Текст книги "100 великих замков"

Автор книги: Надежда Ионина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Надежда Алексеевна Ионина
100 великих замков

Вступление

Есть памятники, которые манят и всегда будут манить всех, кто хочет своими глазами увидеть лучшие творения человечества, что оставила история. Произнесенное вслух, их название уже вызывает какое-то волнение. Московский Кремль, мавританский замок Альгамбра, Петропавловская крепость, лондонский Тауэр, замки на Луаре и другие шедевры не нужно «представлять», так как они принадлежат прекрасному и вечному.

Болгарская пословица гласит: «У камня долгая память», однако и камни стареют. Многие города, крепости и замки, разбросанные по всей земле, мертвы сотни, а некоторые и тысячи лет. Когда-то они были цветущими и богатыми, шумными и полными движения, а потом превратились в немые руины. В древних могилах истлевают кости тех, кто строил эти крепости, ходил по улицам городов, любил и ненавидел, радовался и страдал.

Но они оставили свои легенды и неразгаданные тайны, древние письмена и мраморные статуи. И потому снова и снова возвращаются к ним археологи и историки, писатели и поэты, художники и путешественники. Люди различных профессий всматриваются в древние руины, в полустертые надписи и рисунки, в скульптуры и резьбу, пытаясь восстановить облик разрушенной крепости или разбитого сосуда. И еще они стремятся проникнуть в тайны страстей, когда-то обуревавших жителей ныне мертвых крепостей и замков.

Много событий видели на своем веку крепости и замки. Например, серые массивные стены венгерской крепости Эгер помнят Иштвана Добославного, капитана Добо, который в 1552 году выиграл самое жестокое сражение в истории города. Их, осажденных, было тогда 2000 человек – солдат, женщин, детей. А у стен крепости дымились костры и звенело оружие 120-тысячной турецкой армии. Почти 40 дней длилась осада, но взять крепость туркам не удалось. И потому так тщательно расчищали археологи каждый метр подземного хода. Во время раскопок были обнаружены «телефоны»: это были барабаны, по туго натянутой поверхности которых скользили горошины. Турки пытались прорыть ход в крепость, и осажденные по всей 160километровой сети подземного тоннеля расставили эти «телефоны». От сотрясения земли горошины дрожали, барабаны звенели, разнося тревожную весть о приближавшейся опасности.

В середине прошлого века в Шотландии археологи нашли 1 000 000 гвоздей, и профессор Оксфордского университета предположил, что их оставили римляне. Еще в 83 году они основали здесь крепость, 7 лет удерживали ее в своих руках, а потом вынуждены были отступить. Чтобы местные жители не смогли использовать эти гвозди в качестве оружия, римляне запрятали их в колодец. Так засыпанные землей семь тонн гвоздей и пролежали почти 2000 лет.

Древняя Голконда оставила миру свои бриллианты, о каждом из которых можно рассказать длинные истории о крови и убийствах, человеческой алчности и честолюбии, трусости и самоотверженности. А в горах Кавказа до сих пор стоят башни, которые охраняет бог скал Ерда – бог древних чеченцев и ингушей. Эти башни пытался разрушить Села – бог грома и молнии, к ним прилетала богиня ветров Фурхи, к их дикому или грубо обтесанному камню подступали враги. Но каменные долгожители гор стоят уже несколько веков, хотя вокруг них

 
Все дико, нет нигде следов
Минувших лет: рука веков
Прилежно, долго их стирала…
 

Есть на земле и замки, которые создала сама природа. Например, Паммукале в Турции – это террасовидный уступ высотой 20 метров. По-турецки «Паммукале» означает «Хлопковый замок», и действительно, по внешнему виду он очень напоминает белую крепость с тончайшей филигранной отделкой, местами похожей на дивное кружево. Это диковинное сооружение образовалось в незапамятные времена, ведь к уступу издавна несет свои воды теплый источник, который берет начало в горном известняковом массиве, расположенном неподалеку.

