Текст книги "Межполушарные асимметрии и индивидуальные различия человека"

Автор книги: Н. Москвина

Соавторы: Виктор Москвин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Н. В. Москвина, В. А. Москвин
Межполушарные асимметрии и индивидуальные различия человека

Издание осуществлено при финансовой поддержке Российского Гуманитарного Научного Фонда (проект № 11-06-16044-д)

Рецензенты:

доктор психологических наук, профессор М.К. Кабардов

доктор психологических наук, профессор А.М. Черноризов

Памяти профессора Хомской Евгении Давыдовны посвящается

От авторов

В предлагаемой вниманию читателей монографии рассмотрены вопросы связи межполушарных отношений с индивидуальными различиями человека. Несмотря на то, что проблема функциональных асимметрий (как человека, так и животных) исследуется уже не одно десятилетие, интерес к ней не ослабевает. В России она активно разрабатывается специалистами разных направлений нейронауки (психологами, физиологами, нейропсихиатрами) в научных центрах Москвы, Санкт-Петербурга, Иркутска, Новосибирска, Краснодара, Самары, Оренбурга, Ростова-на-Дону, Ярославля и ряда других городов.

Предметом исследования данной работы явились индивидуальные различия субъективной реальности человека, обусловленные его межполушарными асимметриями (особенностями строения мозга). В монографии изложены результаты исследований в этой области, проведенные авторами и их учениками. Работа является частью системных исследований латеральной индивидуальности человека, разрабатываемой в рамках дифференциальной психофизиологии и нейропсихологии индивидуальных различий совместно с факультетом психологии МГУ им. М.В. Ломоносова под общим руководством проф. Е.Д. Хомской. В монографии подводится итог 25-летних исследований авторов в данной области.

Говоря о начале теоретических подходов к разработке этого направления отечественными учеными, можно упомянуть о том, что 24 ноября 1974 г. на заседании кафедры нейро– и патопсихологии факультета психологии МГУ им. М.В. Ломоносова по вопросу об отношении нейропсихологии к проблеме личности выступил профессор А.Р. Лурия. Им впервые было высказано мнение о том, что назрела необходимость постановки вопроса об отношении нейропсихологии к проблеме личности.

Обращению к теме функциональных асимметрий во многом способствовало наше знакомство с проф. А.П. Чуприковым (одним из основателей такого направления, как нейропсихиатрия), который своим научным энтузиазмом буквально заражал окружающих интересом к проблеме исследования латеральных особенностей человека; за что авторы хотят выразить ему искреннюю благодарность.

Монография посвящается нашему научному руководителю и неизменному консультанту (не только в науке) профессору Евгении Давыдовне Хомской, которой, к сожалению, уже нет с нами. Ее поддержка, терпеливое, доброе и внимательное отношение помогали осваивать, развивать это направление и во многом способствовали нашему становлению в научном плане.

Авторы хотели бы также поблагодарить сотрудников факультета психологии МГУ им. М.В. Ломоносова – Е.А. Климова, А.Г. Асмолова, Б.С. Братуся, А.Н. Гусева, В.В. Николаеву, Н.К. Корсакову, В.В. Лебединского, Т.В. Ахутину, В.А. Иванникова, Н.Н. Данилову, А.Ш. Тхостова, А.М. Черноризова, Д.А. Леонтьева и многих других – всех тех, с кем довелось общаться и консультироваться в процессе работы над монографией. Всем им выражаем свою искреннюю признательность и благодарность за высказанные советы и пожелания.

Мы надеемся, что монография будет представлять интерес не только для психофизиологов, медицинских психологов, но также и для психологов других направлений, нейрофизиологов, клиницистов, педагогов и представителей родственных специальностей. Результаты исследований, приведенные в монографии, могут быть использованы в целях дифференциальной диагностики, при проведении профконсультационных и профориентационных мероприятий, в целях профотбора, при реализации принципов дифференцированного обучения, они могут быть полезны как ученым, так и практикующим психологам. Данные, изложенные в монографии, могут быть использованы в курсе преподавания общей и дифференциальной психологии, дифференциальной психофизиологии, а также в курсе нейропсихологии индивидуальных различий.

Глава 1. Проблема связи функциональных асимметрий с индивидуальными особенностями человека

Дифференциальная психология и психофизиология занимают важное место в психологической науке. Индивидуальные различия человека проявляются в познавательных психических процессах, в особенностях темперамента. Без учета этих различий невозможно осуществление самых разнообразных видов деятельности (в том числе, и успешная реализация образовательного процесса).

