Текст книги "Я хочу увидеть дождь (СИ)"

Автор книги: Надежда Мосеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Мосеева Надежда
Я хочу увидеть дождь

– Ну, колитесь! – весело сказал Миша. – Кто от чего драпает?

Я вздрогнул. До этого мы летели в тишине, разбавляемой лишь ворчанием пилота. И внезапно Миша решил поговорить.

– А мы драпаем? – удивлённо спросил я.

– На Северную только драпают. Я вот хочу быть как можно дальше от дурня-отчима.

С Мишей мы познакомились в гавани. Кроме нас на борту было ещё двое. Игнат – пилот корабля. Я бы мог описать его, как "очень выразительный затылок". И пассажир – девушка со светлыми волосами и бледным лицом. Её имени я не знал. Она держалась особняком и всё время смотрела в иллюминатор.

– Я – доброволец. И никуда не драпаю, – гордо сказал я. – Хочу быть одним из тех, кто...

– Да хватит заливать-то, – перебил меня Миша. Он был похож на взъерошенного хорька и из-за этого казался нервным. – Мы за границами Земли, можешь признаваться, – он задумался и спросил. – От властей сбегаешь, да?

– Нет, я действительно...

– Ладно, Олег, с тобой всё ясно, – махнул рукой Миша и обратился к девушке. – А ты, Белоснежка, зачем на Северную летишь? Тоже доброволец?

– Меня зовут Нора, – спокойно сказала девушка.

– Хорошо, Нора. Хотя Болоснежка звучит лучше, – не сдавался Миша. – Так зачем тебе туда надо?

– Я хочу увидеть Дождь.

Солнечная система. Транспортный корабль «Пухлик». До появления Дождя две недели

Мы летели на «Северную звезду» – станцию на орбите Нептуна. Первое поселение людей за Поясом астероидов. Чтобы не сидеть в тишине все десять часов пути, Миша предложил поделиться «своими историями». Но в основном болтал он.

– Лучшие оценки на курсе, поэтому взяли сразу, – тараторил Миша. – Буду работать в исследовательском. А ещё вычислять, какие метеориты в нас попадут.

– А мне потом их сбивать, – сказал я.

– О, так ты пилот Щита, – обрадовался Миша. – Получается, в одной команде будем. Эх, Нора, не увидишь ты метеоритный дождь. Всё, что к Северной подлетит, Олег собьёт.

– Дождь не опасен, – тихо сказала девушка.

– Слушай, ты ведь не из этих? – осторожно спросил Миша. – Марсианских?

Нора попыталась что-то ответить, но её перебил Игнат. До этого он молча управлял кораблём и лишь иногда ворчал.

– Вроде опровергли, – сказал Игнат. – Только идиоты всё ещё уверены, что там метеориты.

Миша фыркнул. Я усмехнулся. Похоже, мы оба видели мировые новости.

В НАСА считали, что Дождь – это газ. В Роскосмосе ограничивались стандартным "скоплением пыли и частиц". В Китае упорно продвигали версию с метеоритами. А жители марсианской колонии вообще думали, что это воплощение Бога. Никто ничего не знал, но все наперебой придумывали объяснения. Эксперты сошлись только в одном – Дождь пройдёт недалеко от Северной.

– Я слышал, как они вещали, – продолжал Игнат. – "Вы все слепые и не умеете пользоваться телескопами". Это если убрать словесную чепуху.

– Хорошо хоть не дошли до варианта с инопланетянами, – пробубнил я.

– Это, кстати, самое правдоподобное, – деловито сказал Миша. – Их версии – чушня. Они только делают вид, что всё знают. Никакой газ или пыль не прошли бы через облако Оорта в таком виде.

Мы с Норой удивлённо посмотрели на Михаила. Даже Игнат на секунду обернулся.

– Эй, алё, лучшие оценки на курсе, помните? – спросил Миша и пафосно добавил. – А эти псевдоэксперты только и знают, что...

Я приготовился слушать долгую историю об идиотизме современных учёных. Но меня спас Игнат.

– Эй, пассажиры, – позвал он. – Посмотрите направо. Может, раз в жизни такое увидите.

Я повернулся к иллюминатору.

"Пухлик" выпрыгнул из Кротовой норы* на орбите Юпитера. Тучное тело планеты заслонило весь мир. Рядом с таким гигантом я ощущал себя космической пылью. Но всё же заметил то, что действительно можно увидеть "раз в жизни".

