Текст книги "Призрак (СИ)"
Автор книги: Мила Дрим
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Леа проснулась с ощущением потери. Медленно приходя в себя после сна, девушка начала вспоминать события прошлого дня. Ее тут же обдало горячей волной. Господи, как она хотела сейчас, чтобы все это оказалось дурным сном! Леа сжала веки, не желая пробуждаться.
«Сон, всего лишь сон», – шептала она распухшими от ночных поцелуев губами, но разум уже пробудился, вновь явственно показывая в памяти девушки то, что случилось. Она тихо застонала – от боли – душевной и физической, и перевернулась на живот. Рыдания сотрясли ее красивое, обнаженное тело. Она потеряла отца, дом, у нее отняли честь. Как жить после всего этого? И стоит ли? Жизнь превратилась в нескончаемый кошмар…
Выплакавшись, частично излив свою горечь, Леа, наконец, огляделась по сторонам. Она была в спальной комнате – но это точно не был тот домик, предназначенный для пленниц. Деревянные стены, два огромных сундука по углам помещения, окна – прикрытые плотными занавесями, пол, застеленный шкурами животных. Где же она оказалась? Неужели чудовище принесло ее в свое логово?
Со стороны окон послышались мужские голоса, переходившие то на крик, то на смех. Леа настороженно поглядела по сторонам, размышляя, что можно было бы надеть. Она ощущала себя крайне уязвимой в наряде Евы. Наконец, завернувшись в колючее одеяло, девушка прошлепала босыми ногами до одного из сундуков. Как оказалось, он не был заперт. С трудом откинув его тяжелую, темную крышку, закрепленную металлическими полосами, Леа обнаружила в нем одежду. Естественно, мужскую. Нетрудно было догадаться, что она принадлежала тому призраку. Тут же, по коже девушки побежали колкие мурашки, вызванные страшными воспоминаниями. Его руки. Его губы. Дыхание и глаза – беспощадные, горящие странным светом.
Девушка с неким презрением посмотрела на одежду. Она не хотела ее надевать. Ведь она принадлежала ему. Призраку. Преодолевая внутренний протест и напоминая себе, что это – лучше, нежели ходить голышом, Леа извлекла из сундука широкую рубаху темно-серого цвета. Спешно надев ее и поражаясь, какая колючая и широкая эта одежда, девушка оглядела себя – одеяние было ниже колен и доходило до середины икр. И хотя одежда была мужской, в ней Леа чувствовала себя значительно лучше.
Девушка обернулась, окидывая комнату внимательным взглядом – здесь не было и намека на какую-либо роскошь, это жилище больше напоминало обитель аскета. Ни зеркал, ни столов, ни перин, ни гобелена. Лишь шкуры, ничем неукрашенные стены и кровать, спать на которой было сомнительным удовольствием – уж слишком жесткой она была. Леа потерла спину – ушиб все еще болел, а сегодняшняя ночь поспособствовала усилению боли.
Снаружи по-прежнему слышались мужские голоса. Леа подкралась к окну и сквозь занавеси сумела разглядеть несколько воинов. Один из них, судя по доносившимся звукам, чистил меч. Другие тоже занимались оружием и о чем-то беседовали. Девушка узнала этого мужчину даже со спины – это был тот самый призрак. Она попятилась назад, боясь, что он увидит ее.
Желудок Леи болезненно сжался, настойчиво напоминая о необходимости поесть. Девушка вновь окинула комнату, более внимательным взглядом, в поисках еды. Но так и не нашла ее. Обхватив себя руками за живот, дабы успокоить спазмы в нем, Леа обреченно стала ходить из стороны в сторону, размышляя, как ей быть. Погруженная в совсем нерадужные мысли, девушка не сразу услышала шаги за массивной, дубовой дверью. Та с глухим грохотом отворилась, и на пороге показался воин.
