Текст книги "От Залмоксиса до Чингиз-хана"

Автор книги: Мирча Элиаде

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

"ПОДЗЕМНОЕ ЖИЛИЩЕ"

Андреон, который Залмоксис выстроил для приема почтенных сограждан и проповеди бессмертия, сразу напоминает зал Пифагора в Кротоне и помещения для ритуальных пиршеств тайных религиозных сообществ. Множество похожих помещений для ритуальных пиршеств были обнаружены в Тракии и в придунайской зоне. Что касается подземного жилища, если только сведения о нем Геродот не добавил от себя самого, вспомнив о легенде, связанной с Пифагором, то очевидно, что подлинное назначение этого помещения не было понято. В одном из сатирических произведений Гермипа, /дошедшем до нас в неполном виде, говорится, что Пифагор уединился на семь лет (тот же срок называет и Тертуллиан) в подземном укрытии. По наставлению Пифагора, его мать написала письмо, которое ом выучил наизусть, прежде чем его запечатали. Пифагор вышел из своего укрытия подобно мертвому из Аида и явился на народное собрание, заявив, что умеет читать письма, не вскрывая печати. Это чудо развеяло все сомнения соотечественников в том, что Пифагор посетил Аид и теперь мог поведать о судьбах родственников и друзей своих сограждан. Пифагор полагал, что бессмертие души – результат метемпсихоза, и именно это учение он пытался продемонстрировать.

Начиная с Рооде, ученые сошлись во мнении, что источником этой пародии послужило сообщение Геродота об исчезновении Залмоксиса. Впрочем, не исключено, что Гермип использовал и другие тексты. Ямбликос в своей "Жизни Пифагора" передает ту же историю, добавляя подробности, которых нет у Геродота. Как бы там ни было, рационалистическая версия Геродота и пародия Гермипа, а также их источники игнорируют или сознательно искажают религиозную природу изображаемых ими событий. Между тем, уединение в подземном укрытии символически и ритуально эквивалентно катабазису, нисхождению в ад, совершаемому во время инициации. Подобные нисхождения засвидетельствованы в более или менее легендарных биографиях Пифагора. Согласно Порфирию, Пифагора посвятили на Крите в мистерию Зевса следующим образом: пройдя очищение с помощью осколка метеорита, он провел ночь, завернутый в шкуру черной овцы, а затем спустился в пещеру Иды, где пробыл 27 дней. Диоген Лаэртский добавляет, что Пифагора в пещере сопровождал Эпименид, знаменитый инициатор. Наконец, в тексте Абарис, сохранившемся лишь фрагментарно, говорится, что Пифагор спускается в ад в компании сверхъестественного проводника.

Эти более поздние легенды помогают нам понять подлинное назначение подземного укрытия Залмоксиса. Речь идет о ритуале инициации. Это однако вовсе не означает, что Залмоксис был хтоническим божеством. Нисхождение в ад в ритуале инициации эквивалентно смерти, и этот опыт ложится в основу нового тина бытия. "Исчезновение" (оккультация) божественного или полубожественного существа (владыки-мессии, пророка, Мага, законодателя) довольно распространенный ритуально-мифологический сценарий в Азии и Средиземноморье. Минос, сын Зевса, – пример античного законодателя – каждые девять лет уединялся в горной пещере Зевса, а затем возвращался с таблицами законов (Страбон). Особенно характерны периодические эпифании и оккультации для Диониса. Его "смерть" и "рождение" передают идею ритмичности вегетативного цикла, всякого рождения и смерти. Однако в реальной истории такое циклическое появление и исчезновение сверхъестественных существ не засвидетельствовано.