У края уступа минерализованная вода источника, прежде чем низвергнуться в долину Мендереса, широко разливается, а местами падает с уступов шумным каскадом. Но большей частью вода течет медленно, почти незаметно. Когда она выходит из трещин на поверхность, растворенный в ней бикарбонат кальция под воздействием света быстро теряет углекислый газ, и выпадающий из раствора углекислый кальций образует кальцит – горную породу ослепительно белого цвета, отливающую стеклянным блеском. Так образовался этот сталактитовый замок, поражающий своим великолепием и местных жителей, и многочисленных туристов.

В Средние века каждому феодалу приходилось самому заботиться о своей безопасности, потому он и возводил укрепленные замки, где можно было укрыться от набегов соседей. Такими укрепленными замками была покрыта вся Западная Европа, в частности, только во Франции их насчитывалось несколько тысяч. В сравнении с древними крепостями замки имели менее крупные размеры, так как оборонялись меньшим числом защитников. Оборона в них сосредотачивалась в основном в башнях, и только в случае крайней необходимости защитники занимали стены. Слабой стороной в замках были входы-выходы, поэтому их было не более двух, и охранялись они особенно сильно. В них почти всегда устраивались подъемные мосты, которые прикрывались особыми башнями – бастидами и барбаканами.

Большинство феодальных замков сейчас лежат в руинах, и только немногие из них сохранились полностью. Так, например, в Испании осталось около 2000 замков, и лишь 250 из них – в полной сохранности. Феодальные замки совершенно непохожи друг на друга, так как каждая страна породила свой особый архитектурный стиль, свойственный только ей. Еще Витрувий писал, что «одного рода дома следует строить в Египте, другого – в Испании… потому что одна часть земли лежит прямо под путем солнца, другая отстоит от него далеко, третья находится посередине между ними».

Теперь многие цитадели пустуют, их крепостные ворота распахнуты настежь, а сложные защитные сооружения – лабиринты стен и подземных ходов, рвы и башни – разрушает всепоглощающее время. Но сторожевые башни и остроконечные пинакли, увитые плющом и диким виноградом, зубчатые стены с бойницами, лабиринты коридоров, мрачные подвалы и изрядно постаревшие привидения поразят ваше воображение. Огромные камины и старинные лестницы, бронзовые люстры и резная деревянная мебель перенесут вас в эпоху рыцарей Круглого Стола или во времена Крестовых походов.

На дворе замков или в мрачных залах, освещаемых дрожащим пламенем факелов, происходили манящие воображение рыцарские турниры. Некоторые рыцари все свое время посвящали тому, что переходили с одного турнира на другой. Например, английский рыцарь Гийом ле Марешаль одержал 203 победы, после чего вынужден был искать помощи у кузнеца, так как сам не мог снять шлем, искореженный многочисленными ударами. Средневековые хроники гласят, что два писца были заняты учетом его выигрышей, так как с каждого турнира этот рыцарь увозил много призов.

У каждого владельца замка был свой герб – геральдический знак, который относился не к отдельному человеку, а целой семье, роду или династии. На гербе обычно изображались небесные светила (солнце, луна, звезды), оружие, растительные орнаменты (деревья, цветы, фрукты), животные (лев, леопард, змея) и т. д. Гербы обычно были выгравированы у ворот, ведущих в замок, а также на дорогой посуде, мебели, нижней части живописных полотен или гобеленов, которые выполняли по заказу знатных рыцарей художники. Часто к гербам прибавлялись девизы и знаки благородного происхождения.

Медленно пишется история исчезнувших государств, городов, крепостей и замков. Она бывает скрыта в пыльных летописях и старинных фолиантах, засыпана в величественных курганах или неприметных холмах, таится в развалинах некогда великолепных городов и замков и в бесформенных обломках древних сосудов. Порой историческое прошлое несправедливо забывается; жизнь человеческая коротка, и со временем обращается в прах и ничтожное, и великое.

