Текст книги "Опасный виконт"
Автор книги: Миранда Невилл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Несколько минут он провел, беседуя с сестрами. За час пребывания на этом на редкость скучном суаре Себастьян оправился после фиаско в разговоре о погоде и обнаружил, что говорить о пустяках совсем не сложно – просто нудно. Его аудитории, казалось, нравилось все, что он говорил, но у него от скуки едва не сводило скулы.
Так было до этой минуты. Но не потому, что он стал лучше говорить, а потому, что все время ощущал присутствие Дианы Фэншоу, стоявшей в нескольких шагах от него. За три месяца его влечение к ней не уменьшилось ни на йоту. Первый же взгляд на нее в заполненном людьми зале подсказал Себастьяну, что он не преувеличивал ее прелесть. Наоборот, одетая в темно-красное с бриллиантами платье, она была еще более привлекательна, чем прежде. Они долго не виделись, и какие-то подробности ее внешности забылись: блестящие волосы цвета темного шоколада на фоне светлой, как слоновая кость кожи; мягко выступающие ключицы, сейчас прикрытые паутиной из серебра и драгоценных камней. Изгиб локтя между рукавом и краем перчатки. Мог ли он на самом деле определить на таком расстоянии соблазнительный запах ее духов, или этот запах просто возни к в его памяти? Как бы то ни было, этот запах больше всего заставлял его тело вибрировать от воспоминаний и страсти.
И от боли. Он вновь пережил момент ее предательства в Мэндевилле. Глубокая обида смешала в кучу его чувства. До встречи с Дианой он был вполне доволен жизнью.
Его мозг напряженно работал, чувства были обострены и готовы уловить любую ее мысль или настроение. К сожалению, Себастьян не слышал разговора Дианы с женщиной, носившей на голове странное сооружение из листьев.
Гости все прибывали, но никто не думал уходить. Вокруг скопилась толпа, и Себастьян выжидал удобный момент. Он притворился, что его случайно толкнули, и, сделав несколько шагов назад, наткнулся на Диану.
– Прошу прошения, – произнес он, поворачиваясь и стараясь не показать, какое потрясение испытал от прикосновения к ней. – Леди Фэншоу! – воскликнул он – Я вас не заметил. Какой сюрприз вновь встретиться с вами.
Он почувствовал удовлетворение, заметив ее растерянность.
– Мистер Айверли, – пробормотала она. Ее товарка слегка подтолкнула. Диану локтем. – Ой, прошу прощения, лорд Айверли, не так ли? Я должна вас поздравить или выразить соболезнования?
– Вы очень любезны.
Он не мог придумать, что сказать. Но это не имело значения, поскольку, следуя стратегическому плану на этот вечер, они не собирался вступать с ней в беседу.
– Леди Джи, – произнес он, – позвольте проводить вас в буфетную. Как я слышал, там можно перекусить.
Леди Джорджина захихикала не хуже сестры:
– О, лорд Айверли, вы такой забавный.
Несколько минут спустя Диана отыскала Джеймса Лэмбтона.
– Диана, – сказал он и с достоинством поклонился, хотя руки у него были заняты бокалом с вином и пирожным. – Не имел удовольствия встретить вас после Мэндевилла. Видели, кто здесь?
Движением головы он указал Диане на ту часть комнаты, где окруженный многочисленными слушателями Себастьян Айверли исполнял роль души общества.
– Да, – ответила она.
– Не правда ли, трудно поверить в такое превращение?
– Лэмб, – сказала она, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, – вы рассказывали кому-нибудь о нашем пари?
– Как вы можете спрашивать об этом! Я поклялся честью, что буду молчать. А джентльмен всегда держит слово.
– А Блейкни?
– Как вы можете даже предполагать такое?
Диана пожала плечами, не желая подавать повод для слухов, признав, что Себастьян больно ранил ее:
– Я просто хочу быть уверенной, что он никоим способом не узнает об этом.
