Текст книги "Великая Миссия"
Автор книги: Милослав Князев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 4
Дим. Попаданец
Вышли далеко за полдень, не меньше тридцати кило у меня за спиной и столько же у Дрейка в сумках. Ни пес, ни я не привыкли к длительным переходам с таким грузом, поэтому с самого начала я не собирался никуда спешить. Не все время ушло на сортировку и сбор поклажи, я еще и поохотиться успел. Из арбалета был подстрелен неосторожно вылетевший на поляну то ли фазан, то ли тетерев, то ли индюк (ну не разбираюсь я в них, тем более птица могла быть вообще на Земле не встречающейся), главное, дичь оказалась вкусной и большой, сам поел, стокилограммовую псину накормил и еще осталось. А вот консервы нужно экономить, не так уж их и много, лучше оставить все имеющиеся непортящиеся продукты на черный день.
Так и шли четыре дня – охотились на дичь, которой было предостаточно, ночевали на полянах, разжигая несколько костров вокруг палатки, в переходах не напрягались и никуда не спешили. А куда спешить-то, в чужом мире, о котором ровным счетом ничего не известно? Кстати, об этом мире: в первые дни я не очень-то его и рассматривал. Видно, апатия, которая на меня навалилась в самом начале, еще не прошла до конца. Лес и лес. Похож на наш, какой бывает в средней полосе России, да и не ботаник я, как уже говорил, чтоб различать такие нюансы. Сосны, или что-то очень их напоминающее с иголками, причем, как и положено, зелеными, дубы тоже, на мой взгляд, от наших аналогов ничем не отличались, и клены, а уж березы – те вообще были одна к одной. В остальных же деревьях я разбираюсь настолько мало, что попадись мне какое с явными отличиями от земного аналога, вряд ли бы это заметил.
И вот к середине четвертого дня, пройдя немного после привала на обед и отдых, Дрейк начал проявлять признаки беспокойства. А вскоре и я услышал впереди крики и лязг, видимо, оружия.
– Дрейк, ко мне! Лежать! – приказал я, отстегивая вьючные сумки и сбрасывая рядом рюкзак.
– Дрейк, рядом! Тихо! – скомандовал сенбернару, потому что оставлять собаку сторожить вещи слишком рискованно.
Ведь охрана – это прежде всего громкий лай на потенциального нарушителя. А какие тут бывают нарушители, я уже знаю.
Быстро, но осторожно, с арбалетом наготове (натянул тетиву сразу, как только Дрейк стал проявлять беспокойство), я продвинулся в сторону шума. Впереди появились просветы, говорящие о том, что либо лес кончается, либо есть большая поляна. Выбрал подходящие кусты на границе пустого пространства и осторожно приблизился к ним.
– Дрейк, лежать! – дал команду почти шепотом.
Осторожно выглянул из кустов и увидел уже описанную картину.
Вот падает один из негров и получает ранение человек. Ну все, пора вмешиваться, иначе и спасать будет некого.
Целюсь в спину ближайшего ко мне негра – пятьдесят метров для моего арбалета не предел. Выстрел! Быстро, нога в упор, тяну обеими руками тросик тетивы, фиксирую, вставляю болт. Теперь можно посмотреть. Ничего не изменилось. «Отряд не заметил потери бойца». Целюсь в следующего. Выстрел! Опять быстрая перезарядка арбалета. Итак, смотрю, что мы имеем. Раненый человек уже лежит, но и негров поубавилось, их теперь шестеро против двоих. И странно как-то они нападают – все с одной, к счастью, с моей, стороны. Почему не окружают? Поляна-то усеяна трупами со всех сторон. Или с других направлений всех перебили, а с этого остались, вот и прут всей толпой. Мне же лучше, тем более что моего выстрела опять не заметили. Снова целюсь ближайшему в спину. Стреляю. Перезарядить арбалет так быстро, как в первый раз, не получается, плечи все-таки тугие, и трос больно впивается в ладони даже через кожаные перчатки. Смотрю на поле боя. Ну вот, осталось трое негров и один человек. Да это явно женщина! Целюсь, стреляю, успеваю увидеть, что опять попал и что на этот раз мое вмешательство заметили. Быстрей перезарядить! А то еще побегут в мою сторону. Смотрю. Женщина осталась с одним противником. Молодец! Видимо, успела воспользоваться замешательством негров, когда они вдруг поняли, что их убивают с незапланированной стороны. А последний хоть и дикарь, но явно не дурак, попытался поменять позицию так, чтоб прикрыться своей противницей. Но вот направление моих выстрелов оценил не очень точно. После тщательного прицеливания достаю его болтом в бок, женщина тут же добивает. Вот и все, бой окончен. Теперь уже спокойно перезаряжаю арбалет, зову Дрейка и иду знакомиться.