 
Встав, прошумят и сгинут города,
Пройдут и в вечность канут поколенья…
 

Молчат руины, и, как писал советский искусствовед М.В. Алпатов, «древние памятники, как и изречения оракулов, требуют толкования». Помня об этом, мы все же постарались составить книгу, чтобы память о прошлом не стала достоянием только ученых-историков.

Крепкостенная Троя

Реконструкция Трои

В 1880-х годах легендарную Трою считали сказкой не только великие поэты И.В. Гёте и Д.Г. Байрон, но и многие европейские ученые. Немецкий археолог Генрих Шлиман доверился поэме Гомера «Илиада» и в 1871 году начал раскопки на северо-западе Турции – на холме Гиссарлык. Впервые холм Гиссарлык как объект раскопок заметил еще в 1820е годы Ч. Макларен, который, изучив его, пришел к выводу, что развалины Трои следует искать внутри холма. Но к раскопкам он так и не приступил.

Археологические работы Г. Шлиман начал с компасом в одной руке и томиком «Илиады» – в другой. Холм Гиссарлык, возвышавшийся к северу от города Бунарбаши, привлек его внимание сразу. И большая группа греческих и турецких рабочих, вооружившись заступами и лопатами, начала «вгрызаться» в этот холм. Работы продолжались несколько лет, и только в 1879 году Г. Шлиман написал одной своей знакомой: «Троя раскопана, и нет второй».

Однако еще с первыми сообщениями о раскопках на холме Гиссарлык начали раздаваться голоса скептиков, одни из которых вообще сомневались в исторической достоверности поэмы «Илиада»; другие, хоть и признавали Трою не мифом, но отвергали разрытый Г. Шлиманом холм и предлагали искать античный город на соседних возвышенностях. Третьи считали, что события Троянской войны и сам город находились вне Троады, а перенесли их туда греческие певцы и сказители при колонизации Малой Азии. Но постепенно скепсис иссяк, и на исторических картах гомеровская Троя прижилась в северо-западной части Малой Азии.

Позже к раскопкам Г. Шлимана присоединился молодой американский архитектор В. Дёрпфельд, установивший, что было открыто целых девять Трой. Все они, одна над другой, были перестроены между третьим тысячелетием до нашей эры и 500 м годом нашей эры.

Троя, основанная около 3000 года до нашей эры, лежала у входа в пролив Дарданеллы, через который из Эгейского моря можно было пройти в Мраморное и далее через Босфор – в Черное. А это был один из важнейших торговых путей древности, и, контролируя переправу через пролив и собирая дань со всех проходящих судов, жители Трои держали в своих руках всю торговлю между Азией и Европой. Лучшего места для города, чем то, на котором была построена Троя, было и не придумать. И потому всякий раз на месте разрушенного войной или землетрясением города вырастал новый.

После очередного разрушения руины не разбирали, а трамбовали и строили новые сооружения на этом же месте. Троя-I была крепостью с трехметровыми стенами и мощными башнями. После большого пожара, связанного, очевидно, с чужеземным завоеванием, крепость отстроили заново, утолщили ее стены до 4 метров и возвели дополнительные башни. В центре города появился царский дворец, в котором Г. Шлиман нашел знаменитый «клад царя Приама» [1]1
  Впоследствии ученые установили, что царь Приам жил на 1000 лет позднее.


[Закрыть].

Около 2300 года до нашей эры Троя-II тоже погибла в результате завоевания и пожара. Ее правители, покидая город, полагали, что разлука будет недолгой, но вернуться им не довелось, и после этого города появились следующие Трои. После разрушения Трои-V на это место пришло новое население, владевшее новыми методами строительства и изготовления керамики. Именно Трою-VI ученые и считают гомеровской. В этот период город достиг своего наибольшего расцвета, его площадь составляла 18 гектаров – больше площадей всех предыдущих и последующих Трой. Таким образом, наука установила, что на холме Гиссарлык, как в «слоеном пироге», лежат остатки не менее девяти городов.