Одна из первых моделей индивидуальных различий была основана на представлениях о четырех типах темперамента (холерик, сангвиник, флегматик и меланхолик), выделенных еще в V в. до н. э. Гиппократом и получивших затем дальнейшее развитие в трудах древнеримского врача Галена (II в.), а в последующем – и в работах философа Иммануила Канта. В III в. до н. э. древнегреческий философ Феофраст раскрыл термин «характер» и дал зарисовки 30 черт личности, что свидетельствует о наличии интереса к проблеме индивидуальности уже в то время. Тем не менее, только вторая половина XIX в. является временем возникновения не только общей психологии, но также психодиагностики и психологии индивидуальных различий, основателем которой считается английский исследователь Ф. Гальтон. Его работы впервые доказали факт существования индивидуальных различий и возможность их экспериментальной диагностики. Однако окончательное оформление дифференциальной психологии связано с именем немецкого психолога В. Штерна, который в 1911 г. опубликовал научный труд под названием «Дифференциальная психология и ее методические принципы». В нем впервые были сформулированы основные проблемы изучения индивидуальных различий и методология их исследования (см. Егорова , 1997).

Один из первых психологов – создатель экспериментальной психологии В. Вундт – рассматривал темперамент как предрасположенность к аффекту. Он выделял такие биполярные свойства, как «сила» и «стабильность» эмоциональных реакций. Его модель также была основана на представлениях о четырех гиппократовских типах темперамента. Известна типология французского врача Клода Сиго, который выделял четыре типа телосложения (дыхательный, пищеварительный, мускульный и мозговой), связанных с темпераментальными характеристиками. В дальнейшем немецкий исследователь Э. Кречмер, на основе изучения индивидуальных особенностей в телосложении, выделил четыре конституциональных типа: лептосоматик, пикник, атлетик и диспластик. Эти типы коррелировали, в свою очередь, со следующими типами темперамента: шизотимическим, циклотимическим и иксотимическим. Связь между типами телосложения и определенными психическими свойствами Э. Кречмер объяснял химическим составом крови и особенностями гормональной системы. В начале 40-х годов XX столетия в США получила распространение концепция темперамента У. Шелдона, который выделил три соматотипа – эндоморфный, мезоморфный и эктоморфный, связанных с преимущественным развитием того или иного эмбрионального слоя (эндодермы, мезодермы или эктодермы). Этим соматотипам соответствуют определенные типы темперамента – висцеротония, соматотония и церебротония (см. Стреляу , 1982).

В психологии хорошо известны такие факторы индивидуальности, как «экстраверсия – интроверсия» К. Юнга, которые в последующем были дополнены биполярной шкалой «нейротизм – психическая стабильность» Г.Ю. Айзенка.

И.П. Павлов (1951) выделял четыре типа темперамента с учетом таких понятий, как «сила – слабость» нервной системы, и на основе рассмотрения особенностей баланса процессов возбуждения и торможения. Им также была создана и другая концепция индивидуальности, основанная на понятиях о I-ой и II-ой сигнальных системах и выделяющая такие типы индивидуальности, как «художественный» и «мыслительный».

В дальнейшем были разработаны факторные теории темперамента, основу которых заложили работы голландских психологов Г. Хейманса и Е. Вирсма, позволившие выделить следующие параметры индивидуальности: «эмоциональность – отсутствие эмоциональности», «активность – пассивность» и «первичная функция – вторичная функция» (отмечается корреляция последней пары с параметрами «экстраверсии – интроверсии»). Английский психолог С. Берт с использованием факторного анализа выделил три основных фактора темперамента: фактор 1 – «общая эмоциональность – эмоциональная неустойчивость», фактор 2 – «стенические (экспрессивные) – астенические (заторможенные) эмоции», фактор 3 – «положительные эмоции – отрицательные эмоции». В дальнейшем Дж. Гилфорд предложил 13-факторную теорию структуры темперамента, которая разрабатывалась им более 20 лет. Были выделены такие факторы, как «общая активность», «доминантность», «мужество», «уверенность в себе», «спокойствие (самообладание)», «общительность», «рефлексивность», «депрессия», «эмоциональность», «сдержанность», «беспристрастность», «доброжелательность», «терпимость (кооперативность)». Ученицей Гилфорда К. Лоуэли с помощью факторного анализа в дальнейшем было выделено четыре суперфактора: «вспыльчивость – сдержанность», «реализм», «эмоциональность», «социальная адаптируемость». Р. Кэттелл в последующем создал личностный опросник, диагносцирующий 16 параметров индивидуальности, выделенных также на основе факторного анализа и в настоящее время широко использующийся в психодиагностике (см. Стреляу , 1982).