Перед Юпитером скромно и грациозно проплывала Европа, приветствуя нас одним из своих гейзеров. Вода и пар поднимались на сотни километров. Они будто хотели сбежать из родного океана. Но всё равно возвращались.

– Видел это на записи, – тихо сказал Миша. – Но никогда вживую.

Вряд ли кому-то из нас повезёт ещё раз увидеть "приветствие Европы". Я знал, что кружить рядом с Юпитером было опасно. Даже в экранированном "Пухлике".

Игнат использовал гравитацию планеты, чтобы разогнаться, и направил корабль в очередную кротовину.

Орбита Нептуна. Колония «Северная звезда». До появления Дождя тринадцать дней

Это была не простая станция, а настоящий город с улицами, домами и площадями. И защитной сферой. Издалека «Северная» походила на звезду в мыльном пузыре.

– Кто ж столько бабла вбухал? – спросил Миша. – Этот купол им в копейку влетел.

– Как снежный шар, – завороженно прошептала Нора. – У меня такой в детстве был.

– Разлетится от первого метеорита, – спокойно сказал я. – Лучше бы простую станцию сделали.

Нора укоризненно посмотрела на меня.

– Профессиональный рефлекс, – нашёл оправдание я.

– Это психологи навыдумывали, – сказал Игнат. Слово "психологи" у него прозвучало, как диагноз. – Решили, что людям будет лучше с небом над головой, а не в станции. Вы хоть что-то о "Северной" знаете? Перед полётом же был инструктаж.

Я смущённо промолчал. К моему удовольствию, Миша и Нора тоже ничего не ответили.

Корабль заходил на посадку. Вблизи иллюзия "снежного шара" разрушилась. Хрустальный купол превратился в обшарпанное спецстекло, а звезда – в груду металла.

Игнат с первого раза вывел "Пухлик" к ангарам. Это был сложный манёвр – "Северная" достаточно быстро вращалась. Я бы не смог приземлиться так же без автопилота.

Пока в ангаре выравнивалось давление, Игнат объяснил нам, что к чему.

– Выходить из-под купола не советую, – сказал он. – И в скафандре тоже. У Нептуна бывают эти его вспышки. Гравитация здесь не такая, как на Земле. Да и вообще это не совсем гравитация. На центрифуге всё. Если поплохеет с непривычки – отойдите подальше от центра. В лучах есть комнаты отдыха для таких случаев. И на тренировки ходите, чтоб мышцы не обвисли.

Игнат открыл дверь кабины и отстегнул ремни безопасности.

– Если решите слетать на Солнце, – ядовито сказал пилот. – Хотя бы узнайте, не жарко ли там.

Мы вышли из корабля. Я с радостью вдохнул свежий воздух "Северной". Возможно, не такой свежий, как на Земле. Но после десяти часов в маленьком "Пухлике" даже искусственный кислород станции был упоителен. Пусть это и один и тот же кислород.

Колония радушно поприветствовала нас тишиной. В гавани было только два человека: диспетчер, спящий за пультом, и странный парень, который рисовал усы диспетчеру, спящему за пультом. Если б не они, я бы подумал, что на "Северной" все вымерли.

– Народу-то, – вдохновенно сказал Миша.

– А смысл тут околачиваться, – проворчал Игнат. – Всё на автомате работает. Да и летать особо некому.

Я осмотрелся. На одной из стен была написана неприличная фраза, которая в цензурном варианте звучала, как "Пятая точка мира".

– И почему её не закрасили? – спросил я.

– Потому что правда, – ответил Игнат.

Миша, как ни странно, ничего не сказал. Только хмыкнул.

Пока мы забирали вещи, Нора быстро попрощалась и убежала. Её встречал тот парень, который рисовал усы диспетчеру.

– Что будешь делать? – спросил я Мишу. – Пока не получил назначение?

– Улягусь на диван и врублю на плеере что-то несовместимое с жизнью соседей.

– А если сосед окажется качком?

– Тогда буду слушать очень тихо, – задумчиво ответил Миша. – В наушниках. Возможно, под одеялом. Возможно, во сне.