– Вы посмотрите на него, – продолжал протестовать Лэмб. – Получив титул, он в корне переменился. Разве что зрение у него не улучшилось. Поразительно, как это подействовало на его речь.
Диана улыбалась и даже рассмеялась, пока Лэмб развивал тему, но почти не слушала его. Ее голова была занята разгадыванием головоломки, почему человек, который так страстно целовал ее, больше не предпринимает попыток сблизиться с нею.
Глава 9
Появившееся было ощущение победы рассыпалось в прах, когда Себастьян увидел Диану и Лэмба. Они говорили о нем – он понял это по тому, как они украдкой посматривали на него и смеялись. Диана смеялась над ним, вспоминая с лучшим другом Блейкни его унижение.
– Ради Бога, смотри веселей, – сказал ему Тарквин час спустя, когда они вернулись в его апартаменты «Олбани», чтобы проанализировать прошедший вечер. – Ты имел успех. По крайней мере дюжина женщин спрашивала меня о тебе.
Себастьян сидел, уставившись в свой бокал. При свечах цвет пятидесятилетнего бренди напоминал ему волосы Дианы.
– Ее там не было? – спросил Тарквин. – Не расстраивайся, возможности не исчерпаны.
Себастьяна охватил гнев, который только придал ему решимости. Конечно, не исчерпаны. Нельзя рассчитывать, что победа придет сразу.
– Упорство и настойчивость. Помнишь?
Тарквин словно читал его мысли.
– Упорства мне хватит. Но есть еще одна вещь, о которой я хотел спросить тебя. Или Кейна. Когда мне удастся увлечь даму, о которой мы говорим, что мне с ней делать?
– Надеюсь, ты не просишь моего совета по поводу предложения руки и сердца? – Тарквин внимательно смотрел на него. – У меня в этой области нет опыта. Кроме того, наверное, нелегко выдавить из себя слова, которые женщина жаждет услышать.
– Нет, я не спрашиваю о женитьбе.
– Мне всегда было интересно, но я не решался спросить: у тебя были женщины?
Себастьян покачал головой.
– Как же, черт возьми, ты выдержал все эти годы?
Себастьян состроил гримасу:
– Благодаря сильной правой руке.
– Понятно. Лучший друг школьника. Верно ли я понимаю, что ты решил положить конец этому противоестественному положению девственника? Не волнуйся. Когда до этого дойдет, ты будешь знать, что делать. У мужчин для этого существует инстинкт.
Об этом Себастьян не беспокоился. Его «инстинкт» недавно говорил ему, и очень настойчиво.
До того как Тарквин и Кейн шутили насчет вдовушек, ему представлялось, что недостаточно просто спать с Дианой. Он всегда предполагал – возможно, наивно, – что существует четкое деление: есть женщины, с которыми мужчина, будучи достаточно глупым, чтобы оказаться заарканенным, вступает в брак, и женщины, свободные от морали. Теперь же мысль о Диане в качестве наложницы не выходила у него из головы.
– Мне бы хотелось, чтобы это было лучше, чем просто воткнуть и так далее… – сказал он, вспомнив не совсем удачную попытку первого поцелуя.
Если он когда-нибудь окажется в постели с Дианой Фэншоу – в чем он очень сомневался, – он хотел бы быть на высоте.
– Знаешь ли, в первый раз это бывает очень быстро, – пояснил Тарквин. – Я был так взволнован, что кончил через полминуты. Ну, тогда мне было всего шестнадцать.
– А как это произошло?
– Мой дядя отвел меня в бордель.
– Дядя Хьюго?
– Бог с тобой, нет. Герцог Эймсбери, мой опекун. Он всегда выполнял свои обязанности в отношении меня. Чего, кстати, не делал твой опекун. Но я не думаю, что на диких берегах Нортумберленда было много возможностей для любовных интрижек.