РИТУАЛЬНЫЕ ГРОТЫ: ОККУЛЬТАЦИЯ И ЭПИФАНИЯ

Ритуально-мифологический сценарий реализуется в многочисленных традициях, связанных с периодической эпифинией бога, воцарением правителя-мессии, или явлением пророка. Этот сценарий довольно долго просуществовал в иранской и азиатских культурах. По одной легенде, Мани объявил, что поднимается на небо, где пробудет один год, а затем уединится в пещере. Бихафарид, живший в 8 веке, построил замок и, убедив жену, что находится при смерти, уединился в нем. Через год он объявился и сообщил, что побывал на небе, где Бог показал ему Рай и Ад и доверил передать людям свое откровение. У Г. Виденгрена, подробно изучившего этот мотив, мы находим историю Аль-Бируни: накануне воцарения партийский владыка уединился в пещере, куда пришли его подданные, чтобы поклониться ему как новорожденному, то есть как младенцу сверхъестественного происхождения. В армянской традиции сохранились сведения о пещере, в которой укрылся Мехер (то есть Михр, Митра) и откуда он выходил раз в году. Всякий раз Митра представал как перевоплощенный, новорожденный правитель.

Эта иранская тема звучит в христианской легенде о залитой светом Вифлеемской пещере. Анонимный автор труда "Opus imperfectum in Matthacum" сообщает, что волхвы ежегодно восходили на Гору Побед, где находилась пещера с родником и деревьями, и ждали появления Звезды. В конце концов она явилась им в образе младенца и призвала идти в Иудею. В зукнинской летописи, относящейся, как и "Opus imperfectum", к периоду до 6 века, эта легенда излагается белее подробно: 12 "Правителей-Мудрецов" каждый месяц восходят на Гору и вступают в Пещеру Сокровищ. Как-то раз они увидели неописуемый столб света, над которым сияла Звезда ярче, чем тысяча солнц. Звезда проникает в Пещеру Сокровищ и обращается к Правителям. Ослепнув от света, они упали на колени. Свет сгущается и, приняв форму смиренного человека, сообщает, что его послал небесный Отец, чтобы призвать Правителей в Галилею.

Перед нами великий синкретический миф о Небесном Спасителе в сильно иранизированной форме. В этом мифе много архаических элементов, предшествующих культу Митры и ирано-семитскому синкретизму. Несомненно важная тема сверхъестественного света не должна, однако, заслонять от нас фундаментальную символику. Так, Пещера на вершине горы представляется исключительно подходящим местом для божественной эпифании, где после оккультации являет себя бог-спаситель, пророк или космократ.

В то же время пещера – часть хтонического мира и модель всего универсума. Именно символика пещеры как священного всеобъемлющего пространства, составляющего "мир в себе", а не прямая "естественная" трактовка ее как сумеречного, подземного царства, позволяет добраться до подлинного религиозного смысла этой легенды. Ритуальная пещера иногда имитирует ночное небо, становясь imago mundi (образом мира), Вселенной в миниатюре. Пребывание в пещере не обязательно означает нисхождение в мир теней, оно может означать и жизнь в ином, более объемном, более сложном мире, населенном сверхъестественными существами (богами, демонами, душами умерших и др.), и потому этот мир полон богатств и неограниченных возможностей (ср. десакрализованные мифы о пещерах с сокровищами и т. п.). Лишь в результате "естественной" интерпретации учеными 19 века, которые свели религиозную символику к ее конкретной физической форме, космический смысл пещер и культовых подземных жилищ был заслонен представлением об обители умерших и источнике земельного плодородия.

ЗАЛМОКСИС И ОБРЕТЕНИЕ БЕССМЕРТИЯ

Если обратиться к самой версии Геродота вне проблемы ее происхождения и истинности, то Залмоксиса можно представить как: а) д а й м о н а или т е о с а, несущего откровение эсхатологического толка и основавшего культ инициации, которая определяет условия существования после смерти; б) Залмоксис – не сверхъестественное существо космического типа, с самого начала традиции находящееся по ту сторону, подобно другим фракийским богам, упоминаемым Геродотом (Аресу, Дионису, Артемис или Гере); Залмоксис возникает в определенной религиозной истории, существовавшей до него, и знаменует собой новую эпоху эсхатологического типа; в) "откровение", которое он несет гетам, реализуется в хорошо известном ритуально-мифологическом сценарии "смерти'' (оккультации) и "возвращения на землю" (эпифании). Этот сценарий часто служил поводом для основания новой эры или нового эсхатологического культа; г) основная идея послания Залмоксиса – жизнь после смерти, бессмертие души; д) поскольку возвращение Залмоксиса на землю само по себе не служит "доказательством" бессмертия души, этот эпизод, видимо, передаст неизвестный нам ритуал.

