Текст книги "Виртуальная девчонка"
Автор книги: Надежда Мартынович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Увидев бедлам, который сотворили подруги, он весело и понимающе спросил:
– Что, убраться решили? То-то, я смотрю, как-то почище стало...
В воскресный вечер, когда Лиза собиралась идти на салют, зазвонил телефон.
– Да, – ответила она, пытаясь натянуть одной рукой джинсы.
– Привет, это Вениамин. Что делаешь?
– Я? На салют собираюсь. А ты?
Оказалось, что надевать джинсы одной рукой – совершенно неблагодарное занятие. Они никак не хотят натягиваться! Поэтому Игнатьева осторожно освободила вторую руку и стала придерживать телефон плечом.
– Я тоже! А давай у моста встретимся, вместе пойдем.
Лиза уронила трубку. Она почему-то не ожидала такого предложения. Вернее, ожидать-то ожидала, но по-чему-то не верила, что Веня ей позвонит.
– Хей, что у тебя там случилось? – услышала она тревожный голос Вени, когда наконец подняла мо-бильник.
– Да так... помехи связи, – неуклюже соврала Игнатьева.
– Ну, так как? Пойдешь со мной?
– Да, наверное.
– Отлично! Жду тебя у моста через десять минут! Успеешь?
– Постараюсь...
– Ну тогда пока!
– Пока.
– Целую.
На это Лиза не нашлась, что ответить.
Быстро одевшись и клятвенно пообещав родителям вернуться «не под утро», она понеслась к Инге.
«Как я могла забыть?!! Вот дура! Я же обещала с ней пойти! Как я ей скажу?! Ведь она останется одна. Молодец, Лиза! Эгоистка фигова! Блин, блин, как же я ей скажу-то...» – лихорадочно думала Лиза и давила на кнопку звонка у двери подруги.
Инга открыла. Она тоже уже оделась.
– Слушай, Инг, у меня тут такое дело... – мялась девушка, не решаясь открыться.
– Выкладывай давай, что у тебя случилось. – Инга вышла на площадку.
– Я не смогу пойти с тобой! – выпалила на одном дыхании Лиза и зажмурилась.
– Почему? – удивилась Зверева. – Хотя, дай-ка догадаюсь! Веня? – предположила она.
– Угу, – тихо согласилась Лиза.
– Ну что ж, подруга, иди, – усмехнулась Инга.
– А ты?!
– А что я? А я с Пашкой пойду.
– И ты не обидишься на меня?
– Хм... Надо подумать. Наверное, нет.
– Точно?
– Ты что, склоняешь меня к другому ответу? – удивилась Инга.
– Спасибо тебе! – закричала Лиза и расцеловала подругу.
Салют был восхитительный. По крайней мере, так показалось Лизе. Она завороженно смотрела на небо и ловила себя на том, что порой по-детски раскрывает рот от восторга. А Веня стоял рядом и обнимал ее. Это был самый прекрасный вечер в ее жизни! У нее было такое чувство, что она одна парит во Вселенной. А Веня лишь приятное дополнение к фейерверку. Поймав себя на этой мысли, девушка удивилась самой себе – от-куда у нее такие идеи? Неужели Вениамин Стрельцов – всего лишь дополнение? Этот парень, о котором мечтают многие, всего лишь дополнение? Да не может быть такого! Лиза разозлилась на саму себя и, заме-тив, что рот ее снова открыт, быстренько его закрыла.
И тут «приятное дополнение» дало о себе знать – повернуло девушку к себе и поцеловало. Веня целовал ее в этот раз сильно, мощно, как-то... страстно. Лиза еще подумала: «Как еще можно целовать в такой ве-чер – только так!»
А потом он снова встал позади и обнял, будто ничего и не было.
И тут Лиза увидела Ингу. Быстро высвободившись из Вениных объятий, она пробормотала какие-то изви-нения и побежала к подруге.
Немного поболтав с Ингой и ее братом, Лизавета вернулась к своему разобиженному спутнику.
Провожая домой, Веня нашептывал ей какие-то слова, но Лиза не слушала – ночной город завораживал ее.
Глава 5
Очередная подстава
Здравствуй, мой дорогой дневник! Ну наконец-то я тут! Закончилась эта неделя! Еле дождалась полночи и (о чудо!) я здесь! Ведь понедельник уже наступил, верно?
