Текст книги "Крестоносцы"

Автор книги: Михель Гавен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Так, Леха, – Михальчук рассмеялся, – люди – там, куда мы с тобой теперь попали, а там у нас, откуда мы приехали, явные орки. Они же жили на востоке. Точно! Там страна зла.

– Вспомни и другое, – поправила его Джин. – Орки не всегда были орками. Изначально они – эльфы, то есть даже выше, чем люди, но зло захватило их и изуродовало души.

– Партия большевиков, – подсказал Михальчук.

– Возможно. Толкин говорит, что ничто не препятствует оркам снова превратиться в эльфов, если только власть зла рассеется.

– Когда только дождешься этого?

– Дожидаться не надо. Надо ее крушить. Вот какой в романе «Властелин колец» единственный совет.

– Я вижу, у вас пошел философский разговор. – К машине подошел Майк, протянул руку, здороваясь с Михальчуком и другими солдатами.

– Он понимает по-русски? – Саня удивился.

– Немного понимает. Я учу его. – Джин улыбнулась.

– Толкина понимает даже последний идиот. Гондор, Рохан, орки, эльфы – интернациональный лексикон.

– Еще бы, этим Гондором я протрещала ему все уши. У нас с Майком соревнование. Он день и ночь смотрит «Апокалипсис», а я – «Властелина колец».

– У нас есть час до следующей операции. Вы завтракали? – спросил Майк украинцев. – Мы с ребятами решили пригласить вас за наш стол. Вы здорово себя показали, и все теперь хотят познакомиться. Вы не против?

– Мы? – Михальчук даже покраснел от удовольствия. – Мы… Как, ребята? – Он повернулся к своим.

Те явно выглядели смущенными:

– Да мы…

Парамон пожал плечами, а Коновалов и вовсе смотрел себе под ноги.

– Они, конечно, согласны, – понимая стеснение украинцев, ответила Джин. – Хотя мне придется наверняка остаться без завтрака, но я готова усердно поработать для всеобщего знакомства. Тогда и завтрак пройдет весело. Слезайте. – Она спрыгнула с БТРа и потянула за собой Михальчука. – Идемте. Проголодались, наверное? Я голодная, просто сил нет. – Джин рассмеялась.

– Да, есть хочется, – согласился Михальчук, направляясь за ней. – Ничего себе, Парамон, – он подтолкнул в бок товарища, – амеры нас зауважали. Даже не верится!

– Кстати, сейчас и расспросишь Майка о нашей службе. Он расскажет, – напомнила ему Джин. – А ты, – она повернулась к Коновалову, – время не тяни. Давай звони Марине. Сколько у вас времени?

– Да она не спит. Они с матерью ее по очереди около Ваньки дежурят. То одно надо, то другое…

– Тем более. Пока она все документы соберет, отсканирует, надо время, а оно всегда дорого…

– Если честно, – признался Коновалов вполголоса, – нам сказали срочно делать операцию, иначе он до весны не доживет. – Голос его дрогнул. – Я здесь надеялся заработать хоть что-то…

– Звони! – Джин ободряюще сжала его руку. – Положение серьезное, и медлить нельзя. Постараемся помочь. Не грусти!

– Мэм, – к ней подбежал американский солдат, – вам передали. – Он протянул свернутый листок бумаги.

– Кто? – Джин остановилась.

– На блокпост подошла женщина, вся в черном. Сказала на английском, хорошем: «Передайте мисс Роджерс. Она знает». Что-то не так, мэм? – Солдат встревожился.

– Нет, все в порядке, – кивнула Джин. – Это от Михраб.

Развернув бумагу, она сразу узнала почерк медсестры из городской больницы Эль-Кута.

– Что там? – спросил, подойдя к Джин, Майк.

– «Госпожа, – прочитала молодая женщина вполголоса. – В соседском доме напротив ночью бандиты убили двух подростков. Они хотят всех заставить поверить в виновность коалиции и уже распространяют об этом слухи. Хотят вызвать возмущение людей. Убитых подростков никто не видел. Их не похоронили до рассвета, как положено, и, скорее всего, подкинут к базе. Будьте осторожны».

– Они готовят восстание. – Джин взглянула на Майка.

– Я понимаю, – кивнул он. – Хорошо, обсудим это позже. Я доложу!

* * *

– Тех, кто не резидент, их-то куда сначала отправляют? – спрашивал Михальчук Майка за столом.

