Текст книги "Сир Галевин"

Автор книги: Мишель Гельдероде

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Мишель Де Гельдероде

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Картина первая

Картина вторая

Картина третья

Картина четвертая

Картина пятая

Картина шестая

Картина седьмая

Картина восьмая

Картина девятая

Картина десятая

Картина одиннадцатая

Картина двенадцатая

Картина тринадцатая

Картина четырнадцатая

Мишель Де Гельдероде

СИР ГАЛЕВИН

ДРАМА В ЧЕТЫРНАДЦАТИ КАРТИНАХ

Перевод Ирины Радченко

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Сир Галевин

Едвига, мать Галевина

Грифон

Хейлейок

Ульфорд

Вольвентанд

Пюрмеленда, графиня Остреландская

Барбара, ее служанка

Герцог Остреландский

Герцогиня Остреландская

Карол, граф Остреландский

Годфрунд, начальник охраны Остреландского замка

Ивин, солдат

Дровосек

Жена дровосека

Глашатай

Подданные

Место действия:

Средине века, зимняя равнина во Фландрии возле Германского моря.

Картина первая

Площадка на стене Остреландского замка.

Высокий голос. Стой!

Низкий голос. Кто на посту?

Высокий голос. Черный лев Фландрии.

Низкий голос. Бог и лев, храните нас…

Высокий голос. И свободную землю Остреландскую!

Тишина. Капитан Годфрунд входит слева; солдат Ивин входит справа.

Годфрунд. Подойди, солдат. Тебе холодно?

Ивин. Нет, капитан. Ветер стих. Посмотрите на башню: флаг повис.

Годфрунд. Погода смягчилась, будет снег. День меркнет, равнина погружается во мглу. Ивин! Возьми рог, вдохни побольше воздуху и труби…

Ивин. Я готов…

Годфрунд. Повернись к закату. (Солдат жалобно трубит в рог.) Никто, никто не слушает, как поет твой рог, как трубит вечерний рог в сторону заката. Но таков обычай. Бесполезно трубить на север ли, на юг, на восток или на запад. Кто станет слушать, когда по всей равнине люди живут, не закрывая глаз, и смыкают веки лишь на смертном одре? А мы трубим и трубим с незапамятных времен… (Дружески смеется.) Ну что, солдат? Тяжело нести службу на высоких стенах замка?

Ивин. Не столько телу, капитан, сколько душе. Тяжела тишина. В городке ничто не шевельнется, словно бы я нес караул на кладбище. На бескрайней равнине ничто не шевельнется. На огромном небе… Нет, неверно: небо, оно живет. Плывут с моря облака… Летят с криком птицы… Но, кроме облаков и птиц, ничто никогда не колыхнется. Тишина здесь тяжелее всех доспехов, что я ношу.

Годфрунд. К тишине привыкаешь. Когда ты состаришься, когда тело твое задубеет от ветра, ты утратишь привычку и желание говорить; ты станешь нем… Зачем говорить, когда есть бронзовый рог?.. Знаешь, Ивин, нас, фламандцев, называют молчунами – но в этой жизни нечего особенно сказать. (Смеется.) Тебе приказывают трубить в рог, чтобы ты не заснул.

Ивин. Неправда! Я затрубил, и, видите, капитан, тут, там зажглись желтые огоньки…

Годфрунд. В восьмидесяти домах городка, сперва один, потом другой.

Ивин. Вот и в замке зажглось окно…

Годфрунд. Это комната почтенного герцога Остреландского, нашего хозяина.

Ивин. Вот еще…

Годфрунд. Это комната его супруги, благочестивой герцогини Остреландской.

Ивин. И вот третье…

Годфрунд. Это комната графа Карола, наследника Остреландской короны.

Ивин. А в башне светится красный витраж…

Годфрунд. Это комната Пюрмеленды, юной графини Остреландской. (Тишина.) Ты мечтаешь, солдат? Мечтаешь, глядя на окно в башне? (Тишина.) Видел ли ты когда–нибудь юную графиню Остреландскую? (Тишина.) У нее белая кожа и светлые волосы, она хрупка, как цветок белой лилии, как светлый колос. И необузданна. Настоящая дикарка… Если вдруг услышишь, что мост содрогается под копытами ретивого коня, наклонись, посмотри на дорогу: ты увидишь, как графиня с развевающимися волосами мчится на бешеном галопе. (Тишина.) Ей шестнадцать лет. У нее фиолетовые глаза…⁴ (Тишина.) Чуть не забыл: если пойдет снег, как только завидишь первые снежинки, бери рог и труби три раза, но мирно.

Ивин. Трубить три раза.

Годфрунд. Таково желание юной графини.

Ивин. Странное желание.

