Текст книги "Невеста для плохого парня"

Автор книги: Морин Чайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Джанни прижимал Мари так близко к себе, что ближе, казалось, было уже некуда, но ему все равно казалось, что она так далека от него. Когда побежал к ней, он даже не думал, что она может оказаться в опасности. Он приготовился отчитать ее за то, что она вышла из номера, вместо того чтобы находиться в безопасности. Он узнал мужчину, и, когда увидел, что Жан-Люк схватил ее и попытался прижать к себе с намерением поцеловать, кровь бросилась ему в голову.

Никогда еще в своей жизни он не был в такой ярости. Он даже не думал, что вообще способен на такое смертоносное чувство, но мысль о том, что Мари касается кто-то другой, привела его в бешенство.

Пропустив пальцы через ее волосы, он оттянул ее голову назад, с сильно бьющимся сердцем заглянул в глаза и прижался к ее губам. В этом поцелуе не было неторопливого обольщения. Был только огонь, который сжигал их обоих. Он разгорался все ярче, поглощая их, и они стремительно оказались в его огненном шторме.

Мари обхватила ногами его бедра. Джанни прижал ее к себе, так что ее тело слилось с его телом. Он чувствовал ее жажду, ее страсть, которая была сродни его собственной. Она была нужна ему, надо было как можно скорее вернуться с ней в отель, но сначала…

Джанни оторвался от ее губ и жадно вдохнул воздух, словно человек, выплывший на поверхность. Глядя Мари в глаза, он сказал:

– Давай сначала позаботимся о Жан-Люке, а потом…

Ее взгляд переместился за его спину.

– Его нет.

– Что? – Продолжая удерживать Мари, Джанни повернулся и посмотрел туда, где на песке лежал Жан-Люк. Там было пусто. За то время, что он забылся, Жан-Люк исчез.

– Проклятье! Как мы теперь до него доберемся?

Мари коснулась его щеки и повернула его лицо к себе.

– Какая разница?

Джанни удивился. Жан-Люк был центром ее внимания с самого начала. Сейчас же, видя пламя в ее глазах, чувствуя дрожь ее тела, он знал, что Мари чувствует то же, что и он. Сейчас имело значение только то, что происходило между ними.

– Ты права. – Он быстро крепко поцеловал ее в губы. – Пойдем.

Опустив ее на ноги, он взял ее руку и повел во тьме к отелю. Когда они приблизились к нему, до них донеслись звуки музыки и смех, но никто не обратил на это внимания. Они могли думать только о снедавшем их обоих голоде.

Через несколько минут Джанни довел Мари до номера. Стоило ему закрыть дверь и повернуться к ней, как она бросилась к нему в объятия, такая же жадно-нетерпеливая, как и он. Джанни прижал ее к себе и, когда она обхватила его ногами за талию, запустил руку под ее темно-зеленый топ. Он не мог поверить в то, что это происходит наяву.

Когда его руки обхватили ее грудь в бюстгальтере и сжали ее, Мари вздохнула и изогнула спину. Почувствовав, как ее твердые соски уперлись ему в ладони, Джанни едва не простонал от охватившего его удовлетворения. Чувство было таким, словно прошли годы, прежде чем он смог прикоснуться к ее коже.

– Теперь ты моя, – прошептал он, опуская голову и касаясь ртом ее изящной шеи.

– Да, – прошептала она. – О да.

Опустив Мари на ноги, Джанни снял через голову ее шелковый топ, расстегнул застежку бюстгальтера, опустил бретельки и позволил прозрачной ткани упасть на пол. Мари потянулась, чтобы расстегнуть его рубашку, и Джанни помогал ей с пуговицами, сгорая от нетерпения почувствовать прикосновение ее кожи к своей. Когда их одежда оказалась на полу, он легонько толкнул ее на постель. Мари упала, и из его горла вырвался короткий смех.

Усмехнувшись, он лег рядом и стал касаться ее руками, исследуя каждый соблазнительный изгиб. Мари приблизилась к нему, притянула его к себе и поцеловала, принимая его в свое тепло. Их языки сплелись в эротичный танец нестерпимого желания.

