Текст книги "Мученица"

Автор книги: Моника О'Рурк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

 – Раздвиньте ей ноги, – приказал он, и Люси завыла, закинув голову назад.

 Устройство называлось "грушей" из-за своей формы. Большая металлическая "головка" овальной формы, из основания которой торчал толстый стержень. На конце стержня был рычажок. "Головку" груши украшали металлические зубцы.

 Джеймс впихнул "грушу" в вагину Люси, и Зои увидела, как та до неприличия широко растянула измученную плоть женщины.

 Люси забилась в конвульсиях, попыталась отползти прочь, но тщетно. Ухватившись двумя руками за рычаг, Джеймс принялся крутить его. С каждым оборотом, "груша" все сильнее растягивала Люси. Зубцы впились в плоть, и женщина завизжала, не способная терпеть боль.

 Джеймс продолжал вращать рычаг, пока не раздался страшный хруст, и из промежности у Люси фонтаном хлынула кровь. Женщина была либо без чувств, либо мертва, но больше она не шевелилась.

 Ошеломленным женщинам было приказано разойтись по камерам.

Глава 8

 Освещение было выключено более часа назад. Зои подползла к решетке, разделявшей ее с Ким камеры и тихонько постучала кончиками пальцев по металлу. Постукивание было едва слышным, но в тишине помещения прозвучало отчетливо. Если Ким уже спала, Зои не хотела будить ее.

 Спустя минуту, пальцы Ким коснулись обвивших прутья решетки пальцев Зои. Зои прижалась лицом к холодному металлу.

 – Мы должны выбраться отсюда, – прошептала Зои с возвышенным придыханием. – Я наблюдала за ними, Ким. Это место охраняется не так уж и хорошо. И у них даже нет настоящего оружия, только дубинки и кнуты. Ничего летального, вроде пистолетов и ножей.

 – Нет, Зои, мы не сможем. Я боюсь. Если нас поймают...

 Зои почти не различала черты лица женщины, видела лишь белки глаз. Оставленный включенным настенный светильник отбрасывал в камеры черную тень.

 В остальном, Ким была смутным силуэтом.

 – Я даже не знаю, где мы находимся, Зои. Возможно, под землей, хотя я не уверена.

 – Я тоже не знаю. Когда меня привезли, я была без сознания. Помню только, как очнулась в камере.

 – Это слишком опасно.

 – Мы должны что-то делать. Численное преимущество на нашей стороне. Мы могли бы их одолеть.

 Ким покачала головой. Зои почувствовала прилив энергии.

 – Но нам нечего терять. Становится все хуже и хуже. Ни за что не поверю, что они нас отпустят. Особенно, после всего этого. После того, что они сделали с Люси.

 Ким сжала Зои руки.

 – Если попытаешься сбежать, тебя накажут. Даже представить не могу, что они сделают. Кроме того, большинство из нас слишком слабы. И у меня есть несколько неприятных травм.

 – Знаю. – Она кивнула. – Я сама едва хожу.

 – Они могут помыть нас и намазать мазью, но вылечиться не дают.

 – Интересно, как там Люси, – сказала Зои, прижимаясь лбом к металлу.

 – Не знаю. Ким вздохнула. – Даже понятия не имею, где она. Они не вернули ее в камеру. Не знаю даже, жива ли она.

 – Еще одна причина, чтобы уйти отсюда, Ким. Ты со мной или нет?

 Ким выдохнула, ее теплое дыхание щекотало щеку Зои.

 – Я не могу! Я выберусь отсюда в ближайшее время. Джеймс сказал, что я смогу выйти через пару недель. Я здесь уже почти восемь месяцев.

 Пряди волос упали Зои на глаза, и она откинула их назад.

 – Ты знаешь, где выход? Я была в большинстве помещений, но выход не видела.

 – За все время моего пребывания здесь, я тоже не видела выход. И никогда не видела, чтобы кто-то из охранников приходил или уходил. Послушай, Зои, я не пойду с тобой, но, может, другие пойдут. Поспрашивай.

* * *

 Зои стала следить за мучителями, пытаясь выяснить, куда они уходят, когда покидают комнаты, куда сворачивают, когда прогуливаются по коридору. Это было крайне сложно. Некоторые двери никак не были отмечены, а охранники никогда не говорили, откуда прибыли, или куда направляются. Даже друг другу.