Колония «Северная звезда». До появления Дождя девять дней

Я представлял всё несколько иначе, когда записывался в добровольцы. Думал, что буду сутками летать на Щите, спасать «Северную» от метеоритов, не высыпаться и много нервничать. Но Вселенная показала мне большую квантовую фигу. Опасность просто отказывалась угрожать колонии. И я изнывал от скуки.

Миша был занят в исследовательском отделе – они там играли в крестики-нолики на огромной стене и при этом пытались составить из крестиков портрет Мона Лизы. В рабочие часы я приятеля не видел. С Норой мы не встречались. Игнат постоянно где-то пропадал. Видимо, вывозил людей со станции. А других знакомых у меня пока не было. Да и не удивительно – многие колонисты улетели, узнав, что к ней приближается Дождь. По крайней мере, те, кто мог улететь.

Я бесцельно бродил по "Северной". Нептун над головой угнетал. Казалось, что планета в любой момент могла свалиться на меня.

Надо было хоть как-то отвлечься. Я решил пойти к управляющему и напроситься на работу. Любую.

Главным на "Северной" был Игорь Васильевич Терещенко. Почему-то его называли "Капитан". Наверное, из-за того, что он выглядел, как капитан. Официально начальника у меня не было. Поэтому за поручениями я пошёл к управляющему.

– Текущая дата. Пятое июня. Две тысячи сто сорок седьмой год. Текущее время...

– Да знаю я! Мне нужен отчёт по продовольствию.

Из кабинета Капитана был слышен извечный спор компьютера и человека, который ничего не понимает в компьютерах.

– Текущая дата...

– Не нужна мне дата!

– Текущее время...

Если б у искусственного интеллекта были чувства, он бы точно разревелся.

Я постучал в дверь.

– Это правильно, молодой человек, – важно сказал Игорь Васильевич, услышав мою просьбу. – Ваше желание помочь "Северной" надо ставить в пример. Сейчас, когда у нас мало людей, каждый работник на счету.

В кабинете Капитана царил минимализм. Стерильный минимализм. Стол, стул, стеллаж, компьютер, белые стены. Ни одной детали, которая бы хоть что-то говорила о хозяине помещения.

– И у меня как раз есть для вас задание, – сказал Игорь Васильевич. – Узнайте, где застрял наш раздолбай-техник. Он должен принести платы памяти со склада, чтоб починить компьютер. Но куда-то пропал и на вызовы не отвечает.

– Но это же...

Не на такую работу я рассчитывал. Почему Капитан не мог сам сходить на склад? Или поручить это кому-то другому? Не вовремя я начальству подвернулся.

– Вы же хотели быть полезным, верно? – спросил Игорь Васильевич и продолжил таким тоном, будто не ожидал возражений. – Техника зовут Корн. Это кличка, не удивляйтесь. Похож на престарелую крысу. Пахнет так же. И поторопитесь. Я без компьютера, как без рук. А он только дату и время выдаёт. Причём Земные.

Что ж, я сам напросился..

"Раздолбая-техника", подходящего под описание, нашёл быстро. Он орал на дверь склада. Оказалось, сломался кодовый замок. И Корн* пытался починить его традиционным способом – матом и грубой силой. Ящик с инструментами он даже не открыл.

Я передал технику слова Капитана. Корн ответил однозначно:

– Да пошёл он.

– Мне так и ему и сказать? – ехидно спросил я.

– Да, – также ехидно ответил Корн. – Тут проблема покруче, чем его зависший пасьянс. Пульт с замком починить надо. Иначе без техники останемся. Мне нужен свариватель. Он в мастерской. Принеси.

– Что?! – возмутился я. Впервые видел столь наглого человека. И тоже решил разговаривать нагло. – Я не мальчик на побегушках.

– Слушай, "не мальчик". Не принесёшь свариватель – я не залатаю замок. Не залатаю замок – не открою дверь...

– Ладно-ладно. Я понял.

– Не открою дверь – не достану платы. Не достану платы – не починю компьютер. Не починю компьютер... Хотя это конец цепочки. Улавливаешь? М? М-м? – последний "М-м" Корн дополнил зверским взглядом.

Инициатива сделала со мной нечто неприличное. Теперь я бегал по мелким поручениям. И почему здесь никто не ходил сам? Я возвёл очи к Нептуну и пошёл за сваривателем. Легче было согласиться, чем спорить. Хотелось побыстрее покончить с этой "работой". Когда пошёл за инструментом, увидел, что пульты у других складов тоже сломаны.