Годфрунд. Она странная девушка.

Тишина.

Ивин. А вон там, капитан, на самом севере, полыхает смарагдовое пламя…

Годфрунд. Знаю…

Ивин. Может быть, это маяк, и огонь указывает путь морякам?

Годфрунд. Это жилье.

Ивин. Чье?

Годфрунд. Ты здешний? Нет? Но все равно ты скоро узнаешь, что это за жилье и какой сир им владеет!

Ивин. Должно быть, ты много повидал на своем веку, старый вояка.

Годфрунд. Много. Много печального. (Тишина.) Солдат, почему ты не сводишь глаз с огня, что колышется на севере?.. (Продолжительная тишина.) Солдат, почему теперь ты так пристально смотришь на светящийся витраж в башне?

Ивин. Простите… Мне почудилось, что зеленое пламя вдали и этот золотистый отсвет рядом с нами переглядываются поверх равнины.

Годфрунд. Нет! Они друг друга видят, но не переглядываются. (Тишина.) Одиночество на тебя действует. Скоро и у тебя глаза лишатся ресниц. Очнись! Снег идет. Приветствуй его, труби в рог: таков приказ!..

Рог трубит три раза.

Картина вторая

Подвал в замке Галевина.

Галевин (напевает)

Белый, алый: снег и кровь.

Кровью алой чистой девы

Обагрится снег здесь белый.

Смерть пою я и любовь!..

Голос Едвиги. Галевин!

Галевин. Кричи, мать, кричи, зови своего сына Галевина; он тебя слышит! Найди–ка его, если чутье тебя не подведет. Гей!.. Отыщешь ли ты дорогу в глубокое подземелье, устланное костями? Великолепен мрак этой ямы!.. Гей, мать! Знала бы ты, какие дела совершаются моими руками, – раскрошила бы себе голову об эти ступени!.. (Поет.)

Мне лесные волки служат…

(Говорит.) Зеркало, волшебное зеркало, ты не отвечаешь. Я семикратно приказывал тебе явить образ, который преследует меня. Заклинаю тебя, зеркало, именем поверженных архангелов, покажи мне его, покажи…

Голос Едвиги. Галевин! Галевин!..

Галевин (поет) Приходите девы, к мужу…

(Говорит.) Ага! Отверзаются бездны! Зеркало повиновалось! Стекло светлеет! Оно стало пепельным. Слава тебе, Сатана!.. Я вижу бескрайнюю равнину… В зеркале, в бездонном зеркале идет снег; этот пейзаж – сама невинность; чистый, чистый пейзаж… Я шагну в лживое зеркало и стану есть этот снег… Гей, зеркало! Незадачливый оракул! Я разобью тебя, если ты не покажешь, не покажешь мне ту, что едет по заснеженной равнине…

Голос Едвиги. Галевин! Галевин! Галевин!..

Галевин. Чтоб у тебя утроба лопнула, кишки вывалились и обмотались вокруг горла, старая сова! Нечто таким, как я, нужна мать? Попробуй прогрызи эту железную дверь, раздери ее когтями; войди и увидишь своего сына в небывалом экстазе… (Поет.)

Не страшны ни хлад, ни стужа…

(Говорит.) О чудо–зеркало, ты бледнеешь, как лебедь при виде нимфы! Снега затушевываются! Два огня приближаются, две блуждающие планеты! Нет, два фиолетовых глаза… И снега голубеют!.. Это она. Ее взгляд попался в ловушку!.. Ко мне, ко мне, фиолетовые глаза! Я чувствую вас пальцами на зеркальной глади! Я погружусь в ваши фиолетовые глубины… (Входит в экстаз.) Прочь отсюда, добрые духи! И обладательница колдовских глаз придет ко мне по снежной равнине… Помоги ей, Сатана!.. Она придет… (Всхлипывает.) …и полюбит меня!.. (Поет в исступлении.)

Я дарю восторг и ужас…

Голос Едвиги. Галевин! Где ты прячешься?

Галевин. Здесь, полоумная старуха. Ты не войдешь. С тобой говорит не тот, кого ты ищешь. У меня лицо светится в темноте!..

Голос Едвиги. Открой! Я знаю, ты творишь недоброе…

Галевин. Я творю зло и страдаю оттого, что зло не безгранично, как добро. Я открою, коли уж ты учуяла недоброе. Знай все, тварь! (Скрипят петли.) Добро пожаловать во тьму!..

Едвига. Галевин, что ты делаешь в этом склепе и зачем такая темнота? Нет, не отвечай. Ты делаешь недоброе. А что ты ищешь в этом зеркале? Нет, не отвечай. Я тебя не узнаю. Ты бледен как смерть. Твои руки похожи на когти, которым не терпится впиться в добычу. У тебя взгляд нечестивца. Я вижу, что ты страдаешь, да и может ли человек быть счастлив во тьме?.. Разве раны Христовы для тебя ничто?..

