Текст книги "Снежные сказки (сборник)"

Автор книги: Милена Завойчинская

Дан наклонился и аккуратно провел губами по щеке Беаты, а она вздрогнула, хотя ждала этого поцелуя. Ей, как и нервным мурашкам, тоже очень хотелось, чтобы эти руки, которые лежали сейчас на перилах беседки, обняли ее, но она ждала, потому что не хотела навязываться. Горячее дыхание переместилось на шею, и нежные губы поцеловали чувствительную ямочку за ухом, а потом спустились к плечу. Одна его рука, наконец, легла на талию девушки и аккуратно, но настойчиво повернула ее к себе лицом. Она обняла его за шею, а он прижал ее к себе двумя руками, и мурашки Беаты с радостными криками бросились знакомиться с мурашками, которые тоже появились на теле этого красивого парня. Ведь очевидно же, что эти двое нравятся друг другу.

Они долго целовались в беседке, и когда вернулись в санаторий, то главврач, с которой они столкнулись в холле, неодобрительно проводила их глазами и хотела что-то сказать, но в последний момент сдержалась. Она хорошо разглядела их счастливые взгляды и припухшие от поцелуев губы. Только она так же хорошо знала и то, что написано в картах у этих двоих – «Полный физический покой» и «Абсолютное спокойствие, никаких волнений и стрессов». Только помимо этого, главврач так же хорошо знала и то, как мало осталось этим двоим, чтобы насладиться счастьем. Ну что ж, пусть эти дни в Волшебной Стране станут волшебной сказкой для этой удивительно красивой пары. Главврач печально проводила глазами хрупкую невысокую блондинку с глазами цвета гречишного меда и высокого широкоплечего брюнета с синими, как море глазами.

С этого вечера они проводили ночи вместе. Беата влюбилась, безумно, безоглядно, забыв про все на свете. Для не существовали только эти синие глаза, только эти ямочки на щеках, когда Дан улыбался, только эта упрямая черная челка, которая постоянно падала на глаза. А Дан светился от счастья и любви, когда видел ее, свою маленькую фею. Весь санаторий с легкой завистью и грустью наблюдал за их романом. Персонал знал о здоровье этих двоих, и поэтому всячески опекал их покой, надеясь, что хотя бы так эти двое забудут о своих бедах и хоть недолго, но будут счастливы. А лечащиеся постояльцы просто вспоминали свою молодость, свою любовь, и кто-то ностальгировал, а кто-то мечтал, что может у их внуков и детей будет такая же красивая любовь.

Их ночи были полны нежности и страсти, жаркого шепота и сдерживаемых стонов. Уже не ясно было, где чьи губы, где чьи руки, они были единым целым, которое по недоразумению разлучили глупые боги. А сейчас две половинки нашли друг друга и были счастливы оттого, что могут видеть друг друга, слышать, касаться и дышать в унисон.

И только главврач печально смотрела на результаты их анализов и тестов после физиопроцедур. Но и она не осмеливалась вмешаться с цинизмом врача в это хрустальное счастье. В жизни этих двоих было слишком много врачей и слишком мало радости, поэтому она хмурилась, но молчала.

Лечение в санатории подошло к концу. Им оставалось пробыть в нем всего пару дней и Беата и Дан, полностью растворившись друг в друге, наслаждались минутами своей внезапной любви. Они не говорили о будущем, не спрашивали фамилий и адресов, не записывали номер телефона и аськи. Каждый из них в глубине души просто знал, что он не расстанется со своей любовью ни на минуту. Если надо, пойдет на край света, переедет в другой район, или увезет к себе, или они вдвоем снимут жилье, но не расстанутся ни на мгновение. Как можно расстаться с тем, кем ты дышишь?

В этот последний ужин в санатории Беатриса снова надела лазурный сарафан. Она была в нем, когда началась их любовь, и ей хотелось в этот последний вечер в Волшебной Стране быть в нем же. Они снова гуляли и до головокружения целовались в той самой беседке, не замечая никого вокруг. Были только они и только жаркий шепот.

– Моя фея. Моя прекрасная фея. Я люблю тебя.

– Я люблю тебя, мой синеглазый эльф, я люблю тебя.

Уже в комнате даря друг другу себя, отдавая и беря, они договорились, что поедут к ней, так как она жила отдельно. О большем не говорили, им и так было все ясно, они двое навсегда неразделимы.

