Текст книги "Дочь по контракту (СИ)"

Автор книги: Мила Дали

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Отношения между Лютольфом и мамой не очень ладятся. Они как кошка с более хитрой кошкой. Вроде и улыбаются друг другу, но через зубы. Наверное, боятся огорчить меня.

– Изложите условия в письменной форме, – Марк вновь начинает говорить официально. – Я изучу ваши потребности и подыщу достойный вариант.

– Разве я могу утруждать зятя? – мама вытирает остатки пюре с мордашки Стефании. – Уже нашла сама. – Поднимается на ноги и ставит тарелочку на кухонную тумбу. – В вашем доме сдается чудесная двушка. Соседний подъезд.

Лютольф сопит мне в волосы, но молчит. Думаю, Зинаида посчитает это как знак согласия.

А заслуживаю ли я такого счастья? Насколько же меня надо любить, чтобы выполнять запросики Зинаиды Федоровны? Хотя о регистрации отношений Лютольф даже не обмолвился, за все то время пока мы вместе живем.

Тактично отстраняюсь от Марка и топаю в душ. Там тщательно моюсь и чищу зубы. Сегодня я собираюсь особенно щепетильно. Пользуюсь феном и щипцами для волос, укладываю каждую прядку.

В комнате для меня уготован новый черный костюм – обтягивающие брюки и приталенный пиджак с пикантным, но не пошлым декольте. Сапоги на шпильке в тон.

Накануне когда я пила настой валерьянки, а Марк Лютольф искал скелеты в шкафу Золотова, маменька заявила удивительное мнение, мол, мы родственники. Семья и одна команда. Значит, на заседание должны прийти все вместе облаченные в единый стиль одежды. Так мы сможем показать судье сплоченность.

Тем же вечером Зинаида Федоровна утянула нас в торговый центр за обновками, естественно, за счет Лютольфа. Боже… как мне было неловко, но Марк отнесся к этому положительно и даже похвалил маму за идею.

Для Стефании приобрели черный комбинезон с декоративными заклепками и модный бант на макушку. Лютольфу костюм и сорочку, впрочем, могли бы и не покупать. У Марка в гардеробе висит с десяток почти одинаковых костюмов. Зинаида и себя не обделила…

– Ну как? – без стука врывается в комнату мать, когда я застегиваю последнюю пуговицу на пиджаке.

– Шедеврально…

– А нейлоновые колготки в темный горошек меня не полнят? – вертится возле ростового зеркала.

– Нисколечко, – я уже нарисовала стрелки на глазах, собрала волосы в гладкий пучок, сейчас крашу губы алой помадой.

На Зинаиде Федоровне не по годам роскошное платье с пышной юбкой чуть ниже колена. Сверху кардиган. Мама сняла с головы бигуди и надела изящную шляпку с кокетливой вуалью. Эдакая со спины пионерка.

– Черный цвет, Настька, это не цвет траура, а цвет нашей победы! – чтобы придать веса словам Зинаида Федоровна поднимает палец.

– Интересно… Золотову ты также говорила, когда принимала его сторону на первом слушанье? – надо бы промолчать, но я не могу сдержаться…

– Забудь, – шипит мать. – Я тогда и не знала что вы с Мариком пара. Он достойный мужчина и меня полностью устраивает.

– Ах, мама…

– Что мама? – Зинаида одергивает края моего пиджака, и тепло смотрит. – Ты прям роковая красотка. Я довольна!

– Наконец-то.

Вскоре раздаются шаги, и мы с Зинаидой Федоровной синхронно оборачиваемся на звук. В комнату заходит деловитый Лютольф. Он держит на руках Стефанию. Доченька при полном параде даже бант на ее голове повязан практически ровно. А это значит что Марк лично сумел переодеть Стешу и поменять ей памперс.

Если рассматривать ситуацию с женской стороны, то ничего особенного. Бытовые мелочи.

Для Лютольфа же эти действия подобны героическому поступку достойному красного ордена! Не потому, что Марк брезгля, просто для адвоката возня с неуемной Стефанией действительно сложная работа. Это вам не отъявленных бандюганов защищать от решетки.

Поэтому мы с Зинаидой кратенько переглядываемся и, не сговариваясь, наперегонки бежим хвалить Лютольфа, мол, какой он молодец! Ничего себе! Такой подвиг совершил!

Марк Яковлевич довольно надменно выслушивает наши оды, но в его глазах читается откровенное ликование и благодарность.

Я забираю малышку Стефанию к себе.