Галевин. Не нужны мне ни жалость, ни советы! А главное, не произноси имени Христова в этом месте! Чего ты явилась?..

Едвига. Я в тревоге. Ты снова уезжаешь: лошади оседланы, свите разлили вина. Ты уезжаешь, как уже бывало. Не уезжай, Галевин; на этот раз ты не вернешься.

Галевин. Я еду.

Едвига. Увы, не удержат тебя ни железные двери, ни гранитные стены, ни смерть, ни проклятие! Вот уже несколько дней ты напеваешь свою песню, она переполняет тебя.

Галевин. Кто вложил в меня эту песню?

Едвига. Что поедешь ты высматривать на безлюдной равнине, чего ищешь ты и никогда не находишь?..

Галевин. Любви, о женщина…

Едвига. Богохульник!

Галевин. Похоти, благодаря которой ты меня зачала!.. (Смеется.) Добрая моя матушка, лучше бы ты выбросила меня в отхожее место в роковой день моего рождения!..

Едвига. Знала ли я, кого произвожу на свет?..

Галевин. Коль скоро вы этого не сделали, благословите меня теперь.

Едвига. Не могу.

Галевин. Тогда сдохни!.. (Ударяет ее. Едвига падает.) И полежи здесь, кукла безмозглая, ведьма без метлы!.. Плачь вволю! Я уезжаю… Зачатый в ненависти, я охочусь за любовью!..

Едвига. Ты не вернешься!

Галевин. Не вернусь, если найду любовь! В последний раз я уезжаю, в последний раз пою. Это зеркало мне больше не нужно. (Разбивает зеркало.) Прощай, мать. Прокляни меня, не умеющая благословить. Не удерживай меня, не цепляйся за ноги. Знай: ты не открыла мне Бога, когда я был ребенком; а когда вырос, я повстречал Дьявола!.. Ему я служу… Гей, дружина Галевина! (Удаляется с песней.)

Белый, алый: снег и кровь.

Кровью алой чистой девы…

Едвига(бросается за ним) Галевин!.. Палач!..

Голос Галевина (поет)

Обагрится снег здесь белый.

(Песня звучит, удаляясь.)

Смерть пою я и любовь!..

Трубит рог.

Картина третья

На стене Остреландского замка.

Высокий голос. Стой.

Низкий голос. Кто на посту?

Высокий голос. Черный лев Фландрии.

Низкий голос. Бог и лев, храните…

Высокий голос. И свободную землю Остреландскую!

Тишина. Слева входит капитан; справа входит солдат.

Годфрунд. Что делал ты этот час, солдат?

Ивин. Я зажигал фонари.

Годфрунд. Ты ничего не видел и не слышал?

Ивин. Медленно падал снег.

Годфрунд. А еще?

Ивин. Заунывно лаяли собаки.

Годфрунд. А еще?

Ивин. Вороны раскаркались, целый концерт.

Годфрунд. Это все?

Ивин. Нет. На равнине охота. Я слышал завывание рога.

Годфрунд. В какой стороне?

Ивин. На севере.

Годфрунд(вскрикивает) Клянусь святынями Христовыми: крестом, копьем, гвоздями и губкой!..

Ивин. Следует ли трубить тревогу, капитан?

Годфрунд. Труби, когда снег, труби, когда ночь, труби когда гроза, труби, если комета, труби, когда тебе скучно, но не труби сейчас; не труби, чтобы возвестить горе, горе само возвещает о себе, само трубит…

Слышен звук рога вдалеке.

Ивин. Капитан, вас бьет дрожь. Это война?

Годфрунд. Я был бы счастлив умереть за нашего герцога! Я старый вояка, солдат, и сердце мое холоднее, чем камни крепостных стен, и все же, когда звучит этот рог на севере, оно разрывается… Ты не понимаешь?.. Слышал бы ты, что говорят в хижинах, когда трубит этот рог на севере; знал бы ты…

Далекий звук рога.

Картина четвертая

Хижина дровосека. Рычит собака.

Жена дровосека. Молчи, ублюдок; лучше ляг. Ишь разворчался! Это ваш хозяин, мой муж, возвращается из леса. Лайте, рыжий пес, встречайте дровосека, засыпанного снегом: он у порога.

Дровосек(входя) Оп–ля! Вот вам три, а вот вам пять знатных вязанок! Добрый вечер, жена. Все кругом замело. Морозной зимой хорошо горят сухие дрова. Люблю стужу, люблю холод! Эй, пес, лапы прочь… Что? Рычать?..

