Текст книги "Любовница ее мужа (СИ)"

Автор книги: Миша Воробей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Воскресный семейный праздник! «Ура!» – кричит моя задница во всех смыслах, чертыхается, горюет, что придется подниматься, собираться и ехать загород к родителям. Ведь у мамы сегодня день рождение! Что может быть лучше, чем семейный праздник в выходной день, где соберется уйма народа – родственники, друзья, соседи по двухэтажным деревянным домам и куча ребятишек?!

Я знаю ответ! Конечно же, ничего неделание!

Повалятся дома, дрыхнуть до обеда, а не до восьми утра как сейчас, созвонится с подружками и укатить на пляж. Чем не выходной день?! Самый что ни на есть настоящий, без фальшивых улыбок, перемигиваний, обсуждений кто во что одет, пересолена еда или нет, а на сладкое – кто с кем перетрах… простите, переспал. Особенно это получается у маминых подружек.

Тетя Галя бухгалтер в сетевом магазине любит потрындеть на сексуальные темы и в перерывах на обед читает любовные романы с пометкой 18+, а тетя Надя, которая не работает, пересматривает постоянно сериал «Санта Барбара», жирует в свое удовольствие и скрывает от всех, что ходит по интимным магазинчикам. Две разные на внешность женщины за пятьдесят, но обе одинаковые в своих пристрастиях готовы удавиться за любую информацию: кто, с кем, где и когда.

Это первая причина, по которой я не хочу идти на день рождение мамы. Вторая – это моя сестра. Я люблю ее больше всех на свете! Моя кровиночка, моя роднулечка, моя старшая блондинистая няшка с голубыми глазами, мечта всех мужиков и семнадцатилетних девственников, которые дрочат по ночам в подушку. Фотомодель, временно переставшая сниматься в журналах из-за маленького Кирюшки, любимая жена Мишки, длинноногая красавица, моя душа и самая лучшая в мире сестра Ксюшка.

Я не могу смотреть ей в глаза спокойно, зная, что сегодня или завтра вновь совершу грех. Отниму Мишу на пару часов из семьи и буду стонать под ним как дорогая шлюха в дешевых фильмах. Ненавижу себя за это! Но не могу отказаться от того удовольствия, что приносит мне ее муж.

Когда я умру, то, скорее всего, попаду в ад. Бог покарает меня за содеянное, отправит душу гореть в огне, а меленькие черти будут подливать масло в огонь и увеличивать температуру до степени моего удовлетворения грязным сексом. Только это будут не умопомрачительные ощущения, а боль, невыносимая и нестерпимая.

И третья причина того что я не хочу ехать на праздник названивала мне сейчас в десятый раз.

Неохотно взяла айфон в руки и ответила:

– Да.

В трубке послышался смешок, а после приятный голос произнес:

– Просыпайся, спящая красавица!

– Я не сплю. Подожди секундочку….

Поднялась с постели, накинула коротенький халат на голое тело и вышла на застекленный балкон, чтобы закурить. Тонкая зажженная сигаретка, открытое окно – самое то с утра. Жаркий воздух врывается в трехкомнатную квартиру, курсируя под потолком. Втягиваю никотин, выпускаю колечки и только тогда снова у аппарата.

– Что хотел?

– Принцесса с утра не в духе?

Я курю, молча. Отвечать не имеет смысла, жду продолжения разговора.

– Видимо не в духе,– Мишка поджимает губы. Зная его натуру, я уверена, что сейчас его пленительный рот, превратился в тонкую нить недовольства.– Через два часа за тобой заеду.

В трубке раздаются одинаковые прерывистые гудки. Он отключился, я тоже.

Тушу сигарету в хрустальной дорогой пепельнице – подарок папы на восьмое марта. Это намек, что глава семейства в курсе моей пагубной привычки. Лучше бы презерватив подарил, а в нем фотография его обожаемого зятя. Может тогда бы и бросила, все бросила и укатила в Америку.

Чашка кофе, сигарета в руках, третья, наверное, или четвертая. Я не считала, пока уговаривала сестру, что не надо ее дорогому любимому супругу забирать меня. Я и сама могу добраться на своей машине, пусть и не такой дорогущей как Мишкина. Но до Ксюшки невозможно достучатся, она твердит одно и тоже, что так, мол, лучше будет. Для кого интересно? Для меня точно будет лучше в сексуальном плане. В душевном же останется горький осадок, который в последнее время часто посещает мою бл@дскую натуру.

