Текст книги "В скорбные дни. Кишинёвский погром 1903 года"

Автор книги: Моисей Слуцкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Конечно, мы не ставим себе задачей провести исчерпывающий анализ причин Кишинёвского погрома. На этот счёт есть уже обширная литература. Следует отметить, что многого из сказанного М. Б. Слуцкий в своё время знать не мог. И когда он называет Плеве и Лопухина «главными организаторами погрома» («В скорбные дни», глава 9), – конечно, это общее мнение либеральной интеллигенции того времени, а вовсе не твёрдо установленный факт. Но не забудем: Слуцкий был человеком, лично спасавшим десятки жертв погромщиков – и в 1903 г., и два года спустя, и позже. Кто осмелится требовать от него отрешённой и беспристрастной позиции? Главное достоинство его книги – в фактах, которые он передаёт как очевидец.

* * *

Тексты воспоминаний приводятся по первым изданиям:

Слуцкий М. Б. За три четверти века. Мои воспоминания из детства, юности и полувековой врачебной и общественной деятельности. Часть первая (годы 1851–1900). Кишинёв: Тип. Акц. О-ва «Unser Zeit», 1927. 122 с.

Слуцкий М. Б. В скорбные дни. Кишинёвский погром 1903 года. Кишинёв: Типография М. Авербуха, 1930. 119 + IV с.

В первой из этих книг имеется разночтение: слова «За три четверти века» на обложке даны самым крупным шрифтом, как основной заголовок, на титульном же листе – отсутствуют вовсе. На обороте титульного листа – только одна строчка: «Cenzurat la Cenzura Chișinău» – «Дозволено кишинёвской цензурой». Подцензурный характер обоих изданий следует учитывать при оценке некоторых высказываний автора.

В оригинале использовалась (как и во всей бессарабской печати на русском языке до 1940 г.) дореформенная орфография. В данном издании она приведена к современной. В обоих изданиях много опечаток, особенно в расстановке запятых. В тогдашнем Кишинёве, уже десять лет как не находившемся под властью России, издательства явно испытывали трудности с корректурой на русском языке. В ряде случаев – например, там, где фамилия Склодовской-Кюри передана как «Скадовская», – нет возможности установить, кто допустил ошибку: автор, корректор или наборщик. В данном издании мы исправили только явные опечатки, не создающие двусмысленности.

Все постраничные сноски, помеченные звёздочками, принадлежат автору и воспроизводятся по тексту оригинала. Комментарии от редакции помечены арабскими цифрами и даются после основного текста.

У М. Б. Слуцкого еврейские имена даны в той форме, какую они имели в бессарабском диалекте языка идиш: Ду́вид вместо Давид, Сура вместо Сара и т.д. В данном издании они оставлены без изменений.

Л. А. Мосионжник, доктор истории, доцент университета «Высшая антропологическая школа» (Кишинёв)

Доктор М. Б. Слуцкий
За три четверти века
Мои воспоминания из детства, юности и полувековой врачебной и общественной деятельности

Часть первая

(годы 1851–1900)

Кишинев

Типография Акц. о-ва “Unser Ztlt”

1927

Предисловие

Я давно лелеял мечту написать историю Кишинёвской еврейской больницы. Наша больница существует более ста лет, оказывала в течение этого длинного периода времени стационарную и амбулаторную медицинскую помощь сотням тысяч больных и призрение тысячам старцев. Это учреждение оставалось долгое время единственным лечебным заведением не только в Кишинёве, но и во всей Бессарабии и прошло длинный тернистый путь, пока достигло настоящего своего состояния.

Такое учреждение заслуживает, по моему убеждению, чтобы история его развития и деятельности была запечатлена. А если это так, то на ком лежит обязанность выполнить этот долг перед больницей, как не на мне, проработавшем в этом учреждении полвека, игравшем значительную роль в его развитии и жизни, горевавшем его горестями, радовавшемся его радостями?

Но погружённый в повседневную текущую работу по заведованию больницей, частной практике и общественной деятельности, – я всё откладывал.

1 (14) января прошлого 1926 года исполнилось 75 лет со дня моего рождения и 50 лет моей врачебной и общественной деятельности. Мои друзья, сослуживцы и коллеги по профессии (Союз Бессарабских врачей) торжественно отпраздновали это знаменательное для меня событие. И я пользуюсь настоящим случаем, чтобы снова выразить мою искреннюю признательность всем лицам и учреждениям, которые так или иначе почтили меня своим вниманием.