– Бета, моя Бета, просто люби меня. Просто люби.

– Я люблю, Дан, я люблю.

Беата проснулась от того, что перестала чувствовать дыхание и стук сердца спящего рядом Даниила. Он лежал спокойно, с расслабленным лицом, с непослушными черными волосами, разметавшимися по подушке, а на губах все еще была легкая улыбка. Только вот руки уже были холодные. Она провела рукой по его груди, в которой еще несколько часов назад билось сердце, которое она так любила. Прикоснулась к щеке, обвела пальцем контур нежных губ, по которым сходила с ума.

– Мой Дан, как же я без тебя? Любимый мой, – по щеке скатилась слезинка, упав на холодные губы Даниила.

Беата зажмурилась, чтобы не разрыдаться, обняла холодное уже тело, положив голову на грудь своего сумасшедшего, но такого недолговечного счастья.

Утром их нашла медсестра, которая занесла заполненную к выписке карту. Они так и лежали, обнявшись, уже холодные. Плакали все медсестры, и даже сухая и черствая главврач, оказалась совсем не такой Снежной Королевой, как ее за глаза называл персонал санатория. В картах были сделаны записи, что красивый мальчик Даниил мгновенно умер от кровоизлияния в мозг. А у трогательной светловолосой девушки с удивительным именем Беатриса остановилось сердце.

Рыдающая медсестра, которая убирала в палате их вещи, нашла на тумбочке сборник сонетов Данте Алигьери с названием «Новая Жизнь». Vita Nuova. Она была открыта на стихотворении, которое медсестра с трудом прочитала, закапав страницу слезами.

 
В единый глас сливает все стенанья
Моей печали звук,
И кличет Смерть, и ищет неуклонно.
 
 
К ней, к ней одной летят мои желанья
Со дня, когда мадонна
Была взята из этой жизни вдруг.
 
 
Затем, что, кинувши земной наш круг,
Ее черты столь дивно озарились
Великою, нездешней красотой,
Разлившей в небе свой
Любовный свет, – что ангелы склонились
Все перед ней, и ум высокий их
Дивится благородству сил таких.
 

* * *

Примечание автора: Историю своей любви к Беатриче Данте Алигьери (1265–1321), знаменитый итальянский поэт, автор «Божественной комедии», поэмы о посещении загробного мира, поведал сам в стихах и в прозе в небольшой повести «Новая Жизнь» (Vita Nuova, или по-латыни Vita Nova). Она написана вскоре после ранней смерти Беатриче в 1290 году.

Сто и один сон Катерины

Пишется по вдохновению, без какого-либо графика.

Последнее обновление текста автором 24.08.12.

Роман, фэнтези

Часть первая

Мне снились сны. Нет, не так, мне снова и снова снились СНЫ. Вокруг было небо, были птицы, были облака. Я вновь летала в облаках, а внизу проносились луга, поля, тянулись тонкие ниточки рек. Иногда я по этим лугам бегала, стремительно оставляя под лапами разнотравье. Утром я не могла вспомнить, а почему под лапами то? Я вроде ж человек, но во сне всегда были именно мои лапы. Черные, мощные, с острыми когтями. А еще у меня был длинный хвост. Тоже черный, и пушистый. И, кажется, у меня были усы. И вот как я еще и летать умудрялась, это вопрос не ко мне, а к моему больному воображению. Ну, летаю, ну лапы и хвост. Но так это ж сон, во сне можно все что угодно.

А еще я знала, что мне куда-то нужно дойти, добежать, долететь. И что меня там ждут, очень ждут. И надеются, что я скоро приду, прибегу, прилечу. Но вот куда? К кому? Этого я не знала, и сны продолжались и продолжались, и я просто наслаждалась ими, просыпаясь утром, нежась на подушке и смакуя очередные подробности очередного сказочного сна.

А иногда мне казалось, что где-то впереди, практически на грани видимости, на линии горизонта я вижу замок. Обычный такой замок. Не слишком красивый, но и не слишком мрачный, обычное средневековое строение. И вот тогда, в эти секунды я знала, что я очень нужна именно там, за этими стенами. Но я всегда отвлекалась на что-то более важное в эту минуту, на пролетающую птицу, на прихотливый изгиб облака, на солнечный зайчик, и замок терялся, исчезал за горизонтом, и я уже не могла вспомнить, в какой же стороне я его только что видела.