Итак, сейчас я в подробностях распишу, что за эту неделю произошло. Ведь тебе интересно, мой до-рогой дневник?
Где-то полчаса назад я вернулась с салюта. Представь себе, мой дорогой дневник, в этом году Ногин-ску исполнилось целых двести... эээ... сколько-то лет.
На салют я ходила с Веней. А из этого следует, что я не очень хорошо (а если сказать про-ще – то просто отвратительно) поступила с Ингой. Блин! Мне так стыдно сейчас. Но я так хочу быть с ним, когда его нет рядом!.. А когда он рядом, я чувствую какую-то фальшь, какую-то неис-кренность. Почему? Почему я смогла просто так его оставить и побежать к Инге? Неужели Ве-ниамин, этот красавчик, мне совершенно не нравится? Может, мне просто льстит, что он обра-тил на меня внимание? Наверное. Я не понимаю себя. НЕ ПОНИМАЮ! Но, как сказала мне однажды The butterfly-girl, нужно жить сегодняшним днем и наслаждаться им. И я наслаждаюсь. Ну да ладно. Хватит о Стрельцове. Не хочу превращать дневник в сопли... Ты согласен со мной, правда?
Перейдем дальше.
Я познакомилась с двоюродным братом Инги. Он старше Инги на два года и выше меня на две головы. Не скажу, что он красавчик, но у него потрясающие глаза! Удивительного темно-карего цвета, в них можно заблудиться... Скажу даже, что в них ХОЧЕТСЯ заблудиться. Он учится на программиста на пер-вом курсе. Но это не главное. Он ударник в одной почти никому не известной группе. Инга обещала дать послушать их диск, но еще не дала, поэтому сказать, что они там вытворяют, не могу.
Теперь я часто посещаю зэ-чат. Ну все дело в наказании. И я уже привыкла к нему, хотя по оформле-нию (скажу уж честно) он просто убог.
А сейчас пойду лучше спать, поскольку уже пишу какую-то бредятину.
А завтра (вернее, уже сегодня) в школу. Не хочу снова видеть эти лица! Не хочу! Хорошо хоть первого урока не будет, физики. Целых две! Ты ведь понимаешь, мой дорогой дневник, почему я не люблю физич-ку-по-совместительству-директора? Ну как можно любить человека, который каждый раз при встрече с тобой начинает принюхиваться?! В эти моменты я готова ее укусить.
А еще мои мама с папой завтра поедут в Петербург на три дня. У них там какое-то сборище архи-текторов. Конечно, называется покрасивее, но смысл такой.
Доброй ночи тебе, мой дорогой дневник!
Лиза уже хотела было выключить компьютер, но передумала. Она решила зайти в зэ-чат и поменять себе ник. Ну что это за кликуха – «Лизка-автоматчица»?
Игнатьева зашла в настройки чата и поменяла себе имя. Теперь она была «I…love… my…life».
«Как-то тупо получилось, – вздохнула Лиза, но решила пока оставить новый ник. – Все равно в голову сейчас больше ничего не лезет».
Напоследок она решила посетить чат. Там было два человека: «ВениК» и «Олюнечка». Увидев их позывные, Лиза обмерла: она знала, кто прятался за этими именами.
На вошедшую в чат новенькую внимания никто не обратил. Там шла очень занимательная беседа.
«Ты уже все написал?» – интересовалась Ляпина.
«Конечно, Оль! И разборчивым, четким почерком!»
«Хм... А как там литературный стиль? Не хромает? Все достаточно художественно и проникновен-но?»
«Обидеть хочешь, да? Я же старался!»
«Да ладно, Вень, не обижайся! Чмок тебя в щечку!»
«А в другую?» – прочтя эти строки, Лиза чуть не двинула кулаком в монитор.
«А в другую попозже, – кокетливо отбила Ольга и продолжила:
«Ты все понял, мой хороший?»
«Конечно, Олюнь, я же не тупой! Слушай, Оль, а почему ты в привате не захотела это все обсуждать?»
«В привате? Фи... В привате неинтересно. Разговаривая в общей комнате, есть небольшой риск, что она нас застукает. Это так забавно!»
«Чем же забавно?»
«Ах, милый мой, не загружай свою голову, тебе не понять... Хотя, даже если она и увидит эти стро-ки, все равно ничего не поймет!»
«Все равно не понимаю...»
«И это хорошо. Ну ладно, Вень, я спать уже хочу. Значит, жду завтра рассказ».