Итак, я вступил в 76-й год своей жизни и решил, что дальше откладывать нельзя, – может быть поздно.

Я вспомнил следующий факт. Известный учёный Менделеев в 1903 году опубликовал свою работу о мировом эфире. Когда я знакомился с этим трудом, меня поражала неясность многих мест. Чувствовалась какая-то спешка, какая-то недоделанность. И на это указал сам автор, оправдываясь тем, что считал нужным спешить. Он действительно вскоре умер. Я далёк от того, чтобы сравнивать себя с великим Менделеевым, считаю себя рядовым интеллигентом, всё же нахожу необходимым осуществить свою давнишнюю мечту и сознаю необходимым спешить.

Поэтому прошу моих будущих читателей относиться снисходительно к шероховатостям в языке и возможным неточностям и неясностям.

И вот, начертав общий план истории еврейской больницы, я увидел, что жизнь её тесно связана и переплетена с жизнью и деятельностью других учреждений и даже отдельных лиц, что на ней отражались внешние течения, политические и общественные, и что поэтому писать «сухую» историю больницы, игнорируя внешний мир, невозможно.

В самом деле, мыслимо ли, когда я вспоминаю, что при первом вступлении моём в больницу я застал низкую полутёмную комнату в подвале, и в этой комнате было помещение, в котором раньше содержались психические больные, прикованные или привязанные к железным кольцам в столбе, вкопанном в пол, – мыслимо ли в этом случае не упомянуть о враче-филантропе Пинеле, который радикально изменил режим содержания психических больных.

Или мыслимо ли, когда я касаюсь кровавых годов 1903 и 1905, ограничиться сухим перечнем убитых и раненых, доставленных в больницу, и не говорить о самих погромах, живым и близким свидетелем которых я был.

И я решил расширить программу проектируемого мною исторического очерка. Я решил знакомить читателей с выдающимися явлениями данного исторического периода, с теми учреждениями и отдельными лицами, которые приходили в тесный контакт с больницей, и наконец, с фактами, событиями и впечатлениями из моей личной жизни, поскольку они характеризуют ту эпоху или вообще имеют общественное значение. Таким образом, вместо намеченной мною истории еврейской больницы я намерен передать «мои воспоминания». Всё же главная моя задача – история еврейской больницы, и ей будет уделено в моих воспоминаниях первое место. Далее, так как для полноты изложения мне придётся говорить о фактах и событиях из далёкого прошлого, свидетелем которых я не был, то в таких случаях я буду пользоваться историческими документами и сведениями, полученными от очевидцев.

Глава 1
Моё раннее детство

Я родился в г. Василькове Киевской губернии на рубеже между первой и второй половиной прошлого столетия, в ночь с 31 декабря 1850 на 1 января 1851 года.

Рано лишившись отца, я воспитывался в Бердичеве у деда по матери, тогда уже глубокого старика Леона (Лейбцы) Эфрусси. Это был человек далеко не заурядный. Глубокий знаток еврейской письменности, он был не чужд и общеевропейской культуры, по крайней мере, говорил хорошо по-польски, недурно по-русски и по-немецки. Теперь мы хусидом или хасидом33
  Хасидизм – ортодоксальное и мистическое течение в иудаизме, возникшее в XVIII в. Делится на ряд направлений, самое известное из которых – Хабад Любавич.


[Закрыть] называем всякого ортодоксального еврея. Тогда же всё еврейство делилось на две группы – на хасидов, то есть поклонников цадиков44
  Ца́дик – буквально «праведник», местный религиозный авторитет в хасидизме.


[Закрыть], и миснагидов – их противников, или, по меньшей мере, относящихся к ним индифферентно. Состоя в близком родстве со многими цадиками (родной брат его жены был знаменитый цадик Нухим Браславский), дед относился к ним отрицательно и никогда с ними не встречался, ещё более отрицательно он относился к их поклонникам, хасидам, которые, чуть ли не обоготворяя своего цадика и рассказывая постоянно о творимых им чудесах, всячески хулили других цадиков и враждовали с поклонниками последних. Эти раздоры проникали даже в семейства: нередко брат враждовал с братом; иногда из-за этой вражды имели место разводы супругов.55
  Примечание: Желающим ближе ознакомиться с хасидизмом могу рекомендовать очерк «Мысли о хасидизме» И. Г. Оршанского (Еврейская библиотека, том 1, 1871 г.).


