Текст книги "Палач 1. Попаданец (СИ)"

Автор книги: Н Свистунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Annotation

Как понятно из рабочего названия эта книга про попадана из нашего мира в другой, придуманный мной. Этот мир называется Талиса и в нем все, похоже, но немножко не так как у нас. В этом мире будут соседствовать магия и наука, так что героя ждёт множество соответствующих приключений. Он станет не только источником новых знаний, но и объектом охоты для тех, кто хочет, что бы знания нашего мира принадлежали именно им несмотря ни на что. За него будут бороться спецслужбы ведущих государств, но их борьба в итоге станет просто фоном для основных приключений.

Свистунов Н Н

Свистунов Н Н

Палач 1. Попаданец

Палач 1: Попаданец.

Аннотация:

Как понятно из рабочего названия эта к нига про попадана из нашего мира в другой, придуманный мной. Этот мир называется Талиса и в нем все, похоже, но немножко не так как у нас. В этом мире будут соседствовать магия и наука, так что героя ждёт множество соответ с твующих приключений. Он станет не только источником новых знаний, но и объектом охоты для тех, кто хочет, что бы знания нашего мира принадлежали именно им несмотря ни на что . За него будут бороться спецслужбы ведущих государств, но их борьба в итоге станет просто фоном для основных приключений.

Мир Земля. Где-то под Парижем. Вечер. Точное время не имеет значения.

Это была обычная ночь середины лета. Стояла самая теплая пора в году, но в моем летнем доме, окруженном садами со всех сторон, было все же достаточно прохладно. Измученный изнуряющей жарой парижской квартиры, с который не справлялся даже кондиционер, я спал здесь просто превосходно. Так превосходно, что впервые в жизни не почувствовал опасности и подпустил её так близко. А может то была и не усталость, а незаметно подкравшаяся старость, но итога это не меняет.

Они действовали быстро и тихо. Обезвредили простую стандартную сигнализацию от воров и обошли пару моих личных заготовок, так словно ставили их сами. Ничего не пискнуло и не брякнуло. Никто не топнул. Словно невидимые призраки они прошли через весь дом. Отличные специалисты, возможно даже лучше чем был я в свои самые лучшие годы. Я так совершенно ни о чем и не заподозрил, пока тихо скрипнув, не открылась дверь спальной. Дверь не могла не скрипнуть, я позаботился об этом дополнительно и даже эти гости ничего не смогли поделать.

Уже не тот, но все еще достаточно острый слух пробудил от крепкого, но чуткого сна при знакомом скрипе. Успел открыть глаза и, выхватив из-под подушки пистолет, скатиться с кровати, но это не помогло. На пол я упал уже с дротиком в плече. Махнув рукой, сбил проклятую штуковину. Бесполезное злое действие. То, что было в этом богом проклятом устройстве, уже попало в организм и стремительно пожирало моё время.

Резко вскинулся, разряжая надежный и точный Heckler в пустой дверной проем. Продолжая движение, начатое на полу, бросился к окну и вышвырнул в него собственное словно катапультой. На мою беду оно было закрыто, но времени открывать его или хотя бы предварительно разбить, совершенно не было. Пара стекляшек впилась в кожу, но мне было не до этих мелочей. Крупных порезов и сильных кровотечений нет, а с порой царапин можно будет разобраться и позже. Позже, если только уйду и выживу.

Спальня находилась на втором этаже и окно, соответственно, тоже. Не слишком высоко, но это если прыгать, подготовившись, а не вылетать, как попало да ещё при этом пытаться крутить головой на все 360 градусов в поисках возможных противников. Приличное время не стриженый газон упруго и при этом довольно мощно толкнул в бок, заставив меня издать нечто похожее на тихое кваканье. Хорошо хоть ребра выдержали и не затрещали. Со сломанными ребрами больно не побегаешь.

Как следует, порадоваться своему счастью не успел. Ещё два укола в прикрытое только трусами тело, но они не помешали мне откатиться за кусты. За слегка запущенным декоративным кустом рывком поднял себя на ноги и метнулся к ближайшему углу. Что-то ударило о стену, но выстрелов не было, и о стену бились явно не пули. Наверняка снова дротики с неизвестным содержимым. Хотя почему с неизвестным? Какой-то транквилизатор. Я уже чувствовал как на меня все сильнее и сильнее давит необоримая слабость.