И кого мы видим? Да это же эльфийка! Ушастая! А значит, и негры не совсем негры, а очень даже орки. То-то такие здоровые, гориллоподобные, с клыками, а теперь окончательно обратил внимание, что и ухи у них тоже заостренные, а то после первой встречи имел подозрение, что могло и показаться.
– Здравствуй, ушастая, – говорю я разглядывающей меня эльфийке.
Чуда не происходит, она меня явно не понимает. Правильно написали в какой-то книжке, «пришельцы не станут писать на дверях по-русски», по-английски, следовательно, тоже, так что даже не буду пытаться разговаривать с эльфийками на вражеских языках.
– Дим, Вадим, – представляюсь, нарочито, чтоб было понятно, указывая на себя пальцем.
– Дрейк, – представляю таким же способом своего спутника.
Потом показываю пальцем на эльфийку. Молчит.
– Так и не представишься? Прекрасно, буду тебя звать Ушастая, – говорю и демонстративно иду собирать трофеи.
Глава 5
Эледриэль. Светлая эльфийка
Как учил наставник по владению мечом и луком:
– Самый лучший фехтовальный прием – это выстрел из лука с максимального убойно-прицельного расстояния. У нас, эльфов, оно выше, чем у других разумных, полуразумных и совсем неразумных, которые тоже пытаются стрелять из луков, и этим непременно нужно пользоваться. Как только вас вынудят обнажить меч, вы проиграли, если не противнику, то себе.
Я вас совсем не призываю в таких случаях сразу сдаваться, – рассказывал он, – но и сомнительного благородства, так любимого молодежью, тоже не нужно. Проживете хотя бы несколько сотен лет и сами это поймете, а пока слушайте то, что вам говорят старшие. Если у противника меч, а у тебя меч и лук, выбирай лук, даже если знаешь, что мечом владеешь лучше противника.
Не то чтобы нас не учили владеть мечом и другим холодным оружием, учили и очень хорошо учили, но эту мысль вбивали в головы крепче всего. А особо непонятливым поясняли, что если есть возможность того, что стрел не хватит на всех противников, то лучше уклониться от боя, чем принять его. А смысл и происхождение вроде бы не совсем логичной на первый взгляд фразы: «Как только вас вынудят обнажить меч, вы проиграли, если не противнику, то себе» – нам потом довольно подробно объясняли. Ведь эльфов не просто так называют перворожденными, мы и есть перворожденные, и когда-то были единственными разумными, населяющими мир. Мы – светлые эльфы, и наши извечные враги – темные. И вражда наша не на пустом месте возникла, во всяком случае, не так, как у людей часто бывает: один король позволил себе неприличное высказывание о другом короле или один клан захотел себе земли другого клана, вот и воюют, а потом мирятся и воюют с кем-то другим уже как союзники. Нет, мы, эльфы, не только перворожденные, но еще и частично магические существа, и наша с темными магия настолько разная, что просто не позволяет сосуществовать, даже кровь у нас несовместима. И отсюда в том числе нелюбовь к ближнему бою. Вот никогда врукопашную светлые с темными и не вступали и даже оружия для такого не делали. А потом появились другие расы, воюющие по другим правилам, тогда и нам пришлось пересматривать свои привычки. Неохотно, медленно, но пришлось. И даже все наше оружие, которое убивает не на расстоянии, позаимствовано с частичными переделками, а то и без переделок у новых рас. Чужие правила игры мы приняли, оружие и приемы владения им переняли, даже во многом превзошли тех короткоживущих, которые это все придумали, но нелюбовь к ближнему бою сохранили, тем более что и численность у нас меньше, чем у других рас, с которыми приходится воевать.
