Текст книги "Любовь, миндаль и текила"
Автор книги: Надежда Лустина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
Страсть и апельсины
Автор: Ольга Мыльникова @olgamilnik
Страсть как люблю апельсины! Правда, только сладкие. Прям вот только начинается сезон, бегу покупаю килограмма два. А вечером, сидя по-турецки за сериальчиком и поставив перед собой большую чашку с нарезанными фруктами, впиваюсь в сочную мякоть. Сладкий сок бежит по носогубным складкам, брызжет в нос. Я чихаю, смеюсь и продолжаю поглощать один за другим оранжевые колечки. Такой аромат стоит на всю квартиру, что все домочадцы непременно приходят полюбоваться на одуревшую мамочку.
– Ну чего ты так набрасываешься на них? – по-доброму удивляется муж. – Как будто цингой боишься заболеть?
Эх, разве понять ему, городскому жителю, каким дефицитом в девяностые были апельсины в провинции? Мы ели их только на Новый год. И какое чудо, если один фрукт доживал до сочельника. Как сейчас помню…
Мне тогда было пятнадцать. И я страдала из-за своей внешности. Девчонки из класса давно уже с парнями под Селин Дион медляки танцевали и, казалось, рисовались передо мной – тощей недомеркой. Я все ещё выглядела угловатым подростком без красивого рельефа и длинных ресниц. От драмы всей жизни спасало только то, что подруга моя Варька была тоже невысокая, при этом рыжая, конопатая и довольно упитанная. Рельеф – одна сплошная гора. Но Варька всё списывала на пубертант. Говорила, что как только гормональные процессы отгремят в её желеобразной конструкции, она придёт в норму и станет первой красавицей. Это отчим-психолог вбил ей в голову. Потому Варька на все проблемы смотрела с гордо поднятой головой и мой острый подбородок то и дело задирала кверху.
В общем, влюбилась я в одноклассника Славку Жукова. Сама не помню, как и когда это произошло. Но вдруг его нестриженая шевелюра превратилась в моём воображении в длинную чёлку Ди Каприо, каркающий голос – в нежный тембр Губина, а сгорбленная тощая фигурка в складный торс Серёги Аморалова из «Отпетых». Склеивая плёнку с синглом Селин Дион, я представляла, как стоим мы с Жуковым на носу лайнера, взявшись за руки. Наши сердца стучат в унисон. Щёки пылают. Ветер дует в лицо. Где-то рядом хрустит злополучный айсберг, а Жуков кричит в бескрайнюю пропасть океана: «Люблю тебя, Тоня!»
А ночами мне снилась та самая сцена из «Титаника» со скользящей по стеклу рукой. Стоит ли говорить, кем был художник? И просыпалась я, тяжело дыша, с мокрыми прядями на висках, бешеным пульсом и ноющей болью в животе. В классе потом сидела как на иголках, всё ждала, что вот-вот он одарит меня взглядом серых глаз. Он, конечно, одаривал. Особенно на контрольных, когда просил списать. И я чувствовала себя самой счастливой, будто он не линейкой мне в спину тыкал, а протягивал руку с обручальным кольцом.
Варька быстро раскусила мою затянувшуюся томность и рассеянность.
– Надо действовать! – решила подруга, притащившись ко мне домой в сочельник. – Сейчас будем привораживать твоего Славку! А то он сам никогда не поймёт, какой шанс упускает!
– Может, не надо? – взроптал во мне суеверный страх. Но нутро всё сжалось от предвкушения. Вдруг сработает?
– Что ты любишь есть больше всего на свете?
Я задумалась. Надо было представить самые яркие вкусовые ощущения, связанные с едой. И я вспомнила, как однажды к нам приехала родственница. Она недавно вернулась из Португалии и привезла попробовать тамошние апельсины. Ух, и вкусными же они были. Пропитанный португальским солнцем апельсин сам, казалось, излучал тёплый сочный свет, который наполнял тебя оранжевой радостью с каждой долькой.
– Апельсины! – выпалила я. – Больше всего я люблю апельсины!
– Хм, – Варька задумалась. – А у тебя они есть?
– Откуда? Я ещё на Новый год последний съела.
– Сиди. У меня, кажется, ещё в кульке с маминой работы один остался. Ща сгоняю.
Варька жила через пять домов, поэтому вернулась довольно быстро, прихватив заодно толстую книгу по чёрной и белой магии. Её отчим говорил, что все эти заклинания и суеверия лучше помогают понять психологию деревенского жителя. К бабкам-гадалкам каждый второй в посёлке наведывался, а вот его, как высококлассного специалиста по человеческой душе всерьёз не воспринимали. Потому и работал Варькин отчим в колхозе сторожем. Там в сторожке и осваивал премудрости ведьмачества.