Ее ногти оставляли огненные следы на его спине. Джанни протянул руку к треугольнику между ее бедер, и Мари раздвинула ноги, приглашая ее касаться себя, исследовать, ласкать. Джанни простонал. Ее тепло перекинулось на его тело и вернулось к ней. Нить желания, связавшая их, крепла, росла, они не могли оторваться друг от друга, даже если бы очень сильно захотели этого.

Оторвавшись от губ Мари, Джанни наклонил голову и нежно поцеловал ее грудь. Он лизал, сосал, покусывал зубами каждый сосок, пока она не стала извиваться под ним. Он положил ладонь на самое чувствительное ее место, чувствуя его жар. Мари всхлипнула, и Джанни простонал, чувствуя желание своего тела очутиться внутри ее, ощутить, как влажное тепло засосет его глубже в себя.

Он засунул в ее глубины сначала один палец, затем второй, и ее бедра пришли в движение, Мари подалась ему навстречу. Джанни поднял голову, взглянул на нее и увидел горящие неистовством глаза. Мари покачала бедрами, желая большего, не боясь переступить через грань, которая была уже так близко. Джанни хотел этого. Хотел увидеть, как она перестанет принадлежать себе. Хотел увидеть страстный блеск ее глаз и прочитать в них благодарность за наслаждение, которое мог подарить ей только он.

Он с удвоенной силой начал ласкать ее пальцами, создавая трение, которое должно было свести их обоих с ума от страсти. Мари двигалась вместе с ним, хватая ртом воздух и шепча:

– Да, Джанни… Да. Пожалуйста…

– Прими это от меня, cara, – низким, хриплым голосом сказал он. – Да, я хочу увидеть, как ты окажешься на небесах.

Мари открыла глаза, взглянула на него и кивнула. Сдерживая дыхание, она двигалась навстречу его руке снова и снова. Ее голые ноги скользили по шелковому покрывалу, но ни она, ни он этого не замечали. Они были поглощены друг другом и тем моментом, к которому стремительно приближалась Мари.

– Пожалуйста, Джанни… Я хочу… Мне нужно…

– Я знаю, cara. Я вижу, что тебе нужно. – Его палец ласкал тугой бутончик плоти в самом ее сердце, и вдруг Мари вскрикнула, выдохнув его имя. Ее бедра бешено двигались, дыхание стало затрудненным, когда она, распростертая, лежала, сотрясаемая волнами наслаждения.

Джанни смотрел на нее, испытывая необыкновенное удовлетворение. С каждым ее прерывистым вдохом его собственное желание крепло, нарастало. Он почувствовал, как напряглось и задвигалось ее тело, и, прежде чем угасла последняя дрожь, он потянулся к шкафчику прикроватной тумбочки.

Мари ослепла.

Нет, потрясенно выдохнув, подумала она. Нет, просто глаза у нее закрыты. По ее телу с головы до пят пробегала дрожь, кожа искрила как от электрического разряда. Она горела, словно у нее была лихорадка, хотя шелковое покрывало на постели оставалось прохладным. Открыв глаза, она увидела, что Джанни потянулся к прикроватной тумбочке. Вытащив презерватив, он за несколько секунд надел его на себя, после чего вновь вошел в нее.

– Джанни! – выдохнула Мари.

Он был такой большой, такой твердый. Он заполнил ее всю. А она все еще была так чувствительна после того неземного наслаждения, которое он подарил ей, что достаточно было того, что ее мышцы растянулись, принимая его, как она вновь ощутила экстаз.

Схватившись за его плечи, она подняла ноги и обвила их вокруг его талии, прижимая его к себе в надежде, что сотрясавшая ее дрожь утихнет, а дыхание станет менее затрудненным. Но Джанни не был неподвижен. Он входил в нее глубже, и ее тело ожило, засияло.

Его толчки становились все сильнее, все учащеннее, и Мари подхватила этот ритм. Он выходил и входил снова и снова, и ее тело вновь задрожало от вспыхнувшего желания. Казалось невероятным, что она способна испытывать больше, чем она уже испытала, но, заглянув в темные глаза Джанни, она поняла, что все только началось.