[Закрыть]

Дед слыл за человека самостоятельного, гордого, но корректного и в высшей степени честного. И к нему часто приходили и приезжали за разрешением всяких конфликтов как между отдельными лицами, так и общиною. Он был человек состоятельный, вёл обширную торговлю аптекарскими товарами, которыми снабжал несколько губерний. Интересны формы торговой деятельности того времени. Дед имел собственную фуру, четвёрку лошадей, кучера и двух разъездных приказчиков. После Пасхи отправлялись за товаром в далёкий путь в Гамбург, откуда возвращались домой лишь к осенним праздникам. После этих праздников отправлялись вторично в путь, на сей раз не столь далёкий, – в Броды (Галиция) и возвращались на Пасху.

Делом своим дед очень мало интересовался. Приказчики наживались, он это отлично знал, но ради своего спокойствия смотрел на это сквозь пальцы, благо и он мог жить вполне прилично. Зато дед любил беседовать и спорить о «высоких материях» с такими же «вольнодумцами», как он сам.

Я обожал деда и жадно прислушивался к его беседам. Я улавливал только то, что часто упоминалось имя царя Николая, и к этому имени всегда относились отрицательно.

Глава 2
Крымская война и смерть Николая I

Когда во мне пробудилось сознательное отношение к окружающему миру, я узнал, что идёт большая война. В наш город приходили и из него уходили войска. Скоро стали приходить «ратники»66
  Ратники – крестьяне-ополченцы, которых русское правительство вынуждено было призвать во второй половине Крымской войны. Армия в России в то время комплектовалась за счёт рекрутских наборов, поэтому быстро восполнить боевые потери было сложно. Ратники не успевали пройти курс военного обучения и поэтому в боях не сыграли особой роли. Но среди крестьян распространился слух, что после войны добровольцы будут освобождены от крепостной зависимости. Этот слух взволновал всю крестьянскую массу, крайне напугал помещиков и стал одним из непосредственных поводов к отмене крепостного права после Крымской войны.


[Закрыть] с крестом на шапках. Мать даже купила мне игрушку в виде маленького ратника. Но я видал и иные картины. Я видал часто, как солдаты влекли евреев. За ними бегала толпа людей, мужчин, женщин и детей. Все охали и плакали, особенно женщины, рвали на себе волосы и громко с причитаниями рыдали. И я знал, что это влекут людей в солдаты. Один факт глубоко запечатлелся в моей памяти. К нам во двор ворвался мальчик лет 12, за ним гнались двое евреев. Мальчик как в воду канул. Преследовавшие его евреи не смели сделать тщательный обыск в доме деда и ушли ни с чем. И я знал, что мальчик «пойманник», а преследовавшие его евреи «ловчие»77
  Об этих понятиях см. гл. 4.


[Закрыть]. Вот разнеслась весть, что Николай умер. И это вызвало всеобщее удовлетворение не только у евреев.

Вскоре узнали, что Николай умер не естественной смертью, а отравился. И эта весть произвела сильное впечатление, так как в этом усмотрели перст Божий88
  Слухи о самоубийстве Николая I распространились сразу же после его смерти 18 февраля (2 марта) 1855 г. во всех слоях русского общества. Если в простонародье действовало мистическое убеждение, что русский царь не может умереть своей смертью – его всегда «изводят бояре» (см., напр.: Эйдельман 1986: 28, со ссылкой на Н. А. Добролюбова), то образованные круги считали, что виной всему – неудачи в Крымской войне. По их мнению, тяжёлые поражения заставили царя понять, что его близорукая внешняя политика втравила Россию в войну с могущественной коалицией, а внутренняя – не позволила рассчитывать на успех в этой войне. В доказательство ссылались на явные проявления депрессии, овладевшей Николаем I в последние месяцы его жизни (см.: Тарле 1944: 193, 317−319). Тем не менее версия о самоубийстве царя не подкреплена документами, хотя этому вопросу посвящена обширная литература.