– Блин, а гвоздика-то у тебя есть? – хлопнула себя по лбу Варька. – Ну, та, что в огурцы солёные кладут?
Приправу мы нашли в маминых жестянках из-под монпансье, потом заперлись в комнате и зажгли свечку. У нас часто электричество отключали, и свечи в каждом доме всегда имелись про запас. В отличие от апельсинов.
– Сейчас тебе надо сосредоточиться и представить себе Славку.
– Можно музыку включу? Мне так лучше представляется. Ну, эту из Титаника.
– Давай!
С первых аккордов «Every night in my dreams» воображение выдало мне образ Славки во всей его аморалово-губино-дикаприевской красе. Я представила, как лежу вся такая, позирую, в одном только алмазе, а Славка-Джек пишет мой портрет.
– Теперь бери семь гвоздик, втыкай их в апельсин и называй имя суженого, – вернула меня в реальность Варька. – А зафига семь? Наверное, число какое-то магическое.
С трудом, ковыряя упругую кожицу фрукта, я вонзила в него гвоздичное шипы. Комната наполнилась цитрусовым ароматом.
– Теперь втыкай ещё семь и называй имена духов.
– Бариэль, Мелхидаель, Анаель, Унель, Барсах, Барехас, Сарнель, – читала я по книге. – Какие жуткие имена. Ты уверена, что мы ничего плохого не наворожим тут?
– Сомневаешься? Вот увидишь, присохнет твой Славка как миленький.
Поворачиваюсь к окну, а там и правда – Славка. Но только не присох, а прилип к стеклу, и на голове у него рога.
– Вот так магия! – тру глаза, Славка исчезает.
– Ещё не всё, – командует Варька. – Теперь давай последние гвоздичины втыкай и называй своё имя.
Завершив ритуал, мы водрузили апельсин на крышку шкафа. Теперь оставалось ждать, когда фрукт высохнет, а с ним и сердце суженого.
Славка вдруг опять в окне нарисовался. Выбегаю на крыльцо, он стоит в костюме чёрта. И с ним ещё ребята ряженые.
– Чего вы там впотьмах сидите? Свет отключили, – говорит. – Пойдёмте с нами колядовать!
В общем, не знаю, заговор ли сработал или мои познания в фольклоре, но после колядовки, из которой мы вынесли богатый улов, Славку как подменили. Стал мне всякие знаки внимания выказывать. То шоколадкой угостит, то двери передо мной откроет. А в субботу на дискотеке вообще на медляк пригласил. Под Селин Дион!
Мне как-то не по себе стало. С одной стороны – невероятная радость, а с другой – щемящая тоска. Вот он возлюбленный на блюдечке с каёмочкой – бери и на лайнер. Но я как-то вдруг стала замечать, что Славка вовсе не похож на Ди Каприо. И волосы его вечно засаленные. А ржёт вообще как конь. И куда девался этот губинский тембр? В общем, страсть моя угасла. Я поняла, что такая присушенная любовь мне совсем ни к чему. В тот же вечер после медляка я прибежала домой и съела апельсин, пока он ещё не совсем высох. А кассету с Селин Дион на всякий случай Варьке отдала, чтобы опять вдруг не разбудить в себе эту любовную ахинею.
В общем, поняла я тогда, что не стоит переводить апельсины ради любви. Ведь истинные чувства не присушишь.
Но почему-то под сериальчик апельсины всё-таки кажутся слаще. Может, и есть в них какая-то любовная магия?
Соседи
Автор: Ольга Мыльникова @olgamilnik
Иллюстратор: Виктория @nina.mur.art
– Боже, дорогая? Зачем я послушал тебя? Мы ещё только месяц в новой квартире, а я уже схожу с ума! Когда же заткнётся этот чёртов скрипач?
– Не пойму, чего ты так возмущаешься? Хорошо ведь играет. Когда бы мы с тобой столь классики послушали? К тому же, я смотрела, всё в рамках закона. Днём перерыв с часу до трёх, вечером после девяти – отбой.
– Ну, есть же какие-то человеческие нормы приличия?
– Ты вон тоже куришь на лестничной клетке, а кому-то не нравится. Да и меня тошнит.
