Текст книги "Моя желанная западня"

Автор книги: Надежда Черкасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Глава 5
Чужую беду руками разведу… А руки не коротки?

Софья валялась на кровати и предавалась уничижению.

Размечталась, наивная, что пользу людям станет приносить: выручать из беды, спасать от неприятностей, разыскивать пропавших, помогать выявлять ненадежных партнеров и много чего еще. А обратился к ней за помощью конкретный человек, белый флаг и вывесила: мол, извините, сограждане дорогие, ошибочка вышла – оказывается, она слабая и беззащитная, да и нервишки что-то пошаливают.

Как же тогда серьезнейшая медкомиссия, которую она прошла на будь здоров, выдала ей документ о годности к занятиям сыскной деятельностью? Но если уж совсем честно, то психдиспансер тоже, похоже, погорячился подтвердить вменяемость рисковой дамочки, решившейся на подобное безрассудство. Да и наркодиспансер поторопился, так как, если и дальше так пойдет, она точно смирится с крахом попытки выразить собственное «я» и пристрастится к зеленому змию.

А вот не дождутся! И вообще, что за чушь Софья тут мелет? Кто бы послушал! Нет, лучше не стоит. Ей совсем не нужны свидетели ее паникерства. Не такая уж она и бедненькая, какой пытается прикинуться неизвестно зачем. Работать-то все равно придется, раз приняла заказ, даже взяла аванс.

И не только потому, что язык не повернулся указать от ворот поворот сложному клиенту, а гордость не позволила. Знай, мол, наших: мы тут ума палата, так что с любым делом на короткой ноге. Вот и приходится теперь нюхать свои шуточки.

Быстро встала и шагом марш на работу! Ишь, нюни распустила. А кому сейчас легко – Юрию, из которого бывший сослуживец решил сделать виселицу для собак? Или его жене с маленьким ребенком? А может, Софья понадеялась, что, как узнают преступники Энска о сыскном агентстве, мигом сдаваться прибегут и штабелями у крыльца ее офиса укладываться?

Нет, таких дур еще поискать – днем с огнем не сыщешь. Так что зря она у окошка сидит – вернее, кровать без толку мнет и подушку слезами мочит, – дожидаясь, пока убийца сам ей подбросит улики, чтоб его легче было найти и привлечь к суду. Глянь, как расфантазировалась. Живо подняла пятую точку и вперед, на поиски душегуба!

Трели дверного звонка лучше холодного душа привели мысли Софьи в порядок. И чего она средь бела дня разлеглась? Да не приведи господи, если кто увидит ее со слезами.

Кого там нелегкая принесла? Может, не открывать? Если это не соседка Варя, то можно и проигнорировать звонок. Но если она, лучше открыть подобру-поздорову, иначе дверь вынесет, заподозрив неладное. Потом будет хлопать на Софью бесстыжими честными глазами: «Ой, а я думала, чего случилось». До того доброхотная, просто сил нет. Но лучше такая, чем та, у которой хата с краю.

Вытирая ладонями растекшуюся под глазами тушь, Софья ловко прошмыгнула мимо зеркал – которым тоже не следовало показывать лишнее: уж такие злопамятные, что умножат-приумножат неприятности, а то и вовсе норовят в слезах утопить – и распахнула дверь перед взволнованной Варей.

– Ну, и чего не открываем? – начала было выговаривать та, подозрительно оглядывая Софью. – Я тут стою-стою, испереживалась вся, а она…

– Заходи уж, переживальщица.

Софья запустила соседку и заперлась на ключ, помня, что, если Варя заглядывает даже на минутку, ее визит затягивается и на час, и на два, в зависимости от настроения и терпения хозяйки.

– Я сразу на кухню. Потому как вижу, что тебе требуется моя помощь. Не забывай: я психолог, так что даже не думай мне врать. Рассказывай все как на духу. Только без чашки чая с бальзамчиком, сама понимаешь, серьезного разговора лучше не начинать.

Софья шла следом за Варей, бесформенной теткой с бесцветным лицом и шаркающей походкой, силясь представить, в кого превратится она сама через тринадцать лет и как ее укатают крутые горки злодейки-судьбы. Об этом следует думать уже сегодня.

Но все ли зависит от человека? Варя, например, вынуждена сидеть дома и ухаживать за матерью, прикованной к постели. А еще у нее непутевый великовозрастный сынок с высшим образованием, упорно не желающий работать, да муж, охотник выпить по случаю и без. Вот и разгребай, как хочешь. Вернее, как можешь.