[Закрыть]. Все вздохнули свободно, тем более что сведения о новом царе были самые благоприятные.

Но вот настал давно жданный мир. К нам стали возвращаться солдаты, оборванные, истощённые, многие на костылях. Они рассказывали об ужасах войны, как они голодали и холодали, как подрядчики вместе с чиновниками грабили. Но и они утверждали, что новый царь добрый и что наступят лучшие времена.

Яркой иллюстрацией «порядков», существовавших во время Крымской войны, может служить рассказ, слышанный мною много лет позже из уст кишинёвского старожила, ныне покойного аптекаря Якова Ивановича Бонгардта. В качестве провизора99
  Провизор – фармацевт, имеющий право управлять аптекой. В старой России – учёная степень, ниже магистра фармации, предполагала не только научные знания, но и административные навыки.


[Закрыть] он был взят на военную службу, и ему было поручено сопровождать транспорт с медикаментами и перевязочными материалами в «дунайскую армию». В Кременчуге узнали, что армия эта выведена из Турции и направлена в Севастополь. Возник вопрос – как быть. За разрешением этого вопроса Бонгардт обратился к тамошнему начальству. Местное начальство заявило, что оно не может изменить распоряжения высшего начальства, а Бонгардту сказали: «ты получил приказ вести транспорт на Дунай, вези и не рассуждай». По прибытии транспорта в Кишинёв оказалось, что за Прутом и Дунаем не было уже ни одного русского солдата. Опять всплыл вопрос: как быть? Решено было запросить Петербург. Прошло много времени, и получился приказ вести транспорт в Севастополь. Когда после многих мытарств по ужасным дорогам транспорт прибыл в Крым, оказалось, что уже заключён мир, и войска уходили1010
  Отвод Дунайской армии в пределы России продолжался с июня до конца августа 1854 г. Парижский мирный договор, окончивший Крымскую войну, был подписан 18(30) марта 1856 г., причём в Крым эта весть пришла далеко не сразу.


[Закрыть]. Опять запрос в Петербург и ответ отвести транспорт обратно в Петербург и сдать в главный склад, откуда он был заимствован. Таким образом Бонгардт с обозом пропутешествовал два года и «благополучно» выполнил свою миссию.

Глава 3
Хедер

Когда мне минуло 3 года, меня стал обучать молитвам и еврейскому чтению приходящий «бельфер» (помощник меламеда), а когда мне минуло 5 лет, меня отдали в хедер1111
  Хе́дер – еврейская начальная религиозная школа. Учитель в такой школе назывался мела́мед. Обучение в хедере было платным, допускались только мальчики, а учебные предметы ограничивались религией. Уже с XVIII в. такая система обучения подвергалась критике со стороны еврейских просветителей.


[Закрыть]. По-видимому, во всех хедерах того времени был жестокий режим, но наш меламед, кажется, побил рекорд, он прямо истязал детей. На стене на гвоздике висела плётка, официально она висела для острастки, а в действительности чуть не ежедневно она гуляла по нашим телам. Кроме плётки, наш меламед практиковал в широких размерах и «рукоприкладство» в виде тумаков, дёргания за уши, за волосы и т. д. Детям было внушено, что рассказывать в школе, что творится в хедере, – величайший грех.

В одно из ближайших после моего поступления в хедер воскресенье, когда я видел, что экзекуция приближается ко мне, я прибег к хитрости, заявив, что место, по которому секут, я оставил дома в шабесовых штанах1212
  Ша́бес (идиш), шаббат (иврит) – суббота. В этот день полагалось одеваться лучше, чем в будни.


[Закрыть]. За этот обман я получил двойную порцию. Привыкши дома к баловству и нежному уходу, я в хедере был так терроризирован, что ничего не воспринимал из преподаваемой «науки». Когда мать стала замечать, что я потерял прежнюю резвость и побледнел, она стала просить меламеда, чтобы он обращался со мною помягче, но меламед заявил, что со мною он должен работать больше, чем с другими детьми, так как я мальчик совершенно тупой. Дай бог, сказал он, чтобы можно было научить его грамоте, чтобы он не остался совершенно «гам-уурец» (мужиком). Такая перспектива очень опечалила мать. Но вот однажды, собираясь меня выкупать, она увидела, что всё моё тело покрыто синяками. С этим она уже не могла мириться, и я был взят из хедера. К счастью, тогда открылся реформированный хедер, который, в отличие от обыкновенного, назывался уже пансионом, а заведующий назывался не меламедом, а учителем. Здесь был совершенно иной режим, учитель меня полюбил, и я ожил. Он вскоре заявил матери, что у меня хорошие способности, чем несказанно её обрадовал. Когда мне минуло 8 лет, дед определил меня в Казённое еврейское училище 1-го разряда (низшее).