– Опять начинаешь? Да, курю. Могу себе позволить. Я вкалываю по восемь часов на стройке. Имею право расслабиться. И если я буду курить в квартире, тем же соседям хуже будет. Дым через форточки прямо в комнату попадёт. Ладно, твоё здоровье.
– Думаешь, оттого что ты вылакаешь эту полторашку пива, расслабишься?
– Пока это единственный вариант заснуть! Хотя, нет, пожалуй, пора поговорить с этим чокнутым?
– Антон, не надо! Положи биту!
– Это я так, припугнуть, если понадобиться.
– Я с тобой! Мы ведь даже не знаем, кто он и как выглядит. А ты в таком состоянии, что я боюсь за тебя.
– Ладно, пошли.
– Чего это он не открывает?
– Подождём ещё немного.
– А, здравствуйте, молодые люди. Вы, наверное, наши новые соседи? Извините, я сейчас передвигаюсь со скоростью улитки. Ноги совсем отказываются повиноваться усыхающему мозгу. Хе-хе.
– Здравствуйте. Я Анжела, а это Антон.
– А биту вы, молодой человек, зря принесли. Поздно уж что-либо ломать такой старой кляче, как я. Хе-хе. Проходите. Я кстати – Олег Сергеевич.
– Да мы, собственно, хотели сказать…
– Нет уж, вы пройдите, пожалуйста. К нам с Марьей Петровной только врачи в последнее время заглядывают. А так хочется пообщаться с современной молодёжью. Проходите, не стойте. Машенька в дальней комнате. У нас ведь одинаковая планировка. Вон туда, через коридор, зал и в маленькую спальню с лоджией. У нас прохладно. Марьюшке трудно дышать, когда душно.
– Извините, мы не знали. Ваша жена больна. Может, мы всё-таки пойдём?
– Уважьте, стариков. Посидите с нами немного. Я сейчас скрипку положу и позову вас к чаю.
– Кто эти люди, Олеженька? Они такие милые.
– Маша, ангел мой, тебе не стоит разговаривать. Это наши соседи снизу. Боюсь, их Вивальди призвал к нам, хе-хе.
– Олег Сергеевич, давно Вы играете на скрипке?
– Сколько себя помню. Лет с шести, наверное.
– Вы, наверное, жить не можете без своего инструмента?
– Как вы успели заметить, Анжела, ни дня. Присаживайтесь. Чайник готов. Отведайте мой лимонный пирог. Я, конечно, не кондитер, но под чутким руководством Марьи Петровны могу иногда отчебучить.
– Хм, вкусно. Не правда ли, Антон?
– Да. Нам, пожалуй, пора. Анжела, ты ведь мне ещё спецовку не стирала.
– Успеется, ей же не руками стирать. Когда мы с Марьюшкой поженились, у нас не то, что машинки, угла своего не было. Так, съёмная комната в коммуналке. Находили время и бельё постирать, и друг другу внимание уделить, и с соседями пообщаться. Понимаете, к чему я? Сейчас народ сплошь нелюдимый, замкнутый. Сидят все по квартирам, и каждый втихаря перемалывает свои обиды, неудачи, проблемы на службе. Запивают, закуривают, заедают. А ведь человек – он существо социальное. Ему надо выговариваться и душу свою через свет пропускать.
– Да уж, рентген нас раз в год заставляют делать. Вроде, всё в норме.
– Да не о том я, молодой человек. Я говорю о свете духовном, которым нас наполняет живая человеческая речь, любовь и музыка. Ты, наверное, пришёл сказать мне, что не любишь музыку?
– Ну, не совсем так. Просто не каждый день и не с утра до вечера.
– А ты просто отключи сознание, милок, и послушай, впусти в себя музыку. Ты ведь знаешь, я играю разный репертуар. Утром чуток повеселее из «Времён года» Чайковского или что-нибудь из Штрауса, чтобы народ проснулся, настроился на хороший день. К вечеру – концерты Вивальди, Шуберта. Днём – Моцарта, чтобы малые детишки хорошо засыпали, а старшие настраивались делать уроки. Знаешь, как сказал один мой современник: в музыке есть прекрасная вещь – когда она попадает в тебя, ты не чувствуешь боли. Когда Марьюшка заболела, я стал играть ей «Второй концерт» Рахманинова. И ты знаешь, врачи говорили, что она не протянет и месяца, но Марья Петровна держится стойко уже более полугода. Правда, Машенька? Мы с тобой ещё повоюем? Кивает. Сил мало у неё, но я не сдаюсь. Пока мои пальцы держат смычок, я буду играть для неё. И для всех вас. Соседи сверху даже ребёночка под Шопена укладывают. А Василий Яковлевич из тридцать второй приходил благодарить. Говорит, последняя кардиограмма показывает явные улучшения. Я для него специально месяц только Моцарта играл. Его музыка лучше всего под сердечный ритм подстраивается. И в ней такая любовь к жизни!