 Если она не ошиблась в счете – что было почти невозможно при здешнем способе исчисления времени, когда нельзя отличить день от ночи – она полагала, что пробыла в заточении примерно месяц.

 Все собрались в комнате номер пять, достаточно просторной, чтобы поместились все пленницы (гостьи) и охранники. Люси так и не появилась, и на ее место пришла новая пленница (гостья).

 В дальнем конце комнаты, лицом к стене стояли три обнаженные женщины, закованные в цепи.

 Обращаясь к аудитории, Джеймс произнес:

 – Многие из вас расслабились. Похоже, вы думаете, что я шучу. Вы, наверное, решили, что, если находитесь здесь уже какое-то время, я не буду с вами так же жёсток, как с новичками. Вовсе нет, дамы, вовсе нет. По правде говоря, если вы уже знаете правила, я склонен наказывать вас даже жестче.

 Однако я отвлекся. Перед нами три гостьи, которые забыли правила. Возможно, они считают, что все здесь это какая-то шутка.

 Ближайшая к Джеймсу женщина резко осела, ее плечи сотрясались от рыданий.

Джеймс натянул на руки хозяйственные рукавицы и взял у охранника Тони "кошку-девятихвостку" – плеть с толстой усиленной рукоятью и множественными кожаными ремнями. Вскинув руку с плетью, он ударил первую женщину, потом вторую. Затем стал хлестать всех троих одновременно, вызывая каждым ударом страшные крики. Ремни рассекала кожу, оставляя на спинах, руках и ногах кровавые рубцы. Пышные тела содрогались с каждым ударом.

 Тяжело дыша, упираясь руками в колени, с лицом, святящимся от напряжения и радости, Джеймс указал на первую женщину.

 – Сандра заговорила без разрешения. Она находится здесь слишком долго, чтобы допускать такую небрежную ошибку.

 Хрясь!

 Сандра закричала, сотрясаясь всем телом, словно пытаясь освободиться от цепей.

Джеймс подошел к женщине, стоявшей в середине.

 – Мари опоздала. Опять.

 Хрясь!

 Свежая кровь потекла по бедру Мари, и женщина содрогнулась.

 – Мари всегда опаздывает. Может, теперь она будет приходить вовремя?

 – Джоанна... – Джеймс покачал головой. – Джоанна сочла хорошей идеей напасть на охранника. Для такой неосмотрительности нет оправдания. И нет прощения.

 Хрясь!

 Третья женщина завизжала, откинула голову назад и повалилась на колени, но оковы на запястьях удержали ее. Обращаясь к стоявшему рядом охраннику, Джеймс сказал:

 – Разверни ее. И принеси мне "Потрошитель".

 Освобожденная от оков Джоанна упала в руки охранников, которые снова приковали ее, на этот раз лицом к стене.

 Еще один охранник протянул Джеймсу устройство.

 Оно напоминало вставную челюсть из четырех клыков. Два изогнутых металлических шипа торчали снизу и два – сверху.

 С лицом уже мокрым от слез Джоанна зарыдала еще сильнее.

 – Нет прощения напавшей на охранника. И нет искупления. Та, кто кусает руку, которая ее кормит, получит суровое наказание. Некоторые правила нерушимы. Такие преступления недопустимы. Это будет уроком для всех вас.

 Он осторожно провел инструментом по животу Джоанны, оставив розовые полосы.

 Джоанна застонала, выдохнула задержанный воздух, содрогаясь всем телом.

 Быстрым движением Джеймс поднял орудие пытки вверх, рассекая жировую ткань. Нежная кожа лопнула, из разорванной груди вывалились белесые глобулы.

 Джоанна завопила в истерике. Джеймс резко дернул устройство вверх, отсекая грудь от туловища. Та упала на пол кровавым шматком рваной плоти и рассеченных молочных протоков.

 В ноздри ударил солоноватый, "медный" запах крови. Зои поперхнулась, зажав рот ладонью.

 Джеймс запрокинул голову назад, из ноздрей у него, казалось, пылал огонь.

 – Та, кого вырвет, будет есть свою блевотину!

 Вручив "Потрошителя" и тяжелые хозяйственные рукавицы Тони, Джеймс произнес: – Уберите их отсюда. Помойте и отправьте в камеры.

 Затем Джеймс повернулся к пленницам.

 – Вопросы есть?

* * *

 Всем было приказано доложиться в комнату номер двенадцать.

