Текст книги "Судьбы неведомы пути"

Автор книги: Милена Фомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Девушка прекрасно знала, что Хайл с удовольствием примет её на свою палубу и позволит пройтись по обычному и каждый раз неповторимому маршруту. Он наверняка будет рад показать ей всё то, о чём так неутомимо рассказывал. А потом она снова вернётся и… А о том, что будет потом, Амелия не хотела сейчас и думать. Главное, что хоть несколько дней она проведёт в таком захватывающем приключении, первом и последнем, по крайней мере, как она себе это представляла.

Удар молнии, от которого даже содрогнулись оконные стёкла, вернул девушку к реальности. Она ещё немного посидела, подробнее поразмышляв о реализации «ПП».

Определившись, Амелия вздохнула гораздо свободнее. Ей стало легче на душе. Конечно, чувство тревоги не покидало её, но тревога стала совершенно другого рода. Теперь она скорее характеризовалась переживаниями, связанными непосредственно с самим побегом и предвкушением таких рискованных и незабываемых событий.

* * *

Тёплый свет свечи успокаивал и отгонял холодные прикосновения ненастья, бушевавшего за окном. Амелия сидела за трюмо и наблюдала, как маленькое пламя отражалось в зеркале и, дрожа от дыхания, заставляло трепыхаться тени.

Девушка распустила волосы, блеск которых отразил мерцание огонька. Вьющиеся от тугих кос и переплетений причёски, они с облегчением упали на плечи, разливаясь ручейками, искрящимися время от времени багровыми и красно-каштановыми оттенками, сохраняя свой насыщенный и благородный цвет.

Девушка тряхнула головой, и пряди сами собой распались на удобный, едва прямой пробор. Покрутившись перед зеркалом, Амелия собрала волосы в руку, отводя её чуть назад и натягивая локоны. Ей было жаль не столько волосы, сколько усилий, времени и трудов, вложенных в уход за ними. Но раз она решила, то отступать от намеченного плана уже не собиралась ни при каких обстоятельствах.

Так, слетая с ножниц одна за другой, пряди легко укладываясь в причёску. И вот Амелия уже любуется своей преображённой внешностью, которая, признаться, стала только краше. Она давно мечтала это сделать… как, впрочем, и всё то, что ещё терпеливо ждало её впереди.

* * *

Начало светать. Первые лучики солнца, совсем нежные и полупрозрачные, спешили растворить остатки ночи своим тёплым прикосновением. Амелия даже не заметила, как грозовые тучи сменились безоблачным, чистым, светлым небом, отражавшимся в таком же светло-лазурном море.

Девушке только недавно удалось задремать, но, несмотря на усталость, крики чаек и едва заметный лучик солнца смогли её разбудить. Хотя девушку ещё посещали тревожные мысли о благородстве своего поступка, на которые она пыталась приводить различные доводы в пользу такого шага для успокоения собственной совести, но отступать она уже не собиралась ни под каким предлогом.

Амели резво спрыгнула с кровати, однако тотчас замерла, пытаясь понять, что же не так. Она ещё не могла привыкнуть к новой причёске, да и было ли у неё на это время? Поняв, в чём дело, девушка тряхнула головой, руками поправляя волосы, затем осторожно приоткрыла шторы и заглянула в образовавшуюся «щель», через которую полоска света уже проскользнула в комнату, мягко ложась на кровать.

Амелия знала, что в этот ранний час никто бы и не заметил, как она раскрыла шторы и отворила ставни, но всё же девушка не хотела лишний раз подвергать опасности свой и без того рискованный план.

Солнце поднималось всё выше и выше. Тени становились всё короче. Небо отразилось в голубых глазах, которые смело смотрели на него, полные решимости и надежд. Несмотря на то, что девушка скоро вернётся сюда, ей было тяжело покидать дом, а тем более так – убегая. Амелия ещё ни разу не выходила за пределы королевства, и от этого принятое решение давалось ей более чем нелегко.