– Чёрт-те что, – выругался Корн. Он явно разозлился, из-за того, что сам не заметил неработающие замки. – И мне всё это чинить?

Я молча подал ему свариватель.

– Нет. Тут явно не случайность. Кто-то постарался, – раздражённо сказал техник.

– Надо сообщить Капитану, – предложил я.

– Этот Капитан – паталогический инфантил со склонностью к самовыражению и излишнему пафосу, – быстро протараторил Корн. – Он приставит к складу охрану. И мне придётся носить с собой пропуск. Сам справлюсь.

– А почему сейчас никто не охраняет? – спросил я.

– Так красть нечего. Всё общее. Захотел, попросил, взял. Никто не будет хватать то, что ему не нужно.

– Корн, если это саботаж...

Техник меня не слушал. Он достал из ящика с инструментами УФ-лампу и начал искать следы.

– Так, эти ботинки я знаю, – бормотал Корн. Он ползал по полу, комично выпятив пятую точку. – Эти тоже. А, вот. Туда.

Я попытался что-то сказать, но техник уже пошёл по следу. Пришлось бежать за ним.

– Да постой ты!

– Отличная штука, – сказал Корн о лампе, проигнорировав мою просьбу. – Сам сделал. Пятна высвечивает. Сразу узнаю, если кто-то жрал за компьютером. С обычными УФ такие следы не увидеть.

– Может, охрану кликнем?

Мы уже далеко отбежали от складов. И вокруг не было людей, которые, если что, помогли бы схватить нарушителей. А я был уверен: преступников несколько. Один человек не смог бы незаметно сломать сразу все кодовые замки.

– Поздно. Пришли, – радостно сказал Корн. – Да расслабься ты. Это обычные хулиганы. Поколотить ремнём – вся дурь выйдет. А если охране сообщим – их же посадят.

След привёл нас к неприметному дому, который напоминал коробку с дверью и окнами. Обычное, не отличающееся от других здание. Таких полно на станции. Вряд ли в нём жили преступники.

Скорее всего, Корн был прав. Но я не хотел рисковать.

– Можно поступить разумно, а можно – как обычно, – сказал техник.

– Как обычно?

– Делать фигню и надеяться на удачу. Всегда срабатывает.

На двери дома было написано "Не открывать". Корн пожал плечами и полез в окно. Я попытался его остановить, но не успел – кто-то ударил меня по голове. Перед тем, как потерять сознание, я увидел удивлённое лицо Норы.

– Дрозофилы паршивые! Жуки навозные!

Меня разбудил голос Корна. Не самое приятное ощущение. Оно было похоже на иглоукалывание в голове. Я попробовал пошевелиться и понял, что меня связали. Корна, судя по всему, тоже. Мы находились в тёмной комнате без окон, и разглядеть детали обстановки я не мог. Напротив нас сидел рыжий парень и морщился от крика.

– Козлы вшивые! Ишаки облезлые! – орал техник. – Бараны безмозглые! Ослы вонючие! Олени безрогие!

– Весь словарь вспомнил? – спросил рыжий.

– Нет, – совершенно спокойно сказал Корн. – Но ругаться матом при детях – неприлично.

– Мы не...

Рыжий явно удивился. Я, честно говоря, тоже. Техник слишком внезапно перешёл от истерики к невозмутимости.

– Что-то раньше ты не задумывался о приличиях, – сказал рыжий, скрыв изумление.

– Вы знакомы? – подал голос я.

– О, очнулся! – обрадовался Корн. – Конечно, знакомы. Это наша местная молодёжная секта. Сиды зовутся.

Я хотел спросить, что за "Сиды", но резко проглотил слова. В комнату вошла Нора с каким-то парнем. Я его не сразу узнал – это был человек, который встречал её в гавани.

– Блин, Саня, – обратился он к рыжему. – Мы не террористы какие. Ты зачем их связал?

– Они ж нас выдадут, – Саня развёл руками. – Не будь размазнёй.

Пока они спорили, Нора подошла ко мне.

– Привет, – тихо сказала она.

– Привет, – удивлённо прошептал я.

– Не волнуйся. Сашка просто переигрывает. Мы не хотели никому вредить.

Корн наблюдал за нашим разговором с таким видом, будто думал "Всё с вами понятно".

– Так что здесь происходит? – спросил я.