– Он заберет тебя и точка!

Сестра как всегда непреклонна, а мне остается лишь согласиться покивать телефону и начать собираться.

Короткое облегающее черное платье, босоножки на квадратном каблуке в тон и сумочка клатч. Я готова. Мало косметики – ресницы чуть накрашены и губы с прозрачным блеском для тех, кто будет лезть целоваться. А считая, что сестра сейчас у мамы, кто-то да точно полезет с поцелуями.

Без четверти одиннадцать, Мишка наверняка ждет внизу. Пусть ждет, а я полюбуюсь на себя в зеркало: выставлю хорошенькую грудь в вырезе платья, оттопырю аппетитную попу, проведу руками по осиной талии, подмигну голубыми глазками, причешу длинные каштановые волосы. Полтора года назад они были светлые как у Ксюшки. В один миг, видимо моча в голову стукнула, я решила перекраситься. Хотя здесь была вовсе не моча замешена, а Мишка. Мы ведь с сестрой похожи сильно, вот я и решила сменить немного образ, думая, что муж сестры отстанет от меня. Как видите не вышло.

В квартире раздался звонок. Неужели Мишке надоело ждать, и он отправился за мной? Точно! Стоит на пороге, ухмыляется в своей излюбленной манере. Сволочь! Знает ведь, что он хорош и без своих строгих дорогих костюмов. Сейчас на нем свободные джинсы, темно-синяя рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами и черные туфли.

Синие глаза жадно рассматривают мое тело и мысленно раздевают. У меня учащается сердцебиение, губы, несмотря на увлажняющий блеск, становятся сухими, ладони наоборот потеют. Хорош засранец! И он об этом знает, пользуется всегда и заставляет вспоминать наш первый раз в салоне спортивной тачки.

***

Мне девятнадцать. Я – студентка третьего курса заочного отделения финансистов, мечтательница о сказках и принцах на белых конях, сотрудник строительной компании и акционер. Еще бы им не быть! Мой папа учредитель этой фирмы. Приткнул так сказать дочь, чтобы поближе была и не делала глупостей, которые обычно вытворяет молодежь моего возраста.

Михаил бизнесмен тридцати лет отроду, высокий, спортивный, брюнет. Шутит, чтобы разрядить обстановку, спаивает меня шампанским, но я далека от пьянства – у сестры тяжелые роды.

Не понятно, в какой момент оказываюсь сидящей на нем. В спину упирается кожаный руль, между моих ног торчит его член из расстегнутой ширинки. Он упругий и длинный с красным бутоном наверху. Хочется дотронуться и вздохнуть аромат.

Мужчина будто бы чувствует мое желание и обещает:

– Ты всегда это можешь сделать потом, принцесса! А сейчас просто сядь на меня и обкатай нетерпеливого коня!

Боже! Неужели я действительно это делаю: расстегиваю пуговицу на его штанах, чтобы было удобно сидеть. Руки трясутся в предвкушение. Раздвигаю ткань и сажусь на подрагивающий член. Резко, глубоко. Прижимаю ноги к Мишкиным бедрам. Он постанывает, я улыбаюсь.

Хитрые синие глаза поглядывают на меня, наглая рука захватывает в плен мое лицо, заставляя смотреть только мужчину. Ощущаю сильный толчок внутри моего тела. Я вскрикиваю, мне хорошо. Пытаюсь запрокинуть голову, но Мишка не дает этого сделать, продолжая удерживать мое лицо. Другая рука яростно отрывает пуговицы на рубашке, оголяя кожу, отодвигает бюстгальтер в сторону и сжимает розовый сосок.

Недолгое затишье. Я перевожу дыхание, привожу чувства в порядок, но снова глубокий толчок, казалось бы, уже некуда и я взрываюсь, крича в салоне:

– Миша!

Закрываю глаза от переполняющих эмоций и слышу приказ:

– Открой!

Открываю, как послушная дворняжка и теряюсь в пленительном синем взгляде хищника, готового в любую минуту разорвать мое тело на части.