«Обязательно будет! Сладких снов тебе, Олюнь!»
«Да-да, сладких мне снов. Я уже вся в предвкушении чтения. И пусть эта Игнатьева подавится!» – Дочитав до этих слов, Лиза издала непонятный звук и вне себя от ярости вышла из чата.
А когда зашла снова, чтобы узнать, чем же все закончилось (у нее все-таки теплилась надежда, что Веня начнет протестовать против слов Ляпиной), в чате уже никого не было. И разговор Ляпиной и Стрельцова не сохранился. Промелькнуло только сообщение: «Наш чат покидает ВениК...»
Вне себя от ярости Лиза отключила Сеть, поставила на компьютере будильник и пошла спать.
Ночью ей снился странный сон.
Она идет около фонтанов в обнимку с Вениамином и видит невдалеке Ляпину со свитой, но та их не заме-чает. Каким-то восьмым чувством Лиза понимает, что барби хочет позвонить. И правда – Оля достает из су-мочки ТАМАГОЧИ (!), тыкает пальчиком в кнопочки и прикладывает игрушку (а по совместительству и теле-фон) к уху и начинает слушать гудки, отвернувшись при этом от Вени с Лизой.
Во сне Лиза облегченно вздыхает и хочет поскорее уйти от любимых одноклассников подальше, но тут на-чинает звенеть мобильный Вениамина.
«Береги себя-я-я, прощается с тобой навек твой добрый ангел, бере...» – раздается громкая мелодия телефона. И Ольга оборачивается. И видит их. И широко улыбается.
– Венечка! – почти визжит она. – А я тебе только звонить собралась! – И бежит обнимать Лизиного парня. И вдруг очень расчетливо толкает Лизу в фонтан. Слышится пронзительный хохот Ляпиной и Стрельцова.
Следующая часть сна происходит на какой-то затемненной сцене. Лиза стоит посреди сцены и держит в руках барабанные палочки. Очумело посмотрев на них, она бросает их, не глядя, куда-то позади себя, обора-чивается и видит Пашу, держащего в руках палочки.
«Он же ударник! – вспоминает Лиза. —Интересно, как он играет...»
Словно прочитав мысли девушки, Павел Корсаков усаживается за неизвестно откуда взявшуюся барабан-ную установку и жестом указывает Лизе на лежащую рядом электрогитару.
«А что, это мысль», – думает Лиза, берет в руки гитару и тут же обрушивает ее на голову неизвестно от-куда появившегося Вени Стрельцова!
Из колонок раздается музыка, а Лиза все продолжает лупить несчастного Вениамина.
И тут Лиза проснулась от назойливо гремевшей музыки. Она тряхнула головой, но музыка не прекраща-лась.
Наконец она поняла: это был будильник, который она сама же поставила ночью, чтобы не проспать! Она выключила программу и направилась умываться, напевая.
А сон прочно засел в ее голове.
Лиза рассказывала сон Инге по дороге в школу. Зверева выслушала его не без смеха, а потом мудро из-рекла:
– Это знак! – Но не сказала больше ни слова, потому как они уже входили в кабинет биологии, к милей-шей Эльвире Петровне, их классному руководителю.
Правда, сейчас она совсем не выглядела милой. Лицо учительницы скривилось, как только она увидела Звереву и Игнатьеву.
– Как вы могли? – свистящим шепотом произнесла она. – Как вы посмели?
Нужно сказать, что девушки зашли в класс после звонка, но такой реакции классной как-то не ожидали.
А Эльвира Петровна между тем продолжала:
– Немедленно в кабинет директора! За мной! Сейчас же!
Лиза изумленно уставилась на Ингу, а та – на нее. Обе не понимали, что происходит. Неужели из-за ми-нутного опоздания их вызывают к директору? Зато, как оказалось, все прекрасно понимала Ляпина, которая ржала (извините за грубость, но это самое точное выражение), как кобыла. Еще не оправившись от изумле-ния, девушки последовали за классным руководителем.
– Как вы могли?! Да как только вы посмели?! Да это же... – Директор школы не находила слов.
– Марина Петровна, а что произошло?
– Вы спрашиваете, что произошло?! Да как у вас наглости хватает!!! Как вы посмели прогулять физику?
– Как-кую физику? – заикаясь, спросила Инга.
– Что-о-о? Зверева, ты еще спрашиваешь?! Да... Да я!.. Я сейчас! – обронила она и быстро вышла из ка-бинета.