Это событие как будто не представляет никакого общественного интереса, но тогда оно вызвало огромную сенсацию среди моих ортодоксальных родственников. Как, говорили: Лейбце Эфрусси, старейший представитель родовитой фамилии, шурин знаменитого раввина Шулим-Нусима Маргулиса и дядя «восходящей звезды» рабби1313
  Ра́бби (в Синодальном переводе Нового Завета – равви) – «учитель, наставник»; уважительное обращение к духовному лицу, а позднее – к образованным людям вообще. Родовая знать у евреев исчезла ещё в результате падения Иудейского царства (587 г. до н. э.), и единственной элитой осталась образованная верхушка, до Нового времени совпадавшая с духовенством. Обращение «рабби» было настолько почётным, что включалось в аббревиатуру имён. Так, крупнейший еврейский философ Средневековья – Маймонид – на иврите обозначается как Рамбам, что расшифровывается: рабби Моисей бен Маймон.


[Закрыть] Иойзипа Эфрусси, отдаёт находящегося на его попечении внука в казённую школу, начальником которой состоит христианин (до 1862 года смотрителем казённого еврейского училища мог быть только христианин) и воспитателями какие-то неведомые пришельцы, хотя и называющие себя евреями, но в действительности такие же гои, как их начальник; отдаёт в школу, созданную ненавистным царём Николаем для того, чтобы оторвать еврейских детей от их религии и выкрестить их. Но дед остался непреклонен, и я поступил в училище.

Глава 4
Причины враждебного отношения евреев к Николаю. Рекрутчина

Ещё в детстве меня интересовал вопрос: почему евреи относятся к царю Николаю так враждебно. Но ответ на этот вопрос стал для меня ясен лишь впоследствии. Деспотизм Николая, его ложная внутренняя и внешняя политика, доведшая Россию до жестокой войны, поражения армии и позорного мира, в предвидении которого этот гордый деспот лишил себя жизни, всё это мало интересовало широкие массы еврейского населения. Погружённым в мрак невежества и в повседневную заботу о куске насущного хлеба, им было не до политики.

А повальное взяточничество было даже на руку единичным дельцам, подрядчикам, поставщикам и откупщикам, которым при этих условиях было легче обделывать свои дела1414
  Взяточничество при Николае I было феноменальное и повальное, начиная с низов и кончая верхами. Царю это было хорошо известно, но этот всесильный деспот сознавал своё бессилие в борьбе с этим злом. Рассказывают, что, когда самое близкое к Николаю лицо, Клейнмихель, указывало ему на вопиющие злоупотребления высших представителей власти, он ответил: «Что, брат, будем делать? Я не беру взяток, ты не берёшь взяток, но разве мы вдвоём можем управлять Россией?» Ещё рассказывают, что, когда Николай посетил какой-то губернский город и после смотра войскам губернатор предложил ему посетить гражданские учреждения, Николай ответил: «зачем? Я их хорошо знаю по Ревизору Гоголя».


[Закрыть]. Причины ненависти к Николаю были иные, и на первом плане воинская повинность, или, как тогда говорили, – рекрутчина.

До Николая евреи в России отбывали эту рекрутчину не натурой, а налогом, причём евреи, как мещане, так и купцы, платили налог, одинаковый с купцами христианами. Официальным мотивом освобождения евреев от натуральной воинской повинности было то, что она противоречит требованиям еврейской религии, а действительным – соображения фискальные. Как ни было трудно еврейскому населению при его бедственном материальном положении выплачивать этот крупный налог, оно смотрело на освобождение от страшной рекрутчины как на великую льготу.

Но вот воцарился Николай, и уже в 1826 году последовал указ о привлечении евреев к отбыванию воинской повинности натурою. Принципиально против этого ничего нельзя было иметь. Но в действительности рекрутчина была для евреев ужаснейшим ударом.

