Текст книги "Я сам вершу свой суд"

Автор книги: Микки Спиллейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– О, замечательно. У меня теперь есть матка. Кстати, ты был тогда не прав, Майк. Матке самец не нужен.

– Как же тогда появляются маленькие пчелы? – спросил я. Он удивленно нахмурился.

– Мне кажется, они несут яйца, – ответил он наконец. Я высадил его рядом с Каналь-стрит. Он сказал мне “до свидания” и ушел. Хороший парень, этот Боб. Совершенно безобидный, услужливый...

Глава 10

Пат поджидал меня в тире. Проводил меня туда полицейский в форме. Я подошел к Пату в тот момент, когда он рассматривал результат последней серии стрельбы.

– У тебя неприятности. Пат? – спросил я.

– Кажется, мой пистолет нуждается в ремонте, – пробурчал он в ответ.

Он еще раз выстрелил по движущемуся силуэту и попал между плечом и сердцем.

– Что тебе еще надо, Пат?

– При таком попадании человек не обязательно остановится, – пояснил он.

Пат никогда не был доволен. Я засмеялся. Он протянул мне свое оружие.

– На, попробуй.

– Из этой кастрюли?

Я вытащил свой пистолет и снял его с предохранителя. Появилась мишень. Я быстро выстрелил трижды. Пат рассмотрел мишень. Все три попадания были в голову.

– Неплохо, – прокомментировал он.

Мы спрятали, оружие и направились к лифту.

– Пуля с тобой? – спросил Пат. – Давай сравним с остальными.

– Пошли.

В лифте он внимательно рассматривал пулю, но пуля, которая попадет в стену, деформируется больше, чем пуля, извлеченная из тела человека, и судить по внешнему виду, из одного ли они оружия выпущены, никак нельзя.

В лаборатории баллистических исследований Пат вставил пулю в специальный аппарат и зажег свет. Я погасил общий свет. На экране появилось увеличенное изображение двух пуль – одна была выпущена из оружия убийцы, а другая – из пистолета Калека.

Пат поворачивал изображение во все стороны, пытаясь найти схожие черты. Ему показалось, что нашел, но когда он наложил одно изображение на другое, то следы от нарезки ствола, как оказалось, не совпадают. В конце концов он бросил это занятие и зажег свет.

– Ничего не поделаешь, Майк, – сказал он. – Эти пули выпущены из разного оружия, если, конечно. Калек, совершив убийство Джека и других, не сменил пистолет.

– Возможно, но маловероятно. Совершив убийство одним оружием, его редко кто меняет. – Пат согласился со мной и нажал на кнопку. Он передал пулю одному из своих людей, приказал сфотографировать ее и поместить в картотеку.

Затем мы уселись в уголке и я рассказал ему детали нападения на меня, едва не стоившего мне жизни. Также я высказал свое мнение по поводу убийства Кингса. Пат никак не комментировал мой рассказ. Он принадлежал к тому типу неразговорчивых полицейских, которые регистрируют в своем мозгу все факты и ждут, пока эти факты не созреют окончательно. Я всегда поражался, обнаруживая подобных людей в рядах полиции. В их распоряжении находится прекрасное оборудование, они имеют контакты во всех сферах и, несмотря на ругательства в их адрес, периодически отпускаемые прессой, они умеют отлично все это использовать. В полиции, как и везде, есть много людей вроде Пата, которых подкупить невозможно. Может быть, и я был бы одним из таких, если бы не обязанность полицейских подчиняться определенным принципам и правилам.

Едва я закончил свой рассказ, как Пат потянулся и сказал:

– К сожалению, мне нечего добавить, Майк. Я хотел бы помочь тебе, в свою очередь, потому что ты прекрасно поработал и дал мне ряд фактов. А теперь изложи мне свое мнение. Кто, на твой взгляд, убийца?

