Текст книги "Три ангела"
Автор книги: Мила Чеховская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Истинное исцеление можно обрести, если помнить о целостности.
Дипак Чопра
Часть 1
1
Алька шла по вечернему городу, по центральной его улице. Уже вечерело. В ее руках чемодан и сумка. Она вернулась в родной город, где родилась, росла, взрослела, но отсутствовала последние три года. У нее был отрешенный вид, и шла она «шаг вперед, два шага назад», как в известной работе В.И.Ленина. С каждым шагом ноги становились словно ватные. Уже виден ее дом, темные окна, где когда-то жила счастливая семья. В ее 20 лет ей кажется, что уже 40. Она поймала себя на мысли позвонить школьной подруге Любке, и уже вместе с ней зайти в свою квартиру. Это ее немного взбодрило, тем более что резко потемнело, подул сильный ветер. И не мудрено, ведь на дворе май месяц и надвигается первая весенняя гроза со всеми вытекающими последствиями. Все вокруг соответствовало ее настроению. Она вошла в подъезд, поднялась на второй этаж, позвонила в квартиру, которая находилась в центре. Альке открыла дверь их соседка, баба Даша. Ей за 70, и Альку она знает со дня ее рождения. Увидев Альку, всплеснула руками, словно птица крыльями, быстро-быстро не то заговорила, не то запричитала, не обошлось и без слез, да с такой искренностью, что невольно и Алька захлюпала носом, но не заплакала. Успокоилась баба Даша так же быстро, как и заплакала, провела в комнату, стала хлопотать над чаем. Обе умышленно не заводили разговора о главном. Тут Алька, вспомнив о Любке, вышла в коридор позвонить ей. Баба Даша – ветеран войны и труда. Она в прошлом медсестра, и в связи с этим ей была позволена такая роскошь, как телефон.
Любки дома не оказалось, как сообщила ее мама, она убежала на танцы, но, как только появится, она ей обязательно передаст. Поговорив ни о чем еще пару минут, Алька вернулась в комнату, где ее уже ждал чай. Соседка ни о чем ее не расспрашивала, и гостья была ей очень благодарна за это. Уже чаевничали больше часа, пора, как говорится, и честь знать, взять ключи от квартиры и уходить, но она все медлила, а соседка ее не торопила, знала, как для нее это мучительно.
– У тебя там не прибрано, я не знала точную дату твоего приезда, может, эту ночь заночуешь у меня?
Алька уже было согласилась, но тут прозвенел звонок в дверь. Прибежала Любка.
– Я даже звонить не стала, как от мамы узнала, что ты здесь, сразу сюда, – прощебетала Любка, кидаясь в объятия подруги.
Она быстро позвонила маме, отпросилась у нее, и, взяв вещи и ключи, они покинули гостеприимную хозяйку. Квартира Альки была рядом, но зашла она в нее не сразу и только после Любки, словно опасаясь кого-то или чего-то, что могло ее напугать.
В двухкомнатной квартире было все по-прежнему, как и три года тому назад. Простота убранства и чистота перемешивались с какой-то печалью, и полным отсутствием какой бы то ни было жизни. Любка, как могла, отвлекала подругу бесконечным щебетанием обо всех и обо всем, при этом по-деловому быстро застелила в большой комнате на диване постель, на кухне произвела ревизию. Результат неутешительный: в наличии в шкафу – одна бутылка водки и все. Она включила чайник, достала из своей сумочки пачку печенья «юбилейного», шоколадку. Этот набор давно вошел в привычку и согревал ей душу, так как Любка любила перекусы. Алька сидела ко всему безучастная, но Любке удалось ее расшевелить, и перед глазами подруги предстал следующий натюрморт: на столе лежали поломанная на кусочки шоколадка, раскрытая пачка печенья, стояли две рюмки и два бокала чая. Они уже выпили не одну рюмку водки, Любка изрядно опьянела, а Альку алкоголь не брал. Она выпила еще и еще, но бессонная ночь в поезде, дневная усталость, отсутствие нормального обеда все же сыграли свою роль: ей стало плохо, она еле успела добежать до туалета. Ей показалось, что выворачивает наизнанку, было так плохо и в то же время хорошо. Ее физическое состояние отвлекло от душевной боли, которая очень докучала уже давно, а главное – ее мучила бессонница. Но тут, как ни странно, стоило ей плюхнуться на диван, и она моментально уснула, успев сказать Любке: « Все завтра».