Украинцы расселись между американцами. Встретили их тепло, кто-то даже аплодировал, и Джин заметила – вся разница между национальностями быстро исчезла, как только разговор пошел об обычных вещах и повседневных армейских делах. Ей сперва и правда кусок в рот положить было некогда – то там переводи, то здесь, но потом украинцы осмелели, стали вспоминать английские слова, – язык-то изучали в школе, – на полурепликах и жестах разговор пошел без помощи Джин. Они прекрасно понимали друг друга, а молодая женщина только мешала. Оказалось, кое-кто даже специально подучил язык перед отправкой, вот только говорить стеснялись.

– Привет, – к ней подсела Мэгги, – я вижу, у вас весело. Эти украинцы – симпатичные ребята.

– Некоторые – да, – согласилась Джин. – Есть и не очень, но по большей части я не люблю офицеров. Как там Потапов? – Она вспомнила о тяжелораненом.

– Давление в норме, – Мэгги отпила сок. – Все показатели по приборам – тоже. Я думаю, вытянет. Того как зовут? – Она показала на Михальчука. – Ты с ним ездишь?

– Да, с ним. Александр.

– Вполне себе.

– Нравится? Познакомить? Он разведенный. Как раз к нам в Америку хочет, вон Майка пытает. – Джин рассмеялась. – Парень на самом деле классный. Я его в деле видела.

– Так познакомь, – Мэгги пожала плечами. – Почему бы и нет? Я сейчас одна. Билл к своей бывшей в Оклахому свалил, все никак развестись не могут, имущество делят. Я так думаю, если его жадность задушит, он и вовсе с ней останется, а мне это даром не нужно. Я, считай, на нем крест поставила.

– Я тебе давно говорила, – согласилась Джин. – Чего толку с него, как говорят на родине моей мамы, и этого парня, кстати, тоже, – она показала на Михальчука, – как с козла молока!

– Как-как? Как с ко-з-ла мо-ло-ка? – Мэгги повторила немного коряво по-русски и звонко засмеялась. – Надо будет выучить.

Михальчук взглянул на нее.

– Познакомься, Саня. – Джин наклонилась вперед. – Моя коллега, капитан Долански. Это она лечила ваших Потапова и Бондаренко. Говорит, с ними обоими все совершенно в норме.

– Можно просто Мэгги. – Она протянула ему руку.

– Александр. – Парень слегка ее пожал, и несколько мгновений они неотрывно смотрели друг на друга. Было заметно, что пышные медовые волосы Мэгги и чуть раскосые янтарные глаза произвели на Михальчука впечатление.

– Мне надо срочно учить русский, – шепнула Мэгги Джин, уткнувшись в тарелку.

– Не волнуйся. Нужное он тебе скажет и по-английски, кое-как ведь учил. I love you, например. Тебе что еще надо? Все остальное можно и без слов.

– Не издевайся, – Мэгги ущипнула ее.

– Язык, конечно, лучше выучить заранее, – рассказывал Майк Михальчуку и Коновалову. – В учебке это ляжет дополнительной нагрузкой, а там и так по физике большой напряг. Месяц упражнений на выживание, прохождение полос препятствий, строгость, я бы сказал, жестко все.

– В Америке разве не демократия? – пошутил Парамон.

– Какая в армии демократия? – одернул его Михальчук. – Не понимаешь? Это же армия.

– Правильно, – подтвердил Майк довод Сани. – Конечно, меня ты можешь называть по имени, не обязательно по званию, и даже в бою, но на этом демократия здесь исчерпывается. В остальном – дисциплина и профессионализм.

– У нас ты можешь назвать Хмелева Борей? – Коновалов улыбнулся. – Он тебя таким матом пошлет, что ты вообще забудешь, как тебя самого зовут.

– Позвонил? – спросила мужчину Джин.

– Позвонил, – кивнул он. – Не поверила, но сказала, все пришлет. Заплакала даже.

– Хорошо, а плакать пока не надо. Так и передай.

– Она все время плачет. Тяжело ей очень. – Мужчина вздохнул. – Одна с таким больным ребенком.

– Я понимаю, но отчаиваться не надо.

– После учебки сразу на капрала можно рассчитывать. Курс составляет три с половиной месяца, если с языком. Без языка получается меньше.

– Что за это время надо изучить?