– Если бы это было мне известно, на руках у тебя оказалось бы еще одно убийство, совершенное в порядке самозащиты, – ухмыльнулся я. – Я начинаю думать, не следует ли нам поискать вне ряда наших первоначальных подозреваемых, которые и так находятся на верном пути к истреблению, не считая, естественно, Калека. Хотя бы из-за его пристального внимания к моей персоне. Может быть, это он? Может быть, у него были причины сделать это, а может, у кого другого, более влиятельного в их организации человека, который заправляет всеми делами? Джек мог его обнаружить... Может быть, за убийством Халла Кингса скрывается месть женщины, которая оказалась более проницательной, чем его прежние жертвы, и вовремя поняла его намерения? Это может быть так же и местью отца, брата, возлюбленного, Халл испортил столько жизней и наверняка совершил не одну ошибку.

– Я думал о том же, Майк. А теперь, – он поднялся, – пошли со мной, я покажу тебе одну твою старую приятельницу.

Одну мою старую приятельницу? Заинтригованный, я начал задавать Пату вопросы, но он не отвечал, так что мне пришлось замолчать.

Мы пришли в небольшую комнатку, где два детектива допрашивали женщину, не получая никаких ответов на свои вопросы.

Она сидела спиной к двери и я смог узнать ее, лишь оказавшись лицом к лицу с ней.

Приятельница... Мысленно я послал Пата ко всем чертям. Этой моей старой “приятельницей” оказалась хозяйка дома терпимости, ускользнувшая у нас между пальцев в предыдущую ночь.

– Где вы ее нашли? – спросил я.

– Около четырех утра она блуждала по улице и полицейский задержал ее, поскольку у нее не было документов.

Я повернулся к ней. Она явно устала от долгого допроса, но все равно сидела в вызывающей позе, скрестив на груди руки, хотя по дрожи в пальцах было видно, что она близка к истерике.

– Вы меня помните? – спросил я.

Она повернула взгляд в мою сторону и проговорила:

– Да, я вас знаю.

– Как вам удалось выбраться из здания во время облавы?

– Отстаньте от меня.

Пат взял стул и сел напротив женщины.

– Если вы отказываетесь отвечать, – спокойно произнес он, – мы предъявим вам обвинение в убийстве, так что вам потребуется хороший адвокат.

Руки у нее опустились и она облизала сухие губы. На этот раз удар достиг цели. Но потом страх исчез и она рассмеялась.

– Вы тоже оставьте меня в покое. Я никого не убивала.

– Возможно, – согласился Пат. – Но убийца покинул здание тем же путем, что и вы. Поэтому мы можем предположить, что вы помогли ему бежать, а, как вам известно, соучастие тоже наказывается.

– Вы, глупец! – завопила она.

Все ее достоинство и респектабельность исчезли как по мановению волшебной палочки. На бледном лице стали видны крупные поры. Она конвульсивно сглотнула слюну.

– Я ушла одна, – заявила она.

– Но это не правда.

Она вся затряслась и сказала:

– Я вам говорю, что ушла одна. Я была около двери, когда появилась полиция. Я поняла, зачем она прибыла, и скрылась через тайный выход.

– Где он? – поинтересовался я.

– Под лестницей. Кнопка приводит в действие механизм скрытой двери в деревянной перегородке.

Я стал припоминать детали зала ожидания.

– Если вы бежали к лестнице, убийца мог одновременно с вами спуститься по лестнице. Кто он?

– Я никого не видела. Я говорю вам, что никого не видела. Почему вы не оставите меня в покое... Она спрятала лицо в ладонях.

– Уведите ее, – приказал Пат. Потом он повернулся ко мне:

– Что ты об этом думаешь?

– Ее объяснения достаточно правдоподобны. Она увидела нас и скрылась. Но убийце просто повезло. Мы вошли примерно через пару минут после выстрела. Комната звуконепроницаема и выстрелов никто не слышал. Убийца намеревался смешаться с толпой и исчезнуть после окончания представления, когда у двери никого не будет. Спускаясь со второго этажа, он заметил наше появление и увидел, как хозяйка манипулирует с потайной дверью. Он сразу же переменил план, позволил этой ведьме скрыться и последовал за ней. Мы сразу же поднялись наверх, другие занимались клиентами, лестница осталась без присмотра и убийца ушел, прежде чем все здание было блокировано. Мы очень спешили и у нас не было времени организовать кордон заранее.

Мою гипотезу мы проверили на месте.

Хозяйка не соврала. В середине цветка, вырезанного из дерева, мы обнаружили кнопку. Она приводила в действие электромотор, который через хитрую систему передач открывал дверцу. Все это было сделано довольно грубо и, по-видимому, было установлено после того, как здание превратилось в дом терпимости.