Алька встала рано, она не знала, как долго она спала, но голова на удивление была ясной. Рядом сопела Любка.
– Пусть поспит, – решила она, – тем более что сегодня воскресенье, и на работу ей не идти.
Любка, окончив соответствующее училище, работала в связи и заочно училась в институте на экономическом. Личностью была целеустремленной и верной подругой. Тут встала Любка, накинула халатик, вышла на кухню и остолбенела, глядя на пустую бутылку и недавнюю выпивоху.
– Да-да, мне стыдно за вчерашнее, но не помню перед кем, – засмеялась Алька.
И это при том, что у нее жуткое отвращение к алкоголю. Тут ее взгляд упал на чайную чашку, которая когда-то была любимой маминой чашкой. Странно, подумала Алька, мамина чашка жива, а мамы нет уже 3 года. Папа умер месяц тому назад, где-то на Севере. Там он сидел в тюрьме. Узнала о его смерти неделю тому назад. Воспоминания нахлынули против ее воли.
2
Семья, где родилась и росла Алька, была самой обычной средне – статистической семьей. Жили очень дружно. Они с младшим братом росли в любви и неге до определенного времени. Отец работал прорабом на большой стройке, был на хорошем счету, не пил, не курил, был любящим отцом и мужем, слыл примерным семьянином. Мама была швеей, как говорят, от Бога. Сама была трудоголиком и дочь приучила к труду с детства, тем более что заметила у нее талант к рисованию. Еще учась в пятом классе, дочь могла нарисовать маме любой фасон платья, которое та вынашивала в голове, а красиво показать в рисунке не могла. В четырнадцать лет она уже могла заменять маму в некотором шитье. Альке шел одиннадцатый год, когда появился брат Славик. Иногда, когда мама после основной работы вынуждена была еще работать на дому, выполняя срочный заказ, Алька для Славика была и мамой, и няней, и сестрой. При воспоминании о брате слезы навернулись на глаза. Как же она соскучилась по нему! Завтра же поедет в интернат: как можно скорее надо забирать его оттуда. Из его скупых писулек она знает, что он тоже ждет ее с нетерпением, скучает и живет надеждой о той минуте, когда она заберет его. Она дома и не позволит больше разлуке находиться между ними. А еще надо срочно увидеть бабулю, маму отца. Из последнего письма она знает, что та приболела, но не жалуется на свою судьбину, не тот это человек, чтобы вот так запросто сдаться, отступить, спасовать перед трудностями. Жизнь ее закалила, но не сломила. Алькины мысли были прерваны Любкой с заявлением о желании плотного завтрака, но вне дома. Она подняла за руку Альку со стула, втолкнула ее в ванную и дала ей десять минут на сборы. Сама быстренько стерла все следы « преступления» на кухне, напевая «…любовь кольцо, а у кольца начала нет и нет конца…», начала переодеваться, а когда Алька вышла из ванной, уже стояла у дверей, вертя в нетерпении ключи. Они решили позавтракать в кафе «Василек», куда иногда и раньше заглядывали, сбегая с последнего урока в школе. Фаршированные блинчики, салатик и чай проглотили не жуя. Алька и не знала, что так голодна. С Любкой ей всегда было легко. Вот и сейчас, словно и не было этих лет расставания. Она понимала ее как никто другой, после мамы конечно. Она не торопила ее расспросами, тем более что последнее время они редко писали друг дружке. У Альбины были ГОСы, серьезная дипломная работа, а тут еще угораздило влюбиться по самые уши. Зато сейчас она дипломированная швея и дизайнер готовой одежды в одном лице, а еще одинокая беременная женщина. И за что это все на ее хрупкие, еще не окрепшие и доверчивые плечи? Про беременность она решила пока промолчать, уж больно Любка выглядела счастливой щебетуньей. Видимо, весна и ее не оставила без внимания. Ближе к обеду, вспоминая одноклассников, учителей, бродя по парку, они решили на какое-то время разбежаться. У обеих были еще дела.