– Да, – с вызовом сказал Корн. – Что происходит? Вы зачем замки на складе вырубили? Небось, ещё прикарманили что-то.

– Мы не позволим навредить Дождю, – сказал Саша. – Ваши Щиты...

– Что? – не понял я.

– Да эти психованные думают, что Дождь – живой, – объяснил Корн. – И хотят, чтобы мы не выпускали Щиты. Но фиг с вашими протестами. Замки-то зачем гробить? Если б что важное сломалось, а я у двери склада застрял, кто-нибудь мог погибнуть. Вы об этом подумали, а? На складах не только запчасти для кораблей лежат.

Сиды немного замялись. Похоже, они действительно не хотели никому вредить.

Я заметил, как Корн пытается ослабить верёвки и достать что-то из кармана.

– И ты с ними? – спросил я Нору, чтобы отвлечь внимание.

– Да, – ответила она и указала на парня из гавани. – Здесь мой брат. И я знаю, что Дождь не опасен.

Корн вытащил из кармана какой-то пульт. Саша заметил это и отобрал устройство.

– Не нажимай! – прокричал техник. – Это бомба!

Саня недоверчиво посмотрел на Корна.

– Он включает самоуничтожение! Если нажмёшь – Северная взорвётся.

Теперь уже я недоверчиво посмотрел на Корна.

– Ладно, – сказал он. – Он вызывает демонов. Короче, делай что угодно, только не нажимай.

Саша задумался и нажал. Брат Норы хотел ему помешать, но не успел.

И... Ничего не произошло.

Пока все отвлеклись на пульт, Корн достал из рукава свариватель, пережёг верёвки и направил его на Сидов. От испуга они даже немного съёжились.

– А теперь, – крикнул техник. – Все садимся и дружно ждём охранников.

Оказалось, это была тревожная кнопка. И Саша сам её нажал. Охранники прибыли через десять минут. Сиды, не сопротивляясь, пошли с ними. Перед уходом Нора обернулась и сказала мне: "Он правда живой. Посмотри".

Мы с Корном стояли рядом с убежищем Сидов. Вокруг не было ни души. Только серые подобия «домов», которые понаставили на Северной по совету горе-психологов. Действительно. Кому нужны герметичные и безопасные модули, когда есть общий купол. Не лопнет же он, в самом деле.

Я чувствовал себя как-то скверно. Будто мы остались одни на станции.

– Да не посадят их, – сказал техник. – Преувеличивал я. Они ж молодые – дурь одна в голове. Последят за ними, пока этот Дождь мимо не пройдёт. Чтоб Щиты вдруг не поломали.

Я молчал.

– Ты можешь к той девушке приходить, – сказал Корн. – У нас же не тюрьма. Но и развлечений немного – ей там скучно будет.

Я опять промолчал.

Легче было смириться, чем объяснять другому человеку, что ничего такого нет, и ты ту девушку почти не знаешь.

– Корн?

– Ась?

– Почему вы с Капитаном друг друга не перевариваете? – тихо спросил я.

– Почему-почему, – проворчал Корн. – Родичи мы – вот почему. Братья.

– Что?

– Нечему удивляться. По-настоящему не переваривать могут только те, кто с десяток лет друг другу глаза мозолил. И всё. Никаких сериальных страстей.

Мы немного помолчали. Я крутил в руках свариватель. Корн смотрел куда-то наверх.

– Слушай, – сказал он. – У тебя нет никаких связей в Роскосмосе? Или хотя бы у наших Звездунов?

– Что? Откуда? – удивился я.

– Да так, просто. Вдруг совпало бы. Тогда из первых рук узнали бы.

– Думаешь, они правы, и Дождь...?

– Ничего я не думаю, – перебил меня Корн. – Пошли. Надо этому индюку его платы доставить. А то он там уже с ума сошёл, наверное.

Колония «Северная звезда». Исследовательский центр. До появления Дождя семь дней

«Звездуны». Так у нас называли астрономов. Они били тревогу, если к Северной летел метеорит. В свободное от паники время Звездуны раскрывали тайны Вселенной и играли в крестики-нолики. Это всё, что я знал об их работе. Но не сомневался, что они сейчас следили за Дождём.

И, на самом деле, у меня был там знакомый. Которого из-за лучших оценок на курсе сразу назначили начальником.

– Живой? – удивлённо спросил Миша, выслушав историю о Сидах. – Как живой?