– Надо же, как интересно, Олег Сергеевич. Меня до переезда в этот дом мигрени мучили. Но вот уже месяц я не пью таблетки.
– Вот, Машенька, что я говорил? Вивальди вечером в точку! Это не просто музыка – это настоящий эликсир!
– Я всегда мечтала научиться играть на гитаре. Но родители считали, что мне надо больше спортом заниматься.
– Так ведь никогда не поздно, Анжелочка. Ты знаешь, любая музыка, если она идёт от сердца, способна исцелять. Ты должна обязательно научиться играть на гитаре. Знаешь, если бы не скрипка, мы с Марьюшкой не выжили бы в своё время. Я – детдомовец, она – чудом спасшийся из концлагеря младенец. И ни одного родного человека на всём белом свете. Мы много лет пытались найти мать Марьюшки по отметине на её теле. Всем рождённым в Освенциме младенцам ставили такие же метки, как у их матерей. Но в списках выживших мы не нашли женщины с номером Марьюшки. Хвала пани Лещинской, принимавшей роды у узниц, за то, что моя жена не просто появилась на свет, но и выжила вопреки всему. Так вот, когда мы поженились, у нас были только наши светлые головы, наша любовь и наша скрипка. Работая в оркестре и в музыкальной школе, я кормил свою семью и помогал соседям по коммуналке сводить концы с концами. А вечером весь подъезд собирался у нас слушать Вивальди.
– А где же ваши дети?
– О, этот вопрос я уже более пятидесяти лет задаю небесам. К сожалению, Моцарт и Вивальди бессильны в вопросах деторождения. Небеса не дали нам собственных детей, очевидно, затем, чтобы мы отдали свою жизнь иному служению. Но у вас, молодые люди, я вижу, всё очень скоро изменится. Я вижу совершенно особый свет в твоем лице, Анжела. Если я прав, дай знать. Я немного скорректирую репертуар. Ты знаешь, уже в первые недели жизни зародыш способен слышать голос матери и звуки музыки. «Соната соль мажор» и «Рондо» Моцарта будут в самый раз. А теперь, извините. Время для «Второго концерта». Марья Петровна не сможет заснуть без него. И заходите к нам в гости по-соседски.
– Всего доброго, Олег Сергеевич, Марья Петровна. Извините, пожалуйста.
– Анжела, а о каком таком особом свете на твоем лице он говорил?
– Извини, я хотела тебе сказать сегодня, но ты пришёл какой-то сердитый. Я сделала тест. У нас будет ребёнок.
– Я люблю тебя!
Любовь на вкус
Автор: Оксана Иванова @skyelectric
Иллюстратор: Екатерина Мигачёва @ekaterinamigacheva8
После разговора в кафе Виола чувствовала тяжесть на душе, которую срочно надо было сбросить. Лучше всего в этом деле ей помогал танец.
Ничего не сказав подругам, она отправилась в клуб, в котором ещё ни разу не была. Среди молодёжи он не пользовался популярностью, считалось, что туда ходит одно «старичьё за тридцать». Ей через полгода должно было исполниться восемнадцать, но её пустили, даже не спросив возраст.
Песни были понятные и простые: лёгкий рок, попса, никакой «долбёжки». Вокруг неё всё больше людей пускалось в пляс, разгорячённые напитками и компанией.
Вдруг ди-джей объявил, что следующая песня будет звучать для таинственной незнакомки, похожей на нимфу. Зазвучала «Самба белого мотылька» и Виола собралась пойти передохнуть, как перед ней появился высокий парень и приятным баритоном произнёс: «Разрешите вас пригласить на танец?»
Девушка кивнула. Она сама не поняла, как закружилась под музыку, партнёр вёл уверенно, движения получались легко, будто были отточены многолетними тренировками.
На последних нотах молодой человек откинул девушку назад, ему не хватало только розы в зубах. Виола смогла на несколько секунд разглядеть лицо танцора. Тёмные волосы были сзади чуть отпущены, квадратные скулы и трёхдневная щетина добавляли ему мужественности.
В глазах блестели лукавые искорки. Он поднял её на ноги и с усмешкой произнес: «Голова закружилась?»