Когда на нас в лесу напали черные орки, мы не очень-то и испугались. А чего их бояться? Самые дикие, самые тупые, самые плохо вооруженные и плохо обученные, самые бездоспешные из всех орков. Но при этом самые безрассудно смелые и самые многочисленные. Вначале наша семерка легко и непринужденно, несмотря на походные мешки и сумки за спиной, бежала по лесу, отстреливая наиболее рьяных и быстрых преследователей, потом вырвались на большую поляну, и все. Оркам все, конец (это мы тогда так думали). И почему бы так не думать, имея в противниках всего полсотни дикарей?
Занимаем оборону в самом центре свободного пространства и начинаем спокойно, без суеты и спешки, отстреливать бегущих на нас диких орков, ну прямо как на тренировочных стрельбах, даже проще. Казалось бы, самая глупая тактика, какую только можно придумать. Да с такого расстояния наш отряд может перебить из луков кто угодно, прячущийся за деревьями. Кто угодно, кроме черных орков – ну не признают эти дикари метательного оружия, кроме брошенной с близкого расстояния дубины. Сколько их перебили из луков и арбалетов все, с кем они воюют, а они даже не пытаются перенять такое полезное оружие (глупые дикарские традиции!).
Вот и отстреливаем их молча, как на стрельбище, только Анарендил азартно выбирает цели.
– Вон тот без уха, справа мой! И тот с боевым молотом тоже мой. А у того раскраска интересная, подпустим поближе, чтоб лучше рассмотреть.
– Это не игра, Анарендил, – как всегда спорит с ним Исилиэль, – и вообще, не говори глупостей, откуда у черных орков может появиться интересная раскраска?
Против последнего аргумента Анарендилу возразить нечего. К тому же она абсолютно права, грубые грязно-белые или скорее светло-серые линии, намалеванные пальцами на черных мордах орков, никак не могут быть интересной раскраской.
Сто локтей до деревьев – это, конечно же, мало, сто было бы лучше, а триста еще лучше, но когда нападающие – черные орки, вполне достаточно.
– Смотрите, там кто-то в кожаных доспехах, – замечает Ниэллон.
А вот и вождь-шаман показался, опознать просто, он единственный в каком-то подобии доспехов, да и одежды на нем побольше, чем на всех прочих.
– Все вместе! – командую я. – Залп!
Семь стрел полетели в одну мишень. Мы, эльфы, редко стреляем залпами, обычно у нас нет для этого причин. Но у шаманов черных орков всегда есть амулеты, защищающие от эльфийских стрел, причем всегда только от эльфийских, остальных лучников они презирают, а вот эльфов уважают. Сумели мы заставить себя уважать даже этих дикарей, я бы даже сказала, бояться, если бы черные орки вообще умели бояться. Глупость, казалось бы, делать амулет только против эльфийских стрел, но не совсем. Шаман и без него стрелу может отклонить, и в случае с другими врагами так и поступает, но с эльфами ему тягаться не по силам, вот и принимает дополнительные меры. Такой амулет без труда отклонит и семь, и больше эльфийских стрел, будь они выпущены по одной, но от залпа не спасет. Так и случилось: вождя-шамана больше нет, а значит, магического нападения можно не опасаться – это в плюсе, но и дать команду на отступление тоже некому, а это минус. Будут теперь нападать, пока не полягут все до единого. Но ничего, справимся.