Можно также упомянуть о типологиях акцентуаций личности, обоснованных немецким психиатром К. Леонгардом и отечественным психиатром А.Е. Личко. Методики, созданные на основе концепций акцентуаций личности, в настоящее время достаточно активно используются в психодиагностической работе, в том числе и школьными психологами для диагностики индивидуальных особенностей подростков с девиантным поведением.

Приведенное многообразие типологий индивидуальности и темперамента свидетельствует о сложности данной проблемы. Четыре гиппократовских типа в последующем были оценены клиническими психологами как «блестящее открытие», и эти типы, безусловно, доказали свое право на существование. Также вполне правомерно говорить о наличии дихотомии типов темперамента по К. Юнгу и Г. Айзенку – «экстраверсия – интроверсия». В то же самое время, все богатство индивидуального многообразия типов человека, конечно, нельзя описать одними только этими типами, поскольку существуют смешанные и переходные варианты индивидуальности. Следует полагать, что типологии других авторов также содержат в себе рациональные зерна истины. Сложность типологий индивидуальности зависит от той системы оценок, которые применяются; то есть чем больше признаков мы вводим и учитываем, тем более сложной становится система измерений свойств индивидуальности. Четыре типа высшей нервной деятельности, выделенные И.П. Павловым, коррелируют с типами темперамента Гиппократа, подводят под них естественнонаучное объяснение с точки зрения физиологии высшей нервной деятельности (ВНД). В то же самое время предложенные И.П. Павловым критерии позволяют выделить не только три сильных типа ВНД, но (потенциально) и три слабых. В эпоху расцвета павловской физиологии существовали типологии индивидуальности, которые (с учетом введения дополнительных критериев) позволяли выделить 72 типа ВНД.

В свое время профессор Б.В. Зейгарник говорила о недостаточной разработанности в отечественной психологии собственной типологии индивидуальности ( Зейгарник , 1982). Выдающийся отечественный психолог, основатель нейропсихологии проф. А.Р. Лурия также говорил о необходимости разработки нейропсихологических подходов к проблеме личности, к проблеме индивидуальности ( Лурия , 1984). Необычайно плодотворной в этом плане оказалась его концепция о парциальном доминировании отдельных зон мозга. Опыт апробации критериев диагностики парциальных асимметрий по А.Р. Лурия (1969) и выявление их корреляций с особенностями эмоционально-личностной сферы, когнитивных и регуляторных процессов позволили в последующем подойти к созданию нейропсихологической типологии индивидуальных особенностей человека ( Москвин , 1986, 1988, 1990; Хомская, Ефимова, Будыка, Ениколопова , 1997).

В последнее время проблема изучения функциональных асимметрий мозга (ФАМ) человека привлекает внимание все большего числа ученых как за рубежом, так и в России. Если первоначальные исследования базировались на диагностике локальных поражений мозга, связанных с ними феноменах и строились по схеме «от специфики повреждений к поведенческим коррелятам», то в последние десятилетия произошла переориентация исследований от патологических явлений к изучению ФАМ здорового человека (особенно в связи с разработкой методик исследования ФАМ), что изменило логику исследований. Изучение патологии начинает использоваться для понимания организации и функционирования высших психических функций здорового человека. Вводится термин «когнитивная нейропсихология» ( Seron , 1982). С 1984 года в США начинает издаваться новый ежеквартальный журнал «Cognitive neuropsychology», публикующий материалы исследований по данной тематике.

