Текст книги "Подкидыш (СИ)"

Автор книги: Михаил Шелест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

  Глава вторая

  Карате Семён Семёныч любил и считал, что понял его суть. Как и суть единоборств в принципе. Вроде бы как, это вполне естественно, если заниматься всю жизнь, но, как оказалось не ко всем это понимание приходит. Чаще всего, не приходит это понимание к тем, кто зацикливался на одном стиле. Семёнов научился брать у своих соперников что-нибудь и для себя.

  Семёнов давно понял, что, любимый им стиль каратэ Сётокан, это лишь база для развития детей. Она и была так задумана его основателем. И воспринимать эту школу, как военно-прикладную систему – нельзя и опасно. Это лишь, даже не ступень, а основа, фундамент, боевого искусства.

  С таких «объяснялок» Семёнов начинал каждый спортивный год, если ему доводилось работать с группой.

  Сейчас у него не было ни групп, ни «индивидуальных» тренировок. Последний год Семёнову дался не легко, и это было заметно всем. А одними советами, без демонстрации, спортсмена не научишь. Сейчас он шёл в зал, улыбаясь заходящему солнцу, прячущему свои лучи за грядами сопок, и перламутру безоблачного неба.

  Люди, которые с тобой общаются постоянно, не замечают в тебе даже резких перемен. Даже если ты сбреешь бороду, на тебя будут смотреть и думать, что же в тебе изменилось? В этом додзё некоторые его знали давно, и видели разным. Семёныч, и худел, и поправлялся, и набирал мышечную массу, и сбрасывал её. Поэтому никто на изменения внешнего вида Семёныча не отреагировал.

  Спортсмены, да и люди в целом, замкнуты на самих себя, и обращают внимание на окружающих, только тогда, когда нарушено их личное пространство или самолюбие.

  Главный тренер, по возрасту лет на двадцать моложе Семеныча, пожал ему руку, и, внимательно на него посмотрев, сказал:

  – Неплохо выглядите, Семён. Как самочувствие?

  Он тронул белый пояс Семёнова, концы которого непривычно низко свисали от узла, и хохотнул.

  – Наконец-то и ваш "кимэ " будет виден.

  Это была их общая давняя шутка. Из-за комплекции Семёнова, пояс на нём сходился с трудом. За время службы он сильно раздобрел и в спортивный объём входил медленно, не особо к нему стремясь, правда. Но Семёнов над этим работал постоянно, и концы пояса с каждым годом всё удлинялись и удлинялись.

  Это был зал, где Семёнов не тренировал, а тренировался.

  Пройдя в угол к окошку, Семён стал по привычке разминаться, но тело разминки не требовало. Всё было максимально растянуто и разогрето. Поприседав на одной ноге, помахав ногами в разные стороны, Семёнов задержал ногу сбоку вверху, ступнёй на уровне головы и завёл её себе за спину.

  – Семён, вы сейчас распугаете всех членов сборной. Сегодня же день спарринга... Вы где за лето набрались этой гадости? – Всё так же посмеиваясь, спросил Сергей Сергеевич.

  – Йога, – сказал Семёныч, медленно опуская ногу. – Да и когда я здесь кого обидел? Я – старый больной китобой... Мои победы все в прошлом.

  Подошёл Владимир, поздоровался за руку с обоими, и сказал, обращаясь к тренеру:

  – Он вчера Сашу Фомина на канвас положил. В Олимпийском... Сын рассказывал. Он туда маму свою выводил. Заходит в фитнес зал, смотрит, Семёныч за канатами Фомина воспитывает. Тот на себе «тельняшку рвет», всё достать Смёныча пытается, а Семёнычу это надоело... Он – тюк его апперкотом, и в аут... Еле откачали.

  – Врёт, – сказал Семёныч спокойно, глядя на тренера, – откачали быстро. Я легонько.

  Тренер по-новому посмотрел на Семёнова.

  – Зачем же вы, Семён, Фомина расстроили? У него турнир скоро... С нашим Саркисом будет драться, кстати...

  – Полуянов попросил поспарринговать. Не узнал меня сначала. А я подумал, что их секреты нам полезны будут.