– Да если бы и было, ничего бы не изменилось. Дядя всегда сторонился женщин. Он их ненавидел.
– Почему?
– Он никогда не говорил почему, а я не спрашивал, но, думаю, в юности одна из них предала его.
– А ты никогда не хотел воспользоваться другим традиционным способом потерять невинность: дородной служанкой?
– Нет. Однажды я зашел в Лондоне в дом терпимости, но там все было омерзительно.
– Мне такие места тоже не по вкусу. Я предпочитаю более престижные места, в частности полусвет.
– Очень престижные, как мне довелось слышать.
– Никогда не думал, что ты слушаешь, когда разговор касается таких тем.
– Иногда трудно не услышать.
Хотя Себастьян, чтобы получить нужные сведения, не боялся откровенничать с Тарквином, все же ему было совестно признаться, как мучительно тяжело давалось ему воздержание. Вообще избегать женщин или использовать одну из них для удовлетворения полового влечения – подобный выбор давался ему нелегко.
– А женщины получают от этого удовольствие? – спросил Себастьян.
– Конечно, если хотят.
– И даже леди?
– Сексуальные вкусы леди находятся вне пределов моего опыта, но я не вижу причин, почему бы и нет. В конце концов, они тоже женщины. Полагаю, я мог бы кое-что рассказать тебе.
Себастьян не был уверен, что готов к подобной откровенности даже с Тарквином.
– Может быть, я смогу узнать об этом из книг? В редких эротических изданиях, которые ты приобретаешь, наверное, много полезных сведений.
– Пожалуйста, пользуйся моей библиотекой на здоровье. Просто скажи, если возникнут трудности с французской терминологией.
Глава 10
Дом книготорговца мистера Санчо
Лондон, Саут-Молтон-стрит
Минерва Монтроуз скучала. Диане пришла поистине дурацкая мысль зайти в эту книжную лавку. И уж совсем непонятно, что она торчит здесь уже целых полчаса и не собирается заканчивать свои дела. Нет, Минерва ничего не имела против книжных лавок. Она уже была в лавке Хэтчарда, и Диана позволила ей купить все новые издания мемуаров людей, которые занимали видное место на европейской политической сцене в последние десятилетия. А мистер Санчо торговал старыми книгами, многие из которых написаны на мертвых языках, и Минерва не испытывала ни малейшего желания прочесть хоть одну из них. Она совершенно не понимала, с чего вдруг у Дианы появился к ним интерес. Обычно поход сестры по магазинам ограничивался шляпными лавками, а не букинистическими.
Наибольший интерес представлял сам владелец. Минерва до сих пор не встречала чернокожих – в Шропшире подобная экзотика была редкостью. Она с удовольствием поговорила с мистером Санчо, узнав, что его отец был рабом на одном из Карибских островов. Она хотела выяснить, как его сыну удалось приобрести собственную лавку в холодном климате лондонского Уэст-Энда, но мистера Санчо позвали к покупательнице. И теперь они втроем – Диана, Санчо и маленькая светловолосая женщина – горячо обсуждали неинтересную Минерве тему о книгопечатании в елизаветинскую эпоху.
Поэтому Минерва занялась разглядыванием улицы, вернее, той ее части, которая была видна в окно. Ей хотелось выйти и обследовать соседние лавки, но Диана сказала, что это неприлично и небезопасно. Однако, сейчас Минерва многое бы отдала, чтобы увидеть что-нибудь неприличное или небезопасное, а еще лучше или другое.
Вдоль противоположной стороны улицы торопливо шел мужчина. Что-то в высоком, в очках человеке показалось ей знакомым. Минерва открыла дверь и позвала, очевидно, нарушая все правила, а может быть, и законы:
– Мистер Айверли!
Мужчина не обратил внимания на ее оклик. Он уже постучал в дверь дома, находившегося в нескольких ярдах выше по улице. Дверь открылась, и мужчина вошел внутрь.