Ноги у девушки действительно подкашивались. Чтобы скрыть своё смущение, она резко повернулась к банкетному залу и нетвёрдой походкой зашагала к дивану.
Молодой человек бросился вслед и догнал её почти у выхода из танцпола. Чувствуя себя виноватым, он спросил: «Ты обиделась что ли? Ну, извини, с меня коктейль!»
Виола уже немного пришла в себя и потому решила проверить реакцию нового знакомого: «А я несовершеннолетняя, мне нельзя алкоголь!»
Молодой человек опешил, но быстро нашёл выход: «Хорошо, тогда я буду угощать тебя фруктами и конфетами, это же тебе можно?»
Обычно в барах нельзя найти такую богатую палитру вкусов, но это было необычное заведение, здесь часто заказывали проведение различных торжеств и праздников, поэтому меню пестрило блюдами на разный вкус.
Парень встряхнул головой:
– Забыл представиться, я Ник
– Виола, – девушка с интересом смотрела на молодого человека.
– Я люблю испытывать все органы чувств, поэтому предлагаю тебе такую игру: я завяжу тебе глаза и буду кормить, а ты должна отгадать что это.
«Странный он какой-то, но на маньяка вроде не похож», – промелькнуло в голове у девушки.
На деле же она спросила:
– А ты мне жареного таракана не подсунешь?
Ник раскатисто рассмеялся.
– Нет, мы же не в Азии, даже если бы захотел, мне его неоткуда взять. К тому же не имею привычки издеваться над нимфами.
– Нимфа…ми…так это ты песню заказал?
– Ну да, ты так увлечённо танцевала, и я подумал, что оценишь самбу… Так что, играем?
– Давай!
Молодой человек, словно из воздуха, вытащил шарф и завязал глаза девушке.
Она услышала, как рядом зазвенела посуда – видимо, принесли заказ.
– Вдохни не торопясь, попытайся угадать по запаху и только потом на вкус…
Нос Виолы защекотал запах популярной ягоды.
Она улыбнулась: «Это просто, клубника!»
– Уверена? А ну-ка откуси!
Девушка попробовала раз, затем ещё.
– Что-то странное, не могу понять, запах и вкус противоречат друг другу…
– Нет, это просто не то, что ты думаешь. Это физалис.
– Что? Я такое название даже впервые слышу!
– С почином! Продолжим?
Ник угощал девушку то банальным шоколадом, то авокадо с манго, усложнял вкус, добавляя различные сиропы и соусы.
Заключительным блюдом было мясо под сладким соусом.
– Курица, – выпалила Виола.
– А ты уверена, что это не лягушачьи лапки?
Девушка резко сорвала шарф и с испугом посмотрела в тарелку: «Что-о-о?»
– Хотел проверить твою реакцию, буду знать, что в Париж тебя лучше не звать.
Виола не знала, что ответить, новый знакомый не переставал её удивлять.
– Спасибо за угощение и за… физалис, буду теперь знать, но мне пора домой, – девушка решила, что на сегодня ей впечатлений достаточно и засобиралась.
По лицу Ника пробежала тень досады, но он взял себя в руки и предложил проводить до дома.
Три года спустя
– Милый, а ты помнишь, что сегодня за день?
– Конечно! Закрой глаза, открой рот!
– Ммм, физалис, как три года назад…
– Нет, моя милая нимфа, это южнокорейский сорт клубники!
Рецепт от потомственного психолога
Автор: Оксана Иванова @skyelectric
Иллюстратор: Виктория @nina.mur.art
«Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему».
Девушка захлопнула книгу. Раз так, значит, есть универсальный рецепт, не может Толстой ошибаться…
Шапка, шарф, варежки не забыть. Леонарда выпорхнула на улицу. Втянула носом морозный воздух. Ах, хорошо! Безветренно и безлюдно, свежевыпавший снег чуть поскрипывал под ногами.
Не спеша дошла до парка и присела на скамейку. Красиво ка-а-ак! Ветки деревьев ещё в пушистой морозной одёжке, солнечные зайчики прыгают то тут, то там, щекочут ресницы.
Рядом кто-то присел. Девушке неудобно было рассматривать соседа по лавке, но любопытство взяло верх, поэтому, неловко косясь, она попыталась опознать в закутанной одежде человека.
Это была соседка-бабуля неопределённого возраста, на голове серая шаль, пальтишко ещё советских времён. Она что-то бормотала себе под нос. Потом будто о чём-то вспомнила, резко, насколько это возможно для её возраста, встала и засеменила к выходу из парка. Леонарда вздохнула, ей становилось скучно.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