  – Ну и как, узнали? – Уже серьёзно спросил Сергей Сергеевич.

  – Все, – ответил Семёныч, – глядя на тренера, – могу полностью скопировать его вчерашний бой.

  За Семёнычем и ранее наблюдалась способность имитировать чужую манеру боя, а сейчас он чувствовал, что может полностью повторить технику и повадки Саши Фомина.

  – Ну-ка-ну-ка... Мы сегодня разбирали с Саркисом бои Фомина, – тренер вопросительно посмотрел на Семёнова.

  Семёнов, выбрав Владимира, как мишень для боя с тенью, стал вокруг него «танцевать», нанося имитации ударов руками и ногами. Левой верх, правой низ, уклон, левой низ, «циркуль», «сайдстеп», двойка вверх, уклон, правой верх, левой в печень...

  Так он «танцевал» минуты две, и после левого хука остановился.

  – Тут он упал... – сказал Семёныч. – Это я третий раунд показал. Он уже почти одними руками работал. Могу и первые десять минут... Но там он осторожничал... А в третьем Я дал ему поработать...

  – Ага, – сказал Владимир, – завёл волк Красную Шапочку в лес и...

  – Тут дети, – сказал тренер.

  – ... И съел, – продолжил Владимир. – А вы что подумали, Сергей Сергеевич?

  Все засмеялись.

  Тренер отмахнулся от Владимира, и попросил.

  – Семён Семёнович, поработаете сегодня с Саркисом индивидуально. Пока у вас ещё в памяти бой остался... Всем разминаться самостоятельно пятнадцать минут. – Громко сказал он, обращаясь к «залу». – Сегодня, в первый день двадцать пятого сезона, – спарринги. Для начала, десять по три. – Тренер хлопнул в ладоши.

  Саркис выделялся в сборной своим темпераментом и борцовским прошлым, неплохим юмором и весёлым характером. Они с Семёнычем разбили технику Фомина на связки и нарабатывали контрприёмы, а потом провели тренировочный спарринг пять по пять. Время от времени подходил Сергей Сергеевич и вносил свои корректировки. Два тренировочных часа пролетели быстро.

  Когда Семёныч с тренером шли к своим машинам, Сергей сказал:

  – Знаю, Семён, ваше отношение к официальным «каратэковским» соревнованиям, но... Может поедем в Японию? На «мир»? У вас форма... вон какая... Вы же мне сами пять лет назад пообещали, что в форму войдёте через шесть лет. Я ещё тогда вас звал... Помните?

  Они стояли на улице, возле машины Сергея.

  – Помню, конечно... Не интересно мне это. Да и правила... До малейшего касания... Вы же знаете... Я привык и на лицо принять, чтобы противника раззадорить...

  – Да понимаю я вас, – сказал тренер. Морды им набьёте, да и всё...

  Семёнов усмехнулся.

  – Надо подумать... Хотя... Спонсор у меня есть... – Он вспомнил про миллион баксов и центр пополнения ресурсов.

  «Вот куда можно направить инопланетные денежные потоки... На поддержку Российского спорта», – подумал Семёныч.

  – Записывайте, – сказал Семёныч, пожал руку тренеру и зашагал к своей машине, стоящей за территорией спорткомплекса.

  – Если доживу, поучаствую, – сказал он уже сам себе.

  Грея дизель, Семёнов вспомнил дневной разговор с другом, по поводу той машины.

  * * *

  – Семён Семёныч, привет, это Сергей.

  – Привет, Сергей Владимирович, слушаю.

  – Машина чистая. Собственник и водитель – Комаров Пётр Владимирович, двенадцатого ноль первого восемьдесят второго года рождения. Есть адрес регистрации. Ребята отсняли его документы. Сбросить вам на телефон?

  – Конечно, Серёжа, спасибо тебе. Страховка у него есть?

  – Есть. Сфотали...

  – Спасибо...

  – Тут... Странности... некоторые... – Сергей посопел в микрофон. – Слегли те ребята, что машину досматривали, в больничку. С пищевым отравлением. Как только тот тип отъехал, так сразу и проблемы у них обоих начались.