– Катя, вставай. Будильник уже дважды звонил, имей совесть. – Голос мамы донесся из кухни уже сердито.

– Ммм. – Многозначительно промычала я.

– Не ммм, а вставай. Катька, сейчас за ногу стащу с кровати, а ну брысь, котенок. Бегом умываться и в институт. – Мама не выдержала и все-таки вошла в комнату.

Пришлось послушно стащить себя с кровати. Мама она такая, сказала стащит, и ведь точно, стащит. И будет больно, потому что, шлепнусь об пол. Я послушно побрела умываться, собираться и все остальное прочее. Впереди был очередной день и очередная суматошная круговерть обычной студентки.

Я влетела в вагон метро, когда двери уже начали закрываться, поэтому придала себе хорошее ускорение, чтобы уж гарантированно успеть. А то знаю я, в такое время следующую электричку пока дождешься, опять набьется полный перрон, и фиг влезешь. А в этом вагоне вроде не так уж и тесно. Влетела я хорошо, быстро и уверенно, только вот затормозить сразу не удалось, и я со всего размаха врезалась в какого-то мужика, стоящего спиной к дверям, и читающего электронную книжку.

– Ой, мужчина, извините, я не специально. – Проблеяла я, стараясь отдышаться. – Фухх…

Мужик повернулся неторопливо, опустил книгу вниз, и оценивающе осмотрел меня. Симпатичный такой дядька, лет сорока, в костюме с галстуком, с хорошей кожаной сумкой через плечо. Только вот глаза у него… Нехорошие такие глаза, черные, настолько черные, что зрачка в них практически не было видно, он просто сливался с радужкой и глаза выглядели жутко.

– Кошка… Ты заставляешь себя ждать. – Спокойно ответил он мне, не обращая внимания на мои извинения.

– Чего? – Это я.

– Не чего, а что. – Он поморщился. – Чтобы сегодня же была на месте, хватит шляться.

– А? – Это снова я.

– Я все сказал, не вынуждай меня сердиться. – Он выключил книжку, спокойно убрал ее в сумку и пошел к дверям, которые должны были вот-вот открыться, так как мы подъехали к следующей остановке.

– Ааа? – Ну, это понятное дело, опять я.

В общем, поговорили. Мужик вышел, и, не оглядываясь, пошел по перрону в сторону выхода в город, а я осталась стоять с открытым ртом и выпученными глазами. Псих! Точно псих! А с виду такой приличный дядечка, даже жалко.

День пролетел как обычно, лекции, лекции, перемены, болтовня с подружками, потом я поехала домой, чтобы успеть позаниматься и приготовить что-то на ужин до маминого прихода. Мы с мамой жили вдвоем, и ей приходилось много работать, чтобы обеспечить нас материально. Поэтому практически с детства все домашние обязанности легли на меня, а мама уезжала рано утром и приезжала поздно вечером, уставшая и голодная.

И вот, наконец, вечер, теплая постелька, уставшее тело умиротворенно устроилось на чистых простынях, голова коснулась подушки и я приготовилась к полету. Полета не было. Я почему-то стояла посреди какой-то комнаты, в своей темно синей ночной рубашке, в которой легла спать и босиком. Оглядевшись, я провела босой ступней по ковру с толстым длинным ворсом. Потом осторожно прошлась по комнате. Большая кровать под балдахином, шкаф, пара диванов и кресел, камин с разведенным огнем, большой письменный стол с разложенными на нем бумагами и никого живого.

И что я тут интересно делаю? Я подошла к столу и присмотрелась к бумагам на нем. Листы были исписаны аккуратным убористым почерком на каком-то иностранном языке, я его точно не знаю. Я протянула руку и аккуратно за кончик взяла один листок, чтобы рассмотреть поближе. Точнее я попыталась взять, потому что мои пальцы проскользнули сквозь бумагу, даже не шелохнув ее, и рука продолжила свое движение пустой. Ой. Это как так? Я повторила попытку, попытка снова не удалась. Тогда я попробовала взять со стола перо, обычное такое перо, с каким на портретах сидит Пушкин. Перо тоже не пожелало взяться. Ааа, ну все правильно, это же сон. Только странный какой-то, ладно, будем смотреть его дальше.