Что за извращенцы? Раз уж нашли то почему не пуля? Почему не снайпер? От снайпера точно ни одна гимнастика и подготовки не спасет. Пуля в голову или в сердце и на этом все. Устроили загонную охоту, а ее устраивают только по серьезной причине. По крайней мере я так делал только если того требовали обстоятельства или условия договора.

В это трудно поверить, но вопрос о том кто на меня вышел, не стоял. Точнее он был последним, что занимало меня в тот момент. Врагов я за свои немалые годы накопил столько, что на полнокомплектный батальон хватит. И все враги такие что разговоры и игры совершенно неуместны. Там счёта такие, что узнай они кому нужно платить расчетом могла быть только смерть. Отсюда снова вопрос, что за дротики и что за извращенцы?

Бросок за угол был последним моим самостоятельным делом. Мощный транквилизатор, да не единожды вколотый все же свалил меня. Ноги подкосились, пистолет славно живой выскользнул из руки. Сначала упал на колени, а потом ткнулся лицом в газонную траву. Хороший препарат и надеюсь достаточно мощный, что бы после трёх уколов я умер от передоза. Последним что мелькнуло в моей голове перед тем как я провалился во тьму, было понимание того что лучше мне издохнуть прямо сейчас. Я ничего такого ради чего меня можно брать живым не знаю, так что пленить меня можно только ради пыток из мести или чего-то подобного. Кто знает, что приготовили для меня эти извраты с дротиками.

Тоже место. Немногим позже.

Не уверен, сколько прошло времени, но вряд ли мне позволили отдыхать слишком долго. Скорее всего, вкололи какой-то антидот, вернувший сознание, но не избавивший от сковывающей тела слабости.

Из-за мешка на голове ничего не видел, но ощущения подсказывали, что я все ещё в своём летнем доме. Руки были безжалостно вывернуты и стянуты за спиной. Не сказать, что бы я не испытывал ничего подобного, но боль есть боль. У нормального человека она никак не связана с комфортом и не может вызывать приятных ощущений. Я лежал на правом боку, и кафель холодил голую кожу. Я в собственной ванной или на кухне.

– Он очнулся, – уверенно сказал незнакомый мужской голос на совершенно чистом немецком. Судя по близости источника голоса, мужик стоял прямо надомной. Похоже, именно он только что вколол мне антидот.

– Это хорошо, – констатировал другой голос на том же языке и столь же незнакомый. Источник этого голоса был чуть в стороне. По всей видимости, второй страховал первого.

– Зови, – третий голос раздался с другой стороны и тоже с некоторого удаления. Страхуют с двух точек.

Послышались шаги, и обладатель второго голоса ушёл. Было самое время, что бы что-то предпринять, но это не освобождало меня от пут и даже не помогало преодолеть разлившуюся по всему телу слабость. Что они такое подобрали? Что за препарат и что за антидот? Соображаю не хуже чем обычно, а вот тело как безвольная тряпка. Сомневаюсь, что смог бы хоть что-то сделать даже не будь вполне профессионально связан.

К возвращающимся мужским шагам добавился музыкальный звук каблуков. Женщина и мужчина вдвоем вошли в комнату.

– Поставьте его на колени, – голос женщины звучал молодо, почти по девичьи, но, несмотря на молодость, обладал властной мощью.

Она кстати тоже говорила на немецком, словно на родном, но это ни на что не наводило. Среди моих врагов слишком много немцев что бы вот так вот запросто выяснить, кто из них может за этим стоять. Да и язык совершенно не показатель. Я сам владею четырьмя языками, так что не поймёшь какой из них мне, в самом деле, родной.

Меня схватили две пары рук и привели в требуемое положение. С головы сдернули мешок. Сделала это та самая вошедшая женщина. На вид лет 25 – 30 – кому как, а по мне так молода и красива, как первая любовь. Даже сочащаяся из выражения лица ненависть не делала её менее привлекательной. Кроме женщины в поле зрения никого не было. Повязавшая меня троица держалась позади. Двое придерживали, а третий наверняка страхует, целясь в затылок с некоторого расстояния.

– Я думала, будет сложнее, – женщина смотрела поверх моей головы, обращаясь к тем кто, скорее всего, был наемниками

– Мы оказались лучше, – меланхолично ответил ей один из мужчин.

У меня на этот счет было иное мнение, но я ничего не сказал. Приди я к ним, то наверняка порешил бы всех троих и ушел невредимым, но, к сожалению, ко мне пришли они. К этому визиту один старый пескотряс оказался не готов. Почувствовал себя пенсионером. Расслабился.