Потайной ход был длиной всего лишь три метра, затем сворачивал налево и приводил к двери, которую, когда она была закрыта, нельзя было отличить от стены. Находилась она в подвале соседнего дома (несомненно, жители этого дома не знали о существовании подобной двери).

Из подвала можно было выйти во двор и далее на улицу. На все это требовалось не очень много времени. Мы тщательнейшим образом осмотрели каждый сантиметр потайного хода. В спешке человек мог оставить за собой следы. Но нам не удалось ничего найти и полные разочарования мы вернулись обратно.

– Ну что ж, мне кажется, расчет был верен, – сказал Пат, закуривая, – но это нас никуда не привело.

– Нашел ты что-нибудь относительно прошлого Халла Кингса?

Еще не закончив вопроса, я заметил насмешливый огонек, мелькнувший в глазах Пата.

– Уже к этому моменту у нас есть сведения из двадцати семи колледжей, – ответил Пат. – Кинге никогда не проводил больше семестра в одном колледже, исключая последний. Чаще он даже ограничивался одним месяцем. Как только он покидал колледж, одна или несколько девушек, в зависимости от длительности его пребывания, тоже исчезали. Несколько человек целый день сидят на телефонах и еще не закончили работы.

Я мысленно проклял Халла Кингса и спросил:

– Что было у него в карманах в момент смерти?

– Ничего особенного – пятьдесят долларов в небольших купюрах, водительские права и сертификат на машину, несколько крупных фотографий, все из последнего учебного заведения. Он был слишком осторожен, чтобы разгуливать с уликами в карманах. Как ты его не заметил, когда наблюдал за домом?

Я подумал.

– Если он вошел в дом, когда я был там, он, наверное, приехал не один. Может быть, он был переодет, но я в этом сомневаюсь... Ага, понятно, – я щелкнул пальцами. – Теперь ясно. Они приехали часов в шесть или семь и их машина была перекрыта от меня несколькими другими машинами, которые подъехали сразу же за ними. Все очень спешили войти, чтобы не опоздать, опасаясь быть замеченными, и наверное, он среди них и проскользнул.

– Значит, он был один? – спросил Пат.

– Не знаю, но полагаю, что приехал он не вместе со своим убийцей. – Наступил вечер и мы решили отложить на завтра продолжение разговора.

Я попрощался с Патом и вернулся домой привести себя в порядок. Это дело начинало действовать мне на нервы. Я заказал себе ужин, который мне принесли из соседнего ресторана, и съел его, обильно сдабривая пивом.

Кое-что становилось ясным, но еще многое требовало разъяснения. Например, родимое пятно на бедре одной из сестер Беллеми.

Было почти девять часов, когда я набрал номер телефона сестер Беллеми. Мне ответил нежный голос.

– Алло?

– Мисс Беллеми? Майк Хаммер беспокоит.

– О, – она поколебалась секунду и добавила, – чем могу быть полезна?

– Кто у телефона? Мери или Эстер?

– Эстер Беллеми.

– Могу я к вам приехать? Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов.

– А почему бы не сделать это по телефону?

– Это не так просто. Так могу я приехать?

– Хорошо. Я буду ждать вас.

Я поблагодарил ее, положил трубку, спустился вниз, сел в машину и отправился.

Эстер была точной копией своей сестры. Если между ними и существовало какое-либо различие, я его не мог обнаружить. Может быть, различие было только в личных качествах? Мэри – нимфоманка, посмотрим, какова Эстер.

Она сердечно и в то же время сдержанно приветствовала меня. Простое вечернее платье подчеркивало ее прекрасные формы. Как и Мэри, она была спортивного типа. Правда, прическа у нее была другая. Волосы по моде подняты вверх и собраны на макушке. Мне такая прическа не нравилась. Мне всегда кажется, что у женщины с поднятыми вверх волосами, есть одно желание: взять совок или ведро и начать уборку кухни или натирку полов. Но все остальное в Эстер заставило меня забыть об отсутствии вкуса в прическе.

