Текст книги "Обреченные королевства"

Автор книги: Морган Родес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

ГЛАВА 12
ОРАНОС

Клео была уверена, что отец скажет «да». Подкараулив, когда он был один в рабочем кабинете, Клео разразилась неудержимой речью, решившись объяснить ему все разом. Конечно, за исключением сердечной связи Эмилии и Теонова отца.

Король слушал ее, не перебивая, давая дочери возможность полностью выговориться, и принцесса завершила свою повесть простым и понятным, с ее точки зрения, итогом:

– Похоже, ни один лекарь не в состоянии помочь. Время идет, а ей только становится хуже. Отец, я знаю, мне по силам разыскать эту женщину! Ссыльную Хранительницу! Ту, что обладает магией, способной вылечить Эмилию! Только мне надо отправляться без промедления, чтобы не оказалось слишком поздно. Теон может сопровождать меня на всякий случай. Думаю, мы с ним быстро управимся… – Клео заломила руки. – Я знаю, знаю, отец, что это и есть ответ! Я могу спасти Эмилии жизнь!

Король Корвин молчал целую минуту, задумчиво глядя на младшую дочь.

– Ссыльная Хранительница, – проговорил он затем. – Владеющая волшебными семенами, наделенными исцеляющей силой…

Клео кивнула:

– В какой-нибудь деревне нам уж точно подскажут, где ее искать. Если мне для этого придется обыскать все пелсийские поселения, значит быть по сему! Потому что я не отступлюсь!

Король сложил пальцы домиком и прикрыл веки.

– Хранители – всего лишь легенда, Клео.

Услышав это, принцесса усомнилась в исходе их разговора.

– На самом деле я тоже так думала, – сказала она. – Но если есть хоть какой-то шанс… Я к тому, что ты ведь тоже не знаешь наверняка!

– Я знаю, – сказал король, – что истории о следящих за нами зоркими глазами птицах, о тех, кто ищет давно потерянных Родичей, рассказывают непослушным детишкам, чтобы вели себя потише.

Клео мельком глянула на королевский герб на стене. На нем были изображены два ястреба – один золотой, другой черный – и над их головами общая золотая корона. Клео с рождения привыкла к нему – не меньше, чем к собственному имени. Она не сомневалась, что герб кое-что означал. А именно – ее правоту.

– Если ты чего-то не видел сам, это еще не значит, что оно не существует. Знаю, сама так говорила. Так вот, я ошибалась!

Король устало смотрел на дочь. Кажется, он не рассердился на нее за горячность. Отец просто выглядел измученным. Принцесса вдруг заметила на его лице морщины, которых не было раньше.

– Клео, – сказал он затем. – Я знаю, как ты любишь сестру…

– Больше всего на свете!

– Да, конечно. Я тоже ее люблю. Но она ни в коем случае не умирает. Просто больна. У нее серьезная болезнь, но это пройдет, если дать Эмилии отлежаться спокойно. Твоя сестра обязательно выздоровеет.

Земля начала потихоньку уходить у Клео из-под ног.

– Но ты не можешь быть так уверен! Ты должен позволить мне!

– Должен? Ни в коем случае. – Лицо короля сделалось жестким. – Крайне неразумно с твоей стороны даже думать о том, чтобы вернуться туда! Вне зависимости от причины! Со времени гибели юного Агеллона в Пелсии неспокойно, и волнения не успокаиваются, но, наоборот, делаются все хуже.

– Какого рода волнения?

Он вздохнул:

– Такого, что тебе не пристало о них задумываться, Клео. Я обо всем позабочусь.

Принцесса стиснула кулачки:

– Раз уж там становится, как ты говоришь, все хуже, это значит, мне нужно отправляться немедленно! Если промедлить, потом и возможности не будет!

– Клео, – почти прорычал король. Это было предупреждение, причем недвусмысленное. До сих пор он вполне снисходительно слушал ее, но теперь его долготерпение оказалось на исходе. Он устал и был не в настроении тратить время на всякий, по его мнению, вздор.

Вот только Клео совсем не считала чушью спасение жизни сестры.

Она скрестила руки на груди и стала расхаживать по кабинету туда-сюда.

– Я хочу только сказать: если окажется, что я неправа, значит что тут поделаешь. Но ведь я должна попытаться! Неужели ты не понимаешь?

