Текст книги "Волчья заря (СИ)"

Автор книги: Михаил Загирняк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

   Квартира на солнечной стороне – что может быть хуже знойным летом? Жара спадала. День клонился к вечеру, и солнечные лучи приобретали медовые оттенки.

   Женя достал из холодильника открытый пакет сока. Голова болела с самого утра, как обычно. Таблетки не помогали. C ним творилось что-то странное.

   Ничего, скоро придёт тётя, и в бытовой суете боли отойдут на второй план.

   После долгожданного новоселья его, 14-летнего мальчика, не оставляли головные боли. Кошмары не давали покоя по ночам. Он просыпался во тьме, глядел на часы, в надежде, что уже утро. И продолжал барахтаться в ужасах между сном и явью.

   А еще эта девочка Настя. Она ему сразу понравилась, захотелось познакомиться с соседкой. Но только он взглянул ей в глаза – и слова застряли в горле, скомкались в сплошную несуразицу. Пришлось придумать, почему ему нужно уйти. А она хмыкнула тогда, почувствовала, что мальчик соврал от страха. Угораздило же поселится в квартире напротив!

   Соседи старались не замечать девочку. Сверстники не играли с ней. А малышня начинала хныкать, стоило Насте объявиться во дворе. Болтушка-соседка тёте все уши прожужжала про невообразимые знания девочки по всем предметам в школе и нежелание отвечать у доски.

   Тётя потом вечером на кухне с жаром рассказывала про случай с молодым учителем истории. Педагог регулярно вызывал девочку к доске. Каждый урок. Наверное, не нравилась она ему. И в конце концов Настя стала неотрывно смотреть на историка, как кошка на не в меру неосторожную мышку. У учителя всё валилось из рук. Он постоянно забывал, что хотел сделать, что нужно сказать, заканчивал предложения недосказанными. После урока он оставил девочку поговорить. Никто не знает, что ему сказала Настя, но... историк не меньше недели старался не пользоваться мелом и прятал руки под столом – дрожали ладони как у безнадёжного пропойцы. Он уволился в конце учебного года.

   А со следующего года Жене учиться с Настей в новой школе в одном классе!

   В общем, лучше бы Женя всего этого не знал. Лето и так не баловало. Скорее бы оказаться на пляже Испании. Эх, повезло, тётя выиграла в каком-то очередном конкурсе крышечек от йогурта тур на две недели. Женя был искренне рад за тётю и за себя. Больше не за кого было радоваться – ему и года не было, когда разбился самолёт. Он не успел запомнить родителей живыми.

   Тётя осталась незамужней женщиной и, после трагической гибели родителей Жени, полностью взяла заботу о ребёнке на себя. Всю жизнь они мыкались, старались где-то сэкономить, где-то схитрить, чтобы свести концы с концами. И даже помыслить не могли о каком-то отдыхе за рубежом! И вот судьба преподнесла им подарок – двухнедельный тур в Испанию.

   Во входной двери повернули ключ. Женя встрепенулся. Тётя пришла с работы. Недолго промучившись от её разговоров о работе и восхищенной зависти коллег по работе, Женя собрался погулять во дворе. Не зхотелось показывать раздражительность, омрачать предвкушение отдыха. Это он так только сказал – во дворе. На самом деле задумал прошвырнуться по городу. Ничего, завтра всё закончится – и девочка Настя, и кошмары и прежняя школа останутся позади. В рубашке нараспашку и заношенных летних джинсах он вышел из подъезда.

   На улице было безветренно и ясно. С непривычки Женя зажмурился от ярких красок.

   От недосыпа предметы размывались, а тени теряли границы. Он чувствовал себя персонажем картины импрессиониста.

   Девочка Настя сидела на скамейке под деревом и рисовала прутиком на песке.

   Не хватило духу к ней подойти.

   Женя ушёл в город, пошлялся по загазованным улицам, окунулся в толпу. После замкнутого пространства квартиры город с бесконечными потолками неба стал уютным и родным. Краски лета смешались в калейдоскопе деревьев и домов, отрытых ярких маек и машин, бликах витрин и пыли тротуара.