 В коридоре царило оживление. Никто не хотел опоздать и остаться без груди... Несмотря на страх перед тем, что ждало в комнате номер двенадцать, Зои спешила туда.

 Проследовав за толпой, она вместе с остальными остановилась возле двери. Там собрались все пленницы – без наказанной троицы их осталось пятнадцать. Им было приказано сформировать очередь. Затем они по одной стали взвешиваться. Зои потеряла двадцать шесть фунтов.

 Ей было приказано войти.

 – Привет, Зои. – Молодой охранник взял ее за руку и подвел к лежавшим на полу матам. – Сегодня ты должна получить удовольствие, и я помогу тебе в этом.

 Парень был бодр и весел. Настоящий бойскаут, черт его дери. – Меня зовут Кевин.

 Да ну? И кого это волнует? Отчаяние, которое испытывала Зои, когда приняла решение сдаться, было почти таким же болезненным, как сама мысль о смирении. Если раньше Зои страдала из-за своей неспособности сопротивляться, то сейчас стало еще хуже, так как она была не в состоянии бороться, не в состоянии защитить себя, не в состоянии потребовать себе даже основные права. Она решила выполнять все их требования. Может, тогда действительно станет лучше... Может, так она будет целее, и ей ничего не отрежут каким-нибудь очередным орудием пыток.

 Прислонившись к стене, Зои закрыла глаза рукой и разрыдалась. Она ждала неизбежного избиения, удара кнутом по спине. Ждала, когда металлические крюки раздерут ее плоть в лохмотья.

 Ее тело сотрясалось от рыданий, и она не могла остановиться. Недели отчаяния и боли были смыты слезами, кислотным дождем, который почему-то принес очищение.

 – Идем со мной, – прошептал ей в ухо Кевин, и повел куда-то. Перед глазами все плыло из-за слез.

 Она молилась, чтобы ее наказание не было слишком жестоким. Чтобы она смогла его пережить, и чтобы оно быстро закончилось.

 Кевин привел ее к запертой двери за санузлом, к комнате, куда пленницам вход был воспрещен. За дверью была финская баня, где пахло хлоркой и солями.

 – Это для охранников. Здесь... – он улыбнулся, пожав плечами, – можно расслабиться. Он провел ее по короткой лесенке к краю бассейна. Зои уставилась на дымящуюся воду, гадая, не собираются ли ее сварить заживо.

 Кевин разделся и бросил одежду и оружие в кучу возле двери.

 Зои неподвижно стояла на верхней ступеньке, скрестив руки на груди.

 Кевин подошел сзади, поднял ей руки, осторожно снял с нее через голову футболку и бросил поверх своей одежды.

 Наклонился, прижавшись губами к ее затылку. Кончики его пальцев скользнули по ее рукам, затем принялись ласкать ее грудную клетку и живот. Он нежно целовал ей плечи, водил языком по источавшей мускусный запах пота коже. Поднял ей руки над головой и, начиная с локтей, принялся осыпать ее силуэт поцелуями и легкими прикосновениями.

 Потом жестом показал ей идти вперед, и они шагнули в бурлящую воду. Словно руки тысячи любовников вода принялась ласкать Зои ноги и таз. Кевин повернул ее к себе лицом и взял в рот ее сосок. Его дыхание было таким же горячим, как вода. Потом сосок оказался у него между зубов, и она почувствовала, как он у нее твердеет. Кевин схватил ее за ягодицы и, подтянуты ближе, стал тереться своей промежностью об ее. Его набухающий член зондировал область у нее между ног, словно ожидая разрешение на проникновение.

 Его рот переместился от груди к ключице, затем к шее, лизнул подбородок, нашел ее губы.

 Но потом Кевин отстранился, и переместил свой член так, что тот уперся ей в бедро. Ей захотелось потрогать его, захотелось почувствовать его внутри себя. Такое желание возникло у нее впервые с того момента, как она оказалась в этом мерзком месте. Но сейчас что-то изменилось. Она нуждалась в близости, в ласках этого мужчины. Нуждалась в утешении его нежной силой. Жаждала ощутить в себе его член, его бархатную мягкость, почувствовать себя заполненной им и желанной.

 Кончики его пальцев едва касались поверхности ее кожи. Ее тело буквально кричало, умоляя продолжить ласки, умоляло проникнуть в него.