3
Костик проснулся от запаха его любимого растворимого кофе, который был в большом дефиците. Огляделся вокруг. Всюду были раскиданы его вещи, которые выглядели очень дико среди чистоты и уюта комнаты. Из кухни запахло гренками, а вскоре в дверях появилась Юлька с подносом в руках и улыбкой во весь рот.
Юльку Костик знал давно, но был равнодушен к ней. Ему она всегда казалась легкомысленной, неуравновешенной и острой на язычок. Но как же он оказался в ее постели? Вчера в общаге отмечали день рождения Мишки. Было весело, а к середине вечера, кажется, добрая половина мужского населения общаги набилась в комнату, а некоторые даже с девчонками. Потом в коридоре начали танцевать. Костик увидел Юльку, она в прошлом была девчонкой Мишки и, видимо, по старой памяти решила его поздравить. Костик был один, он в очередной раз поссорился с Алькой. Она жила в соседнем общежитии, а так как одна девчонка из присутствующих – ее соседка по комнате, значит, Алька будет в курсе всего, что здесь произойдет. Костик, больше из-за выпитого сверх меры, чем желания, пригласил Юльку танцевать. Она тоже прилично выпила, видимо, еще была влюблена в Мишку, но по глупости своей все сама и испортила. Во время танца они шептали друг другу что-то на ушко, а потом испарились. По пути они куда-то зашли, что-то еще пили, и вот теперь он мучительно вспоминает, насколько это возможно после вчерашнего, все нюансы прошедшей ночи. То, что она была бурной, он уже догадался по разбросанной одежде, по довольной Юлькиной мордашке и завтраку в постель. Мысленно он уже в женском общежитии у Альки и искал оправдание своему поступку. А вот Юлька напротив, казалось, была очень счастлива и хороша собой. А ведь, черт побери, она действительно хороша, как он раньше этого не замечал, и проживает в квартире, правда, с родителями и братом, а не в общежитии. Папа у нее на комбинате, где работает Костик, в начальниках. Стоп! А где же ее родичи, брат? Он соскочил с дивана, на котором они кувыркались всю ночь, и торопливо стал натягивать брюки, забыв при этом надеть трусы. Юлька, поняв его мысли, захохотала в голос.
– Родичей нет дома, они уехали в соседний город на свадьбу к родственникам вместе с братом. Будут только завтра к вечеру, а меня оставили на хозяйстве. Можешь снимать штаны и завтракай спокойно.
Костик не мог поверить своему счастью. И отдохнет вне общаги, и Альку проучит, а то взяла моду воспитывать его. Кто он ей, в конце концов? Ведь не муж же. Весь день они валялись в постели, смотрели телевизор, ели, дурачились. Ночь прошла в объятиях, поцелуях, любовных играх, была страстной и ненасытной, словно ночь молодоженов.
На следующий день Костик окончательно протрезвел от вина и от бурной ночи. К нему вернулись мысли с примесью вины и раскаяния. И тут опять на помощь пришла Юлька.
– Костик, не парься, мы оба хорошо провели время, а на что еще дана молодость? Ничто так не мешает радоваться жизни, как сама жизнь. Знай одно – мы друг другу ничего не должны. А как сложится дальше – время покажет.
С тем и разошлись. Костик удалился на работу, а о вечере и Альке старался не думать. Нет, Алька умная девчонка, серьезная, но уж очень правильная. Шаг влево, шаг вправо – наказуемо. Юлька правильно говорит. На что же дана нам молодость: чтобы в старости было, что вспомнить, а серьезным он еще успеет стать. Эти мысли ему понравились больше, они его успокоили, настроение улучшилось. А тут и обед наступил. В комбинатскую столовую он вошел уже счастливым человеком, а еще вспомнил слова друга, что «жизнь нужно прожить так, чтобы стыдно было рассказать, но приятно вспомнить».