Король сжал губы:

– Покамест я понимаю вот что: моя шестнадцатилетняя дочь наслушалась сказок и решила воспользоваться ими, чтобы ускользнуть подальше от жениха.

Клео в ужасе повернулась к нему:

– Так ты думаешь, я лишь ради этого?!

– Я знаю, ты еще не привыкла к обязанностям невесты. Да, это займет некоторое время, но ко времени, на которое назначена свадьба, все утрясется. Да и Эмилия наверняка поправится. Она поможет тебе с подготовкой…

Клео совершенно не это имела в виду, но раз уж он заговорил…

– Ты ведь не стал принуждать Эмилию выходить за человека, которого она не любила!

У него вырвался долгий шипящий вздох.

– В тот раз все было по-другому.

– По-другому, в смысле, как? Она пригрозила покончить с собой? А что, если я именно так и поступлю?

Король продолжал терпеливо смотреть на нее. Казалось, угроза не произвела на него особого впечатления.

– Не сделаешь ты этого, – сказал он.

– Я? Не сделаю? – взвилась Клео. – Да хоть прямо сегодня! Возьму и с лестницы брошусь! Или есть перестану! Или… Да способов не перечесть! Захочу руки на себя наложить – небось придумаю как!

Он лишь покачал головой:

– Ничего ты не сделаешь. Потому что на самом деле тебе совсем не хочется умирать. Ты ведь не просто живешь, Клео. Ты по-настоящему пышешь жизнью! – Едва заметная улыбка тронула его губы. – Догадываюсь, однажды ты перерастешь привычку из всего делать трагедию, добиваясь, чтобы на тебя обратили внимание, и тогда обнаружится твоя истинная личность. Повзрослевшая Клео будет удивительной женщиной, вполне достойной носить имя богини.

Принцесса сердито смотрела на него.

– Притом что ты не очень-то и веришь в богиню…

Выражение его лица опять изменилось – он словно ставни захлопнул. Клео поняла, что зашла слишком далеко.

С тех пор как мать Клео умерла родами, король совершенно отошел от всяческой набожности, и подданные во множестве последовали его примеру. Так что к настоящему дню в царственном доме Беллосов творила молитвы одна только Эмилия.

– Прости… – шепнула Клео.

– Ты очень молода и нередко говоришь не подумав. Такова уж ты у меня, Клео. Я иного и не жду…

Она потерла пальцем нос.

– Я совсем не хотела обидеть тебя…

– Обо мне не волнуйся. Побеспокойся лучше о себе. Я вот, например, переживаю, в особенности когда начинаю сравнивать тебя с сестрой. Однажды ты наживешь себе бед, Клео, и я только надеюсь, чтобы все для тебя кончилось хорошо. Это одна из причин, по которым я счел, что брак с Эроном, пусть и достаточно ранний, пойдет тебе на пользу. Ответственность и обязанности замужней женщины должны помочь тебе повзрослеть. – Ее покоробило, и взгляд короля смягчился. – Я лишь пытаюсь тебе помочь…

– Каким образом? Напоминая мне, что я в собственной судьбе не вольна?..

Отец потянулся к ней и взял ее руку в свою.

– Ты должна доверять мне, Клео. Поверь, я лучше тебя сумею принять нужные решения. Для твоего блага и для блага нашей семьи.

– Семья для меня самое главное, – тихо проговорила она. – Поэтому-то мне так необходимо поехать в Пелсию. Пожалуйста, разреши мне!

– Нет.

Слезы обожгли ей глаза.

– Значит, ты намерен просто так сидеть и смотреть, как умирает Эмилия? И это кажется тебе наилучшим решением для нашей семьи? Да тебе наплевать на нее! И на меня тоже! Ты только и думаешь, что об этом проклятущем королевстве!

Устало вздохнув, король сел за стол и придвинул к себе бумаги.

– Тебе пора, Клео. Ступай. У меня полно работы. Наш разговор окончен.

Сердце принцессы гулко бухало в ребра.

– Отец! Пожалуйста, не надо так со мной! Ты же не настолько жестокий и черствый! Не отказывай мне!

Король метнул на нее взгляд, полный едва сдерживаемого бешенства. Клео даже отшатнулась.