– Какой он седой, – с каким-то пренебрежением сказала она. – Почти старик, – одна рука подняла мою безвольную голову, и мы смогли посмотреть друг другу в глаза, – Помнишь меня? – красотка спросила и тут же ответила сама, не дав этого сделать мне. – Конечно, нет. Двенадцать лет прошло. Ты и папку-то наверно моего не помнишь. Зачем палачу запоминать каждую свою жертву, – она подняла голову, обращаясь к наемникам, и протянула руку. – Дайте нож, – в ее руку лег поданный за лезвие кухонный нож.

Мстительница задрала мою голову еще выше, открывая доступ к горлу, и взмахнула моим же кухонным ножом. Ножи у меня острые и боль была не сильнее чем когда порежешься при бритье. Женщина отпрянула, но не смогла увернуться от брызнувшей из отворенных артерий крови. Не опытная, но это не делает нанесенную ею рану менее смертельной. Тёплая жидкость залила мою грудь и потекла ниже, часть ее попала в горло и дыхательные пути, заставив меня забулькать при попытках дышать, но я чувствовал это все хуже и хуже. Вместе с кровью из меня вытекала жизнь и вытекала быстро. По большей части не в дыхательные пути и горло, а наружу, так что захлебнуться красной жидкостью мне не грозило. Голова опустилась, и взгляд уперся в растекающуюся по голубоватому кафелю темно алую и быстро густеющую лужу. Крови было как с зарезанной свиньи.

Испачкавшаяся мстительница ругалась, но и её голос становился все дальше и дальше, словно мы удалялись друг от друга, а небыли в пределах моей не такой уж большой кухни.

– ...Проклятый палач! Даже умирая, нагадил! Платье испачкала! – сдержанная ругань затихла совсем, по крайней мере, для меня. Я ещё успел подумать, что не зря она уже второй раз называет меня палачом. Да палач. Ничего нового. Меня вполне можно называть и так.

А потом мое сердце окончательно затихло, я в последний раз булькнул кровью, и пришла, не та, что костлявая и с косой, а самая настоящая смерть.

Мир Талиса. Рексария Волосия. Горы Хребет великана. Исследовательский центр N 12 расположенный в ущелье Ухань е совы. 11 часов 13.07.3567 по календарю святой империи (далее К.С. И . ).

Это было помещение с тщательно выбеленными каменными стенами и без малейшего намека на окна. Освещалось оно лампами накаливания. Крупные колбы с раскаленными спиралями обильно свисали с потолка, гнездясь в белых керамических патронах. Каждую лампу прикрывал каркас из тонких, но довольно прочных стальных прутьев и к каждой тянулись провода в плотной жёсткой оплетке.

Вдоль стен стояли столы и стеллажи с накрытыми белой тканью приборами и инструментами. Сквозь ткань было не рассмотреть, что именно спрятались там, но обводы некоторых вещей угадывались. Например, на одном из столов из-под покрывала явно проступали очертания баллона с каким-то газом. Может там был кислород, а может какое-то снотворное или вовсе ядовитое вещество. Были и другие массивные предметы, но их внешний вид и назначение оставались еще таинственнее, чем содержимое баллона.

Здесь собралось более десятка человек. Трое из них были в чистых белых халатах, чепчиках и защитных масках. Если судить по внешности, они являлись обыкновенными врачами. Им было более других свойственно подобное одеяние. Эти люди, в отличие от магов, практиковали лечение обычными способами и, несмотря на наличие, маги небыли обделены работой. Магов не так много, что бы их хватило на всех, да и не все маги, а только их малая часть умели лечить, а не убивать. К тому же магию можно было использовать не всегда и не на всех. На Талисе существовали места, где магия не работала, и были люди, на которых магия не действовала.

Ещё четверо присутствующих были облачены в одежды некромантов – просторные чёрные балахоны со скрывающими лица глубокими капюшонами. Отчего-то все некроманты не просто носили черное, а любили этот цвет и не любили показывать свои лица посторонним. Многие считали, что это, оттого что черный цвет смерти и на их лицах лежит ее печать. С цветом может и ошибались, но в их лицах действительно имелось что-то такое, что всегда выделяло людей работающих с мертвыми на фоне всех остальных.