4
Анна Захаровна проснулась рано. Не спалось пожилой женщине, а раньше она могла в любую свободную минутку прилечь и сразу уснуть. Жаль, что свободных минуток было ой как мало. Но, несмотря на все житейские невзгоды и неспокойные времена, ведь за плечами война, послевоенные годы, она всегда выглядела моложе своих лет. Даже после похоронки на мужа оставалась спокойной, статной женщиной с гордой походкой, живыми лучистыми глазами. Только ночная подружка-подушка знала ее с другой стороны, да, может быть, сынишка, ее с мужем кровиночка, заставлял своим присутствием всегда быть в тонусе, не показывать, как же тебе порой хочется завыть, зарыдать, дать волю чувствам. В такие минуты перед ней вставал образ мужа. Перед уходом на войну он просил беречь сына Пашку, и если что, быть ему за отца и за мать. Они мечтали иметь много детей, а вот ведь… Проклятая война, хотя предвоенные годы были тоже несладкими. Муж был военным инженером, занимался чем-то секретным. Они словно по лезвию ножа ходили, каждый прожитый вместе день за счастье почитали. Из их окружения мало кто не был арестован. Но это все в прошлом. Что уж теперь вспоминать. Да и сына уж месяц как нет в живых. Это очень подкосило ее, а надо успокоиться, настроиться на позитивную волну, ведь не сегодня так завтра должна приехать Альбиночка, внученька любимая. Анна Захаровна ждала этой встречи и боялась ее. Одному Богу известно, как судьба могла распорядиться после событий трехлетней давности. Вот и Славика пришлось в интернат отдать. Так распорядились власти. За эти годы от Алечки всего и было писем десять, и те скупые. Анна Захаровна всегда знала свою внучку доброй и ласковой девочкой. Добротой и наружностью вся в отца, а вот деловитостью, целеустремленностью – в мать. Уж бесхребетной не назовешь. Славик же – вылитый мамин портрет, а характером в отца удался. Немного слабохарактерный, со всем, что ни предложишь, быстро соглашается. Да и то сказать, младшенький, в любимчиках был. Сынок-то, Павел, в нем души не чаял. У самого детство послевоенным было, да еще без отца рос. Как ни старалась Анна Захаровна, а работе приходилось отдавать времени больше, чем сыну. Такое время было. Кругом одна. Работа была тяжелой, но почетной, деньги тоже имелись. Заработала однокомнатную квартиру, но большую и в хорошем районе. В парадном – широкая лестница, а в квартире – высокие потолки. По краям крыши – две красивые башенки. Его так и звали – «дом с башенками». Очень она любила свою квартирку и как могла, создавала в ней уют, чистоту и порядок. Сегодня неважно себя чувствовала, но решила сходить на рынок, купить, что-нибудь вкусненькое и приготовить обед, сердцем чувствуя, что будет гостья. Да и к Славику надо съездить, не с пустыми же руками. Так за всеми хлопотами и не заметила, что время к полудню подошло. Сколько лет одна, а есть в одиночестве не любила, да и аппетита совсем нет. Только решила прилечь, как позвонили в дверь. Сердце екнуло, Альбиночка. Сердце не обмануло.
– Внученька, слава Богу, дождалась, теперь и помереть не страшно.
– Бабуленька, здравствуй, прости меня, дуру черствую. Рано помирать, нам вместе Славика поднимать на ноги, да и меня неизвестно что ждет завтра, без тебя мне страшновато.
Справившись с первыми минутами встречи, убедившись еще раз, что они самые родные и нужные на свете друг другу люди, вытирая слезы, прошли в комнату.
– А у тебя все по-старому, ничего не изменилось, даже кошка-копилка на прежнем месте и слоники, – с грустинкой заметила Алька.
– Как же не изменилось, Альбинушка, а я, я совсем старухой стала. Держалась мыслями о встрече с тобой, да теплится надежда, что поживем все вместе. Ты, я и Славик. Слава Богу, дождалась.