Подружились они сразу, как только Софья купила в их доме квартиру. Варя, которая жила напротив, пришла знакомиться в тот же вечер. Бутылка принесенной самодельной клюквенной настойки оказалась кстати, и через пару часов Софья была в курсе затейливых проблем соседей во всех трех подъездах их девятиэтажки. О себе, конечно, Варя поведала в первую очередь, причем с какой-то залихватской удалью, не позволяющей уж слишком ее жалеть.

– Что поделаешь? Значит, не заслужила. Или ума не хватило сделать свою жизнь счастливой. Вот просто не повезло мне, как ни старалась. Видно, судьба такая.

Софья вкратце выложила свою жизненную историю. И вроде как немного полегчало.

Так и повелось: пожалуются друг другу, перекинутся как мячиками проблемами, и вроде отпустит немного, даже солнце сквозь тучи проглянет. А уж как начнут чьи-то косточки перемывать, так не остановишь. В итоге же выходит, что жизнь у них складывается не так и плохо.

– Ох, подруга, – не раз говорила Варя Софье, – уж на что я любительница пощипать кого из соседей, а тебе на язычок не хотела бы попасться.

Софья и сама знала, что не всегда может сдержать хлещущие через край эмоции, а появляющаяся словно из ниоткуда излишняя говорливость просто кишит язвительными и совсем небезобидными для иных колкостями.

– Не зря ты, Софочка, первого апреля родилась. Только шуточки у тебя ядовитые. Вот и жалишь всех подряд, без разбору, когда на тебя находит.

Они вошли в уютную кухню с дорогой мебелью и телевизором на стене.

– Кухня у тебя – просто загляденье. Так и сидела бы тут на диванчике, и никаких других комнат не нужно.

– А спать где – тоже на кухне?

– Я бы и здесь согласилась, потому что такой королевской спальни, как у тебя, мне и во сне не видать. Твоя жизнь и моя – две разные стороны Вселенной. Ну, рассказывай, – важно произнесла Варя, как только Софья достала из холодильника вчерашний пирог с яблоками, разлила по чашкам душистый чай, сдобрив его изрядной порцией бальзама. – Чего ревем? И не ври мне: глаза-то красные. Как прошел первый день в агентстве? Что-то он у тебя слишком быстро закончился. Все нормально? Или клиент грубый попался? А может, из-за какого мужика слезы льешь? Так зря, можешь мне поверить: не стоят эти голодранцы наших слез.

Вот всегда у них так: Варя с разбегу закидает вопросами, а потом готова слушать хоть до ночи, уминая за обе щеки вкусности, пока Софья развлекает соседку ответами. Только не сегодня – и без того тошно.

– Да почему голодранцы-то?

– Потому что давно перестали мышей ловить. Все норовят за чужой счет проехаться. Оглоеды! А чай горячий.

Варя отложила недоеденный кусок пирога и добавила в чашку бальзама, размешала ложечкой и залпом выпила. Потом еще налила и снова выпила.

– Как же хорошо-то!.. Хотя чего уж тут хорошего, я тебя спрашиваю? Думаешь, только мои такие? Оглянись кругом: другие не лучше; так и мечтают, как бы чью шею оседлать. Ты навоображаешь себе настоящего добытчика, опору семьи, который тебя будет любить и лелеять, а он, гад этакий, спит и видит, чтобы за ним ходили да убирали, кормили вкусно да ублажали. Мало того, так еще чтоб ты без проблем была – жилищных, денежных и со здоровьем. Вот так. Рыба ищет, где глубже, а мужик – где деньги. Так что если у женщины денег нет, то все – кирдык ей, потому что мужик на нее вряд ли клюнет. Но к тебе это не относится. Ты у нас дамочка небедная, для нашего провинциального ловеласа вполне сойдешь. Однако торопиться со следующим земноводным я тебе не советую.

– Рыбачка Варя, ты поела? Мне нужно возвращаться на работу.

– Но ты же мне ничего не рассказала. Да и какая работа после бальзама?

– Это ты забальзамирована по самое никуда, а я даже глотка не сделала.

– Какая ты все же умница, Софочка, такое дело замутила!

– Возьми и ты замути.

– Ты это о чем? Да у меня три спиногрыза и пенсия на носу.

– Не на носу у тебя пенсия, а в голове.

Софья вдруг почувствовала, как наливается желчью, глядя на никому не нужную жертвенность опустившейся женщины, которую ни муж, ни сын и в грош не ставят. Может, не стоит и начинать?