Леа замерла на месте, испуганными глазами взирая на призрака. Впервые она видела его так хорошо – в солнечном свете, без тумана или сумерек. Ужасно было осознавать, что теперь, при ясном освещении, он выглядел не менее страшным. Крутой разворот плеч, мускулистые руки, от одного взгляда на которые подташнивало от страха. Лицо – бесстрастное, не точеное и приятное, а лицо дикаря – с грубыми линиями, острыми скулами, и глазами, которые, казалось, при желании хозяина, могут убивать.
Айомхар изучающим взглядом смотрел на юное существо, одетое в его, между прочим, рубаху. Взлохмоченные, светлые волосы разметались по плечам, длинные, совершенной формы ноги, скрыты частично, к счастью, не до конца, мужским одеянием. Лицо – испуганное, но тем не менее невероятно красивое, было обращено к нему, Айомхару. Льющийся со стороны окон солнечный свет мягко освещал Лею, делая ее силуэт похожим на небесное создание. Ангела в женском обличии. Но разве ангелы существуют? Воин не верил в эти глупости.
Мужчина сделал шаг в сторону пленницы, и та резко дернулась, отбегая к противоположной от него стене. Айомхар вскинул темные брови. Он был удивлен прыткостью девушки и ее наивностью – неужели не поняла, что убежать от него невозможно? Воин повернулся в ее сторону и подошел к Лее, останавливаясь в одном шаге от нее. Мужчине было любопытно – что она еще предпримет?
Чувствуя себя загнанным зверьком, Леа, тем не менее, нашла в себе мужества произнести:
– Не подходи ко мне.
Айомхар не смог сдержать усмешки.
– А если подойду? – вопросил он, забавляясь тем, как затрепетала от его слов пленница.
Она обернулась, словно ища выход. Но разве возможно его найти в стене без окон и дверей?
– Я хочу умереть, – выпалила Леа, встречаясь испуганным взглядом с глазами воина. Ей показалось, или в них действительно, на миг, проскользнуло смятение?
– Не слишком ли быстро ты сдалась? – подойдя к девушке вплотную, прошептал Айомхар. Он не сводил с нее глаз, пытаясь разгадать, честна ли та. И, к своему удивлению, мужчина не почувствовал лжи от нее.
– Я потеряла все, что было мне дорого, – начала Леа, глядя прямо на воина, – и я не вижу смысла жить дальше. Разве это не будет радостью для тебя – убить дочь врага, ведь тогда на мне род Фредека закончится? Помоги себе и мне – ты будешь отомщен, а я, наконец, обрету покой.
Она говорила искренне. Ее слова не являлись манипуляцией балованной девчонки. Его пленница рассуждала и озвучивала свои мысли, как зрелая женщина, не давя на жалость. Ее красивое, но такое отстраненное лицо, выражало готовность принять смерть.
И это удивило и задело Айомхара.
Эта женщина потеряла отца, замок, честь.
Но не свое достоинство.
Она не валялась у него в ногах, она не строила из себя мученицу, не рвала на себе волосы и не осыпала кого-либо проклятиями и уж точно не пыталась, надев маску, угодить тому, кто лишил ее ценного.
Леа потеряла многое.
Но она сохранила достоинство.
Айомхар нахмурился. А затем улыбнулся – улыбкой, похожей на оскал.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
– Ты многое на себя взяла, рабыня, – усмехнулся Айомхар, – ты – моя собственность, и лишь я решаю – жить тебе или умереть.
Леа ошеломленно смотрела на приблизившееся лицо воина – оно было холодным, без капли каких-либо чувств, за исключением циничной ухмылки. Янтарные глаза, опушенные густыми ресницами, полыхали ледяным пламенем. Девушка спешно опустила взор, не в силах выносить давящий взгляд мужчины. Он по-хозяйски прошелся руками по ее фигурке, говоря:
– Я вижу, ты успела нарядиться. Но я не люблю, когда мои вещи берут без спроса. Поэтому – снимай немедленно. Я не хотел бы рвать свою одежду.
Памятуя о его вчерашних действиях, Леа стянула с себя одеяние, оставшись полностью обнаженной перед воином. Айомхар окинул ее оценивающим взглядом. Совсем как коня, которого он купил. У его пленницы была женственная, с красивыми изгибами, фигура. Кожа – прозрачно-фарфоровая, гладкая и светлая. А на ней – повсюду: на руках, бедрах, талии и спине – уродливые синяки и ссадины.