Двое были в красном – цвет не врачей, а истинных целителей с магическим даром. Эти хоть носили капюшоны, но с легкостью показывали свои лица и красные свои одеяния одевали только в официальных случаях. Красный ими был выбран, оттого что это цвет крови, а значит и жизни, которую они призваны спасать. Не без оснований полагали, что спасти они любого кто еще не шагнул за грань смерти. Даже при самых страшных ранах и увечьях исцеляющий мог спасти. Были известны случаи, когда эти маги сращивали разорванные надвое тела. Они могли и старость отогнать, только было это гораздо сложнее, даже чем исцелить разорванного напополам.

Остальные люди в помещении были облачены в обычные гражданские сюртуки и военную форму. В форме было большинство оставшихся, а в сюртуках всего двое: некий наблюдатель от имперской канцелярии и тот, кого человеком уже не считали. Один из тех, что были в форме, носил на ней богатые украшения и знаки различия полковника, или если быть точным так бы его на земле. Тут его звание называлось совсем иначе, но перевести для землян его можно было только так. Ну а как еще назвать того кто может командовать воинским формированием аналогичного размера. Он непосредственно отвечал за все происходящее. Эрл Ван Будх являлся куратором именно этого проекта и если что в первую очередь звезды на мундир или шишки на голову должны были просыпаться именно на него.

Остальные в форме не участники проекта, но люди кровно в нем заинтересованные. Наблюдатели и прочие, прочие, прочие. Например, среди них был командующий ИЦ полковник эрл Паор Мома. Он был посвящён далеко не во все тонкости проекта и от него во время практической части ничего не зависело, но он проводился на объекте его подчинения так что он не мог не переживать за его успех или провал. На его долю шишек как впрочем, и звёзд тоже могло хватить с избытком.

Помимо простых людей и магов в комнате находилось существо, которое являлось скорее устройством, нежели человеком. Именно оно единственное, помимо канцелярского наблюдателя, и было облачено в сюртук. Это существо все же было сильно похоже на человека и когда-то именно им и являлось. Если быть точным он был мужчиной, осужденным за одно из тех преступлений, за которые осуждали на смерть. Таких преступлений было немало, и раньше пропадал большой массив человеческого ресурса, но выход был найден. Уже довольно давно существует практика замены умерщвления тем или иным способом на казнь куда более практичную и куда более страшную. Из этих осужденных делались безвольные неспособные соображать самостоятельно существа.

Сначала это были просто безмозглые люди с промытыми мозгами, но способные к тяжёлому физическому труду. Потом их стали изменять, приспосабливая под различные нужды. Именно из этого бывшего преступника сделали устройство способное не просто хранить в памяти то, что оно видело, но и показывать его посторонним. Для этого помимо стандартного перелопачивания мозга умелыми магами его наделили органом вывода хранящейся информации. На затылке этого мужчины под складками кожи напоминающими веки без ресниц располагался своеобразный мутный глаз, работавший наоборот. Он не подавал сигналы в мозг, а получал их оттуда и показывал изображение. За эти большие третьи "глаза" на затылке всех таких существ называли треглазами.

Треглаза расположили так, чтобы он видел стоящий в центре помещения массивный стол с телом человека расположенным на нем. Нижняя половина тела была прикрыта простыней, но даже так было видно, что это не просто крепкий и массивный мужчина. Этот человек был настоящим исполином. Его плечи были точно вдвое шире ширины плеч любого из присутствующих. Руки толщиной превосходили ноги нормальных людей, а пластины грудных мышц походили на пластины, выкрашенной в телесный цвет брони. Ростом великан несколько не соответствовал ширине. Всего-то на три головы выше самого высокого из собравшихся, а не в два раза как того требовали телесные пропорции. На фоне столь мощного тела венчавшая его голова вполне нормальных человеческих размеров казалась несколько маловатой.

С этой головы смотрело лицо молодого человека ещё не прожившего и трети жизни. Правильные черты, прямой нос и волевой подбородок с определённой долей вероятности предполагали аристократическое происхождение, но иногда случалось, что такие лица бывали не только у аристократа или хотя бы свободного кмета, а даже у закабаленного серва. Уши мужчины имели правильную форму и довольно плотно прилегали к голове. Голову покрывал короткий ёжик пшенично жёлтых волос.