– Послушная девочка. – Широкая ладонь хлопает по моей попе.

Мишка больше не медлит, насаживая меня сильно, резко, горячо. Я обскакиваю коня со всхлипами и стонами. Откидываюсь на руль, кричу от наслаждения и слышу тихое порыкивание мужчины, который сдерживает свои чувства. Но я, то знаю как ему кайфово на самом-то деле.

Безумный секс, сладкая жажда наполнения, единение наших мокрых тел и в довершение короткие толчки мужчины.

Раздается сзади стандартная мелодия телефона. Мишка, не отрываясь от дела, прикладывает трубку к уху.

– Да, – отвечает он.

Ему что-то кричат, и по голосу я понимаю, что это моя мама. Она плачет, но это не слезы горя или печали. Это радостные слезы. Ксюшка родила мальчика.

Мишка улыбается, смотрит на меня и вдалбливается еще резче. Я подскакиваю на нем, на губах крик безумства, но не произношу, ни звука, так как его рот накрывает мои губы. Мишка целует меня, проникая своим языком. И поцелуй длится до тех пор, пока я вновь не могу контролировать себя.

Мы так заняты друг другом, что не сразу соображаем, что телефон до сих пор на связи.

Я слышу, как оттуда раздается встревоженный голос мамы:

– Миша, все в порядке?

– Да, Алена Николаевна! – мужчина разрывает поцелуй, отвечает хрипло, отводит телефон в сторону, прочищает горло, а потом уже говорит: – Скоро буду.

– Хорошо, Миша! А Настя?

Мама спрашивает обо мне. Ведь мы договорились, что Миша заберет меня из универа, и мы поедем сразу в больницу к сестре.

– Не переживаете, Алена Николаевна, Настя со мной. – Мишка нажимает на кнопку сброса, кидает телефон на пассажирское сидение. Смотрит на меня, делает короткие толчки и его семя изливается. Между ног становится липко. Я уже не сдерживаюсь и кричу.

Спустя какое-то время мне удается сползти с мужчины. Усаживаюсь обратно, потрепанная, помятая. Мишка точно такой же, с улыбкой кота во время кошачьих игр весной.

Поздно приходит осознание того, что я натворила. Сука! Что я только что натворила?! Закрываю лицо ладошками. Как я могла предать мою Ксюшку? Как?! Это преступление! Это большой грех! Она там рожает в муках, а я трахаюсь здесь в машине с ее мужем! Я знаю, что Ксюшке очень тяжело дались роды. На протяжении всей беременности сестренка чувствовала себя плохо, и роды получились внезапными, ранними аж на три недели.

Я раздавлена. Чувство эйфории быстро проходит, уступая месту стыду и ненависти к самой себе. Хватаюсь за дверцу, пытаюсь открыть, но она не поддается. Закрыта!

Слышу сзади довольное:

– Принцесса, куда собралась?

Оборачиваюсь. Мишка довольный застегивает ширинку, тянется к пачке дорогих сигарет, закуривает и предлагает мне:

– Будешь?

– Нет. Открой дверь.

– Не открою. Поехали. Тачка срывается с места.

Я пристегиваюсь, вытаскиваю из-под задницы телефон, кладу его на панель. Мне неудобно, запоздалое чувство стыда перед родными окутывает с ног до головы. Сижу с опущенной головой, поправляю одежду, которую содрал с меня Мишка. Тело липкое, напряженное, хотя не должно быть таким после секса. Я боюсь заговорить первая. Боюсь спросить, куда мы едем? Как я в таком виде покажусь перед папой и мамой. И Мишка, будто слыша мои мысли, говорит:

– Заедем к другу. Он неподалеку живет. Приведем себя в порядок и поедем обратно в больницу к Ксюшке и Кирюшке.

Кирилл. Они давно, еще на третьем месяце беременности сестренки решили, если будет мальчик назвать его Кириллом. Если девочка, то Мария в честь Мишкиной мамы.

– Хорошо.

Мои пальцы дрожат, но я стискиваю их до боли, чтобы на секунду унять желчь в душе.

Мишка кладет свою руку поверх моих рук, сжимает будто, подбадривая.