– Ступай к себе, – сказал он. – И оставайся в своих комнатах до ужина. Теон!

Телохранитель, ожидавший за дверью, тотчас появился в кабинете.

– Проводи мою дочь в ее покои. И пожалуйста, проследи, чтобы в ближайшем будущем она не наделала глупостей и не попыталась сбежать в Пелсию!

Теон поклонился:

– Слушаюсь, ваше величество.

Клео поняла, что говорить больше не о чем. То есть она была готова и дальше отстаивать свою точку зрения, но даже ей известно, когда следовало прикусить язычок. Продолжать спорить значило лишь еще сильнее прогневать отца. Как бы он не вздумал ее наказать, назначив, к примеру, их с Эроном свадьбу на следующую неделю. Или вовсе на завтра!

Итак, король не желал верить, что Эмилия умирала. А вот Клео верила. Сердцем чувствовала – сестра сказала правду. И она знала, лишь магическое лекарство могло вернуть Эмилию к жизни.

– Мне жаль, принцесса, – выводя ее из королевского кабинета, еле слышно шепнул Теон.

Щеки Клео горели огнем, она пожалуй, топала громче обычного, бездумно идя лабиринтами коридоров обратно в свои комнаты. Прежде думала, что уже выплакала все слезы, но нет – они лились ведрами. И продолжали течь еще долго после того, как Теон вышел в коридор и прикрыл за собой дверь.

Но когда слезы наконец иссякли, на их месте в душе принцессы начала прорастать стальная решимость.

Пускай хоть весь мир во главе с отцом раз за разом отвечает ей «нет». Какая, в конце концов, разница?

Клео справится. Она совершит все, что окажется необходимым, пойдет пешком на другой конец света, но лекарство сестре добудет. И сделает это прежде, чем окажется слишком поздно.

После ужина Клео собрала ближайших наперсников – Ника, Миру и Теона.

– Я поеду туда, – заявила она, изложив им суть дела.

Ник заморгал:

– В Пелсию?..

– Да.

– Чтобы разыскать ссыльную Хранительницу и умолить ее поделиться волшебными виноградными косточками…

Клео понимала, что ответ прозвучит вполне абсурдно, но тем не менее сообщила:

– Да, именно так.

Ник расплылся в улыбке и сказал:

– Охренительно!

– Клео, ты шутишь? – воскликнула Мира. – Ты о чем, вообще, думаешь? Понимаешь хоть, насколько опасно опять соваться туда?

Принцесса с вызовом пожала плечами:

– Я все равно должна это сделать. Другого выбора нет!

Отец, конечно, придет в ярость, узнав, что она пошла против его воли. Это так, но Клео не собиралась затягивать путешествие. Если повезет, если она сумеет попасть в правильную деревню, застать там нужных людей и задать им какие следует вопросы, поиск в общей сложности займет не больше времени, чем та памятная поездка за вином для Эрона.

Воспоминание заставило ее поморщиться. Да уж, выставочный образец удачного путешествия…

– Штука в том, что вы никому ничего не должны рассказывать, – сказала она. – Я-то вас посвятила в свои планы лишь ради того, чтобы вы не переживали обо мне, когда я внезапно исчезну.

– Нет, нет. – Мира закатила глаза. – Клео, я ужасно люблю и тебя, и, конечно, нашу дорогую Эмилию, но это… это же просто смешно! У меня от твоих бредней даже голова разболелась!

Ник сложил на груди руки.

– Что-то я не очень понял, как они работают, эти волшебные семечки. Говоришь, из них вырастают лозы, дающие несравненное вино? И еще они болезни излечивают?

– Так действует магия земли.

– Да, конечно. А еще ты сможешь узнать у Хранительницы, где целую тысячу лет прятались пресловутые Родичи. Расскажешь потом?

Клео хмуро уставилась на него:

– Нечего со мной так говорить, как будто я спятила…

Он растянул рот до ушей:

– А что мне остается, если ты действительно сошла с ума? Другое дело, я назвал бы это помешательством самого благородного свойства. И кстати, ты хочешь ехать одна? Вот это уж точно не от большого ума…

Она покачала головой:

– Не одна. Теон поедет со мной.

– Нет, – негромко ответил Теон.

Все время, что принцесса беседовала с Ником и Мирой, он стоял у нее за спиной, и она его не видела. Услышав такие слова, Клео стремительно обернулась:

– Что такое? Конечно ты поедешь со мной!