Ну уж нет! Еще как стоит, давно пора. И Софью понесла нелегкая.

– Знаешь, когда женщина начинает стареть? Когда перестает строить планы на будущее и верить, что ее мечты сбудутся. Пусть у тебя куча проблем и болячек, но мозги-то при тебе? Так заставь их работать на пределе возможностей, загружай по полной! А ты уже сейчас включила пенсионную программу, выкинула себя из активной жизни и крест на себе поставила. Вот механизм дряхления сам собой и запустился.

– Не поняла!

– Чего ты не поняла? У тебя сейчас какие мысли в голове? Что ты без пяти минут пенсионерка? Вот твой мозг и помогает тебе ощущать себя этой самой пенсионеркой. Посмотри, на кого ты похожа: щеки дряблые, лицо выцвело, на голове – колтун из давно некрашенных волос, халат какой-то полинявший. Я уже не говорю о ногтях.

– Но когда же мне следить-то за собой, Софочка, у меня же на руках…

– Знаю: сын-балбес великовозрастный, муж-алкаш бессердечный и мать прикована к постели. А на пустую болтовню, на сплетни про соседей время находишь? Ты почти каждый день приходишь ко мне по вечерам, а то и днем забегаешь. Не лучше ли вместо этого маску лишний раз на лицо нанести, волосы в порядок привести?

– Я прихожу, потому что думала, что мы подруги, – совсем потерялась Варя.

– А ты лучше подумай о том, что будет с тобой через десять лет. От тебя же ничего не останется! Вот и позаботься о себе уже сегодня, пока не поздно. Мозги тебе на что? Так заставь их вспомнить, что это такое – не в жертву себя приносить, а просто жить! Или ты ждешь, что твой сын наконец-то повзрослеет, муж отыщет на дне бутылки свои ум и совесть, а мать начнет ходить? Не дождешься: им всем так удобно! И плевать они хотели на твои трудности и проблемы, которыми сами же и являются. Каждый из них думает только о себе любимом. Это приговор природы: кто приспособился, тот и выжил. И никому никакого дела до тебя. Ничего, надорвешься от непосильной ноши – похоронят и дальше будут жить. Сразу вспомнят, что не такие уж они и беспомощные. Но тебя-то на этом свете уже не будет! Неужели ты совсем ослепла и не видишь, что твоя жизнь – дерьмо?!

– Зачем ты так? Я только тебе единственной доверилась…

– Ты когда в последний раз в зеркало смотрелась? Неужели не замечаешь, как ты раскабанела?

– Да я и не ем почти ничего…

– …а только за своими подъедаешь, потому что жалко выбрасывать? Лучшие кусочки – им, а сама – как-нибудь?

Варя схватилась обеими руками за шею, словно не в состоянии проглотить ком, ставший поперек горла. Перед Софьей сидела уже старуха с опущенными уголками корчившегося в гримасе боли рта, покрасневшие глаза словно остекленели от застывших в них слез.

Варя сморгнула, слезины с горошину покатились по щекам. Вконец поблекшая, она словно сошла с лица, сдулась, как шарик. Притихла и только виновато глядела на ни с того ни с сего взбеленившуюся подругу.

Софья уже пожалела, что затеяла этот никчемный разговор – и что на нее нашло? Но когда-то же она должна была раскрыть глаза Варе, которую ужасно жалела и даже по-своему любила. Нельзя всю жизнь прятаться от проблем и упорно делать вид, что ничего страшного вокруг не происходит. Надо же наконец понять: так дальше жить нельзя! И никто ей не сможет помочь, кроме нее самой.

А может, лошадка давно сдохла и нечего ее зря стегать?

Чувство вины захлестнуло Софью. Ну вот, а она-то тут при чем?

– Знаешь, Софочка, я, пожалуй, пойду. Столько дел, столько… – Варя с трудом поднялась и на еле гнущихся ногах засеменила к выходу.

Софья взглядом провожала внезапно сгорбившуюся закадычную подругу – да-да, именно подругу и именно закадычную, так как подобных гадостей умудряешься наговорить только близкому человеку, – ругая себя на чем свет стоит. Услышала, как хлопнула дверь, и залпом выпила чай с бальзамом: тот самый случай, когда душа требует.

Малость всплакнула от жалости к себе, Варе, их незадачливым судьбам. Затем вытерла насухо слезы и принялась выкарабкиваться из коварного болота эмоций, которое грозило утянуть ее на самое дно депрессии.