Девушка задумчиво и тоскливо опустила глаза, как-то по-новому рассматривая каждую трещинку в полу. Ей вдруг вспомнилась песенка, которую она придумала ещё давным-давно, вот так же, как и сейчас, встречая рассвет у окна и любуясь радостными криками чаек и их танцами, полными свободы и грации. Амели улыбнулась, и маленькие ямочки показались на её щеках.

Тоскливая, но сладкая улыбка замерла на лице девушки. Опомнившись от воспоминаний, она подошла к своей неизменной тумбочке, хранившей, казалось, всё, что только было ценно для души и сердца.

Полупрозрачный лазурный камешек в форме капли лёгким и ярким сиянием отразил нежный лучик солнца, все ещё согревавший своим мягким прикосновением ту часть комнаты, в которую смог пробиться сквозь вишнёвые шторы.

Амелия бережно подхватила тонкую золотую цепочку, на которой и болталось это маленькое чудо. Казалось, что это капля морской воды, выбившаяся однажды из волны и застывшая под лучами рассвета для того, чтобы теперь согреваться в тёплых ладошках.

Это был аквамарин. Мама подарила девушке подвеску на один из праздников. Это было так давно! Амелия хранила подарок как символ, как сокровище маминой любви, как частичку счастья и островок светлого и чистого неба в судьбе.

Девушка сняла камешек с золотой цепочки и надела его на обычный шнурок, после завязав обновку на шее.

Прибравшись, Амели снова посмотрела в окно, будто бы там что-то могло поменяться за эти пару минут, и, напевая про себя недавно вспомнившуюся песню, она накинула на голову отрезанный некогда подол, выполнявший функцию шали, а теперь выступавший и в роли прохудившегося капюшона.

Девушка медленно обвела взглядом комнату, словно запоминая такое родное помещение, которое вряд ли когда-нибудь сможет позабыть. Глубоко вдохнув и затем выдохнув, она тихо и смело заперла тяжёлую дверь с обратной стороны.

* * *

«Сегодня должна состояться ярмарка по случаю прибытия торгового судна Хайла», – рассуждала Амелия, прислушиваясь к каждому шороху и дуновению ветерка, тревожившего раскрытые ставни, которые со скрипом поддавались этому теплому дыханию моря. «Значит, придворные наверняка, по обыкновению, снова отправятся туда, пока никто не проснулся и ещё не настал их рабочий день, а торговые ряды уже готовы принимать первых покупателей», – мысли судорожно тараторили в голове. Стук сердца порой сбивал их с ритма.

Ранние лучики окрашивали широкие ступени в персиковые оттенки. Амелия старалась перемещаться как можно тише, но из-за учащённого сердцебиения не слышала шагов своих босых ног.

Она ведь впервые прикасается необутыми стопами к прохладному кафелю пола, который ощущается совсем иначе. Теперь она чувствует его. Впервые за всю жизнь в этом замке. Тоненькое и невесомое платьице трепыхалось от малейшего движения, то прикасаясь к нежной коже, то отлетая от неё, поддаваясь лёгкому ветерку, леденящему своим прикосновением. Всё теперь ощущается как-то иначе. Кажется, что всё теперь стало ближе.

Вот ещё одна ступенька, и ещё… Совсем немного, и девушка окажется на небольшом распутье, по обе стороны от которого уютно расположились просторные коридоры с огромными окнами. Прямо перед одним из них и располагалась винтовая лестница, плавно спускающаяся к первому этажу.

Но Амели сейчас куда больше интересовал довольно узенький коридорчик, ведущий к замысловатым архитектурным перипетиям. Лишь зная, как пройти сквозь них, можно оказаться у чёрного входа, а точнее, выхода.

– Ну быстрее же! Мы можем не успеть! – звонкий женский голос молнией громыхнул для бедной девушки, которая, оцепенев, еле успела прижаться к стене, ища укромный уголок. Заходить в какую-либо дверь было опасно, ведь помимо того, что там попросту кто-то мог находиться, туда ещё и в любую минуту мог заглянуть «непрошенный гость». Мало того, выход из помещения также представлялся небезопасным: кто-то мог незаметно для девушки оказаться в этот момент в коридоре.

– Всё-всё! Ты взяла корзинку?

–Ой, мама!