Рано я праздновала победу, стрелы уже кончаются, а орки нет. Но плохо даже не то, что мы неправильно оценили количество нападающих, а то, что увлеклись стрельбой по мишеням и дали себя окружить. И почему у эльфов всего по двадцать стрел в колчане? Кто придумал такую традицию? Сколько тысячелетий назад была изречена мудрая мысль: «Да не будет стрел без счета, ибо и промахи никто тогда не станет считать, а пусть будет в колчане столько стрел, сколько пальцев у эльфа, и тогда каждая найдет свою цель». Вот и последняя стрела, и на сто тридцать четыре орка стало меньше. Все как в той мудрости, каждая нашла свою цель, и ни одна стрела не пропала даром, а все равно придется обнажать мечи для неравного боя.
Анарендил выскакивает вперед шагов на двадцать пять, к самому ближайшему к нам мертвому орку, выдергивает из него стрелу, натягивает лук, и еще одним нападающим становится меньше. Явно хочет повторить этот рискованный трюк снова, и я уже собираюсь его звать назад, но нет, сам возвращается. Еще один убитый им орк ничего не решил, нам все равно придется вступить в ближний бой.
И ведь сами загнали себя в эту ловушку. Испугайся мы по-настоящему этих дикарей с самого начала, не позволили бы окружить себя на поляне. Не стали бы принимать бой, а просто убежали бы. Но убегать бы пришлось целый день (для эльфа это немного, ведь на лошадях в лесу особо не поскачешь, вот и бегаем), а возможно, и не один, а перестрелять неуклюжих преследователей на открытом пространстве за полчаса так соблазнительно. И что самое обидное, нам не хватило всего тридцати семи стрел. Все-таки прав был древний мудрец, говоря о вреде большого числа стрел, вот только с самим числом ошибся, двадцать слишком много, было бы у нас по три стрелы, точно бы не стали связываться с толпой черных орков.
Спутники занимают круговую оборону, и я оказываюсь внутри круга. Ах да, ведь я Избранная, у меня Великая Миссия, меня нужно защищать.
Глава 6
Эледриэль. Светлая эльфийка
А спросил ли меня кто, хочу ли я быть Избранной? Хочу ли этой Великой Миссии? Вообще выбор должен был пасть на мою сверстницу Морнэмирэ, сильную боевую магичку и отличного воина. Она всю свою недолгую жизнь готовилась к этой Миссии. Но избранницу выбирает Древо Жизни, обычная, но обязательная формальность. В назначенный день все девушки выходят к Древу Жизни, и оно делает выбор, если Древо никак явно этот свой выбор не показывает, то его волю объявляют жрецы. Вот мы все и вышли, обе – Морнэмирэ и я, у нас эльфов рождаемость вообще маленькая, а уж сделать так, чтобы в нужный год во всем лесном княжестве родилась только одна девочка, нетрудно, но родились две, она, будущая Избранная, и я – лишняя. Вообще огромная редкость и дико звучащая для эльфийского уха фраза – лишний ребенок. Вся будущая команда Морнэмирэ уже в сборе, а также ее учителя, наставники, родственники, а я одна, ведь формальность, не более. Будущая Избранная и ее друзья так и сверкают доспехами, хотя еще рано их одевать, из рощи-то не вышли, а тут безопасно. Но они гордятся своим заданием и всячески это показывают, а я пришла, в чем была, ненадолго отлучившись из библиотеки. Нет, я тоже люблю красиво наряжаться и на приемы и праздники, который устраивает лорд леса, являюсь одетой по всем правилам этикета, да и не может поступить по-другому племянница правителя, а на этот раз так поступила совершенно умышленно. Но, похоже, никто не обратил внимания на мою маленькую месть. Главный жрец произнес ритуальную речь на древнем языке, небольшая пауза, после которой жрецы объявят и так всем известную волю Древа Жизни. Но они не успели, большая ветвь опустилась, накрывая меня со всех сторон листвой, а когда она поднялась, все присутствующие увидели венок из маленьких листиков Древа Жизни у меня на голове. Более ясно выразить свою волю эльфийское божество не могло.