Тарквин Комптон коллекционировал английскую поэзию и французские романы, которые в каталогах для приличия описывались как «представляющие особый интерес для мужчин». Поблагодарив приятеля за знакомство с непристойными сокровищами, Себастьян пока не спешил сам приобщиться к ним. Через пару дней чтения он стал лучше разбирать французский, и у него появился жгучий интерес и даже болезненная потребность приобрести практический опыт.
Если все получится, он откажется от кажущейся ему пока бесчестной мысли соблазнить Диану и вернется к первоначальному плану: просто разбить ее сердце. Он не узнал голос, окликнувший его, но он принадлежал женщине, и это было неожиданно. Он не принял во внимание, что дом номер 59 находится как раз напротив введения Санчо и что его могут узнать. Но кто бы ни была дама, окликнувшая его, Себастьян надеялся, что она иногда не узнает, какие дела привели его в дом номер 59 – здание с узким кирпичным фасадом, в котором на каждом этаже было всего по одному окну.
Когда служанка открыла ему дверь, Себастьян ворвался едва не сбив ее с ног, чтобы поскорее убраться с улицы от взглядов прохожих. Маленькая молодая женщина, чуть больше ребенка, как показалось его неопытному взгляду, имела неопрятный вид и ячмень на одном глазу. Она не соответствовала его представлению о том, как должна выглядеть служанка француженки высокого происхождения, но вполне подходила на роль привратницы проститутки.
– Чего? – спросила она.
– Я хотел бы повидать мисс Грандвилл, если это возможно.
– Мамзель свободна. – Она обнажила в улыбке редкие зубы. – Я провожу вас наверх, – сказала она, протянув ладонь.
Себастьян положил ей на ладонь мелкую монетку, и они стали подниматься по узкой лестнице.
Когда они миновали первый пролет, из-за двери на площадке послышались шум и стоны мужчины, перемещающиеся женскими восклицаниями. Желание, окрепшее после двух дней, проведенных в библиотеке Тарквина, уже не жгло Себастьяна. Возможно, подумал он с надеждой, девушка ошиблась и «мамзель» занята с другим.
– Она на следующем этаже, – пояснила служанка, и Себастьян медленно поплелся за ней. – Вот здесь, – сказала она, указав пальцем на дверь.
По-видимому, в ее обязанности не входило представлять гостей, поэтому Себастьян постучал сам.
– Entrez [5]5
Входите (фр.).
[Закрыть], – послышалось из комнаты.
Он вошел.
Чего бы он ни ожидал от гостиной куртизанки, но это не была обычная комната, украшенная в стиле старинного поместья. Единственным предметом мебели, отдаленно вызывавшим мысли о распутстве, был шезлонг, покрытый не декадентской парчой или бархатом, а простой зеленой тканью. Обивка выглядела жесткой, не слишком манящей, чтобы раскинуться на ней в неге. Хозяйка комнаты поднялась со стула. Хотя ее балахон откровенно открывал грудь, ее можно было принять за дочь феодала. Симпатичная и совсем не похожа на проституток, которых Себастьян видел на улицах Лондона. На первый взгляд он мог бы сказать, что хотя бы в одном аспекте она не соответствовала описанию в справочнике по женщинам специфической профессии. Мисс Элизе Грандвилл было порядком за двадцать. Но Себастьяна это не беспокоило, поскольку он выбрал ее по другой причине. Один пассаж из описания был особенно к месту:
«Она, без сомнения, относится к самым приятным ученицам наслаждения и в совершенстве знает приемы обучений тех, кто называет себя студентами в таинствах Венеры».
Если «студент» означало абсолютное отсутствие опыта, то мадемуазель Грандвилл была его женщиной. Выглядела она довольно привлекательно. С Дианой она, конечно, сравниться не могла. А кто мог?
– Дорогая мадемуазель, для меня честь и удовольствие познакомиться с вами, – медленно сказал Себастьян по-французски.