Что бабуля сильно сдала, Алька не могла не заметить, но промолчала. В этом и ее есть вина. Бросила их и уехала, оставив с горем один на один. Думала только о себе, обвинив всех в случившемся.
Решено было долго не задерживаться, а после обеда ехать в интернат к Славику, а потом к маме на могилку. Об отце пока не вспоминали, а уж позднее – как карта ляжет. Алька представила, сколько срочных дел необходимо сделать, голова кругом пошла.
Она решила завтра же составить план и двигаться от пунктика к пунктику, но главное – Славик. Надо срочно воссоединяться семье, вернее тому, что от нее осталось.
– Бабушку тоже не оставлю, – думала Алька, глядя на нее и в который сегодня раз поражаясь ее нездоровому виду. Еще совсем недавно была такой статной, даже моложавой, а сейчас совсем бабушка со всеми вытекающими последствиями. И тут у нее что-то екнуло внутри. «А ведь я – глава семьи и все-все мне надо решать самой». Но она уже знала, что все у нее получится, у всех все будет хорошо. Для этого она сделает все возможное и невозможное.
5
Интернат хоть и находился в живописнейшем месте, на берегу озера, у края смешанного леса, но выглядел серым, убогим, не жилым вовсе. Правда, затишье было недолгим. Видимо, закончилось время обеда, дети выбегали шумными стайками, большими и маленькими. До ужина можно было вволю нагуляться. После вчерашней весенней грозы с сильными порывами ветра восстановилась по-весеннему теплая погода, а воздух был таким свежим, что дух захватывало. Хорошо здесь, но безрадостно что-то на душе у Альки. И тут она увидела Славика. Он выбежал с каким-то парнишкой, увидел бабулю и остолбенел, наткнувшись взглядом на сестренку. Она заметила, что он вытянулся, повзрослел, особенно это заметно на фоне коротких рукавчиков курточки и брючишек. У нее защемило сердце, навернулись слезы. Кажется, вечность они стояли друг против друга, а потом одновременно кинулись в объятия. Их сразу обступили дети. Некоторые смотрели с любопытством, а некоторые с завистью. Алька чуть сознание не потеряла. Ей стало страшно стыдно. Вот она такая всегда честная, правильная, какой она привыкла себя считать, взяла и «смылась» аж на три года, сбежала, думала отогреться, отойти от всего пережитого вдали. А он, вот здесь, маленький, одинокий старичок, смотрит на нее снизу вверх, и, кажется, читает ее мысли. Тут подошла бабуля, она была у заведующей интернатом, уговорила отпустить Славика хоть на недельку, но та отпустила лишь на три дня. Вскоре они отправились дальше по намеченному плану. Бабушка остановила такси, потому что туда, куда они направляются, автобусы ходят редко. Уже через тридцать минут они были на месте. На кладбище было очень тихо, спокойно, много зелени, все могилки в основном ухожены, но их было так много, что без помощи бабушки Алька с большим трудом нашла бы мамочку. Она похороны помнит смутно, все было как в тумане. Ей было настолько трудно осознать, что вот так, в одночасье, у них с братом не стало ни мамы, ни папы. Она никого не хотела видеть и сразу после поминок ушла ночевать к подруге, а на другой день та проводила ее на железнодорожный вокзал. Она поехала поступать в училище с мыслью, что если и не поступит, назад не вернется.
