Текст книги "Шпионка для босса (СИ)"
Автор книги: Мона Мур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Глава 40
В больничном коридоре было очень холодно.
Чем больше я пыталась согреться, тем сильнее меня колотил озноб. Только сейчас я поняла, что до сих пор в пиджаке Игоря, который он накинул мне на плечи, когда мы вышли на крыльцо.
Я прижалась носом к грубоватой ткани ворота и принюхалась… Сладковато-терпкий древесный, с табачными нотками, всего за несколько недель ставший таким родным аромат… Запах Игоря. Счастья…
Огромной волной на меня нахлынули запоздалые сожаления, раскаяние.
Это я во всем виновата! Нужно было отказаться сразу же, как только Зверев предложил мне эту авантюру. И даже позже у меня было время и возможность. А сейчас уже слишком поздно! Сделанного не воротишь! Еще никто не придумал машину времени, чтобы отмотать время назад, чтобы сделать все «правильно», «как надо». Да и кто знает, как надо-то? Я знала только одно – не поведись я на угрозы Зверева, все было бы хорошо. Я бы не сидела в мрачном коридоре больницы, с трудом сдерживая слезы. Пытаясь не разрыдаться, я обхватила себя руками. Павлов сидел рядом.
Согнувшись пополам и покачиваясь, он уперся локтями в колени и обхватил голову руками. Изредка он нашептывал что-то, качая головой, как китайский болванчик.
– Это я виноват, это только моя вина… – слетело с его высохших губ.
Я посмотрела на него и не знала, что сказать, да и нужно ли вообще сейчас что-тот говорить.
– Марина, – неожиданно обратился он ко мне. – Как ты думаешь, все будет хорошо?
Павлов, который еще недавно выглядел просто отлично для своих лет: моложавый, холеный, румяный, в считанные часы превратился в дряхлого старика. Глубокие морщины расчертили все его лицо, под глазами набухли огромные темные мешки, весь он как будто сдулся и побледнел. Может, это просто мутный холодный свет помещения так действовал.
– Не знаю, – честно ответила я.
Мне было его жалко ровно до того момента, как я поняла, что и правда во всем случившемся виноват только он!
Он держал сына рядом, но не обращал на него внимания, специально шпынял и унижал, никогда не разговаривал с ним о личном, не говорил, что гордится им или любит. Он не давал ему того отеческого тепла, к которому так тянулся Сергей… А теперь мы сидим в коридоре больницы, выкрашенном в бледно-голубой цвет, с мерцающей лампочкой над головой, которая не предвещает ничего хорошего…
– Эдуард Дмитриевич, – пытаясь отвлечься от скорбных мыслей, выдавила я из себя, но Павлов меня перебил.
– Я ведь всегда давал ему все, что он хочет! – в его голосе слышалось отчаяние. – В детстве: любые игрушки, развлечения. Дальше – хорошее образование, должность…
– Но вы не дали ему самого главного, – я накрыла руку генерального ладонью и сжала пальцы. Все-таки мне было жаль старика.
Он удивленно посмотрел на меня.
– Любви, тепла, внимания, которых ему так не хватало все эти годы…
– А исполнение его прихотей разве не проявление любви? Хочешь приставку – на, хочешь машинку – получи. Что это, как не забота? – попытался возразить Павлов в одно мгновения превратившийся из плохого отца в начальника.
Я сжала губы и отрицательно покачала головой.
– Эдуард Дмитриевич, все ваши подарки Сергей воспринимал, как попытку откупиться от него. Ему не игрушки были нужны, а вы… Но вы всегда вели себя, как директор, большой начальник, а не как заботливый отец. Но, даже несмотря на это, вы все равно для него – идеал, отец, расположения которого он всегда добивался. Может, иногда слишком эпатажными способами, но он делал это не со зла, просто не знал, как обратить на себя ваше внимание… И нет ничего удивительного, что он приревновал вас к Игорю…
При упоминании этого имени, во рту у меня пересохло, стало тяжело говорить. Игорь… Я смахнула рукой выступившие на глазах слезы, пытаясь сдержать данное себе обещание не реветь. Только не реветь! И не думать о нем! Скоро все прояснится, а пока я не буду накручивать себя… Но слезы продолжали невозмутимо бежать по щекам, им было все равно.