А древнегреческие мифы повествуют, что первым город построил царь Ил и нарек его Илион – город Ила, называвшийся также и Троей по имени отца Ила.

После Ила царем Трои стал его сын – хитрый и умный Лаомедонт, который умел привлечь в свой город людей из других стран, и потому при нем Троя сильно увеличилась в своих размерах. Лаомедонт заботился о своих подданных, строил водопроводы для орошения полей, проводил дороги, и слава о заботливом царе распространялась по всей округе. Народ охотно шел к Лаомедонту, и вскоре прежние городские стены, возведенные его отцом и первыми поселенцами, стали тесными для города. Приходившие чужеземцы стали селиться вне их, и так вокруг Трои-Илиона со временем образовался второй город, обступивший со всех сторон первый. А на вершине холма в середине этого города возвышался прежний Илион, опоясанный стенами.

И решил тогда Лаомедонт и второй город обнести стенами, чтобы стала Троя самым огромным городом на земле, а он – самым могущественным из всех царей. Но у большого города и стены должны быть другими, чтобы на них не мог взобраться самый могучий герой и не разрушили бы их самые крепкие тараны. Кто же построит царю такие стены? Собственный народ его недостаточно искусен, да и не так уж много у Лаомедонта рабов, которые могли бы выполнять эту трудную работу. А свободных своих подданных царь не хотел принуждать: «Еще, пожалуй, возмутятся да и уйдут к другому царю. Что я тогда буду делать без народа в пустом городе?»

Во время таких размышлений пришли к Лаомедонту два чужестранца. Один из них был исполинского роста, и все в облике его говорило о дикой и неукротимой силе, однако что-то покорное и смиренное было в полусогнувшейся в поклоне фигуре. Другой был стройным и красивым юношей, который обращал внимание каждого своим спокойным и свободным взглядом.

Чужестранцы сказали, что готовы стать рабами Лаомедонта, но только на один год, в течение которого он может возложить на них любую работу. Это были боги Посейдон и Аполлон: наказанные Зевсом, они, не открывая своей божественности, должны были провести год на службе у смертного. И стали Посейдон и Аполлон возводить троянские стены.

Мощный Посейдон вложил много труда: он из недр земли выламывал каменные глыбы, таскал их к городу и складывал из них стену. Аполлон же приводил в движение камни звуками своей лиры: сами собой складывались камни и сама собой воздвигалась стена. Изумился Лаомедонт при виде стены, сложенной из исполинских каменных плит. Как отвесная скала, поднималась стена, оставляя местами просветы, в которых находились крепкие железные ворота. Поверх стены шла широкая дорога, по которой могла проехать колесница. На углах стен возвышались высокие башни с узкими отверстиями, из которых было удобно смотреть на то, что делается под стенами. За такими стенами нечего бояться ни драконов, ни великанов, ни неприятельского войска. Стоит только запасти достаточно съестных припасов – и сиди себе за стеной хоть целые годы.

Однако вероломный Лаомедонт обманул строителей: он отказал им в обещанной награде, изгнал из своей страны и даже пообещал отрезать уши, если они еще когда-нибудь попадутся ему в руки. Через некоторое время обманул царь и Геракла: не дал ему обещанного волшебного коня и с угрозами изгнал из своей земли. Пошел герой войной на Лаомедонта и взял его город. Царя и всех сыновей его, кроме Подарка, Геракл умертвил своими стрелами. Подарк же и сестра его Гесиона были взяты пленниками. Царственную деву Гесиону отдал Геракл своему другу Теламону, а еще ей было разрешено избрать одного из пленников и даровать ему свободу. Она выбрала своего брата Подарка: при освобождении надлежало дать за него выкуп, и Гесиона отдала свое покрывало. С тех пор брат ее стал называться Приамом, то есть «искупленным».