Прозвучало вежливо и даже красиво.
Он не понял ни слова из ее ответа.
– Прошу прощения, – извинился он. – Хотя я изучал ваш язык много лет, у меня почти не было устной практики, и можете считать меня новичком.
По его предложению она перешла на нечто, похожее на английский. Отдаленно похожее.
– Англичане говорьят, что плохо понимьяют французский.
Себастьяну, который изредка бывал в театре, пришло на ум, что так должна выглядеть комическая роль француза в дешевом фарсе.
– Простите мадемуазель, – заметил он, – я думал, вы уже несколько лет живете в Англии, поскольку ваш отец, знатный вельможа, бежал сюда, спасаясь от гильотины.
– Ах, вы это прочли в той книге. – Мадемуазель улыбнулась, обнажив ряд ровных зубов, и отбросила французский акцент. – Понимаете, они меня заставили рассказать эту чушь. Я хотела назваться дочерью священника, которую соблазнил жестокий распутник, но в этом доме уже была одна дочь священника. Мне нетрудно представить себя дочерью маркизы, которая торговала своим телом, чтобы спасти семью от голода. Как вам мой французский?
– Я не мог понять ни слова.
– И я не поняла ни слова на вашем французском. – Она присела на кушетку и похлопала по ней, приглашая Себастьяна сесть рядом. – Садитесь сюда, – предложила она. – Как вас зовут?
– Джек, – сказал он, не задумываясь. – Зовите меня Джек.
– Джек? Я умею хранить секреты, милый, но если вы хотите быть Джеком, я не буду спорить. Ну, Джек, расскажите мне о себе.
Себастьян не собирался много говорить. Именно поэтому он решил не просить Тарквина представить его куртизанке более высокого класса. Гарриет Вильсон и ей подобные хотели, чтобы им не только платили, но и ухаживали за ними, и для Себастьяна это было слишком. В результате осторожных расспросов в одном из его клубов ему посоветовали обратиться к изданию «Справочник по женщинам Ковент-Гардена» (Ковент-Гарден в данном случае означал умонастроение, а не географическое название), книге, где приводились яркие описания десятков сговорчивых дам.
Он стал подозревать, что ничего из того, что заставило его обратить свой выбор на мисс Грандвилл, не было правдой. И весь эпизод теперь выглядел фарсом, правда, слишком дешевым, чтобы оставаться его досматривать.
Себастьян осторожно присел на кушетку.
– Э-э, мисс Грандвилл…
– Зовите меня Элли, – сказала она хрипловатым голосом.
– Элли, если вы не дочь священника и не дочь аристократа, то кто вы?
Она внимательно посмотрела ему в лицо:
– Я могла бы рассказать вам еще одну историю, но вы похожи на человека, который хотел бы знать правду.
– Да, – согласился Себастьян.
– Это не займет много времени, – сказала она, – но мы можем хотя бы устроиться поудобнее.
– Она взяла его руку и положила себе на грудь. Хотя Себастьян чувствовал себя глупо и был немного растерян, он слегка сжал ее, жалея, что это было не столь приятно, как он ожидал.
– Мой отец был конюхом, при гостинице, – начала Элли. – А я была там служанкой и однажды поймала на себе взгляд джентльмена. Я не хотела провести всю жизнь прислугой или выйти замуж за человека вроде отца и сносить те же тяготы. Тот джентльмен привез меня в Лондон и снял для меня комнату, вполне пристойную.
– Он был развратником?
– О нет! Приличный господин. Когда он получил от меня все, что хотел, то повел себя достойно. У меня отложено некоторое количество денег, и мне достаточно подработать еще несколько лет, чтобы скопить на небольшой домик и стать уважаемой дамой. Я считаю, мне повезло. Не так уж много девушек, у которых в жизни есть выбор.