Я сел на тот же самый диван, на котором сидел, беседуя с ее сестрой. Эстер налила два виски с содовой и пошла за льдом. Вернувшись, она села рядом со мной и с иронией в голосе спросила:

– Ну, чего вы ждете от меня, мистер Хаммер?

– Называйте меня Майк, – вежливо произнес я. – Я не привык к формализму.

– Хорошо, Майк.

– Как вы познакомились с Джеком Вильямсом? – начал я. – И какого рода было ваше знакомство?

– Поверхностное. Дружба, если можно так выразиться, возникшая в результате частых встреч, но ничего чересчур близкого.

– А Джордж Калек? Насколько вы знаете его?

– Немного. Он мне не нравится.

– Ваша сестра относится к нему так же. Он ухаживал за вами?

– Вы шутите? В тот вечер он был в плохом настроении и с трудом держал себя вежливо. Не думаю, что его можно отнести к джентльменам. В нем есть нечто отталкивающее.

– Ничего удивительного. Он был бутлегером и настоящая его деятельность также разнообразна и большей частью нелегальна.

Она положила ногу на ногу в тот момент, когда я понял, что спрашивать ее мне больше не о чем. Когда, в конце концов, женщины будут прикрывать свои ноги, чтобы не мешать мужчинам думать о важных делах.

Эстер увидела, что мой взгляд прошелся по ее ногам, углубился под юбку, и поспешно, но напрасно попыталась натянуть юбку на колени.

– Продолжайте, – сказала она.

– Простите за нескромный вопрос. На что вы живете? Ответ я уже знал, но просто мне не о чем было больше спрашивать.

Глаза Эстер блеснули неприязненно.

– У нас имеется достаточное количество доходных акций, доставшихся нам в наследство от нашего отца. Он был владельцем крупных ткацких фабрик. А в чем дело? Вы ищете богатую невесту?

– Нет, Иначе вы чаще бы меня видели. У вас есть и недвижимость, я полагаю?

– Тридцать гектаров земли, дом в двадцать две комнаты, при доме бассейн, несколько теннисных кортов и дюжина поклонников, всегда готовых сказать мне, какая я хорошая...

Я удивленно присвистнул.

– И это называется скромной резиденцией?! Эстер засмеялась. От ее откровенного и здорового смеха заколыхались плечи, бюст ее следовал движениям плеч и, казалось, груди вот-вот прорвут тонкую ткань. Груди были полные, плотные и такие же живые, как и она сама.

– Вы не хотели бы навестить меня там, Майк?

– Конечно, – согласился я, не раздумывая. – Когда?

– В следующую субботу мы организуем ночной теннисный матч при свете прожекторов. Приглашена Мирна Дэвлин. Бедняжка, ее так потрясла гибель Джека.

– Еще кто-то, кого я знаю?

– Шарлотта Маннинг, вы с ней, конечно, встречались?

– Разумеется, – подтвердил я.

Она поняла, что означает мой тон и угрожающе подняла указательный палец.

– Выбросьте эти мысли из головы, Майк. Я попытался улыбнуться.

– А как же мне развлекаться в этой пустыне из двадцати двух комнат, если я выброшу из головы эти мысли? С ее лица исчезла улыбка.

– Как вы думаете, почему я вас пригласила? – спросила она. Я поставил стакан на стол, поднялся и сел рядом с ней.

– Не знаю. А в самом деле, почему? Она обняла меня за шею.

– Угадайте, – шепнула она.

Наши губы соединились. Я лег на нее, лаская ее своим телом. Она терлась лицом о мои щеки и я ощущал на шее ее прерывистое дыхание. Каждый раз, когда мои руки касались ее груди и плеч, она вздрагивала. Ей удалось высвободить одну руку, и я услышал, как расстегиваются кнопки на ее платье. Приникнув губами к ее груди, я чувствовал, как ее вздрагивания превратились в конвульсивную дрожь. Она укусила меня. Я обнял ее еще крепче, и она застонала от боли и экстаза.

Я нащупал выключатель и комната погрузилась в темноту. Во всем мире больше никого и ничего не существовало – только она и я. Никаких звуков, ни единого слова. Говорить нам было не о чем. Только слышался шорох подушек да царапанье ногтей о жесткую ткань дивана, звяканье пряжки пояса да звук упавшей на пол туфли. Только прерывистое дыхание, а потом тишина.