Вера в бессмертие души не переставала волновать греков в 5 веке. Геродот подобрал для гетов самое красочное определение, когда назвал их теми, "кто верит в свое бессмертие" (getas tous athanatizontas), "потому что согласно их вере они не умрут, а отправятся к Залмоксису". В диалоге "Кармид", написанном вероятно через 30 лет после Геродота, Сократ повествует о встрече с неким фракийцем, "одним из тех врачевателсй фракийского короля Залмоксиса, о которых говорят, что они обладают даром наделять бессмертием". В самом деле, глагол athanatizein означает не "верить в свое бессмертие", а "становиться бессмертным". Смысл такого "обретения бессмертия" раскрывается Геродотом: Залмоксис, принимая своих гостей ("первых граждан"), "учил, что ни он, ни его гости, ни их потомки не умрут, а лишь попадут в иное место, где будут жить вечно, пользуясь всеми благами". Однако это счастливое существование не было обещано всем, а лишь тем, кто проходил особый обряд инициации, что роднило культ Залмоксиса с греческими и эллинистическими мистериями. Гелланикос, старший современник Геродота, описывая ритуал Залмоксиса, справедливо его называет "teletai", подчеркивая его инициативный характер.

Гелланикос, среди прочего, упоминает теридов и пробидов, два соседствующих с гетами племени: они также верили, что не умрут, а отправятся к Залмоксису. Однако пребывание рядом с богом не считалось обязательным, потому как "умершие могли вернуться обратно". Вот почему на поминках "они радовались мысли, что покойник вернется". Ради этого они совершали приношения и пировали.

Сведения о возвращении умерших есть и у Фотия, Суида и Помпония Мела. Последний полагал, что у фраков было три представления о загробном существовании души: первое – возвращение умерших. Согласно второму представлению, души хотя и не возвращаются, однако не исчезают, а начинают иное счастливое существование. Наконец, третье представление ближе к философии пессимизма, чем к народной эсхатологии: души умирают, однако смерть предпочтительней жизни.

Те немногочисленные источники, которыми мы располагаем, помимо Геродота, еще более усложняют проблему. Попытаемся сперва понять, что могло означать "возвращение умерших", о котором сообщают Фотий, Суид и Помпоний Мела. Это утверждение никоим образом не означает метемпсихоз, как иногда предполагалось, хотя у Эврипида и существует высказывание, из которого можно предположить о существовании веры в переселение душ у фракийцев. Вполне вероятно, что более поздние сообщения о "возвращении умерших" появились в результате ошибочной трактовки текстов Геродота: геты поверили в бессмертие души после того, как Залмоксис вновь появился спустя четыре года; из этого геты сделали вывод, что после смерти они все отправятся к Залмоксису лишь на некоторое время, а затем опять вернутся на землю. Другая возможная интерпретация – обряд погребения, смысл которого – добиться периодического возвращения умерших.

Подобные обряды засвидетельствованы как в регионе Средиземноморья, в Греции, на Балканах, так и в других местах (у немцев, финно-угров и др.). Указание на то, что териды и кробиды осуществляют жертвоприношения и пируют, "чтобы заставить покойника вернуться", напоминает о многочисленных сходных обычаях, из которых самый зрелищный засвидетельствован у черемушей. Не исключено также, что речь идет о новых традициях, возникших под иранским и германским влиянием, усилившимся в эпоху Децебала.