– Пора выдвигаться, дамы, – командует Лютольф.

Зинаида хватает сумку с нужными для ребенка предметами. Марк с помощью пульта блокирует окна и ставит квартиру на сигнализацию. Квартетом мы вызываем просторный лифт.

Пока спускаемся, Зинаида Федоровна вертится перед зеркалом в кабине. Маме кажется, что ее новая помада недостаточно малиновая.

В фойе консьерж-женоубийца подскакивает на ноги при виде нас.

А маменька не соврала. Мы и правда выглядим очень эффектно и стильно. И в эти долгие минуты я чувствую себя не меньше чем возлюбленная президента или короля. Ведь Лютольф чертовски хорош и я ему соответствую.

Ко времени второго слушанья авто Марка, которое пострадало в аварии, починили. Адвокат заранее прогрел машину для нас. С комфортом усаживаемся в салон, Лютольф занимает место водителя.

Сегодня я не трясусь как собачка, ожидая подвоха от Золотова. Мне больше не страшно ведь рядом такая мощная поддержка.

Пристегиваю Стефанию в детском кресле, остаюсь с ней. Зинаида Федоровна располагается на переднем сиденье. Марк жмет на педаль газа и едет по направлению суда.

Всю дорогу играет лайтовая музыка. Мы общаемся непринужденно. Не затрагивая тему грядущего слушанья.

Однако маменьку то ли заботит судьба бывшего зятя, то ли просто любопытно. Ведь Зинаида Федоровна в курсе, чем закончилась бойня в особняке Золотова.

– И что теперь сталось с Олегом? – мама интересуется, когда мы практически подъехали к зданию суда.

Лютольф на удивление не злится.

– Хм… Амир отжал у него дом и фабрику… на добровольной основе.

– Это ж как?

– Оформил дарственные, а я проконтролировал, – Марк притормаживает на парковке. – Разве у него был выбор?

И тут не выдерживаю я:

– У Золотова есть еще куча счетов и банковских вкладов. Без штанов не останется точно.

– И пусть, – отвечает Марк. – Зато послужит ему уроком.

– Дай бог…

Несмотря на поражение, Золотов не отступился и не забрал заявление. Для чего он по-прежнему развязывает войну мне неясно.

Мы выходим из авто и вдалеке среди серых иномарок красным пятном выделяется Мерседес Золотова. Поддержки в виде тещи Олег лишился. Может, теперь притащил за собой Милану? Плевать.

Лютольф просит меня прихватить кучу папок с документами и сам забирает из машины Стефанию. Доченька успела привыкнуть к именитому адвокату и с радостью идет с ним на контакт.

Дожидаемся пока Зинаида Федоровна кряхтя, вылезет из тачки, и все вместе шагаем внутрь здания. Лютольф опускает взгляд на брендовые часы, застегнутые на запястье.

– Мы задержались в пробке. Надо ускориться.

И правда, желательно было появиться в суде хотя бы за полчаса до начала. Но мы прилично опоздали, потому что Марк Яковлевич настоял на повторном…кхм… утреннем «осмотре» моего тела.

Поэтому мы с Лютольфом почти бежим. Зинаида Федоровна сильно отстает от нас и кричит, чтобы ее не ждали.

Маме нужно войти в здание максимально эффектно ведь внутри столько мужчин в погонах! Наверное, Зинаида считает, что они все с ума по ней сходят и хотят познакомиться.

Глава 20

Спешно раздеваемся в гардеробе. Я напрягаюсь, когда Марк Яковлевич желает симпатичной сотруднице доброго утра, а она расплывается в фанатской улыбке.

Впрочем, на этом их любезности и заканчиваются. Марк замечает мой хмурый взгляд и замолкает.

Стефания, свесив ноги, сидит в надежных руках отца. Стеше немного боязно от такого количества чужих людей, она вцепилась маленькими ручками в пиджак Марка и удивленно осматривается по сторонам. Но молчит и не плачет.

И у гардероба стоять в предвкушении пока Зинаида Федоровна утонченно скинет с себя норковую шубу, потом передаст сотруднице, мы тоже не можем.

Взмываем по каменной лестнице наверх, шагаем по коридору с одинаковыми деревянными дверьми и диванчиками к нужному залу.

– Уфф, еще не началось?

– Нет, ты же обещала не беспокоиться, – с легкой укоризной реагирует Марк на мою тревогу. – Текст, который я тебе написал, выучила?

– Да.

– Точно запомнила? Не будет как в прошлый раз?

– Марк Лютольф! – теперь раздражаюсь я.

