Текст книги "Обналичка и другие операции"

Автор книги: Михаил Лифшиц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Артур в гостях у конструкторов

– Светлана Всеволодовна, помогите нашему гостю, пожалуйста. Научите с кульманом обращаться, дайте ватмана лист, карандашик, ластик. В общем, курируйте его, – сказал Володя, обращаясь к девушке, стоящей в белом халате за кульманом.

– У меня этой работы нет в плане, – не отрываясь от своего чертежа, сказала Светлана.

– А вы сверх плана.

– Сверх плана не могу, у меня план напряженный.

– Тогда в порядке техучебы, – чувствовалось, что добиться любого пустяка от Светланы непросто. Владимир Васильевич это знал.

– Чему же я тут научусь? – спокойно продолжала возражать Светлана, не отрываясь от работы.

– Вы изучите, какие молодые люди есть в других отделах, – серьезно сказал Володя.

– Всегда вы, Владимир Васильевич, случайно возникшую неприятную работу поручаете мне.

– Уверяю вас, Светлана Всеволодовна, что это только сначала неприятно, а потом очень приятно, даже увлекает.

– Ну что ж, – сказала Светлана, отложила карандаш и вышла из-за кульмана. – Попробуем увлечься.

Артур окинул взглядом появившуюся перед ним девушку в белом халате и отнес ее по двоичной шкале «годится – не годится» к категории «не годится». Конечно, Светлана не годилась для этого балованного мальчика из хорошей семьи.

Светлана была, что называется, плохо скроена, да крепко сшита. Невысокая, с широкими плечами, короткой шеей, с низкой талией и кривоватыми ногами, что плохо скрывал белый халат «миди». Лицо прямоугольное, прямой рот с опущенными углами, прямые брови, прищуренные глаза, белая кожа, русые волосы, забранные сзади в пучок.

Но весь облик Светланы излучал такую верность и надежность, такую силу и преданность, что счастлив был бы тот мужчина, который бы захотел прожить жизнь с этой недоверчивой девушкой. Этот умный мужчина получил бы преданную жену и верного друга и помощника, каких поискать. С одним лишь условием. Нужно было бы согласиться на любое свое предложение получать первоначально: «А ты не врешь?». Если удастся объяснить, что не врешь, то можно делать, что хошь, потому что Света не подведет.

Некрасивые девушки из бедных семей, занимающие незаметные должности – травинки на поляне московского рынка труда, как тяжело вам пробиться в жизни! По вам ударил вихрь перестройки, он иссушил вас, но не стронул с места. Вы остались там, где были, приросшие к своему месту, как корнями, привычкой, робостью, дипломом инженера, больной мамой. Перестройка перевела вас из привычной бедности в непривычную нищету, когда есть было нечего и больную маму не на что было лечить. Теперь, ко второму десятилетию XXI века, вы вернулись к бедности от нищеты, сидя за тем же кульманом и выполняя ту же работу. Потому что уметь работать и уметь искать другую работу – это совсем разные умения. Но теперь вам уже сорок, или пятьдесят, или больше, и вас время от времени пытаются сократить или выгнать на пенсию, а потом на предприятии появляется заказ, новая работа, и вас оставляют, потому что выполнять заказ, работать за кульманом, кому-то надо. Но сокровища вашей души, ваше мастерство, ваша экономность и самоотверженность никому оказались не нужны. Потому что начальник – молодой дурак и случайный человек в профессии или старый бездушный карьерист, муж, если он есть, пьяница или жадина, дети, если они есть, испорчены бабушкой, а самой их растить было некогда, нужно было семью кормить.

Светлана быстро поняла, что нужно Артуру для работы. Дала карандаши, ластик, показала, как пользоваться кульманом, и вернулась к своей работе. Время от времени она спрашивала Артура: «Ну как? Получается?» – и подходила посмотреть, как получается. Велела сделать рамку на плакате, тогда лучше будет смотреться, подсказала, как расположить диаграммы, потом посоветовала, какими цветами рисовать.

Около 12 часов Светлана сказала:

– Через 15 минут – обед. Пойдешь к белорусам?

– К кому? – не понял Артур.