Через какое-то весьма неопределенное время я включил свет и осмотрел ее с ног до головы.

– Лгунья! – усмехнулся я. – Никакого родимого пятна, Мэри!

Она засмеялась и разлохматила мои и без того взлохмаченные волосы.

– Я знала, что тебя это заинтригует, ты захочешь убедиться в том, что оно существует и посмотреть на него поближе, – объяснила она.

– Тебе следует задать хорошую трепку.

– Еще чего.

Я поднялся с дивана и приготовил два коктейля, пока Мэри одевалась. Она выпила свой коктейль одним махом. Я взял шляпу и собрался уходить.

– Приглашение на субботу остается в силе? – спросил я перед тем, как уйти.

– Еще бы, – ответила она, – и не опаздывать. Я вернулся домой. Я чувствовал, что мы приближаемся к цели. Устроившись поудобнее в кресле, я принялся размышлять. Уже произошло три убийства и ведь еще не вечер, убийства будут еще!

Мысленно я составил перечень фактов, уже имеющихся в нашем распоряжении. Почему был убит Джек? Что было у него ценного или опасного для преступника? Книги или нечто другое? Зачем он собирался идти в дом свиданий, чтобы убедиться или предупредить? Если я знаю убийцу, то как ему удалось войти в дом свиданий незамеченным? Слишком много вопросов и слишком мало ответов. Где истина? А Джордж Калек? Почему он сбежал? Почему он пытался убить меня? Из-за того, что я принял его за убийцу? Возможно, вполне возможно. Но убийца ли он? У всех, кто присутствовал на вечеринке у Джека, была возможность убить его. Что же касается мотивов... У кого из них могут быть мотивы? Мирна? Невозможно, по причинам чисто сентиментального характера. Шарлотта? Тоже нет, причины еще более сентиментальны. Кроме того, ее профессия несовместима с преступлением. Она – врач-психиатр и познакомилась с Джеком только лишь в связи с болезнью Мирны. Близнецы? Одна нимфоманка, с другой я еще не встречался. Много денег, забот никаких. Какую роль играли они? Может быть, у Эстер был мотив? Ею следует заняться. К тому же родимое пятно. Может быть, Джек оттолкнул от себя Мэри? Оскорбленная в своей страсти нимфоманка может на многое пойти. Но ей-то тогда зачем эти четыре тома?

Халл Кинге? Его только что убили. Эйлин Викерс? Она тоже мертва и уже поздно ее в чем-либо обвинять. Может, убийц двое? Халл мог убить Джека и Эйлин, а его кто-то убил, в свою очередь, из его же собственного пистолета? Теоретически это вполне вероятно, но в комнате мы не обнаружили никаких следов борьбы. И почему Эйлин была голая? Собиралась ли она выполнять свою обычную работу? Почему? Почему? Почему?

Где находится тайник, в котором все секреты? Его нет ни в квартире Калека, ни в квартире Джека. Может быть, убийцу следует искать вне круга подозреваемых? Какой лабиринт...

Я приготовил бутылку пива и поставил ее на пол. В голове у меня гудело. Еще несколько минут и мыслить я уже не буду способен. Если бы я знал больше о деятельности Калека. Какова связь его деятельности со всем остальным? Нужно найти его. Если бы Халл был жив...

Я вскочил и стукнул себя кулаком по бедру! Как же я не подумал об этом раньше? Халл никогда не действовал в Нью-Йорке. Если и сохранились следы его деятельности, хоть какие-то следы, бумаги могут быть только в колледже и эти бумаги могут содержать разгадку этой небольшой головоломки.

Я быстро оделся, взял пальто, засунул в карман запасную обойму и позвонил в гараж, попросив подогнать машину к моему дому.

Было уже за полночь и механик, ожидавший меня на тротуаре, буквально спал стоя. Я поблагодарил его, дал ему хорошие чаевые, сел в машину и быстро отъехал.

Движение на улицах значительно уменьшилось, и я ехал на север, не останавливаясь на перекрестках перед красным светом.

Пат дал мне адрес последнего колледжа, где учился Халл Кинге. Днем до него нужно было бы добираться часа три, но ночью я рассчитывал доехать гораздо быстрее.