Возле нашего зала никого нет, а быть так не должно. Марк решает чуть открыть дверь. Все собравшиеся уже сидят внутри. Очевидно, их пригласили раньше, но это не страшно, как сказал адвокат.

Мы тоже входим в зал. За нашими спинами вышагивает подоспевшая Зинаида Федоровна в своей шляпке с вуалью и малиновыми губами.

По просторному помещению с высоким потолком стук моих каблуков разносится громким эхом и привлекает всеобщее внимание.

На меня оборачиваются две женщины из органов опеки, молоденькая секретарша у компьютера, лейтенант, что следит за порядком. Представитель Олега Золотова – коренастый мужичок в темно-синей форме. Он сидит рядом с бизнесменом.

Я выпрямляю осанку и топаю дальше.

Грешно и неправильно испытывать превосходство по отношению к другим, однако я не могу унять себя, когда мы глаза в глаза встречаемся с Миланой.

Девушка хлопает наращенными «подстилками». Одета она весьма простенько – светлый джемперок и юбка. Милана симпатична и юна, не более.

Зато я просто извергаю пламенную харизму. Мой внешний облик безупречен и прибавляет уверенности.

Марк передает Стефанию Зинаиде и ведет меня к левому столу.

Успеваю обменяться с Олегом мимолетными взглядами.

Да уж, а вот по Золотову и не скажешь что он в полной боевой готовности. Муж в отличие от меня какой-то потухший, бледный. Олег очень похудел и постарел за этот месяц. Кажется, он просто устал, но в меру своего упертого характера не отказался от задуманного.

– Всем встать. Суд идет, – объявляет секретарша.

Мы покорно исполняем приказ. Судья, правда, как и в прошлый раз замотанный. Ему бы поскорее от нас отделаться.

Слушание начинается стандартно с оглашения имен всех присутствующих. Потом для показаний первым приглашают истца за трибуну.

Золотов корчит недовольную рожу, встает и широким шагом двигается говорить. Ухватывается двумя руками за бортики трибуны и бесстыже прячет от меня глаза.

Я же напрягаюсь до последнего волоска на голове. Мне не терпится узнать, что хочет наплести вот этот неблагодарный мужчина.

Сначала Олег расхваливает себя, мол, какой он праведник. Кажется, от слащавых речей у Золотова сохнет горло, поэтому муж делает перерыв и глушит воду из бутылочки.

– Анастасия Романова, – продолжает Олег, – асоциальная женщина, – внезапно начинает грозить пальцем в мою сторону. – Истеричка, которая неоднократно поднимала руку как на меня, так и на весь персонал в доме! Запугивала охрану, бранно ругалась и убила мою собаку!

– Про собаку не ври! – не выдерживаю, подскакиваю, но Лютольф сразу меня осаживает.

Плюсом получаю предупреждение от судьи.

Я никогда не была зашуганной жертвой, которая вздрагивает от каждого шороха. Да, в семейной жизни скандалы были, но не такие, как преподносит Золотов, добавляя, что я периодически набрасывалась с кулаками на Фила, душила от ревности всех служанок. И они могут это подтвердить…

Золотов продолжает стоять за трибуной и красноречиво лгать, припоминая мою выходку на прошлом заседании.

– Ваша честь, – с ангельской миной Олег оборачивается к судье, – как можно доверить малолетнего ребенка этой особе?

Не слишком эмоционально вовлеченный судья кивает и указывает Золотову вернуться за стол.

Следующей приглашает меня.

Я просто сгораю от несправедливости так, что руки дрожат. Под кожей будто пульсирует ток.

– Ваша честь, – теперь я занимаю место у трибуны, – я очень люблю свою дочь, а все, что говорил Олег Эдуардович ложь…

– У вас все?

– Да.

– Краткость – сестра таланта.

На самом деле мне есть много чего сказать, однако, прошлым вечером Лютольф с умным видом нацарапал на листе всего одно предложение. После предупредил, что если я начну нести отсебятину, то мало не покажется. Я скептически приняла столь немногословную речь, но доверилась адвокату.

Крепко стискиваю зубы, наблюдаю ухмылку Золотова. Он думает, что я растерялась и позабыла все на свете.

Действительно, пока двигаюсь к столу мои ноги, будто превращаются в два столбика и совсем не гнутся. Коряво плюхаюсь на стул и облокачиваюсь. Всей стратегии я не знаю, поэтому исподлобья взираю на Марка.

Он же просит дополнительное слово, кажется, теперь Лютольф будет говорить за меня.