Побранив для верности себя, грубиянку, еще немного, Софья поклялась, что непременно повинится перед Варей – только не сейчас, пусть все немного утрясется-уляжется, – и с трудом втиснулась в колею рассуждений предстоящего расследования.

А если Юрий врет? Если убийца – он сам? Пусть непреднамеренно, случайно.

Очень даже может быть. Ткнул в Марину ножичком, а потом отвез в лесополосу и там бросил.

Тогда зачем было обращаться к Софье? Ни опыта, ни навыков – профан профаном. А может, и в самом деле от безысходности?

Да какая разница! Юрий – первый клиент. И не суть важно, что он только мимо проходил. Софья не верит в случайности. Она должна найти убийцу. А если им окажется сам Юрий, то его правосудию и выдаст.

Вот как с первым заданием сложится, так и дальше пойдет: справится с этим сложнейшим делом, значит, и потом будет получаться. Это тебе не блины печь, когда первый комом – и ничего, хозяйку никто в непрофессионализме не уличает. Тут совсем другое. Если Софья свое первое расследование до ума не доведет, провалит, то и продолжать не стоит: зачем людям зря головы морочить?

Приведя лицо в порядок, отправилась в офис. Но прежде чем сесть за стол, разогрела в микроволновке еду, что принесла еще утром, пообедала-поужинала, так как было уже шесть вечера, и только тогда включила компьютер. А пока тот приходил в сознание – ну такой медлительный, просто ужас, – принялась разглядывать фотографию Марины.

Вот это краля – глаз не отвести! И зачем ей понадобился Юрий – невзрачный, женатый, да еще с ребенком? Может, чего-то боялась, раз за полицейского ухватилась?

Софья вытащила из пакета снимки с места преступления и разложила перед собой. Лицо мгновенно покрылось испариной, а сердце забилось так беспокойно, что запихнула кровавые свидетельства назад и уставилась в монитор, изо всех сил делая вид, что ей нисколечко не страшно.

Что она собиралась там найти? Да хоть что-нибудь, любую информацию, зацепку, намек. Инет сейчас для начинающего детектива – лучший друг, а страничка в соцсетях – ценный подарок.

Набрала для начала «Казуч Марина Витальевна, Москва» и приникла к экрану, выбирая по фотографиям знакомое лицо.

Ура, нашла! Красивая девушка, даже слишком. Была. Только вот всем напоказ. Фотографий – море: и в такой позе, и в этакой, и еще шут знает в какой. Зато теперь у нее одна поза – покойника. В друзьях тоже куча народу. Но это год назад. А чем занималась и с кем общалась после того – тайна за семью печатями, которую Софье предстоит разгадать.

Одно удивительно: раньше Марина была жгучей брюнеткой, а потом вдруг взяла и перекрасилась в яркую блондинку. Неужели в угоду внезапно появившемуся кавалеру? Как же его теперь разыскать, если она о нем и словом нигде не обмолвилась? И вообще из сетей пропала, словно в корне изменила свою жизнь. Даже всенародно похвастаться, как другие, не решилась. Неужели такое счастье привалило, что побоялась сглазить, потому и утаила от посторонних? Вот только не помогли Марине приметы. Неужели кавалер постарался?

Софья набрала еще несколько имен, но впустую: остальные участники-свидетели драмы и подозреваемые оказались более осмотрительными и держали свои секреты при себе.

Теперь распечатки телефонных номеров с зарегистрированного на Казуч Марину сотового. Но здесь все просто: связываться с подозрительными базами в Сети, хотя бы на первых порах, вряд ли стоит, чтобы зря не навлечь на себя громы и молнии органов, с которыми Софья теперь должна быть предельно корректна. Одна надежда – на Настену, которая работает в телефонной компании и, может, как-нибудь втихаря ей подсобит. Однако определить регион регистрации номеров телефонов и операторов Софья в состоянии и сама.

Итак, три номера местные – Юрия, Ольги и Кротова. Но чаще всего Марина перед смертью общалась с двумя московскими абонентами.

В любом случае ехать в столицу придется, так как именно оттуда тянутся ниточки преступления.

Ну, Софья, ты и умная: мудростью от твоего имени так и веет, так и веет! Да хватит уже издеваться. С чего-то надо начинать. Но не со столицы же…

Это почему еще? Именно со столицы! Так как та до сих пор ни сном ни духом, и никак на смерть своей землячки Марины не прореагировала, а потому считает себя ни к чему не причастной.