– Видимо, Фредек знал, как тебя воспитывать, – цинично заметил воин, проходя мимо застывшей на месте пленницы, и выходя из комнаты, и тут же возвращаясь. В его руках был холщовый мешок, который Айомхар тут же кинул в сторону девушки, говоря:
– Бренда буквально умоляла меня передать это тебе. Чем ты так заслужила ее любовь, я не знаю.
Леа прижала мешок к своему обнаженному телу, словно щит, который мог спасти ее от любого зла. Призрак, теперь словно не замечая девушку, прошел в комнату, на ходу стягивая с себя рубаху и швыряя ее под ноги пленницы.
– Постирай, – рявкнул мужчина, натягивая на себя ту рубаху, что была прежде на Лее.
Тем временем, девушка спешно открыла мешок и, мысленно воздавая благодарность Бренде, извлекла из него белье и верхнее платье. Дрожащими руками, пытаясь справиться со страхом, Леа надела на себя все необходимое, пылая под взглядом теперь наблюдавшего за ней мужчиной. Айомхар размышлял, думая, как поступить теперь – вновь уложить пленницу с собой, или же позволить отдохнуть ей? Признаться, она крайне манила к себе – он не понимал Лею, злился и раздражался на нее, но, помимо всего это, желал ее.
Девушка отошла как можно дальше от воина. Она вжалась спиной в теплую, деревянную стену, наблюдая из – под полуопущенных ресниц за тем, как мужчина приближается к ней. Он двигался медленно, не сводя с пленницы голодных глаз. Что ему еще нужно?! Нервно сглотнув, Леа спросила у него:
– Я могу возвращаться на работу к Бренде?
Воин нахмурил свои густые брови. Он подошел вплотную к пленнице, прижимаясь к ней столь рьяно и близко, что Леа ощутила аромат и жар его тела. Воспоминания о прошлой ночи были все еще живы, поэтому девушке стоило немало усилий, чтобы сдержаться от крика.
– Забудь. Твоя главная и единственная работа – служить мне так, чтобы я оставался удовлетворен тобой, – ответил Айомхар, с циничной улыбкой наблюдая, как вспыхнули щеки его пленницы. Румянец невероятно шел ей, освежая ее утонченное лицо. Это наблюдение подбавило жара и вожделения мужчине, и он, совершенно не стыдясь (это чувство ему было почти незнакомо) начал задирать подол платья Леи. Не сдержавшись и совершенно не подумав, девушка ударила его по рукам. Она вряд ли своими ладонями могла причинить воину не то что боль, даже малейший дискомфорт, однако сам факт того, что пленница сделала, не обещал ничего хорошего.
Одним рывком и одной рукой, Айомхар схватил девушку за запястья, оттягивая ее руки назад. Склонив грозное лицо над Леей, воин процедил предостерегающее:
– Будь ты мужчиной – давно бы лишилась жизни. Никогда так больше не делай, пленница.
И хотя мужчина невероятно пугал девушку, та, глядя ему в глаза, с грустью в голосе, ответила:
– Не могу по-другому. Ты делаешь больно, каждый раз, когда касаешься меня. Быть может, я и пленница, но все еще живой человек.
Айомхар еще больше нахмурился, размышляя над ее словами. Он пронзительным взглядом скользил по лицу девушки, в поисках вызова или гордыни, но обнаружил лишь грусть и тоску в глубинах синих, бездонных очей.
– Надеюсь, к вечеру ты не будешь такой неженкой, – изогнув губы в издевательской улыбке, произнес воин, отпуская руки Леи.
Айомхар резко отвернулся от девушки, покидая ее. Ему было уже сейчас не до нее. Вместе с другими воинами он собирался на совет.