Его могучая грудь не вздымалась, и кожа выглядела неестественно бледной, но на теле не было видно даже самых слабых следов тлена, словно великан был жив еще пару минут назад. Тлена не было, зато имелись шрамы. Эти шрамы хоть и оставлены не давно и после клинической смерти тела, но выглядели, будто были нанесены много лет назад. Исцеляющие маги и некроманты постарались и не просто залечили раны на мертвом теле, но и вовсе убрали все что смогли. Следы остались только от самых крупных вмешательств в организм, но и их было не мало. Похожий на звёздочку шрам слева на лбу. Ещё один пересекает горло от уха до уха. Третий тянется из-под мышек по бокам и пересекает грудь по краю последнего ребра. Четвёртый на животе крестом с центром в пупке. Больше видимых шрамов не было, но наверняка имелись ещё.

– Начинаем! – сказал будто в омут нырнул Ван Бух.

– Давно пора, – недовольно, но едва слышно буркнул второй поименованный выше эрл полковник.

– Работай. Воспоминаниям присвой название "Возрожденный воин воскрешение эксперимент N 1", – кто-то из присутствующих ткнул треглаза в бок и направил его голову на тело исполина. – Головой не двигай. Запоминай только то, что будет перед тобой, – добавил взявший на себя роль оператора человек.

Искалеченное хирургией и магией существо сосредоточилось на том, на чем ему велели. Складки кожи на затылке расползлись и оператору стал виден мутный глаз-монитор. Белая пелена, замутнившая гигантский белок стала расползаться по краям, а потом исчезла вовсе. Теперь можно было гарантировать, что все происходящее будет запечатлено для отчёта.

– Ну как там? – спросил один из врачей, не снимая маски.

– Нормально. Можно начинать, – ответил оператор и все началось.

Доктор без какой-либо суеты встал на передний план перед столом с "пациентом" и направил собственный взгляд в глаза треглаза.

– Я эрл Лиом Мащ старший врач и младший руководитель проекта "Возрожденный воин". Целью данного проекта является не просто подтвердить возможность возвращения в тело однажды утраченной жизни, а создать солдата с возможностями перекрывающими возможности обычных солдат, пусть даже и получивших достойную подготовку и самое кардинальное из возможных физических улучшений, – лорд сделал короткую паузу словно отделяя уже сказанное от того что ещё только собирался сказать. – Для этой цели врачами, исцеляющими магами и некромантами был подготовлен труп молодого мужчины. Мы не просто поддерживаем его в идеальном для воскрешения состоянии, а провели значительную модификацию, невозможную на живом человеке без катастрофических последствий. Добавлены новые мышечные сплетения, в тело пересажены дополнительные органы, изменен скелет, полностью переработана кровеносная система. В случае успеха мы ожидаем получения крайне выносливого, сильного, быстрого и живучего человека, – ещё одна разделительная пауза. – Мы приступили сразу к этому этапу не просто ради экономии времени, а ещё и потому что имели достоверно подтвержденные данные экспериментов Хейца Самка по прозванию Безумный. Этот превосходный некромант, несмотря на некоторые психические отклонения не единожды не просто создавал живой труп, а возвращал в тело поистине настоящую жизнь. До нас недошли его опытные образцы, но большая часть его записей была расшифрована и подтверждена теоретическими выкладками, – о некоторых моментах младший руководитель предпочел не упоминать. Учёные мужи не без оснований списывали эти моменты на безумства некроманта собственноручно уничтожившего все свои создания, несмотря на явные успехи. – Итак, мы приступает к практической стороне нашего эксперимента, – человек сделал шаг в сторону и подал знак исцеляющим магам.

Один из двух волшебников в красном шагнул к столу и откинул капюшон, явив миру лицо молодой девушки с золотыми кудрями волос. Девушка была совершенно без косметики, что являлось настоящим кощунством для любой знатной и для большинства просто свободных женщин с достатком, но это не умоляло её естественной аристократической красоты. Глядя в её лицо было совершенно понятно, что множество её предков по мужской линии являлись достаточно сильными людьми, что бы выбирать самых красивых женщин для продолжения своего рода. Поистине человеческая красота сложенная на генетическом уровне.

Прелестница полуприкрыла глаза позволив длинным ресницам коснуться друг друга, но не смежив век до конца, и потерла друг об друга поднятые на уровень груди ладони. В помещении запахло озоном, как бывает после сильной грозы. Послышался всем знакомый электрический треск. Часто использовали ток не магического происхождения и были соответствующие приборы, но делалось это только при отсутствии соответствующих магов, поскольку сила, порожденная ими, была не совсем обычным электричеством и гораздо лучше подходила для медицинских нужд.