Он сурово смотрел на нее.

– Зря ваша сестра вам все это рассказала. Вы задумались о том, о чем не следовало бы.

– И тем не менее, – сказала Клео, – я намерена проверить истинность своих мыслей. Неужели ты не понимаешь? Вот же он, ответ! Спасение для Эмилии! Если я не поеду – если мыне поедем! – она непременно умрет. Я это точно знаю!

Он выслушал ее с напряженным лицом.

– Ваш отец не дал разрешения на поездку.

– А мне дела нет до его запретов и разрешений! – Щеки Клео горели огнем от гнева и возбуждения. – Ты сам слышал, как мы с ним беседовали! Он же просто не услышал меня! Ничего не понял, ни во что не поверил! Но я – я понимаю и верю! Да, он рассердится, но, когда увидит целительную силу семян, еще спасибо скажет за то, что мы пренебрегли его волей!

– Он лишь хочет, чтобы с вами ничего не стряслось.

– А со мной ничего и не случится. И потом, ты же будешь рядом и в крайнем случае сумеешь меня защитить!

– Может, вы и готовы переступить через его запрет, – сказал Теон, – но я – нет. Он – король. Его воля – закон. Для меня и для всех подданных его королевства. Вы, кстати, знаете, каково наказание за нарушение прямого приказа короля? Смертная казнь, ваше высочество!

Клео ответила с колотящимся сердцем:

– Я не допущу, чтобы с тобой случилось подобное. Клянусь! Тебе нечего бояться!

Теон ощетинился:

– Я-то не боюсь. Это вы слишком упрямы. Вы, наверное, всегда получаете то, чего хотите?

Ник и Мира ответили хором.

– Да, – сказал Ник.

– Вообще-то, всегда, – сказала Мира.

Клео повернулась к Теону:

– Если мне придется приказать тебе сопровождать меня, я так и сделаю. Не вынуждай меня.

– Можете приказывать сколько угодно, – проворчал Теон. – Я все равно скажу «нет»! – Вид у него сделался угрюмый и такой грозный, что Клео невольно вспомнила гнев отца, и это воспоминание ее отнюдь не порадовало. – Я отвечаю королю, а вовсе не вам. Если он говорит «нет», значит и я скажу. Мы никуда не поедем. Пожалуйста, принцесса, смиритесь. Иначе неприятностей не оберетесь.

Клео повернулась к Нику:

– А ты что думаешь?

– Хороший вопрос, – вздохнул молодой дворянин. – Идея не самая мудрая, но хоть показывает, что сердце у тебя определенно на месте. Сестра для тебя превыше всего!

– Хватит, – резко перебил Теон. – Больше нечего обсуждать. Никаких поездок в Пелсию сегодня не будет.

– А я сегодня ехать и не собиралась, – ответила Клео и испустила долгий судорожный вздох. – Я думала, дня через два. Может, к тому времени ты изменишь свое мнение.

– Два дня? – Суровый взгляд Теона наконец-то хоть немного смягчился. – За два дня много чего может произойти…

– Я знаю.

– Ваше мнение тоже может перемениться, принцесса. Сказали «два дня» – вот и поразмыслите хорошенько, пока время есть, а потом снова поговорим. Надеюсь, вы сумеете отступиться от сумасбродного плана. Как по-вашему, это возможно? Что, если по прошествии времени вы более трезво посмотрите на все эти идеи насчет Хранителей и волшебных семян?

– Не исключено, – без большой охоты согласилась Клео.

Теон кивнул, удовлетворенный подобным ответом:

– Тогда я препровожу вас в ваши покои.

Клео попрощалась с братом и сестрой Кассианами и молча шла с телохранителем до самой своей двери.

– Мне очень жаль, – уже у порога сказал Теон. – Я вижу, насколько вы привязаны к сестре. Но против вашего отца пойти не могу.

– Знаю. И я понимаю, каково тебе.

Клео вдруг взяла его руку, поднесла к своим губам и поцеловала. Выражение лица Теона при этом дорогого стоило: он выглядел совершенно потрясенным.

– Ваше высочество…

– Ты мне нравишься, Теон. Очень. Мы успели наговорить друг другу резкостей, но я знаю, ты честен и прям и сердце у тебя верное.