– Тактика боя. – Майк загнул палец на руке. – Закрепленную за солдатом винтовку М-40А1 и ее модификацию М-82А1, причем в совершенстве, – он подчеркнул и загнул второй палец, – прицел «Унертл», и как устранить на нем явление параллакса, – третий палец. – Установка мин М18А1 с электрическим управлением в случае длительной засады, а также как пользоваться при этом AN/PRC-77, станциями закрытой связи, – четвертый палец. – Устройство блиндажей, маскировочных укрытий в пустыне и в горах, – пятый. – Потом тест. Кто сдает, тот идет дальше. Высадка с берега, с воды, с вертолета. Пулемет М249 SAW также надо знать в совершенстве. Приемы ведения боя, много чего. – Майк улыбнулся, загнув все пальцы на одной руке. – Это далеко не конец.

– Никто не сомневается в сложности предстоящего пути. – Михальчук согласился. – Хотя бы ради «гринкарты» и будущей нормальной жизни это того стоит. Даже не для себя, а для ребенка, для внуков. На что нам еще рассчитывать?

– Сэр, прошу прощения, – подошел к Майку дежурный по базе. – Сообщили с блокпоста новую информацию. Местные выставили колья, на них между отрезанными головами двух женщин, видимо, встречавшихся с нашими солдатами, видна голова водителя, возившего нам техническую воду для душа и кухни. Он обычно приезжает по утрам, а сегодня не видели. Внизу плакат: «Смотрите, свиноеды, что мы с вами сделаем».

– Чего там случилось? – Джин повернулась к Майку.

– Выставили колья с отрезанными головами двух женщин и мужчины, Мехмета, который нам воду возил. Угрожают по полной программе.

– С головами женщин?

Джин сразу подумала о Михраб. Ее могли выследить.

– Я должна взглянуть.

Она встала из-за стола.

– Хорошо, пойдем вместе, – тоже поднялся с места Майк.

– Александр, – сказал он Михальчуку, – убили водителя, возившего нам техническую воду. Возможно, сегодня за водой придется отправиться самим. Заканчивайте и готовьтесь. Поедете с Томом. – Майк кивнул на Старка. – Опасная миссия вам предстоит.

– Я понял. Может, я сейчас с вами? Надо сориентироваться, ведь мало ли что.

– Ладно, давай. – Майк кивнул.

Михальчук встал.

– Капитан, – произнес смущенно, не глядя на Мэгги. – Sorry, в общем, извините.

– Ничего, я понимаю, – ответила она по-английски и ободряюще улыбнулась. – Удачи.

– Коновалов, Парамон, хватит тут лопать. Давай к машинам, – распорядился он, глядя перед собой в пол.

* * *

Они вышли из здания столовой. Дул сухой, пронзительный ветер, гнавший с пустыни каменную пыль, попадая в глаза, которые она разъедала до слез.

Молча поднялись на вышку. Мысль о Михраб не покидала Джин. Едва только взошли наверх, она сразу взяла у часового бинокль. Три шеста со страшным грузом возвели над мельницей – багровые, в кровоподтеках, искаженные предсмертной мукой лица, слипшиеся от крови волосы, шевелившиеся на ветру, вывалившиеся лиловые языки. Зрелище было жутким, причем никто не мог различить, какие головы женские, а какая – мужская, если только по длине волос. Внизу прикрепили простыню, на которой на английском с несколькими ошибками коряво написали… кровью: «Вот что мы с вами сделаем, свиноеды».

– Вроде не она, – прошептала Джин с облегчением.

– Ты думаешь о той девушке из больницы, которая передала записку, – догадался Майк.

– Да, – Джин кивнула, – она рассказывала о слежке. Возможно, они догадались о связи девушки с нами, и все-таки, похоже, мои страхи напрасны. У Михраб волосы короче, а у этих женщин по бокам волосы длинные, почти до пояса. Не думаю, что они стали бы ей волосы приклеивать. Вообще я очень переживаю за нее, – призналась Джин. – Она и доктор Фарад ходят, конечно, на грани. Вы считаете, в середине голова водителя? – спросила она часового. – Я не уверена.

– Да, это он, мэм, – ответил солдат. – Когда эти уроды ставили шесты, они кричали нам: «Мехмет! Мехмет!» – и показывали на него.

– Зачем они убили водителя? – Джин повернулась в Майку.