– …Он действительно отличный сотрудник, не более того. Поощряя Самарина, я думал, что у Сергея проснется дух соперничества, он захочет доказать, на что он способен… Сможет проявить себя.
Павлов замолчал. Накрыв мою руку своей, он посмотрел мне в глаза.
– Кажется, я был неправ. Я никогда об этом не думал, был уверен, что правильно воспитывая сына – бойцом, человеком, который сможет постоять за себя… И к чему это привело?.. Марина, и что же теперь делать?
Я промолчала. Откуда я могла знать, что дальше делать?
Я в своей жизни уже давно не могу разобраться, а он спрашивает совета.
В конце коридора в дверях появился врач. Усталой тяжелой походкой он направился к нам. Не сговариваясь, мы с Павловым соскочили с места.
Несколько секунд мы втроем молча смотрели друг на друга. Никто не решался начать первым.
Я боялась задать вопрос, Павлов стоял, открыв рот, видимо, испытывая те же чувства. Очевидно, врач подбирал деликатные слова, чтобы не шокировать или не ранить нас. От этой мысли по спине пробежал холодок, стало очень страшно. И с каждой секундой всем нам становилось все тяжелее нарушить повисшую тишину.
– Операция прошла успешно, – наконец, сказал доктор. – Где нужно зашили, где не нужно ничего не трогали.
В больничном антураже подобные шутки казались неуместными и все же на душе стало легче.
– С ним все хорошо? – спросил Павлов. – Жить будет?
– А чего ему не жить? У него ушиб пары ребер, гематомы, ожоги и глубокие порезы на руках. Ничего смертельного. Но нам пришлось вызвать полицию, все-таки травмы от оружия, пусть и не огнестрельного. Кстати, будь пистолет боевым, все могло быть гораздо хуже.
Павлов тяжело вздохнул.
– Я могу его увидеть? – спросил он.
– Давайте я вас провожу, – вызвался доктор и развернулся на 180 градусов, отчего на кафельном полу его теннисные тапочки на резиновой подошве аж взвизгнули.
Павлов обернулся.
– Марина, ты не пойдешь?
– Нет, Эдуард Дмитриевич, думаю, вам нужно поговорить с Сергеем один на один. Давно пора.
Он понимающе кивнул и пошел за врачом.
Хорошо, что пистолет не был боевым и к тому же дал осечку. Стреляя в Игоря, Зверев навредил лишь сам себе. Но в те считанные мгновения я едва не умерла от страха! Страстно желая оказаться между Зверевым и Игорем, я бросилась вперед, пытаясь остановить пулю, закрыть любимого своим телом.
Я плохо помню в деталях, что было дальше: крики, визг, люди в ужасе побежали из ресторана на улицу, Сергей упал со сцены, его руки и лицо были в крови. С громким криком отчаяния Катя бросилась к нему, а я повисла на Игоре, на его щеке и шее сочились кровью свежие царапины от моих ногтей.
От нахлынувшего воспоминания я снова вздрогнула, словно меня обдало холодным ветром, и, поежившись, погрузила руки в карманы. В правом мои пальцы нащупали небольшую квадратную коробочку с плавными краями, плотную и шершавую наощупь.
Я достала находку. На моей ладони лежал футляр вишневого цвета.
– У Кати все нормально, – Игорь неслышно подошел ко мне сзади. – О! Я вижу, ты его уже нашла.
Царапины на его шее и щеке уже не выглядели такими яркими, врачи нанесли на них тонкий слой белой мази и кое-где поперек склеили края пластырем.