Я отвлёкся. Один из Звездунов стоял перед знаменитой стеной Мона Лизы. Похоже, он думал, как выиграть партию и при этом не испортить нос Моны. Более забавного зрелища я не видел.

Миша, заметив мой интерес, покачал головой.

– Не суди нас, – сказал он.

– Я и не сужу.

В конце концов, у любого нормального человека могли быть ненормальные увлечения.

– Что до Дождя. Так вот тебе мое профессиональное мнение, – важно сказал Миша и, глубоко вдохнув, чтобы начать длинную речь, выдал: – Забей.

– И всё?

– И всё. Ни ты, ни я, ни весь мир не может ничего сделать, – протараторил Миша. – Мы не можем ни на что повлиять. А на Земле – не хотят ни на что влиять. Северная для них, как Сибирь для Советов. Ми им не нужны. Я вижу только один выход – забить. У нас под боком Нептун. Натуральный щит из планеты.

– Слышал, НАСА туда зонд послали, – сказал я о Дожде. Хотел сменить тему.

– Угу. Только вот о результатах не говорят, – фыркнул Миша. – Значит, опять ничего не увидели. Но не хотят портить репутацию.

Дождь невозможно было изучить. Он отражал любые волны. Скорее всего, НАСА просто потеряли связь с зондом, когда он приблизился к феномену. А пилотируемые корабли туда отправлять было рискованно.

– Если они признают, что Дождь опасен – а они понятия не имеют, что это такое – им придётся массово эвакуировать людей и технику, – сказал Миша. – Или посылать сюда флот. А это куча денег. Вот и плетут, что Щиты справятся.

Колония «Северная Звезда». До появления Дождя трое суток

По утрам я приходил к Норе. Мы болтали о всяких пустяках. Правда, в присутствии охранника. О Дожде она заговорила только один раз. Когда наблюдатель отвлёкся, Нора прошептала «Не дай его убить. Он живой». А потом сразу вернулась к беседе о котятах.

Днём я помогал Корну. Работал "на побегушках". Пришлось слегка придушить гордость. Но это было лучше, чем бесцельно слоняться по "Северной" и ненавидеть Нептун.

Вечером мы разговаривали с Мишей. О науке. Точнее о том, что никто ничего в ней не понимал.

Я даже встретил Игната. Он дал мне пару уроков – показал, как приземляться на станцию без помощи автопилота.

Теперь я не скучал. Но, несмотря на это, никак не мог успокоиться.

Хотелось проветриться и увидеть что-то, кроме Нептуна. Я взял в гавани Щит. Просто так брать корабли нам не запрещалось. Но топливо за "использование в личных целях" мы оплачивали сами. Я отлетел подальше от колонии и планеты. Северная раскинулась в пространстве, словно морская звезда на пляже. Мне даже показалось, что она протягивает лучи к далёкому Солнцу. Хочет тепла и света, как любое живое существо.

Живое...

"Посмотри" – говорила Нора.

Недавно Дождь пересёк орбиту Юпитера. Наверное, жители Марса объявили траур. Так и не встретили своего "бога". Он прошёл в тени газового гиганта.

Но сейчас Дождь можно было увидеть. Пятно света рядом с Ураном. Оно ведь отражало любые волны. Я не мог понять, что у него внутри. Никто не мог.

В Щите было просторно и удобно. Помимо кресла пилота в кабине имелось ещё два места: для штурмана и стрелка. А иллюминаторы давали практически панорамный обзор. Предполагалось, что сбивать метеориты – тяжёлая работа.

В невесомости мне даже как-то полегчало. Оказался в своей стихии. Никакой "космической болезни". Я будто парил в космосе без корабля. И смотрел на Дождь. Не знаю, что хотел там разглядеть. Скорее всего, он уже переместился, а я видел лишь отражённый им свет. Но это успокаивало. Я блаженно откинулся в кресле и, похоже, заснул. Потому что наяву бы такое вряд ли произошло. Дождь, кажется, мне... подмигнул?

Я вздрогнул и резко выпрямился. Пятно света рядом с Ураном не подавало признаков жизни. Но оно ведь точно... Я это не увидел, а, скорее, почувствовал. На мгновение. Щекочущее чувство радости и задора. И его вызывал Дождь. Который был очень далеко. Казалось, его забавляли мои сомнения.