  – Может беляшей Тавайзовских поели?

  – Божатся, что только домашнее ели, каждый своё... Мужики взрослые, давно на дороге стоят. Те абы что кушать не будут, сам понимаешь...

  – И что ты думаешь? Про мужика? Сглазил он их, что ли?

  – Добрый, такой, говорят. Хорошего дня им пожелал.

  – Ну вот, а ты на человека наговариваешь... Всё, Серёж, хорошего и тебе дня, – Семёнов рассмеялся.

  – Тьфу на вас, Семён Семёныч.

  И Семёнов почувствовал, как Сергей закрылся от него барьером. Он аж телефон в сторону убрал, так из него повеяло холодом. Только что было тепло, и вдруг... Физический холод.

  Связь прервалась, а Семёнов с удивлением смотрел на телефон. В голове, как на экране, возник список возможностей его организма и замигали позиции: «ментальность» и «магия».

  «Значит что-то работает... А что такое ментальность? Ментал, ментол... мент... Тьфу, .... Чувства, что ли?» Но, глянув в интернет-поисковик, увидел – разум... То есть, разум у него – двойка? Хрена себе... Это по каким стандартам?

  Он ещё раз просмотрел список, чётко высветившийся у него в голове. Если по таким стандартам считать, то пункт «интуиция» – восемьдесят, это что-то запредельное. А сейчас, значит сработала его магическая единица? Тогда у Серёги сколько магии?

  – И на том спасибо, – поблагодарил неизвестно кого Семёнов. – Интуиции стоит больше доверять, однако. На неё и силу одна надёжа. На ментальность мою, надежды нет. Сила есть – ума не надо, – вздохнул он.

  * * *

  Вспомнив всё это, и перебрав варианты своих дальнейших действий, Семёныч поехал домой.

  Споткнувшись в прихожей о мелодично звякнувший рюкзак, он подхватил его за лямки, занёс в зал и со словами: «Пополним ресурсы, твою маму», выставил его содержимое в «закрома родины», как он называл шкаф с НЗ , в котором на полках стояла соль, сода, растительное масло, тушёнка и другие консервы.

  В «закрома» попадали продукты из излишков. Пожадничав при закупках, Семёныч, придя домой, лишнее убирал в шкаф... Так и накапливалось. И шкаф для одежды превратился в «закрома». Собственно, носимых вещей в доме у Семёныча было не много. Пара костюмов, пара джинсов, пара белых рубашек, пара синих, пара шорт, пара футболок.

  Наскоро перекусив, Семёныч лёг на диван и закрыл глаза, решив мысленно поработать над планом мероприятий, а потом перенести его на бумагу. При словах: «надо подумать», у Семёныча моментально возникла перед глазами цифра «два» – уровень его разумности.

  – Вот суки, – сказал он, – так и комплекс неполноценности можно заработать...

  Но вдруг снова проявилось подобие экрана, на котором побежал текст плана, как он привык годами и сам писать, и требовать от подчинённых: пункт, исполнитель, срок исполнения, пункт, исполнитель, срок исполнения. И так всё, что он уже придумал.

  А сейчас, текст возникал тогда, когда мысль ещё не успевала сформироваться, и буквально через две минуты, к имеющимся, добавилось ещё пять пунктов. Даже на мысленном экране план выглядел солидно.

  Семёныч смог добиться, чтобы экран приближался, отдалялся, темнел, светлел, и делался почти прозрачным, не мешая зрению.

  – На печать бы ещё отправить, – усмехнулся Семёныч.

  На экране вдруг поперёк текста возникла надпись: «печать не возможна из-за отключения доступного устройства печати». «Включить?»

  Семёныч, ничего не понимая, сказал:

  – Включить.

  Слева за головой вдруг зажужжало, и послышался звук срабатывания захвата принтером бумаги.

  «Устройство сообщает об отсутствии бумаги.»