Жена. Да, муж, он рычит не перестает. Он слышит…

Дровосек. Я тоже слышу… Как только пошел снег, звук рога заметался над равниной. Господские прихоти… Но, Бога ради, на кого же охота?

Жена. Потом рог смолкнет, и станет слышна песня… И как это Бог не остановит злодея!..

Дровосек. Бог, говоришь? Да он сам этого дьявола боится. А вот почему граф Фландрский, который к нам ближе будет, не схватит преступного вассала?.. И за меньшие преступления людей распиливали зубастой пилой. А певец этот адов…

Жена. Сначала была Магдалена, потом Годелива–смуглянка, потом Сабина курчавая… Потом четвертая, пятая, шестая, седьмая… Все красивые, кроткие, стыдливые…

Дровосек. И безумные!.. Что теперь делать? Только молиться семь раз за их души.

Жена. Молиться? Матерям от этого какой прок? Да разве ж у нас мужчины перевелись?..

Дровосек. Мы, мужчины, попробовали было учинить суд топорами да косами. Но куда нам супротив дьявола? Во всей земле Остреландской едва ли сыщется сотня дюжих мужиков. Гарнизон, охраняющий замок, – это несколько старых вояк да лакеев седовласых!.. Однажды в пасхальное утро герцогский сын отправился в одиночку сразиться с душегубом. Он не погиб, нет, но с тех самых пор лежит у себя в комнате, не встает, словно сил лишился… Так–то!.. (Тишина. Рычит собака.) Ночной сторож стучит деревянными башмаками. Тсс!

Глашатай (поет)

Коль на выданье есть дочь, Дверь запри на эту ночь…

Дровосек. Верно говорит! Только, друг мой, нет девушек ни здесь, ни в других домах земли Остреландской. Тут слишком часто пели – вот их и не осталось! Не дождется, оборотень проклятый!.. Все девушки повешены в лесу – так их и вижу, – пташки замолкшие. Ты плачешь, жена?..

Жена. Его песня несет смерть. Горе той, что услышит!.. Господи, сделай их глухими…

Дровосек. Да говорю же тебе, не осталось больше девушек в том возрасте, когда они способны совершать глупости!

Жена. Осталась одна, красивая–прекрасивая, белокурая.

Дровосек. Пюрмеленда Остреландская?.. О, о!.. Ты бредишь, женщина!..

Жена. Слушай: рог приближается.

Звучит рог.

Картина пятая

Комната Пюрмеленды.

Барбара. И снег рассыпался ста тысячью снежинок, все одна к одной; а упав на землю, они соединились в огромное тканое покрывало. И оделась Фландрия белым саваном. Графиня, вы мечтали о снеге? В те времена, когда грудь мою еще теснили желания, я, грешным делом, мечтала о пышных розах, от запаха которых путаются мысли… Снег не имеет запаха. Я понимаю, у молодой красивой графини иные желания, чем у старухи–служанки; но когда–то и мне было шестнадцать, совсем как вам сейчас.

Пюрмеленда. Пряди свою пряжу, а брюзжать предоставь веретену.

Барбара. Что я дурного сказала? Я замолчу, хотя мне это очень трудно. От тишины, которая вам так любезна, ваши большие глаза делаются еще больше. Если нельзя говорить, я буду петь… (Поет.)

На восток уехал милый

Со хоругвью на коне

Воевать в святой войне,

Сердце девичье разбил он.

(Вскрикивает.) Ай… Зачем вы закрываете мне рот рукой?

Пюрмеленда. Чтобы запихнуть назад твое дурацкое нытье. Ты не знаешь песен о любви?

Барбара. О любви? Такие песни, должно быть, греховны. Ваше лицо искажается, когда вы произносите это слово! Да и кто знает, что есть любовь?

Пюрмеленда. Те, кто знают, не умеют высказать, и лица у них страдальческие, как у меня, или блаженные. Я только понимаю, что это сила роковая и всемогущая, непостижимая, как океан; она поглощает вас или отшвыривает прочь. (Смеется.) А ты столько лет жила и ничего не знаешь! Я спрашиваю тебя, почему я так мечтала о снеге? Почему у меня душа и тело спорят между собой до изнеможения? Почему от необузданной радости я внезапно перехожу к свинцовому оцепенению? Почему мне хочется есть землю и пить дождевую воду? Почему, видя нож, я представляю себе, как льется моя кровь?.. Что ты ответишь девушке?

Барбара. Что вы больны, и лучше вам обратиться к священнику!..