– Хотели выманить нас с базы, – ответил тот, глядя в бинокль на убитых. – Вода рано или поздно нам понадобится, и придется за ней ехать самим. Водозабор в городе один, причем подъехать к нему можно только одним маршрутом. – Майк взглянут на Михальчука, а Джин переводила украинцу всю речь капитана. – Значит…

– Значит, они засунут там бомбу, и будут ждать, пока мы поедем, – закончил тот, кивнув. – Впрочем, никуда соваться не надо. Надо нового араба искать.

– Да, фугас, вероятно, – согласился Майк. – Тут, скорее всего, другое. Чего там написала твоя подруга. – Он повернулся к Джин. – Они убили двух подростков и теперь ждут случая подбросить их для обвинения коалиции и провокации больших беспорядков? Я полагаю, дело в этом. – Он снова серьезно взглянул на Саню. – Водозабор – самое подходящее место. На патрулирование мы ездим по разным маршрутам и меняем их, как нам нравится. Им не докладываем, ведь не набегаешься за нами с трупами. Кроме всего прочего, можно попасть на глаза местным, и тогда все проясниться раньше, чем им нужно, не в их пользу, а так подкараулят нас у водозабора, спровоцируют какую-нибудь стычку, подбросят этих несчастных ребят. Провокация готова! Согласен?

– Да. Может быть. – Михальчук кивнул.

– Тогда, – Майк опустил бинокль, – мой приказ отменяется. Прикажи своим слезать с машин и возвращаться в казармы. На патрулирование поедем позже, а насчет воды будем договариваться с арабами и сами не поедем. Надо сбить планы неприятеля.

– Ясно. Сейчас устроим.

Михальчук спустился с вышки. Вдруг снизу раздался его крик:

– Петренко, куда?! Черт тебя подрал! Всем приказано оставаться на базе!

– Что там?

Майк взглянул вниз. Ворота базы раскрылись, и из них по направлению к мельнице выезжали два украинских БТРа.

– Спускаемся, скорее. Александр! – крикнул он, спрыгнув с вышки. – В чем дело? Вы не поняли приказ?

– Что случилось, Саня? – Джин подбежала к Михальчуку.

Она ожидала увидеть самодеятельность высшего украинского руководства. Так и оказалось.

– Я-то что? Я ему командир? – Михальчук махнул рукой, указывая в сторону БТРа Петренко, покинувшего базу. – Над нами над всеми этот чмошник Хмелев. Он приказал немедленно отправляться за водой. Ему, видите ли, душ потребовался срочно. Водой заранее не запаслись! – Михальчук постучал ладонью по лбу. – Разве у нас есть кому думать? Думать у нас некому.

– Никуда не годится. – Майк нахмурился, когда Джин перевела ему слова Михальчука. – Я поговорю с руководством. – Он направился на пункт связи. – БТРы вернуть немедленно.

Было поздно. Боевики только и дожидались, когда какой-нибудь союзнический транспорт покинет базу. Едва БТР Петренко поравнялся с мельницей, послышалась короткая перестрелка, а потом раздался взрыв.

– Горит! БТР Петренко горит! – закричал Парамонов с вышки. – Подорвали машину, сволочи!

– Взрывотехников ко мне! – Майк выбежал с переговорного пункта. – Я же сказал, назад!

– Не успели, мать их… – выругался Михальчук. – Петренко, Петренко, ответьте, что у вас? – вызывал он по рации товарища.

– Спроси, есть ли пострадавшие? – подсказала Джин.

– Какие потери?

– У нас один убитый и восемь раненых, – растерянно ответили в трубку.

– Фугас?

– Не думаю. Скорее, несколько снарядов закопали и подорвали. Что делать-то?

– Они спрашивают, как поступать? – Михальчук повернулся к Фостеру.

– Всем пересесть на целую машину и никуда не рыпаться, – приказал тот. – Сейчас эвакуируем их. Старк, – мужчина подозвал сержанта, – выезжайте с базы. Взять БТРы под прикрытие. Пострадавшую машину эвакуируйте. Возьмите с собой саперов. – Он повернулся к взрывотехникам: – Будьте осторожны. Они могли заложить взрывчатку и в других местах…

– Тут двух пацанов еще покалечили. Дети совсем, – доложил по рации Петренко.

– Двух мальчиков? – Джин повернулась к Майку. – Скорее всего, они.