Он зажигал ее с ног до головы, и она горела, как рождественская елка. Его прикосновения были подобны электрическим разрядам. Джанни властно удерживал ее взгляд, требуя, чтобы она смотрела ему в глаза, пока они вместе создавали что-то неконтролируемое и восхитительное. Мари тонула в его глазах. Ее тело пылало в его руках, и когда она вновь переступила грань, вступив в мир абсолютного наслаждения, то ее чуть не затопила волна захлестнувших ее чувств. Все, что Мари могла делать в эту минуту, – это держаться за Джанни, отдавшись во власть ощущений, которые несли ее в мир, где конец был только началом.

Она все еще дрожала, когда почувствовала, что и он перешагнул эту грань, отделявшую земное от неземного, а затем он упал на нее, прижимая к матрасу своим телом.

– Нам нужно поговорить. – Мари села на кровати, убрала волосы с лица и взглянула на восхитительного нагого мужчину, лежавшего рядом.

Джанни фыркнул:

– Почему женщинам всегда хочется поговорить после секса?

Секс? Это было больше, чем просто секс. По крайней мере, для Мари. Это был необыкновенный, потрясающий, почти сказочный опыт. Но, кажется, Джанни об этом лучше не говорить. Надо же – только глядя на него, лежавшего на покрывале цвета морской пены, ей хотелось наброситься на него, однако она сделала над собой усилие и осталась на месте.

– Иди ко мне, милая, – сказал Джанни, протягивая руку, и ей стоило большого труда не принять это сексуальное предложение.

Но сначала нужно подумать о деле.

– Джанни, так что насчет Жан-Люка?

– Жан-Люк, – вздохнул он и пробормотал что-то себе под нос на итальянском. Взглянув на нее, он пожал плечами: – Он ушел, cara. Даже он не настолько глуп, чтобы остаться на острове, зная, что нужен нам.

– Это я знаю. – Мари взглянула в сторону французских окон и дальше, в освещенную лунным светом ночь. – Я хочу знать, что мы намерены сейчас предпринять.

– В отношении чего?

– В отношении нашей шарады. – Из открытых дверей, ведущих на террасу, подул теплый ветер, лаская ее обнаженную кожу. – Твоя семья знает правду, Жан-Люк исчез, что нам делать сейчас?

Джанни привстал на один локоть, потянулся к ее руке и провел большим пальцем по костяшкам ее пальцев, вызвав в ее теле ответную дрожь.

– То, что мы планировали в самом начале. Да, нам больше не надо лгать моей семье, но я должен остаться здесь до тех пор, пока не закончится выставка.

– А что потом?

– Потом мы найдем Жан-Люка, вернем тебе ожерелье, и ты отдашь мне фотографии моего отца. Ничего не изменилось, cara. – Он медленно улыбнулся и потянул ее за руку. Когда Мари оказалась рядом, он уложил ее на постель и наклонился к ее грудям.

Мари вздохнула и положила руки ему на голову, глядя на то, как он ласкает ее. В ее затуманившемся от наслаждения мозгу билась одна мысль: «Ты так не прав, Джанни. Все изменилось».

Глава 10

– Хорошо сработано, – одобрительно кивнул Рико, наблюдая, как Франклин Хикс сопровождает мужчину в наручниках к одному из туристических катеров у причала.

По голубому небу плыли белые облака, в океане было полно прогулочных лодок с радующимися хорошему дню отдыхающими. Рыбацкие судна поскрипывали, качаясь на волнах, ветер доносил музыку с радио, играющего неподалеку.

– Он сам сделал это удивительно легким для нас, – не скрывая своего презрения, сказал Джанни. Мари стояла рядом. Когда он положил одну руку ей на плечи, она, было, напряглась, но почти сразу расслабилась.

После той первой ночи, когда у них был секс, между ними все стало запутанно и непонятно. Они вроде и сблизились, но в то же время между ними словно возникла стена, которая с каждым часом становилась все выше и толще. За последние два дня у них несколько раз был секс, и каждый раз они достигали все большего удовольствия, хотя казалось, больше уже было некуда.