  Семёныч поднялся с дивана и осторожно подошёл к компьютерному столу, на котором уже несколько лет стоял, не подключённый, ни к компьютеру, ни к электросети принтер. Сейчас он работал, требовательно мигая лампочкой. Взяв с полки несколько листов бумаги и вложив их в лоток, Семёныч услышал звук протяжки и на приемные направляющие шустро выполз отпечатанный лист. Принтер, снова издав только ему понятный звук, отключился.

  – Так-так-так, – сказал Семёныч, искоса с прищуром глядя на лист. Заглянув за принтер не прикасаясь к нему руками, он не увидел никаких проводов. Вернее, увидел отключенный от принтера силовой чёрный кабель, лежащий рядом с «родным» гнездом.

  – Так-так... – повторил задумчиво, Семёныч, – Да и хрен с ним... – сказал он, и взял отпечатанный любимым шрифтом и кеглем план.

  И тут Семёныч вспомнил, что принтер то и отключен был, потому, что в нём закончился тонер. Ну, то есть, совсем закончился... Тряси не тряси...

  Семёнов снова заглянув за принтер, достал разъём и воткнул его в гнездо, потом нажал на кнопку включения. Принтер зажужжал, лампочки загорелись и замигала одна – «замените тонеркартридж».

  – Не понятно... Как это возможно? – Спросил себя Семёныч.

  На «экране» снова появилась надпись: «магия – один процент».

  Семёныч сел в кресло. В голове снова и снова бились мысли: «магия один процент, разум два процента». Поразмыслив, он понял, что, во-первых, у него в голове имеется некий «ментальный», читай – «разумный», помощник, который появился у него, после добавления ему двух процентов разума, во-вторых, магия в один процент даёт ему возможность включать электроустройства без электропитания.

  – Погасни, – сказал Семёныч люстре. Люстра погасла.

  – Включись, – сказал Семёныч люстре. Люстра включилась.

  Кроме непонятного: «Ё..», Семёныч ничего не произнёс. Разговаривать сам с собой он так и не научился. Да и вообще он был не разговорчив... Но сказать что-то сильно хотелось, а слов не было. Семёныч рванулся к «закромам» и достал бутылку «Прасковейского». Откупорил и прилично отпил из неё, надолго приложившись к горлу. Потом достал из шкафа бутылку нарзана, ополовинил и её.

  – Да и хрен с ним, – сказал Семёныч, и ушел в спальню. Свет он там зажигать не стал, не хотелось принципиально. Расстелив постель и улёгшись в неё, он, почему-то обиженно, или расстроенно, приказал ментальному помощнику: «спать до семи», и выключился.

  * * *

  Проснувшись, глянув на лежащие на тумбочке часы, и увидев 07:00, Семёныч снова расстроился и выругался.

  – Как робот, .... Ни тренироваться не надо, ни бегать не надо, даже принтер включать и заправлять не надо... Это что же за жизнь такая началась? – Психанул он. – За ради чего?

  Однако, прибравшись, пропылесосив и выполнив серию ранее недоступных его телу движений, Семёнов воспрял духом и убедил себя, что всё хорошо. Настроение его несколько улучшилось. Он понял, что, собственно, всю жизнь шёл именно к этой цели, именно к этому состоянию знаний и умений, но его жизни ему не хватило. «Бытовуха» постоянно роняла в пропасть.

  Теперь судьба дала ему возможность достичь точки стремления. По сути, подойти к вершине. И передать знания другим... Подумав это, он сразу понял, что, раз ему не хватило жизни, то не факт, что и другому хватит своей жизни. Да и кто его будет слушать? Спортсмены – индивидуалисты, авторитетов не терпят. Ученики не копируют учителя, а берут то, что считают... считают полезным для себя.

  – Мы пойдём своим путём, – сказал Семёнов, порвал план на узкие полоски и спустил в унитаз. Зачем он ему, когда в голове у него целый секретарь? Или секретарша?

  – Ты кто? – Спросил он у ментального помощника, – Мужик или баба?

  – Я – это ты. – ответил в голове голос помощника.

  – Мне с самим собой разговаривать, как-то не... не ловко.

  – Вообще-то... Я не совсем ты. Я – добавленный тебе ментальный модуль.