– Древо Жизни выбрало Эледриэль! – прервал слишком затянувшуюся паузу верховный жрец.
А куда ему было деваться? Нарушить волю, да что там нарушить – просто усомниться в правильности действий Древа Жизни не придет в голову ни одному эльфу. Ни жрецам, ни Морнэмирэ, которая так и не стала Избранной, ни мне самой.
Вот и все, выбор сделан, и теперь у меня было ровно семь дней на то, чтоб собрать команду друзей, если такие есть, собраться самой и отправляться в дальнюю дорогу пешком. Очень дальнюю дорогу длиной в три с половиной тысячи лиг, это если по прямой, хорошо хоть время пути никак не ограничено, могу хоть тысячу лет путешествовать. Кстати, о друзьях, есть ли они у меня? Конечно, есть, мало, но на команду хватит. Но все они такие же, как я – если маги, то слабые, воины – тоже, предпочитающие проводить время в библиотеках, а не на тренировках. Начинаю жалеть, что ни с Морнэмирэ, ни с ее друзьями никогда близко не общалась, любой из них в моей команде точно не был бы лишним. Но чего нет, того нет.
Экипировали нас по высшему разряду: одежда, снаряжение, оружие, деньги. Все самое лучшее, все со складов моего дядюшки лорда леса. Если бы не столь явный выбор самого Древа Жизни, то нашлись бы желающие обвинить жрецов в интригах, как же, одна из официальных наследниц, любимая племянница лорда, у которого нет своих детей, и отправляется на верную смерть. И это было хорошо видно по лицам провожающих, нас уже похоронили, но родители не пытались отговорить своих детей, моих спутников, ведь Великая Миссия действительно Великая, и оправданием в случае невыполнения не может быть даже смерть. Они-то в любом случае умрут героями, а я буду даже не проклята, а просто забыта, как будто меня никогда и не было.
И вот, наверное, впервые за всю историю на выполнение Великой Миссии выходили не маги и воины, а книжные дети.
Теперь несколько слов о самой Великой Миссии. Есть Великое Древо Жизни всех светлых эльфов, и есть подчиненные ему деревья, выращенные из его побегов в каждом эльфийском лесу или роще. И раз в тысячу лет Избранная – молодая, рожденная в нужный год, невинная эльфийка от каждого такого леса или рощи должна отправиться в Великую Миссию, сходить к Древу Жизни и повторить клятву верности, иначе Древо, выращенное из побега, засохнет (были случаи). И все, проще некуда. Только вот идти нужно пешком, армию в сопровождение брать нельзя, профессиональных бойцов и магов тоже нельзя, и мощных магических амулетов с артефактами брать нельзя, нарушать некоторые глупые традиции, которых давно уже никто не придерживается, тоже нельзя, и еще много всяких разных больших и маленьких нельзя. Только ты сама и несколько твоих друзей, согласившихся тебе помочь (не было случая, чтоб не собралась вся семерка). Миссию нужно выполнить любой ценой, оправданием невыполнения не может быть ничего, даже смерть. А вот идти можно неограниченно долго. Выбирай любой путь, иди в любой обход, главное, на отдых больше чем на сто лет в одном месте не задерживайся (тоже были случаи, одна Избранная больше пятисот лет со своим женихом неизвестно где пропадала, устроила себе свадебное путешествие). Пока Избранная жива и движется, ее связь с Древом Жизни не позволяет тому засохнуть.