Джанни не уставал от Мари, как это всегда бывало с другими женщинами в прошлом. Раньше было так, что, удовлетворив начальный голод, его желание ослабевало, но в случае с Мари его желание словно росло вместе с каждой проведенной минутой, и сейчас оно постоянно было с ним. Он не был в состоянии ни уменьшить его, ни игнорировать. Да он этого и вовсе не хотел…

Ему казалось, что Мари испытывает то же самое. Она была жадной и страстной, когда они занимались любовью, но после секса она всегда словно отстранялась от него, уходила в свои мысли, так что он не мог дотянуться до нее. Впрочем, сейчас он, возможно, и не хотел до нее дотягиваться. За прошедшую неделю в их жизни много чего произошло, но до сих пор между ними были границы, через которые ни один из них не мог или не хотел переступить.

Мари была с ним только по одной причине – она шантажировала его. Она угрожала их семье, и, хотя у Джанни было чувство, что она не сможет воспользоваться имеющимися уликами, он все равно не мог быть в этом уверен. Он постоянно держал в голове вопрос: можно ли было ей доверять? «И даже если я могу ей доверять, что это изменит?» – спросил он сам себя. Они не были парой. Они вместе только на время, и как только это время подойдет к концу, они вернутся каждый к себе домой и заживут как прежде по разные стороны океана.

Джанни осознавал, что при этой мысли он испытывал странную пустоту в душе, но предпочитал этого не замечать.

Они втроем стояли у причала, наблюдая за тем, как сажают на судно пленника Франклина.

– Что его выдало? – спросил Рико.

– Я заметила, что он не смотрел на украшения, а украдкой поглядывал на камеры и фотографировал их, думая, что его никто не видит, – сказала Мари.

Рико нахмурился:

– Делать фотографии в выставочном зале категорически запрещено.

– Воры считают, что к ним это не относится, – сухо заметил Джанни.

Морщины Рико стали глубже.

– Значит, он сам себя выдал, изучая расположение камер?

– Точно, а еще в кармане его пиджака была лазерная ручка, – сказал Джанни.

– Откуда тебе это известно? – прищурившись, спросил Рико.

– Когда Мари указала мне на него, я проверил его карманы.

– О, ради бога! – Рико топнул ногой. – Ты ведь обещал, что не будешь ничего воровать!

– Своровать у вора не считается кражей, – возразил Джанни.

Глядя на то, как его зять пытается овладеть собой, он слабо улыбнулся, когда Рико пробормотал:

– Допустим. Но объясни, почему лазерная ручка тебя насторожила?

Джанни встретился с ним взглядом.

– Это относительно свежее изобретение, созданное хакерами. Лазерная ручка может использоваться для взлома компьютера и считывать информацию с наиболее часто используемых клавиш, что позволяет хакеру с легкостью войти в систему.

– Я не понимаю, – признался Рико, и было видно, что он совсем не в восторге от услышанного.

Мари продолжила объяснение:

– Если бы ему удалось взломать камеры видеонаблюдения, он смог бы незамеченным проникнуть в выставочный зал ночью. Система защиты не дала бы сбоя, так как у него были необходимые коды.

Рико с шумом выдохнул и засунул руки в карманы:

– А сейфы? Как бы он взломал сейфы?

– В его номере нашли сейфовый усилитель, – сказала Мари, подставляя лицо ветру, позволяя ему растрепать волосы – так, как больше всего нравилось Джанни.

– Сейфовый усилитель? – повторил Рико.

– Нечто вроде высокотехнологичного стетоскопа, – пояснил Джанни с легкой завистью, вспомнив, как раньше ему приходилось торопиться при взломе сейфа. Все Коретти были научены взламывать любой сейф без современных гаджетов, по старинке, хотя надо было признать, что с современными технологиями делать это было значительно проще. – Это наушники с электронным устройством. С таким инструментом талантливый вор может взломать сейф в два счета.

– Ключевое слово – талантливый, – вставила Мари.

– Да, – согласился Джанни. – Вор, которого мы поймали, не был специалистом. Доказательство этому то, что я смог залезть в его карманы в зале, полном людей, а он этого даже не заметил. – Он покачал головой и вздохнул: – Да уж, жаль. Искусство кражи вырождается.