  – Ну вот, слава тебе... – Сказал Семёнов. – Это полегче..., чем раздвоение... И в чём твои функции?

  – Хранение и переработка информации, как и у твоего мозга.

  – А что молчал после установки? Затаился?

  – Не спрашивали, вот и молчал.

  – Логично. Ну и что там у меня в голове? – Спросил Семёныч, понимая абсурдность вопроса.

  – Да нормально... Нейронные связи и сектора памяти восстановлены полностью, хранилища информации заполнены на двадцать процентов.

  – А с твоими?

  – Дык... Сказано же два процента, значит, в два раза больше твоих ресурсов.

  – Хрена себе у вас два процента... Купил за рупь, продал за три... Вот на эти два процента и живу... Так, что ли, выходит? – Семёныч завалился от смеха на диван. – Ой, уморите вы меня!

  Отсмеявшись, он промокнул салфеткой слёзы.

  – Да... уж... Весело с вами. Ну да ладно, что ты думаешь по поводу моего плана, «два процента»?

  – Так себе план, если откровенно.

  – Так, стоп... Давай определимся, ты чей друг, мой, или... – он усмехнулся, – медведя?

  – Я твой помощник, значит твой друг. Это – по умолчанию. А по поводу плана... Первая часть, связанная с поиском, установлением личности, места работы – это пойдёт, а дальше я бы кое что изменил.

  И Помощник выдал Семёнычу несколько дополнительных пунктов, прочитав которые Семёныч вздрогнул.

  – Ну ты и завернул, – протянул он. – Ладно... Пока оставим как я придумал, а потом видно будет.

  * * *

  – Борис Владимирович, привет тебе! Как жив? Есть пять минут?

  – Привет, Семёныч. Жив пока. Говори.

  – Как твоя сыскная деятельность?

  – Да на хрен она не нужна никому, эта сыскная деятельность... Не любят наши мужья следить за женами, а жёны за мужьями. Это тебе, ..., не Америка, с брачными контрактами...

  – Ну вот и отлично, – прервал Семёнов Бориса, готового часами обсуждать эту тему. – Хочу нанять тебя, если не заломишь цену...

  – Семёныч... Ну как ты мог подумать... Цены вас устроят... Сто баксов в час, как для старого коллеги...

  – Боря, щас уйду...

  – Да шучу я, шучу...

  – Я тебе брошу на телефон вводную... Надо отработать объект по полной.

  – Семёнов, ты же знаешь, у меня телефон только для разговора. Я даже с эсэмэсками толком не разобрался, – он с сожалением шмыгнул носом. – Я забегу лучше к тебе. Ты где обитаешь? Трудишься? Офис есть?

  – Ты, Борис, не «выёживайся». Всё в шпионов играешь... Не с той стороны предохраняешься.

  – Так, бог миловал... Пока не «залетел» и не подхватил.

  – А ты откуда знаешь? Может он терпит пока? Короче... Я сегодня оставлю для тебя смартфон в офисе у Старого. Номер записан на меня. Там одна кнопка на экране. Нажмёшь, прочитаешь задание. Предупреждаю сразу... Всё очень серьёзно. Это даже не бандиты.

  – Не будем по телефону.

  – Не будем. Один не справишься, Боря... Всё должно быть по высшему разряду, ну..., как ты любишь... Работайте минимум пятью группами. Ближе чем на десять метров не подходите.

  – Семёныч, мы что, пальцем деланные, что ли! – «Взвился» Борис, задетый за живое.

  – Это – объект необычный. С таким ты ещё не работал, это я тебе гарантирую. Не ерепенься. Гаеры, что остановили его на дороге, потом неделю животом маялись.

  * * *

  – Привет, Виталий! Работаешь? Это Семёнов...

  – А... Семёныч, привет. Сидим паяем, примуса починяем... По делу, или контрольный звонок?

  – По делу.

  – О, как... Давненько не игрывал ты в шашки... Тогда заходи.

  – Еду.