Рекрутчина того времени была чрезвычайно тяжела для всего населения, так как продолжалась 25 лет и протекала при ужасных условиях; особенно они были тяжелы для евреев в силу своеобразных условий их жизни.

Евреи женились очень рано, и почти все кандидаты в солдаты были люди семейные, жившие изо дня в день1515
  Вероятно, автор хотел сказать: «со дня на день», то есть без надёжного источника доходов.


[Закрыть]. Привлечение их на военную службу обрекало их семьи на голодную смерть. Евреи бывали часто свидетелями жестоких публичных наказаний солдат (шпицрутены, прогон сквозь строй и т. п.).

Живя замкнутой жизнью, отрезанные от христианского населения непроницаемой стеной, евреи боялись оставлять насиженные места и уходить в далёкую и неведомую Россию, их страшила также необходимость питаться трефной пищей1616
  Трефная пища – не кошерная, нечистая с религиозной точки зрения. Список пищевых запретов см.: Левит 11; Второзак. 14.


[Закрыть].

Но суровость этого закона постепенно усугублялась в отношении евреев.

В 1841 г. еврейский Комитет, то есть Комитет, ведающий делами о евреях, постановил разделить всех евреев на полезных и не полезных; первых совершенно освободить от воинской повинности, а со вторых брать рекрут в три раза больше против христиан. На это постановление Николай наложил резолюцию: «брать в пять раз больше»… Так как «полезных» евреев была небольшая горсточка дельцов, то фактически евреи вынуждены были давать рекрутов в несколько раз большем размере, чем христиане.

По уставу рекрутской повинности 1827 года, с христианского населения брали только в один из двух наборов по 7 рекрут с 1000 человек, а с евреев в каждый набор по 10 человек с 1000.

При недоимках податей стали брать с евреев натурой за каждые неуплаченные 1000 рублей по 1 рекруту.

Для устранения возможности недоимок ответственность за полноту набора была возложена на кагалы1717
  Кагал – еврейский общинный совет, представлявший всю общину в отношениях с местной администрацией.


[Закрыть], но за то как им, так и отдельным лицам было предоставлено право сдавать в рекруты взамен очередных людей беспаспортных или порочных. Из подонков еврейского общества образовался особый класс так называемых «ловчих», которые обманом, хитростью, а иногда грубой силой ловили людей, отнимали у них паспорта и за особое вознаграждение представляли в рекруты вместо очередных. В то же время в целях подготовки хороших солдат последовал указ о привлечении к воинской повинности малолетних евреев, которые отдавались в кантонийские школы1818
  Правильно – «школы кантонистов». Так назывались солдатские дети, пожизненно приписанные к военному ведомству и обучавшиеся в особых школах. В дальнейшем их ждала служба либо унтер-офицерами, либо узкими специалистами при армии, от юристов до музыкантов. Система кантонистов была заимствована из Пруссии в 1805 г. и существовала до 1826 г. Как и система военных поселений, она была призвана создать замкнутое военное сословие, чтобы обеспечить армию постоянным резервом и в то же время избежать военного обучения крестьян, которое сделало бы крестьянские восстания крайне опасными.


[Закрыть]. Этот последний указ произвёл величайшую деморализацию. Дети буквально вырывались из объятий матерей, отправлялись в «губернию», а оттуда в далёкую Россию. Тысячи детей гибли по дороге от голода, холода и непосильных переходов, остальные до поступления в школы кантонистов отдавались на прокормление крестьянам в деревнях, где с ними обращались хуже, чем с домашними животными. Несколько улучшило их положение принятие христианства. Но эти измученные дети, слабые телом, но крепкие духом, мужественно переносили всякие мучения и редко отрекались от веры отцов1919
  Смотри: Никитин – «Век пережить не поле перейти» (рассказ отставного солдата). Еврейская библиотека 1873 г., том IV; Оршанский – «История выключки». Еврейская библиотека 1878 г., том VI; Г. И. Богров. «Пойманник». Быль. Еврейская библиотека 1873 г., том IV.