Тогда убийство – роковая случайность?

Например, Марина попалась на глаза потенциальному насильнику, когда выбегала ночью из дома, спасаясь от Юрия. Это дело местная полиция и без Софьи раскроет… Или не раскроет. Классифицирует как висяк и отправит в архив. Если, конечно, недруги Юрия не захотят воспользоваться удобным стечением обстоятельств и не расправятся с ним самим.

Однако Софье лучше сразу отмести случайности и начать с главного вопроса: кому была выгодна смерть Марины? Что понадобилось столичной штучке в их провинции? Ну не брак же с Юрием, которого она так добивалась? Даже в шутку невозможно поставить рядом Марину и Юрия. Как говорится: где Кура – и где мой дом. А может, это любовь? Или на худой конец страсть?

Да ни в коем случае! Так как Марина специально приехала, чтобы познакомиться с Юрием. Интересно, с какого такого перепугу сия блудная мысль заскочила в непутевую головку Софьи? Или встретиться и возобновить отношения, если они раньше были знакомы. Ведь Марина ждала ребенка. Но Юрий утверждает, что прежде знать ее не знал.

Как бы там ни было, ни о какой случайности здесь и речи не может идти. Ни в какие нечаянности Софья и сама не верит, и никому не советует.

Сделав нужные распечатки, оторвалась наконец от компьютера. Снова разложила перед собой злополучные фотографии, вооружилась лупой и заставила-таки себя не только смотреть, но и видеть, а также делать выводы. Вспомнила заодно слова Юрия о том, что перед потерей сознания тот прижал Марину к стене.

Не заставленным мебелью пространством оказалась небольшая свободная полоса между окном и угловым столом. Марина могла быть припертой к стене только в этом месте, то есть справа от стола, на котором и стояла металлическая пепельница. Именно на столе и нигде больше, так как подоконник плотно заставлен цветочными горшками. Вот и поваленный стул, безмолвный свидетель места борьбы. Значит, Марине оставалось лишь протянуть правую руку, схватить пепельницу и ударить Юрия по голове.

Ой, как интересно! Но тогда удар пришелся бы слева, так как они стояли лицом к лицу, а Юрий при Софье – она это хорошо помнит – потирал ушибленное место справа.

Софья почувствовала прилив сил, оттого что мысленно похвалила себя. Еще бы, ведь теперь и дураку ясно, что ударил Юрия тот, кто прятался в квартире или вошел уже после него, а совсем не Марина. И кто же это?

Но сначала важно выяснить, была Марина правшой или левшой.

Да какая разница? Припертая к стенке, она могла взять со стола пепельницу только правой рукой. И тогда удар пришелся бы над левым ухом Юрия. Так что в комнате точно находился кто-то третий. И он непременно правша. Если, конечно, Юрий не соврал о том, что его ударили, а не сам обо что-то поранился.

Так-с, что еще можно выудить из этих снимков? Изображение четкого отпечатка рисунка протектора рядом с телом. Полиция наверняка позаботилась о том, чтобы выяснить не только модель шин, но и марку транспортного средства, а также куда автомобиль направился. Скорее всего, начались и поиски машины, на которой уехал убийца. Хорошо бы разузнать о результатах криминалистического исследования у Кротова, Юрий обещал его помощь.

Софья прикрыла усталые глаза, которые упрямо слипались, в голове хозяйничала непроницаемая туманность от призрачных мыслей и… пока никаких предположений. Умных, во всяком случае. Все больше какие-то глупости, которые уже нет сил разбирать.

Глянула на часы. Батюшки-светы: второй час ночи!

Нет, первый рабочий день явно прошел недаром. Вот только Варю зря обидела.

Вызвав такси – нечего ночью без толку по городу шататься, даже если ты и сыщик, – в половине второго была дома. Наскоро приняла душ, еле доплелась до кровати и рухнула как подкошенная. Однако дотошное занудливое сознание упорно требовало ответов на бесконечные вопросы: кто, зачем, как, почему?

«Хочешь, чтобы я трудилась без отдыха? – спросила Софья, представив его ехидную ухмылочку. – Не выйдет! А если тебе так неймется, займись делом, пока я сплю. И чтоб к утру все ответы на вопросы были найдены: мотив, возможности и кто убийца!»

Поставив в тупик притихшее от невероятной наглости сознание, Софья тут же заснула. Как человек, потрудившийся на славу и сделавший все возможное, что только было в его силах.