Юная дама положила ладони на грудь исполина, и его тело тут же выгнулось дугой. Она отвела руки, и кто-то из врачей на секунду прилепил к коже пациента небольшой ручной прибор.

– Пульса нет, – объявил он, отцепляя устройство и отскакивая назад.

Другой врач моментально вколол в вену какой-то желтоватый препарат и уступил место девушке с все ещё бушующим на ладонях магическим электричеством. Тело подопытного снова выгнулось коромыслом.

– Пульса нет, – проверил тот же доктор, повторив процедуру с прибором.

Второй врач снова подступился со стеклянным шприцем и всадил длинную иглу в грудь в аккурат в сердце. В этот раз не желтая, а голубоватая жидкость перекочевала в пока не желавший оживать организм.

– Некросы, – младший руководитель поднял знак людям в чёрных балахонах.

Некроманты моментально встали квадратом по углам стола с мертвым великаном. Они подняли руки с раскрытыми ладонями над головой и забубнили речитатив своих мантр запретных и даже смертельно опасных для любого не связанного с не жизнью человека. В воздухе повисло напряжение. Он словно стал плотнее и гуще. Температура стала заметно понижаться, и дыхание экспериментаторов вскоре вызывало пар.

– Исцеляющий!

К управляющим смертью присоединился управляющий жизнью. Он так же вскинул руки и тоже забубнил одну из своих мантр. Исцеляющая прелестница с электричеством на ладонях в это время продолжала своё дело и не помогала собрату по ремеслу. Девушка снова пустила разряд и сделала шаг назад.

– Есть пульс! – радостно выкрикнул доктор с прибором и кое-кто облегченно выдохнул.

Тоже место. Тоже время.

– ...Verdammte henker! ...Verdammte henker! – несколько раз прозвучало даже не в ушах, а в разуме.

Что же это? Меня и в аду будет преследовать голос чьей-то прекрасной дочки рассчитавшейся за смерть отца? Хоть бы сказала, за кого именно она меня кухонным ножом по горлу ширкнула. Нет понятно, что я убил отца, раз она его упоминала, но для порядка могла сказать имя жертвы.

Так! Не понял! А я что мыслю?! Мыслю стопроцентно мертвый?!

Похоже, жизнь после смерти действительно существует. Сейчас черти разогреют сковороду подходящего размера или вскипятят котел, а может и вертел притащат. Нет уж только не вертел. Хотя кто меня спросит. Разогреют кривую железку с острым концом и как...

Разбушевавшееся воображение было остановлено какими-то радостными вскриками, на непонятном мне языке. Это не был ни один из четырёх хорошо известных мне языков. Этим языком я не владел даже фрагментарно. Скорее всего, я его вообще никогда и нигде не слышал, но тут вот так сразу стопроцентную гарантию было дать достаточно сложно.

Может особый язык чертей в аду?

Предположил и это вызвало невольную ироничную улыбку. Обычно я контролируют такие моменты, но сейчас почувствовал, как губы искривляет лёгкая ухмылочка. Моя улыбка вызвала новый приступ радости у окружающих и, судя по количеству шума, их было совсем не мало. Я с трудом разлепил налитые свинцовой тяжестью веки, что бы посмотреть на тех, кто меня окружал.

Вокруг действительно были не черти, а люди, но какие это были люди. Я не мог отнести их ни к одной известной мне расе и на полукровок они не походили. По крайней мере, те из них кто не прятал лица под капюшонами. Кожа относительно светлая, но имеет какой-то красноватый оттенок. Волосы светлых тонов. Уши прижаты, имеют совсем маленькие мочки и кончики, несколько сдвинутые назад к затылку. Лица с ярко выраженными скулами. Достаточно высокие лбы. Довершали облик глаза не азиатской и не европейской формы. Описать разрез их глаз не берусь, но только он выглядел на этих лицах естественно и делал их по-своему красивыми. Красивыми какой-то экзотической красотой. Этих экзотических красавцев было точно не меньше десятка. Наверное, даже десятка полтора бы набралось, но я не пересчитывал их по головам.

– Вы кто? Инопланетяне? – спросил я, совершенно точно понимая, что никакие они не пришельцы из космоса и ощущая с каким трудом мне даются слова на вполне привычном французском. Говорить на языке Гюго и Рембо, что несколько лет заменял мне родной, было так сложно, словно мышцы управлявшие языком вовсе не были к нему приспособлены. Знание-то никуда не делось, а вот многолетняя тренировка будто бы пропала.