Независимо от интерпретации, тема "возвращения умерших" не имеет ничего общего с тем, что Геродот сообщает об учении Залмоксиса, и с тем, что греки узнали в 5 веке о веровании гетов. Греков интересовало именно то, что Залмоксис наделял "бессмертием", и после смерти его последователи отправлялись на встречу с ним "туда, где им предоставлялись все блага". Геродот не говорит, что душа отдельно от тела отправится на встречу с Залмоксисом после смерти. Если бы историк вообще не добавил больше ничего к сведениям о культе Залмоксиса, то можно было бы предположить, что речь идет о доктрине, близкой к версии Гомера: бессмертие недоступно людям; тс немногие существа-небоги, которым удалось избежать смерти (Ахилл, Менелай и др.), чудесным образом перенеслись в отдаленные, сказочные места (Острова Счастливцев), где они продолжали жить, то есть радоваться воплощенному существованию. То же можно было сказать и о посвященных Залмоксисом в teletai: они не умирали, их душа не отделялась от тела, а встречались с Залмоксисом в некоем райском краю.

Дело, однако, в том, что Геродот сообщает также и о непосредственном содержании ритуала встречи с Залмоксисом: раз в четыре года к нему направляли посланника. Избранников судьбы подбрасывали в воздух и затем пронзали копьями. Из этого следует, что к Залмоксису отправлялись все-таки души посланников. Отвлечемся на миг от того, как связана эта кровавая человеческая жертва с религиозной инициацией, наделяющей "бессмертием". Важно, что для гетов, как и для посвящаемых в Елевсинские мистерии или для орфиков, дальнейшее счастливое существование наступало после смерти: только душа, – духовное начало, – встречалась с Залмоксисом.

Именно эта автономия души, наряду с определенным сверхъестественным экстатическим состоянием, каталептическим трансом, признанным служить доказательством переселения души, а значит, и ее "бессмертия", и вызывали у греков удивление и восхищение. Культ Залмоксиса тесно связан с данной практикой, поэтому мы

подробнее остановимся на подвергнутой сильной историзации мифологии, связанной с экстазом, смертью и путешествием душ.

ЭКСТАЗ И ТАУМАТУРГИЯ

Страбон упоминает о Залмоксисе наряду с Амфиарием, Трофонием, Орфеем и Мусаем, знаменитыми своими мантическими и тауматургическими действиями, а также богатым экстатическим опытом. Тебанский герой Амфиарий был поглощен землей, однако по воле Зевса обрел бессмертие. Трофоний знаменит главным образом своим оракулом в Лебадейе, описание которого дал Паусапий. Экстатический, "шаманский" опыт Орфея хорошо известен: он спускался в ад, чтобы вернуть душу Эвридики; был целителем и музыкантом, очаровывал и укрощал зверей; его голова, отрезанная бакантами и брошенная в Хеброс, доплыла до Лесбоса, напевая песни. Затем ее использовали как оракул, подобно голове Мимира или черепам юкагирских шаманов. Мифический певец Мусай упоминается в истории Платона, где сообщается, что вместе со своим сыном он был проведен Зевсом в Аид: там они увидели праведников, которые возлежали на ложах, пировали и пили вино – это простонародное изображение блаженства Платон снабжает ироничным комментарием: "Выходит, для них не существует высшего вознаграждения для добродетели, чем вечное пьянство".

Интересно, что Пифагора – "прообраз" Залмоксиса – часто связывали с такими личностями, как Аристей, Абарий, Эпименид, Формиоп, Эмпедокл. Мы еще вернемся к этим сопоставлениям, сейчас же напомним, что Рооде сравнил культ Залмоксиса с культом Диониса, утверждая тем самым фракийский характер веры в бессмертие. Карл Мойли усмотрел в знаменитой легенде об Аристее и Абарисе отражение шаманской практики скифов, населявших северные берега Черного моря. Швейцарский исследователь сопоставил Залмоксиса с Абарисом, т. с. шаманом или мифологическим образом шамана. В. К. С. Гатри и И. Р. Доддс продолжили и развили исследование Роодс и Мойли. Гатри идентифицировал Залмоксиса с подлинным фракийским божеством, с brothergod'oм Дионисом. Доддс пишет об Орфее, как о "фракийском персонаже, подобном Залмоксису мифическому шаману или прототипу шамана". Наконец, совсем недавно, Вальтер Буркерт систематизировал, с одной стороны, хронологию греческого шаманизма, и с другой, дал блестящий анализ традиции, относящейся к Пифагору, подчеркивая наличие в ней определенных шаманских черт.