А дальше дверь открылась, я быстро переместилась в сторону кровати и спряталась за балдахин. В комнату стремительно вошел какой-то молодой мужчина, на ходу бросил в кресло плащ и, обойдя стол, уселся в кресло. Устало откинулся на спинку, и двумя руками взъерошил волосы, прикрыв глаза. Симпатичный, очень симпатичный, на вид лет двадцати пяти – двадцати шести. Светло русые волосы до плеч, прямой нос, подбородок с ямочкой, большие глаза с длинными ресницами, правда, отсюда не видно какого они цвета. Я с любопытством наблюдала за ним. Он посидел с закрытыми глазами, потом вздохнул, открыл глаза и склонился над бумагами. Прошло еще несколько минут, мужчина работал, я наблюдала, но такой сон смотреть не интересно, поэтому я тихо вышла из-за балдахина и замерла, ожидая пока он меня заметит.

Не замечает. Работает. Я подошла еще ближе. Ноль реакции, работает и не обращает на меня ни малейшего внимания. Ну и что там у него такого интересного? Я снова обошла стол и, подойдя к нему сбоку, заглянула в его бумаги. Циферки всякие, в столбик их складывает сидит, и ошибки делает. Двоечник, ну кто же так считает, чему его в школе учили? Хотя нет, это он просто местами цифры переставил, сама так иногда делаю.

– Вот тут вот ошибка у вас. Две тысячи триста семьдесят восемь плюс шесть тысяч семьсот восемьдесят девять вы неправильно сложили. Будет девять тысяч сто шестьдесят семь, а вы написали девять тысяч шестьсот семнадцать.

Мужик дернулся, как будто его ударили, и уставился на меня круглыми глазами. Ну и чего смотрим? Девушек никогда не видели?

– Вы кто? – Спросил он в полном обалдении.

– Екатерина. Можно просто Катя. – Я скромненько представилась. – А вы?

– Лорд Даниэль Кирлайт. – Послушно ответил он.

– Очень приятно, ну так вот, лорд Даниэль, ошибочка у вас вот тут. Вы цифры местами переставили, а у вас из-за этого весь остальной ряд не суммируется правильно. – Я ткнула красным ноготком в нужное место.

Мужик как под гипнозом проследил за моим пальцем до нужного места. Внимательно задержав взгляд на моем красном маникюре. Ну смотри-смотри, хороший маникюр, только сегодня свежий лак нанесла, самой нравится.

– А что вы здесь делаете, Катя? – Спросил он, наконец, медленно подняв на меня глаза.

Ух, а глазки то, какие красивенькие, голубые-голубые. Симпатичный мужчинка, очень.

– Как что? Помогаю вам ошибки искать. – Я мило улыбнулась ему.

– А… почему в таком виде? – Он кивнул на мою ночную рубашку, стараясь не смотреть на мои голые ноги.

– А в каком мне еще виде спать? – Я тоже опустила на себя взгляд. – Нормальная ночная рубашка.

– А почему вы пришли ко мне спать, да еще в ночной рубашке? – Задал следующий оригинальный вопрос Даниэль.

– А к вам не спать пришла. Это вы ко мне в сон пришли со своим математическими ошибками. Я наверно сегодня перезанималась, вот и снится мне всякая ерунда. – Я снова мило улыбнулась ему.

– Что? В какой сон? Леди, вы меня совсем запутали. Это мой дом, мой кабинет, и мои бумаги, и вдруг вы выходите откуда-то из-за моей, опять-таки, кровати и заявляете, что я пришел к вам в сон. Вы сами не видите абсурдности ситуации?

– Нет. Никакой абсурдности. Я сплю у себя дома, в своей кровати, а вы мне снитесь.

– Бред какой-то. Я – настоящий, и никому не снюсь. Вот смотрите. – Он встал, прошелся по комнате, поднял с кресла плащ и перевесил его в шкаф. – Видите? Я настоящий, и я могу что-то делать с моими вещами, потому что это мои вещи, и я у себя дома.

– Ну и что? Это же мой сон, вы мне снитесь, а значит, в моем сне я могу видеть все что угодно. Даже летать. – Я пожала плечами и вышла в центр комнаты.

– Кхм, леди, вы бы прикрылись что-ли. – Мужчина оглядел меня, немного покраснел и, сняв с кровати покрывало, попытался накинуть его на меня, подойдя ближе.