 Сложив чашечкой руки, он полил воду ей на волосы, осторожно смывая с ее тела засохшую кровь и сперму. Она протянула руку к его члену, но он отстранился. Взял ее за руки, так, что его пальцы переплелись с ее, наклонил голову и снова нашел ее губы. Войдя в воду, они опустились на колени и замерли, закрыв глаза. Единственными звуками были легкое гудение нагревателя и плеск воды у края бассейна.

 – Тебе лучше? – прошептал он, нарушив волшебные чары и вернув ее в реальность. Но она кивнула и еще крепче обняла его. Его язык изучающе проник между ее губ и нашел ее язык. Кевин медленно вошел в нее, и Зои с готовностью приняла его.

 Вскоре он улыбнулся.

 – Идем, – сказал он, выводя ее из бассейна.

 Они вернулись в комнату, где впервые встретились. Зои чувствовала странную расслабленность и привязанность к Кевину. Чувствовала, будто может ему доверять. Возможно, это просто было слепое желание доверять кому-то – кому угодно. Она не знала. Но какой бы не была причина, его ласки стали для нее спасением, а его манера поведения – настоящей отдушиной в бесконечной череде кошмаров, в которую превратилась ее жизнь.

 Вокруг них пары были заключены в объятья. Некоторые еще только целовались, другие – совокуплялись, вдвоем, втроем или вчетвером.

 К Зои и Кевину подошел мужчина и опустился возле них на колени.

 – Привет, могу я поиграть? – улыбнулся он.

 Зои почувствовала, что ее успокоение куда-то улетучивается.

 Кевин взял Зои за руку.

 – Зои, это Тодд. Не возражаешь, если он присоединится к нам?

 Зачем он вообще спрашивает? – подумала она. Как будто у нее есть выбор. Она пожала плечами.

 – Доверься мне, – сказал Кевин.

 – Похоже, я вовремя, – сказал Тодд. – Что вы собирались делать? – его пальцы скользили по плечам Зои, едва касаясь их. – Как насчет того, если я начну снизу?

 Кевин осторожно уложил Зои на спину. Тодд раздвинул ей ноги, согнув их в коленях. Осторожно раздвинул ей половые губы и ввел пальцы внутрь. Щеки у Зои вспыхнули румянцем, дыхание перехватило. Она была удивлена нежностью его прикосновений. Мышцы напряглись, словно в ожидании неизбежной боли.

 – Она слишком скованная, – сказал Тодд. – Расслабь ее.

 Кевин положил руку ей на грудь, покрутил сосок между пальцев. Поцеловал ее, обдав ее щеку пылким дыханием, его язык проник ей в рот. Направил ее руку к своему твердому как камень, блестящему от предэякулята члену.

 Большими пальцами Тодд широко раздвинул ей половые губы, обнажив ее гиперчувствительный клитор. Нервные окончания завибрировали, наполнив ее сильнейшим удовольствием. Противоречивые чувства буквально разрывали ее. Она ненавидела это место, особенно, после того, что с ней сделали, но сейчас... ей было приятно. Ей было трудно это принять, отдаться этим чувствам.

 Кевин придвинулся ближе, поднеся свой набухший член ей ко рту, и попытался направить между губ. Сперва она противилась, отворачивала голову, но потом повернулась к нему. Приподнялась на локте.

 И Кевин сунул член ей в рот. Она принялась сосать, облизывать ствол, заглатывать ртом яички.

 Тодд заставил ее взмокнуть, теплые соки струились у нее между ног, а потом он осторожно вошел в нее.

 Затем мужчины отстранились, поставили ее на четвереньки, и Тодд проник в нее сзади. Кевин направил свой член ей в рот, и она приняла его.

 – Ты кончаешь? – вскоре воскликнул Тодд. Его движения участились, он застонал, ощущая подступающий оргазм. Под напором волны наслаждения, дыхание у него стало быстрым и прерывистым. Зои уже кончала раньше, даже когда ее насиловали. Но ненавидела себя за это, за то, что испытывала какое-то удовольствие. За то, что вообще что-то испытывала во время жестокого надругательства.

 Но теперь... теперь она позволила себе радость, смирившись с неизбежным. Ее мозг был отключен, осталась лишь первобытная похоть, жажда близости и ласки.

 Тодд кончил, и она застонала, содрогаясь от мощного оргазма. Ее ноги тряслись от накатывающих волн экстаза.