Итак, древнегреческие авторы, равно как и современные ученые, сопоставили Залмоксиса, с одной стороны, с Дионисом и Орфеем, а с другой, с мифическими или сильно мифологизированными персонажами, обладавшими либо шаманской техникой экстаза, либо мантикой, либо опытом нисхождения в ад"катабазисом". Проанализируем подробнее богатую и одновременно запутанную морфологию этих персонажей.

Абарис, родом из страны гипербореев, первосвященник Аполлона, был наделен ракульскими и магическими способностями (например, билокациейодновременным пребыванием в разных местах).

Геродот излагает суть легенды об Аристее из Проконнеса (крепость на острове в Мраморном море): Аристей рассказал в эпической поэме о том, как, находясь "под властью Феба", он отправился к иссидонам, где узнал об их соседях, аримаспах ("людях с одним глазом") и гипербореях. Геродот также сообщает, что однажды в Проконнесе Аристей зашел в лавку валяльщика шерсти и внезапно скончался. Валяльщик запер лавку и побежал сообщить весть родственникам. Слух о смерти Аристея распространился уже по всему городу, однако один человек из Сизикоса заявил, что только что встретил Аристея и "поговорил с ним". И в самом деле, когда отперли лавку валяльщика, то "не обнаружили ни живого, ни мертвого Аристея". Спустя семь лет он вновь появился в Проконнесе, а затем опять исчез. Геродот сообщает также о том, что случилось с метапонтийцами из Италии "двести сорок лет спустя, после второго исчезновения Аристея". Аристей явился к ним и призвал установить алтарь в честь Аполлона, а рядом "возвести статую Аристея из Проконнеса; он также сказал, что метапонтийицы – единственные италийцы, к которым явится Аполлон, а он, Аристей, будет сопровождать бога в облике ворона. Сказав это, Аристей исчез".

Отметим ряд чисто шаманских особенностей: экстаз, который принимают за смерть, билокация, явление в образе ворона.

Гермотим из Клазомены, которого некоторые авторы считали предыдущей инкарнацией Пифагора, обладал способностью покидать свое тело на долгие годы. В продолжительном экстазе он отправлялся к дальние странствия и по возвращении предсказывал будущее. Однажды, когда он лежал бездыханным, враги сожгли его тело, и душа никогда больше не возвращалась. Эпименид Критский долгое время проспал в пещере Зевса на горе Ида; он постился и пребывал в продолжительных экстатических состояниях. Пещеру он покинул обладателем "великих мудростей", а именно, определенной экстатической техники. Путешествуя повсюду,– он предсказывал будущее, разъяснял скрытый смысл прошлого и очищал города от миазмов, порожденных преступлениями. Буркерт упоминает, среди прочего, и легенды о Формионе и Леониме. Формион исцелился от раны в результате экстатического путешествия в некое чудесное место, принадлежащее "мифологической географии". Дельфийский оракул посоветовал Леониму, также для исцеления от ран, отправиться на "Белый остров" к Ахиллу и Аяксу. Леоним добрался до "Белого острова", позднее локализованного в Черном море, однако по своему происхождению идентичного "Белым скалам" потустороннего мира, и вернулся оттуда исцеленным. В обоих случаях речь идет об экстатическом шаманском путешествии, которое некоторые авторы (Тертуллиан, Гермий) считали путешествием во сне.

