Текст книги "На границе миров. Сквозь бездну"

Автор книги: Н. Фишер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Тут ливень и вообще мерзкая погодка, никого нет. А ты прячься скорее в дом, обсудим остальное завтра! – Димины интонации меня насторожили, скорее всего, последние минут пять он серьезно рисковал, оставаясь в портале.

– Ты придешь? – с надеждой спросил он.

– Конечно, приду! Надеюсь, связь не прервется!

– Хорошо! Я буду ждать здесь! – и когда уже казалось, что портал захлопнул свои невидимые границы, где-то на подкорке прозвучал тихий голос, будто бы находящийся за сотни световых лет: «Саша, я люблю тебя». В голове щелкнули выключателем, и все вокруг смолкло – ни Диминого голоса, ни ветра, ни шума дождя – сплошной безмолвный вакуум.

Я все еще стояла, прислонившись лбом к самой обычной скрипучей калитке, пахнущей черной густой краской, обрамляющей вход в самый обыкновенный лесопарк в черте города – излюбленное место отдыха окрестных жителей, на самой границе двух разных, но таких похожих миров, и не верила в то, что моя жизнь снова начала воскресать из пепла.

Глава 5.

Домой я брела, как в тумане, не в силах поверить в произошедшее. Где-то в глубине сознания вечно просыпающийся во мне скептик твердил, что я сошла с ума и болтала сама с собой, упершись в холодную ограду. Стоило бы ему уже замолкнуть, учитывая, сколько невероятного и необъяснимого произошло за последнее время. Но слушала я совсем не его, а другую мою часть, гораздо большую и изо всех сил верящую в то, что не все потеряно. Если наши миры действительно на миг соприкоснулись, значит, связь не утеряна, значит надо только немного поднапрячься и проложить себе путь к настоящей жизни в настоящем моем мире.

Оставалось только разобраться с бездной, и это пугало больше всего – один неверный шаг, неточное истолкование, и все закончится раз и навсегда. В тот самый момент, когда, казалось, появился призрачный шанс, за который так и хочется ухватиться.

Сможем ли мы преодолеть эту тьму, скрывающую где-то в своих непроглядных всепоглощающих недрах тонкую границу между нашими мирами? Если что-то все же получится, надо будет подготовить этот мир к тому, что меня здесь больше не будет. Ну как мир, не весь, конечно, а тех немногих близких, кто заслуживает знать.

Моего прошлого отсутствия длиной в год никто и не заметил, ведь по местным меркам и секунды не прошло, удивлялись только, когда это я успела так исхудать и отрастить волосы. Сколько бы я ни пыталась намекать на правду, пусть даже призрачно и издалека, поверить в такое никто бы не решился – слишком глубоко сидит в нас скептицизм индустриального мира, что согласиться с собственной невнимательностью относительно моего внешнего вида гораздо проще, чем принять необыкновенную истину.

С момента моего возвращения я вела не слишком активную социальную жизнь, порой даже забывала отвечать на звонки и сообщения, просто игнорируя наличие у меня телефона. Хм, стоило бы открыть агентство по излечению от гаджетозависимости под лозунгом: «Год в другом мире, и вы забудете, зачем нужен телефон». Разберусь с бездной и налажу бизнес – я невольно заулыбалась от собственных абсолютно дурацких мыслей, когда в их бесконечный поток вклинился окликнувший меня женский голос.

Обернувшись, я, к собственному удивлению, увидела свою маму и вспомнила, что вот уже пару недель забывала ей ответить, а уж тем более перезвонить.

– Санечек, – обратилась она ко мне так, как больше никто не называл, своим теплым шелковистым голосом, – я уже заволновалась, решила нанести очный визит, – и в уголках ее глаз собрались добрые и какие-то домашние морщинки.

С родителями я никогда не была близка – они любили дом, мягкие подушки, теплые пледы и такие же уютные компании друзей, мне же хотелось побыть одной или вообще сбежать подальше от всей этой домашней идиллии. Мама и сама была такой же домашней – пухлые руки, небольшой рост, мягкие каштановые волосы ниже плеч, добрые лучистые глаза и непременно собственноручно связанная одежда.

– Мама, ты немного неожиданно, – я замерла, как оказалось, уже около собственного подъезда – весь путь от леса я проделала на автопилоте, погруженная глубоко в себя.