Гомер описывает Трою как «город, построенный славно, с изящными башнями и величественными стенами». Эта мощная крепость, господствовавшая над окружавшими ее землями, была разрушена около 1250 года до нашей эры в результате землетрясения и Троянской войны, описанной Гомером. Тогда «великий царь греческих царей» Агамемнон, собрав огромный флот, подошел к «крепкостенному» городу, но долгих девять лет греки не могли овладеть Троей.

Чтобы захватить город, нападающие изобретали различные машины для засыпания рвов, стенобитные орудия, платформы для восхождения на стены. А защитники в свою очередь старались все это разрушить или сжечь. Да и как было овладеть Троей, если городские стены возводили боги Посейдон и Аполлон и взять их можно было только «по воле богов». И тогда царь Итаки, хитроумный Одиссей, предложил действовать хитростью.

Он посоветовал соорудить такого огромного деревянного коня, в котором могли бы спрятаться самые могучие герои греков. Все же остальные войска должны были отплыть от берегов Троады и укрыться за островом Тенедосом. Троянцы ввезут коня в город. Ночью выйдут из коня воины и откроют ворота города тайно вернувшимся грекам. Одиссей уверял, что только таким способом можно овладеть Троей.

Читатели знают, что так оно все и случилось. Но ведь у Гомера нет ни одного слова о «Троянском коне», однако, как считает И. Машников, его не следует считать и плодом литературной фантазии Вергилия. Он предлагает предположить, что «Троянский конь» – это стенобитное орудие, и если это так, то оно по своему конструктивному решению было выдающимся явлением. Значит, должно было иметь своего конкретного создателя. У Вергилия об этом сказано, что последним из коня вылезает «Эпей… придумавший лошадь». Следовательно, Вергилий описал конкретное инженерно-техническое сооружение, что было вполне возможно. Но он лишь передал древние сведения о коне, не снабдив их подробными комментариями…

Афинский акрополь

Слово «акрополь» в переводе с греческого означает «верхний город», а на Руси такие укрепленные верхние города называли кремлями. Некогда афинский Акрополь действительно был крепостью, и казалось, сама природа позаботилась о том, чтобы возвышающаяся на несколько десятков метров площадка холма с его отвесными склонами была неприступной для врагов. Афинская равнина со стороны моря открыта, а с остальных – окружена горными вершинами. Таким образом, Акрополь был доступен только с западной стороны, но, имея все географические выгоды, он даже не нуждался в защите. Кроме того, холм так густо порос оливами, что они и сами могли служить прекрасным средством обороны.

На развалинах Акрополя можно прочесть историю Греции от эпохи легендарного царя Кекропа до турецкого владычества. Начало греческой столицы теряется во временах столь древних, что они кажутся баснословными. В середине XIX века до нашей эры, как пишет древнегреческий историк Геродот, прибыл в Аттику царь Кекроп, рожденный землей и имевший туловище змея. Он построил на Акрополе крепость с царским дворцом [2]2
  Правда, в трудах Фукидида утверждается, что чужестранцы никогда не переселялись в Аттику.


[Закрыть], и основанный царем город стали называть Кекропией, а его жителей – кекропидами. Сначала Акрополем владел Зевс-громовержец, но когда на земле Аттики появился новый город, за владение им поспорили бог Посейдон и богиня Афина. При царе Кекропе и состоялся этот известный спор за обладание Аттикой.

Олимпийские боги во главе с Зевсом выступали судьями в этом споре, когда Афина и Посейдон принесли свои дары городу. Ударом трезубца рассек Посейдон скалу, и из камня хлынул соленый источник. Глубоко в землю вонзила свое копье Афина, и на этом месте выросла олива. Все боги поддержали Посейдона, а богини и царь Кекроп сочли оливу более полезным подарком для Аттики [3]3
  По другому преданию, бог Посейдон произвел лошадь, но и она была признана менее полезной для жителей Аттики.