Дверь скрипнула, и одна из девушек зашуршала в комнате.

–А ещё меня торопила, – взяла реванш подруга.

«Так…» – у девушки пересохло в горле. Она поспешно продолжала перебирать все возможные и невозможные варианты дальнейших событий. – «Нет сомнений, что они направляются на ярмарку. Скорее всего, пойдут через чёрный ход». Это означало, что Амели сможет переждать тут, за углом, пока девушки уйдут, а позже выйти вслед за ними. Однако не успела она закончить свои рассуждения, как на лестнице раздались чьи-то шаги. Бежать по коридору к выходу? Нет. Там ещё суетятся девушки, да и она уже не успеет, ведь с лестницы открывается прекрасный обзор именно на этот проход.

Как тут… из открытого окна под лестницей повеяло сладким ароматом свободы.

Вначале девушка мчалась так, будто за ней гонится стая диких собак, но вскоре она уже бежала по воли души, по зову сердца. Она просто хотела бежать вперёд, навстречу миру. Она поняла, что именно теперь по-настоящему чувствует жизнь, дыхание ветра, камушки под ногами, порой ранящие нежные стопы, тёплый песок, прохладную землю, мягкую траву… Теперь она не убегала. Теперь она бежала навстречу…

Чайки кружили под кристально-чистым небосклоном, словно зовя за собой в прекрасный мир рассвета. Всё было настолько удивительным и прекрасным, что девушка, поддавшись чувствам, начала кружиться с распростёртыми руками, словно объятьями, открытыми новому дню.

* * *

– Ну Дин, смотри в оба!

Команда пришвартовавшегося судна сошла на берег, оставляя на борту молодого человека средней комплекции, невысокого, с мягкими и слегка округлыми чертами лица. После реплики своего капитана все, не скрывая эмоций, посмеялись над шуткой, которая ни в коей мере не ранила самого Дина, посмеявшегося с остальными.

Всё дело в том, что этот молодой человек не мог пропустить ни одной юбки. Поэтому оставлять его для присмотра за судном было равносильно тому, чтобы не оставлять никого. Однако с определённого времени эта ответственная миссия ложилась именно на его «хрупкие» плечи. Так уж повелось. Раньше этот вопрос решался жеребьевкой, и ему постоянно удавалось ускользнуть от данной участи. Тогда Дин, переполненный самых положительных эмоций и воодушевляющих чувств, одним из первых рвался в город по уже известной причине. Но однажды всё же выпал его черёд сторожить судно, а затем это вошло в добрую традицию, которую решили не нарушать и сегодня.

Несмотря на то, что солнце ещё не полностью показалось из-за водных просторов, на главной торговой площади города уже царила суета. Лавочники старались обратить внимание на свою продукцию всеми возможными и невозможными способами, ну а покупатели где-то вдумчиво, где-то восторженно бродили по торговым рядам в поисках чего-то, о чём сами порой не знали. И если самым стойким удавалось сохранять беспристрастие перед лицом такой красочной ярмарки, то все равно ненадолго.

Вообще просто ходить здесь и быть частью этого праздника уже представлялось большой радостью, ведь музыка приятной суеты, торгов, завлекающих покупателей рекламных лозунгов, шуршание перебираемой ткани, блеск ювелирных изделий и запах пряностей задавали ритм и придавали энергию всему следующему дню.

Пока нигде не было видно виновника торжества – Хайла, но это не омрачало празднования.

От многообразия товаров было просто невозможно больше секунды задержать внимание на чём-либо одном. Всё переливалось, искрилось или просто вкусно пахло. Глаза разбегались, а голова кружилась от этой волнительной и приятной суеты, пестроты и какой-то особой атмосферы торжества, которого здесь каждый раз так ждали. И понятно почему.

Народу становилось всё больше, и от этого на главной торговой площади становилось всё теснее. Вот что-то блестящее притянуло взгляд. На бархатной изумрудно-синей ткани лежали аккуратно разложенные жемчуга, необыкновенной красоты ювелирные изделия. Амелия остановилась и принялась разглядывать причудливые украшения, но почувствовав чей-то пристальный взгляд, отвлеклась от столь заманчивого занятия.