– Лиз, ты чего-нибудь понимаешь? – спросила немного очумевшая Инга.
– Неееет, – ответила та. – Блин, что ж это за фигня?
И тут в кабинет вернулась директриса. Можно сказать, даже ворвалась. А за ней бабочкой впорхнула Ля-пина. Хотя девушкам показалось, что она вползла, словно змея. А после того как они услышали, ЧТО она го-ворит, им вообще стало плохо...
А говорила она следующее:
– Ну я позвонила вчера вечером Игнатьевой, она обещала мне, что расскажет все Зверевой! Я же сказала ей, что физика будет! А она обещала... И я даже сказала, что будет контрольная работа на два урока. И она обещала прийти. А утром... Я выходила из дома и увидела их вдалеке, они как раз переходили дорогу. Я помахала им, подошла, хотела вместе в школу пойти, а они мне в ответ: «Да иди ты, Ляпина!» – и достали из карманов сигареты. Я им говорю, что курить нехорошо, а они: «Это не твое дело, иди куда подальше!» Ну я решила не навязываться и пошла в школу, напомнив им перед уходом о контрольной. А они мне... – Ляпи-на как будто собиралась с силами, – ответили: «Ляпина, ты когда-нибудь отвяжешься?! Или твой убогий мозг ничего не понимает? Нам эта физика нужна как... как третий хвост корове!!! А на физику мы не попрем-ся – не дуры. Скажем, что не знали – и все! Гуд бай, идиотка!» И пошли в сторону центра...
Мой дорогой дневник!!! Я в шоке!!! Я в таком шоковом шоке, что ты даже и представить себе не мо-жешь!!! Я в ярости и эту ярость выливаю на несчастную клавиатуру. Я готова сейчас растерзать лю-бого!!! Блин, я рыдать хочу от ярости!!!
Я поражаюсь наглости одних людей и доверчивости других!
Мой дорогой дневник, ты даже не представляешь, какой сегодня был кошмар в школе! Я даже словами не могу выразить то, что там произошло! Я хочу материться, материться во весь голос, но не позво-ляю себе этого...
Представляешь, мы с Ингой пришли в школу, и нас сразу повели к директору! Сразу! К директору! И она начала на нас орать! Типа «Как вы могли, как вы посмели?!»... А мы с Ингой в непонятках.
И тут вползает эта гюрза Ляпина! И начинает такую лапшу вешать всем на уши!
Представляешь, оказывается, нам в школу нужно было к первому уроку! И мы, по версии милашки Ля-пиной, вроде как об этом знали! Вернее, знала я! Будто бы она мне позвонила, а я обещала передать все Инге. Она все свалила на меня! И еще приплела всякую гадость... Ненавижу!!!
Одно хорошо – родители в Питере. А Инге повезло – ее предки не обращают на это внимания. Вообще, мне кажется, они прекрасно понимают всю ситуацию с Ляпиной.
На этот раз все закончилось относительно мирно – нам с Ингой придется всего лишь убирать класс после уроков. Всего-то две недели.
Ах да, Инги завтра в школе не будет – родители везут ее в Москву на консультацию в клинику. У нее что-то с сердцем. А это значит, мне завтра придется все семь уроков пялиться на этих в полном одиночестве...
Так, звонит телефон... Кто меня чем еще порадовать хочет? Случайно нас с Ингой не видели при ог-раблении ювелирного магазина?
[написано минут через десять]
Ааах... Это был Веня. Я его обожаю – предложил мне в кино пойти. А я согласилась. Какая я дура! Как могла забыть его вчерашний разговор в чате с Ляпиной. И до сих пор не могу понять, что он означает... А может, мне это просто приснилось?
Глава 6
Горькая правда
На следующий день Лиза в школу не опоздала, хотя в класс зашла за десять секунд до звонка. Она специ-ально оттягивала время, чтобы избежать общения с одноклассницами.
Когда она садилась на свое место, Ляпина противненьким голосом пропела:
– Ба! Какие люди... А подружку куда дела?
На это Лиза никак не отреагировала, а начала вспоминать события прошедшего вечера. Вениамин был не-обычайно учтив, и ей это определенно нравилось. Пару раз у нее возникало чувство тревоги, но она его быст-ро отгоняла, уверяя себя, что Веня – это чудо, которое нельзя потерять из-за глупых подозрений. Вот толь-ко, что они обсуждали с Ляпиной в чате?