– Ты, наверное, много работала в эти дни, я тебе звонила, – мягко сказанные слова неприятным уколом отозвались в глубинах совести, надо было все же перезвонить, – молодец, что вышла проветриться, а то совсем засиделась. Может быть, зайдем в дом? Я тебе пирожков сделала, – она протянула такой же домашний ароматный пакет, полный выпечки.

– Спасибо, – не сразу сориентировалась я, стараясь казаться радостной и беспечной, – пойдем, попьем чаю.

Короткий подъем в лифте обернулся неловкой вечностью, пока я судорожно вспоминала, что же надо говорить в таких ситуациях. Нет, я любила свою семью, искренне, но слишком отличалась, чтобы пить чай с пирожками и радоваться неожиданной встрече.

– У меня, правда, было много дел. Прости, что не звонила. Я бы разобралась со всем и зашла к вам, – постаралась я изобразить спокойствие. Дел у меня действительно было немало, но относились они больше к внутренней борьбе, чем к работе без выходных.

– Ну что ты, Санечек, ничего страшного. Наверняка накопилось много нового, как раз все и расскажешь. Не бери в голову, – ее ласковый голос обволакивал сонным беспечным туманом и уносил в детство.

Расслабление оказалось недолгим – не успели мы выйти из лифта, как нос к носу столкнулись с Димой, человеком, которого я меньше всего на свете хотела видеть после сегодняшнего утра. Он сверху вниз пробежался глазами по маме, буркнул что-то вроде «Здрасьте» и полностью переключил свое внимание на меня, ехидно скалясь при каждом слове:

– Ну, соседушка, дала ты жару. Никогда у меня еще свидания у меня не заканчивались дракой, ты интригуешь!

– Это была не драка, – максимально безразлично ответила, пройдя мимо соседа к двери своей квартиры, – это было очень наглядное «нет». Надеюсь, ты меня понял.

– Надеюсь, следующее наше свидание закончится с другой стороны двери! – он подмигнул сквозь закрывающиеся двери лифта. Меня затрясло от злости и какой-то звериной, лютой ненависти к этому человеку, хотя учитывая благоприятный исход вечера, я могла относиться к нему и попроще.

– Так вот, что за дела у тебя были, – мама, скидывая пальто при входе, очень понимающе улыбалась уголками глаз, и от этого принятия с ее стороны мне сделалось дурно. Тут ведь и понимать нечего, просто псих, похожий на самого моего близкого человека, решил, что ему все можно и за это получил. Но как объяснить это?

– Нет, это только вчера, – я постаралась сохранять спокойствие, – первое и последнее свидание с этим человеком. Я и идти-то туда не хотела.

– Ну и зря. Красивый парень, между прочим, прям загляденье.

– Именно. Картинка, не более того, а внутри сплошная фальшь и мусор.

– Тут тебе виднее, но я в твоего папу когда-то влюбилась как раз из-за внешности. Ты бы присмотрелась, – мама продолжала мягко настаивать, как всегда, желая мне добра своими особенными, неподвластными моему восприятию, методами.

– Я лучше заварю чай.

Как сложно было даже попытаться объяснить, что этот человек – не более чем жалкая пародия, эдакая издевка судьбы, чтобы я никогда не забывала. Да я и так бы не забыла, и без этого навязчивого соседства. Я знала, что эта тема теперь станет главной на сегодняшний день, а возможно, и в дальнейшем. И что теперь, рассказать, что я отсутствовала год по причине временного нахождения в другом мире? И никто этого не заметил, потому что время сдвинулось? Да через пять минут здесь уже будут санитары со смирительными рубашками, а мама будет участливо качать головой и поливать слезами сидения в скорой. И ее можно понять, в такой рассказ непросто поверить. Либо она просто решит, что я издеваюсь и хочу, чтобы она отстала, что может ее очень ранить. Оба варианта развития событий мне были не по душе, а потому оставалось только отмахиваться от чрезмерной озабоченности моей личной жизнью и делать вид, что я действительно много работала, а не пребывала в прострации у окна, вглядываясь в кроны Тихого Леса.

В общем-то, я даже пристыдилась, что так старательно избегала контактов с внешним миром: посиделка за мамиными пирожками и травяным чаем проходила в очень мирном ключе, почти без предложений свести меня с многочисленными сыновьями маминых подруг или съездить в отпуск куда-нибудь, в места скопления молодежи. То ли мама что-то чувствовала, то ли решила, что со мной все равно ничего не выгорит. В ответ на такое бережное отношение во мне боролись две противоположности – рассказать правду, не всю, конечно, но хотя бы основное; и желание сохранить самое сокровенное только для себя. Одно меня волновало сильнее всего – если мы разберемся с бездной, и я навсегда покину этот мир, мне все равно придется как-то об этом сообщить, не смогу же я просто исчезнуть и бросить все, как есть.