[Закрыть] 2020
  Такая ужасающая картина для России того времени не была чем-то исключительным. Известно, что едва ли половина новобранцев добиралась живыми до своих частей, так как отпущенный на них провиант присваивали сопровождавшие их офицеры. Уже во время Крымской войны «дело доходило до появления эпидемий голодного тифа, истреблявших полки, что было вызвано исключительно безудержным грабежом. Ни в одной абсолютистской державе в Европе того времени всё-таки подобных явлений в таких фантастических размерах не было: нигде не было такой безысходно тяжёлой обстановки солдатской службы, как в России» (Тарле 1940: 70, выделено в источнике). Как отмечали многие декабристы, уже сдача неблагонравных лиц в рекруты вместо очередников означала, что военная служба чуть ли не официально приравнивалась к наказанию. Особенно много о подобных явлениях в России писали именно в связи с Крымской войной, показавшей, что никакой героизм солдат не может перевесить пороки тогдашней государственной и военной системы.


[Закрыть].

Так как купцы освобождались от воинской повинности, то появились оригинальные «купцы»: бедняк меламед, которому удалось завербовать несколько детей состоятельных родителей, несчастный фактор2121
  Фактор – так тогда называли маклеров или деловых посредников.


[Закрыть], состряпавший какое-нибудь выгодное дельце, отказывали себе и своей семье в самом необходимом и становились купцами 3-й гильдии. Менее счастливые для избежания воинской повинности выкалывали себе правый глаз, охотно подставляли руки под топор… Но кагал, на обязанности и ответственности которого лежало безнедоимочное пополнение набора, не дремал и посредством своих агентов «ловчих» покрывал недоимки беззащитными малолетними «пой– манниками». Среди еврейства развилась ужасающая деморализация.

Глава 5
Еврейские казённые училища и отношение к ним различных слоёв еврейского населения

Второю причиною ненависти евреев к царю Николаю было всеобщее убеждение, что он стремится уничтожить еврейскую нацию и еврейскую религию и для достижения этой цели он задумал учредить казённые еврейские училища, которые должны служить этапом для принятия христианства. Ещё при Александре I для приобщения евреев к общеевропейской культуре было разрешено евреям поступать в государственные школы, как низшие, так и высшие. Николай подтвердил это.

Но евреи в государственные школы не шли: им там всё было чуждо, и люди, и язык, и предметы преподавания, которые в их глазах не имели никакой реальной ценности. С другой стороны, они очень дорожили своими национальными школами, хедерами и ешиботами2222
  Еши́ва, иешива (мн. ч. – ешибот) – высшее еврейское религиозное училище, готовившее выпускников к званию раввина.


[Закрыть], на которых смотрели не только как на образовательные учреждения, но и как на религиозные. И вот в начале сороковых годов Министр Народного просвещения Уваров возымел идею учредить казённые еврейские училища2323
  Казённые еврейские училища были созданы в 1847 г. по указу, подписанному Николаем I в 1844 г., в виде сети начальных школ и двух раввинских училищ в Вильно и Житомире. Помимо того, что они должны были служить орудием ассимиляции, возникала и другая серьёзная проблема. Выпускники этих школ оставались подчинены всем ограничениям, связанным с пребыванием в черте оседлости, а в рамках этой черты им негде было применить полученные светские знания. Таким образом, они ещё острее чувствовали своё неравноправное положение, о чём и говорили еврейские представители в Минске – М. Б. Слуцкий пишет об этом чуть дальше. Однако Ф. Кандель (1988: очерк XXIII.2) указывает, что власти смотрели на казённое просвещение как на средство борьбы с влиянием Талмуда, и отмечает как парадокс, что «правительство так жаждало обратить этот народ в православие‚ что предоставляло евреям такие привилегии‚ которых было лишено большинство христианского населения». При Александре II казённые еврейские училища были преобразованы в обычные начальные школы.


[Закрыть], в которых рядом с еврейскими предметами обучали бы и общеевропейским. По мысли Уварова, эти школы должны были служить, между прочим, и этапом для перехода в средние и высшие государственные школы – гимназии и университеты. Одновременно с этим было решено учредить в главнейших еврейских центрах Вильне и Житомире раввинские училища для подготовки «казённых раввинов» и учителей для казённых еврейских училищ. Идея Уварова встретила полное сочувствие и одобрение государя. Эта идея вызвала восторг у лучших представителей еврейства в Западной Европе (берлинского проповедника Ауэрбаха, редактора «Zeit des Judentums» Филиппсона, учёного Леви и др.), она встретила также полное сочувствие со стороны «друзей нового просвещения». Дело в том, что, несмотря на мрак невежества, в котором было погружено русское еврейство, лучи света всё же проникали из Западной Европы, и в более крупных еврейских центрах образовались кружки, которые тайно от своих единоверцев на чердаках, в погребах и даже в отхожих местах занимались изучением предметов европейского образования.2424
  М. Г. Моргулис. К истории образования русских евреев.