Когда Лиза очнулась от своих мыслей, то увидела, что по классу уже вовсю ходит знакомый листочек. Как ей хотелось, чтобы он попал к ней в руки! Но, увы! После звонка Ляпина лично забрала его и, аккуратно сло-жив, положила в пенал.
В этот день уроки казались Лизе безумно долгими и нудными. И когда раздался звонок с седьмого урока, она ощутила себя просто-таки счастливой. Но радость была недолгой: мадемуазель Ляпина любезно напом-нила ей про наказание.
Когда все покинули класс, Лиза со вздохом принялась за уборку. Подметая пол, она заметила под стулом Ляпиной какую-то аккуратно сложенную бумажку. Игнатьева осторожно подняла ее и только тут поняла, ЧТО это. Это был тот самый листок, который ходил с утра по классу. Она молниеносно сунула находку в кар-ман и начала судорожно махать веником.
Быстро закончив работу и попрощавшись с учительницей, которая пила чай и очумело наблюдала за ре-кордными темпами уборки, Лиза поспешно покинула класс. Сразу за дверью она достала записку и торопливо начала читать. Все слова были выведены четким, каллиграфическим почерком, кое-где были добавлены ком-ментарии другой ручкой и другой рукой...
По мере чтения Лизе становилось все хуже и хуже. На этом листке рукой Вениамина были описаны все со-бытия вчерашнего вечера. Девушка долго не могла прийти в себя. Она не хотела верить и перечитывала сно-ва и снова. На скомканном листочке в клетку выстроился в логический ряд весь хитрый замысел Ляпиной и Стрельцова.
Они нагло разыграли ее! Вот почему Лизу, когда она была со Стрельцовым, порой охватывали странные сомнения...
Лиза в слезах выбежала из школы. Она бежала домой, мечтая забиться в темный угол и никого не видеть. Включить какую-нибудь негромкую музыку и тихонько поскуливать...
Она чуть не попала под машину, когда перебегала дорогу, но не заметила этого. Лишь бы уйти, уйти по-дальше, чтобы никто не замечал, никто не обращал на нее внимания и не тыкал пальцем. Никогда в жизни ей не хотелось стать никем. И вот сейчас настал такой момент.
Лиза уже была в своем подъезде, представляла, как включит компьютер, поставит какой-нибудь диск, дос-танет плед и закутается в него. И обязательно возьмет к себе Фроську, которая будет спокойно лежать рядом и мурлыкать. А Лиза будет плакать и зарываться пальцами в ее шерсть.
Лиза давила на кнопку лифта, но безуспешно... Очевидно, он был сломан. Тогда Игнатьева в ярости стук-нула кулаком о дверцу лифта и взвыла, сильно ободрав руку о какую-то металлическую занозу. Слезы снова навернулись на глазах. Руку дергало, и было невыносимо больно. Но плакала она не из-за этого. Разочарова-ние и бессилие душили ее. Она быстро бежала по лестнице, спотыкаясь и задевая перила, но не обращала на это внимания.
На площадке пятого этажа она остановилась перед дверью Инги. Она должна ей рассказать! Подруга по-может!
Позвонив в квартиру, Лиза твердо намеревалась выложить Инге все прямо с порога. Но когда дверь откры-лась, оказалось, что на пороге стоит Павел. И тут Лиза вспомнила, что Инга в Москве и приедет только к ве-черу.
– Привет, – улыбнулся парень.
– Э-э-э... – растерянно произнесла Лиза и поспешила ретироваться.
Но ей не удалось. Паша заметил ее заплаканное лицо и буквально втянул в квартиру. Усадил на диван, а сам пошел на кухню и скоро вернулся с двумя большими чашками чая.
– Ну, давай рассказывай, – сказал он, устраиваясь в кресле.
– А ты что тут делаешь? – попыталась увильнуть Лиза.
– Я Инге диск форматирую, но ты мне зубы не заговаривай! Что у тебя случилось?
– Да нет, ничего, – ответила Лиза и быстро стерла со щеки слезу.
– А что это у тебя с рукой? – Паша заметил ссадину. – Ты что, подралась с кем-то?
– Нет, ты что! – Лиза быстро спрятала руку за спину. – Ни с кем я не дралась!
Но Павел не успокоился. Он вскочил с кресла и начал ходить по комнате.