Огромный шатер, расположенный в центре поля, принимал гостей с других земель. Различные кланы – с восточных гор, с земель, омываемых холодными морями, с густых лесов, все они прибыли, потому что были некогда одним родом. Затем, разметавшись, словно сорные цветы, они осели в разных местах, становясь чужими друг другу, становясь разрозненнее и слабее. Теперь Айомхар задался целью объединить их всех. Нет, он не являлся королем и избранным своим народом, но был тем, за кем шли – его род, его люди. В эти жестокие, темные времена он был не менее жестоким и беспощадным.
Дочь Фредека.
Призрак не солгал, когда сказал, что нет ничего слаще, чем обладать женщиной врага. Фредек был его лютым врагом, а Леа – лакомым кусочком, красивая, невинная – от того месть была еще слаще и приятней. Айомхара не волновали ее чувства, она стала для него очередной пленницей – только в этот раз более изысканной и странной.
Она чертовски отличалась от других женщин. Полная противоречий: то собирается умереть, то вдруг хочет вернуться на работу, то бьет его по рукам и тут же смотрит глазами, полными печали, но не ненависти. Он не понимал ее. И не желал понять, все, что воин хотел – получать от нее удовольствие. Именно для этого были созданы красивые женщины.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Теплый ветер приветливо-ласково обдал своим дыханием лицо Леи, когда та высунула голову из логова чудовища. Она замерла на пороге, размышляя, как ей поступить. Внимательным взглядом девушка обвела пространство – вдали виднелось главное здание замка, но все окна в нем были плотно закрыты, и строение не выглядело так, что в нем кто-то живет. С другой стороны простирались зеленеющие луга и золотистые поля, на которых щедро взошла пшеница. Вдалеке, в сторону крепостных стен, виднелась яблоневый сад, а перед ним, озорно поблескивая, протекала узкая и, вероятно, неглубокая речушка.
Леа нерешительно вышла из дома. В руках она сжимала рубаху воина. Не то чтобы девушка собиралась ее постирать, однако у нее была причина уйти подальше от этой обители. Голод очередным спазмом в желудке напомнил о себе. Пленница обернулась, разыскивая по сторонам хоть что-то съестное. Взгляд ее остановился на корзине, что была прислонена к узкому окну дома. Стыдясь самой себя, Леа медленно подошла к ней и аккуратно приподняла серую ткань, прикрывавшую содержимое корзинки. Глазам девушки предстал небольшой кувшин и пять плоских лепешек. Рот пленницы тут же наполнился слюной, а живот противно заныл, требуя одного – пищи. Леа отломила половину от одной из лепешек и принялась ее жадно есть, ненавидя себя в этот момент. Она ощущала себя воровкой, нищенкой и совершенно бессильной.
Однако, когда ее желудок немного успокоился, Леа стала чувствовать себя по – другому. Слабость отступила, а желание уйти как можно дальше от дома усилилось в девушке. Поэтому, она, миновав невысокую калитку, буквально побежала в сторону речки.
Сжимая в руке рубаху призрака, Леа, подставив лицо яркому солнышку, спускалась с холма, на котором разместилось логово чудовища. Узкая и витиеватая тропинка под ногами иногда прерывалась, становясь зеленеющей дорожкой, усыпанной молодой травой и душистыми ромашками. Пейзажи вокруг менялись – вот луга и поля, вот холмы и ручьи с прохладной водой. Девушка остановилась у одного из них, утоляя жажду и после – умываясь. На какой-то момент Леа, наслаждаясь прогулкой, даже забыла о своем положении и словно вновь очутилась на родных землях. Лишь добравшись до берега речки, девушка вспомнила, зачем пришла сюда.
Постирать вещь своего господина.
Но никто не говорил, что она должна была сделать это быстро. Обернувшись, Леа не заметила вблизи никого из людей. Нет, они были, но вдалеке, со стороны поля и холмов, поросших вереском. Что же, тем лучше. Ей как никогда хотелось побыть одной. Удобно устроившись на берегу, девушка, опустив край рубахи в воду, начала размышлять.