Говоря о предыстории возникновения и развития данного направления, можно сказать, что подход к проблеме изучения связи ФАМ с индивидуальными особенностями был предопределен пионерскими экспериментами Р. Сперри и Р. Майерса, которые начали расщеплять мозг на кошках (посредством перерезки хиазмы), и далее были продолжены Р. Сперри и М. Газзанига. С 1961 г. нейрохирурги П. Фогель и Дж. Боген начали проводить подобные операции на людях (по медицинским показаниям), и к 1972 г. уже было оперировано 10 больных ( Газзанига , 1974). В дальнейшем Дж. Боген ( Bogen , 1969) при психологическом исследовании больных, перенесших комиссуротомию, обнаружил, что у них существует как бы две изолированные сферы мышления и сознания. Левое полушарие оказалось функционально связанным с использованием вербальных символов, логикой и анализом, а правое – с перцепцией зрительных, пространственных, кинестетических стимулов, с восприятием музыки, что было обозначено соответственно как «пропозиционное» и «оппозиционное» мышление ( Bogen, Dezure, Ten Houten, Marsh , 1972). Впервые было выдвинуто предположение о связи этих типов мышления с концепцией И.П. Павлова о художественном и мыслительном типах высшей нервной деятельности человека, определяемых, соответственно, преобладанием первой или второй сигнальных систем. Таким образом, можно считать, что одна из первых работ в области изучения связи ФАМ человека с индивидуальными различиями принадлежит Дж. Богену.

Вместе с тем, еще раньше М. Дей также указывал на связь латеральных движений глаз с индивидуальными различиями в реализации процессов внимания, мышления и тревоги. При этом считалось, что левонаправленные движения глаз соответствуют активации правого полушария и процессов тревоги, а праволатеральные – активизации процессов внимания и функций левого полушария ( Day , 1967, 1969). Существуют отличия в активизации полушарий в зависимости от характера предъявленной задачи – зрительно-пространственной или вербально-логической. В последующем метод латеральных движений глаз (ЛДГ-метод), так же как и метод регистрации поворота головы в целом, стали широко использоваться в зарубежных нейропсихологических исследованиях в качестве индикатора церебрального доминирования ( Kinsbourne , 1972; Drake , 1984).

Особенности нейропсихологической организации мозга и определяемые ею индивидуальные различия были в дальнейшем подтверждены и другими исследователями (см. Москвин , 2002).

В ряде иных зарубежных работ связи латеральных признаков с индивидуально-психологическими особенностями первоначально выявлено не было. Так, Д. Вудс и К. Оппенгеймер исследовали 225 студентов-психологов младших курсов (мужчины в возрасте 18–20 лет). «Рукость» определялась с помощью опросника из 10 пунктов. Оценивалось предпочтение руки при письме, пользование вилкой, ножницами и т. п., регистрировались латеральные движения глаз (ЛДГ-метод) в ответ на нейтральные и эмоциональные вопросы. При этом левые движения глаз, как уже отмечалось, соответствуют правополушарной активации и наоборот. Одновременно использовался «тест на вращение», или «Blau-тест», который определяет способность чертить круги в заданном направлении – по ходу часовой стрелки или наоборот. T. Блау ( Blau , 1977) считает эту пробу валидным поведенческим индикатором для выявления психопатологии (как проявления рассогласованности межполушарного взаимодействия). Для исследования индивидуально-психологических особенностей использовались опросники Спилбергера и Левинсона – Готмана. Первый содержит в себе шкалы реактивной и личностной тревожности, второй направлен на выявление уровня социальной компетенции (фактической и декларируемой). Данные эксперимента подтвердили валидность Blau-теста, как индикатора особенностей межполушарного взаимодействия. Достоверных различий по шкалам опросников выявлено не было ( Woods, Oppenheimer , 1980).

Ф. Альбертц и Т. Токко при исследовании здоровых и отстающих в обучении детей также применяли Blau-тест. Изучались особенности латеральной организации мозга в связи с эмоциональными нарушениями, существенной связи между ними выявлено не было ( Alberts, Tocco , 1980). В исследовании, проведенном английскими психологами, у 70 испытуемых изучалась взаимосвязь показателей рукости (леворукости, праворукости и смешанной рукости) с уровнем тревожности, определяемой с помощью шкалы Тейлор. В целом, показатель тревожности у женщин был выше, чем у мужчин. У испытуемых со смешанной рукостью наблюдались более низкие показатели тревожности, чем у леворуких или праворуких. Предполагается, что это могло быть обусловлено особой тактикой испытуемых со смешанной рукостью – отказом от выбора крайних ответов и оценок, что также определило и включение этого типа испытуемых в группу со смешанной рукостью ( Wienrich, Wells, Mc Manus , 1982).