– Я хотел сделать тебе сюрприз. Но ты меня опередила, – улыбнулся он. – Конечно, сейчас не самое лучшее время и место… И все же…
Я чувствовала, что мне не хватает воздуха. Он нажал на кнопочку на футляре, крышечка отскочила. Внутри лежало невероятной красоты золотое колечко с переливающимся даже в мутном свете больничного коридора, бриллиантом.
– …Марина, ты выйдешь за меня?
Глава 41
– Да-да-да! Да! – не думая, выкрикнула я и бросилась Игорю на шею.
Голос эхом разлетелся по пустынному коридору, отскакивая от стен и улетая вдаль.
Игорь подхватил меня и прижал к себе.
– Я так и знал, – сказал он, поцеловав в макушку.
Я отстранилась, чтобы видеть лицо и игриво посмотрела ему в глаза.
– Откуда ты мог это знать? Вдруг я вообще не хочу замуж?
– Марина… – начал он таким тоном, будто разговаривал с ребенком, в глазах светилось веселье. – Ты же не будешь отрицать очевидное? Между нами химия, притяжение с самой первой встречи, мы, как магниты, тянемся друг другу.
– Игорь Самарин! – усмехнулась я. – Да ты романтик?!
– Только с тобой, Марина Абрамова, – он наклонился и нежно коснулся губами моих растянутых в улыбке губ. – Только с тобой…
На душе было так легко и светло, что хотелось кричать и петь.
– Когда ты рядом, мне кажется, что схожу с ума… – протараторила я и подпрыгнув, обвила ногами накачанный торс босса.
Он успел подхватить меня руками под зад, пока я не съехала. Платье сбилось, оголив мою пятую точку, но мне было все равно.
Я прижалась щекой к щеке любимого, закрыла глаза и довольно засопела, стараясь не спугнуть этот момент внезапного счастья. Только сейчас я поняла, что значит быть на седьмом небе от счастья.
– Ты такая забавная, я люблю тебя, – прошептал Игорь.
– Я тоже тебя люблю…
В конце коридора скрипнула дверь и послышались торопливые шаги, которые становились все громче. Молоденькая девушка в белом халатике, с темными волосами, убранными под чепчик, подошла к нам почти вплотную.
– Извините, вы просили сообщить, когда ваша подруга начнет рожать, – полушепотом обратилась она к Игорю, с интересом поглядывая на меня.
Наверное, не каждый день увидишь нарядно разодетую девицу с почти голой жопой, которая висит на обалденно красивом парне, при этом оба улыбаются, как ненормальные…
– Уже? Так быстро? – удивленно спросил Игорь.
– Ну да, – ответила та, смутившись. – У нее срок подходящий, плюс-минус неделя, но от пережитого стресса… К тому же, у нее, вроде, двойня, они всегда пораньше разрешаются.
Во всей этой безумной круговерти последних часов я совсем забыла про Катю! Когда Игорь пришел, то сказал, что она в порядке…
– Где она сейчас? – дрожащим голосом спросила я, спустив ноги на поправив платье.
– В родовом зале, это в соседнем здании, – невозмутимо ответила медсестра. – Вы можете перейти туда через главный холл, но дальше приемного отделения вас не пустят. Возможно, позже, когда их переведут в палату, вы сможете посмотреть через стекло. Но это, если все пройдет хорошо…
– А что может пойти не так? – ужас холодной рукой крепко сжал мое сердце.
Будто почувствовав мое волнение, Игорь обнял меня за плечи.
– Не переживайте, просто доктор решает, кого допускать, а кого нет. Вы – отец? – девушка снова обратилась к Игорю.
– Пока нет, – ответил он и притянул меня к себе. – Их отец в травматологии…
Девушка молча переводила взгляд с меня на Игоря и обратно.