Пюрмеленда. Не надо ни снадобий, ни молитв. Допустим, я больна, но где найти исцеление? В воздухе, сделавшись невесомой; под землей, зарывшись поглубже; растворившись в воде; распылившись в огне?.. Разве я под действием чар? Нет, я чувствую, что демоны не властны надо мной, равно как и ангелы…

Барбара. Ясное дело, вас околдовали.

Пюрмеленда. Мир сотворен колдовством, секрет которого утерян… (Тишина.) Я надеялась, что снег навеет на меня покой и сон, а он жжет меня огнем. Я прикладывала к телу святые реликвии, но ничего не помогает…

Барбара. Где ваша красота? Вы подурнели. Надобно держать себя в руках!

Пюрмеленда(в бреду) А потому, чем стучать ногами по полу, рвать на себе одежду или ломать распятие, не лучше ли все бросить, бежать из замка, превратиться в дичь, несущуюся, куда глаза глядят, крича от радости и страха. Дичь, выгнанную из норы, которую охотник сцапает тепленькую, задыхающуюся и перережет ей горло…

Барбара. Она не в себе!

Пюрмеленда. Не в себе, знаю. Погаси фонарь и забудь слова, вылетевшие у меня.

Барбара. А что вы сказали?

Пюрмеленда. Слова. Видишь, я снова спокойна. Теперь мы замолчим и будем слушать. Не тревожься, старуха. Еще утром я была девочкой–подростком. В сумерках падающий снег показался мне кровавым. А сейчас я женщина. (Тишина.) Я слышала зов…

Барбара. Рог?

Пюрмеленда. Он трубил для меня!

Барбара. Господи, спаси! Да знаете ли вы, кто так трубит?

Пюрмеленда. Не все ли мне равно! Так звезды сошлись. Я знаю, он едет к замку, но, возможно, он пожелает, чтобы я сама пришла к нему…

Барбара. Господи Иисусе, не дай дверям открыться!..

Пюрмеленда. Я держу тебя за руки. Стенай, молись, сколько хочешь. Взошла луна. Она глядит на меня. Ты ничего не слышишь?

Барбара. Слышу, как бьется ваше сердце.

Пюрмеленда. А еще?

Трубит рог.

Барбара. Ничего! Клянусь…

Пюрмеленда.(смеется) Ничего? Луна, побагровев, раздувала щеки и трубила в рог!.. (Властно.) Ступай, возьми в сундуке мое шерстяное платье, кожаный пояс и диадему. И сосуд с благовоньями.

Барбара. Среди ночи?

Пюрмеленда. Откуда мне знать, ночь сейчас или день. Я вижу равнину до самого моря.

Барбара. Но для чего вам праздничный наряд?

Пюрмеленда. А может, я собираюсь на праздник? Но прежде я пойду к отцу, матери и брату. Дай мне ключ, что висит у тебя на поясе!..

Барбара. Нет, только не этот!..

Пюрмеленда. Я сама возьму. (Рог трубит нетерпеливо.) Слышу. (Гихо.) Я не могу ни смеяться, ни плакать, я иду, как лунатик по канату. И не следует больше искать в запорошенном снегом зеркале, кто я и кем я стала…

Барбара. Если вы Пюрмеленда, если у вас крест на груди, молите небо, пока не поздно!..

Пюрмеленда. Я связана лучами луны. Она притягивает меня. Она богиня, повелевающая женщинами…

Картина шестая

Ночная равнина. Трубят рога. Слышен конский галоп.

Галевин. Стоп! Спешиться! Держи поводья, Грифон. Все

четверо, ко мне. Отвечайте: кто ваш повелитель?

Наемники(хором) Вы, Галевин!

Галевин. Что вы готовы сделать для Галевина?

Хейлейок. Умереть самой страшной смертью!

Ульфорд. Сразиться с самым свирепым богом!

Вольвентанд. И с самым вонючим дьяволом!

Галевин. Спасибо! А ты что скажешь, Грифон?

Грифон. Красивым фразам, мессир, я предпочитаю отточенные ножи.

Галевин. Слова солдата!.. Поистине вы составляете две пары отборных головорезов. Теперь слушайте: мы стоим у границы моих земель. Они укутаны густым снегом. Над моими владениями катит огромная луна с недобрым лицом. Взгляните на этот небесный маяк, чей мертвенный свет окружает нимбом ваши бандитские рожи! Должно быть, скоро полночь, если я правильно читаю лунный циферблат. Видно далеко. Я вижу… Ульфорд, видишь ли ты что–нибудь?

Ульфорд. На севере – ваш замок, мессир, ощетинившийся, подобно дикобразу.

Галевин. А ты, Волчий Зуб?

Вольвентанд. Слева, ваша милость, я вижу жиденький лесок, годный разве что на розги и полный дохлых птиц.

Галевин. А ты, Хейлейок, что видишь своим облепленным мухами гнилым глазом?

