились громче. Само собой, это было пианино – одно из тех, что стояли на третьем этаже. Я подошёл к классной комнате, крикнул: «Кто здесь?» и распахнул двери. Никого. Крышка пианино открыта. Я включил свет, закрыл крышку и направился назад. Погасил свет и уже стал закрывать двери, как вдруг услышал стук. Я замер на месте, так мне страшно стало. Это был звук крышки пианино, кто-то поднял её. Тут же раздался еще один звук – такой тонкий и едва слышный, знаете, как звучит обычно последняя клавиша на фортепиано. Вот тогда мне стало совсем жутко! Я бросился к лестнице, но в самом конце коридора споткнулся о ковер. Фонарь выпал у меня из рук. Я вскочил на ноги, поднял и начал быстро спускаться по лестнице. Дошел до вахты, включил погромче телевизор, чтобы не слышать никаких звуков. Но все равно различил эту какофонию – словно как будто кто-то яростно бил по клавишам. На этот раз это происходило в актовом зале. Я взял фонарь, поднялся наверх, по пути включал свет где только можно: на лестнице, в холле второго этажа, подошел к актовому залу. Открыл дверь, нащупал выключатель. Смотрю вокруг – никого нет, только опять пианино стоит с открытой крышкой. Ну, думаю, что за шутки! Подошел к пианино, закрыл эту треклятую крышку, и хотел было уже идти обратно, как вдруг свет погас! Тут же я услышал скрип, – дверь приоткрывалась. В этот же момент я ощутил как будто порыв ветра – такого ледяного, что аж до костей пронизывало. Вот тогда я и понял, что такое, когда волосы на голове шевелятся. Я уронил фонарь, он упал на пол, и покатился куда-то, видимо, под один из стульев, на которых обычно сидят зрители. Несмотря на то, что меня буквально трясло от ужаса, я пытался во что бы то ни стало взять себя в руки и не впадать в панику. Хотя признаюсь честно, такого ужаса я никогда не испытывал, – даже в тот далекий день, когда у нас на заводе чуть не произошёл взрыв! Я нащупал на полу фонарь, включил его и бросился к двери. И тут раздался звон клавиш! Я уже стоял на выходе в коридор и машинально обернулся на звук. Фонарём посветить не решался, но, тем не менее, ясно увидел маленький белый силуэт на стульчике за пианино. Я бросился вниз, споткнулся на лестнице, и едва не упал, хорошо, что вовремя ухватился за перила. А вслед доносились звуки фортепиано, которые складывались в печальную мелодию. В здании я оставаться не мог. Вышел на крыльцо, ходил вокруг да курил.
– И что же? Вам удалось узнать, что же это был за ночной гость? Неужели чей-то призрак?
– Не гость, а гостья, – вздохнул мужчина. – Да уж, после этой встречи я поседел за одну ночь! Вахтёрша, которая пришла утром, меня едва узнала! Так вот, она всю историю мне и рассказала. Я был не первым, кто столкнулся с привидением нашего местного дома культуры. Оказывается, всё началось совсем недавно, не больше полугода назад. Работала в этом месте одна уборщица – довольно молодая девка, но сильно пьющая. Из-за пьянки её и уволили. Так вот, у этой уборщицы была дочка, только в школу пошла. Воспитывала та женщина её одна, муж от неё ушел. А девочка была прелесть, как мне вахтёрша рассказала, – миленькая, кудрявая такая. Часто приходила в дом культуры, когда её мать была на работе. Любила посидеть в актовом зале, поиграть на пианино. Вахтерше той рассказывала, что очень хочет пойти учиться в музыкальной школе по классу фортепиано, только вот мать ей не разрешала, мол, не на что инструмент покупать, чтобы постоянно заниматься. Девчонке только и оставалось, что приходить в дом культуры и играть на пианино, пока никого не было в актовом зале или классных комнатах, точнее,, наигрывала она всякие беспорядочные мелодии. Ведь она так и не взяла ни одного урока. А потом девочки не стало. Она тяжело заболела и умерла. И вот спустя какое-то время ночной сторож, который тогда здесь работал, и начал слышать звуки пианино. Ему никто не верил, думали, что пьет мужик. Сторож уволился, на его место пришел другой, и повторилось то же самое. Ну, естественно, второй сторож долго не проработал... И вот теперь я столкнулся с этим явлением.
– И что же вы сделали?– поинтересовался Макс.
– Узнал у вахтерши имя девочки, пошел на кладбище и нашел там её могилу. Памятника не было, лишь крест с табличкой да пара старых венков. Пришёл я туда не с пустыми руками. У нас на даче лежала коробка с игрушками сына и дочки. Дети выросли, но игрушки мы не выбросили, а оставили там. Я порылся в коробке и нашёл маленькое детское пианино, помните, раньше такие были? Вот это пианино я и отнёс на могилу той несчастной девочки, а потом ещё поставил в храме свечку за упокой её души. На следующую ночь было тихо, и потом тоже. Больше я не слышал звуков пианино. Ну, а вскоре мне удалось восстановиться на прошлой работе, и я ушёл из дома культуры.
Правда, не так давно там случился пожар. Только уже никакой мистики здесь не было. Новый сторож оказался любителем выпить и заснул с непотушенной сигаретой. Всё очень банально. Сам едва успел выскочить, а в доме культуры выгорело два этажа, в том числе, и актовый зал. Вот такая история... Ну, что же. Не буду вам больше надоедать своими разговорами, полежу, вдруг удастся поспать.
Мужчина лег на полку и отвернулся к стенке. Вскоре он заснул. Макс же долго ещё сидел у окна, вглядываясь в ночные пейзажи под куполом звёздного неба. Наконец, его сморил сон.
Когда утром Макс проснулся, его попутчика уже не было. Полка напротив была пуста.
По всей видимости, он вышел на своей станции.
Вскоре Макс прибыл в пункт назначения. Он сошёл на перрон и направился на автобусную остановку, чтобы добраться до гостиницы. Все утро Макс напрасно пытался выкинуть из головы историю, рассказанную случайным попутчиком. Его богатое воображение ясно рисовало картины: – пустое здание, погружённое в тишину ночи, которую нарушают грустные звуки фортепиано...
Макс достал мобильный и отыскал в записной книжке номер, который не набирал уже несколько недель.
– Привет. Это я, – сказал он в трубку нерешительным голосом. – Как ты? Как Танюшка? Слушай, я тут на одном фестивале, вернусь через пару дней и хотел бы вас навестить? Ты не против? Подошёл автобус. Макс заскочил в средние двери и расположился на сиденьеи у окна. Теперь при свете дня казалось, что всё ему лишь приснилось – ночной попутчик, его странный рассказ... Максу стало не по себе. Он вдруг почувствовал себя очень одиноким. Хотелось лишь одного – поскорее вернуться домой и сразу отравиться к бывшей жене и дочери. Попросить прощения и сделать все для того, чтобы никогда больше не покидать их... Если только его когда-нибудь простят.