[Закрыть] Зато затея Уварова встретила определённо отрицательное отношение со стороны кагалов и в особенности со стороны широких масс.

Ближайшим помощником проведения своей идеи Уваров выбрал, и притом весьма удачно, известного еврейского учёного Лилиенталя. Общее убеждение было, что при устройстве казённых еврейских училищ как Уваров, так и Лилиенталь преследовали исключительно цели просвещения; что же касается Николая, то, по общему убеждению, он при учреждении казённых училищ преследовал цели прозелитизма. Иначе нельзя объяснить то усердие, то рвение, которые он в лице своих агентов проявлял к этому делу. Так, 22 июля 1842 года упомянутый д-р Лилиенталь, старший учитель Рижских еврейских училищ, получил от Министерства предложение объездить все крупные еврейские центры и везде пропагандировать идею способствования осуществлению воли царя (учреждению казённых училищ). При этом Лилиенталь получил из средств государства 600 руб. на путевые расходы. Ему было предложено всюду представляться гражданскому и учебному начальству, которому заранее давали знать о его приезде.

Прежде всего Лилиенталь отправился в Вильно2525
  Вильно (Вильнюс), бывшая столица Великого княжества Литовского, был крупнейшим городом «черты оседлости», в котором евреям разрешалось проживать. Для российских евреев он стал своего рода «культурной столицей». Здесь же находились основные центры хасидизма.


[Закрыть]. Здесь собралось 100 выборных для заслушания предложения Правительства. Этих выборных Лилиенталь так характеризует: «большие знатоки талмуда, они были вполне невежественны во всех прочих науках, исполнены предрассудков и суеверий и погружены в пучину дикого хасидизма». На сообщение Лилиенталя они откровенно заявили, что мало питают доверия к предприятию министра и с мрачным предчувствием заглядывают в будущее. Наконец один из членов собрания прямо поставил вопрос: не преследуют ли казённые школы цели прозелитизма. Лилиенталь должен был дать уклончивый ответ, но заверил честным словом, что немедленно уйдёт, когда заметит подобную тенденцию. Совершенно неожиданную оппозицию встретил Лилиенталь в Минске. Здесь он должен был выслушать такое заявление: «пока евреи пребывают в нынешнем бесправном положении, образование принесёт им одно несчастье: пока они прозябают во мраке невежества, они не так чувствуют, не так сознают своё бедственное положение, образование же им откроет глаза, и они поймут весь ужас своего унижения и бесправия». Лучший приём Лилиенталь встретил в Одессе и в особенности в Херсоне. Но широкие массы оставались в убеждении, что казённые школы открываются для совращения еврейских детей от их религии. И в этом убеждении их усердно поддерживали меламеды, которые при учреждении казённых училищ переходили в ведение смотрителей, всячески их притеснявших и унижавших; помимо этого, чувство самосохранения подсказывало им, что казённые училища станут их опасными конкурентами.

Ещё одно обстоятельство укрепляло евреев в убеждении об опасности казённых училищ. Это одновременно изданный указ о насильственной стрижке пейсов и срывании традиционного еврейского наряда2626
  При Николае I был введён налог на шитьё, а в 1844 г. – и на ношение традиционной для российских евреев одежды, под предлогом того, что эта одежда «отталкивает евреев от всякого сообщения с христианами». С 1.01.1851 ношение еврейской одежды было полностью запрещено (Кандель 1988: очерк XXIII.1). Исполнение этого закона сопровождалось произволом низшего начальства и полиции. Генрих Гейне упоминал «те самые ножницы, которыми в Польше режут бороды у евреев» (Гейне 1959: 185).


[Закрыть]. Этот указ приводился в исполнение большею частью на улице на виду у всех и сопровождался издевательствами и грубым насилием. В такой атмосфере создались в России казённые еврейские училища.