– Успокойся, принцесса. – Он спокоен и пытается передать свое состояние мне: – Ничего страшного не произошло. Скажу прямо, ты мне симпатична, и я давно хотел тебя трахнуть. – Да ну на хуй! У меня сейчас глаза на лоб полезут, а он спокойный как удав. – У нас с Ксюшкой с этим проблемы, сама понимаешь почему. А мне как нормальному мужику нужна разрядка. Я бы мог и проститутку заказать или секретаршу оттрахать. Но я выбрал тебя.

Он так на меня посмотрел, словно король, который смилостивился и подарил рабу свободу.

– И потом, это не считается изменой.

Чего?

– Как это? – я посмотрела на самовлюбленную скотину.

– Ты сестра моей жены. Мы родственники. Так что не комплексуй по этому поводу и не накручивай себя. Как я посмотрел ты девчонка умная, быстро отойдешь, и ничего не расскажет своей любимой сестренке. Тем более, – тут он резко крутанул руль, и мы вышли на главную дорогу, – это было не в последний раз.

– Серьезно?

Да что он возомнил себе! Ну да, после того как я разругалась с Никитой (это мой парень) у меня не было неделю секса, я оголодала и не специально накинулась на Мишку. Гормоны хуевы сыграли со мной плохою шутку. Но теперь-то, я вроде пока насытилась, иду к примирению с Ником, и клянусь, больше такого не повторится.

Не повторится, ага. Как же я ошибалась, идиотка!

Это повторялось раз за разом. Множество раз. Стоило лишь Мишке дотронуться до меня наедине, как моя крыша взрывалась и творила непонятно что. Мы занимались сексом в моей квартире, в его квартире, когда сестренка с маленьким Кирюшкой уезжала на выходные к маме и папе за город. Пару раз даже было у него на работе. В самолете, когда летели типа в командировку, в отеле, примерочной, бассейне и так можно перечислять сколько угодно. Каждый раз, когда Мишка уходил довольный и счастливый, я задумывалась, что со мной не так. Почему я не могу бросить все и свалить куда-нибудь? Почему меня притягивает этот мужчина? И не находила ответов. Почему я бросила Никиту, с которым встречалась семь лет, начиная со школы ради Ксюшкиного мужа. А ведь я его любила! И он меня, кажется, до сих пор любит. Все это говорят. Наши общие друзья, одногруппники, его родители, мои родители. Почему???

Наверное, чувства, которые я испытываю к Михаилу, заложены на уровне моей природы. Это как водить машину на большой скорости. Один раз попробовал и тебя уже не остановить.

Я попробовала, после раскаялась, но через неделю снова все повторилось, когда сестренку выписывали из больницы. Мишка за мной заехал прямо домой, как ни в чем не бывало поздоровался, чмокнул по привычке в щеку, говорил о всякой ерунде, развлекая всю дорогу, а затем припарковав машину подальше от всех возле клиники, отымел. Именно отымел в неприличной позе, поставив раком на сидение.

Грязно я еще никогда себя так не ощущала. Но на тот момент стоило только ему вогнать свой член по самые яйца, как я застонала. Мишка не только имел меня, но и мудрялся говорить с хрипотцой всякие гадости типа:

– Раздвинь пошире ножки, моя маленькая шлюшка! Твоя дырочка такая маленькая и пульсирующая. Мне нравится! Сделай мне приятное, принцесса.

И все в этом духе. Его слова меня ужасно заводили, разгоняя по телу кровь. Лицо становилось пунцовым. Я прямо ощущала, как оно горело, кожа покрывалась мурашками и, видя мои изменения, Мишка говорил еще больше.

С каждой новой фразой я заводилась быстрее и кончила тоже быстро, как и синеглазый ублюдок.

Помню тогда его горячие ладони, поглаживающие мои бедра. Он все так же позади, прижимается к моей спине, открывает бардачок, достает оттуда влажные салфетки. В поле моего зрения появляется пачка. Мишка вынимает одну и начинает вытирать мои бедра.

Я следила за его медленными движениями. Представила на миг, а как он спит с моей сестренкой. Точно так же дерет ее во все щели. Хотя щели это я замахнулась. Меня-то он только в одну имел. И, слава богу! А то неизвестно чем бы все закончилось, если бы он попросил, сделать ему минет. Никогда этого не делала. Даже Никите, парню своему.