В другой аналогичной работе у 786 испытуемых изучалась взаимная связь черт личности, определяемых с помощью опросника Айзенка, с предпочтением руки. Было выявлено, что уровень невротизации у женщин был в целом выше, чем у мужчин. Показатели нейротизма у мужчин-правшей имели более низкие величины, чем у левшей или амбидекстров. У женщин значимой корреляции между рукостью и показателями личностных свойств выявлено не было ( Mascie-Taylor , 1981). В последующей работе этого направления также исследовалась связь рукости с тревожностью, измеряемой с помощью опросника Спилбергера. Было обследовано 247 испытуемых, исследование продолжалось 4 года, однако связи между предпочтением рукости и тревожностью обнаружено не было ( Beaton, Moseley , 1984). Вместе с тем, в этом же году вновь появляется сообщение по исследованию связи латеральности и эмоциональности с восприятием сердцебиений. Для оценки ФАМ использовались латеральные движения глаз. Было установлено, что испытуемые с левонаправленными ЛДГ отличались повышенной эмоциональностью и тревожностью, которые измерялись с помощью опросников Айзенка и Спилбергера ( Montgomery, Jones , 1984).

Имеются данные исследования этой проблемы с помощью более сложных тестов. Так, К. Ватсон и П. Вассар исследовали с помощью MMPI индивидные особенности у 759 больных алкоголизмом от 60 лет и ниже, в числе которых было 687 праворуких и 72 леворуких. Было проведено два анализа: для левшей и правшей по всей выборке в целом и отдельно для левшей и 615 женатых праворуких (с учетом фактора семьи). Особое внимание было обращено на 4, 8 и 9 шкалы («психопатизация», «шизоидность», «гипоманиакальность») в связи с сообщениями о связи леворукости с делинквентным поведением. Достоверной зависимости между рукостью и шкалами MMPI выявлено не было. Авторы сделали предположение, что предыдущие сообщения о связи леворукости с антисоциальным поведением в большей мере могли быть обусловлены наличием у обследованных испытуемых органических поражений мозга при родовых травмах. Вместе с тем, авторы указывают на необходимость продолжения работ в этой области ( Watson, Vassar , 1983).

Первое обширное исследование взаимосвязи рукости с чертами темперамента было проведено психологами Мичиганского университета во главе с Э. Харбургом ( Harburg, Roeper, Ozgoren, Fildstain , 1981). Всего было исследовано 1153 мужчин и женщин, из них 119 леворуких. Обследуемые были разбиты на две возрастные группы: в первую вошли испытуемые от 18 до 39 лет, во вторую – от 40 до 70 лет. Рукость выявлялась с помощью показателя инвертированности письма. Для определения черт темперамента использовался опросник EASI Басса – Пломина и опросник Айзенка. Первый включал в себя 4 независимых фактора: эмоциональность, активность, социабельность, импульсивность. В исследовании применялся модифицированный вариант этого теста, в котором с помощью кластерного анализа были выделены дополнительные подшкалы.

Обработка результатов позволила установить в первой возрастной группе у леворуких мужчин достоверное преобладание высоких показателей по фактору «общей эмоциональности», а также в подшкалах «страх» (боязливость, подверженность страхам) и «гнев» (эмоциональная несдержанность). Также было отмечено достоверное снижение показателей по шкалам «социабельность» (социальная адаптированность), «выдержанность» (уровень самоконтроля) и по шкале «экстраверсия» Айзенка. Среди женщин первой возрастной группы достоверные различия у леворуких были выявлены только по фактору «общей эмоциональности», что свидетельствовало о большей эмоциональности леворуких женщин по сравнению с праворукими. Во второй возрастной группе у леворуких женщин была выявлена большая экстравертированность по Айзенку, среди мужчин различий выявлено не было.

Результаты исследования позволили установить связь между леворукостью и темпераментом, особенно среди лиц молодого возраста. В целом, леворукие оценивали себя более эмоциональными и в то же время социально менее адаптированными по сравнению с праворукими. Выявленные корреляции авторы пытаются объяснить фрустрирующим воздействием на леворуких праворукой социокультуральной средой, что приводит к нарушениям в развитии личности. В качестве другого объяснения предполагается, что генетически обусловленная повышенная эмоциональность леворуких усиливается негативным социальным отношением к ним со стороны праворукой среды (так называемый «декстрастресс»). Это может индуцировать еще большую эмоциональность и вызывать ответные антисоциальные реакции, злоупотребление алкоголем. Исчезновение корреляций между рукостью и темпераментом в старшей возрастной группе авторы объясняют постепенно происходящим процессом социальной адаптации леворуких после 40 лет. Авторы отмечают трудности исследования леворуких, поскольку в процентном отношении их число значительно меньше праворуких.