[Закрыть]. Разгневанный проигрышем бог Посейдон послал на равнину, расстилавшуюся вокруг города, огромные волны, от которых можно было укрыться только в крепости Акрополя. За жителей вступился громовержец Зевс, да и сами горожане умилостивили Посейдона, пообещав воздвигнуть в его честь храм на мысе Сунийон, что впоследствии и сделали.

Несмотря на природную защищенность, Акрополь еще в древние времена был укреплен стеной, которую называли Пеласгийской. По предположению некоторых ученых, это произошло около 1100 года до нашей эры, когда сюда из Беотии (по другим сведениям – из Сицилии) прибыли пеласги, славящиеся своим искусством возводить стены. Персидский царь Ксеркс, захватив в 480 году до нашей эры Афины, повелел разрушить эти стены, но остатки их сохранились и до настоящего времени.

Превращать Акрополь из крепости в святилище первым стал правитель-тиран Писистрат. При нем на месте царского дворца был возведен Гекатомпедон (стошаговый, стофутовый), посвященный богине Афине. Греки так высоко чтили свою покровительницу, что отпустили на волю всех рабов, участвовавших в строительстве этого храма. В 479 году до нашей эры Гекатомпедон разрушили персы во время краткой оккупации Афин, но остатки фундамента этого храма и сейчас видны рядом с Эрехтейоном.

После изгнания Писистратов на Акрополе уже вовсе не было жилых домов, только храмы, жертвенники и статуи. При храмах жили жрецы и жрицы со своими помощниками и служителями.

Захват персами Акрополя, считавшегося неприступным, очень обеспокоил греков, и после их изгнания они начали большие работы по его укреплению. Афинянам пришлось не только восстанавливать укрепления, но и заново возводить почти все храмы. Была расширена площадка на вершине холма, при восстановлении Пеласгийской стены прежняя ее линия была значительно раздвинута, в особенности на север и северо-запад, так что часть долины, простиравшейся между холмами, присоединилась к древней крепости. В пространство между старыми и новыми стенами засыпали развалины храмов, остатки зданий и разбитые скульптуры. При этом древние авторы отмечали, что фрагменты старых храмов и обломки посвященных богам статуй были захоронены «с величайшим тщанием, уважением и почестями», чтобы никогда больше вражеская рука не надругалась над древними святынями.

Вероятно, около 460 года до нашей эры из Делоса в Афины была перенесена союзническая казна, а до этого город не имел своего сокровища. Первоначально богатства из касс союзников хранились скорее всего в святилище Афины, выстроенном на северной оконечности Акрополя. Сначала в храме хранились священные предметы спора между Посейдоном и Афиной – олива и трезубец, соединяя, таким образом, культы обоих божеств и знаменуя последовавшее после спора примирение между ними. Но храм сильно пострадал от персов и не мог больше быть надежным местом для хранения казны. Афины к этому времени достигли уже такого могущества, что можно было заботиться не только о военных сбережениях: своей доли внимания требовали и памятники искусства. Поэтому греки стали использовать союзническую казну не только на сооружение флота, но и на украшение Акрополя. Председателем строительной комиссии народ выбрал Перикла, который вместе с гениальным художником и скульптором Фидием составил план грандиозной реконструкции Акрополя.

Теперь, в эпоху своего процветания, стоя на вершине могущества и славы, Афины более чем когда-либо должны были выразить своей богине чувство признательности за те дары, которыми она их осыпала. Поэтому поистине величественной была идея Перикла превратить Акрополь в священную ограду Афины, а бывшую крепость – в единый архитектурный ансамбль. Народ охотно согласился на значительные затраты для нового строительства и в течение многих лет поддерживал приведение этого плана в исполнение. Плутарх в своем сочинении «Перикл» писал, что на Акрополе

стали подниматься величественные строения, неподражаемые по красоте и изяществу. Все ремесленники старались друг перед другом довести свое ремесло до высшей степени совершенства.