  Мастерская по починке бытовой и компьютерной техники находилась в полуподвальном этаже современного многоэтажного офисного центра. Виталий, старый пенсионер опер-техник встретил Семёнова в древнем синем халате, который помнил еще СССР, и больших роговых очках.

  – Чай, кофе?

  – Да ну их, Виталя. Бегать потом... По делу... Вот схемы, примерные, сам понимаешь. Описание, ожидаемого от них эффекта, что от них нужно. Включаться должно только во время нажатия, кратковременно. И сразу, в то же время, сброс информации. Объект, скорее всего, техникой не пользуется, рассчитывает на свои «сверх способности». На это и надежда.

  – Экстрасенс, что ли?

  – Виталь...

  – Молчу-молчу...

  – В пассивном режиме должно всё молчать, как муха об лёд.

  – Деньги?

  – Большие.

  – Большие?

  – Большие, Виталя, а не любые... Но, большие.

  – Растёшь, брат, – уважительно произнёс мастер.

  – Не моя тема...

  Пожали руки и расстались. Сроки не оговаривали. Мастер понимал, что сроки, как у нормальных оперов, всегда одни – «вчера».

  Позвонил тренер сборной.

  – Здравствуйте Семён.

  – Здравствуйте, Сергей Сергеевич...

  Тренер всех спортсменов называл по имени, как бы уравнивая и стариков, и молодёжь. А Семёнов, называл его только по имени и отчеству, не принижая статус руководителя.

  – Можете сегодня группу взять на себя? Пятичасовую?

  – Легко.

  – Отлично! Ключи на вахте...

  – Что у них по плану?

  – Кихон .

  – Понятно.

  – Спасибо.

  Съездив в офис к «Старому», и оставив там средство общения с детективом, Семёнов вернулся домой и залез в компьютер. Надо было прикинуть места установки технических средств. В процессе общения с компьютером, он вспомнил про «два процента».

  – Эй, «подкидыш»?

  Почему у него возникло в голове такое обращение Семёнов сказать бы не смог, однако вырвалось.

  Но помощник не обиделся.

  – Да, хозяин, – ответил он. С юмором у него было в порядке.

  – «Мой юмор, и манера общения – мои», – подумал Семёнов.

  – А ты так можешь?

  – Как?

  – Ну... там... интернет... то, сё?

  – Легко, – ответил помощник.

  – Каким образом?

  – А через твой «один процент» ...

  – То есть, магией через роутер? А если я его выключу?

  – Поищем ближайший... Твой «один процент» работает метров на триста.

  – Прикольно...

  – Но, этого хватает... Вокруг столько точек доступа...

  – А пароли?

  – Ой, я тебя умоляю, – сказал «два процента» с интонациями «привозного» биндюжника . – Для меня и твоего «одного процента» это не пароли, – продолжил он тем же тоном.

  – Так и тому «перцу» все наши пароли – пшик? – Спросил Семёныч, имея ввиду «пришельца».

  – А я говорю...

  Семёнов скривил задумчиво физиономию, и почесал затылок.

  – И как с такими бороться?

  – А думаешь надо?

  – Как? А разве не надо? Шарится тут... туда-сюда... шлындрает...

  – А может помогает он?

  – Хрена себе, – помогает! Аж ни в чём не повинные «гаеры» уср***сь. Разберёмся... – сурово сдвинул брови Семёнов.

  * * *

  Семёнов практиковал «олдскульный» кихон. С низкими чёткими стойками и обязательным импульсом. Пройдя за долгие годы через разные стили, он знал, что импульс – источник любой техники, а стойки – её конечная фаза и основа следующего импульса. Слитность движений и переход одного импульса в другой, вот что Семёныч требовал от учеников.

  Он похлопал в ладоши, отставил левую руку в сторону и сказал:

  – Построились. Направо бегом.

  Хлопнув в ладоши, он побежал по кругу. Семёнов всегда, проводя занятия, выполнял сам все поставленные им же задачи.

  Во время отработки базовой техники разминка у Семёнова мало чем отличалась от самого кихона: растяжки в длинных стойках, переходы из стойки в стойку, вращения в стойках. Разминка «работала» не на саму себя, а на технику.