Покрывало проскочило сквозь меня, упало на пол, а я так стояла в нем, и через мои ноги просвечивался вышитый на нем бордовой нитью рисунок. Мы с мужчиной оба проследили за полетом покрывала, подумали, подняли глаза и посмотрели друг на друга. Я аккуратно переступила через эту кучу ткани и подошла к кровати. Постояла, подумала, села. Через кровать на пол я не провалилась, а очень так спокойно сидела на мягком матрасе. Мы снова посмотрели друг на друга. И снова подумали каждый о своем.

Затем, мужчина пришел к какому-то решению, подошел ко мне и протянул мне руку. Я послушно подала ему свою. Ну хочется ему меня за руку подержать, так мне не жалко. Он сжал пальцы на моей руке, и они проскочили сквозь мою руку и сжались впустую. Мы оба внимательно за этим наблюдали.

– Гм. И что мне с вами делать? – Наконец выдал этот лорд. – Вы наверно приведение?

– Неа. Жива живехонька, сплю в своей кроватке и вижу сон. – Я ласково улыбнулась своему недоверчивому сну.

– Ааа. – Сказал он и присел рядом со мною на кровать.

Под ним матрас прогнулся, а подо мною нет. И мы снова оба очень внимательно посмотрели на это явление.

– Ну, давайте тогда поговорим что-ли? – Спросил он.

– Давайте, а о чем?

– Расскажите мне о себе. Ведь должен же я знать, кому снюсь? – Он позволил себе улыбнуться.

Ой, а улыбается как хорошо. Прямо как солнышко выглянуло, и даже глаза стали светлее.

– Да нечего особенно рассказывать. Я студентка, вот уже последний курс заканчиваю. Скоро дипломную работу буду сдавать. Живу с мамой вдвоем. Всё. – Я улыбнулась.

– Не много. А где вы живете, Катя?

– В Москве.

– А это где?

– В России?

– О. А Россия – это где?

– На Земле.

– Ооо. А Земля это где?

– Третья планета от звезды по имени Солнце.

– А где эта звезда?

– Млечный путь – наш звездный дом. – Послушно отрапортовала я.

– Млечный путь. – Повторил Даниэль.

– Угу, Галактика. – Подтвердила я.

– Ничего ж себе меня занесло к вам в сон. Я думал вы где-то поближе. – Мы переглянулись.

И тут раздался звонок мобильного телефона. Я прислушалась. Ага, точно, Ирка звонит, только она может позвонить среди ночи и в слезах восторга или горя рассказать о своей последней счастливой или не очень любви. Я встала.

– Вы меня извините, мне звонят, надо взять трубку. Было приятно с вами познакомиться, лорд Даниэль.

– И мне с вами, Катя. Вы меня еще приглашайте в ваш сон, я с удовольствием еще с вами пообщаюсь. – Он поклонился.

– Ну, это как получится. Сны это ж такая штука… – Я рассмеялась и неопределенно покрутила в воздухе рукой. – Мне все больше снится всякая красивая ерунда. Но вы тоже не стесняйтесь, заходите в мои сны еще.

Телефон надрывался. Я протянула руку, и взяла трубку.

– Алё… – Голос со сна был хриплый.

– Катька, – раздался до отвращения бодрый голос Ирки, – хватит спать. Катя-я-я, я влюбилась.

– Опять? – Я протяжно зевнула, села в постели и открыла глаза. Было еще совсем темно, сквозь шторы пробивался свет уличного фонаря, а где-то вдалеке на шоссе просигналила машина и раздался резкий визг стартовавшего автомобиля.

– Котик, не спи. Мне нужно с тобой поделиться.

– Ирка, ты мне такой сон обломала. Мне такой мужчина снился, мечта. Ло-о-орд, с синими глазами. – Я зевнула, сворачивая челюсть.

Следующие полчаса я выслушивала, душераздирающую в своей романтичности, историю очередной Иркиной любви. А когда снова заснула, то мне снились бабушкины соленые помидоры в банках, я кормила ими соседского пса, а он говорил мне строгим басом, что я живодерка и садистка. И должна кормить дружелюбно настроенных собак сахарными косточками, а не солеными помидорами.

* * *

На следующий день я несколько раз вспоминала свой красивый сон и загадочно улыбалась. Так что Иришка, не выдержав, прицепилась ко мне с расспросами, чего это я такая довольная и улыбаюсь, как кошка, объевшаяся сливок. Я ей рассказала про свой недоверчивый и аристократичный сон, и мы посмеялись.