Он трудно сглотнул:

– И я… то же самое к вам чувствую.

– Уверена, ты считаешь меня избалованной девчонкой, которой только бы настоять на своем.

– Я такого никогда не говорил. И даже не думал. Вы… вы… другого слова не подберу – невероятная. Да, упрямы, но упрямство – это не всегда плохо… А ваша любовь к сестре вообще достойна восхищения!

Клео слабо улыбнулась:

– А еще я не хочу выходить за Эрона. Ни сейчас, ни когда-либо.

Он смотрел вниз, на их переплетенные пальцы.

– Я знаю.

– То, чего я хочу, не дозволено…

Теон поднял голову, их взгляды встретились и вспыхнули.

– Взаимно, принцесса.

Почему все на свете было так сложно!.. И как бы ей хотелось иметь в виду влечение к Теону!

Она ведь в самом деле желала его. Но спасти жизнь сестре хотелось куда сильнее.

Приподнявшись на цыпочки, Клео легонько поцеловала Теона в щеку.

– Я понимаю, что ты лишь стараешься меня защитить.

Он коснулся рукой щеки, его глаза затуманила страсть.

– Я ничего так не хочу, как ограждать вас от любой опасности…

Она улыбнулась, глядя на него снизу вверх:

– Уж прямо так ничего?

На мгновение Теон очень крепко зажмурился.

– Трудные вопросы вы задаете, принцесса…

– Прости. Я лишь поддразнивала тебя.

– И вам это вполне удалось.

– Отец сказал, что я из всего трагедию делаю, только чтобы внимание к себе привлечь, – сказала Клео и прикусила нижнюю губу. Неужели именно такой король всегда ее себе представлял?.. Удивительно ли после этого, что он так легко отмахнулся от самой важной просьбы…

– Как по мне, вы совсем не такая, – покачал головой Теон. – Вы просто девушка с собственным взглядом на мир. Если уж чего-то хотите, значит хотите! И когда на пути к желаемому возникают трудности, вы придумываете, как их обойти. Или проломить!

Ответом ему стал благодарный взгляд Клео. Как ни мало они с Теоном были знакомы, он успел составить о ней очень лестное мнение. Оставалось лишь надеяться, что оно было справедливо.

– Спасибо, что пытаешься меня защитить, даже если в результате я временами не получаю того, чего мне бы хотелось.

– Для меня честь оберегать вас. Сладких снов.

И, бросив на нее последний взгляд, Теон повернулся и зашагал по коридору прочь.

Клео ушла в свою спальню, переоделась ко сну, улеглась и заснула.

Однако примерно за час до рассвета она встала, оделась и выскользнула из своих покоев, миновав прикорнувшую у порога служанку, что ждала ее пробуждения.

Она солгала Теону, сказав, что наметила отправиться в Пелсию «дня через два». Столько времени у Эмилии было едва ли. Клео собиралась ехать немедленно, пусть даже это означало, что путешествовать придется в полном одиночестве. У нее имелось немного денег; она сумеет нанять себе проводника. Только бы выбраться за дворцовые стены, а дальше уж что-нибудь да придумает…

– Доброе утро, принцесса.

Клео застыла на месте.

В первое мгновение она успела решить, что это был Теон, раскусивший ее обман. Правда, он не успел узнать ее достаточно хорошо, чтобы распознать, когда она лжет…

А вот кое-кто другой – сумел.

У стены за углом, под портретом прадедушки Эмилии и Клео, стоял Ник.

– Куда-то собралась? – поинтересовался он, скрестив на груди руки. Рыжие волосы юноши торчали во все стороны, как если бы он только что вылез из-под одеяла и даже не подумал о своей внешности. Очень даже возможно, что так и было на самом деле.

– Я… я проголодалась. На кухню иду.

– Ладно тебе, Клео. Уж меня-то ты не обманешь!

Принцесса выпрямилась, изо всех сил гоня чувство вины.

– Что ж, хорошо. Я решила уехать. Еду в Пелсию, и мне плевать, кто и что по этому поводу скажет. Попробуешь остановить меня?

Какое-то время Ник молча смотрел на нее, и по его лицу ничего невозможно было прочесть.

– Нет. Я скажу тебе, что намерен предпринять…

– И что же?