– Скажите им, – вмешался старший подрывник Армстронг, – пусть не трогают тела. Они могут быть заминированы. Вообще не двигаться! Пересядут на машину, и все. Мы сейчас прибудем.

Он побежал к машине Старка.

– Не трогайте тела, ясно вам? – передал Михальчук по рации. – Лучше не шевелитесь. Наломали дров дальше некуда. Еще неизвестно, во что это все выльется.

– Я чего? – оправдывался Петренко. – Хмелев приказал.

– Тебя прямо хлебом не корми, дай скорее его приказание исполнить, – зло съязвил Михальчук. – Все слушаешь его бредятину. Он в такую кашу кинет – век не расхлебаешь.

– Так я же не нарочно, Миха. Хмелев приказал, – вновь извинялся Петренко.

– Помалкивай, – оборвал его Михальчук. – Достал ты меня со своим Хмелевым. Вернешься – в морду дам. Мало не покажется. Сейчас сиди и даже не шевелись. Амеры за тобой выезжают. Выполняй все команды. Раненых приготовь в первую очередь. Я вас с Хмелевым знаю – все за свои шкуры трясетесь.

– Раненых сразу ко мне, – подошла Мэгги. – Я направляюсь в госпиталь. Сейчас все приготовлю к приему.

– Спасибо, кэп. – Михальчук заметно смутился, но старался этого не показывать.

Команду Петренко и подорванный БТР доставили на базу минут через сорок. Вся украинская группа, попавшая в засаду, выглядела растерянной и подавленной. Комбат Хмелев и вовсе как в воду канул. На связь он, во всяком случае, не выходил.

– Еще бы, машину потеряли из-за его идиотского приказа, – зло усмехался Саня. – Теперь дрожит за свои звездочки. Боится понижения до рядового. Так ему и надо. Всей дури на войне цена одна – жизнь. Восемь человек – в госпиталь. Слава богу, тяжелых нет. Жалко Адрейченко, – он склонился над погибшим, – совсем еще зеленый. Только контракт подписал. Теперь какой-нибудь орден всучат посмертно, а толку? Жизнь-то не вернешь. Все по твоей и по хмелевской дурости. – Саня замахнулся на Петренко, и без того изрядно перепуганного.

– Убитого в морг, – распорядилась Джин, – а раненых в приемную к капитану Долански. Быстро!

– Есть, мэм. – Петренко проявил неожиданную прыткость.

– Когда по голове шарахнули, стал соображать, – констатировал Саня. – Страх – не тетка. Быстро голова прояснится, и поймешь, кого слушать надо.

– Сэр, машина подорвалась на 155-миллиметровых снарядах, – доложил Майку Кент Армстронг. – Их закопали в трех метрах от трубы, с которой набирают воду. Рядом обнаружили еще шесть таких снарядов. Все обезвредили. Тела подброшенных подростков, – добавил он, – заминировали. В них вшили пластид…

– Пластид? – переспросил Майк озадаченно. – Серьезно. Мог произойти крупный подрыв.

– Так точно, сэр, – кивнул Армстронг. – Всем находившимся на БТРах однозначно грозила мгновенная смерть. Пострадали бы база, мельница, окрестные дома.

– Михраб рисковала жизнью, – с досадой заметила Джин. – Она вполне могла оказаться на месте тех женщин, которых казнили. Мы все равно вляпались, да еще машину потеряли.

– Все Хмелев, сволочь. – Саня зло сплюнул себе под ноги. – Война ему не война, а воду подавайте в душ. На курорт приехал, на пляже загорать.

– Наш генерал обещал поставить на вид вашему руководству подобную беспечность, – ответил Майк. – Полагаю, мало им не покажется. Все будет иметь для них служебные последствия. Сейчас, впрочем, не это главное. Польские вертолетчики сообщают, – он опустил наушник рации, – о начавшихся в городе волнениях. Скапливается толпа. Боевики создали атмосферу паники.

– Едрить твою мать! Все из-за тебя, Петренко. – Михальчук показал товарищу кулак. – Своих покалечил, а как мы все теперь из дерьма выбираться будем, пока вообще неизвестно. Как они тебе этих пацанов подбросили? Ты не видел?

– Я не знаю, – Петренко пожал плечами. – Суматоха такая началась. Выскочили двое из-за мельницы с АК-47, начали палить по нам. Сзади еще бежал кто-то. Вроде они тащили тела, может, и пацанов этих мертвых. – Он замолчал на секунду. – Я разглядеть не успел. Тут взрыв прогремел, а дальше я вообще плохо помню.