Рико просто молча смотрел на него во все глаза с удивленным выражением лица. Глядя на него, Мари закашлялась от смеха, и Джанни послал ей улыбку. Хоть кто-то здесь понимал, о чем он говорит.

– Кстати о малоталантливых ворах, – сказала Мари, выскальзывая из-под руки Джанни, – вы выяснили, как смог скрыться Жан-Люк?

Когда Мари отошла, Джанни ощутил, как ему недостает тепла ее тела, но остался сидеть на месте. Как же ему хотелось вновь сократить расстояние между ними! Задавая свой вопрос Рико, Мари стояла от него в двух шагах, словно боялась находиться рядом.

– Да, Франклин это выяснил. Он попал в поле зрения камер отеля, Франклин показал его фотографию в деревне и на причале. Ему повезло: один из местных рыбаков его узнал. Жан-Люк заплатил ему, чтобы тот отвез его на Сент-Томас. Он, конечно, понятия не имел, что помогает вору, пытающемуся избежать ареста. Он поверил Жан-Люку, который наплел ему историю о том, что ему спешно нужно вернуться домой.

– И полагаю, что Жан-Люк был весьма щедр, – заметила Мари.

– Очень щедр, – вздохнул Рико. – Жан-Люк заплатил ему сумму, равную нескольким месяцам его заработка здесь.

Джанни перевел взгляд на Мари и увидел досаду на ее лице. Он разделял ее чувства. Ему тоже не нравилось, что скользкому французу удалось сбежать. Однако был повод и для радости: если бы они схватили Жан-Люка, они бы завладели ожерельем, а это значит, что их с Мари пути должны разойтись. Джанни же хотелось еще некоторое время побыть в ее обществе. Он не был готов порвать их… отношения прямо сейчас.

Подумав об этом, он содрогнулся. Неужели он употребил слово «отношения»? Образ его жизни не подходил для того, чтобы создавать семью, к тому же он сам был к этому не готов, предпочитая короткие романы с женщинами, о которых даже не вспоминал после расставания с ними.

С Мари же все с самого начала было иначе. Наверное, он будет о ней вспоминать. Наверное, ему даже будет ее недоставать. Сознавать это было тревожно, но отрицать этого Джанни не мог.

Он оказался в этой ситуации, зная, что с Мари все будет временно, но каким-то образом все вдруг стало сложнее. Как будто сумасшедший вихрь завертел и закружил их. Теперь их отношения показались ему слишком мимолетными.

– Значит, – хмуро подытожила Мари, – нам неизвестно, куда он направился после того, как добрался до Сент-Томаса.

– Неизвестно, – подтвердил Рико. – После того как тот рыбак высадил его на причале, он мог отправиться куда угодно. Подозреваю, что прямиком в аэропорт, а вот на какой рейс он купил билет, об этом можно только догадываться.

Джанни смотрел, как по лицу Мари, сменяя друг друга, промелькнули разные чувства. Она взглянула на него:

– Как ты думаешь, может, он отправился домой, в Монако?

– Я не знаю, – признался Джанни. – Может быть, но наверняка узнать это можно будет, только если мы отправимся туда.

Мари кивнула и пожевала нижнюю губу.

– Но ведь ты останешься до окончания выставки?

Джанни бросил взгляд на Рико:

– Да. Я убедил своих работодателей, что пробуду здесь до ее окончания.

Рико улыбнулся:

– Чему я только рад. Если бы не дополнительная пара глаз, неизвестно, чего бы мы могли лишиться. – Он перевел взгляд на катер, который увозил Франклина Хикса и несостоявшегося вора на Сент-Томас. Власти с ним разберутся. – Мы еще увидимся сегодня на выставке?

– Да, – сказал Джанни, не отрывая взгляда от Мари. – Мы придем чуть позже.

– Пауло с вашим отцом должны приехать сегодня. Завтра крестины, – сообщил Рико.

– Да. – Джанни не мог оторваться от зеленых глаз Мари.

– Ну что ж, я возвращаюсь в отель. Увидимся через час?

– Да, – ответила Мари.