– Скажи, кто это?! – требовал он у Лизы. – Кто посмел тебя обидеть?
– Да никто меня не обижал! – сказала Лиза и расплакалась.
Павел на мгновение растерялся.
– Ну что тогда случилась, Лиза? Почему ты плачешь? – озабоченно спросил он.
Девушка заплакала еще сильнее и неожиданно для самой себя все рассказала брату подруги. Совершенно все, без утайки.
Он слушал и не перебивал. А когда она закончила исповедь, сел рядом, обнял, прижал ее голову к своей груди и, тихонько поглаживая по волосам, начал что-то говорить. Смысл его слов Лиза совершенно не улав-ливала. Для нее важна была мягкость, та успокаивающая интонация, с которой они произносились.
Так они сидели около получаса. За это время Лиза успела выплакаться так, как ей никогда не удавалось. А когда она поняла, что слезы кончились, смущенно отпрянула от него и встала с дивана. И вдруг неожидан-но рассмеялась.
– Ты чего? – изумленно спросил Паша.
– У тебя футболка вся мокрая!
– Да, действительно. Ну ничего, высох-нет. Тем более не какой-то там кислотный дождь, а слезы очарова-тельной девушки...
Лиза смутилась и поспешила к выходу, пробормотав что-то про несделанные уроки.
– Подожди! – крикнул ей вслед Павел. – А учебники ты мне оставила? На память?
Смущенная Лиза вернулась за сумкой, про существование которой благополучно забыла. Да и как можно о чем-то помнить, если тут такое творится?
Когда она снова собралась уходить, прихватив с собой сумку, Павел ее остановил:
– Взгляни на себя в зеркало!
Лиза глянула и обомлела. Встрепанные волосы, красные глаза, потеки туши на щеках. Отбросив в сторону сумку с учебниками, она почти бегом рванула в ванную. Не дай бог, кто-нибудь из соседей увидит!
Через пару минут умытая и причесанная Лиза подошла к Паше и, глядя ему прямо в глаза, серьезно ска-зала:
– Спасибо тебе, Паш.
– За что?
– Как за что? За то, что выслушал...
– Да ладно, всегда пожалуйста... А вообще, у меня есть конструктивное предложение.
– Какое?
– Пошли на репетицию нашей группы!
– Зачем? – удивилась Лиза.
– Отвлечешься и послушаешь, что мы играем!
Лиза подумала и согласилась. А что в принципе она теряет?
Когда они шли по мосту, телефон Павла зазвонил.
– Да, – ответил он. – Ага... уже иду. Врешь! Не может быть! Когда? Ну ладно... Ничего страшного. Ага. Бывай...
После чего повернулся к девушке:
– Лиз, понимаешь, тут такое дело... короче, репетиция отменяется.
– Почему?
– Да там у нашего клавишника сестра рожает, он в роддом поехал...
– И что теперь делать будем? – тупо спросила Игнатьева.
– Ну, я предлагаю погулять, не возвращаться же назад! В кафе посидеть, мороженого поесть. Ты как на это смотришь?
Ответить Лиза не успела: теперь зазвонил ее мобильник.
Определился номер Вени.
– Да, – быстро ответила Лиза и, не дослушав, бросила: – Извини, у меня сейчас дела важные.
Она отключилась и задумчиво поглядела на телефон.
– Так что, идем?! – переспросил Павел и добавил:– Это звонил тот, из-за которого ты так рыдала?
– Рыдала я из-за обиды, а теперь вынашиваю план мести.
– Ты будешь мстить?
– Да! И месть моя будет страшной!
После этих слов они оба засмеялись так, что прохожие стали на них оглядываться.
– Слушай, Паш, – сквозь смех пробормотала Лиза, – похоже, мы людей пугаем.
– Ну и пусть! – махнул рукой тот. – Пусть завидуют!
Отсмеявшись, Лиза завела серьезный разговор.
– Паш, я слышала, что можно создать на телефоне некий черный список...
– Какой? – не понял тот.
– Ну... сама толком не поняла, но смысл в том, что когда тебе звонит человек из «черного» списка, то ему оператор говорит, что такого номера не существует...
– А! Понял! Знаю я такую фишку! А тебе зачем?
– Ну, чтобы всякие там не звонили.
– Да плюнь ты! Знаешь, намного обиднее, когда ты звонишь, а тебя посылают. А так – ошибка операто-ра...
– А знаешь, ты прав!