Я не знаю, почему сразу пошёл к Капитану. Наверное, ожидал, что он выставит меня за дверь. Что прикажет не забивать голову глупостями и просто выполнять свою работу. Тогда мне не пришлось бы ничего решать. Но Игорь Васильевич спокойно сказал:

– Я тоже видел.

Капитан встал и медленно прошёлся по кабинету. Я наблюдал за ним, не задавая вопросов.

– Если что случится, – продолжил он. – Помощь прибудет через несколько часов. Да и то если удачно стартуют.

Я кивнул. Мы были один на один со всеми проблемами.

– Я отвечаю за колонию и людей, – сказал Игорь Васильевич. – И не могу так рисковать. Да, Дождь может быть, – он запнулся. – Не опасен. Но если нет? Если там и правда куча метеоритов? Или ещё что похуже. Мы не можем так быстро эвакуировать людей. Ресурсов не хватает.

Я снова кивнул. Мне нечего было ответить.

– Я полечу с Щитовиками, – тихо сказал Капитан. – И пусть это будет на моей совести. Что бы там ни было – пусть это будет только на моей совести. А вы просто выполните приказ.

Колония «Северная звезда». Столовая. До появления Дождя два дня

– Он не обязан был отчитываться. Он мог просто меня выгнать и правильно бы сделал. Но он всё объяснил. И объяснил так, что мне даже сказать было нечего. И, знаешь, я его понимаю. Чёрт возьми, я его понимаю. И ничего, абсолютно ничего, не могу поделать.

Миша, иногда кивая, выслушал мою тираду. При этом он активно уплетал спагетти. Хорошо, что "Северная" была на самообеспечении. Иначе такую роскошь, как мука, колонисты бы видели раз в год.

– Теперь вдохни, – сказал друг, когда я замолчал. – Ты так быстро вещал – у тебя, наверное, с непривычки лёгкие съёжились.

Мне нужно было выговориться. Миша хоть и не подходил на роль слушателя, зато прекрасно меня понимал.

– Так что думаешь? – спросил я, отдышавшись.

– У Капитана просто накипело, – ответил Миша, облизывая вилку. – И он выпалил всё на случайно попавшегося человека. Вряд ли это ты такой особенный.

– Да я не про...

– Или Кэп рассчитывает, что ты его не послушаешь, – продолжал Миша. Я не успевал даже слово вставить. – И пойдёшь против. Реверсивная психология.

– Но...

– Или это заговор инопланетян с Юпитера. И Капитан, на самом деле, разумная ящерица.

Я тупо уставился на друга. Он даже не улыбался.

– Ты хотел услышать мнение, – спокойно сказал Миша. – Это всё, что могу предложить.

Он с грустью посмотрел на опустевшую тарелку.

– И что мне делать? – тихо спросил я.

– Если хочешь – слиняй, – ответил Миша. – Все нормальные люди так и сделали. Это мы такие двинутые, что прилетели в самое пекло, не узнав, жарко ли тут.

Я покачал головой. Не для того я записывался в добровольцы, чтоб сбежать при первой же опасности.

Колония «Северная звезда». Комната Миши. До появления Дождя десять часов

Миша разбудил меня посреди ночи. Хотя тут не было ночей... В общем, он позвонил, когда я спал, и попросил срочно явиться к нему в апартаменты (оригинальная цитата). Похоже, у него были важные новости. Пришлось расстаться с уютной постелью.

Когда я "явился", Миша ходил по комнате и, кажется, сильно нервничал. Перед ним на стене висела математическая карта Солнечной системы. Вместо планет и орбит на ней были нарисованы графики и числа. Судя по пометкам и вмятинам на стене, Миша агрессивно проводил какие-то расчёты. И сейчас пытался объяснить их мне.

– Вот здесь, – он показал на карту, явно забыв, что я не учёный и плохо в этом разбираюсь. – Дождь сменил курс. Вот здесь снова на него встал. Вот здесь – в Роскосмосе из-за этого чуть с ума не сошли – он прошёл через гравитационное поле Юпитера.

– Гравитация и излучение на него не повлияли, – сказал я, зевнув. – Это ж вроде объяснили. Вряд ли такие доказате...

– Здесь! – продолжил Миша, повысив голос. Я решил молча слушать. – Он поменял скорость. Вообще без причины. А здесь он получил ускорение от Урана.

– Ну и...?