– Тут у Белорусского вокзала стоят минчане, продукты продают, а мы покупаем, – объяснила Светлана.

– Пойду, – Артуру показалось неудобным отказываться. Ведь придется еще обращаться к Свете.

– А тебя выпустят? У тебя когда обеденный перерыв?

– Выпустят, – сказал Артур. – У меня «свободный проход».

– Ух, ты! У нас даже у Володи нет «свободного прохода»!

В самом начале первого все конструктора оделись и направились к проходной, чтобы минут за пять до начала перерыва, когда «уже выпускают», выйти на улицу.

Улица, идущая от Белорусского вокзала к Пресне, называется Грузинский вал. На этой улице, вблизи станции метро «Белорусская – кольцевая» много лет работал цветочный рынок. В любое время дня и ночи там можно было купить цветы. Конечно, дорого, как тогда говорили, «у спекулянтов». Но ведь можно было купить! А в магазинах «Цветы» нельзя было. Там часто не было вообще никаких цветов, о чем извещала табличка «Срезанных цветов нет». А цветы были иногда очень нужны. Вот нуждающиеся в цветах и ехали со всей Москвы к Белорусскому вокзалу. Об этом рынке знали все. Помню, как одна важная дама, пришедшая на юбилей без цветов, говорила другим гостям томным голосом: «Ах! Где вы достали цветы?!» – и гостям было неудобно слушать такое фальшивое оправдание, потому что все знали, где можно «достать» цветы.

В определенный период цветочный рынок сильно потеснился и дал место пассажирам поезда «Минск – Москва». Минчане вечером покупали в магазинах столицы нового независимого государства Беларусь мясо, колбасу, сметану, творог, а утром следующего дня перепродавали все это москвичам. Ни о каких санитарных нормах и правилах речи не было. Покупатели смотрели, нюхали и покупали.

Светлана шла вдоль правого ряда, ближнего к мостовой, за ней Артур, за ним следующий покупатель. Такая же непрерывная цепочка покупателей двигалась навстречу, от Белорусского вокзала, мимо левой шеренги продавцов. Из-за этого рассмотреть, чем торгуют дальние продавцы в левом по ходу ряду, было трудно. Но все-таки некоторым это удавалось. Тогда, заметив что-нибудь полезное, покупатель кидался из своей цепочки в противоположную, оставляя прореху в своей цепи. Покупатели – обычные москвичи, работники окрестных предприятий. Продавцы – совсем не были похожи на колхозников или профессиональных торговцев с рынков. Тоже обычные городские служащие, которые оформили отгул, купили после работы продукты в магазине в Минске, сели в московский поезд. Сейчас они продадут свои продукты москвичам, обменяют вырученные рубли на доллары, а вечером тем же поездом вернутся в Минск, и сразу на работу. Продавалось самое обычное: куски мяса, молоко, творог, сыр, сметана, колбаса.

Направляясь на рынок вместе со Светой, Артур думал, почему она его позвала. Что ж, девушка им заинтересовалась. Но представляет ли она для него интерес, короче, стоит ли ею заняться? Вроде, сначала она показалась Артуру не очень… Теперь же, раз пригласила, раз сама навстречу идет, может и ничего?..

Увиденное на рынке увлекло Артура. Две, бредущие навстречу одна другой, ленты бедных покупателей и две шеренги бедных продавцов, обычное продовольствие, к которому здесь относились так внимательно. Света стала проводником, экскурсоводом, помогающим Артуру смотреть этот необычный спектакль.

Светлана купила, что хотела и сказала Артуру: «Все, пойдем!», и они повернули к предприятию.

Пройдя проходную, Артур и Светлана разошлись – девушка поспешила к себе, чтобы положить купленные продукты в холодильник до вечера. А Артур направился к себе в юрбюро, посидеть и подумать, что бы еще нарисовать на больших листах ватмана.