Рико кивнул и отошел на пару шагов. Затем он обернулся.

– Должен сказать, вы двое – отличная команда.

– Что? – одновременно спросили Джанни и Мари.

Рико рассмеялся и с удовольствием повторил:

– Вы вдвоем – отличная команда.

– Кого же мы тебе напоминаем? – Один уголок губ Джанни пополз вверх. – Шерлока и Ватсона?

Губы Мари изогнулись, в глазах появился лукавый блеск.

– Наверное, больше Тёрнер и Хуч.

Джанни нахмурился, а вспомнив фильм, про который она говорила, рассмеялся:

– Милая, ты гораздо круче любого мастиффа.

Мари рассмеялась. Когда Джанни взял ее за руку, она прижалась к нему и прошептала:

– Ты такой забавный. Но если мы Шерлок и Ватсон, ты вылитый Ватсон.

На следующий день состоялись крестины, и Мари захотелось оказаться где угодно, только не здесь. После того как на Тезоро приехали Пауло Коретти и их отец, младший брат Джанни не делал секрета из того, что Мари ему не нравится.

В прошлый вечер они собрались на ужин в номере Рико и Терезы, и за время ужина Мари не раз ловила на себе подозрительно-любопытный взгляд Пауло. Казалось, он был очень сердит. Он пробурчал что-то в качестве приветствия и больше с ней почти не заговаривал. До сегодняшнего дня.

Сейчас они снова собрались в гостиной Рико и Терезы, прежде чем отправиться в небольшую церквушку неподалеку. И в этот день Пауло уже не был так молчалив, как накануне.

Чувствуя на себе его пристальный взгляд, Мари вздрогнула, но напомнила себе, что она вовсе никакая не злодейка. Впрочем, для Пауло, возможно, она таковой и являлась, ведь на ее совести улики против их отца и шантаж против брата. Ее взгляд остановился на Джанни. Он сидел, спокойный и как будто невозмутимый, в то время как его младший брат неистовствовал.

Беспристрастно глядя на Пауло, Мари заметила сходство между братьями, но с ее точки зрения Пауло проигрывал Джанни: Джанни был выше его ростом и более поджарый, хотя и обладал хорошо развитыми мышцами, которые она исследовала две прошлые ночи кончиками пальцев. К тому же Джанни обладал не таким взрывным характером, как Пауло.

Мари поерзала на диване, чувствуя устремленные на нее взгляды. Она не могла винить этих людей за то, что они так разглядывают ее, но от чрезмерного внимания ей было не по себе.

Тереза сидела на диване рядом со своим отцом Ником, который держал на руках своего первого внука. Рико стоял возле бара, и казалось, будто он борется с желанием заткнуть Пауло рот. Джанни сидел рядом с Мари, лицо его было непроницаемо.

Вот уже два дня Мари и Джанни были неразлучны. Теперь, когда необходимость притворяться отпала, их связывала только жгучая страсть. Мари оставила затею разобраться с тем, что с ней происходит. Она просто решила наслаждаться происходящим и не думать о будущем.

Однако между ней и Джанни была не только страсть. Она получала удовольствие оттого, что была рядом с ним. Ей нравилось все. Работать с ним, спать с ним, откликаться на его прикосновения, когда в середине ночи ему вдруг приходила мысль заняться с ней любовью при приглушенном свете лампы. Она знала, что между ними еще ничего не ясно, между ними были Жан-Люк, возвращение ожерелья и улики против его отца. Однако за эти два дня она просто старалась получать удовольствие от жизни, как однажды ей и предложил сделать Джанни.

Однако получать удовольствие от того, что происходило сейчас, было очень сложно.

– У нее есть улики против нашего отца, – с возмущением говорил Пауло, привлекая к себе ее внимание, – и, однако же, она сидит с нами, как член семьи, как будто это нормально. – Он подошел к бару, чтобы взять холодное пиво, которое ему налил Рико.