Себастьян почувствовал, что из его горла вот-вот вырвется нечто нечленораздельное. Боже, он ведь уже избавился от «бормотания» как универсального средства общения. Поэтому в ответ на странное признание смог лишь выдавить из себя:
– Интересно.
– Я всегда была чистоплотной, так что можете об этом не беспокоиться. И всегда держалась в стороне от семьи за исключением одного случая.
При последних словах в ее голосе появилась легкая дрожь, предвещавшая более длинную и, может быть, более грустную историю.
Но Себастьян не хотел слушать: женщина уже стала для него личностью, а не безымянной представительницей противоположного пола, достойной лишь презрения. Если он начнет жалеть ее, то никогда не сделает того, за чем сюда пришел.
– Похоже, вы знаете свое дело, – сказал он, запуская пальцы в вырез платья. Он нащупал сосок, похожий на мягкую изюминку. Интересно, но не особо возбуждающе. – Вы действительно искусны в обучении? Эта часть описания соответствует действительности?
Мадемуазель Грандвилл одарила его довольно милой улыбкой:
– Я полагаю, вы мало что знаете. Это ваш первый опыт?
– Да.
– Я сделаю все как нужно. И поскольку первый половой акт длится совсем недолго, попрошу с вас гинею. Если вы захотите еще, то это будет стоить уже две гинеи. А если вам нужно что-то сверх обычного, то заплатите пять.
Благодаря библиотеке Тарквина Себастьян представлял себе, что означает «сверх обычного». Некоторые идеи, изложенные на той странице, взволновали его. Но в комнате Элизы Грандвилл они казались не к месту.
– Наверное, вы хотите обычным способом, – предположила она. – Знаете, вы чересчур взволнованы. Не беспокойтесь, вы в хороших руках.
И, показывая, что ее слова не метафора, она крепко обняла его. Себастьян вдруг обнаружил, что его физические реакции и разум движутся в противоположных направлениях.
В то время как возбуждение росло, разум приказывал бежать. Элиза действительно знала свое дело, и Себастьяну стадо страшно, что швы его облегающих по моде брюк не выдержат.
– Начнем? – наконец спросила она. Она даже не пыталась расстегнуть пуговицы на его одежде. За оговоренную гинею он, по-видимому, должен был сделать это сам. – Дайте мне расположиться здесь поудобнее, а когда будете готовы, подойдете.
Себастьян встал, а она откинулась на спинку и задрала юбки, обнажив ноги. Одну ногу она вытянула вдоль кушетки, а другую опустила, коснувшись пяткой пола. Его пальцы замерли, не расстегнув ни единой пуговицы.
Внезапно он понял, что ничего не сможет. Из-за ног Элли. Что-то с ними не так. Конечно, они очень красивы, приятной формы женские ноги в белых чулках.
Не розовых, а белых. И похоже, они не из шелка.
И ноги были не ее – не Дианы.
Он полез в карман сюртука и достал горсть золотых монет.
– Вот, – сказал он.
– Этого слишком много. И вы можете заплатить позже.
– Нет, возьмите. Прошу прощения, я должен уходить.
Он высыпал гинеи ей в ладонь, бросился к двери и начал спускаться по лестнице, перепрыгивая через две ступени.
Оказавшись на улице, он около двух минут просто стоял, тяжело дыша, а затем увидел через дорогу раскачивающуюся на ветру вывеску книжной лавки.
Последний раз он был здесь несколько месяцев назад, и у Санчо с тех пор, возможно, появились интересные новинки.
Однако его противоречивый мозг, который сейчас велел ему уйти от источника облегчения плоти, больше не мог сопротивляться жгучему желанию. Себастьян испытывал напряжение, боль и страсть. И только одна женщина могла вернуть ему нормальное состояние.
К черту все эти представления о чести, которые теперь никого не волнуют. Диана разбудила спящее чудовище и теперь должна будет заплатить по полной цене.