– Плохо помнишь, плохо соображаешь, – пристыдил его Михальчук.

– Хватит препираться, – остановил их Майк. – Все в общем и целом ясно.

– Сэр, – к капитану снова подбежал дежурный, – с блокпоста сообщают о движущихся в направлении базы манифестантах. Они несут тела подростков.

– Идем, – Майк кивнул Джин и Михальчуку, – оценим ситуацию.

Они снова поднялись на вышку. Толпа действительно собралась солидная. Все время увеличиваясь, она приближалась к элеватору, превращенному американцами в укрепленный пост.

– Чего ж они кричат? – спросил Майк, глядя в бинокль вниз.

– Называют обоих мальчиков невинно убиенными, махометдинами, – ответила Джин. – Они умерли за веру. Несчастные дети, павшие от рук захватчиков и попирателей веры!

– Отлично придумано. – Майк усмехнулся. – Сами убили их, а теперь разыгрывают спектакль.

– Да какие они мальчики? – Михальчук пожал плечами. – Им лет по шестнадцать, никак не меньше. Речь идет о мужчинах, которые могут и оружие держать. Особенно здесь, на Востоке.

– Доброе утро, – на вышку поднялся молодой человек в штатском.

– Доброе утро, Дэвид. – Джин повернулась.

Капитан Дэвид Уитенборн, представитель ЦРУ на базе, взял у Майка бинокль. Взглянув на толпу, он заметил:

– Все-таки суннитам удалось возбудить шиитские кварталы. Боевики, до сих пор оказывавшие сопротивление, по преимуществу являлись суннитами. Шиитская оппозиция во главе с полевым командиром Муктадой ас-Садром держалась в нейтралитете, но сунниты нашли последнюю каплю для возбуждения шиитов.

– Чистейшей воды провокация, Дэвид, – ответила Джин. – Они сами убили этих подростков.

– Я знаю. – Уитенборн кивнул. – Даже по своим каналам. Ас-Садр – сын крупного аятоллы на этой территории. Он считается непререкаемым авторитетом благодаря своему происхождению, хотя и не имеет никакого религиозного титула. Молодежь уважает Ас-Садра за дерзость и мужество, ведь он на самом деле довольно смел. Кроме того, у Ас-Садра всегда есть деньги. Он контролирует многие паломнические маршруты в провинции и на Кербелу. По одному мановению руки Ас-Садра может начаться лихая буча.

– Похоже, она началась, – заметил Майк, наблюдая за беснующейся толпой.

– Да, началась. – Уитенборн кивнул. – По нашим сведениям, Ас-Садр час назад встречался с главой суннитской части города, и они заключили перемирие. Подлецы договорились о выдаче и казни виновных в гибели подростков, иначе неверные, то есть мы, умоемся кровью.

– Кто должен быть казнен? – Михальчук, которому Джин перевела слова разведчика, в недоумении повернулся к Уитенборну. – Их никто не убивал. Они сами убили подростков.

– Своим они же так не скажут, – ответил тот. – Они потребуют выдать командира машины, с которой якобы застрелили подростков.

– Речь идет о Петренко?!

– Да, о Петренко.

– Хотят отрезать ему голову?

– Ага, – подтвердил Уитенборн. – Вон как там. – Он показал на шесты над мельницей, раскачивающиеся на ветру. – Не волнуйтесь, – добавил Дэвид, увидев, как побледнел Михальчук. – Мы никого выдавать не собираемся. Мы не выдаем даже своих, если что-то происходит в реальности, не говоря уже о случаях типичных провокаций.

– Как бы Хмелев его не выдал, полагаясь на свою трусость.

– Этого мы не допустим, – уверенно сказал Уитенборн. – Здесь уже оказываются задетыми интересы всей коалиции, а не только отдельного контингента. Никакой глупости мы не допустим. Просто исключено. Петренко изолируют и возьмут под нашу американскую охрану. Я уже дал соответствующее распоряжение.

– Обязательно под охрану?

– Конечно. Ситуация может развиваться непредсказуемо. Вдруг у кого-то не выдержат нервы. Вполне вероятно, придется туго. Там есть люди, якобы видевшие убийцу в лицо. Это, наверное, боевики с автоматами, подбросившие подростков, – предположил Михальчук.