   Забавно смотреть на людей, что составляют поток вечернего города, и придумывать, о чём они думают. Длинный тип в модной рубашке с массивным букетом роз в охапке торопится, движения резкие, но аккуратные. Переходит дорогу, голову поворачивает резко, как попугай. Шаги быстрые, но неширокие. Любит на самом деле только себя, но притворяется, что души не чает в избраннице. Вот и сейчас хочет купить её чувства, вскружить голову, и бросить.

   Волосатый обрюзгший мужик в чёрных очках развалился на сидении в блестящем антрацитовом мерсе. Строит из себя крутого. А сам завидует шефу, и мечтает перебраться на его место, а шофёром пусть другие работают. Но мечты не воплощаются. И злобу он вымещает на жвачке – яростно давит её зубами.

   Толстяк заметил на себе пристальный взгляд, пришлось отвести глаза. Не оборачиваться! Всё, он сник. Опять распластался в кресле, включил музыку погромче.

   А вот бежит семья. Жена торопится, она хоть и не сказала мужу, что потратилась на педикюр, но знает, что надо готовить суп на завтра. А муж рассеянно кивает её жалобам на рост цен, а сам желает, чтобы интрижка с новенькой девушкой на работе продолжилась. И среди круговорота людей в сердце июня как в центре паутины – красивая девочка на скамеечке. Настя чертит прутиком по земле, поднимает глаза и призывно смотрит. Манит к себе.

   Женя вздрогнул. Как он ни силился выкинуть из головы Настю – ничего не получалось. Вернувшись во двор, он обнаружил пустую скамейку. Не смог побороть любопытство, взглянул на значки по песку.

14 25 20 07 504 Е

   Как номер техпаспорта, или лотереи. Только Е похожа на косой крест: чёрточки пересекаются под углом, а главная линия торчит до и после буквы, будто саму букву вертикально нанизали на шест. Ерунда какая-то! Женя тряхнул головой. Не хватало еще думать, что это значит. Нет, он сейчас же забудет об этих циферках. Мало ли, что у этой девочки в голове творится?

   Но шифр намертво впечатался в память.

   Тётя не ворчала про то, что он ушёл так надолго. Слишком увлеклась сбором вещей и смакованием поездки.

   Жара и кошмары совершенно лишили аппетита. Женя заставил себя поесть, принял душ, постарался расслабиться за старенькой стрелялкой перед монитором. По-хорошему, надо было развеяться с друзьями, потусить у кого-нибудь на хате. Но Женя всегда чувствовал себя отстраненно в шумных компаниях. Приходилось делать усилия, чтоб казаться своим: запоминать темы разговора, что интересно, что смешно, и как следует себя вести. Но он не всегда угадывал. Дети чувствовали в нём чужака, и тоже не подпускали близко, отгораживались.

   Алкоголь с сигаретами втихаря были ему противны. Приятели и приятельницы превращались в тупых похотливых животных, которых интересуют только телеса. К Жене как-то раз прижималась одна, звала уединиться. И облизывалась, как будто он был продуктом. И он согласился было, но встретился с пустотой перекрашенных пьяненьких глаз и передумал.

   Она напомнила красивый фантик без конфеты внутри. С тех пор она что-то нашептала подружкам, те – своим ухажерам. И... в общем в школе он стал изгоем.

   Девочки... Пару раз особо хорошеньким и с виду понятливым девчонкам он раскрывал душу – и терял из виду особей женского пола. Они знать не желали такого фрика – именно так и назвала его перед уходом одна ровесница. Хорошо, что они с тетей переехали! Только ни друзей, ни приятелей еще не получилось найти.

   Женя никогда не думал, что будет искренне желать окончания каникул. Компьютерная игра не отвлекала от назойливых мыслей. Настала очередь телешоу. Он щелкал каналы и мрачнел. В конце концов его сморил сон.

   Проснулся засветло от дикого страха. Вскочил, выбежал в коридор и понесся по ступенькам как одержимый с расширенными зрачками. Навалился на дверь подъезда, но какая-то сила запечатала вход. Он почти крикнул, но сдавил вопль, потому что вспомнил, что нужно нажать кнопку домофона. Наконец-то свобода! Двор остался позади, улицы бросались под ноги, предлагая дорогу к убежищу. Женя лихорадочно мотался по хитросплетениям улиц, покуда не вынесла его сила к старым одноэтажным домишкам на окраине города. Улица сузилась в тропку, и завела Женю в прилесок и дальше, дальше, дальше, по кустарникам, в чащу, вглубь зеленого сумрака.