Адвокат вальяжно встает так, точно находится не в зале суда, а блистает при свете софитов. По-хозяйски расслабленно он начинает прогуливаться по залу. Медленно переступает, обаятельно улыбается.

Дьявол такой. Интригующий.

Я мобилизуюсь и вся во внимание наблюдаю за каждым движением адвоката. Впрочем, как и Олег.

– Начну издалека, – произносит Марк, – но мы же никуда не торопимся? Ведь дело серьезное?..

Судья одобрительно кивает.

– Мало кому известно, что до брака с Анастасией Олег Эдуардович уже был женат. Четыре раза. И все эти четыре раза он оказывался богатым вдовцом. Его жены умирали, спустя год-два после брака оставляя истцу баснословное наследство. Причины смерти, кстати, весьма нелепые. Вот, например, третья жена…

– Я протестую! Это к делу не относится. У Олега Эдуардовича имеется алиби, – подает голос коренастый представитель Золотова.

Судья стучит молотком:

– Протест принимается.

Лютольф злится. Ему не дали огласить один из компроматов на Золотова. Однако Марк профессионально сохраняет «лицо».

– Ладно. Хотите сжато? – быстро марширует к нашему столу и хватает папку с документами. – Не буду вас томить! – Идет к судье и с шумом роняет перед ним бумаги. – Зачем искать опекуна для Стефании? Тем более человека, который не удосужился записать ребенка на свою фамилию? – Марк листает папку. – Вот, Ваша честь, видите? Это результаты анализов ДНК из государственной и иностранной лаборатории…

Судья поправляет очки и широко округляет глаза. Растерянно поглядывает на Марка.

– Вы?

– Именно. У Стефании есть родной отец. Причем зачатие произошло не естественным путем, а при помощи ЭКО. Полагаю, если Олега Эдуардовича что-то не устраивает нужно разбираться с клиникой, а не с матерью ребенка.

Судья несколько мгновений изучает документы, но они подлинные.

– А вы, Марк Яковлевич, готовы признать девочку?

– Конечно.

Ох, как помрачнел Золотов. Хотя на что он рассчитывал?

Я откидываюсь на спинку стула, блистаю улыбкой не на радость бывшему мужу. Олег до белых костей сцепил руки, сгорбился весь и пялится в столешницу.

Я оборачиваюсь к матери, которая сидит на скамье за моей спиной, но не вижу в ее глазах такого же ликования. Зинаида Федоровна крепко придерживает Стефанию и тянется ко мне.

– Настьк, а Марик не надумал сам отсудить нашу Стешу?

– Мам, ты чего?

– Не нравится мне его взгляд. Коварный. Таким палец в рот не клади…

– Уймись.

Я услышала главную вещь – Марк публично заявил, что принимает Стефанию. Горжусь этим мужчиной, как никогда. Настоящий поступок.

Судья удаляется обдумать решение, и эти минуты я не переживаю совсем. Нашептываю Лютольфу приятные словечки, заигрываю с нашей доченькой.

Зинаида Федоровна же, как на шило присела. И куда делась ее любовь к Марку?

Когда судья возвращается и говорит, что иск Золотова отклоняется, мне хочется петь и танцевать прямо в зале!

С плеч валится многолетняя, невыносимо тяжелая гора. И становится так легко и спокойно, будто бы я попала в рай при жизни.

Разве может быть настолько хорошо?

Судья продолжает излагать формальные речи. Олег топчется подле своего стола и, заметив, как я демонстрирую ему фигушку, закатывает глаза в потолок.

Когда спор заканчивается, наша сторона первыми выходит из зала.

– Может, заедем в кофейню или ресторан? – весело предлагаю.

– Лучше вернемся домой, – но именитый адвокат меня не поддерживает.

Ощущение праздника не покидает мою душу ни на минутку. Хочется отметить этот знаменательный день.

– Хорошо, – терпеливо соглашаюсь. – Тогда закажем роллы и огромную пиццу! Прощай фигура! Да здравствует новая жизнь!

Кажется, из нашего квартета радуемся только мы со Стефанией. Я, потому что отделалась от Золотова, Стефания всегда хихикает, если видит мою улыбку.

Тратим немного времени на гардероб и усаживаемся в авто Лютольфа.

У меня закрадывается желание уколоть Зинаиду и Марка за их кислые физиономии. Ладно мать, себе трагедию напридумывала, но Лютольф?