– Скорее всего, они, – согласился Уитенборн. – Толпу ведь требуется завести. Она готова поверить в любой бред. Радикалам это удалось. Майк, руководство операцией я возьму на себя, если ты не возражаешь, – обратился он к Фостеру, – ведь тут вступает в силу не только военный, но и политический аспект. Будем действовать вместе.

– Я согласен, Дэвид. – Майк кивнул. – Мы готовы. Как вы, сержант? – Он повернулся к Михальчуку.

– Мы тоже готовы, – уверенно ответил тот. – Ко всему прочему, может пострадать наш Петренко.

– Тогда покажем зубы. – Уитенборн улыбнулся. – Майк, выдвигайтесь на блокпост. Всем занять огневые точки, расчетам – по машинам. Стволы направить на толпу, но строжайший приказ – никому не стрелять без особого распоряжения. Только оборона! Причем очень нежно. – Он выразительно взглянул на Майка. – Вступите в переговоры, тяните время. Толпа должна выпустить пар. Вы знаете, пыл толпы быстро разгорается, но и угасает не менее быстро. Если не дать им повода действовать мгновенно, они потеряют интерес и разбегутся. Устрашать, вести переговоры, тянуть время, – повторил Дэвид. – Я на связи. Ни в коем случае не открывать огонь. Вести войну нервов. На провокации не поддаваться. Ясно?

– Я поеду с украинцами? – Джин взглянула на Майка.

– Да, оставайся с ними, – кивнул он. – Только осторожно, Александр, – предупредил мужчина Михальчука. – Никакой самодеятельности.

– Только тупые вроде Петренко и Хмелева не понимают, – буркнул тот, спускаясь с вышки к машине.

* * *

К десяти часам утра у элеватора, огороженного мешками с песком, как у бруствера, столпился, казалось, целый город. Поскольку американцы только накануне снова захватили элеватор и сделали из него опорную точку, перетащить сюда блоки из бетона с взорванных саддамовских складов они не успели. «Защиту нашу можно вполне назвать условной, – подумала Джин, глядя на множество людей впереди, волнующихся подобно морю. – Словно горстка пришлых миссионеров перед толпой дикарей где-нибудь в Полинезии».

– Брэдли, БТРы и «Хаммеры» выставить на фланги, – приказал Майк. – Если начнется штурм, они послужат нам заслоном. Это, конечно, пшик перед армией объединившихся полевых командиров – повстанцев, но других вариантов нет.

– Может, запросить помощь? – Саня Михальчук потер затылок. – Снесут в два счета… Их тьма-тьмущая. Эти люди похожи на орков, слезающих с горы Зла у Толкина. Такие же отвратительные рожи.

– Помощь мы запросили, – ответил Майк. – Пока говорят контролировать ситуацию и не поддаваться на провокации. Обещают выслать «Абрамсы» и поддержку с воздуха.

– Да, неплохо поставить тут пару-тройку танков. Только тогда, похоже, у них запал сдуется.

– Пока нам приходится рассчитывать на себя.

– Сэр, на связи генерал Кэйси, – доложил связист.

– Сам командующий? – переспросил Михальчук.

Джин кивнула. На экране ноутбука мелькал вызов.

Майк взял трубку.

– Капитан Фостер, сэр, – произнес он спокойно, ничем не выдавая волнения. – Ситуация пока терпимая, сэр. Да, в плотном контакте с Уитенборном. Хорошо, устроим цирк, сэр, не волнуйтесь. Слушаюсь, сэр.

Майк снова передал трубку связисту.

– Чего-чего? – Джин внимательно посмотрела на него. – Какой еще цирк? У нас тут и так цирк. – Она кивнула на волнующуюся толпу.

– Говорит, подкрепление на подходе, но их тоже обстреливают. Неприятель вступил в бой. Все неслучайно! Боевики подготовили крупную операцию и перерезали все пути, по которым мы можем получить помощь. Впрочем, у них со связью плоховато. Боевики не знают о ведущем бой подкреплении. Требуется усиленно делать вид, что танки вот-вот подойдут, уже совсем близко. Подобное генерал и называет цирком. Надо их пугать. Пугать как можно сильнее, вести себя уверенно. Никаких проявлений испуга или слабости. Александр, – Майк повернулся к Михальчуку, – к твоим это особенно относится. Они, похоже, в подобной ситуации впервые. Все по команде. Ледяное спокойствие. Никакой истерики и никаких приказов ваших командиров, а то повторится случай с Петренко.