Его слова ударили ее как пощечина, и, вероятно, Пауло рассчитывал на такой эффект. Мари и в самом деле было больно, досада проникала в ее душу. Конечно же поведение Пауло нельзя было назвать нормальным, и она знала это, как и то, что после смерти отца она везде чувствовала себя чужой. Казалось, ей нигде не было места. И пока Коретти смыкали ряды, защищая члена своей семьи от нее, Мари чувствовала зависть к тому, что они имели. Пусть они жили далеко друг от друга и виделись всего несколько раз в год, чувствовалось, что членов семьи Коретти связывают крепкие семейные узы.

Мари поняла, что не вписывается в их семью. И что бы ни связывало ее с Джанни, она навсегда останется для него лишь эпизодом в его жизни.

– Пауло, – сказала Тереза, пытаясь утихомирить своего брата, – Мари не хочет сажать отца в тюрьму.

Мари взглянула на нее с благодарностью. По крайней мере, за эту неделю у нее появилась подруга, по которой она будет скучать, когда все закончится.

Пауло хохотнул:

– И на чем основывается твоя убежденность? Разве можно доверять слову копа?

– Я больше не коп, – подала наконец голос Мари, принимая участие в этой перепалке между братом и сестрой. Джанни молчал, и она бросила на него сердитый взгляд. Нет, она не нуждалась в адвокате, но несколько слов в ее защиту не помешали бы. Но, похоже, здесь ее ждало разочарование, и Мари совершенно не понимала, как ей надо было это расценивать.

Она снова повернулась к Пауло и продолжила:

– В данное время благодаря Жан-Люку Баптисте у меня даже нет работы.

Пауло сделал большой глоток пива.

– Вот только не надо, пожалуйста… Вы коп, коп внутри, – он хлопнул себя рукой по груди, – а только это и имеет значение. Вам пришлось достаточно поколесить по миру, чтобы найти против нас улики, затем вы создали схему, в которой отвели Джанни особую роль. Вы решили заставить моего брата помочь вам найти Жан-Люка, чтобы вернуть ожерелье, которое украли у вас из-под носа. Все ваши поступки, продиктованные чувством справедливости, кричат, что вы – коп.

Мари встала, чтобы сравняться с ним ростом.

– Для вас коп звучит как оскорбление, но не для меня. Мой отец был копом, и отец моего отца. Вы ведь гордитесь своей семьей, не так ли?

Пауло сузил глаза, но кивнул.

– Так вот я – тоже, – четко произнесла Мари. – Я понимаю, вам есть на что злиться, пока я здесь, но нападать на меня – это не выход из ситуации.

Пауло запыхтел, но когда он взглянул на нее, она прочитала в его глазах уважение. И возможно, подумала Мари, это было все, чего она могла от него добиться.

Несколько секунд стояла оглушительная тишина, а затем Джанни громко и медленно зааплодировал. Все повернули голову в его сторону. Бросив хлопать, он встал и притянул к себе Мари, которая пыталась пресечь каждую попытку сократить расстояние между ними.

– Довольно, Пауло, – сказал он. – Мари здесь со мной. И чтобы я больше не слышал от тебя ни одного плохого слова в ее адрес.

Пауло открыл было рот, чтобы что-то возразить, но Джанни его опередил:

– Именно так, Пауло. Что происходит между мной и Мари, между нами и останется.

– А улики, которые у нее есть?

Мари пошевелилась, и Джанни крепче прижал ее к себе.

– Это моя забота.

– Как ты можешь так легко говорить, зная, что папа может загреметь в тюрьму.

Лицо Мари искривила гримаса. Ее взгляд устремился на пожилого мужчину, укачивающего на руках своего спящего внука. Словно почувствовав устремленные на себя взгляды, Ник заговорил, не отрываясь от младенца.

– Тюрьма – не такая уж страшная вещь, Пауло. И если эта очаровательная молодая леди считает, что ей необходимо это сделать, она передаст фотографию итальянской полиции, и с этим делом будет покончено.

– Но, папа, – запротестовал Пауло, однако умолк, когда его отец кинул на него выразительный взгляд.

– Довольно, – нарушил молчание Рико. – Как говорит Джанни, будь что будет. Сегодня крестины моего сына, и я не позволю, чтобы кто-то испортил нам праздник, – твердым голосом сказал он, обращаясь ко всем в комнате. – Это понятно?