Адвокат заводит мотор и выруливает на дорогу. Я двигаюсь задницей на сиденье так, чтобы приблизиться к водительскому креслу. Ухватываюсь за подголовник и подтягиваюсь к Марку.

– Ты победил, – напоминаю еще раз о заслуге Лютольфа.

– Это было и так ясно…

О… самомнения Марка хватит на всех жителей Ватикана и еще полный чан останется. Тем не менее беспроигрышная статистика судебных дел только способствует гордыни Марка Яковлевича.

– Ты сомневалась? – продолжает Лютольф, не сводя глаз с дорожной полосы.

– Не то чтобы сомневалась, просто чуть душу богу не отдала раньше времени.

Моя искренность вызывает у Марка слабый намек на улыбку, однако, кое-какие вопросы у меня остались. Но я не могу выяснять отношения при матери. Разжигать ее бурную фантазию. Поэтому на остаток пути я прошу включить радио и хоть как-то разбавить эту гнетущую тишину.

Когда наше авто подъезжает к элитному высотному комплексу, Марк говорит Зинаиде Федоровне забрать доченьку и подняться в квартиру, а вот меня просит остаться.

Тааак.

Блаженное расслабление вновь сменяется напряжением. Больше эмоциональным. Я открываю заднюю дверцу машины, помогаю высвободить Стефанию из детского кресла и передаю малышку в руки Зинаиде. Пару секунд провожаю взглядом отдаляющуюся мать, после усаживаюсь на переднее кресло к Марку.

– Поздравляю с успешно завершенным спором, Анастасия Евгеньевна, – как-то официально начинает Лютольф. Будто мы с ним знакомы всего ничего и между нами не было любви. – Полагаю, я выполнил свою часть сделки?

Не сразу понимаю, о чем идет речь, но отвечаю взаимно на холодное рукопожатие Марка.

– Я… я благодарю тебя… кхм…вас, – от манерной подачи адвоката язык ломит называть Лютольфа на «ты».

– Теперь очередь за вами, – одним взглядом Марк пригвождает меня к сиденью и заставляет замереть. – Право на желание, которое мой отец Яков проиграл в карты твоему. Я видел лишь копию, предоставленную вами при нашей первой встрече. Оригинал где? – приподнимает бровь.

Вот же черт! Я думать забыла об этой давней записке. Из-за нее Марк соизволил взяться за мое дело практически задарма.

Я очень надеюсь, что вся его помощь и чувства были настоящими, а не за пожелтевший обрывок бумаги…

– Конечно! – аж задыхаться начала от переизбытка эмоций. – Я верну! Когда нужно?

– Сейчас.

После краткого ответа Марк резко срывается с места, но я успеваю придержаться, чтобы не стукнуться лбом о переднюю панель тачки.

– Адрес?

– Расписка хранится в ячейке «РоссГолд Банка» …

– Отлично.

Документы, подтверждающие личность у меня с собой и я могу легко забрать конверт из ячейки, написав заявление.

Возле банка Марк снова оборачивается, хочет дотронуться моей руки, но я инстинктивно одергиваюсь. Словно передо мной не Лютольф, а неукротимое огненное пламя.

– Запомни, Анастасия, я не только проникновенный к тебе мужчина, но еще и юрист. Непростой. Без обид, однако, я привык получать оплату по факту, даже если нужно напоминать.

– И тебе, вынь да положь приспичило, ехать за бумагой в день, когда я хотела отпраздновать?

Всплескиваю от негодования руками. Такое ощущение, будто Марк не доверяет мне. Или резко прекратил доверять. Неужели он думает, что я второй раз решилась бы на шантаж? Вести нечестную игру с мужчиной, которого я, кажется, люблю?..

– Будь добра, выполни условие сделки, а потом хоть в ресторан, хоть в Лас-Вегас.

Охая, лезу из машины и ковыляю на шпильках к позолоченным ступеням местного банка. Настроение мое испорчено, Марк просто спец по срыву вдохновенных чувств!

Резко дергаю дверь цвета шоколада и пальцем подзываю консультанта. Не очень приветливо говорю о теме своего приезда и прошу поторопиться с выдачей расписки на желание.

Лишь когда белый конверт оказывается у меня в руках, и я собираюсь вернуться в машину Лютольфа, призадумываюсь.

Что если адвокат специально вскружил мне голову, красиво устранил Олега, тем самым избавившись от конкурента? Теперь Марк забирает у меня финальную подстраховку – право на желание и может действовать, как ему на ум взбредет. Стефания ведь его дочь и Лютольф убедился.