Артур Калмыков

Раньше Артур плохо представлял себе, откуда у него дома берутся харчи. Периодически он видел, как мать писала или диктовала горничной список продуктов. Однажды новая горничная сказала: «Маргарита Николаевна, можно я полкило красной рыбки для себя впишу?» Мать ответила «А что у тебя?» «Да вот, сестра с мужем приезжают…» «Ладно, – разрешила мать. – Но ты понимаешь, паек всего 150 рублей…» «Я деньги отдам!» – воскликнула горничная. «Ты не поняла», – сказала мать и продолжала диктовать. Артур тогда тоже ничего не понял, понял только, что мама хорошо поступила, помогла горничной, хоть та и работала у них на даче недавно. Потом уже, в университете, во второй половине 80-х, когда стали много говорить, один студент-демократ обличал номенклатурных работников, которые семидесятирублевым кремлевским пайком кормили большие семьи экологически чистыми продуктами по ценам 28-го года. Тогда всплыл в памяти тот разговор матери с горничной, и дошел его смысл. Мать не только давала возможность горничной купить деликатесную рыбку, которую в магазине не купишь, да еще по низкой цене, но и за счет своей семьи, которая сверх положенных 150 рублей не могла заказывать.

На первом курсе университета собрались у одной девчонки, почти вся группа. Кинулись готовить стол: кто столы двигает, кто режет, кто картошку чистит. Артур бродил, не зная, чем заняться. Вдруг хозяйка квартиры вскрикнула: «Ой, девочки, хлеба нет! Артур, сходи за хлебом! Деньги есть? Булочная – налево, за углом» Деньги у Артура были, и возможность поучаствовать в общей работе обрадовала. Он вышел на улицу и растерялся. О возможности купить нечто съедобное в магазине он знал только теоретически. В свои 17 лет Артур ни разу ничего съестного не покупал в магазине. Вообще-то в семье иногда говорили о «снабжении населения продуктами питания», о дефиците, о нехватках, о закупке продовольствия за рубежом. Но при этом угадывалось, что разговор идет о посторонних людях и о малопригодной пище, потому что он и его родители – не «население», а их еда – не «продукты питания».

В тот раз Артур справился с задачей, купил хлеба, всего один раз узнав дорогу у прохожего. Потом уже привык, не боялся магазинов, даже знал, что можно купить, а чего – нельзя. Научился отличать то, что покупают, от того, что достают. Про кремлевский паек помалкивал. С детства стал понимать, что не все следует говорить.

У него дома за столом гости рассказывали про успехи на разных участках советской жизни. Кто-то вернулся из командировки в Тынду и говорил, с каким удовольствием вручал правительственные награды и талоны на дубленки строителям БАМа. Другой рассказывал о сложной и ответственной службе в посольстве СССР в далекой стране. Артур слушал, затаив дыхание, и наполнялся гордостью за свою великую державу. Никогда не говорили о бытовых трудностях, о продуктах, не обсуждали, что дешево, что дорого.

Первый доклад

За три дня Артур нарисовал два отличных плаката. На ватмане были круги с разноцветными секторами, лестницы гистограмм, черные и красные стрелки и таблица с выводами и рекомендациями.

В назначенный день он пришел к директору, был довольно быстро принят и приступил к докладу. Отбарабанив за пять минут подготовленный текст, Артур сказал: «У меня все!» и замолчал.

Директор прослушал Артурову речь, опустил голову и посидел, размышляя.

– Какой же вывод из вашего доклада, какие пути вы наметили? Вывод один: все, что мы платим в качестве налогов, мы платим правильно, и сделать ничего нельзя?

– Ну не совсем так… Вот здесь показано, что вот это можно не платить, и это тоже. Во всяком случае, есть основания попросить о льготе. Пока будут разбираться, время пройдет, положение предприятия, возможно, поправится….

Директор молчал, рассматривал плакаты. Потом сказал:

– Шаг сомнительный, к тому же, малоэффективный. Если мы сделаем этот шаг, то сколько мы сможем сэкономить?

– Ну, вот здесь 10 %, но с учетом… Ну в общем, процентов 8 % от фонда заработной платы…

– Такая экономия нас не устроит… Ладно, давайте подойдем по-другому. Скажите, сколько денег должно получить предприятие, чтобы мы могли заплатить работнику один рубль?

– Как это, не понял?.. – промямлил в ответ Артур.