На наш мир опускалась ночь, а в темноте всегда становишься более честным и открытым, и желание все же поделиться сокровенным, хотя бы притронуться к этому, все росло и крепло. В конце концов, пусть хоть один человек в этом мире знает меня чуть лучше.

– Мам, – неуверенно начала я, прощупывая почву, – как ты считаешь, что важнее – стабильная жизнь в привычном месте или счастье?

– Что за вопрос, – уголки глаз снова заулыбались, – конечно же, счастье. Какой смысл в стабильности, если это не твое? Ты хочешь куда-то уехать? – догадалась она, даже не подозревая, куда я могу хотеть уехать в действительности.

– Да, ты права.

– В другую страну?

– Если я скажу, что даже дальше, ты все равно не поверишь, – попробовала я перевести правду в шутку.

– В космос, что ли, собралась? – мама все еще улыбалась, но в голосе появился испуг.

– В какой-то мере.

– Ну что ж, если это принесет тебе счастье, побудь в шкуре Белки и Стрелки.

– Мам, я ведь серьезно, – мой слишком честный тон, каким я редко общалась с родными, отразился на мамином лице мрачными тенями непонимания. – Мне действительно придется уехать, очень далеко. Не прямо сейчас, а где-то через полгода. Там нет связи с этим миром… В смысле с внешним миром. Но там я буду очень счастлива, там я найду свое место.

– Говоришь так, будто бы уже была в этом далеком месте.

– Да… Я же иногда пропадаю из поля зрения, я изучаю, готовлюсь, пытаюсь принять правильное решение.

– Ты была в этом месте прошлой весной? – неожиданно спросила мама.

– Но как ты узнала? – ее вопрос поставил меня в тупик и не дал возможности придумать сходу хоть что-то правдоподобное.

– Ты вернулась откуда-то такая исхудавшая, изменившаяся, как будто полжизни отсутствовала. Но было в тебе что-то новое, вселяющее надежду, потом оно угасло, а теперь я снова это вижу. Какое-то пламя в тебе разгорается. Я права?

– Да, – честно ответила я. – Лучше это и не описать.

– Но что же это за место?

– Я не смогу объяснить; это и близко, и ужасно далеко одновременно. Прости, я, правда, не смогу. Но там я на своем месте.

– Что ж, я не могу тебе запретить, да и не хочу. Похоже, что ты держишься за эту возможность как за спасительную соломинку. Надеюсь только, что ты уверена в своем решении и действительно будешь счастлива где-то там.

– Спасибо…, – от неожиданной откровенности на глазах выступили слезы. Я так долго даже в своем воображении не решалась на подобный диалог, и уж точно не рассчитывала быть понятой. Но теперь слова близкого человека, всегда заботящегося обо мне, вдохнули в меня дополнительные силы.

Как все же удивительно бывает: еще вчера вечером мне казалось, что моя жизнь на грани краха, а все хорошее, что я когда-то обрела, было безвозвратно утеряно. Но теперь жизнь заиграла новыми красками, а в голове вместо упаднических мыслей зрели планы, как мы будем преодолевать разделяющую нас границу миров и такую пугающую бездну.

***

Домой я брел, как в тумане. Моя собственная идея о возможности общения через портал казалась мне безумной и невозможной. И не описать словами, что я почувствовал, когда где-то на подкорке мозга услышал Сашин голос, сначала неясный и тихий, а потом все громче и громче, будто она стоит совсем рядом, только дотронуться нельзя. Еще какой-то час назад меня разрывало от целой горы всевозможных мыслей – и ни одна из них не приносила ни радости, ни успокоения. Мне было и стыдно перед Сашей за прошлый вечер, и обидно за жизнь, которую я теряю зря, и страшно перед надвигающейся по ночам черной неизвестностью. А теперь я мог только улыбаться, только излучать и одновременно впитывать свет. Будто не было этих долгих месяцев, и абсолютно все возможно, и никаких преград. Ну, подумаешь – портал, разрыв во времени, разные миры, бездна. Мы же нашли тонкую связующую нить, а значит, мы справимся.