Хейлейок. Высокомерные башни Остреландского замка, чтоб мне сдохнуть!..

Галевин. Ну а ты, Грифон, зверюга волосатый с хищным клювом неясыти?

Грифон. Всяческие чудеса, мой прекрасный сир! Во–первых, я зрю самого Галевина, тощего, как жердь. Будь я христианином, я бы побоялся встретить такого на кладбище в полночь! (Наемники смеются.) Еще я вижу луну и струпья на ее лице. У нее есть нос, рот и дырки для глаз. Ее безмерно тупая круглая рожа пощечины просит! С высоты она все видит и ни бельмеса не понимает. Подожди, луна, бравые солдаты Галевина возьмут тебя на прицел!

Галевин. Короче!..

Грифон. И наконец, зрелище, ласкающее взор!.. Могучее дерево, а на нем – плоды с розовыми округлостями, созревающие при луне; перезрелая сочная мушмула, которую я не прочь понюхать. Всего плодов из плоти семь…

Галевин(смеясь) Говори без обиняков…

Грифон. Чудо–дерево называется орудием правосудия сира Галевина, или попросту виселицей… Нечего туда ходить: сердце повешенных также холодно, как их ноги. Достаточно ли я сказал?..

Галевин. Видеть, слышать и молчать – самый прибыльный девиз!.. А теперь запоминайте, что скажет вам сир Галевин! Я покидаю вас, лиходеи. Ждите меня за этим холмом; вы будете слышать мою песню и знать, что я иду на юг. Один!.. А потом вы услышите, как моя песня возвращается, и я буду уже не один. Кого я веду к виселице, что делаю у заветного дерева, вам знать не должно. Будьте слепы! Но не глухи: если во время моей подлунной скачки среди песен и звуков рога до вас донесется тройной сигнал, знайте: случилась беда! Тогда – в седло и чтоб мигом…

Грифон. Все понятно, сир! Наше дело – вскакивать по тревоге; мы нужны в беде и не нужны в радости.

Галевин. В радости? Разве вы когда–нибудь видели, чтобы я радовался, возвращаясь со своей одинокой охоты?.. (Повышает голос.) Вы получили каждый по фляге обжигающего напитка: ну так пейте!.. Коня мне!.. Близится полночь. Поднесите ко рту ваши трубы, встаньте друг к другу спиной и трубите во все концы торжественный выезд сира… Давайте!.. (Четыре солдата становятся спиной друг к другу и трубят.) Что крикните мне на прощанье?..

Солдаты. Гей!.. Певчий Орел!.. Гей!.. Галевин, хранимый тремя орлами!..

Галевин садится верхом и уезжает. Слышен звук его рога.

Грифон. Что он поет?

Голос Галевина (поет)

Крепко дерево стоит,

Цепь тяжелая на шею

Ожерельем ляжет деве,

Той, что к рыцарю спешит…

(Песня постепенно стихает.)

Любит Галевин лишь дев,

Любит только раз он…

Тишина.

Картина седьмая

Коридоры Остреландского замка.

Барбара. Не ходите дальше, графиня, упадете с лестницы. Тут кругом только стены да стены. Этот замок – лабиринт. Все стены, стены и только одни выход. Куда вы направляетесь? Мы спускаемся. Еще ступеньки. Им нет конца!„Давайте остановимся. Графиня, вы меня узнаете? Что происходит? Вы давеча рухнули, как статуя. Вы спите? А сейчас вы идете, как призрак. Знаете ли вы сами, куда идете? Лучше нам вернуться наверх в вашу комнату…

Пюрмеленда. Подними фонарь. Почему он перестал петь? Неужели повернул назад, подойдя так близко? Барбара, ты не слышишь пения?

Барбара. Боже мой, какие песни?.. Никогда еще не случалось такой глубокой тишины…

Голос Галевина (поет вдалеке)

Не встречал еще отказа

Сладостный его напев…

Пюрмеленда. Какое счастье! Поет…

Барбара. Тишина поет?

Пюрмеленда. Неважно, как назвать! Подними фонарь и разгони тени, следующие за нами по пятам! Некогда в этот коридор выходили три двери.

Барбара. Здесь и сейчас три двери.

Пюрмеленда. За этими дверьми жили три человека, которых я любила.

Барбара. Они живут тут по–прежнему, и вы их по–прежнему любите. Как же иначе? Ваш отец, ваша мать, ваш брат…

Пюрмеленда Возможно, я их еще и люблю, но не могу вспомнить, как они выглядят. Постучи в первую дверь золотым молоточком.

Служанка стучит.

Голос герцога Остреландского. Кто стучит?