Он ухмыльнулся:

– Я поеду с тобой!

ГЛАВА 13
ПЕЛСИЯ

Больше месяца Йонас делал одну бесплодную попытку за другой, но в конце концов ему пообещали встречу с вождем Базилием.

– Во дела! – шепнул Брайон, пока их вели по утоптанной дорожке, что упиралась в ворота хорошо охраняемого жилища вождя. – Тебе школу харизмы открывать можно. Дашь парочку уроков по дружбе?

– Ладно тебе, все просто…

– Кто бы говорил!

И Брайон покосился на роскошную девицу, чья рука обвивалась кругом талии Йонаса. Это она пообещала устроить встречу с вождем… которому еще и доводилась дочерью.

Йонас быстро сообразил, что единственным способом подобраться к пелсийскому предводителю, ведущему вполне затворнический образ жизни, было свести знакомство с членами его семьи. В какой-то таверне он совершенно ненавязчивым образом познакомился с Лэлией Базилий, и девушка охотно согласилась помочь ему. Между прочим, в той забегаловке она выступала. Дочь вождя оказалась танцовщицей.

И какой!..

«Змеи, – вслух удивился Брайон, когда неделю назад они стояли среди толпы, следившей за представлением. – Она танцует со змеями!»

Ибо это было именно так.

«Я никогда раньше не любил змей, – ответил Йонас. – Теперь мне начинает казаться, что в них тоже есть своего рода очарование…»

Лэлия была девушкой потрясающей красоты, года на два старше его самого. И она танцевала с двумя приличных размеров питонами, черным и белым; змеи вились и скользили, повторяя движения ее великолепного тела. Йонас завороженно следил, как она переступала, поводя стройными бедрами, как в такт раскачиванию загорелых плеч метались длинные, по колено, черные волосы…

Йонас не сводил с нее взгляда, но, по сути, не видел.

Перед ним было видение прекрасной золотой принцессы с глазами цвета моря, что стояла над телом его убитого брата рядом с убийцей…

При всем том, что Йонас пересмотрел свой изначальный план – проникнуть в оранийский дворец и убить государя Эрона вместе с Клео, – принцессу он отнюдь не забыл. Более того, был едва ли не одержим ее образом. Йонас всем своим существом ненавидел царственную кровь и все, что близко ее обладателям…

Однако обстоятельства требовали сосредоточения. Выбора не было. Йонас натянул на лицо приличествовавшую улыбку, и они с Брайоном стали проталкиваться вперед, поближе к дочери пелсийского вождя.

Прежде, когда братья Агеллоны отправлялись в таверну знакомиться с девушками – после целого дня неподъемной работы на виноградниках, что награждала новыми мозолями не только их руки, но и души, – Томас пользовался куда большим успехом. Он был старше и, пожалуй, чуточку красивее. А главное – обладал врожденным талантом к флирту. Йонасу, конечно, тоже доставалось внимание, скрашивавшее ему вечера после тяжелой работы, но он все равно завидовал брату, которому девчонки отдавали большее предпочтение.

А потом Томаса не стало, и все переменилось.

В тот вечер они с Лэлией в самый первый раз встретились глазами, она окинула его оценивающим взглядом, и это от него не укрылось. Когда музыка перестала играть, девушка закуталась в прозрачное, ничего на самом деле не скрывавшее покрывало, напустила на себя вид этакой скромницы и стала ждать, чтобы он подошел.

«Змеи у тебя что надо», – сказал он ей и озорно улыбнулся.

Улыбка не подвела. Лэлия была тотчас завоевана.

Дочь пелсийского вождя не отличалась ни мозолями на ладонях, ни густым загаром – не то что девчонки, с которыми Йонас привык проводить время. Если она смеялась, то в ее голосе звучало искреннее веселье, не подточенное усталостью после целого дня тяжелой крестьянской работы. Йонас понравился ей. Очень. Неделю спустя она пожелала представить его отцу.

– Приблизьтесь, – сказал вождь, когда они вошли и оказались перед ним. Он сидел у большого костра, а перед ним танцевали полуобнаженные девушки. Вождь махнул рукой, и те, прекратив пляску, ушли прочь.