Услышав мои слова люди снова загомонили. Кто-то бесцеремонно указал на меня пальцем. Все притихли, и заговорил этот с указующим перстом в чем-то до боли напоминавшем армейскую форму времен первой мировой войны. Китель синего цвета, а кепи и штаны желтые. Коричневые сапоги. Широкий ремень с массивной квадратной бляхой на поясе. На бляхе изображен какой-то мифический зверь, но какой понять не могу. На воротнике большие красные петлицы с какими-то знаками, на плечах эполеты, на груди аксельбант. Вдобавок какие-то нашивки на рукавах, но никакого намека на оружия.

Судя по украшениям, на форме это был кто-то высокопоставленный, может даже местный генерал. Естественно, что говорил потенциальный генерал, я совершенно не понял.

– Не понимаю, – сказал по-французски и отрицательно закачал головой. Качание кстати вышло так себе. Тело не болело и слушалось, но слушались как-то не очень. Словно неродное.

Мужик в богатой форме снова заговорил и, судя по тональности и манере речи, сменил язык.

– Не понимаю, – я тоже сменил язык. В этот раз был немецкий, но отрицательное качание головой осталось тем же.

Собеседник развел руками во вполне понятном жесте. Его место занял кто-то больше всего напоминавший врача. С понятным эффектом он попытался говорить на ещё каком-то тарабарском языке.

– Не понимаю, – в этот раз попробовал английский.

На смену врачу пришла женщина, или скорей уж совсем юная девушка. Надо сказать, что, несмотря на специфическую внешность и крайнюю молодость довольно красивая девушка. Эта особа была облачена в нечто более всего напоминавшее красный дождевой плащ с рукавами и откинутым назад капюшоном.

– Может, по-русски волочете? – в этот раз я заговорил первым.

Девушка смутилась, но все же попробовала говорить ещё на одном столь же неизвестном мне языке.

– Не понимаю, – я ругнулся по-русски, по-немецки, по-английски, по-французски и ещё на паре языков, что знал гораздо хуже. Ожидание того что кто-то узнает резкие и совершенно не печатные слова к великому сожалению нисколько не оправдалось.

Попытался сесть, но самостоятельно не смог. Мне помогли. Пара мужиков в чёрных балахонах не без усилий усадила меня, и я понял, что значительно выше всех окружающих. Посмотрел на свои руки и понял, что то были не мои руки. Этими конечностями можно было смело сваи забивать, причём без какого-либо инструмента. Разумеется, грудь и живот тоже были не мои. Лицо я рассмотреть не смог из-за отсутствия зеркала, а ноги и пах скрывала сползшая, но не упавшая простыня.

Как-то сразу вспомнился Господь наш всемогущий, захотелось перекреститься и прошептать молитву, хотя бы совсем короткую. Раньше как-то не замечал за собой особой набожности. С моей прежней профессией и пониманием бренности жизни легко было удариться в религию, но я не ударился. Даже в церкви, ни в православной, ни в католической, лет 20 с лишним не был вовсе. Да и до этого завсегдатаем культовых зданий не являлся. Наверное, многочисленные и тяжелые грехи не пускали. А тут, смотри ж ты, Бога вспомнил.

Пальцы задрожали, но я удержал себя в руках. Нельзя позволить себе лишних нервов и уж тем более паники. Паника может привести к летальному исходу даже в привычной обстановке и уж тем более это может стоить жизни в подобной ситуации. Кто знает, что на уме у этих странных людей.

– Как же с вами объясняться? – подумал я вслух по-французски. Вот и теперь продолжал шифроваться хоть и понимал что это наверняка ни к чему. Эти люди просто не могли быть какой-то подставой.

Подумав об этом, стал прокручивать в голове происшедшее. Вдруг все же может? А вдруг всё-таки подстава? Точно ли мне вспороли горло? Эти могут быть и в гриме, а руки мои, которые не мои вместе с телом? Наверное, и их можно подделать. Все можно подделать, даже ощущения смерти, но в совокупности это все такой бред, что непонятно для чего он нужен. Я не великий секретоноситель, ни гениальный аналитик и светило науки. Я был хорош в свое время и в своем деле, но и только. Тем более я несколько лет на относительном покое. Кому интересен палач на покое? Разве только мстителям, но такая постановка ради мести сомнительна.