Пюрмеленда. Ваша светлость, это ваша дочь Пюрмеленда; она видела сон, и снилось ей, будто на равнине кто–то поет. Эта песня звала ее настойчиво. Как поступить вашей дочери во сне?..

Голос герцога. Пусть идет в постель, и пусть ей снится, что она спит. Я никогда не вижу снов. Спокойной ночи!..

Пюрмеленда. Мне снится, что я не послушалась. Когда разум спит, многое позволено! Любопытно, во сне ли поет тот, кого я слышу во сне?..

Голос Галевина (поет)

Дева, ждущая услад,

Песнь к тебе несется…

Барбара. Вы дрожите?

Пюрмеленда. Он пел!

Барбара. Да нет же, это фонарь дребезжал. Что за ужасная ночь! Скоро ли вы проснетесь?

Пюрмеленда. Иди дальше! Постучи во вторую дверь серебряным молоточком.

Служанка стучит.

Голос герцогини Остреландской. Что такое?

Пюрмеленда. Матушка, это грезит ваша дочь; ей пригрезилось, что она стучится к вам. На двери выгравировано сердце, и я стучусь в него. Ответьте мне, матушка! Что делать, когда грезишь и слышишь божественное пение?

Голос герцогини Остреландской. Пасть на колени и сложить руки в молитве, потому что божественно могут петь только ангелы. Спи, дитя мое, и пусть ангелы услаждают твой сон…

Пюрмеленда. О матушка! Неужели в этом весь ваш опыт?..

Барбара. Вы шатаетесь! Пойдемте спать…

Пюрмеленда. Замолчи; поднеси фонарь к моему уху, пусть поет.

Голос Галевина (поет)

Если сердце встрепенется,

Лучший выбери наряд…

Пюрмеленда. Хорошо ли я выгляжу?

Барбара. Вы бледны, как полотно…

Пюрмеленда. Постучи в третью дверь железным молотком.

Служанка стучит.

Голос Карола. Это вы, капитан?

Пюрмеленда. Брат мой, я грежу, грежу, грежу! На равнине поют. Слушать ли мне песню?

Голос Карола. В постель, немедля!.. Окуни свою разгоряченную голову в ледяную воду; иди к дьяволу, это он тебя прельщает!..

Пюрмеленда. Скажите, брат мой… (Тишина.) Придется мне самой отвечать на вопросы. Каждому свой сон! Им снится, как они блуждают по замку, взад–вперед по коридорам, натыкаясь на своды. Мне снится выход. Перестань молиться, Барбара!..

Голос Галевина (поет)

Любит крепко Галевин,

Любит бесконечно,

Будешь ты со мной навечно,

Смерть подарит Галевин…

Пюрмеленда. Да будет так!.. Я поняла. Иду! Это жестокая песня, но другой я не желаю. Барбара, дай фонарь!

Берет фонарь и убегает.

Барбара(в темноте) Темно! Графиня, вести себя так непозволительно. Вернитесь!.. Вы поступили скверно! Она упадет, она не вернется. Боже мой, фонарь украла! Господи, дай ей твоего света, хоть самую малость!..

Стонет жалобно.

Картина восьмая

Стена Остреландского замка.

Высокий голос. Стой!

Низкий голос. Кто на посту?

Высокий голос. Черный лев…

Тишина. Входит капитан.

Годфрунд. Эй, солдат!..

Вбегает солдат.

Ивин. Капитан! Я стоял на страже… Вдруг на равнине замелькали огни. Один отделился и стал приближаться, подрагивая.

Годфрунд. Факелы. Что дальше?

Ивин. Потом под нами, в конюшнях…

Годфрунд. Что? Кто может быть в конюшне в полночь?.. Бери рог… (Слышен глухой удар.) Что за звук?

Ивин. Опустился подъемный мост.

Слышен стук копыт.

Годфрунд. Кто там? Девушка в белом? Тревога! Труби, зови герцога. (Солдат трубит сначала отрывисто, потом протяжно.) Что теперь делать, что отвечать? Были ли мы достаточно бдительны? Хватит, перестань трубить! Случилось то, что должно было случиться. Герцог идет!..

Герцог Остреландский(входя.) Кто на посту?

Годфрунд. Черный лев Фландрии… Рассказываю, ваша светлость: стояла тишина, полная таинственности. Вдруг упал подъемный мост. Кто–то убежал.

Герцог. На север, разумеется? Пусть идет хоть на край света!.. Она нарушила долг чести. Мы не гоняемся за тем, что нас бежит. Пусть катится!.. И если ты еще слышишь отцовский голос, узнай мою волю: отправляйся на край света и дальше! И живой не возвращайся: пусть твой конь вернется один или привезет твое оскверненное тело!..