 Кевин выпустил струю спермы ей в рот, взвыв от блаженной агонии.

 Все трое переплелись в потном клубке. Их груди учащенно вздымались и опускались, в воздухе висел пьянящий запах секса.

 Передышка была недолгой. Зои передавали от группы к группе. Она с головой нырнула в омут оргии, приняв свою судьбу, понимая, что, возможно, ей никогда уже не будет так хорошо в этом ужасном месте.

 Все становилось терпимым. Во многом благодаря ей самой. Молиться о смерти было легко, но вместо этого Зои выбрала борьбу за жизнь. За новый ее образ. Тот, который она постепенно заставила себя принять.

 Несколько часов спустя она вернулась к себе в камеру, измученная и обессиленная. Сперма текла из вагины, словно гной из нарыва. От простыни было мало тепла и защиты, но ее прикосновение было приятным, и напоминало о доме.

Глава 9

 Солнечный свет в лицо, теплый и яркий. Запах разгоряченного тела и аромат диких цветов.

 Зои чувствовала жару языком, своей кожей. Она открыла глаза, увидев бескрайний, залитый солнцем луг. Высокая трава гнулась, маки пускались в пляс, подхватываемые порывом ветра. Разноцветные брызги на фоне деревьев и подлеска.

 Зои лежала на койке, крепко зажмурив глаза. Она проснулась, но не хотела уходить из этого сна. Ей вспомнилось загородное лето, послеобеденное время у озера. Вспомнилось, как она окунала кончики пальцев в прохладную горную воду ручья за домом. Как играла в пятнашки с сестрой и соседскими ребятишками.

 Если она откроет глаза, образ исчезнет. Он уже становился зыбким. Полуденное солнце стало меркнуть, пока не превратилось в черную кляксу. Зои пыталась вернуть сон, но тот умирал медленной мучительной смертью.

 Она открыла глаза – поняла, что открыла, поскольку почувствовала, как ресницы коснулись скул – но ничего не увидела. Ни окон, куда могли бы проникнуть лучи солнечного света, ни потолочных или настенных светильников, отбрасывающих тени по углам камеры. Никакой возможности узнать время, чтобы понять, можно ли попытаться снова уснуть или продолжить бодрствование. Вечная пустота в стигийской тьме.

 – Кто-то еще не спит? – прошептала она.

 – Ага. Я.. Дженис.

 – Думаешь, пора вставать?

 – Понятия не имею. Попытайся заснуть.

 Кивок Зои был безмолвным ответом в никуда.

 – Я тоже проснулась, – произнес другой голос. – Хезер.

 – Мари? Ты не спишь? – Зои беспокоилась о ней и других женщинах, жестоко избитых плетью. – Мари?

 – Я здесь, – отозвалась та больным, усталым голосом.

 – Ты в порядке? – спросила Зои.

 – Не совсем. Не могу лежать на спине. Меня перевязали, но все равно больно.

 – Мне тоже, – сказала Сандра. – Очень больно. Ублюдок. Клянусь богом, однажды я убью его.

 – Эй, все знают, какой сегодня день? – спросила Дженис. Когда никто не ответил, она сказала:

 – Я считала дни. У нас будут гости.

 – О, черт. Нет, – ахнула Хезер. – Ты уверена?

 – Вполне. Так всегда бывает после небольшой расслабляющей оргии.

 – О чем это вы? – спросила Зои.

 Все замолчали, словно не желая говорить об этом.

 Раздался еще один голос, и Зои узнала в нем Ким.

 – Они приводят сюда людей извне, смотреть. И... еще кое-что делать.

 – Людей? Каких людей? – Зои почувствовала проблеск надежды. Может быть, кто-то из этих людей поможет им. Может быть...

 – Кучка чертовых извращенцев, вот кто они такие, – сказала Сандра.

 Появившаяся у Зои зыбкая надежда тут же угасла.

 – Что они делают?

 – Все, что захотят, – ответила Хезер. – Они платят за это хорошие деньги.

 – Ты уверена, что они придут сегодня? – воскликнула Зои. – Может, ты ошибаешься.

 – Первая суббота каждого месяца. И если я не ошиблась в счете, сегодня суббота. – В голосе Дженис чувствовалось какое-то возбуждение.

 – Боже, Дженис, это ужасная новость, – сказала Зои, падая на подушку. Она уже пожалела, что спросила. Она пошевелила пальцами перед лицом. Ничего.