– Ох, Котик, надо тебе парня найти. Вон смотри, как Макс на тебя смотрит, дала бы уже парню шанс, а? Он даже ко мне уже подкатывал с вопросами о тебе, все интересовался, есть у тебя кто-нибудь, и если нет, то, как ты отнесешься, если он тебя куда-то пригласит? – Ира подмигнула мне.

– Да ну его, Ир. Нудный он какой-то. Да и вообще, мне блондины нравятся. Мне даже во снах именно блондины снятся. – Я захихикала. – Вот сегодня оденусь поприличнее, и засну на свидание к этому лорду Даниэлю.

– Чокнутая ты все-таки, Катька. – Ирка расхохоталась. – Ты так до пенсии по снам ходить будешь. А жизнь, между прочим, не стоит на месте.

Вечером я решила и вправду заснуть так, чтобы мне приснился этот очаровательный лорд Даниэль. Я честно думала только о нем, пока засыпала, и открыла глаза в облаках. Эх, облом. Ну ладно, полетаем. И я летала, и кружилась, а потом бежала, и хвост путался в лапах, а земля забивалась под когти. Набегавшись и налетавшись, я проснулась в своей постели и с улыбкой снова пошла в институт. Нет в жизни счастья, такие красавцы так просто в сны не приходят. А вечно только грязь под когтями. Ну и ладно.

Так что на следующую ночь, я выбросила красавчика Даниэля из головы и приготовилась к полетам. И открыла глаза в уже знакомой комнате. Ну во-о-от, а я не подготовилась, и рубашка ночная на мне та же самая, синяя. Эх. И снова в комнате никого не было. Какой-то неправильный этот лорд. Ночь на дворе, а он вечно болтается не понятно где, когда его тут гости ожидают. Я послонялась по комнате. Походила вокруг стола и снова заглянула в бумаги лорда. Скучно.

Вдруг в коридоре раздались голоса, дверь начала открываться и я уже привычно метнулась за балдахин на кровати, и затаилась. В комнату вошли двое, судя по голосам. Один голос принадлежал моему лорду, второй какому-то другому мужчине.

Я аккуратно выглянула из-за балдахина. Спиной ко мне стоял какой-то высокий брюнет в камзоле и разговаривал с Даниэлем. Я прислушалась.

– Даниэль, ну ты пойми, дальше откладывать уже просто недопустимо. Ну, сам посуди, сроки поджимают. Ты должен как-то определиться, иначе решение примут за тебя и тебе это не понравится.

– Октавиан, да всё я понимаю, но и ты пойми. Я не готов пока. Я только успел принять наследство, толком еще с бумагами не разобрался, а ты уже хочешь, чтобы я сделал следующий шаг.

Я высунулась из-за балдахина чуть посильнее, и помахала Даниэлю рукой, привлекая внимание. Заметив мое движение рукой, он поднял глаза, и мы встретились взглядом. Я ему радостно улыбнулась, подмигнула и снова помахала рукой. Его губы невольно дрогнули, расползаясь в улыбке, а его собеседник начал недовольно бурчать.

– Даниэль, ну чему ты радуешься? Я тебя вообще не понимаю. Кому ты там улыбаешься? – Октавиан, проследив за взглядом Даниэля, начал оборачиваться и я быстро спряталась.

– Никому, просто своим мыслям. – Даниэль пытался сдержать улыбку. – Ладно, Октавиан, давай на сегодня этот разговор закончим. Время уже позднее, я ужасно устал. Иди, отдыхай, а завтра еще поговорим.

– Ох, Даниэль, что-то ты темнишь. Ладно, спокойной ночи, – пробурчал Октавиан, еще раз оглянулся в сторону кровати, пожал плечами и вышел.

Я тут же выпорхнула из-за своей шторки и радостно улыбнулась Даниэлю.

– Здравствуйте, лорд Даниэль Кирлайт. А я тут мимо спала, думаю, дай-ка у вас погощу. Вы не против?

– Здравствуйте, Катя. – Даниэль рассмеялся. – Ну что вы, я совершенно не против. Наоборот, мне очень приятно, что я снюсь такой очаровательной девушке. Располагайтесь, где вам удобнее?

Я прошлась по комнате, выбрала симпатичное кресло, подошла, села и… И провалилась сквозь него на пол. И вот сижу я на полу, провалившись внутрь кресла, а над сиденьем торчит только моя голова и хлопает глазами.