А если Избранная погибнет или еще как нарушит правила, то Древо засохнет? Нет, конечно. В течение ближайших ста лет будет организована другая, уже дипломатическая миссия, по всем правилам и со всей необходимой охраной. Послы обо всем договорятся и получат (купят) новую ветвь, привьют ее к основному стволу, и все. Дорого, конечно, и молодежь жалко, но раз в тысячу лет можно себе позволить. Это простые граждане не застрахованы от всяких глупых традиций, а государства от такой опасности всегда неплохо защищены. Правда, и на сильных мира сего тоже есть масса ограничений – нельзя не посылать Избранную с Великой Миссией, нельзя подсовывать ей в друзья спецагентов, нельзя посылать, как бы случайно, параллельными маршрутами армии, подготовленные команды и одиноких агентов, и много других нельзя, которых они придерживаются. Зачем же зря рисковать, вдруг потом саженец не продадут или такую цену заломят, что хоть новую рощу высаживай?
Глава 7
Эледриэль. Светлая эльфийка
Лучше бы в круг поместили не меня с моей магией жизни и разума, а Исилиэль и Халлона, они боевые маги, хоть слабенькие, но лучше, чем ничего – несколько небольших огненных шаров с кулак размером и столько же молний, которыми можно только оглушить, по сути, это весь их резерв магической силы. Вот и первые орки преодолевают усыпанное трупами пространство поляны, первый звон мечей, далеко не первые крики умирающих врагов; все-таки эльфы, даже такие, как мы, пренебрегавшие тренировками, владеют мечом несравненно лучше. Но их больше, и намного больше. Первая вспышка огненного шара, и обожженный орк умирает с диким криком (более диким, чем обычно) – Халлон не удержался и начал тратить свой магический резерв явно раньше времени. А Исилиэль экономит, пускает маленькие молнии прямо через меч, ни оглушить, ни выбить оружие из лап орков ими явно нельзя, а вот озадачить и неприятно удивить противника можно и сразу добить, пока не опомнился. Исилиэль – самая старшая из нас (на целых десять лет) и опытная, фехтует хуже всех парней и чуть лучше меня, а на ее счету уже больше орков, чем у половины из нас, вместе взятых.
А вот и первые потери. Халлон истратил весь свой магический резерв, перебив десяток орков, выложился не только в магическом плане, но и физически и пропустил удар в шею мечом очередного противника. Орка тут же достали с двух сторон, но Халлона уже не вернуть. В спокойной обстановке у меня, может, и получилось бы его спасти, но не в бою.
Теперь уже и я стою не в кругу, а рублюсь с орками наравне с остальными. Меч все тяжелей, и друзья падают один за другим, орков падает гораздо больше, но на их место встают другие, а мы устаем, и отдыха не предвидится. И то, что на мне, как и на остальных, мифриловая кольчуга с особым, имеющимся только у эльфов, поддоспешником, который распределяет силу удара по всей своей поверхности, не спасение, а только отсрочка. Ну, один, два, десяток ударов я в нем выдержу, а на большее просто не хватит сил.
Бой продолжается, и нас осталось трое уставших эльфов – Анарендил, Охтарон и я против десятка черных орков. Не будь мы такими изможденными боем и пропущенными ударами, то у орков не было бы шансов, а так шансов нет у нас. Бой уже больше не идет в круговой обороне, все орки собрались с одной стороны, мы – с другой. Идеальная позиция, чтобы бросить мечи, рвануть в сторону леса, преодолеть злосчастные пятьдесят метров, спрятаться среди деревьев, а потом добить оставшихся преследователей из засады. В самом начале нам не позволила так поступить гордость, а сейчас уже все та же усталость, что не дает их просто перебить за счет лучшего владения мечом.