На неё не отрывая глаз смотрела продавщица – женщина тучная, поздней зрелости, которая явно следила за покупательницей, презрительно смерив с ног до головы оценивающим, недоверчивым взглядом девушку, только что с наивным любопытством и восхищением разглядывающую предметы роскоши.

Амели и сама, сжавшись от колючего взгляда женщины, посмотрела на свою одежду. Подумав, что продавщица просто боится за товар, Амелия поспешила удалиться. Но может, это был лишь повод для такого взгляда, за которым стояло нечто большее… Тем не менее осадок остался в душе девушки, и теперь она нехотя переступала по нагревающимся камням, толком не замечая ничего вокруг. И этот взгляд, от которого просто кровь стынет, и подозрение в воровстве…

– Стой! – послышались крики.

Амели не успела и понять, что произошло, как её кто-то сильно толкнул, твёрдым и грубым прикосновением сухих и горячих рук всунув что-то в ладонь. От неожиданности и сильного удара она не удержалась на ногах и упала, на лету пытаясь за что угодно схватится. Этим «чем-то» оказалась яркая и разноцветная ткань, на которой в шаткой и наспех собранной конструкции очередной лавки стройными рядами выстроились различные специи, смешавшиеся в единое облако, окутавшее девушку и то и дело норовившее попасть жгучей пылинкой в глаза. Пока Амелия пыталась справится с этим едким облаком и как-то отбиться от него, помимо всеобщего усилившегося шума, направленного в её сторону, кто-то дико завопил:

– Это его сообщница! Лови! Лови воровку!

Чья-то неповоротливая рука уцепилась за подол платья. Девушка, сама не своя, швырнула в сторону предполагаемого обидчика бусы, которые недавно волею судьбы оказались у неё в руке, и рванула прочь от этой неразберихи, воплей, паники и вони смешавшихся специй, оставляя там кусок хлипкой ткани своего платья.

Если бы сейчас проводили соревнования по бегу на длинные дистанции с препятствиями, то Амелия точно заняла бы призовое место, но, к сожалению, а может и к счастью, ничего подобного в тот день в городке не намечалось. Зато покупателям точно стоило бы посторониться, чего не успел сделать один молодой человек: отвернувшись в сторону продовольственного прилавка, он вмиг стал его ошарашенной и недоумевающей частью.

Ужасный визг не смолкал. Кто-то не унимался и продолжал погоню, вопя уже совершенно нечленораздельно и вместе с тем размахивая руками – видимо, призывая на помощь, которая уже была нужна всем, кто слышал эти звуки.

Так, бедняге пришлось задержаться у прилавка, успев поинтересоваться одним из товаров. Однако продавец, как вкопанный, с широко открытыми глазами и ртом, видимо, не воспринял реплику своего неожиданного покупателя.

Только суматошные размышления о том, куда бы деться и как попутно остановить эти нескончаемые звуки психической атаки, занимали сейчас мысли девушки, которая решила для начала смешаться с группой как раз копошащихся неподалёку матросов. Однако, напуганные писклявым ором, от которого дрожали барабанные перепонки, они больше не служили защитой, а скорее, наоборот, представляли опасность. Но к счастью, всё происходило настолько быстро, что и они не успели сориентироваться и понять, что произошло – видимо, также из-за невыносимого визжания.

Амелия выскочила из толпы и пулей взбежала по трапу.

* * *

–Ну дела… – выдохнул юноша, кладя деньги на прилавок всё также неподвижно стоявшего продавца, чьи немногочисленные поседевшие волосы воспряли ввысь.

– Да таким надо руки отрубать…– злобно прошипел молодой человек, шедший рядом.

– Ты думаешь?.. Тогда уж языки, – отшутился парень, оборачиваясь на мужичка, только начавшего приходить в себя.

– Хотят на всё готовенькое. Ан нет!

– Да что же ты? Может, девушке есть нечего? – с этими словами молодой человек швырнул пробегающей мимо бездомной собаке хороший кусок мяса.