Искры плясали в воздухе, уносясь в ночное небо, туда, где на черном бархате горели далекие звезды. У огня жарилась на рожне козья туша, предназначенная для позднего ужина, кругом уже распространялся запах вкусного мяса. Лэлия потянула Йонаса за руку. Он очень старался не подавать виду, но на самом деле чувствовал себя весьма не в своей тарелке. Никогда прежде не встречался с вождем. И даже не знал никого, кто видел бы его своими глазами. Базилий много лет жил затворником. Поэтому личная встреча с вождем превратилась в высочайшую честь, которой мог удостоиться обычный пелсиец. И Йонас в полной мере чувствовал эту честь… вне зависимости от того, что за шаги ему пришлось предпринять, чтобы добиться ее.

Когда он только попал в личное поселение вождя, его перво-наперво поразила царившая здесь роскошь. Вся Пелсия в поте лица своего вкалывала на виноградниках, из последних сил добывая скудное пропитание, но по эту сторону забора был словно бы совсем другой мир. Изобильный, совершенно чуждый тягот и трудов, господствовавших вовне. Какой-то частью своего существа Йонас понимал, что вождю должна доставаться лучшая доля, но…

У Базилия были длинные волосы, заплетенные вокруг лица в «тексо» – тонкие косички, обычную мужскую прическу пелсийцев. Сам Йонас с тринадцати лет волосы стриг, потому что с короткими легче управляться. У Брайона волосы были длиннее, но тоже не настолько, чтобы их плести. Страна угасала, и вместе с ней уходили многие традиции, казавшиеся незыблемыми.

– Папа, – промурлыкала Лэлия, проводя ладошкой по груди Йонаса. – Правда, он славный? Можно, я его оставлю себе?

Вождь скривил губы:

– Лэлия, красавица моя, пожалуйста, дай нам поговорить. Я бы хотел получше узнать паренька, к которому ты так привязалась.

Она опустила плечи и надулась. Вождь махнул ей рукой, приказывая удалиться, и Лэлия неохотно присоединилась к девушкам, державшимся по другую сторону костра.

Йонас и Брайон настороженно переглянулись…

Свершилось: они стояли перед Базилием. Что же теперь?

– Вождь, это величайшая честь… – начал было Йонас.

– Вы с моей дочкой правда влюблены? – перебил тот. – Ты пришел сюда просить, чтобы я разрешил вам связать свои судьбы?

Кто-то принес ему на блюде еду: индюшачьи ножки, оленину, жареный сладкий картофель. Это была целая гора пищи. Йонас за всю свою жизнь не видел столько яств сразу. Его семья то и дело недоедала, и голод гнал брата и сына через границу Ораноса браконьерствовать, чтобы раздобыть пищу для тех, кого он любил. А здесь, в жилище вождя, припасов, похоже, было столько, что всей деревне хватило бы на многие месяцы.

Когда он это понял, что-то внутри у него оледенело.

Брайон ткнул его локтем в бок: молчание уж слишком затягивалось.

– Влюблен? В твою дочь?.. – переспросил Йонас. К такому вопросу он оказался не готов.

– Да!.. – еле слышно прошипел Брайон. – Скажи «да», бестолочь!

Но ответить так значило произнести ложь, а лгать в сердечных делах Йонас был решительно неспособен. Однажды он попытался – и потерпел весьма унизительную неудачу. А заодно осознал глубокую разницу между любострастием и любовью.

И он сказал:

– Я полагаю, Лэлия – девушка исключительных достоинств. Мне повезло, что она решила обратить на меня внимание.

Вождь внимательно смотрел на него.

– Она не так часто приводит сюда юношей, чтобы их со мной познакомить. Ты – всего лишь второй.

– Что же случилось с первым? – поинтересовался Брайон.

Вождь ответил:

– Ему не удалось уцелеть.

У Брайона вытянулось лицо.

Вождь громко рассмеялся.

– Шучу! – сказал он. – Парнишка остался жив и здоров. Моей дочери просто надоели его ухаживания, вот и все. Я уверен, он и до сих пор где-то живет. Где-то…

«Если только Лэлия змеям своим его не скормила», – мелькнула у Йонаса неприятная мысль.

Разговор, однако, пока еще не коснулся истинной цели, что привела его сюда, и Йонас решил без дальнейших промедлений перейти к сути.