Никитка как-то просил пару раз, но я отказала. Мне противно брать в рот. Не знаю почему, но иногда, кажется, если я прикоснусь губами к головке, то облююсь тут же. Подрочить могу. Могу даже массаж полового органа зафигачить, потому что знаю, как это делается. Ходила две недели обучалась именно массажу эрогенных зон мужчины. А вот сделать минет…. На такое мой мозг отказывается подписываться.

Мишка закончил с мои бедрами, поправил трусики, короткую белую юбку и развернул к себе.

– Теперь ты, – он протянул пачку салфеток, грязные просто выкинул в боковое окно подальше к траве. Уселся на водительское кресло, закурил, глядя на больницу.

Я смотрела на него. Сильный, спортивный оттого что посещает качалку, богатый, примерный семьянин, если так можно выразиться, все праздники и выходные дома, за исключением своей работы и «командировок». Везде свой. Но все его достоинства меркнут на фоне измен моей сестренке.

Да и я тоже «хороша»! Предательница! Пустота, охватившая меня, гнала в пропасть, в самый центр жерла вулкана, чтобы напомнить, что этот мужчина никогда не станет моим. У него всегда будет одна любимая женщина, не считая, матери. И имя этой женщины – Ксения. А я так, чтобы напряжение снять. Ведь, по словам Мишки, это вовсе не измена. Ересь полная, конечно, но так я буду оправдываться перед собой во все последующие наши встречи.

Наконец берусь за дело. Чистая салфетка опускается на отдыхающий членчик. Я не смотрю на мужчину, продолжая съедать себя неприятными размышлениями. Не сразу понимаю, что в салоне наступила тишина. Поднимаю свои глаза и натыкаюсь на холодную полуулыбку победителя.

– Эй, принцесса! – смеется Мишка. – Это намек? – спрашивает он у меня и опускает свою ладонь мне на руку. Затягивается тонкой сигареткой, выпускает дым и ждет моего ответа.

Блядь! Что еще за намек такой? Я ему вообще ни на что не намекала. Что за вопрос дебильный! Ну тру я и тру его уй. Я же не виновата, что с черных волосиков тоже необходимо все убрать!

– Какой? – озвучиваю вопрос вслух и заканчиваю с устранением последствий. Кидаю салфетки в сторону туда же куда кинул Мишка. Второю руку пытаюсь освободить, но синеглазый ублюдок не дает. Надавливает мою ладонь себе на хрен и трет.

– Может, повторим? – спрашивает с придыханием. Сигарета в пальцах Мишки потихоньку тлеет, заполоняя салон тачки приятным дымом.

Я тоже хочу покурить, но приходится сдерживаться, потому что в больнице буду обниматься и целоваться с мамой, папой и сестренкой. Конспирация мать ее, прежде всего. И я могу подождать. Вот приеду домой, а там хоть сигаретку, хоть две сигаретки или вообще сигару курну. Длинную и толстую. Дружбан мой Колька мне на день рождение подарил. Так что я с зимы кошусь на сигару, но не трогаю. Жду подходящего момента, когда в жизни наступит хуевый период. И вот тогда я закурю, срежу к хренам шапочку гильотиной, подожгу все то дерьмо, что впихивают в сигару, налью в стакан виски и колу, засяду на балконе и буду горевать.

Что-то я отвлеклась. Мишка вон уже выбросил окурок и бьет по рулю своими пальцами. Нервничает? Странно с чего это вдруг. Пальцы у него красивые. А как он ими на гитаре играет классно! Сама видела и слышала. Он словно не музыкальный инструмент держит в руках, а девушку хрупкую и ранимую. Меня он так не держал, скорее, жестко придерживал, чтобы была в таком положение, в котором ему будет удобно меня трахать.

Длинные пальцы перестают стучать по кожаному рулю. Больше нет холодной улыбки короля, зато есть нервозность, которую пытается скрыть. И ему это удается. Спустя секунду он – все тот же синеглазый ублюдок, знающий чего хочет получить от этой жизни. Знает и получает все и всегда. Козел!

Я фыркаю сама себе. Мишка передразнивает меня, а потом как бы ненароком задает вопрос, видимо из-за которого нервничал.

– Принцесса, скажи-ка мне, а ты принимаешь противозачаточные средства?