Падает еще один орк, и Анарендил, раненный в руку, роняет меч. Подбирает чей-то другой, нам с Охтароном некогда ему помочь, на нас тоже наседают орки. Охтарон убивает своего противника, я только отбиваюсь, а Анарендил уже мертв, но и орков поубавилось, неужели он, раненный, прихватил с собой еще двоих? Опять ухожу в оборону, и мне некогда смотреть по сторонам, хоть и с трудом, но достаю своего противника. Быстро окидываю взглядом поле боя. Все! Я осталась одна против трех орков. Это конец! Не успела об этом подумать, как один из них падает со стрелой в спине, несмотря на усталость, замечаю, что стрела какая-то странная, слишком яркая и оперение у нее тоже какое-то непонятное. Но разглядывать неправильную стрелу некогда, орки тоже заметили, что у них появился новый враг, и, пока они не опомнились, достаю одного мечом в горло. Последний противник не так глуп или, возможно, не так безрассудно смел, как остальные. Пытается сменить позицию, чтоб между тем местом, откуда прилетают стрелы (да, именно стрелы! теперь замечаю, что такие же торчат и из других спин), и собой оставить меня в качестве прикрытия, но не успевает – еще одна странная стрела оказывается у него в боку. Быстро добиваю, разворачиваюсь в ту сторону, откуда прилетели эти спасительные неправильные стрелы, и жду. Так хочется упасть и ничего не делать, отдыхать, отдыхать, отдыхать, но нельзя, нужно достойно встретить спасителей, если это спасители.
Через пару минут из кустов, примерно оттуда, откуда я и ожидала, вышел человек с арбалетом в руках и собакой, идущей рядом. Странный человек в странной одежде со странным арбалетом и странной собакой (что-то я слишком часто повторяю слово «странный»). И это то, что мне удалось рассмотреть с пятидесяти метров. Что же будет, когда он подойдет поближе? Человек не спеша, обходя и разглядывая трупы орков и что-то покрикивая своей огромной собаке, видимо, чтоб шла рядом (никогда таких больших не видела, и ведь обыкновенный пес, ни капли магии не чувствуется), подходит ко мне. На лице у него некоторое удивление, эльфов явно видит не в первый раз, но тут не ожидал встретить. Или я неправильно истолковала выражение его лица? Было бы неудивительно, все они, люди, одинаковые, но ведь я еще и эмоции чувствую, а они врать не могут. И смотрит как-то странно – ни ненависти, ни восхищения во взгляде, мол, подумаешь, эльфийку увидел. Людям это несвойственно, на нас, эльфов, особенно противоположного пола, они смотрят либо с ненавистью, от легкого презрения до готовности убить на месте, либо, что чаще, с восхищением, от явной симпатии до готовности боготворить, а этот с интересом и не более. Мол, откуда ты тут взялась? Даже обидно стало, не ожидала я такого к себе отношения. Привыкла совсем к другому.
Человек что-то произносит на совершенно непонятном языке. Не дождавшись ответа и не повторив сказанное на общем, представляется.
– Дим, Ва’Дим, – говорит он, тыкая в себя пальцем.
Странно, на северного варвара он не похож. Они высокие, здоровые, почти как орки, с длинными светлыми волосами, светлоглазые, а он ростом, пожалуй, как я или чуть ниже, телосложения стройного, хотя и не эльфийского, но у людей это не считается достоинством, волосы темные, коротко остриженные, глаза, правда, светлые, но это единственное совпадение. Но приставка «Ва» перед именем бывает только у северных варваров, причем только у представителей княжеского рода, и неважно, что у них в каждой деревне свой князь.
– Дрейк, – говорит он, показывая на свою собаку, а потом указывает пальцем на меня, явно ожидая, что я представлюсь.
Какая наглость! Представить вначале пса, а потом меня! Да как он посмел! Да я его… Чуть не закипаю от возмущения, но ничего не показываю.
Так и не дождавшись ответа, человек что-то еще говорит на своем языке, демонстративно отворачивается и уходит собирать трофеи. Причем на такие мелочи, как в какого орка чья стрела попала, внимания не обращает, обирает всех подряд, хорошо хоть эльфов не трогает. А ведь мог бы, северные варвары вообще-то нас недолюбливают, и это взаимно.