На самом высоком месте Акрополя высится Парфенон, который кажется продолжением скалы, завершением всего окружающего. Известно, что строить его было трудно и дорого, однако следов человеческих усилий в нем даже незаметно: храм возник как бы сам собой, не было никакого насильственного вторжения в ландшафт, наоборот, – полное единство «замыслов» природы и архитектора.

Парфенон был выстроен на месте древнего святилища, разрушенного персами. Каждый фронтон Парфенона содержал группу скульптур, объединенных определенным сюжетом. Например, на восточном фризе изображено рождение богини Афины, на западном – ее спор с Посейдоном, а завершал скульптурный декор Парфенона фриз, на котором была представлена торжественная процессия во время праздника Великих Панафиней (то есть «всеафинских»).

Панафинеи сначала были сельским праздником урожая: по преданию, Тесей ввел его для всех жителей Аттики, объединившихся в одно государство. Первый день праздника посвящался музыкальным состязаниям, которые проводились в Одеоне – специально построенном Периклом театре. Затем следовали гимнастические игры, хоры, бег с факелами и состязание триер. Победители получали оливковый венок или красивый глиняный сосуд, наполненный оливковым маслом.

Внутри Парфенона, в восточном отделении храма, стояла богиня Афина в окружении двухъярусной колоннады, имевшей форму буквы «П». Павсаний в своем «Описании Эллады» сообщает, что

статуя Афины изображает ее во весь рост в хитоне, до самых ног; у нее на груди – голова Медузы из слоновой кости, в руке она держит изображение Ники приблизительно в четыре локтя, а в другой руке – копье. В ногах у нее лежит щит, а около копья – змея… Посредине ее шлема сделано изображение сфинкса… по обеим же сторонам шлема сделаны изображения грифонов. На постаменте статуи изображено рождение Пандоры – первой женщины.

Все части статуи были покрыты рельефами: на сандалиях богини показана схватка лапифов с кентаврами, на лицевой стороне щита – битва с амазонками, на внутренней – сражение олимпийских богов с титанами. Перед статуей Афины был устроен небольшой бассейн, чтобы испарения воды не давали пересыхать слоновой кости.

После завершения строительства Парфенона греки принялись за сооружение Пропилей, которые по ширине своей занимают весь западный склон холма. На Акрополь и в наши дни можно попасть лишь по извилистой широкой тропинке, высеченной в скалах. Ступенчатая дорога приводит сначала к торжественному монументальному порталу – знаменитым Пропилеям с колоннами в дорическом стиле. Они целиком построены из белого пентелийского и фиолетового элевсинского мрамора архитектором Мнесиклом в 437–432 годах до нашей эры.

Пропилеи были одним из самых знаменитых и любимых памятников древних Афин. Ораторы VI века до нашей эры указывали народу на Пропилеи как на символ и славу афинского величия, а некоторые античные авторы ставили их архитектуру даже выше архитектуры Парфенона. Строительство этих величественных ворот потребовало огромных средств, однако в связи с рядом поражений в Пелопоннесской войне и началом упадка Афинского государства Пропилеи так и остались недостроенными.

Но прежде чем войти в эти величественные мраморные ворота, каждый невольно оборачивается вправо. Там, на высоком пьедестале бастиона, некогда охранявшего Акрополь, высится маленький изящный храм богини победы Ники Аптерос, украшенный невысокими барельефами на темы греко-персидских войн. На массивном выступе акропольской скалы легкий, воздушный храм поставлен так, что своей белизной он вырисовывается не на фоне других архитектурных сооружений, а на фоне синего неба. Это хрупкое, похожее на изящную мраморную игрушку здание, возведенное архитектором Калликратом во второй половине V века до нашей эры, как будто улыбается само и заставляет улыбаться многочисленных посетителей Акрополя.