Другой большой работой в этом направлении является исследование профессора психологии Киотского университета Набору Сакано ( Sakano , 1982), который провел лонгитюдное исследование связи индивидуально-психологических черт с особенностями церебрального доминирования на большой выборке испытуемых разных возрастных групп (всего около 2 тысяч испытуемых). Латеральное предпочтение определялось с помощью критериев А.Р. Лурия (1969) на скрытое левшество, в которые входили тесты на определение доминирующего пальца в пробе «переплетение пальцев», локтя в пробе «перекрест рук» и ведущего глаза. Испытуемые с правым показателем в пробе «перекрест рук» (при выполнении которой сверху оказывается локоть правой руки) рассматривались как «латентноправорукие», а испытуемые с левым доминирующим показателем в пробе «перекрест рук» определялись как «латентнолеворукие».

Латеральные профили испытуемых измерялись в системе «палец – локоть – глаз» и сопоставлялись с данными опросника когнитивного типа Н. Сакано, который был разработан им исходя из концепции И.П. Павлова о мыслительном и художественном типах ВНД. Опросник содержит в себе 6 пар вопросов, позволяющих отнести испытуемого к одному из этих типов индивидуальности. Художественный тип описывался как обладающий яркими эмоциями, чувствительный, эмоционально неустойчивый, обладающий богатым воображением, наглядно-образным мышлением, отсутствием детального анализа настоящего и прогнозирования будущих событий, в выборе профессий предпочитающий гуманитарные науки (литературу, историю, искусство). Мыслительный тип соответственно характеризуется как склонный к анализу и систематизации фактов, предпочитающий абстрактные понятия и теоретические науки, обладающий большей сдержанностью эмоций и способностью к их контролю, лучшей вербальной памятью.

После проверки валидности критериев А.Р. Лурия на большой выборке (около 2 тысяч испытуемых от школьников до взрослых) исследовалась взаимосвязь этих критериев с опросником когнитивного типа Н. Сакано. Были получены следующие результаты:

В общей популяции населения (японской) скрытые лево– и праворукие распределены приблизительно равномерно в пропорции 1:1.

У испытуемых 8–16 лет связи между латентной рукостью и показателями интеллекта или между когнитивным типом и показателями интеллекта выявлено не было.

В двухлетнем лонгитюдном исследовании около 500 испытуемых 13–15 лет было установлено, что неустойчивость латентной рукости тесно связана с плохими показателями в интеллектуальных тестах и школьной успеваемости. Шестилетнее лонгитюдное наблюдение 60 испытуемых 9–15 лет показало, что наиболее низкие показатели наблюдались у детей с неустойчивой латентной рукостью.

Мальчики с латентной леворукостью лучше справлялись с пространственными заданиями, чем с вербальными, в то время как девочки с латентной праворукостью лучше справлялись с вербальными заданиями, чем с пространственными (двухлетний лонгитюд). Аналогичный результат был получен в шестилетнем лонгитюдном исследовании детей 13 лет.

Студенты старших курсов гуманитарных факультетов Киотского университета чаще всего относились к художественному типу, тогда как студенты факультетов естественных наук в большинстве своем принадлежали к мыслительному типу.

В целом, среди студентов старших курсов латентнолеворукие чаще принадлежали к художественному типу, а латентноправорукие – к мыслительному.

Женщины чаще относились к художественному типу, в то время как мужчины – к мыслительному.

Во всех экспериментах, где были получены достоверные различия, проба «перекрест рук» была наиболее эффективной в качестве показателя скрытой рукости (по сравнению с пробой «переплетение пальцев»).