Покрасневшее и расплывшееся в глупой улыбке лицо Дина обернулось и тут же потеряло свой румянец, а затем и улыбку, оставляя не совсем разумное и осмысленное выражение.

– Я предлагаю завести сторожевого пса!

Все явно поддержали предложение капитана, заметившего кокетливых дам, уходящих в толпу.

И вот сняты шварты, и волны омывают «Чайку», снова отправившуюся в путешествие.

* * *

Сквозь тусклые тёмно-лазурные потёртые полотна предполагаемых занавесок пробивался мягкий лучик, в свете которого плавно танцевали пылинки, движимые лишь дыханием девушки, осторожно осматривавшейся вокруг.

Каюта была небольшой, со множеством предметов мебели – как старых, но опрятных, так и совсем новых. Было видно, что вся она как будто собрана по кусочкам, составляющим целое лишь в пределах одного помещения. Непременно создавалось впечатление захламлённости, загруженности вещами, но только на первый взгляд. При более тщательном осмотре становилось понятно, что всё располагалось чётко на своих местах и было аккуратно разложено и убрано. Это и показалось Амелии весьма странным: зная Хайла, беспорядок должен был бы быть далеко не казавшимся.

Девушка пригляделась повнимательнее. На письменном столе из красного дерева с рельефной резьбой по краям и на ножках была разложена карта с различными пометками, видимо, имеющими большое значение для её обладателя. Рядом лежали компас, карандаш, линейка и циркуль-измеритель – в общем, все то, что составляло категорию предметов первой необходимости, судя по тому, что остальное было аккуратно убрано по местам.

На толстых полках над столом стояло множество книг, в основном художественных. Однако среди них встречались также путеводители и справочники, что снова удивило Амелию, позволив сомнениям проникнуть в её сердце, ведь Кридман Хайл не отличался особой любовью к книгам, и, казалось, одними из немногочисленных произведений, знакомых ему не понаслышке, были детские сказки, которые он, бывало, читал перед сном своим детям. Однако это занятие ему вскоре так наскучило, что Хайл перешёл на волнующие воображение рассказы из своих путешествий и о своих путешествиях.

На полках не обошлось без колоды карт и сигары, которая лежала просто как сувенир, как память о чём-то или о ком-то. К столу был придвинут резной стул, но резьба и её техника были совершенно иными, впрочем, как и дерево, и обивка. Тут же стоял комод, маленький диван, скорее сравнимый с раскладушкой, тумбочка и что-то наподобие кресла. На полу расположился местами потёртый ковер, а на стене, к которой и были придвинуты кровать и кресло, находилась целая коллекция оружия, состоявшая из различных шпаг и кинжалов. «Как можно под этим спокойно спать?» – подумала девушка, с любопытством разглядывая расписные рукояти и ножны.

Было удивительно, как все это помещается в таком маленьком пространстве, оставляя при этом достаточно свободного места.

Что-то блеснуло на узком комоде, стоявшем прямо под окном. Рядом со старинным глобусом на специальной деревянной подставке лежала тёмно-синяя ручка, посеребрённая изящными узорами. Золотом блестела надпись: «Алексу».

Сердце, казалось, пропустило удар, а затем забилось всё сильнее и сильнее, отдаваясь стуками в горле. Дверь скрипнула, и девушка, побледнев, резко обернулась.

* * *

На пороге стоял молодой человек со светло-русыми волосами и приятными чертами лица. При виде Амелии широкая улыбка пропала с его лица.

– Ты кто? – отрывисто спросил он.

– Я? – девушка немного опешила от такого вопроса и стала судорожно подбирать слова. А не найдя ничего лучше, сказала: – Алия.

– Ты издеваешься? – серьёзно, но с нотками лёгкой иронии произнёс юноша.

– Можно просто Лия, – натянуто и нервно она попыталась изобразить вежливую улыбку.

Немой вопрос читался на его лице. Не оборачиваясь, он закрыл дверь и подошёл чуть ближе. Девушка была готова вжаться в стену, но отступать было некуда. Она уже так подалась назад, облокачиваясь на комод, что глобус, стоявший прямо за ней, проявлял завидную устойчивость.