– Да мне можете не объяснять, кэп. – Михальчук поморщился. – Уж я-то знаю цену этих приказаний. Дров наломаем под диктовку Хмелева, и все. Постараемся не подвести. Сейчас все объясню людям.

Он побежал к своим машинам.

– Оружие к бою, – приказал Майк. – Огонь не открывать и при любом раскладе держать себя в руках. Достаточно одной роковой ошибки. Все ясно, парни?

Строем двинувшись вперед, американцы встали цепью напротив толпы – карабины на изготовку, набедренная кобура расстегнута, беретты и кольты готовы к бою, рядом ящики с подствольными гранатами, тоже готовые к применению. Увидев спокойствие коалиции и ее намерения, не оставлявшие сомнений, толпа примолкла. На миг воцарилась такая тишина, что было слышно, как с бруствера осыпается песок. На экране лэптопа снова замелькал вызов. В этот раз с американцами хотел связаться Уитенборн.

– Слушаю, Дэвид. – Майк надел наушник.

– По нашим данным, – сообщил разведчик, – весь задний эшелон – вооруженные люди. С тыла примерно человек тридцать с автоматическим оружием. У них наверху пикапы с пятью пулеметами ДШК и несколько РПГ-7. Держатся на расстоянии метров ста. Они сзади подпирают толпу и держат ее на прицеле, поэтому возможны провокации. Мои данные тоже учитывайте.

– Я понимаю, Дэвид, спасибо. – Майк кивнул.

– Немедленно передай все это Александру. Пусть будут в курсе, – наклонившись, сказала Джин.

– Тут впереди какой-то тип в белом халате, – сообщил мужчина. – Кажется, главный заводила. Всеми дирижирует.

– Я его вижу, – ответил Уитенборн. – Это шейх аль-Шаади. Правая рука великого аятоллы Али аль-Систани, командира «Армии Бадр». Речь идет о шиитских формированиях. Они придерживаются умеренных взглядов. Прежде у шиитов был конфликт с суннитами, но теперь они заключили мир. До этого аль-Систани довольно лояльно относился к нам, даже считался союзником. В междоусобной войне он наголову разбил суннитские отряды после свержения Саддама.

– Может, постараться снова его перетянуть на нашу сторону?

– Попробуй, – согласился Уитенборн. – Если получится, мы выиграем партию, только вот думаю, столкнешься с трудностями.

– Что же здесь просто? – Майк улыбнулся. – Попробую. Переводчик у меня есть. – Он взглянул на Джин, которая уже вернулась от Михальчука. – Поговорим.

– Разрешаю, но обоих прошу, а то и просто умоляю – будьте осторожны. Ты сам знаешь, чем все может обернуться. Удачи!

– Я понял. Будем на связи.

Пауза тянулась. Передние ряды в толпе уселись на колени, кто-то принялся читать Коран. Прошло минут сорок, но все еще висело молчание.

– Чего такое? – спросил Михальчук.

– Они не знают о нашей готовности, – ответил Майк. – Ждут каких-либо известий. Не забывай, тут почти каменный век, все держится на инстинкте, на ярости, на гневе, его разрушительной силе. Там, где требуется техника и размышление, у них проблемы. Они выжидают. Скажем так, не могут решиться.

– Подобное напоминает кино про Христофора Колумба. – Михальчук криво усмехнулся. – Когда индейцы увидели его воинов на лошадях и стояли со своими копьями, открыв рты, они не знали, что предпринять и называть их богами или врагами.

– Примерно так и есть, – подтвердил Майк. – Они, конечно, сыновьями Аллаха нас не считают, но в душе довольно сильно боятся. Их всех вырастили в страхе. Страх заполняет душу иракцев от самого рождения. Страх перед Аллахом, страх перед старейшинами. Боязнь – весьма ненадежная сила. Вряд ли ее можно использовать для противоборства. Страх быстро перерастает в панику. Вот нам и надо «передвинуть стрелки» с агрессии на панический страх. Тогда мы выиграем. Кроме того, у них ведь нет единства. Спорят себе и спорят, – добавил он через секунду. – Страх, неведение и разногласия в их среде – главные наши союзники. Ты расчехлил весь боекомплект?