– Аааа… – приоткрыв аккуратный ротик, протянула она и вскинула брови. – Кажется, я поняла про кого вы. Наверное, вы про новенького с порезами и отравлением?
Девушка хихикнула, густо покраснев.
– Он очень странный! Кричал, жутко матерился, а когда увидел клизму, то покусал санитаров и попытался сбежать в окно. Без штанов…
От с трудом сдерживаемого смеха, ее щеки раскраснелись.
– Да, это он! – ответила я, понимая, что ее описание на сто процентов соответствует поведению Зверева. – С ним все нормально?
– Конечно. Поймали, промыли, перебинтовали руки, вкололи успокоительного, чтобы он не навредил себе еще больше. А потом его хотела забрать полиция, но пришел пожилой мужчина…
Павлов! Все-таки отец решился поговорить с сыном.
Надеюсь, все у них пройдет хорошо: учитывая состояние, Сергей запомнит этот разговор, а генеральный не наговорит глупостей…
– Извините, это все так странно, – смущаясь, девушка решила задать, волнующий ее, вопрос. – Роженица, неадекватный изрезанный мужчина, вы нарядные, полиция… Откуда вы все?
– С корпоратива, – ответил Игорь, как будто это объясняло все безумие, которое творилось на вечере.
– А, ну это все объясняет, – ответила медсестра, удовлетворившись лаконичным ответом. – Под новый год у нас и не такое бывает… Но вы что-то рано.
– Репетиция, – пожав плечом, ответил ей Игорь.
– Надеюсь, вы шутите, – с улыбкой ответила девушка. – Если наших сотрудников будут часто грызть, у нас никто работать не захочет. Итак недобор кадров.
Она проводила нас в другое крыло, где располагался роддом. Чтобы не обходить здание по улице, медсестра провела нас быстрой дорогой для персонала.
– Лариса Евгеньевна, это к новенькой, которая поступила с двойней, – сообщила администратору наша провожатая.
Женщина с пучком на голове бросила на нас недовольный взгляд и снова вернулась к документам, которые перебирала до нашего появления.
– Куда их?
– Туда же, где остальная группа поддержки, – неохотно ответила администратор, неопределенно махнув рукой куда-то за стойку у себя за спиной.
Держась за руки, мы с Игорем пошли в направлении ее жеста.
На широком диване в самом углу сидели генеральный с Сергеем. Зверев прижался лицом к груди отца, тело его сотрясали тихие рыдания. Павлов неловко гладил сына по голове.
– А вот и наша звезда явилась, – злобно глядя на меня, объявил генеральный.
Он встал с дивана и угрожающе двинулся ко мне.
– …Поговаривают, что это ты подсыпала Сергею какую-то дрянь…
Зверев осоловелым взглядом смотрел на происходящее. Он открыл рот, пытаясь что-то сказать, но издавал только натужное мычание.
– Неее… Пааа… Неее… – непослушной тяжелой рукой он попытался ухватиться за лацкан отцовского пиджака, но лишь загребал пальцами воздух.
Глава 42
– И кто же вам такое сказал? – я решила занять оборонительную позицию.
Только сейчас до меня дошло, что под видом приветливого старикашки скрывается жестокий и расчетливый делец, который ради собственной выгоды готов предать даже родного сына.
– Неужели он сам? – я посмотрела на Зверева, который беспомощно барахтался на диване.
Все его попытки встать неизменно заканчивались провалом. В итоге, завалившись набок, он обреченно уронил голову на сиденье и прикрыл глаза.
Игорь молча наблюдал за происходящим. По тому, как играли желваки на его лице и наделись вены на висках, было понятно, что он с трудом сдерживается, чтобы не ответить боссу.
– Как только ты у нас появилась, все пошло наперекосяк, – Павлов угрожающе зашипел, брызгая ядовитой слюной. – Уму непостижимо, что какая-то девка наруш…
– Эдуард Дмитриевич, со всем уважением, но я вас попрошу не разговаривать с моей невестой в таком тоне, – Игорь довольно грубо перебил тираду Павлова, обрубив его на полуслове.