– Кто ты такая? – незнакомец снова повторил вопрос. В его голосе не чувствовалось ни резкости, ни приказа и надменности. Наоборот, он словно был каким-то знакомым, тёплым и нежным, успокаивающим и будоражащим. Но всё равно Амелия ещё была напугана и, пытаясь выкрутиться из сложившейся ситуации, перебирала все возможные и невозможные варианты.

– Я?.. – она тянула время, – Швея! – решительно отрезала девушка.

Юноша окинул её недоверчивым взглядом янтарных глаз.

– А что ты тут делаешь?

Этот вопрос загнал Амелию в тупик, и она, осмелившись, подумала, почему вообще должна оправдываться перед этим человеком.

– А какая вам разница? – с вызовом спросила Амелия, распрямившись.

– Действительно! – фыркнул незнакомец – Какая мне разница, кто стоит на палубе моего судна? – разведя руками, он закатил глаза и сделал пару шагов в сторону.

– Это торговый корабль? – Амелия ещё не теряла надежду, что находится на судне Хайла, или по крайней мере какого-нибудь его знакомого.

– Это путешествующий корабль, – наигранно-оскорблённым тоном заверил молодой человек, отмечая особым паясничанием последнее слово.

– А вы не от Кридмана Хайла? – девушка не сдавалась.

– Мне кажется, что нет ни одного человека на свете, который не знал бы Хайла, – как бы в сторону, словно произнося мысли вслух, отозвался незнакомец.

Теперь уже Амелия дожидалась ответа на вопрос, который последовал через непродолжительную паузу.

– Нет, – прозвучал твёрдый и решительный ответ.

По телу пробежали мурашки, но не столько от слов незнакомца, сколько от его взгляда. Глубокого и выразительного, какого-то сопричастного, небезразличного и изучающего.

В раздумье молодой человек опустил взгляд, а затем снова посмотрел на незнакомку:

– Ты та девушка с базара?

«Теперь все думают, что я воровка» – промчалось в голове у девушки.

– Как видишь, тут нет ничего съестного… – с серьёзным видом осмотрев каюту, заверил молодой человек.

– Что?! – чуть не захлебнувшись от возмущения, воскликнула Амелия.

– Да не переживай ты так. Я могу отвести тебя в камбуз.

– Ненормальный, – вырвалось у девушки, которая тотчас же направилась к двери. Но молодой человек преградил дорогу рукой.

Амелия с вызовом подняла глаза, встретившись взглядом с юношей. Он смотрел с любопытством, словно пытаясь разглядеть что-то в её напряжённом взгляде.

– Мне срочно надо сойти с этого корабля, – решив лишний раз не вступать в полемику, девушка стояла на своём.

– Нет проблем, – легко отозвался молодой человек. – Прошу… – он галантно распахнул дверь и размашистым жестом пригласил девушку на палубу. – Давай, – произнёс незнакомец, когда они уже стояли у самого борта.

– Что? – давно почувствовав подвох, уточнила Амелия.

– Сходи. Или тебе шлюпку ещё надо выдать? – с нарочитым недоумением спросил незнакомец.

– Ненормальный… – она выдохнула, отходя от края борта.

За спиной послышался задорный смешок юноши, который явно пребывал в отличном расположении духа, несмотря на произошедший инцидент.

Но шум накатывающихся и разбивающихся о прочное дерево судна волн смыл все прочие звуки. Лия, как заворожённая, смотрела на них, на море. Теперь оно было так близко и становилось от этого таким непривычным, словно девушка видела его впервые. Теперь они будто бы разговаривали на «ты», смотрели друг другу в глаза. Размеренное, строгое, но живое и буйное, оно не замирало ни на секунду, каждой каплей кристальной воды перемещаясь, перетекая, взмывая и ускользая.

Такое огромное и сильное… А посреди него плывёт маленькое судёнышко. Плывёт, сопротивляясь натиску стихии в неравном бою, плывёт по своему пути, движимое тягой к жизни, движимое мечтой. Но случается, что и эта стихия бывает милосердной к нему, и тогда скользят тёплые лучи по лазурному небу, проливаются на мачты, на палубу, на паруса… И море становится тихим, и дует лишь попутный ветер…

Но сейчас море было серым, хотя и отражало светлые небеса, с каждой секундой смывавшие с себя краски. Сейчас оно шумело, разговаривая со своей новой попутчицей – с той, для кого этот шум был мил и нежен.