Вторая часть исследования Н. Сакано состояла из 5 экспериментов. В трех из них приняли участие студенты-мужчины Киотского университета, которые осуществляли определение временнóго порядка предъявления с помощью тахистоскопа, следующих одна за другой с коротким интервалом, бесструктурных сфокусированных вспышек (длительность 60 мсек, с интервалом в 1 сек) в доминирующие левые или правые полуполя зрения (при ведущем левом или правом глазе). От испытуемых требовалось ответить, какая из вспышек следует первой? В первом эксперименте предъявлялись конкурирующие вербальные или пространственные задания, было подтверждено, что на оценку определения порядка предъявления вспышки влияла сопутствующая полушарная активация вербальными или пространственными заданиями (в зависимости от характеристики стимула). По мнению Н. Сакано, это позволяет говорить о том, что методика определения временнóго порядка предъявления стимула является полезным инструментом для измерения полушарного преобладания. Второй эксперимент был связан с различными комбинациями вербальных и моторных реакций и их связями с латентной рукостью. Было установлено, что латентнолеворукие показали лучшие результаты обнаружения порядка предъявления стимула при левом ведущем полуполе зрения, особенно путем моторного реагирования левой рукой, в то время как латентноправорукие лучше осуществляли определение порядка предъявления стимула при правом ведущем полуполе зрения, особенно путем словесного реагирования.

В третьем эксперименте в ответ на вспышки регистрировались зрительные вызванные потенциалы с отведением F3, F4 и C3, C4. У латентноправоруких амплитуда вызванных потенциалов P300 с отведений F3/F4 была выше при ведущем правом зрительном поле, чем при ведущем левом. У латентнолеворуких обратной зависимости выявлено не было. У латентноправоруких состояние компонента N200 при доминировании правого зрительного поля было короче при отведении C3, чем при отведении C4, а при доминировании левого зрительного поля – короче при C4, чем при C3. Для латентнолеворуких, однако, подобные результаты были получены только при ведущем левом зрительном поле.

В четвертом эксперименте с дошкольниками и в пятом со студентами университета проводился модифицированный тест кратковременной памяти по Милнеру. Были получены следующие результаты: латентноправорукие, как дети, так и взрослые, показали лучшие результаты в вербальных заданиях, в то время как латентнолеворукие проявили лучшие способности в зрительно-пространственных. В экспериментах на исследование кратковременной памяти студенты-женщины лучше справлялись со зрительно-пространственными заданиями, чем мужчины, особенно когда доминирующей латентной рукой была левая. Среди дошкольников половых различий выявлено не было.

Во всех вышеперечисленных экспериментах проба А.Р. Лурия «перекрест рук» была единственным эффективным показателем скрытой рукости. Исходя из данных эксперимента 3 на вызванные потенциалы и экспериментов 4 и 5 на исследование кратковременной памяти по Милнеру, Н. Сакано был сделан важный, по его мнению, вывод о том, что латентная рукость, выявляемая с помощью этой пробы, связана исключительно с функциями лобных долей. Таким образом, результаты проведенных исследований свидетельствовали о том, что проба «перекрест рук» является лучшим критерием для определения латентной рукости и относительного доминирования лобных отделов мозга.

Н. Сакано, в целях дальнейшей валидизации критериев А.Р. Лурия, также было проведено кросс-культуральное исследование на немецкой популяции. Всего было исследовано 260 мужчин и 460 женщин – от дошкольников до студентов факультетов истории и литературы, физики и математики, медицины, психологии и педагогики с помощью описанного набора методик.

Одним из более интересных различий между японскими и немецкими студентами явилось то, что у немецких студентов была выявлена более сильная тенденция к латентной леворукости как в пробе «перекрест рук», так и в пробе «переплетение пальцев». По обоим пробам около 60 % немецких студентов были латентнолеворукими и 40 % – латентноправорукими. Что касается японских студентов, то у них это соотношение составило 50:50. Таким образом, результаты валидизации пробы «перекрест рук» на немецкой популяции в основном соответствовали результатам ее апробации на японской, однако отличались еще и тем, что латентнолеворукие немцы-мужчины обнаружили более сильные признаки доминантности левого глаза – 80 %. Данные применения опросника Н. Сакано показали, что немецкие студентки-женщины в большинстве своем относились к художественному типу. Мужчины с чисто левополушарным типом церебрального доминирования в большинстве своем принадлежали к мыслительному типу при сравнении с чисто правополушарным типом доминирования, тогда как у женщин эта разница статистически была недостоверной. По мнению автора, это, как и данные, полученные в других исследованиях, хорошо соответствует современному представлению о том, что психические функции у женщин менее латерализованы (то есть представлены более билатерально) по сравнению с мужчинами.