– Что вы не поняли? Ведь это самое главное! Мы получаем деньги из казны, а большую часть отсылаем назад в казну. Поступать таким образом мы сейчас уже не можем – денег нет. Ваша задача в этом разобраться. А вы не смогли ответить на простой вопрос. Это основополагающий вопрос! Идите. Первый доклад вы провалили. Плакаты свои вечером заберете у Эммы.

Артур вышел от директора в том же настроении, что и в прошлый раз. Полное недоумение. Что же ему нужно?! Вроде, подготовил, да не то! Чего же директор хочет?! Плакаты он оставил у себя, значит не такие уж пустые плакаты!

Вернувшись к себе в глубокой задумчивости, Артур заварил чаю и уселся за свой стол, глядя в одну точку. И снова, как в тот раз, из своего закутка выглянула Евгения Сергеевна. Ничего не сказав Артуру, она поманила его к себе. Когда Артур подсел к столу начальницы, Евгения Сергеевна закрыла дверь в свой кабинетик и с сочувствием спросила: «Ну, как?».

Прослушав рассказ Артура, Евгения Сергеевна задумалась, потом сказала.

– Ну, с цифрами вы разберетесь. То, что Юрий Иннокентьевич оставил плакаты у себя, это – хорошо. Будет смотреть. Подготовьтесь к вопросам по плакатам. Но это все не главное. Главное, что вы от него довольно быстро выскочили. Похоже, есть у директора какое-то решение, но говорить, поручать вам что-либо определенное он не хочет. Ждет, пока вы ему сами предложите. Есть у него такое обыкновение, я с этим сталкивалась уже. «Разгром» Фадеева читали? Нет? Ну, ладно. Так там тоже командир партизанского отряда Левинсон проводил свой план, как план партизана Метелицы, как будто не командир план предложил, а Метелица. Никого из них не знаете? Они тут, недалеко от нас, на Миуской площади стоят: и Фадеев, и Левинсон, и Метелица – памятник такой… Так вот, не переживайте, но и не расслабляйтесь, ищите ответы на поставленные вопросы, работайте.

Совсем не представляя, что делать дальше, Артур пошел бродить по коридорам. Знакомых у него на предприятии не было, да и не велено было ни с кем обсуждать… И Артур пошел к Светлане.

– Вот, отчитался по нашим плакатам, – сказал Артур Свете, после того, как поздоровался со всеми и прошел за бывший свой кульман.

– Поздравляю! – сказала девушка.

– Особенно не с чем поздравлять – директор сказал, что я доклад провалил.

– Ух ты! Небось, врешь, преувеличиваешь?

– Нет, правда, так и сказал. Но плакаты у себя до вечера оставил. Так что плакаты наши ничего получились. И при таких плакатах – такие результаты!

– Ах ты, бедненький, – искренне пожалела Артура Света. – Чем же тебя утешить?

– Можешь утешить! – осенило Артура. – Реши задачку по алгебре!

– У тебя что, брат – двоечник?

– Нет, я серьезно. Вот, смотри, работник получает рубль. Но с этого рубля нужно уплатить подоходный налог, профсоюзный взнос, в пенсионный фонд, медицину, налог на добавленную стоимость, транспортный налог и другое всякое, накладные расходы и прочее. Я понимаю, что решить можно, только не представляю, как взяться!

– Ах ты, гуманитарий малограмотный! Ведь это просто, нужно только ставки налогов знать. У тебя эскиз первого плаката остался? Давай мне эскиз с цифрами, я тебе сделаю.

Через час Артур получил от Светланы аккуратно оформленную задачу. Решение было расписано по действиям, и к каждому действию имелось примечание. Оказалось, что, если не платить за помещение, за электричество, за охрану, не покупать никаких деталей, то за каждый рубль в кармане работника предприятие должно было уплатить еще рубль всяких налогов. А ведь без электричества нельзя, и без помещения, и без отопления! Директорская забота об экономии стала более понятна. Действительно, сколько не выбивай деньги, а большую часть придется – фу – отдать. «Да, толковая девушка Света», – подумал Артур.

День рождения

– Слушай, Артур! Приходи завтра к нам.

– Приду…

– Нет, ты не понял. Я тебя приглашаю к нам официально, у нас будет маленький междусобойчик… В общем, у меня день рождения, и я тебя приглашаю.