– Бакштаг мне в спину! Хорошо идём! – юноша глубоко вдохнул солёный и влажный воздух, который, видимо, тоже очень любил.

– Эй, Зоррип, – он дружески окликнул проходящего рядом приятеля, – нам придётся остановиться в ближайшем городке и высадить эту милочку на берег, – он кивнул в её сторону, а обернувшись, мягко улыбнулся, на несколько мгновений задержав взгляд на девушке.

– Боюсь, у нас не получится, – холодным и даже злорадным тоном отозвался чёрствый молодой человек, с более чем сдержанными манерами и движениями. Поэтому промелькнувшая в тех словах нотка служила весомым доказательством крайне сильных эмоций.

Алекс никогда не мог разобрать, что бурлит в душе у этого человека, лицо которого, казалось, не способно выражать какие-либо эмоции. Оказывается, нет…

– Что с тобой? – вырвалось у него, удивлённо обернувшегося к собеседнику. – Почему?

– Потому что следующей нашей остановкой будет это, – Зоррип, ухмыляясь, с жаждой наживы и возмездия тыкнул своим сухим и длинным пальцем в отмеченную точку на потёртой и потрёпанной временем карте.

– Я знаю, но это не мешает высадить бедную девушку… – недоумевал Алекс, чувствуя, как воздух становится всё тяжелее и тяжелее.

– Прости, друг, – последнее слово он выговорил с особой издёвкой. – Я, увы, не смогу исполнить твоё последнее желание. Видишь ли, не хочу рисковать… – пожав плечами и злорадно усмехнувшись, он, не оборачиваясь, заговорил с теми, кто уже стоял за его спиной и поддерживал такими же смешками.

Алекс не мог поверить в происходящее. В лицах тех злодеев и попросту бандитов он не узнавал своей прежней команды.

– И чего же ты хочешь? – твёрдо спросил он у своего лучшего друга – по крайней мере, как это было ещё пару мгновений назад – так, будто уже давно был готов к чему-то подобному.

Снова раздался грубый и глупый смех.

– Я хочу… – он приблизился и, нацепив гримасу отвращения, продолжил после паузы. – Я хочу, чтобы ты понял, что значит добывать себе еду, что значит прогрызать себе дорогу к сносной жизни, скакать прислугой, исполняя приказы и всю чёрную работу, пока кто-то… – он с многозначительной миной окинул ненавидящим взглядом юношу, – будет собирать все сливочки и почести!

– Что ты несёшь?! – не выдержав, выкрикнул Алекс. – Ты прекрасно знаешь, что мы были друзьями!

– Да? – с притворной улыбочкой отозвался Зоррип. – Тогда мне такая дружба даром не сдалась!

– И на что ты рассчитываешь? – твердо и прямо спросил юноша. – Ты же понимаешь, что будет?.. – в его голосе уже звучала угроза.

– Ты же понимаешь, что в скором времени «героически» погибнешь в очередном из своих путешествий? – сделав акцент на первую фразу, он ответил вопросом на вопрос. – А я, как лучший друг, который пытался спасти одержимого и избалованного королевского сынка, несчастный, привезу эту весть, но привезу уже капитаном… А дальше – кто знает, как пойдёт?

– Хорошо, – вовсе не примиряясь с намеченным планом, процедил юноша. – Но мы остановимся в следующем порту!

Он не успел договорить, как Зоррип с силой притянул за руку Амелию, которая, услышав переполох, подошла ближе.

– А девчонка поплывёт со мной, – уже не в состоянии воспринимать слова, продолжал он. – Больно уж хорошенькая, – разбойник ухмыльнулся, проводя тыльной стороной своей костлявой руки с набухшими венами по её щеке.

Девушка пыталась вырваться, но хватка была настолько железной, что рука, которую удерживал злодей, начала неметь.