   Пришёл в себя он только у сгнившего забора. Отдышался и понял, что опирается на влажные замшелые доски. Брезгливо одёрнул ладони и обтёр об штаны.

   За забором оказалось заброшенное кладбище.

   В предутренней мгле старые почерневшие памятники торчали над дымкой.

   Вороны и огласили округу распевными криками. Женя вздрогнул и поёжился. Холод пробрал до костей.

   Краем глаза Женя уловил движение. Он сделал несколько шагов в сторону и увидел Настю. В белом платьице она возвышалась над мёртвым покоем. Чёрные как пакля волосы развевались змеями, хотя ветра не было.

   Девочка медленно обернулась. И Женя съёжился под её взглядом. Она подняла руку и поманила гостя.

   – Господи... – прошептал Женя.

   Ноги налились свинцом. Руки задрожали. Но он не посмел сбежать. И с покорностью пса поплёлся к ней. В бездну чёрных глаз. Кто-то сжал в горсть его тайные желания, и управлял как куклой.

   За спиной девочки могилы разверзлись, гробы взмывали вертикально и открывались. Мертвецы выходили из гробов, прокрывались плотью и пунцевели, и костюмы на них приобретали опрятный вид. Люди разных эпох выстраивались в ряды за девочкой как за предводителем. Сумрачная толпа по колено в тумане, который и не думал рассеиваться. Догадка промелькнула, Женя вспомнил многих по фамильным альбомам. Всплывали островками внутренние голоса покойников. Прямо за спиной девочки встали удивительно знакомые мужчина и женщина. Женя много раз видел их на фотографиях. Мама и папа. Тело била дрожь от холода и страха. Гулко отдавался каждый шаг.

   – Руку, – сказала девочка, когда мальчик поравнялся с ней.

   Женя протянул ладонь. И мертвецы будто придвинулись. Он отпрянул. И проснулся. Зуб на зуб не попадал о холода и страха. Тени мертвецов расплелись в нити тумана, смешалась с пылью, что блестками переливалась в утреннем солнце. А перед глазами змеились чёрные волосы.

   Женя сел на край постели. Наваждение отступило. За стенкой заскрипела старая кровать и послышались стоны тётушки. Женщина хрипло стонала.

   На цыпочках Женя вышел в коридор, приоткрыл дверь в тётину спальню. Тётя ровно дышала и тело её было расслаблено. Наверное, что-то кошмарное привиделось. Женя отступил в коридор и уже смелыми шагами направился в ванную.

   Так не пойдёт! Недолго и в жёлтый дом загреметь! Женя открыл холодную воду до упора. Глубоко вздохнув, он засунул голову под ледяной водопад. Холод привёл в чувство. Зрение впервые за последние дни стало чётким, мысли – быстрыми.

   Завернув голову в полотенце, Женя ушёл на кухню. Чайник зашумел. И сразу стало проще. Женя сел и постарался успокоиться. Надо успокоится, надо привести себя в порядок. И уж если опять такое привидится, по крайней мере запирать дверь на замок, а то тётя одна-одинёшенька... Что за бред! Он одёрнул себя.

   И услышал в голове детский голос: «Успокойся. Прими себя, и страх пройдёт. Нужно заснуть, чтобы узнать. Нужно завершить».

   Снова ванная, холодная струя в затылок, даже лучше целиком. Женя забрался в ванную. Глубоко вздохнул и переключил на душ. Запоздало задёрнул штору. Хотелось кричать.

   Внезапно душ иссяк. Кран пробурчал что-то и затих. Свет заморгал и погас. Женя рывком отбросил штору. На кафеле стоять было очень холодно, капли стекали по телу. Знакомая дрожь вернулась. Мальчик потянулся за полотенцем, и ничего не нащупал. Сзади на него кто-то смотрел как хищник на дичь. В зеркале метнулась тень, слилась с темнотой. Только красный свет глаз выдавал стаю волков. Страх подступил комком в горло. Дверь исчезла, стены раздвинулись в стороны и слились с тьмой. Женя бросился бежать. Из сумрака проступили знакомые деревья, показалась тропка. По пятам бежали звери, жадные до крови.