Дважды за мной пытались гнаться полицейские на мотоциклах, но с помощью двигателя моего дряхлого на вид автомобиля я без труда оставил их за флагом.

Единственное, чего я боялся, так это того, что они перекроют мне дорогу, но этого не случилось, так что я беспрепятственно продолжал свой путь.

Следуя дорожному указателю, я свернул на боковую дорогу и поехал медленней. Потом я оказался на хорошей бетонной дороге и до самой цели ехал на предельной скорости.

Городишко имел в длину не более восьми километров. Указатель при въезде сообщал, что в городе около тридцати тысяч жителей и он является центром округа. Найти колледж оказалось совсем простым делом. Он располагался на холме в двух километрах от городка. Несколько окон были еще освещены, видимо, это были окна коридоров. Я остановился перед двухэтажным домом, на котором обнаружил табличку – “Мистер Рассел Хальберт, декан”.

В доме было совершенно темно, но меня это не остановило. Я нажал на кнопку звонка и не отпускал до тех пор, пока не зажегся свет.

В дверях показался мужчина, кипевший от возмущения, на нем был надет пиджак поверх ночной рубашки. Ничего более смешного я в жизни не видел. Я не стал дожидаться, пока меня пригласят войти и, отпихнув в сторону мужчину в ночной рубашке, едва не столкнулся с высоким мужчиной в коричневой пижаме.

– В чем дело, мистер? Кто вы такой? Я показал ему значок и сказал:

– Майк Хаммер, детектив из Нью-Йорка.

– Это не ваша территория, – сказал декан. – Что вам нужно?

– Осмотреть комнату, в которой жил студент Халл Кинге.

– Этим делом занимается местная полиция и я полагаю, только она имеет права на это. Следовательно...

Я не стал вступать с ним в спор.

– Послушайте, старина, – произнес я, упираясь пальцем в его живот, – возможно убийца на свободе и находится в его комнате. Если он не убил еще больше никого, то может сделать это в любой момент. И это наверняка случится, если вы не скажете мне, где жил Халл Кинге и я не смогу осмотреть его комнату. А если вы всего этого мне не скажете, я поработаю над вашей физиономией, – продолжал я, положив руку на его плечо, – так, что вас не узнает и родная мамочка.

Рассел Хальберт отступил назад и оперся на спинку стула. Он побледнел и, казалось, сейчас лишится сознания.

– Я... Я... Я.., я не знаю, – наконец выдавил он из себя. – Комната Кингса находится на первом этаже в левом крыле. Номер сто семь. Как раз в углу крыла. Но полицейские ее опечатали и я не имею права...

– К черту местную полицию. Гасите свет и ложитесь спать. И не вздумайте звонить по телефону.

– Но что скажут студенты?

– Я сам ими займусь, – ответил я, закрывая дверь.

Ориентируясь по фасаду колледжа, я направился к левому крылу. Шум моих шагов заглушала трава. Я быстро добрался до угла дома, молясь про себя, чтобы интуиция на этот раз меня не обманула и чтобы я приехал не слишком поздно.

Я прижался к наружной стене и попробовал нужное окно. Оно было закрыто. Я прижался лицом к стеклу. Совершенно ничего не было видно и ничего не слышно. Я решил попытать счастья. Пальцами я подцепил вращающуюся раму и повернул ее, затем подтянулся и, перевернувшись, рухнул головой вниз на пол комнаты.

Это падение спасло мне жизнь.

Из противоположного угла сверкнуло две вспышки выстрелов. Пули вонзились в подоконник над моей головой. Звук выстрелов меня оглушил.

Моя рука совершенно автоматически выхватила пистолет. Прозвучало еще два выстрела. В ответ я выстрелил три раза.

Что-то ударило меня в бок. Следующая пуля вонзилась в пол, а стрелявший упал. На этот раз я не хотел рисковать.

Добравшись до неподвижного тела, я нашел оружие и ногой отшвырнул его в сторону. Потом нашел выключатель и зажег свет.

Джордж Калек был мертв. Все три мои пули попали ему в грудь. Но он успел сделать то, ради чего пришел сюда. По комнате разносился запах сгоревшей бумаги. В стальном сейфе, стоящем в углу комнаты, лежала груда дымящегося пепла.