Не пугал теперь даже усиливающий свою мощь ото дня ко дню ураган – тема, мимолетно, но уверенно сквозящая в каждом разговоре. Несмотря на прошедшие годы после Первого Урагана, слишком сильны еще были у старшего поколения воспоминания о его разрушительной силе. Теперь это было неважно. Теперь-то мы точно все преодолеем: и стихию, и пространство со временем.

И все же пронизывающий, ставший холодным в последнее время, ветер расшатывал вековые устоявшие деревья, заставляя их кроны жалобно подпевать в унисон и поскрипывать, словно от боли. Где-то вдалеке слышались звуки вырываемых с корнем и с треском заваливающихся на бок старичков, не способных уже переносить новые нападки стихии и сдавшихся под мощным натиском. Но мы разберемся с этим, обязательно разберемся.

У входа меня ждал обеспокоенный Артем – глаза его взволнованно бегали по опушке леса в ожидании меня, но сдвинуться с места и пойти навстречу он не рисковал, вцепившись в балку крыльца с такой силой, что аж пальцы побелели.

– Ты где был? – нетерпеливо спросил он, буквально вкатываясь в дом, когда я открыл дверь.

– Ты зачем меня на улице в ураган ждал? Зашел бы внутрь.

– Боялся, что ты вообще не придешь.

– Что за глупости, куда бы я делся. Тем, у меня такие новости! Это просто невероятно! – внутри у меня горел огонь, которым я должен был поделиться с другом, но его слишком мрачное лицо несколько притупило мой недавний восторг. – У тебя что-то случилось?

– У нас всех случилось, а тебя не оказалось на месте в самый нужный момент, – с горечью ответил Артем.

– Давай уже выкладывай, в чем дело. Я был действительно занят, поэтому и не оказался на месте. Ты сам видел.

– Я видел только, что у тебя в глазах загорелся бешеный огонь, и ты умчался в неизвестном направлении. А за это время вернулась экспедиция.

– В разгар урагана? Они с ума сошли? – недоумевал я. – И как они могли пройти мимо меня? Я же был возле входа.

– Потом расскажешь, что ты там делал столько времени. А экспедиция вернулась через лес, зашли с дальнего края, они путали следы…

– Что они делали? Какие следы они путали? Что за бред?

– Дим, на них напали, да еще и пустились в погоню, – Артем потупил глаза.

– Напали? Кто мог на них напасть? Мы ни разу за все эти годы больше не встретили ни одного поселения! Разве что одинокие бродяжки, но неужели никто не смог с ними разобраться? В экспедиции было полно мужчин, – во мне закипал гнев из-за абсурдности ситуации.

– Это не бродяжки… – тихо продолжил Тема. – Это организованная группа. По словам вернувшихся, человек десять или больше, лица были закрыты, и все вооружены – кто металлическими трубами, кто ножами.

– Этого не может быть, – по спине пробежал недобрый холодок, – что им понадобилось от экспедиции? Я должен срочно поговорить с вернувшимися, – я вскочил на ноги.

– Дим, постой, – Тема ухватил меня за руку, – им надо прийти в себя, да и ураган зверствует. И ты должен еще кое-что знать… – голос Артема задрожал, и тут я начал осознавать всю тяжесть ситуации. – Они убили двоих… И взяли в плен Аню.

– Что? – взревел я. – Я не могу сидеть, я должен что-то сделать! Как же так! – я рвал на себе волосы, мечась из угла в угол, не в силах хоть что-то предпринять. – Но зачем им Аня? Почему именно она?

– Наверняка, ответила им так же, как отвечает всем и всегда. Не думаю, что это понравилось налетчикам, – пожал плечами Артем, будто уже успел это обдумать.

– Тем, что мне делать? – я рухнул на стул, абсолютно выбитый из колеи.

– Подождать час и идти к ним. Прости, что обрушил эти новости вот так. Я разозлился, что тебя не оказалось в нужный момент, – почти шепотом проговорил немного пришедший в себя Тема. – Ты тоже хотел что-то рассказать.

– И правда. Будто вечность прошла… Я вышел на связь с Сашей.

Глава 6.

– То есть как это – вышел на связь? – недоумевал Тема. – Она перенеслась сюда или ты к ней? Или что ты имеешь в виду?

– Нет, нет, мы не видели друг друга, только ее голос. Даже не вслух, а как будто в моей голове. Я услышал ее, когда коснулся портала.