– Ох, Катя. – Даниэль сначала испугался, и бросился ко мне на помощь, но вероятно зрелище было настолько комичное, что он не выдержал и рассмеялся. – Ох, Катя, прошу простить меня. Но не каждый день приходящие ко мне девушки падают сквозь кресло. Вам помочь? – Он подошел и протянул мне руку. – Хотя, что это я. Вы же не материальная.

Мдя. Я на четвереньках выползла из этого предательского кресла, постояла и посмотрела на него. И не выдержав, тоже рассмеялась, потому что представила насколько нелепо я только что выглядела. Однако. Хорошо, что это сон, и никто этого на самом то деле не видел, а то ведь стыдоба-то какая. Я постояла и поковыряла босыми пальцами ковер. Прошла к постели, аккуратненько присела, ожидая подвоха. Подвоха не было. В отличие от кресла на постели я могла сидеть совершенно нормально. Я попрыгала на матрасе, и матрас послушно попрыгал вместе со мной.

Даниэль, всё это время наблюдавший за мной, подошел и тоже присел рядом. Мы посидели, поиграли в гляделки.

– Наверно, так как вы сон, то только постель может вас выдержать. – Наконец выдал он.

– Я не сон. – Улыбнулась я ему. – Это вы мой сон, вы уже забыли? Ведь это же я сплю, а вы бодрствуете.

– Ах, ну да, простите. – Он улыбнулся. – Поговорим?

– Поговорим. А о чем?

– А давайте вы мне еще что-нибудь расскажете? Где вы живете я уже знаю. Может что-то еще?

– Еще? Ну, давайте я вам сказку расскажу. Земную. – Я подмигнула Даниэлю. – Раз вы мой сон, то наверняка вы сказку эту не знаете, ведь вы же не настоящий.

– Ну, допустим, я то, как раз настоящий, и мы с вами это уже пытались прояснить еще в прошлый раз. Но сказку хочу. А какую?

– Нууу. А давайте про Красную Шапочку?

– Давайте. А что это за шапочка и почему она красная? – Даниэль приподнял брови.

– Сейчас узнаете, давайте только сядем поудобнее. Мне можно на ваши подушки облокотиться? – Я кивнула на изголовье кровати, где лежали подушки.

– О, да, конечно. Одну минуту. – Даниэль вскочил, быстро подошел к изголовью, и поставил подушки, прислонив их к спинке кровати. Теперь на них можно было откинуться. – Пересаживайтесь, как вам удобно.

Я послушно переползла к подушкам, откинулась и вытянула ноги. Даниэль внимательно наблюдал за этими самыми ногами. Увидев, что я его застукала за этим занятиям, он чуть смутился.

– Ничего не могу поделать. Это же сон, а сплю я в ночной рубашке. Так что терпите. Но вы не отвлекайтесь, идите сюда, – я похлопала по кровати рядом с собой. – Присаживайтесь, и слушайте сказку.

Даниэль послушно подошел, скинул сапоги, и сел на кровати в такой же позе, как и я.

– Ну, так вот. Сказка «Про Красную Шапочку». Жила-была в одной деревне девочка, которая почему-то очень не любила ходить прямым и коротким путем. Всегда она выбирала самую длинную и извилистую дорогу. – Тут я задумалась.

– Даниэль, ничего, что я вас просто по имени буду называть? – Он кивнул и я продолжила. – А вам какую версию этой сказки рассказать? Совсем старинную, народную, поучительную первичную литературную, после обработки народной или детский вариант?

– Ого. А их так много? Что же это за сказка такая? Ну, давайте поучительную литературную, но по ходу, можете говорить об отличиях от народной.

– Ага. Ну, тогда так. Жила-была, значит, эта девочка. И постоянно она терялась, и мама ее найти не могла, потому что эта девочка постоянно уходила гулять туда, куда мама ей не разрешала. И тогда ее бабушка сшила ей из красного бархата шаперон, и оттого что шаперон этот был ей очень к лицу, и никакой другой она носить не хотела, прозвали её Красной Шапочкой.

– А что такое шаперон?

– Это такой средневековый мужской головной убор. – Пояснила я.

– А почему бабушка сшила девочке мужской головной убор? – Удивился Даниэль.

– А вот это как раз и есть поучительный момент. – Я улыбнулась. – Мы же с вами уже помним, что девочка эта была очень непослушная? Вот как раз эта красная шапка и подчеркивала это.