Минерва смотрела в окно, пока Диана беседовала с Санчо и своей новой знакомой, маленькой блондинкой с неряшливой прической. Диана знала, что сестра скучает. Она бросила на нее осторожный взгляд, будучи уверена, что та хочет вернуться на Бонд-стрит и поискать что-нибудь интересное там.
Словно специально выбрав момент, Мин открыла дверь и, выйдя на улицу, окликнула какого-то прохожего.
Диана даже не успела позвать ее, чтобы прочесть нотацию о том, как следует вести себя в Лондоне, потому что Мин тут же вернулась.
– Я только что видела мистера Айверли, – объявила она.
– Айверли! – воскликнула блондинка, в тоне которой читалось явное неудовольствие. – Он идет сюда?
– Нет, он вошел в дом напротив. Тот, что с красной s дверью.
– Я уверен, что это не мистер Айверли, – убежденно сказал Санчо. – Он никак не мог зайти в этот дом. Он не был у меня несколько месяцев, и тем не менее я очень ценю его как постоянного покупателя.
– Разумеется, – с сарказмом пробормотала блондинка.
– А я уверена, что это был он, – настаивала Мин. – Высокий, худой и в очках. Хотя выглядит сейчас он по-иному. Более элегантно. Его костюм больше соответствует моде, чем тот, что он носил, когда был у нас в деревне.
– Себастьян Айверли, по моему глубокому убеждению, – сейчас дама, несомненно, фыркнула, – никогда не выглядел элегантно и не был одет по моде. Это явно не он.
– Он один из ваших друзей? – спросила Диана.
– Ни в коем случае. К сожалению, он дружит с моим мужем. Единственный пункт, по которому наши мнения не совпадают. Мы просто никогда не говорим об этом господине. Но как я понимаю, вы знакомы с этим великим женоненавистником.
– Мы познакомились в Мэндевилле, в доме его дяди герцога. – Диана не упомянула об их недавней встрече, которая огорчила ее и сбила с толку. – Кстати, я здесь именно по его милости. Он заинтересовал меня рассказами о своей коллекции книг, поэтому когда на Саут-Молтон-стрит я зашла в мануфактурную лавку и увидела рядом книжную, решила заглянуть и сюда.
– Отлично! Я должна убедить вас вступить в Лондонское общество женщин-библиофилов. Нас еще так мало!
– Я никогда не слышала о таком обществе.
– Это совсем новая организация. Мы еще даже не провели собрание. Позвольте мне представиться. Я леди Чейз.
Диана взглянула на нее с еще большим любопытством. В прошлом сезоне только и разговоров было, что о женитьбе маркиза Чейза на вдовой лавочнице. Диана вспомнила, что при этом упоминалось убийство и книжная коллекция. Она не слишком интересовалась этой историей, поскольку была абсолютно не знакома с Чейзом, знаменитым и пользующимся дурной славой человеком из высшего общества.
– Очень приятно, леди Чейз. Я леди Фэншоу, а это моя сестра мисс Монтроуз.
Когда все трое сообщили о себе необходимые сведения, Минерва заявила, что ей скучно, она спросила мистера Санчо, нет ли у него интересных книг, записанных политиками. Он повел ее с собой поискать перевод «Государя» Макиавелли. Решив пока не беспокоиться, какое влияние окажет эта классическая книга на твердый характер Минервы, Диана продолжила разговор с новой знакомой.
– Расскажите о своем обществе.
– Несколько мужчин образовали группу коллекционеров книг и назвали ее клубом «Бургундия». Айверли отказал мне в приеме в клуб, как, кстати, и всем остальным женщинам, поэтому я решила организовать собственное к общество.
– Идея очень хорошая, но название крайне неудачное. «Лондонское общество женщин-библиофилов» звучит удручающе скучно. Название мужского клуба куда лучше. Полагаю, название объясняется тем, что на своих собраниях они пьют бургундское вино.