– Дим, ты… уверен? – спросил Артем, помедлив и тщательно подбирая слова. – Ты думаешь, такое возможно? Может быть, ты… просто… переутомился? Ну, или… выпил лишнего? Да еще и этот твой сон…

– Тем, я знаю, что это невероятно, но думал, что ты-то должен мне поверить. В конце концов, если человек может попасть в другой мир, то почему он не может с ним поговорить?

– Вообще логично, – Тема провел рукой по отросшим светлым волосам, падающим на лицо, – считаем, что я поверил. Что она сказала?

– Примерно то же, что и я рассказал ей. Пробовала жить дальше, общаться с другими людьми, только ничего не получается. И вчера ей тоже снилась бездна, – весь мой душевный подъем иссяк и сменился тревогой перед надвигающейся неожиданной опасностью. Все подробности разговора, которые еще несколько минут назад рвались наружу, я решил приберечь для себя.

Я нетерпеливо пересекал комнату из конца в конец, пытаясь отвлечься и приблизить ослабление ветра, чтобы пулей вылететь наружу, как только ураган сменит гнев на милость. Изо всех сил стараясь не смотреть в глаза Теме, своему лучшему другу, почти брату, который не поверил мне, поставил под сомнение то самое важное, что было у меня на данный момент, я уносился мыслями к новой неожиданной напасти. Кому понадобилось нападать на нашу экспедицию? Откуда вообще взялась организованная группа выживших, и почему они не объявлялись раньше? Что им нужно – то, что мы добываем для себя, или они намерены найти дорогу к поселению и истребить нас? Почему СЕЙЧАС? Еще и этот ураган усиливается с каждым днем…

Тема тоже сидел, потупив глаза; вся легкость и открытость неожиданно улетучилась из нашего общения – остался только противный осадок непонимания, неверия и недосказанности. Может, ему просто было легче винить меня, чем осознавать реальную опасность ситуации, или он решил, что я действительно сошел с ума на почве любви к Саше, а потому не могу адекватно выполнять свои функции в Правлении. Возможно, в чем-то он прав, или я просто себе надумываю.

Что бы там ни было, как только ветер пошел на убыль, я бегом вырвался из тесной клетки моего, казалось бы, просторного жилища и уже через пару минут был в доме Правления. До этого момента вся ситуация казалась мне абсурдной и невозможной, пока я не увидел все своими глазами.

Неделю назад мы отправляли восемь человек, вообще экспедиция была достаточно простая и формальная – в прошлый раз кому-то померещился целый склад металла, и Анна сама решила проверить, как главная по снаряжению. Никто особо и не верил в реальность этой находки, но Аня настаивала, а потом пошли налегке и совсем небольшой группой. Вернулось пятеро. Двое были убиты. Двое! При нашей минимальной численности населения двое здоровых мужчин – это невосполнимая потеря. Остальные сидели, привалившись к бревенчатой стене, вся их одежда была в дырах и крови. От вида пробитых голов, заплывших глаз, торчащих под неестественными углами конечностей у меня по спине пробежал холодок. Пожалуй, никогда прежде я не становился свидетелем настолько кровавых сцен – даже во времена Анастасии все убийства совершались тихо и чисто.

Между пострадавшими курсировала Таня с котелком лечебного отвара и прикладывала к ранам смоченные в нем тряпки. Она исподлобья зыркнула на меня, не проронив ни слова, что могло означать только одно – Тема уже поделился своими соображениями в отношении меня. И хотя это грызло меня изнутри, в глубине души я был спокоен – приду вечером к Артему с Таней, все им еще раз подробно расскажу, и они мне поверят, Таня вообще будет в восторге от возможности услышать или даже снова увидеть подругу. А вот нападение… Одни и те же мысли крутились в голове – кто и зачем.

– Дим, можно тебя? – окликнул меня один из пострадавших, организатор и предводитель экспедиции Антон.

Он сидел чуть в отдалении от остальных и придерживал правой рукой безжизненно висящую левую, из которой чуть выше локтя торчал обломок оголенной кости. Его черные волосы и густые усы еще сильнее оттеняли бледность худого потерянного лица.

– Привет, – я подсел к нему, – прости, я должен был первым вас встретить, мне очень жаль.

– Да какая разница, – ответил он приглушенным баритоном, – вот если бы ты был с нами там, может, у нас был бы численный перевес, а так – какая разница, на кого сначала вываливать плохие новости.