 Вскоре лязгнул засов, и главная дверь открылась. Потолочные лампы ожили.

 – Проснись и пой! – крикнул охранник по имени Мэтью. Спустя секунду раздался сигнал зуммера, извещающий об открытии камер.

 Зои прищурилась и быстро заморгала, привыкая к резкому свету.

 Выстроившись в очередь, они направились в санузел, принимать душ. Смывать грязь и пот прошедшего дня, а также высохшую сперму и запекшуюся кровь. По ночам принимать душ не разрешалось, и они вынуждены были спать в грязи.

 В душе за ними наблюдали охранники.

 – Мойтесь, как следует, – сказал Тони. – Сегодня у нас будут посетители.

 На выходе из душевой всем вручили чистые полотенца и футболки.

 За завтраком Зои возила вилкой по тарелке. Ее мучило какое-то новое чувство тревоги.

 – Те люди? – шепотом спросила она сидевшую рядом Ким. – Они очень плохие?

 Ким кивнула.

 – Когда как. Зависит от того, к кому попадешь. Кусок яичницы свалился с вилки. – Или сколько их будет.

 Яичница внезапно показалась отвратительной, напомнив подрагивающие останки эмбриона. Зои беспокоило кое-что еще.

 – Ким... у меня уже должны были быть месячные. Думаешь, я...

 – Нет. И у тебя не будет месячных. Они добавляют в пищу контрацептивы.

 Брови у Зои метнулись вверх.

 – Что? – Она посмотрела на яичницу. – Но я иногда не все съедаю. Что если...

 – Они добавляют контрацептивы во всю еду. Вероятность забеременеть близка к нулю.

 – Это успокаивает.

 Дженис села напротив них, с отвращением бросив поднос на стол.

 – Доброе утро. Что-то вы все прямо сверкаете от чистоты.

 Ким улыбнулась.

 – Особенный день. Нам даже выдали хорошее мыло.

 – Ешь, Зои, – сказала Дженис. – Тебе понадобятся силы.

 Она покачала головой.

 – Не могу. Меня тошнит.

 Кофе она выпила, но яичница в рот так и не полезла.

 – Дженис, сколько ты здесь пробыла?

 – Пять месяцев, примерно. Я была довольно крупной, когда меня привезли сюда.

 – Догадываюсь, – сказала Зои, отодвигая свой поднос в центр стола. – Теперь ты стала стройной.

 – Почти. Еще парочку фунтов сбросить не помешало бы.

 Зои положила лицо на ладони, упершись локтями в стол.

 – Что, по-твоему, происходит потом?

 – Когда потом? – Жуя кусок бекона, Дженис откинула с лица прядь длинных светлых волос.

 – После того, как закончишь. После того, как ты...

 – Что? Сброшу вес? Меня отпустят.

 Зои уставилась на Дженис.

 – В самом деле?

 – Они так сказали, – ответила Ким, пожав плечами.

 – Но зачем им нас отпускать? – спросила Зои.

 – Потому что все будут молчать. Потому что это очень масштабное дело. – Дженис взяла тост и откусила кусочек. – Ты понятия не имеешь, что происходит за этими стенами.

 – Откуда ты знаешь? – спросила Зои.

 Дженис пожала плечами.

 – Как я уже сказала, я пробыла здесь какое-то время. И слышала всякое. От охранников, от других пациенток, которые находились здесь давно.

 – Пациенток?

 – Она имеет в виду пленниц, Зои, – пояснила Ким. – У Дженис свой взгляд на вещи.

 Дженис показала тостом в другой конец комнаты.

 – Видишь ту охранницу у двери? Это Робин. Раньше она была пациенткой.

 У Зои отвисла челюсть. Это была та самая Робин, которая насиловала ее своей дубинкой.

 – Боже мой... да ты шутишь. Они заставили ее остаться? – У нее в голове не укладывалось, как из бывшей пленницы смогла получится мучительница.

 Дженис рассмеялась, забрызгав стол крошками.

 – Вовсе нет. Она сама выбрала эту работу.

 Робин прислонилась к двери, скрестив руки на груди, и зевнула.

 Зои обернулась на женщин, сидевших за столом.

 – Сама выбрала? Зачем?