– Вождь Базилий, встреча с тобой в самом деле величайшая честь для меня, – сказал он. – Ибо я должен обсудить с тобой нечто очень важное!

– В самом деле? – Вождь поднял кустистую бровь. – И ты явился с этим ко мне на праздничный пир?

– Что же ты празднуешь?

– Объединение сил. Я заключил союз, который в будущем должен породить куда более богатую и процветающую Пелсию.

Вот это были вести совершенно неожиданные, но вместе с тем замечательные. Йонас даже отошел немного от тягостного впечатления, которое произвела на него окружавшая вождя роскошь.

– Очень рад слышать, – сказал он Базилию. – Дело в том, что именно об этом я собирался с тобой говорить.

Базилий кивнул. В его глазах мерцало любопытство.

– Выкладывай же, что хотел мне сказать!

– Мой брат недавно погиб от руки оранийского вельможи. Его имя Томас Агеллон… – Как обычно, при упоминании о брате в горле у Йонаса встал комок. – Я воспринял это как знак, что многое у нас должно измениться. Мы больше не можем мириться с теми трудностями, которые переживает наша страна. Я полагаю, что Оранос – страна зла, населенная вероломными и неправедными людьми. Много лет назад они обманом вынудили нас сажать исключительно виноград. Теперь же по бросовым ценам закупают наше вино, а сами требуют целые состояния за все, что родят их поля. Они у себя как сыр в масле катаются, но нам туда ходу нет. Всякий, кто переходит границу, рискует быть убитым на месте. Нельзя такое больше терпеть! – Он медленно вдохнул и выдохнул, собираясь с духом. – Я пришел к тебе, вождь, чтобы предложить восстать против них. Нужно взять присвоенное ими и назвать все это своим. Под лежачий камень вода не течет! Ничто не изменится само по себе, пока мы не поможем!

Вождь долго молча смотрел на него, потом сказал:

– Я с тобой совершенно согласен.

Йонас сморгнул:

– Согласен?..

– И я глубоко скорблю о случившемся с твоим братом. Тяжело это, вот так бессмысленно утратить близкого человека. Я не знал, что ты родич убитого юноши, но это и хорошо, что ты пришел сюда именно сегодня. И, как я уже сказал, ты рассуждаешь абсолютно правильно. Оранос должен заплатить за свое самовлюбленное невежество. За то, что произошло с твоим братом. За то, что ни в грош не ставит мою страну и мой народ!

Йонас поверить не мог, что все получилось так легко.

– Ты правда согласен, что мы должны подняться против них?..

– Я скажу тебе даже больше, Йонас. Будет война.

Йонас вдруг похолодел:

– Война?..

– Да. – Базилий подался вперед, вглядываясь в его лицо, потом перевел взгляд на Брайона. – Я очень дорожу вами обоими. Вы видите то, чего не видят другие. И я хочу, чтобы вы помогли мне преодолеть все то, что нас ждет.

– Значит, наше предложение вовсе не кажется тебе безумием? – смущенно проговорил Брайон. – Хотя погоди… Праздничный пир! Ты строил планы еще прежде, чем мы явились сюда!..

Вождь кивнул:

– Я заключил союз с королем Лимероса. Мы поставили общую цель – ниспровергнуть Оранос. Пусть он падет, а Пелсия и Лимерос познают расцвет!

Йонас ошарашенно смотрел на вождя. Действительность грозила далеко превзойти его самые смелые мечты.

– Камешком, который стронул лавину, было убийство твоего брата на деревенском торгу, – продолжал вождь. – Жертва, которую принесла твоя семья… потеря брата… Это ужасная трагедия, но из нее произрастут перемены!

– Вы вправду попытаетесь Оранос завоевать? – потрясенно проговорил Йонас.

– Не попытаемся. Мы его завоюем. И я хочу, чтобы вы двое были со мной. Я уже разослал по всей Пелсии разведчиков, которые вербуют молодых мужчин, пригодных для военного дела, и те вступают в ряды хорошо обученного и подготовленного лимерийского войска. Король Гай очень умен. Очень! В противоположность ему король Корвин весьма несведущ. Вот уже сто лет Оранос не знал ни единой войны, лишь мир и спокойствие. Оранос обленился и разжирел! Победа неминуемо достанется нам, и народ Пелсии сможет шагнуть в радостное и счастливое будущее!