Леа всхлипнула. Она скучала по отцу, ей было невыносимо больно существовать, зная, что он умер. Без него ее жизнь превратилась в кошмар. Но почему Фредек бросил ее? Почему он – смелый и доблестный – решил закончить жизнь вот так, убив себя? Как мог он оставить свою единственную дочь на растерзание врага? Эта мысль не давала покоя Лее. Она была не только обесчещенной, но и брошенной отцом. Вероятно, независимо от того, родной он или нет, любой мужчина рано или поздно может намеренно причинить боль.
Леа спешно вытерла слезы, принимаясь усердно «стирать» рубаху. Надо признать, у нее не было никаких навыков стирки, не считая нескольких дней, проведенных среди пленниц – только тогда девушка начала впервые в жизни учиться этому делу, ведь все эти годы подобной работой занимались ее служанки. Куда они подевались – уцелели ли? С горечью в груди Леа осознала, что не видела их среди пленниц. Вероятно, им не удалось спастись, и они погибли в том страшном пожаре…
Девушка, желая справиться с нахлынувшей печалью, с неким остервенением начала стирать одеяние врага, словно желая наказать ни в чем неповинную рубаху за злодеяния воина. Леа трясла ее, сжимала, выворачивала и вновь топила в речке, вымещая на ней злость, отчаяние и страх.
Внезапно, со стороны яблоневого сада послышалось зловещее карканье. Девушка подняла глаза и увидела взлетевшего в лазурно-синее небо крупного ворона. Он пролетел прямо над ее головой, продолжая издавать звуки. Его иссиня-черные крылья поблескивали под лучами послеполуденного солнца. Леа могла поклясться, что уже видела его когда-то: в ту страшную ночь. Тело тут же, несмотря на теплую погоду, покрылось холодными мурашками. Девушка поежилась, ощущая тревогу. Она решила поскорее закончить и, все же, вернуться в дом.
Встав на колени, Леа начала усердно выжимать рубаху – но куда там?! Это оказалось невероятно сложным занятием, одежда, тяжелая от воды, стала просто дубовой – по крайней мере, для рук девушки, которая уже потратила свои силы ни избиение рубахи. Девушка вымученно вздыхала, продолжая, до ломоты в пальцах рук, бороться с одеянием, однако мужской голос отвлек ее от этого занятия.
Леа испуганно обернулась – на тропинке стояло двое незнакомых воинов – один был с золотистыми волосами, доходившими ему до плеч, другой был абсолютно лысый, но с густой, рыжей бородой. Блондин вновь что-то сказал девушке на незнакомом языке, и его бородатый спутник сделал шаг в ее сторону.
Леа замерла. Она уже видела, и не раз, такой взгляд мужчин, и он означал лишь одно – страстное желание овладеть.
Боже, что делать? Ведь тот призрак говорил, что она его, что он взял ее себе. Или же, среди их народа было так принято – делиться рабынями? Ужас новой волной окатил девушку, а горло ее схватило рвотными позывами. Леа смотрела то на светловолосого, то на лысого незнакомца, готовясь к нападению. Лихорадочно размышляя, она подумала, что даже не знает имени своего господина, чтобы озвучить его этим воинам. Быть может, это остановило бы их…
Но пленница даже не знала, как зовут того, кто стал ее первым мужчиной. Того, кто стал ее господином…
Рыжебородый двинулся первым на Лею. Она отрицательно замотала головой в тщетной, наивной попытке донести свой протест. Но разве это могло хоть что-то значить для двух воинов, впервые увидевших столь красивую женщину? Ее светлые волосы манили, ее прозрачно-фарфоровая кожа казалось чем-то необычным, ее фигура, лицо – все возбуждало их… Ими двигала лишь похоть.
Блондин поспешил за приятелем, обхватывая девушку за плечи и прижимая спиной к своей груди. Лысый мужчина мог теперь воспользоваться беспомощным состоянием своей жертвы. Он протянул руки и липкими, от пота, пальцами, провел по шее Лее. Девушка закричала – громко, отчаянно, но ее крик лишь раззадорил незнакомцев. Пленница ощутила тошнотворный запах их тел, и ее чуть не вырвало. Она замотала головой, пытаясь увернуться от лица рыжебородого. Он, улюлюкая, схватил ее за бедра и… пронзительно закричал.