ФИЛОСОФЫ-ШАМАНЫ

К списку сказочных персонажей, в поведении которых прослеживаются элементы шаманизма, некоторые ученые добавили имена Парменида, Эмпедокла и Пифагора. Так, X. Дильс сравнил мистическое путешествие, описанное Парменидом в своей поэме, с экстатическими путешествиями сибирских шаманов. Мойли продолжил эту тему и сопоставил видения Парменида с шаманской поэзией. Не так давно Мориссон, Беркерт и Гатри провели аргументированное сравнение Парменида с шаманом.

Доддс писал об Эмпедоклс, чьи фрагменты "представляют собой единственный первоисточник, из которого мы можем получить представление о настоящем греческом амане; он был последним представителем определенного типа людей, исчезнувшего вместе с ним из греческого мира, хотя и продолжавшего процветать в других регионах". Однако такая трактовка была отвергнута Ч. X. Кааном: "Душа Эмпедокла не оставляла тело, подобно Гермотиму и Эпимениду. Он не путешествовал на стреле, как Абарис, не являлся в обличии ворона, как Аристей. Его не видели одновременно в двух разных местах, и он не спускался в Аид подобно Орфею и Пифагору".

Доддс считал Пифагора "великим греческим шаманом", который, без сомнения, извлек теоретические выводы из своих экстатических опытов и в результате уверовал в метемпсихоз. Однако наиболее подробно проанализировал все источники легенды о Пифагоре Беркерт. Он указал на то, что основные ее положения вписываются в единый ритуально-мифологический сценарий, характерный , для легендарных персонажей, перечисленных выше. В самом деле, легенды о Пифагоре говорят о его связи с богами и духами, приписывают ему власть над животными, сообщают о пребывании одновременно в разных местах. Беркерт объясняет знаменитое "золотое плечо" Пифагора, сравнивая его с шаманской инициацией. Считалось, что в момент инициации у шаманов Сибири происходило обновление органов, и кости их схватывались железом. Странствования Пифагора сближают его с Эпименидом и Эмпедоклом, которых Беркерт также считал своеобразными "шаманами". Наконец, катабазис Пифагора также является шаманским элементом. Согласно Иерониму Родосскому, Пифагор спускался в Ад и встречался с душами Гомера и Гесиода, наказанными за злословие в адрес богов.

ГРЕЧЕСКИЙ ШАМАНИЗМ

Мне уже приходилось затрагивать проблему греческого шаманизма в отдельном исследовании. Для нашей темы достаточно будет напомнить, что некоторые ученые (в первую очередь, Доддс) объясняют распространение шаманской практики и мифологии контактами греческих колоний в Геллеспонте и на Черном море с иранскими племенами (скифами). Карл Мойли первым описал шаманскую природу ряда скифских обычаев и указал на их отражение в греческой традиции, а также обнаружил шаманские элементы в греческой эпической поэзии. Беркерт полагает, что goes является подлинным греческим шаманом, потому что соотносится с культом мертвых. Наконец, совсем недавно Э. X. С. Баттерворт попытался обнаружить шаманизм в архаической Греции и высказал предположение, что по меньшей мере три главных родовых культуры континентальной Греции 14-13 вв. до н, э. зародились в "шаманизме".

Одна из сложностей этой проблемы заключается в многообразии смыслов, которые мы вкладываем в понятие "шаман" и "шаманизм". Stricto sensu, шаманизм – чисто религиозный феномен, характерный для Сибири и Центральной Азии, однако он засвидетельствован и в других местах (Северная и Южная Америки, Индонезия, Океания). Мы не собираемся анализировать материалы нашей книги "Le chamanisme". Вспомним лишь, что инициация порождает "расчленение" тела, обновление сосудов и органов, а ритуальная смерть и последующее воскресение переживаются будущим шаманом как нисхождение в Ад (иногда сопровождаемое и вознесением на небо). Шаман – идеальный экстатик. На уровне же традиционных и архаических религий экстаз означает вознесение души на небо, странствие по земле или же нисхождение в подземное царство мертвых.