– Нет, они назвали клуб в честь одной рукописи.
В голосе леди Чейз прозвучали веселые нотки.
– Но и в честь вина тоже. Не сомневаюсь, они пьют его, и в немалых количествах. Кроме того, держу пари, темы их разговоров не ограничиваются книгами. Вы привлечете к себе больше соратниц, если расширите сферу обсуждаемых вопросов. Ну, скажем, «Общество книг, рукописей и шляпок». Все женщины обожают говорить о шляпах.
– Но мы намеревались быть серьезными.
– Если мы любим обсуждать моду, это не значит, что мы не можем быть серьезными, обсуждая книги. Подумайте о мужчинах и вине.
– Вы привели отличный аргумент. Но я тоже могу быть вам полезной. Я много знаю о книгах, но почти не разбираюсь в моде.
Диана критически осмотрела собеседницу. Действительно, маркиза, хотя и отличалась приятной внешностью, выглядела как-то неряшливо. Ее платье было в моде не менее двух лет назад, к тому же плохо на ней сидело, а волосы спадали на плечи, а если носишь шляпку, это всегда выглядит нелепо. Маркиза тоже оглядела Диану и отметила ее платье для улицы, сшитое из шелковой саржи, и накинутый на него жакет из темно-синего бархата с украшением из стриженой норки.
– Как вам удается, – со вздохом спросила она, – выглядеть так… элегантно? Пожалуй, это единственное слово, которым я могу охарактеризовать вашу внешность. Все – туфли, платье, перчатки, прическа – само совершенство. А я всегда выгляжу, словно только что вылезла из постели.
– Но вашему мужу это должно нравиться.
– Ему нравится. – Леди Чейз зло ухмыльнулась. – Но честно говоря, я бы предпочла показать себя миру женщиной, которую приятно видеть не только в стенах спальни. Вы должны открыть мне ваш секрет.
– Это просто. Я привыкла выглядеть хорошо, ничем не выделяясь. Разгадка заключается в одном слове: Шанталь. Моя служанка.
– Француженка?
– Француженка, которая весит шесть стоунов, одевается во все чёрное и страшна, как смертный грех. Но она очень умна, и я плачу ей такие деньги, что их хватило бы содержать армию небольшого государства.
– Как же можно отыскать такой бриллиант?
– Когда пал Бонапарт, мой покойный муж дал указание своему французскому деловому партнеру найти в Париже лучшую модистку. Она со мной вот уже пять лет, и я отбила невесть сколько попыток переманить ее. Только на прошлой неделе: потерпели неудачу две герцогини.
– Значит, пока она вам верна?
– Ей бы хотелось одевать герцогиню. – Диана скромно опустила глаза. – И я делаю все возможное, чтобы она могла удовлетворить свои амбиции.
– В самом деле? За вами ухаживает герцог? Кто же он?
– Наследник герцога. Маркиз Блейкни, кузен Айверли.
– Если он как-то связан с этим человеком, то он мне уже несимпатичен.
– Этому человеку он тоже несимпатичен.
Диана не смогла подавить приступ смеха, вызванный таким прямодушным выражением неприязни к Себастьяну со стороны новой приятельницы.
– В таком случае я не сомневаюсь, что это очень милый человек, – улыбнулась леди Чейз. – Он красив?
– Божественно. И так же божественно ухаживает.
– Следовательно, ничего общего с кузеном. Он коллекционирует книги?
– Почти уверена, что нет.
– У всех есть недостатки, – пожала плечами леди Чейз. – Но их можно устранить. Мой муж Кейн Чейз, до того как встретил меня, покупал книги только ради чтения.
– Я тоже думала, что книги нужны, чтобы их читать, пока мистер Айверди не рассказал мне о своей коллекции переплетов.
– Я признаю, что Айверли хорошо разбирается в редких изданиях, но в других случаях я не желаю слышать о нем. Лучше привяжите к себе вашего герцога.