Вскидываю брови, удивляюсь, а сама думаю, что лучше сказать: правду или ложь. Вовремя вспомнил блядь. Наш первый секс был неделю назад, и он до этого момента не беспокоился вообще. А тут на тебе! «Красавица, скажи-ка мне, а ты принимаешь противозачаточные средства?». Передразниваю я его, в мыслях, конечно. Вот кто он после этого? Ящер он! Тот, который долбится о дерево.

– Нет.

Вру, причем нагло глядя в его глаза. Черный зрачок мужчины увеличивается. Больше Мишка никак не реагирует на мой ответ.

Так мы сидим в тишине минут пять. Я бездумно пялюсь на больницу, а Мишка о чем-то думает. Но вот он наконец-таки отмирает и весело произносит:

– Ну ладно! Если вдруг задержка будет, скажешь мне.

– И поведу я тебя к гинекологу делать аборт, – закончила то, что осталось лишь у него в голове.

– Все верно, провидица моя! – Мишка кивнул, наверное, тем самым мыслям и вышел из машины.

Ну не козел ли? А если бы я и вправду таблетки не пила и забеременела то что? Он реально бы это сделал?! Хорошо, что вдолбила себе в голову и не забывала каждый день в одно и тоже время заглатывать пилюли.

Выхожу следом. Мы идем в сторону белого здания. Но сразу туда не заходим. Мишка останавливается и звонит кому-то по телефону.

– Ну ты где?– хмурится он и закуривает снова, чиркает зажигалкой, после убирает ее в пачку, пачку кладет в карман брюк.

Некоторое время, мужчина молчит, слушает собеседника.

– Все, я тебя вижу, – наконец произносит он, отключается. Переводит удивленный взгляд на меня, типа: «Ты до сих пор тут?», а после коротко бросает: – Поднимайся. Я сейчас подойду.

Я пожала плечами и пошла в больницу. Схватилась за ручку двери, но в последний момент передумала и обернулась, чтобы посмотреть, куда направился Мишка.

А направился он к черному лексусу, из которого выходил Игнат. Еще один пуп земли в спортивном дорогом костюме! Это друг Мишки, тот самый к которому мы заезжали неделю назад и «приводили» себя в порядок. Мужчины обменялись быстрым рукопожатием, кинули ничего незначащие фразы. Игнат подошел, открыл заднюю дверцу машины и вытащил огромный букет алых роз, где наверху расположились ручные черные бабочки

Надо же, как заморочился! Больше не смотрю на мужчин, отворачиваюсь и слышу позади, как Игнат говорит:

– Что, сегодня мои услуги химчистки вам не нужны? – смеется он громко.

– Нет.

Мишка хмыкает, я залетаю пулей в здание. Из раскрытого окна доносятся мужской смех. Вот же…! И ведь поддерживает этого хмыря! Нет бы, что-нибудь сказать в мою защиту. Так нет! Он со своим дружком на пару смеется. Обидно, блин!

Подхожу к первой попавшейся медсестре, спрашиваю, как добраться до Ксюшкиной палаты. Миловидная девушка в белом халате, улыбается и провожает меня. Поднимаемся на лифте, четвертый этаж, длинный коридор, на каждом углу кондиционеры. У сестренкиной палаты мне выдают одноразовые белые тапочки. После того как надеваю их поверх модных кроссовок, меня пропускаю внутрь.

Здесь уже суетится мама, помогая моей бледной Ксюшке собирать вещи. Рядом на кровати лежит Кирюшка и чего-то там копошится в пеленке. Мама с Ксюшкой так увлеченно болтают, что не сразу замечают меня. Но и я не тороплюсь объявлять о своем присутствие.

– Мам, ты представляешь, Мишка в честь рождения Кирюшки всем премию выдал! Сам, лично! – сестренка с влюбленным выражением на лице, прижала крохотный голубой костюмчик. – А еще он снял ресторан и пригласил туда своих коллег, чтобы за мое и малыша здоровье выпили и погудели на славу!

Мама с не менее влюбленными голубыми глазами, но те явно обращены к первому внучку, важно говорит:

– Молодец, Миша. Так и должно быть!

– А еще он отпуск взял на две недели! Говорит, что не будет отходит от нас, сам пеленки стирать собрался, мне кашки по утрам варить и печень жарить!