Спросонья я плохо соображал. До меня не сразу дошло.

– Помнишь, как мы сюда летели? – тихо спросил Миша. – Мимо Европы. Ты пилот – ты должен был заметить.

– Помню, – тихо сказал я.

Игнат тогда использовал гравитацию планеты, чтобы выполнить манёвр. В теории – ничего сложного. Но на практике...

Я тогда отвлёкся на гейзер. И не придал значения трюку*, который пилоты ласково называли "Дуга Хель".

– Я в институте такое высчитывал, – сказал Миша. – Скорость, курс, инерция, гравитация. Вот просто поверь, там нужно дофига всего. Чтобы такое сделать надо либо быть отличным пилотом, либо считать в уме со скоростью компьютера. А Игнат пролетел так, будто каждый день этим занимался. Я тогда ещё подумал, почему пилот обычного транспортника...

– Миш, не отвлекайся. С тайной жизнью Игната потом разберёмся.

Я уже сам всё понял. Но боялся сказать вслух.

– Так, короче, – затараторил Миша. – Если там и объяснили, почему гравитация Юпитера на Дождь не повлияла... Хотя гравитация влияет на всё. А учёные – просто заклёпочники, которые ради сохранения репутации готовы забить на законы физики. Но оставим это на их совести.

– Миш, – тихо сказал я.

– Но они не смогут объяснить, – продолжил Миша. – Как он то включает, то выключает влияние гравитации. Это даже я не могу объяснить. Хотя в институте нас учили, как выкручиваться, если чего-то не знаешь. Мало того, Дождь точно рассчитал ускорение и курс.

– Он сделал это специально?

Я запнулся. Мы с Мишей говорили о Дожде, как о живом существе.

– И что теперь? – угрюмо спросил я.

– Не знаю, – ответил Миша. – Я передам всё нашим лоботрясам и перешлю на Землю. Но...

Я прекрасно понимал, что "но". Если уж то, что Дождь прошёл облако Оорта и обогнул Юпитер, никого не убедило, манёвр с гравитацией вряд ли изменит мнение учёных. Как выяснилось, у Миши было другое "но".

– Вдруг они подумают, что Дождь агрессивен, – сказал он. – Инопланетный корабль или высокоразвитая космическая амёба, пожирающая планеты.

– Думаешь, он... опасен?

– Понятия не имею. Но если б это была амёба – как минимум две планеты она бы уже сожрала.

– А серьёзно? – устало спросил я.

– Это серьёзно. Если бы Дождь хотел всех убить, он бы уже давно начал это делать.

Миша немного помолчал и продолжил.

– Хотя, может, ему по вкусу именно Нептун. Тогда Щитовиков, желающих пострелять по метеоритам, ждёт верная смерть.

– Спасибо, – пробубнил я. – Теперь мне легче.

– Знаешь, – тихо и на удивление серьёзно сказал Миша. – Я в детстве слышал фразу: "Разумное не может быть агрессивным". Просто люди – неразумные. И колотят друг друга палками с начала времён. Палки меняются, а люди – нет. Увидев непохожее на нас существо, мы сразу предполагаем худшее. Если оно сильнее, то оно хочет нас убить. Если оно умнее, оно хочет нас убить. Если у него оружие, оно хочет нас убить. Люди судят по себе. Ведь если они сильнее или умнее, они обязательно найдут, кого грохнуть. Но у нас просто нет другого примера. Вот я в детстве и пообещал себе, что никогда не буду судить по людям. И если встречу непохожее на себя существо, не стану его убивать только из страха, что оно убьёт меня.

Я слушал Мишу с открытым ртом. На этот раз друг не тараторил, но мне всё равно не удалось вставить ни слова. Я просто онемел от удивления.

Миша помахал рукой перед моим лицом.

– Эй, лучшие оценки на курсе, забыл? И по философии тоже. Хотя необязательный предмет. Мы там такие монологи закатывали – у преподов уши скручивались вместе со всем остальным. А тут всего-то... Вопросы жизни, вселенной и всего такого.

Я поискал свою челюсть на полу. Её там не было. Пришлось закрывать рот без неё.

– Ну, это, – замялся я. – Просто не ожидал.

– О. Заговорил, – обрадовался Миша. – А я думал, ты мысленно отправился на Землю. И вообще, чему ты удивляешься? Кэпу нашему можно излучать пафос, а мне нельзя?