Шаман предпринимает экстатическое путешествие, чтобы 1) встретиться лицом к лицу небесным богом и передать ему приношения от своей общины; 2) отыскать душу больного, которая, как считается, заблудилась вдали от тела или была похищена демонами; 3) доставить душу умершего к ее новому пристанищу; 4) наконец, обогатить свои знания за счет общения со сверхъестественными существами.

Готовясь к экстатическому путешествию, шаман надевает ритуальный костюм и бьет в барабан (или играет на специальном инструменте). Во время экстаза он может превратиться в дикого зверя и наброситься на других шаманов. Способность шамана путешествовать в иные миры и видеть сверхъестественные существа (богов, демонов, духов умерших и т. п.) послужила решающим фактором познания смерти. По-видимому, богатство и разнообразие "потусторонней географии", а также множество тем мифологии смерти, явились результатом экстатического опыта шаманов. Также вероятно, что многие "сюжеты" и эпические мотивы имеют экстатическое происхождение в том смысле, что они были позаимствованы из рассказов шаманов о путешествиях и приключениях в сверхъестественных мирах.

С учетом этих уточнений становится очевидно, что ряд более или менее легендарных персонажей, упомянутых нами, – Орфей, Абарис, Гермотим, Пифагор и Парменид – наделены чисто шаманскими особенностями. Однако то, что Геродот сообщает нам о Залмок-сисе, никак не укладывается в рамки мифологии, верований и техники, присущих шаманизму. Наиболее характерные элементы культа Залмоксиса (андреон и пиры, оккультация в "подземном жилище" и эпифания через четыре года, "обретение бессмертия" души и учение о счастливой жизни в загробном мире) приближают его к мистериям.

ЗАЛМОКСИС, ЭКСТАЗ И БЕССМЕРТИЕ

Все это однако не означает полного отсутствия шаманских идей, техники и поведения у гето-даков. Как и все фракийцы, геты знали об экстазе. Страбон сообщает вслед за Посейдонием, что мисийцы по религиозным соображениям воздерживаются от употребления всякого мяса и довольствуются медом, молоком и брынзой, за что их называют "боящимися Бога" (theosebeis) и "блуждающими в дыму" (kapnobatai). Это сообщение, вероятно, справедливо и по отношению к гетам. Что касается терминов "theosebeis" и "kapnobatai", то они фактически относятся к конкретным религиозным личностям, а не ко всему народу. Возможно, что выражение "блуждающие в дыму" связано с экстазом, вызванным дымом конопли, известной скифам и фракийцам. В этом случае "kapnobatai" это танцовщики и колдуны (шаманы) среди мисийцсв и гетов, которые вдыхали дым конопли для достижения экстатического транса.

Kapnobatai, однако, не упоминаются в связи с Залмоксисом, и нет оснований предполагать, что эта, "шаманизированная" практика входила в культ Залмоксиса. Рооде и Мойли упоминают о сообщении Полиэнуса о Косингасе, царе фракийских племен кебренов и сикайбоев, и первосвященнике Геры: когда его подданные выходили из повиновения, Косингас грозил им, что подымется на небо с помощью деревянной лестницы и пожалуется богу на их поведение. Ритуальное восхождение на небо по лестнице характерно для шаманизма, символика же лестницы засвидетельствована и в других религиях античного Ближнего Востока и Средиземноморья. Однако сведения, сообщенные Полиэнусом, важны и в другом отношении. Страбон сообщает, что Залмоксис был первосвященником и главным советником царя, основавшим некую организацию, утвердившуюся затем в Дакии.

Согласно Суидасу, Гера была греческим аналогом Залмоксиса и в поздней античности считалась воплощением атмосферы. Коман усматривает в этом факте еще одно свидетельство, подтверждающее небесную природу Залмоксиса. Для нас важно, что предельно рационализированный эпизод, переданный Полиэнусом, излагает древний фракийский обычай экстатического ("шаманского? ") восхождения на небо.