– Убрал от неё свои руки! – зарычал Алекс не своим голосом, пытаясь вырваться из цепких лап, схвативших его матросов.

На это Зоррип лишь взорвался смехом и, оттолкнув девушку к Алексу, нахально произнёс:

– Да не кипятись ты так! Воля твоя! Забирай! Так уж и быть, исполню твое новое последнее желание!

Команда снова с грохотом издала звуки, лишь отдалённо напоминавшие смех, подбадривая своего новоиспечённого капитана.

– Только пускай скажет, каким парфюмом пользуется. Хочу кому-нибудь сюрприз сделать!

Гогот, визги, блеяние и сиплое хрюканье, пугающие своей непредсказуемостью и злостью, раздались с новой силой.

– За те деньги, что у меня скоро будут, – когда звуки чуть стихли, продолжил Зоррип, – все королевские особы будут падать к моим ногам, лишь бы я только посмотрел на их смазливых девчонок! – по своре матросов снова пробежал одобряющий шумок.

– Ну ты…

По щелчку пальцев своего нового главнокомандующего группа крепких ребят зашвырнула недавних знакомых в ту же каюту, откуда они вышли всего несколько минут назад.

– Попрощайся со своим богатством! Я пока подумаю, что с вами делать. Хочется ведь, чтобы всё прошло не так быстро…

За ударом захлопывающейся двери послышались затухающие взвизгивания и истерический смех.

* * *

Амелия, сжавшись, сидела на краю кресла, а Алекс неподвижно смотрел в окно. Оба молчали. Они не знали, сколько прошло времени, но первой прервала паузу девушка:

– Спасибо… – она тихо прошептала своему уже знакомому незнакомцу, который, видимо, поняв её, лишь закрыл на несколько мгновений глаза.

Вскоре, продолжая смотреть в окно, но не видя за ним ничего, юноша произнёс:

– Они меня предали… – он говорил тихо и твёрдо, без особых эмоций, – все.

Спустя затянувшуюся паузу, он продолжил:

– А я ведь знал, я ведь догадывался, что он не тот, за кого себя выдаёт, но не хотел в это верить. Я хотел обманываться, жить в иллюзии, что у меня есть лучший друг, любимое дело, любимая команда… Попрощаться со своим богатством? – на последних словах он горько усмехнулся. – Я, видимо, с ним уже давно распрощался. А сегодня я это сделал навсегда, – Алекс тяжело вздохнул.

Старинные часы, стоявшие на одной из многочисленных полок, туго отбивали секунды. Они стучали ровно, но с каким-то придыханием, шумком заржавевшего механизма. Время не ждёт, не догоняет…

– Всё, что у меня когда-либо было, – это семья и команда. Меня никто больше не ждёт… как бы я снова ни хотел обманываться, не замечать этого уже просто невозможно. Я устал обманывать… Обманывать себя! А дома? Дома ждут не столько меня, сколько лишь деталь в уже запущенном механизме… Вот и думай теперь, что осталось… – он с любовью и заботой провёл по потёртому дереву своего судна, приник к нему лбом, зажмурив глаза и едва заметно покачивая головой из стороны в сторону.

– Ты прости, что рассказываю тебе всё это… – юноша сам опешил от того, что всё это, оказывается, произносил в слух. – Видимо, ты теперь единственная, кому я могу довериться, – он с горечью усмехнулся, но в этой горечи проявилось и нечто иное. Казалось, в этих словах отразились все сомнения, надежды и разочарования. Юноша тяжело вздохнул.

Он старался всем своим видом не показывать, как больно ему сейчас, старался не сгущать краски хотя бы для этой несчастной девушки, сжавшейся в комок и сидевшей рядом. Кто она на самом деле и что её привело сюда? Он продолжал стоять, как стоял и до этого, но было видно, что каждое слово отзывается болью в сердце, что всё тело напряжено… Но он стоял и смотрел в крохотное решетчатое окошко, за которым открывался вид на родную палубу. Стоял, словно ничего и не произошло, словно он просто по обыкновению над чем-то раздумывает, хотя этот взгляд выражал бурю, которая бушевала внутри него.