Внутри храма была установлена деревянная позолоченная статуя богини, и она так понравилась грекам, что они простодушно упросили скульптора не делать ей крыльев, ведь победа непостоянна и перелетает от одного противника к другому. Афиняне изобразили Нику бескрылой, чтобы она не могла покинуть их прекрасный город, так недавно одержавший великую победу над персами.

После Пропилей афиняне выходили на главную площадь Акрополя, где стояла бронзовая статуя Афины Промахос (Воительницы) высотой 8,5 метра. Статуя богини была сооружена за счет десятой части добычи, захваченной греками в битве при Марафоне. Об этом же гласила и надпись на каменном пьедестале: «Афиняне посвятили от победы над персами». Скульптор Фидий исполнил ее в полном вооружении: в шлеме, с копьем, щитом и с эгидой [4]4
  Эгида – чешуйчатый панцирь с изображением головы Медузы-Горгоны посередине и со змеями по краям.


[Закрыть]на груди. Пьедестал был высоким, и позолоченный наконечник копья богини, сверкая на солнце, был виден далеко с моря и служил для мореплавателей своеобразным маяком.

Самым священным, самым таинственным и загадочным храмом Акрополя считается Эрехтейон, связанный с сокровенными событиями мифологической истории Афин и Аттики. Строительство его велось с большими перерывами, в свободное от войн время: Эрехтейон был заложен в 421 году до нашей эры и окончен после побед Алкивиада в 409–408 годах до нашей эры.

Древнегреческий миф рассказывает, что Эрехтей (или Эрихтоний)

был сыном богини Геи и бога Гефеста и имел полузмеиное-получеловеческое тело. Младенцем его взяла на воспитание богиня Афина и отдала дочерям Кекропа в закрытом ларце, строго-настрого запретив открывать его. Но две из сестер – Герса и Аглавра – были очень любопытны и заглянули в ларец. Увидев там младенца, которого охраняли две змеи, они очень испугались и, охваченные насланным на них безумием, бросились со скалы Акрополя и разбились. Третья сестра, Пандора, была послушна воле Афины и впоследствии получила на Акрополе свое святилище.

Эрехтейон стоит в той части Акрополя, где еще в догомеровские времена располагался царский дворец. История не сохранила имен создателей этого храма, так как он возводился уже после Перикла и Фидия. Те, кто сооружал это замечательное здание, столкнулись с чрезвычайно сложными строительными проблемами. Прежде всего Эрехтейон должен был связать воедино несколько святилищ, давно существовавших на своих ритуально-неприкосновенных местах, к тому же располагавшихся на разных уровнях. Строителям пришлось практически оставить этот неприкосновенный рельеф площадки и возводить храм из частей, сооружаемых на разной высоте. В результате появилось весьма сложное здание с четырьмя портиками, которое не имеет аналогов в греческой архитектуре [5]5
  По некоторым сведениям Эрехтейон не достроили, иначе его архитектура оказалась бы еще более сложной.


[Закрыть]. Например, восточной частью своей южной стороны Эрехтейон соединяется с северо-восточным углом фундамента Гекатомпедона; также невидимо он сохраняет связь с камнями царского дворца микенских времен.

Фриз, опоясывавший Эрехтейон, представлял собой сплошную ленту из темно-синего элевсинского мрамора, украшенного скульптурным рельефом из желтоватого паросского мрамора. Между центральной дверью северного портика и дверью портика кариатид находилось продолговатое помещение. С внутренней стороны его западной стены располагался колодец-расщелина, через которую можно было видеть «море Эрехтея» – источник соленой воды. Возле западной стены храма и находится святилище Пандоры, в котором растет священная олива, подаренная Афиной. Дерево всегда оставалось такой же величины, каким впервые появилось после удара копья богини. Предание повествует, что на следующее утро, после того как в 479 году до нашей эры священную оливу сожгли персы, она дала мощный побег и за ночь выросла на 45 сантиметров.