Годфрунд Ваше светлость, это ваше последнее указание?..

Герцог Пусть приспустят флаги. В замке стало одной душой меньше…

Удаляется.

Картина девятая

Равнина. Звук рога. Галоп.

Пюрмеленда. Я мчусь и мчусь, словно бы убегаю от чего–то, словно бы меня оттолкнули все, кто прежде любил, и гонят, гонят прочь. Скачи, Гнедой! Уж близко море с такой же, как у тебя, пеной на губах. И луна смеется. Что ты встаешь на дыбы? Тебя пугает огонь на горизонте? Ступай вперед. Мы прыгнем в этот костер. Давай, не бойся, а то вдруг огонь погаснет, вдруг смолкнет рог?.. Ангела–хранителя нет со мной в седле. Скачи на север поющий, скачи на север пылающий!.. И если кто–нибудь преградит тебе путь, будь то отец, архангел или сам Господь, опрокинь его! Не существует ничего, кроме этого костра, что пылает и поет. Слушай…

Голос Галевина (поет)

Выпью у тебя всю кровь,

Сердце истерзаю.

Тягостны мои лобзанья,

Я даю любовь за кровь.

Пюрмеленда. Где прячешься ты, дающий любовь?.. Под мертвым ли снегом или в рассеянных облаках? Пой еще…

Голос Галевина (поет)

Алый, белый: кровь и снег.

Галевин ждет чистых дев…

Пюрмеленда. Я иду, белая дева, налитая алой кровью; иду на твой голос, обольститель… Что дальше?..

Голос Галевина (поет)

О любви мечтающих…

Пюрмеленда. Да, я мечтаю о любви…

Голос Галевина (поет)

Смерть получающих…

Пюрмеленда. О голос, я тебе отвечу: я не ищу любви, я хочу любить; я не хочу смерти, я жажду умереть от любви. Я все отдаю и ничего не прошу. Иди же ко мне, человек ты или костер!.. Нет, видно, надо мне самой идти…Смелей, Гнедой, лети на огонь!.. И пусть я обращусь в пепел, и ветер развеет меня на четыре стороны света, если стану, как он, костром и пламя пожрет меня вместе с ним! Скорее!.. Огонь все выше… Я вижу стоящую фигуру, сгорающую заживо!.. Это он!.. Скорее!..

Удаляется на галопе. Победоносно звучит рог Галевина.

Картина десятая

Комната в Остреландском замке.

Голос снаружи. Стой.

Второй голос. Кто на посту?

Первый голос. Черный лев Фландрии.

Второй голос. Бог и лев, храните нас…

Первый голос. И свободную землю Остреландскую!..

Тишина.

Герцогиня Остреландская. Господи, храни нас и нашу бедную девочку.

Герцог Остреландский. Я запрещаю говорить о ней и даже думать. Она выбрала свою судьбу. Ни единой слезы не упадет из моих глаз; носящие имя герцогов Остреландских не знают слабостей!

Герцогиня. Я просто мать, это мое единственное имя.

Герцог. Женщины в нашем роду никогда не жалуются и никогда не плачут.

Герцогиня. Жестокосердный!

Герцог. Крепостью сердца мы обеспечили славу Фландрии и ее величие…

Герцогиня. Но что же делать мне, если не позволено ни плакать, ни жаловаться?..

Герцог. Молиться за душу усопшей.

Герцогиня. Моя дочь не умерла, я это чувствую!

Герцог. Я вам приказываю читать поминальную молитву.

Тишина.

Голос снаружи….И лев, храните нас…

Второй голос….Свободную землю Остреландскую!..

Герцог. Наш черный лев, наш символ, оберегал нас на Святой земле. Но время потрепало его и сточило ему когти. Его грива поседела. Нас осталось только несколько старых львов, и все, что мы можем – это рычать.

Герцогиня. Супруг мой, я вижу слезы на ваших щеках.

Герцог. Неправда.

Герцогиня. Простите, мне показалось, что я вижу…

Герцог. А я утверждаю, что это неправда. Мужчины из Остреландского дома никогда не плачут.

Герцог отворачивается. Тишина.

Голос снаружи. Стой.

Второй голос. Кто на посту?

Первый голос. Черный лев…

Картина одиннадцатая

Равнина.

Грифон. Карр! Карр!.. Восстаньте, канальи, со снежного ложа, послушайте, что я вам накаркаю!.. Карр!..

Ульфорд. Вороны каркают…

Грифон. Всем встать. Это я каркаю. Смотрите в оба, пройдохи! Луна зайдет в большой печали, и равнина погрузится в скорбный мрак, будто в день пришествия Антихриста.

Хейлейок. А что Галевин? Долго ли нам еще ждать?