Огромная черная морда со сверкающими зелено-желтыми глазами впилась в голень лысого воина, разрывая мощными челюстями плоть. Стоило только блондину потянуться к кинжалу, как страшный зверь вцепился в его плечо, заваливая на мужчину на землю. Все это действие сопровождалось несколькими звуками: глухим рычанием, стонами мужчин и испуганным полушепотом Леи. Она была уверена – этот черный монстр теперь накинется и на нее, стоит ему только покончить с незнакомцами, однако этого не случилось.
Девушка в ужасе закрыла глаза, когда мокрая от человеческой крови, морда, понюхала ее стопы и подол платья. Ее кожа ощутила теплое, прерывистое дыхание зверя. Затем, это существо вновь зарычало – и раненые воины, выкрикивая проклятия, молитву своим божкам, попятилась назад, на тропу, а затем скрылись.
Леа покосилась на расположившееся поблизости черное животное: то, некоторое время смотрело вдаль, а затем, даже не обратив на девушку внимания, медленно направилось в сторону яблонь. Испуганная пленница пыталась решить – стоит ли ей попытаться вернуться назад? Она, терзаемая страхом и различными домыслами, неторопливо поплелась в сторону холма, на котором находилось жилище ее господина.
Ноги еле слушались Лею, пока она, шаг за шагом, одолевала расстояние до дома. Прижав к себе мокрую рубаху, тяжело дыша, девушка все шла и шла. Она уже решила, что потерялась, однако, ее глазам предстала обитель призрака. Ничем непримечательный дом из дерева принадлежал самому опасному человеку, которого встречала в своей жизни Леа.
Девушка, отворив калитку и пройдя до входной двери, устало привалилась к стене. Пленница прикрыла глаза. Она попыталась упорядочить свое неспокойное дыхание, но грубый мужской голос не позволил ей сделать этого.
– Где ты была? – с ощутимым гортанным акцентом, но все же понятно, раздалось над головой Леи.
Та устало открыла глаза и встретилась со взглядом призрака. У пленницы не осталось сил даже на то, чтобы бояться. Она, протягивая мокрую рубаху мужчине, произнесла:
– Выполняла твой приказ.
Воин посмотрел на постиранную одежду непонимающим взором, затем вновь впился взглядом в Лею. Она попыталась проскользнуть в дом, но тяжелая рука мужчины не позволила ей уйти.
– Я устала, пусти, – вымученно сообщила девушка, обхватывая себя за дрожащие плечи израненными руками – на ее ладонях были покраснения от стирки, а на запястьях, и на шее появились синяки – результат сегодняшней встречи с теми страшными воинами.
– Я не помню у тебя этого, – Айомхар ткнул пальцем в шею девушки, на место синяка, делая ей больно. Это стало последней каплей для Леи. Из глаз ее брызнули слезы.
– А это и не ты сделал, – не сводя горящего отчаянием взора, прошептала она, пятясь назад. Воин последовал за ней, не давая ей шанса скрыться. Наконец, пленница уперлась спиной в стену.
– А кто? – зловещим шепотом вопросил он, сощурив потемневшие глаза.
– Откуда я могу знать? Их было двое, и если бы не черное страшное животное, я вряд ли бы уцелела, – Леа улыбнулась странной улыбкой – словно она была пьяна, или же горела в лихорадке. Ее глаза на миг закатились, и девушка покачнулась, но воин удержал ее рукой, – твой товар наверняка бы изрядно подпортился и пришел в непригодность.
Слова, сказанные Леей, были пропитаны горечью. Айомхар прошелся горячими пальцами по ее шее и поднялся наверх, останавливаясь на побледневших губах девушки, но та никак не отреагировала не его прикосновение. Лицо ее – красивое, юное, не выражало ничего, кроме безразличия.
– Это были гости, милая Леа. А к гостям, как ты понимаешь, нужно особое отношение, – голосом, полным цинизма, заметил призрак.