– Невестой? – выпучил глаза генеральный. – Ты что, собрался жениться на этой… колхознице? На этой девке с улицы?
Очевидно, что он подбирал слова, чтобы побольнее ужалить своего преемника.
– Знаешь, родной, – продолжил он. – Я был о тебе лучшего мнения, о твоих умственных способностях… Ты идиот, если думаешь, что у вас все по-настоящему! Она тебе мозги своими сиськами запудрила, а ты и рад.
Засунув руки глубоко в карманы брюк, Игорь невозмутимо наблюдал, как его шеф беснуется.
– Мой недоумок сынок нанял эту продажную шкуру специально, чтобы унизить тебя, сорвать твое повышение. А ты дурачок, наверное, верил, что у вас настоящая любовь и не догадывался ни о чем и не знаешь…
– Я все знаю.
– И по-твоему это нормально? Тебя разводят, как лоха, а ты этому рад и улыбаешься! – Павлова очень задело безразличное отношение Игоря к тому, что он ему говорил.
– Эдуард Дмитриевич, я благодарен Сергею. Именно так, ни больше, ни меньше! Если бы не его авантюра, я бы не познакомился с Мариной, не узнал бы, как просто быть счастливым рядом с любимым человеком.
Я смотрела на Игоря, гадая, как же так вышло, что я вытянула этот счастливый лотерейный билет?
– То есть ты считаешь, что все это нормально? – не унимался Павлов.
– Если вы хотите знать мое мнение, то ненормально шантажом заставлять людей работать на вас, подставлять своего сына и делать вид, что его не существует. Эдуард Дмитриевич, вы сами не лучше.
Кажется, у Игоря был компромат на босса, о котором он ему только что намекнул.
Генеральный откровенно злобно пялился на своего зама. В воздухе повисло напряжение. Он перевел взгляд своих колючих глаз-ледышек на меня, в холодном свете его глаза сверкали лютой ненавистью.
– Растрепала все, значит, любовнику! Решила пристроиться потеплее. Ну да, парень он видный, разведенный, богатый. Тут ты молодец, сориентировалась.
Павлов шагнул в мою сторону, но остановился, когда увидел, что Игорь внимательно следит за ним.
– Прям, как мать этого идиота в свое время, – генеральный махнул рукой себе за спину, где Зверев предпринимал очередную попытку подняться с дивана.
– Маууу ни бижааай! – мычал Сергей.
Полусидя, он крепко держался за спинку и часто моргал. Речь его еще не восстановилась, но судя по поведению, он отчетливо понимал, что здесь происходит.
– Вы обе! Ты и твоя подружка, которая радостно запрыгнула в койку к этому недоумку. Та еще и залетела, дрянь такая! Но это мое упущение, нужно было рассказать тебе, что такое кон-тра-цеп-ци-я! – Павлов обратился к сыну.
В его голосе звучало столько пренебрежения и брезгливости, что мне захотелось ударить босса по лицу, лишь бы он замолчал. Оскорбление Зверева я переживала до крайности болезненно, будто мерзкий старик унижал меня, а не Сергея.
– Ну если бы не моя доброта, кем бы ты сейчас работал? Менеджером в магазине, консультантом? Перебивался бы с хлеба на воду, а вероятней всего, спился бы давно в подворотне.
До Павлова так и не дошло, что именно он виноват в поведении Сергея, который всегда боготворил отца, думая, что тот просто очень занят на работе, поэтому пропускает все его дни рождения, выпускные…
– Ты мой единственный наследник и мое разочарование. Если бы я мог, отмотал бы время назад, заставил бы ее сделать аборт, чтобы ты вообще не появился…
Сергей понуро смотрел на отца, в его взгляде было столько боли. Мне показалось, что я отчетливо слышу звон разлетающегося вдребезги сердца.