– Ничего не понимаю. Как красный мужской головной убор может подчеркивать непослушание девочки? – Озадаченно протянул Даниэль.

– Ну, как же? Вот у вас крестьянки носят шапки, из тканей, которые разрешено носить только аристократам?

– Нет, конечно? Катя, это строго запрещено. – Возмутился лорд.

– Вот именно. Именно в этом и мораль. Во времена, когда писалась эта сказка, красный бархат могла носить только знать. А тут еще и фасон мужской. Поэтому тот факт, что простая крестьянская девчонка вот так запросто ходила в красном бархатном мужском головном уборе показывает, что она, мягко говоря, слишком много о себе воображала. Теперь понимаете? Ладно, мы отвлеклись. Девочка так полюбила эту свою шапочку, что все время ее носила и не снимала вообще.

– Что, вообще никогда не снимала?

– Вообще. Все жители деревни так привыкли видеть ее в этой шапочке, что стали ее звать, не по имени, а по шапочке – Красная Шапочка.

– А как ее звали на самом деле?

– Не знаю. – Подумав ответила я.

– А если бы шапочка была синяя, или черная? Ее бы стали звать – Черная Шапочка?

– Получается, что да. – Я прыснула от смеха.

– Но это же ужасно. – Даниэль улыбался. – Вот, представьте Катя, я ношу все время одну и ту же шляпу, вон ту, черную – Он кивнул в сторону шкафа, на котором действительно лежала шляпа с перьями. – И вдруг меня все начнут называть не лорд Даниэль Кирлайт, а Черная Шляпа. Кошмар.

– Это точно. Кошмар. – Я рассмеялась. – Но, тем не менее, бедной девочке ужасно не повезло, имя ее было забыто, а звали ее с тех пор именно так – Красная Шапочка. Кроме того, эта девочка очень любила заговаривать с каждым, кто встречался ей на пути, даже с совсем незнакомыми людьми.

– Это она зря. А если ей разбойники встретятся?

– Нууу, да. Но мы же с вами помним, что девочка была непослушная? А бабушка девочки жила на другом конце леса, и каждую неделю Красная Шапочка и ее мама навещали бабушку и приносили ей корзинку с гостинцами. Бабушка очень любила свою прелестную внучку, и каждый раз с нетерпением ожидала ее, сидя у окошка, и, едва завидев, радостно махала рукой. Но однажды бабушка заболела, и нужно было срочно отнести ей настойку из лесных ягод.

– Настойку из ягод? А разве лечебные зелья делают из ягод? У нас их готовят из трав. Может, это было вино? Хотя… Старушке вино?

– Даниэль, я не знаю. По сказке из ягод. Ну вот. А мама девочки очень боялась ее отправлять одну, да еще через лес, да еще зная, что Красная Шапочка постоянно сходит с тропинок и гуляет там, где этого делать совсем не стоит. И тогда она решила напугать девочку, и сказала ей, что она пойдет к бабушке одна, но должна быть очень осторожной, потому что в округе объявился большой страшный серый волк. Девочка никогда волков не видела, и стала спрашивать, а кто ж такой волк? А мама ей говорит, – «Глупенькая, это страшный зверь. Он рыщет в темном лесу и ищет маленьких девочек, которые не ходят короткой дорогой».

– Какой странный волк. Катя, а вы уверены, что это был именно волк? Если он искал именно маленьких девочек, то, похоже, это был оборотень, причем с маниакальными наклонностями. – Задумчиво протянул Даниэль.

– Эээ. Даниэль, у нас нет оборотней. Точнее есть, но только в сказках. И в этой сказке был не оборотень. Девочке было очень страшно, но она послушно взяла корзинку с настойкой из ягод, баночкой варенья и пирогом со сливами, и пошла через лес. Шла она, шла, и все время себя подбадривала, что ничего страшного, скоро она придет, и лес совсем не страшный, и идет она по тропинке. Но постепенно она расслабилась и, увидев ягодку земляники, сорвала ее, а потом еще одну дальше, и так далее. Увлеклась она ягодками и сошла с дороги, углубляясь в лес все дальше и дальше. «Здравствуй», вдруг услышала она за спиной. Красная Шапочка обернулась и увидела лохматое, но выглядевшее вполне добродушно существо. Она успокоилась, ведь это оказался совсем не страшный серый волк, а кто-то вполне симпатичный.