   Голос Насти прозвучал над лесом:

   – Это страхи и сомнения. Прими себя.

   Впереди замаячило кладбище.

   Женя почувствовал жаркое дыхание. Звери ждали промедления, чтобы разорвать плоть.

   Он перемахнул через забор. Преследователи остановились. Мальчик повернулся – волки нерешительно топтались за оградой кладбища. Что-то не настораживало стаю. И спину буравил взгляд.

   – Кто ты? Что тебе нужно? – выдавил Женя и обернулся.

   На небольшом взгорье его ждала Настя. Девочка улыбнулась только губами. Лицо осталось непроницаемым.

   – Ты меня звал, я пришла помочь. Сейчас ты перед выбором – вернуться к страхам, чтобы они растерзали твою истинную сущность, – Настя указала на стаю волков, – либо признать самого себя, открыться тем, кого призвал.

   За спиной девочки снова выстроились покойники. Родители, деды, прадеды, прабабушки...

   В отчаянии Женя чуть не закричал. Сколько можно морочить голову? Но удержался. И сказал то, что могло привести к разгадке тайны

   – Помоги!

   – Руку, – произнесла девочка.

   Женя приблизился к девочке, протянул ладонь.

   Он сделал выбор. И ужас сник. Схлынул как волна. Лес обагрило рассветное солнце. Женя обернулся. Почуяв перемену, звери взвыли. Настала волчья заря. Звери попятились, отступили в тень.

   В голове отозвался голос девочки:

   – Доверься тем, кого призвал.

   Родные обступили Женю. Они собрали хоровод вокруг него и закружили, наращивая скорость. В ушах засвистел ветер, перерос в звук падающего лайнера. Хоровод покойников превратился в калейдоскоп, в котором пикирующими звездами алели самолёты. В ушах стоял шум сирены, крики, плач и стоны. И вдруг все исчезло. Во тьме остались только он и надгробный памятник. На камне проступили огнём знакомые числа. Родители подхватили его за плечи и потащили прочь от надгробия. Женя чувствовал руки на плечах.

   Тетя растормошила Женю. Мальчик отнял голову от кухонного стола. После короткой перебранки она убежала в магазин. Занималось утро. Скоро выезжать. На кухонном столе стыли пирожки. Обыденность его отрезвила.

   Но перед глазами горели те самые числа. Он бросился к шкафу, где хранились паспорта и билеты.

Рейс N 504 Е

20.07. 14:20.

   Отличается только на одну цифру.

   Женя забегал по квартире. Верить или нет? Может, это бред? Одна цифра-то выпадает. Может, ему просто хочется видеть во всем зловещий рок? Тётя в кои-то веки летит на курорт. Она точно заслужила отдых.

   Буква Е – косой крест.

   Отдых заслужила, но не вечный.

   Женя вздохнул. Пусть если что тетя обижается, но рисковать он не будет. Билет он порвал, и пошёл к мусорному баку во дворе, а то тетю удар хватит, если увидит обрывки в ведре.

   У подъезда он встретил ее с пакетом. Глаза светились счастьем. Тётя спешила домой к вожделенному пропуску в отдых.

***

   – Падение зафиксировано в 14:25 по местному времени...

   Вот и совпали все цифры.

   Тётя тихо плакала на табуретке. И временами повторяла неуклюжие «прости» и «Женечка, какой ты у меня, сердцем чувствовал».

   Ему было неловко. В конце концов, тётя ни в чем не виновата. Он хотел спрятаться от эмоций тёти на балконе. Во дворе на скамейке сидела Настя.

   Женя вспомнил сон и пожелал ей мысленно, чтоб она помахала ему рукой. И Настя помахала ему открытой ладонью. «Спускайся», – услышал он в голове ее голос.

   Женя бросил на ходу тёте, что скоро вернётся и пошёл вниз. Он больше не чувствовал себя полным идиотом. Мир изменился.

   – Привет, – сказал он, встав напротив девочки.

   – Привет.

   Она посмотрела ему в глаза. И он не отвернулся. Какой чистый и глубокий взгляд! И какие красивые глаза – черные и бесконечные как Вселенная. Как можно их бояться? Мир поблек, а люди стали похожими на тени. Не существовало никого, кроме этой чудесной девочки. И Женя вспомнил себя настоящего.

   Иногда молчание может сказать больше слов.