В носу у меня засвербило, из глаз полились слезы обиды за Зверева. Я до боли сжала губы, чтобы не сказать лишнего, не спугнуть Павлова, который вскрылся, как воспаленная гниющая рана. Пусть выговорится.
– Эта мне какую-то ерунду наговорила, что тебе мои подарки не нужны были, ты, мол, о добром папочке мечтал, – Павлов ухмыльнулся. – Не всем мечтам суждено сбыться. Я вот тоже без отца рос и ничего, хорошим человеком стал! И твои дети тоже станут, если будут расти подальше от тебя.
При упоминании Кати и ее малышей, которые вот-вот должны были родиться, неприятно засосало под ложечкой. Тон Павлова не предполагал, что он планирует становиться двойняшкам заботливым дедушкой…
– Ты бы башкой своей тупой хоть немного думал, прежде, чем хрен пихать куда попало! На что она их будет содержать, когда я ее уволю? С тебя безмозглого какой спрос, а вот отец у тебя богатый. Конечно, хитрая прошмандовка! Сейчас родит и будет всю жизнь бабло с меня качать, а потом захочет все оттяпать. Хрена лысого!
Босс едва ли не задыхался от своей гневной тирады. Жадно хватая ртом воздух, он смотрел на сына, который усиленно пытался испепелить «любимого папочку» взглядом карих глаз. По выражению его глаз мне показалось, что Зверев окончательно протрезвел и внимательно слушал Павлова.
– Сразу аборт делать не захотела, сейчас поймет, что одна не потянет и согласится на мои условия. За деньги подпишет отказ от них, как миленькая. Я им уже и семью подобрал за границей…
Мне показалось, что этот милый старик, который был так любезен со мной в первый день нашего знакомства, не в себе. Ну не может адекватный человек испускать столько желчи и яда! Павлов говорил торопливо и тихо, как будто рассуждал вслух, совершенно забыв о нашем существовании…
Зверев не выдержал. Не без усилий, он все-таки встал с дивана и, шатаясь, подошёл к отцу.
– Знаешь, Эдуард Дмитриевич, – заплетающимся голосом начал Зверев, намеренно абстрагируясь от родства с Павловым. – Я всю жизнь мечтал об отце, который всему бы меня научил, но теперь понимаю, что учиться у тебя мне нечему, ты – пустышка. Мама правильно делала, что запрещала мне с тобой общаться… Я для тебя ублюдок, которого ты не смог стереть из своей идеальной биографии.
Сергей пошатнулся, но я успела подхватить его, Игорь успел подскочить с другой стороны и закинул его руку себе на плечо.
– Знаешь, сейчас я рад, что тебя не было в моей жизни. Только попробуй подойти к Кате или к моим детям! Не смей даже думать о них! – с каждым словом речь Зверева становилась увереннее и четче, в тоне зазвучала явная угроза.
– Ты забываешься, Сережа! – зашипел на сына Павлов. – Даю тебе последний шанс извиниться и тогда я, может быть, тебя не уволю. А нет, так пойдешь по миру.
– Пошел нахер! – гаркнул Сергей.
Генеральный посмотрел на Зверева и растянул рот в хищной улыбке.
– Отличный выбор, ты только что подписал заявление на увольнение. А ты… – Павлов зыркнул из под густых бровей на Игоря. – Советую тебе хорошенько подумать, прежде чем ответишь.
Эдуард Дмитриевич перевел взгляд на меня, его злобные белесые глаза буквально прожигали насквозь. И отвернулся к Игорю.
– Сможешь остаться в конторе, если бросишь эту прошмандовку хитровыдуманную.
Невозмутимо глядя на старикашку сверху вниз Игорь ответил нет.
– Ну что ж… – цокнул языком Павлов. – Поздравляю, Игорь! Ты только что ради этой пизды просрал карьеру!