– Спасибо, приду, – Артур обрадовался, он уже думал, как бы отблагодарить эту девушку за помощь, а тут такая возможность. Вопрос, что подарить знакомой девушке, был решен надолго вперед: мать Артура привезла из-за границы два десятка ниточек речного жемчуга специально для раздачи знакомым. Попросить у мамы ниточку – и готово дело. В Москве конца 1992 года ниточка из маленьких кривых жемчужин, напоминающих молочные зубы, была шикарным подарком.

– Приходи к началу «обеда», мы быстренько все приготовим, и сядем, – уточнила Света. «Обед», то есть обеденный перерыв начинался у всех подразделений по-разному, но ведь Артур провел у них несколько дней, знал, когда у них «обед», поэтому Света не сказала время.

На следующий день Артур пришел с букетиком хризантем, купленных по дороге на работу. В бригаде шла предпраздничная суета. Девушки накрывали три сдвинутых вместе письменных стола бумагой от печатающего устройства АЦПУ-128. Эту бумагу в качестве скатерти использовала вся страна. Парни играли в нарды, Владимир Васильевич работал за своим компютером. На двух электрических плитках булькали кастрюли с картошкой.

Светлана в уголке чистила на газете селедку. Подняла глаза на подошедшего Артура, посмотрела на хризантемы, сказала: «Какая прелесть, спасибо! Девчонки, поставьте цветы в вазу!» – и снова занялась селедкой. Подскочила девушка-конструктор и забрала букет. Слегка обиженный недостаточным вниманием к своей персоне, Артур решил жемчуг сейчас не вручать, подождать более подходящего момента. Подумав, куда себя деть: подойти к ребятам с нардами или помочь девушкам, Артур подсел к Свете и стал смотреть, как она чистит селедку. Большая фаянсовая селедочница была заполнена наполовину. Светлана взяла вторую селедку, острым ножом отрезала голову, надсекла рыбку вдоль спинки, подцепила и сняла кожу сначала с одной стороны, потом с другой, сделала разрез вдоль спинки глубже и распластовала селедку. Такой разделки Артур раньше не видел.

– Здорово у тебя получается, ловко! – сказал Артур.

Света улыбнулась Артуру и продолжила занятие. Выбрала внутренности, аккуратно отделила икру, соскребла черную пленку, отделила хребет с хвостом, сполоснула тушку в миске с водой, отрезала две полоски – балык, потом обработала третью полоску, живот селедки – тешу, оторвала от нее плавники, поскребла снаружи, чтобы не осталось чешуек, плавничков и прочего несъедобного.

Все отходы Светлана завернула в газету и выбросила в урну с картофельными очистками. Потянув к себе чистый газетный листок, положила его на кухонную дощечку и быстро-быстро нарезала приготовленную селедку на кусочки. Поддев линейку селедочных кусочков ножом, Света перенесла ее в селедочницу и аккуратно скинула одним движением ножа.

– Смотри, в газете тоже налогами занимаются! – сказала Света.

– Где, покажи, – откликнулся Артур и потянулся к газете в селедочных пятнах.

– Не бери эту, запачканную! Такие объявления в каждой «Экстра-М», – Света назвала газету, которую бесплатно засовывали во все почтовые ящики Москвы. В основном, листы газеты использовались москвичами на хозяйственные нужды – что-нибудь завернуть, подложить куда-то, а потом выкинуть. Светлана указала на стопку газет, которую принесли специально для этого. Артур взял одну и отложил. «Какая толковая девка!» – очередной раз подумал Артур.

К концу обеденного перерыва справились с подготовкой и уселись за стол. На столе стояла дымящаяся картошка, селедка, домашние соленья, вареная колбаса, купленная у белорусов. Отдельно на небольшой тарелочке разместили главный деликатес – тонко порезанную «Браунгшвейскую» колбасу. Этот сорт копченой колбасы без очереди продавался на Тишинском рынке в маленьком магазинчике, но стоил безумно дорого.