– А ты чего?– любопытствует стройная высокая мама. Непонятно сейчас кто из них дочь, а кто мать.

Все не могу больше стоять истуканом! А может, не хочу дальше слышать про Мишку и о том, какой он заботливый муж. Я улыбаюсь, глядя на моих родных женщин. На глазах наворачиваются слезы. Подскакиваю к обеим, поочередно целую их в щеки. Мама удивляется от неожиданности, но через секунду прижимает сильно к себе. А Ксюшка радостно смеется и кричит:

– Настька приехала!

***

– Эээ, Миш, по-моему, ты свернул не туда!

Я оборачиваюсь, смотрю на пейзаж за окном. Светлый лес, редкие березки, постепенно их становится больше. И солнце не так уже ярко светит, скорее, приглушает свои тона, прячась наверху в зеленой листве и золотистых сережках стройных берез. Тачка под руководством умелого водителя двигается влево, уходя дальше от города.

Куда мы ехали, я не знала. Точнее я догадывалась, что мы будем делать в лесу, но как мы далеко заедем, оставалось для меня загадкой. А еще я не хотела секса. Я вообще в последнее время не хотела ничего того, что связано с Мишкой. Не хотела его теплых ладоней, срывающих с меня одежду. Не хотела его пленительных губ, прокладывающих дорожки поцелуев на моем теле, не хотела смотреть в его синие глаза, когда я сидела на нем, прижатая крепко его же руками. Я не хотела ничего.

Уходило лето, унося с собой веселые теплые воспоминания, которых было очень мало. Вся моя жизнь в этот период вертелась вокруг Мишки. Работа, дом, сессии в университете – не в счет. Я заболела им. Заболела на том самом мамином дне рожденье. И если раньше это было хорошее времяпрепровождение, то сейчас я стала зависимо больной. Я как наркоман поначалу хотела еще и еще, а потом в один момент тупо наступила апатия ко всему, к жизни в целом.

Почему моя болезнь начала прогрессировать? Я много раз думала об этом, сидя на балконе поздним вечером, скуривая одну сигаретку за другой. И сама себе отвечала: «Потому что он встал на твою защиту, дура!» Впервые проявил хотя бы какие-то эмоции, а не тупо пыхтел во время секса.

На глазах навернулись слезы, когда я вспомнила «шикарный» праздник в честь маминого дня рождения. Уйма народу, стол ломится от еды, танцующая подвыпившая молодежь возле бассейна, старшее поколение в доме, ведут беседы на поднятие цен, впрочем, как и всегда. Я сижу на шезлонге и смотрю в окно, в темное окно, в котором не так давно потух свет. У племянника режим. В девять спать, все строго и никак иначе. Сестренка с Мишкой поднялись наверх, чтобы уложить сына, спеть ему перед сном колыбельную, рассказать сказку, в общем, провести тот обряд, с помощью которого дети быстро засыпают.

Я вбираю в себя вечернюю прохладу и замечаю, как в мою сторону движется шатающийся во все стороны парень. Он подходит ко мне, в раз сотый, наверное, за день. Это сын маминой подруги. Две хитрые плутовки решили свести нас, даже рядом посадили, и мама все время подначиваламеня, чтобы я котлетки положила в тарелочку Вадиму. Салатик с грибочками, вилочку чистую принесла и так можно перечислять до посинения. Естественно такой расклад дела мне не нравился, если и не бесил вовсе. Но я как бы там не относилась к сводничеству, мило улыбалась и делала все, что говорила мама. Расстраивать ее не хотелось, все-таки праздник, вот скрепя сердцем и зубами подносила ложечку, бокальчик, картошечку в тарелочку накладывала, и самое противное – вытирала толстые как две сардельки губы этому хмырю салфеткой.

– Скучаем? – прыщавый хмырь развалился радом. Мне пришлось отодвинуться подальше, чтобы не чувствовать запах алкоголя. – Может потанцууееем?

Вадим сложил свои сардельки трубочкой.

Мерзко-то как!

– Не танцую! – резче, чем надо было ответила.

С пьяными мужиками лучше не разговаривать, а еще лучше обходить их стороной. Я решила поступить так же. Обойти! Причем отступив на пару шагов.