 – Не все ненавидят это место, Зои. Некоторым из нас очень даже нравится здесь. В целом. – Дженис ухмыльнулась, сунув вилкой кусок яичницы в рот.

 Зои посмотрела на Ким.

 – А ты?

 – Я? Я просто убиваю время. Жду, не дождусь, когда меня отпустят. В отличие от Дженис.

 Дженис облизнула губы и вытерла рот тыльной стороной ладони.

 – Что я могу сказать? Мне нравится трахаться. Для меня это место как Нирвана. Сперва я терпеть не могла, когда меня заставляли заниматься всем этим. Но затем я решила притвориться, будто это мой выбор. И привыкла, понимаешь? Спустя какое-то время стало легче. А теперь... теперь я просто иду и наслаждаюсь.

 – У тебя серьезные проблемы, Дженис. – Зои покачала головой и бросила салфетку в тарелку. – Интересно, как этим парням удается сохранять эрекцию... Это противоестественно.

 – Их "подбадривают". Дают им препарат для усиления потенции. Думаю, виагру, или что-то вроде того. – Дженис улыбнулась и посмотрела в другой конец комнаты.

 В столовую вошел Джеймс, и все разговоры смолкли, словно по команде.

 – Доброе утро, – произнес он. – Уверен, все вы знаете, что сегодня День Посещений. Тем из вас, кто не знает, что это такое, скажу лишь, что это шанс завести новые знакомства. Думаю, все вы будете вести себя прилично.

 Он переводил взгляд с одной женщины на другую, словно инспектируя их. В ответ на него смотрели встревоженные лица.

 – Позвольте мне прояснить одну вещь. Те люди приходят сюда не за тем, чтобы спасти вас. Они знают, что вы не добровольцы. Их это не волнует. Понятно? Если я узнаю, что кто-то из вас просил о помощи, вы месяц не сможете ходить. Вы будете делать все, что они вам скажут. Некоторые хотят просто смотреть, но большинство пожелает участвовать лично, так сказать. – Он высунул язык и захихикал над своей маленькой шуткой. – Завтрак окончен. Получите свои задания.

* * *

 Зои стояла перед комнатой номер одиннадцать, трогая отслоившуюся краску. Пожевав губу, глубоко вздохнула.

 Вошла.

 В углу стоял манеж, в котором поместилась бы дюжина спящих детей. Возле него – большое кресло-качалка. В центре маленького помещения – банкетный стол, накрытый простынями. Вдоль его края были выставлены бутылки с лосьонами, крема, детские присыпки. С потолка свисали конструкции из игрушечных корабликов и ухмыляющихся клоунов, покачивавшиеся от ветерка из кондиционера.

 Кто-то прочистил горло, и Зои повернулась на звук. Четверо мужчин, включая охранника Кевина стояли, скрытые тенью.

 Один из мужчин, высокий и полный, шагнул вперед. Из одежды на нем были только подгузники.

 Зои сделала полшага назад.

 – Ну же, Серж, – сказал Кевин. – Ты уже делал это раньше. Скажи ей, чего ты хочешь.

 Серж вразвалочку двинулся к ней, покачивая животом и отвислыми щеками.

 – Снимай футболку.

 Зои подчинилась. В этой комнате было прохладнее, чем в других, и соски у нее сразу отвердели.

 Серж улыбнулся и облизнул губы.

 – Молодец. Она молодец, Кевин. Взяв Зои за руку, он повел ее к манежу. Заставил ее сесть, сам сел рядом и положил голову ей на колени.

 Кевин. Зачем Кевину здесь находиться?

 – Наклонись. – Серж притянул ее к себе. Стал ласкать ей грудь. – Ниже.

 Ее грудь легла ему на лицо, он направил сосок себе в рот и принялся сосать. При этом другую грудь он дергал, сперва грубо, затем нежно, потом опять грубо.

 Кевин вышел из тени и встал возле детской зоны.

 – Серж – твой ребенок, Зои. Он голоден. Убедись, чтобы ему хватило молока.

 Зои закатила глаза и застонала. Все надежды, которые она питала перед входом в эту комнату, все мысли о спасении медленно рассыпались в прах.

 Серж сосал сосок все сильнее, затягивал его в рот, поигрывал им, слегка пожевывал, причмокивая при этом. Другую грудь он варварски сжимал, выкручивал и дергал. Затем он поменял груди, заглотив сосок, который до этого мучил.

 Боль была такая, будто в нее впились крошечные зубы барракуды.