На фасаде кинотеатра Лиза увидела афишу «Парфюмера» и сказала, что давно хочет пойти посмотреть этот фильм. Паша же ответил, что не собирается этого делать.
– Почему? – удивилась Лиза.
– Мне кажется, по такой книге нельзя снимать кино. Не получится.
– Да ладно!
– Не ладно! Я вижу, ты не читала!
– А с чего ты это взял?
– Если бы читала, то сразу бы со мной согласилась.
– А про что хоть книга-то?
– Про запахи, Лиз, про запахи...
– А при чем здесь убийца?
– Ну... Это длинная история. Тебе потом неинтересно читать будет.
– А почему ты решил, что я буду читать?
– А как же! Я же тебе дам сегодня книгу, ну, или завтра, и ты быстренько прочитаешь.
– Ты так уверен?!
– Тебе же интересно, по глазам вижу!
– Ах ты психолог на полставки!
– Да, я такой! Завидуйте мне все!
– А больше мои глаза ничего не говорят? Например, то, что я хочу дать тебе в лоб?
И она действительно шутливо протянула руку...
Паша каким-то непостижимым образом успел сделать снимок, фотоаппарат все время висел у него на ру-ке.
– Ну ты получишь! – прошипела Лиза. – Дай посмотреть, что получилось!
А он снова ее сфотографировал.
Так, смеясь и дурачась, они поиграли в папарацци, попеременно выполняя роль фотографа.
Потом присели на лавочку и стали рассматривать снимки.
– Круто! Вот это классная фотка! – комментировала Лиза. А это – ужас! Удали ее! Удали немедленно!
– Да-а, – заметил после просмотра всех фотографий Павел. – Хорошо поснимались...
– Слушай, Паш, ты напечатаешь мне несколько?
– Да хоть и все!
– А тебе что останется тогда?
– А я все сделаю по два раза!
– Ну ты крут... – восхищенно пробормотала Лиза вообще не в тему, а просто потому, что надо было что-то сказать.
– Слушай, у меня идея. Давай прямо сейчас зайдем в «Кодак» и закажем.
– Давай, а это далеко?
– Нет, приемный пункт есть в кинотеатре. Нам только дорогу перейти.
– Ну пошли!
Фотоателье пустовало. Обслуживающий персонал в лице одного-единственного парня сидел за столом с хмурым лицом и откровенно скучал. Когда появились Лиза и Паша, парень обрадованно вскочил.
– Пашка! – прокричал он басом, – здорово! Рад тебя видеть!
– Колька! Привет! Не знал, что ты тут!
– Ага... Я тут вроде на практике, осваиваю технику фотографии. А на самом деле у них просто нет при-емщика сюда поставить.
– С тобой все понятно. Так, значит, ты все-таки поступил в эту Академию художеств?
– Ну да, а ты сейчас где?
– Я в МИСИСЕ, на программиста. Ой, Коль, мы ж сюда по делу пришли. Нам бы фотки из цифровика сделать.
– Да не вопрос! – ответил тот, подсоединяя провод USB к камере и с любопытством косясь на Лизу.
– Ах да! – спохватился Корсаков. – Это Лиза, знакомься. Лиз, это Николай Каретников, мой однокласс-ник. Бывший.
– Очень приятно, – улыбнулась девушка.
– А мне-то как приятно, – задумчиво ответил тот и хитро глянул на Павла.
– Лиза – подруга моей сестры Инги, – пояснил Корсаков.
– Ах, подруга сестры, – понимающе протянул Коля и уставился на монитор. – Нуте-с, какие фотографии делать будем? И сколько?
Разбирательство «какие фотографии делать и в каком количестве» продолжалось более получаса. Школь-ный друг Павла согласился им сделать фотографии за полчаса, «все равно народа нет».
Когда они вышли из мастерской, Паша вдруг предложил:
– Слушай, Лиз, мороженого хочешь?
– Ну, я даже не знаю... Но вообще-то, можно!
– Тогда пошли в кафе, тут недалеко.
– Зачем в кафе? Погода такая прекрасная. Давай купим по стаканчику и посидим у фонтанов.
Они зашли в ближайший магазин и с удивлением обнаружили на дне холодильника одно-единственное мороженое. Одно-единственное, но какое! Настоящее произведение искусства, ванильно-шоколадный тортик с замороженной вишенкой сверху.