Однако даже эти примеры не пoзволяют причислить Залмоксиса к "шаманам". Тем не менее проведенное исследование не напрасно. Дело в том, что целый ряд античных авторов настойчиво сравнивал Залмоксиса с историческими или легендарными героями, наделенными сверхъестественными способностями: нисхождение в ад, инициация, экстаз, шаманский транс, эсхатологические доктрины "бессмертия", метемпсихоза и др. Залмоксис принадлежит именно к этой религиозной и культурной среде, особенно характерной для фраков и родственных балканских и карпатско-дунайских племен.

Все-таки не случайно в Греции после Геродота утвердилось сравнение Залмоксиса с Пифагором, Орфеем, Мусаем, а позднее с Заратустрой, "египетскими мудрецами" и друидами. Все эти персонажи были знамениты своим экстатическим опытом и способностью раскрыть тайну человеческой души и ее бессмертия. Сообщение Мнасаса из Патары, ученика Эратосфена, о том, что геты почитали Кроноса и называли его Залмоксисом, можно трактовать в том же смысле. Ведь Кронос был правителем Островов Счастливцев, куда допускались лишь праведники. Иными словами, и здесь речь идет о счастливом загробном существовании в ином мире за пределами земной географии, однако не являющемся Адом, куда попадают тени непосвященных.

Из этих фрагментарных и отчасти противоречивых сведений видно, что культ Залмоксиса основывался на опыте, который можно определить как "эсхатологический", поскольку он обеспечивал посвященному счастливое существование в загробном мире наподобие рая.

Факт того, что Залмоксис определенным образом соотносился с Кроносом и другими мастерами экстаза (поскольку экстаз расценивался как временная смерть, при которой душа покидает тело), лег в основу современной интерпретации Залмоксиса как бога умерших.

ЭТИМОЛОГИЯ И ИСТОРИЯ РЕЛИГИЙ

Интерпретация Залмоксиса как хтонического божества большей частью обязана "подземному жилищу", в котором он укрывался, а затем явился гетам уже после смерти. Однако даже этимология его имени, кажется, подтверждает его хтоническую природу. В самом деле, в античности был известен помимо формы Залмоксис (Геродот, Платон, Диодор, Апулей, Иордан, Порфирий и др.) также вариант Замолксис (Лукиан, Диоген Лаэртский и др.). Очевидно, что одна из форм является метатезой другой. Порфирий пытался объяснить вариант "Залмоксис" как производное от фракийского "zalmos", "кожа, шкура", что соответствует преданию, но которому, во время рождения на Залмоксиса была наброшена медвежья шкура. Некоторые авторы (Роодс, Дойбнер, Казаров) на основании этой этимологии сделали вывод, что Залмоксис изначально был "Barengott" (Бог медведей – прим.пер.).

Эта гипотеза недавно была подхвачена Рис Карпентер, которая определила место Залмоксиса среди "sleeping bears".

Другая интерпретация этимологии имени Залмоксиса восходит к слову "zamol", смысл которого определил уже М. Прэториус (1688 г.) – "земля". В 1852 году Клесс сравнил Залмоксиса с литовским богом земли Замелуксом (Зиямелуксом).

Но только в 1935 году П. Кречмер провел лингвистический анализ и доказал, что "Zemelo" (встречающееся в надписях на греко-фригийских надгробиях в Малой Азии), фракийское "Zemelen" (земля) и Семела (богиня Земли, мать Диониса) восходят к единому "g'hemel" – "земля, почва, принадлежащий земле" (ср. авестийское "zam", земля, литовское "zeme", латышское "zeme", древнепрусское "sama", "semme", древнеславянское "zemlja", земля, страна.

Кретчмер интерпретирует окончание имени (Zamol) -xis, (которое также встречается в именах царей Липоксаис, Арпоксаис, Колаксаис) как скифское -xais, "господин", "принц", "царь". Значение имени Zalmoxis, таким образом, "царь, господин людей".