 Серж направил ее руку к своему набухшему фаллосу, и ей очень захотелось оторвать его. Он отпустил ее грудь, затем нащупал ее лобок и стал гладить короткие курчавые волосы. Загнув палец, сунул ей в вагину, и рывком развернул Зои к себе. Она ахнула, приподняла таз. Серж просунул в нее остальные пальцы, а большим стал тереть ей клитор.

 Затем выпустил ее грудь изо рта.

 – Теперь ты.

 Зои подняла глаза на Кевина. Она понятия не имела, чего хочет Серж.

 – Пососи ему соски, Зои, – сказал Кевин и, встретившись с ней глазами, беззвучно произнес «Мне очень жаль», и покачал головой.

 Зои услышала прерывистое дыхание. Она убрала свои волосы назад и наклонилась к нему, взяла его сосок в рот, почувствовав, как крошечные волоски попали ей между зубов. Она представила, как откусывает толстяку сосок и выплевывает в его мерзкую, волосатую рожу.

 – О, да... – простонал Серж. – Чувствую... уже выходит... – Он сморщил лицо, словно от боли, а затем улыбнулся. Едкий запах внезапно заполнил комнату. Зои поперхнулась, зажав рот рукой.

 Серж сел прямо. Взял ее за руку, и они вместе встали.

 – Идем. Теперь ты должна меня помыть.

 – Что...

 Серж ударил Зои по лицу тыльной стороной руки, и она вскрикнула. Ее секундное замешательство ему явно не понравилось.

 Он подвел ее к банкетному столу и, взобравшись на него, лег на спину.

 О, нет! Запах стал сильнее, и он исходил от Сержа. Зои умоляюще посмотрела на Кевина. Ее тело было буквально пропитано страхом перед тем, что ей предстояло сделать. Это невозможно. Как они могли требовать от нее такое?

 Кевин уставился себе под ноги.

 – Ты знаешь, чего он хочет, Зои. Чистые подгузники в сумке на полу.

 Одноразовые подгузники для взрослых.

 О, боже, нет... Она хотела закричать, отчаянно пытаясь найти выход из положения.

 Серж дернул ногой и, схватив Зои за грудь, потянул сильно и безжалостно. – Делай давай! – рявкнул он.

 Она почти не могла сдерживать дрожь в руках. Выхватив подгузник из сумки, положила его на стол. Придвинула к себе присыпку и лосьон.

 Серж закрыл глаза, заерзал, плотнее прижимаясь к столу. Его подгузник был на липучках, и Зои, расстегнув их, стянула его, обнажив возбужденный член.

 Подгузник был под завязку забит дерьмом.

 Зои поперхнулась, зажав рот рукой. Глаза заслезились. Она схватила рулон бумажных полотенец, оторвала несколько листов.

 Невозможно было мысленно отвлечься от этого. Невозможно было представить себе прежних бойфрендов, что помогло бы пройти через это. Нужно было покончить с этим как можно быстрее.

 – Ты гребаный ублюдок! – закричала она, влепив ему пощечину. Выдернула из-под него подгузник и сунула дерьмом ему в лицо. Затем схватила его яички и принялась тянуть, сжимать, рвать, выкручивать, пока они не лопнули, пока...

 – Зои? – раздался голос Кевина. – Поторопись.

 И все же немного помечтать было приятно. Она отвернула голову, задержала дыхание. Стараясь действовать как можно быстрее, протянула руку с бумажными полотенцами и вытерла с его задницы дерьмо. Завернула в грязный подгузник и отодвинула его в конец стола. Схватила влажную тряпку, начисто вытерла задницу, смазала лосьоном и посыпала присыпкой.

 Взяла чистый подгузник и расправила его.

 Член толстяка сочился спермой. Серж схватил его и слегка помассировал.

 – Иди сюда, Зои. – Он похлопал по столу.

 Прикусив язык, она залезла к нему и встала рядом на колени. Толстяк переместился в центр стола.

 – Садись мне на лицо.

 Зои медленно взобралась ему на грудь, опустившись промежностью на лицо. Она не дала себе расплакаться, чтобы лишить его удовольствия видеть ее страдания. Опустилась ниже, почувствовав его горячее дыхание. Его губы погрузились в нее. Он мотал головой, вслед за движениями своего языка. Его пальцы ласкали ей зад, ощупывали анус.