Гораздо медленней я выхожу из банка. Сердце неумолимо подкатывает горлу, принуждая меня дышать чаще и остановиться на крыльце здания.

Лютольф по-прежнему восседает внутри глянцевого авто и смотрит на меня через окно неотрывно.

Мои ноги точно врастают в каменные ступеньки, и нет возможности пошевелиться. Впервые за долгие дни мне не хочется приближаться к Марку.

Лютольф не выдерживает и опускает стекло.

– Кис?

А я лишь сощуриваюсь.

Сбежать? Забрать дочку, Зинаиду и спрятаться? Так найдет ведь… Из-под земли достанет…

Делаю первый самый мучительный шаг. Следующий дается легче. Я даже улыбаюсь Марку, когда плюхаюсь обратно в машину.

– Уповаю на вашу совесть господин Лютольф, – через зубы говорю и протягиваю конверт.

Адвокат молниеносно его выхватывает, открывает и убеждается в подлинности расписки.

По лицу Марка можно считать такую грусть, что внутри все начинает леденеть и сжиматься. Лютольф разглядывает старую бумагу, слегка поглаживая пальцем буквы, написанные покойным отцом. И только бог знает, какую тоску испытывает Марк…

Стараюсь тихонечко шмыгнуть носом и смахнуть накатившие слезы…

Однако моя сентиментальность быстро развеется, когда Лютольф внезапно комкает в ладони расписку, другой рукой открывает бардачок и достает зажигалку.

Я растерянно хватаю ртом воздух, наблюдая как Марк, распахивает дверцу авто и прямо на моих глазах в прах уничтожает листок. Потом адвокат сдувает случайно залетевшие в салон остатки пепла и как ни в чем не бывало устремляет свой взгляд на меня.

– Афигеть…

– Не то слово, Анастасия… папку с заднего сиденья передай. Будь любезна.

Ничего не понимающая я молча выполняю просьбу. Хотя какую просьбу. Приказ!

Лютольф роется в бумажной стопке и выуживает из середины листок. Пробегается взглядом по печатному тексту, затем передает мне. И тут наступает время для моего удивления, точнее, вопля. До краев наполненного возмущением…

– Как ты мог?! – истошно выдавливаю из себя.

Глаза опять мокнут от слез, но теперь горьких. В моих руках оказывается копия с ужасным содержанием. Таким холодным и расчетливым, что первое желание – биться головой об стенку.

Глупая Настя… как я могла поверить в любовь?

– Небольшие формальности.

– Ты издеваешься?! Дочь по контракту! Уму непостижимо!

Это та самая бумага с моей росписью. Но теперь на ней имеется перечень требований. Например, Стефания должна находиться подле отца, проживать исключительно в его доме.

Или вот еще – я как мать не имею права препятствовать смене фамилии Стеши, возражать о перелетах ребенка в другую страну! А наши встречи будут проходить по воскресным дням недели и то при условии, что Стефания в России.

И если прочесть весь текст, то я, вообще, не претендую на собственного ребенка!

Контракт составлял лично Марк Лютольф, и я не сомневаюсь в его грамотности.

– Иуда…

– Что ты сказала? – с видом абсолютного победителя интересуется адвокат, будто не слышал оскорбления.

– Я убью тебя прямо в этой проклятой машине! Гад такой!

Едва успеваю опомниться от первой череды проблем, как получаю новый удар. Под дых. Ножом в спину.

В городе больше нет человека, который мог бы справиться с Лютольфом…

Хм…

А что если мне обратиться к Амиру?..

Бедовая идея! Тот вообще страшнее атомной войны. Сожрет вместе с костями. Не подавится. И вместо сердца у него гранитный камень. Я таких людей за километр чувствую и обхожу.

Господи!

Как всегда, мне не дают времени на раздумья и загоняют в угол. Повторюсь, импровизатор из меня хуже некуда. Однако я до последнего буду сражаться за дочь. Пусть даже мой враг – Марк Лютольф!

– Ну, я тебе сейчас устрою! Пожалеешь, что на свет родился! – кричу и сама глохну.

В секунду во мне появляется столько сил. Фантастика. Дергаюсь, чтобы наподдавать обманщику, но Марк вовремя меня перехватывает и слишком крепко сдавливает руками.

– А с этим поаккуратней.

– Ты предал меня!

– В какой-то степени, да, но ведь ты не прочла мелкого шрифта в сноске? Вы, граждане нашей великой страны, такие рассеянные. Постоянно не обращаете внимания на приписки в документах, а потом скандалы закатываете…