Минут через десять они уже сидели на лавочке и разворачивали упаковку. В магазине им дали смешные деревян-ные палочки, и теперь они с увлечением отковыривали неудобными деревяшками твердый пломбир. Лиза с Пашей от души веселились и не раз ловили на себе восхищенно-завистливые взгляды из толпы гуляющих.
Когда с мороженым было покончено, они отправились за фотографиями.
Николай выложил на стол готовые снимки. Паша с Лизой долго его благодарили, а фотограф-практикант упорно отказывался от денег за проделанную работу. Но все же после долгих препирательств счет был опла-чен, а Коля приглашен в гости.
– Слушай, – сказал Павел, когда они вышли из ателье, – хочешь, я покажу тебе мое любимое место в городе?
– Давай, – согласилась Лиза без особого энтузиазма. Ей безумно хотелось поскорее рассмотреть фото-графии, но отказать Паше она не решилась.
Любимое Пашино место и в самом деле заслуживало внимания.
Они стояли на берегу пруда, на небольшом холмике между двумя плакучими ивами. Их ветви опускались так низ-ко, что почти касались воды. На одном дереве были подвешены качели – самодельные, но прочные. У самой воды примостилась маленькая скамейка. За прудом разгорался ранний закат, солнце тонуло в причудливых, окрашенных в розовое, пурпурное, золотистое облаках.
– Восхитительно, – почему-то шепотом пробормотала девушка.
– Да. Поэтому я и люблю это место, – тоже шепотом ответил из-за ее спины Паша.
Почему они заговорили шепотом? Быть может, не хотели нарушать возникшее чувство обособленности от всего остального мира. Казалось, что любое слово могло нарушить эту хрупкую гармонию. И то непонятное и магическое, что возникло в этот миг между ними, встрепенется от неосторожного слова и убежит навсегда.
– Я вижу, тебя проняло, – нарушил тишину Паша.
– Ага... – растерянно кивнула Лиза. – У тебя такое же ощущение?
– Какое? – заинтересованно спросил тот.
– Такое... Непонятное... Ну не знаю я, как объяснить...
– Я понял. Такое же у меня. Пошли на лавочку.
– Зачем?
– Как? Ты разве не жаждешь посмотреть фотографии?
Здравствуй, мой дорогой дневник! Жизнь – замечательная штука, ты знаешь? А вообще, день у меня выдался на редкость противный. Первая его половина. Сейчас я расскажу поподробнее.
В школе я наконец-то узнала все про эти записки...
Не знаю, что было бы, если бы не Паша. Он меня выслушал и успокоил. Выплакивалась я долго, а ко-гда закончила, то заметила, что вся его футболка мокрая! Это ж какой крокодил должен рыдать!
Ну а потом мы пошли гулять... Я довольно быстро успокоилась и твердо решила, что не позволю ка-ким-то идиотам, типа Ляпиной и Стрельцова, испортить себе настроение. Я не буду страдать. Я люблю жизнь.
Еще я услышала сегодня одну замечательную песню и с ходу запомнила ее первый куплет. Я не знаю исполнителя, но слова запомнила накрепко:
Непечатное слово так и крутится на языке,
Что за жизнь снова-снова бьет наотмашь
больно по щеке,
Я лечу вверх ногами, чтоб мой файл прочитал
асфальт,
Под прицелом фотокамер, тех, которым
никого не жаль.
Но я стальная пружина,
Я сильней под нажимом,
Прессинг – ерунда,
Я держу удар,
Я держу удар.
Я знаю, это про меня. И я выдержу, я смогу. Я не позволю никому себя обижать! Никогда, слышишь, никогда! Я постараюсь не подпускать к себе никаких уродов, уж извини за грубость, мой дорогой дневник. Знаешь, когда-то The butterfly-girl сказала мне замечательную фразу. «Всегда найдутся люди, которые захотят причинить тебе боль. Но нужно продолжать верить людям, только быть осторожным». Замечательно, не правда ли?
А еще мне хочется отомстить, и месть моя будет жестока. Зло должно быть наказано. Мы с Пашей уже говорили об этом, и он обещал помочь.
А еще, мой дорогой дневник, я, кажется, влюбилась в Пашу. Он замечательный! Он сильно отличает-ся от Стрельцова. Их даже сравнивать нельзя! Паша все понимает, и он такой настоящий! Похоже, я ему тоже нравлюсь, но это вилами по асфальту написано в пасмурный день. Не хочу ничего загадывать. И не буду.