Но окосевший парень тыкнул в меня пальцем и, заплетаясь, произнес:

– Стоять!

Правильно, пьянь, ты стой, а я пойду. Развернулась, чтобы уйти, но мою руку схватили повыше локтя и вцепились мертвой хваткой.

– Айда танцевать! – захихикал Вадим и потащил меня к обнимающимся парочкам.

– Отпусти! Не хочу я танцевать!

Так как музыка гремела громко, то и нашу перепалку никто не слышал. Почти.

– Эй ты, ошибка природы! – раздалось над нами. Не узнать голос Мишки было невозможно. Пусть он сейчас и слышался как-то отрывисто и зло. – Настька ясно дала понять тебе, что не хочет танцевать.

Я посмотрела на балкон, где курил Ксюшкин муж. Он выглядел потрепанным, рубашка измялась, а белые разводы на ней напоминали о том, что мой племянник почти весь праздник просидел на его коленях, пробуя разные вкусности. Я не сразу поняла что стою улыбаюсь, глядя на Мишку, что моя рука давно свободна, а пьяный Вадим ушел.

Было что-то такое в синих глазах напротив, что вселяло надежду на маленькую кроху чувств ко мне. Что этот мужчина переживает за меня и не хотел бы чтобы какой-то прыщ приставал ко мне. И как же я хотела хотя бы иногда услышать из его уст слова: «Моя Настька», «Любимая Настька» или просто «Моя». Я все бы отдала на свете за это слово. Все! Но он никогда не говорил мне такого. Для него я была чем-то вроде развлечения на один раз в неделю. А бывало что и на несколько. Смотря как, совпадало с работой у него. Моего мнения никогда не спрашивали.

Тем же вечером ближе к полуночи Вадим вновь пристал ко мне, ворвавшись в туалет, прижав своей хилой грудной клеткой мою шею. Он шумно дышал, бубня что-то в мои волосы, и шарил руками по моему телу. Я попыталась оттолкнуть его, но его потная ладонь перехватила мои руки и завела за голову, а губы-сардельки стали искать мои губы.

– Вадим, прекрати!

Я снова попыталась его отпихнуть, попыталась ударить коленом в пах, но все оказалось безрезультатно. Он был сильнее меня. Тогда набрав побольше воздуха, крикнула:

– Помогите!

На мой крик никто пришел. Ни через минуту, ни через пять, когда меня схватили за волосы, развернули к стене и нависли сзади, поднимая одной рукой платье.

– Вадим, пожалуйста, отпусти меня!

Страх накатывал с новой силой. Мысли метались, как дикая птица, пойманная в клетку в надежде найти выход. Но выхода не было. Мои вялые попытки брыкаться, распаляли мужчину все сильнее и сильней. Я чувствовала его набухший член, который разместился возле моих ног. Порванные чулки, отодвинутые пальцами трусы, моя промежность, его член. Мамочки! Он ведь сейчас войдет в меня и трахнет. Не хочу! Я не хочу! Пожалуйста, кто-нибудь придите! Ну, пожалуйста! Я всхлипнула, а после со всей силы, на которую была способна, ударила свои затылком голову Вадима.

Парень покачнулся, уменьшил хватку и тогда я, кое-как вывернувшись, оттолкнула его. Вадим, пошатываясь, упал, а я выскочила за дверь, пробежала коридор, кухню и выбежала на улицу через задний вход.

На улице было тихо. Только иногда слышно было, как с той стороны дома смеялась молодежь. Достав зеркало из маленькой сумочки, посмотрела в него. Вид мой оставлял желать лучшего. Бледная, зареванная, с распухшим носом, не тот вид, с которым следует садиться в такси. Но другого выхода я просто не находила. Вернуться обратно в таком виде? Нет уж! Сама мысль о том, что эта сволочь могла со мной сделать была противна и до омерзения ужасной. Поэтому я вызвала машину и уехала домой, не кому ничего не сказав. Когда буду у себя в квартире и успокоюсь немного, позвоню маме и совру чего-нибудь. Например, что голова разболелась.

Так я и поступила. Зашла в квартиру, приняла ванну с успокаивающими травами и решила набрать маме, как в дверь позвонили. Мельком посмотрев на время – три часа ночи, поперлась открывать.