6
В училище она опоздала на несколько дней. Занятия уже начались, и прием закончен, тем более что недостатка в студентах здесь не было. На ее счастье к директору в момент этого неприятного для нее разговора зашла мастер по технике кроя и ждала окончания разговора, но неожиданно она задала пару вопросов девочке, затем еще и еще. Незаметно беседа приняла другое направление, из которого выяснилось, что Алька с шитьем на «ты», знает азы кройки, а рисунки платьев, которые она прихватила с собой, так заинтересовали педагога, что это решило исход дела в ее пользу. Впоследствии она стала любимицей Марии Егоровны. Мало того, уже через год все педагоги пришли к единому мнению, что практически она готовый специалист, но нужен диплом, а значит, учеба продолжается. Алька с головой ушла в учебу, ведь только так она могла заглушить боль, которая постоянно была в ней. Характером она обладала спокойным, уравновешенным, не – конфликтным, отзывчивым к чужим бедам, поэтому и недоброжелателей у нее не было. Кто-то завидовал тайно, кто-то очень тайно, но ее это не трогало, и постепенно от нее все отстали. На втором курсе она уже шила самостоятельно на заказ. Педагоги закрывали на это глаза, так как некоторые сами прибегали к ее услугам. Кому придумать фасон к платью, кому перешить, а кому и вовсе сшить. Мария Егоровна нашла в этом и для себя большой плюс, так как считала, что она выучила такого специалиста, смогла же сразу распознать в незнакомой девочке незаурядные способности. Опять же об училище заговорили чаще и только хорошо, а это не мало. В общем, с этой стороны Алька жила – не тужила и всегда была при деньгах, а поскольку тратила очень мало, то даже прикопила. Она знала, что ее ждет впереди. Славику ни в чем не будет отказа, все самое лучшее – любовь, забота, уход. Она никогда не бегала с девчонками в клуб на танцульки, да и остальные развлечения ее мало интересовали. К тому же она считала себя далеко не красавицей. Фигурка, правда, ничего, а вот грудь маловата. Волосы были ее гордостью, а ноги могли бы быть и попрямее. Нос, на ее взгляд, великоватый, а губы слишком пухлые, брови широкие и вообще… Правда, окружающие не разделяли этого мнения, но ей было безразлично, в сущности, она была еще желторотым цыпленком, который рано созрел.
Уже на третьем курсе девчонки уговорили пойти с ними на танцы. Поначалу было непривычно, даже скучно, но тут ее взгляд встретился с проникновенным взглядом симпатичного паренька, который стоял в сторонке и внимательно ее разглядывал. Ей стало интересно, что же будет дальше. А дальше он пригласил ее на медленный танец. Они молча протанцевали, он проводил ее до места и ушел. Дома ее просветили, кто такой Костик и как многие девчонки вздыхают о нем, но, в общем, парень неплохой. Поговорили и забыли, а через два дня у входа в общежитие ее ждал Костик.
– Привет, Аля.
– Привет, Костик.
– Уже просветили?
– Ну, да и ты не с пустыми руками пришел.
– Ты извини, на танцах как-то глупо себя вел. Не то настроение было, ты так неожиданно появилась, и я растерялся даже. Обычно я красноречивее. Может, погуляем или в киношку сходим?
– С незнакомыми мальчиками не гуляю.
– Вот и познакомимся поближе.
– Поближе – это как?
– Уж как придется.
– А это не со мной.
И она ушла.
Эту первую встречу Алька вспоминает часто. Потом, когда они стали встречаться «по-серьезному», Костик признался в том, что, если бы она согласилась пойти с ним гулять, он бы больше с ней не встречался. Как это проделывал уже не единожды. Ее отказ его удивил и заинтриговал. Потом она влюбилась очень сильно. Все кругом вдруг стало красивым, светлым, а главное – тяжесть на сердце ушла на второй план. На душе стало легче, когда почувствовала мужское плечо и отдалась без оглядки и остатка. Чем больше говорили о нем как не очень положительном герое, тем она старалась быть ближе и внимательнее к нему. Ей хотелось быть ему и мамой, и сестрой, и любимой девушкой. Сначала его это забавляло, потом стал вести себя как «три в одном». Иногда – как капризный эгоистичный ребенок. Ничего этого Алька не хотела замечать до тех пор, пока не узнала, что беременна. Сначала была сильная растерянность, ведь вокруг одна неопределенность. А как же Славик? Его на второй план? Что скажет бабуля? Но тут вспомнила о Костике, ведь они почти муж и жена. Она ему сегодня же все расскажет, и они вместе подумают, как им дальше действовать, ведь не за горами их будет трое. Одно она знала точно: ни при каких обстоятельствах ребенку не навредит. Значит, судьба посылает ей еще одно испытание и она победит. Бабуля ее поймет, вот только Костик?