Все согласно закивали. Джанни обнял Мари, и она прижалась к нему в благодарность за его поддержку. Она подняла на него глаза, и он улыбнулся в ответ. И тут она поняла, что он намеренно не выступил в ее защиту. Он хотел предоставить ей право самой постоять за себя для того, чтобы потом ей было легче общаться с Пауло.

И за это она его тоже любила. Джанни станет настоящим рыцарем, если только ей это потребуется, но и его уверенность в ней позволяла ему не вмешиваться в дела, в которых она сама могла себя защитить.

Мари вздохнула и позволила мыслям поблуждать, пока семья Коретти собиралась идти в церковь. Работать с Джанни на выставке было комфортно. Они действительно хорошо сработали, схватив того вора. Совсем как настоящая команда. Она любила его за то, что он мог заставить ее смеяться. Любила, что он уважал ее мнение. Любила, когда он смотрел на нее с нескрываемой страстью в глазах. Любила, что…

О боже. Да ведь она любит его!

Как это могло произойти так быстро? Черт, да как это вообще произошло? Джанни Коретти олицетворял собой все то, против чего она сражалась всю свою сознательную жизнь. Он был вором и гордился этим. Он происходил из семьи, которая попирала законы любой страны, в которой они побывали. Он был тем, чего ей следовало избегать, и в то же время он был тем, в чем она так отчаянно нуждалась.

Кажется, она влипла.

* * *

Небольшая католическая церковь стояла на окраине деревни; местные жители построили ее из речного камня, который собирался по всему острову. Купелью служила огромная чаша, вырезанная из цельного куска древнего баньяна и натертая песком до глянцевого блеска. Сквозь витражные окна над алтарем просвечивало солнце, лучи которого нежно падали на лица собравшихся у купели людей. Все вокруг было овеяно атмосферой святости и благоговения.

Мари по-прежнему не покидало ощущение того, что она здесь чужая, но Джанни словно угадал ее чувства. Он то и дело брал ее за руку или клал руку на плечо, притягивая ее к себе, хотя и ум, и сердце Мари говорили, что ей лучше отстраниться.

Семья Коретти стояла, сплотившись вокруг крошечного существа, к которому в этот момент было приковано все внимание. Кузен Рико Шон Кинг и его жена Мелинда были крестными родителями, и Ник Коретти держал их двоих детей за руку, пока они с любопытством всматривались и вслушивались в то, что происходило вокруг них. Церемония была простая и трогательная, она тронула сердце Мари, и к ее горлу подступил ком.

Глядя на Коретти, видя, как крепко связывают их семейные узы, Мари наконец поняла, что не сможет довести свой план до конца. Ее взгляд остановился на Нике: пожилой, обаятельный мужчина что-то негромко говорил проявляющим нетерпение детям. Да, он был вором, но это не мешало быть ему неплохим человеком.

К ее бывшему когда-то черно-белым миру с недавних пор добавилось еще больше оттенков серого. Понятия и принципы, по которым она жила всю свою жизнь, расплылись, потеряли четкость. Такое представление о жизни сейчас ей казалось слишком простым, едва ли не примитивным, поэтому Мари даже начала удивляться, как она могла жить так долго в соответствии с ним. Она не может послать Ника за решетку. Она не сможет жить, думая о том, что он будет сидеть в какой-нибудь маленькой, ужасной камере, вдали от своих близких, которых он так любит.

Джанни сжал ее руку, и Мари поняла, что с шантажом покончено. Глубоко вздохнув, она пообещала себе, что как только они вернутся в отель, она отдаст Джанни фотографии и скажет ему, что им больше нечего опасаться. Она не может шантажировать мужчину, которого любит, угрожая его семье, которая так много значит для него. Она настолько ушла в свои мысли, что почти перестала замечать, что происходит вокруг нее.

К тому времени как церемония закончилась и маленькая группа людей, смеясь и болтая, вышла на солнце, у Мари было такое чувство, что она пробежала длительный марафон. Ей нужен был воздух, пространство и время, чтобы определиться с мыслями и понять, что же теперь ей делать со своей жизнью.