Такую вкусную картошку Артур ел только раз в жизни, прошлым летом – мать привезла с Кипра бумажный пакет и вынула из него три крупных продолговатых клубня. Картошку тогда сварили «в мундире» и лакомились ей, как неведомым заморским фруктом. А эта вкуснейшая картошка была выращена лично самой именинницей на собственном участке по Дмитровскому направлению! Ура! За здоровье Светланы, картофелевода-мичуринца!

Пили водку, потом Володя достал из сейфа казенный спирт, и мужчины добавляли спиртом, причем двое не разбавляли. Но никто сильно не напился, некоторые даже говорили, что сегодня хотят еще поработать. Только ходить в другие подразделения Володя запретил.

Светлане прочитали поздравительную оду легкомысленного содержания. Как и во всех трудовых коллективах, в конструкторской бригаде поздравительное стихотворение, обращение к незамужней девушке, было несколько фривольное, призывающее девушку к замужеству:

 
Наша Света – как конфета.
Нам сегодня двадцать пять.
Вместе означает это:
Скоро свадьбу нам играть!
 

Такое вмешательство в личную жизнь, всеобщая осведомленность обо всех, даже крошечных событиях в чужой семье, свободный треп о сокровенном удивили Артура еще тогда, когда он сидел у конструкторов несколько дней подряд. Теперь сотрудники подвыпили, – и понеслось! Лезли во все. На застольях дома Артур такого не замечал. Знакомые родителей не были столь откровенны, соблюдали границы между семейным, дружеским и официальным. Да и опасались друг друга, что ли… Студенты в группе тоже особенно не трепались: расскажешь лишнее, а потом собеседник, который тебя так доброжелательно слушал, тебе же твоими же рассказами – и по глазам! Отец объяснил Артуру, что излишняя откровенность – отнюдь не аристократическая черта.

Жемчужная ниточка, преподнесенная Артуром, вызвала восторг. Все девушки примеряли нитку перед зеркалом, парни смотрели на примерку и молчали.

Потихоньку, полегоньку, а время было – третий час, гуляли уже в рабочее время, нарушали трудовую дисциплину. Девушки стали разбирать посуду, парни – раздвигать столы. Посуду расставили по стопкам: одна – своя, вторая – из соседней бригады, надо помыть и отдать, третью, довольно большую, имениннице предстояло отнести домой.

– Неохота тащить… – жалобно сказала Светлана, подняла глаза на Артура и сразу опустила.

– А ты сегодня понесешь? – спросил Артур.

– Нет, сегодня надо скорей домой. Дома родители ждут, волнуются, как прошло. Им все казалось, что чего-нибудь не хватит: или водки, или закуски. Ну, и с родителями сегодня слегка отметим. Сегодня только подарки возьму. А в понедельник посуду понесу, – с улыбкой сказала Света. Жемчужная ниточка светилась у нее на шее.

– А можно тебе помочь? В понедельник я могу, а сегодня – есть дела вечером, – предложил свои услуги Артур. Светлана радостно согласилась.

Артур забрал газету «Экстра-М», попрощался и ушел к себе в юрбюро.

Сидя у себя, Артур разложил на столе толстую газету. Четыре первых полосы газеты занимали маленькие, размером со спичечный коробок объявления, объединенные рубрикой «Финансовые услуги». Текст объявлений был как будто кодированный, непонятный простому читателю, который взял газету, чтобы найти себе одежду, обувь или другой товар получше, подешевле и поближе к дому. В объявлениях значилось: «Оптимизация налогов. Консультации и практическая помощь», «Договоры подряда», «Доверительные финансовые операции. Любые договора. 6 %.», «Обналичка 108 %». Ничего не поняв, Артур сунул газету во внутренний карман пальто, висящего на вешалке, и решил разбираться завтра дома, на трезвую голову.

В субботу на даче Артур снова читал эти объявления и старался понять, что же в них написано. Звонил по указанным в объявлениях телефонам, в первую очередь, туда, где обещали консультации. По некоторым телефонам отвечали, несмотря на выходной день, но разговор кончался просьбой перезвонить в понедельник. Голос в телефоне пугался вопросов Артура и его неосведомленности в предмете. Голос готов был отвечать только на определенный набор вопросов. Артур плюнул, и отложил дело до понедельника.