  Отсутствие «живота» и длинные концы пояса, действительно позволили ему продемонстрировать отличный импульс. Ученики были внимательны и исполнительны. Это была группа до четырнадцати лет. Здесь же он увидел и сына Владимира – Мишку.

  – «Значит после тренировки будут расспросы», – подумал Семёныч.

  – Внимание, ребята! Локоть на хикитэ идет, как удар за спину! Локтем надо бить, а не двигать. У вас всегда не один, а несколько противников. Всегда. Все движения – это удар. Даже колено в переходе из дзенкуцу в дзенкуцу . Представьте, что вы бьёте коленом передней ноги.

  Семёнов в тренировке кихона основывался на принципе возникновения импульса, и шёл от обратного. От конечной позиции, которую должен принять спортсмен, объясняя, откуда должен идти импульс и раскладывая движение на маленькие участки.

  Закончив тренировку и построив группу, Семёнов спросил:

  – Вопросы есть?

  – Есть, – сказал Вовкин Мишка. – Семён Семёныч, а вот ваш бой с Фоминым, совсем не был похож на бой каратиста. Где там наши стойки?

  – Ты просто не увидел.

  – Я снимал на видео...

  – Там, Миша, есть стойки, но они короткие: санчин, хейко, никоаши, и очень быстрые. А длинные нужны для тренировки и максимальной концентрации силы. На один длинный шаг в бою накладываются до десяти техник рук. Это, в зависимости от скорости тела.

  – А как вы Фомина смогли положить, – спросил другой, – вы же... намного старше его – он замялся.

  – Старый? – Усмехнулся Семёныч, – Старый, да... Получилось как-то. Опытом взял. И техникой именно каратэ. Пересмотрите последний апперкот. Там почти не было подъёма пятки задней ноги.

  – А Фомин сильный?

  – Сильный.

  – А он нашего Саркиса уложит?

  – Думаю, что нет. Вопросы ещё есть? Нет? По домам!

  Я ехал домой на машине и разговаривал с «подкидышем».

  – А вот мог бы ты сам вместо меня провести тренировку?

  – Если бы ты переключил на меня речевой аппарат, то смог бы.

  – Б... лин, совсем скучно становится. А что ты ещё можешь? Машину вести можешь? Как автопилот?

  – Смочь, смогу, но зачем это тебе? Я же буду использовать твои глаза, уши, руки, ноги...

  – Ну да... Это если, когда совсем пьяный, да? Или поспать можно...

  – Тогда, конечно, вариант. Вообще-то я могу не только получать информацию, быстро её перерабатывать, анализировать, но и обучать твоё тело навыкам, развивая центр мозга, отвечающий за моторику. В том числе и за мелкую. Например, ты сейчас сможешь связать себе свитер, или рыболовную сеть. Ты мог вязать рыболовную сеть?

  – Не мог, но всегда хотел научиться.

  – Вот... Сейчас ты знаешь, как, чем, и можешь связать даже сложную многослойную и мелкоячеистую. И очень быстро. И лапти сплести. Можешь книжку читать и дело делать.

  – Но это, как бы, уже и не я, – сказал Семёныч.

  – Нет, это именно ты. Это всё твои знания и твои навыки. И делать будешь именно ты. Ты ведь картошку чистишь и одновременно книжку читаешь? Было такое?

  – Было.

  – А оружие разбираешь и разбираешь в «слепую»? У тебя просто добавились знания и развились максимально навыки. И больше ничего не изменилось. Скорость, моторика у тебя и были хорошими. Сейчас добавилось... Просто ты стал чуть-чуть быстрее, ловчее, точнее. Ты и так был крутой мужик, Семёныч, только старый немного. Но это исправили.

  – Убедительно, – сказал Семёныч, паркуясь возле дома. – Ты победил мои комплексы, дружище Дубльразум.

  Вечером дома Семёныч вовсю пользовал свой «один процент» магии. Для начала решил поэкспериментировать. Зажёг все лампочки без выключателей, запустил холодильник, «включил» чайник и телевизор. Всё без подключения в электросеть. Выйдя на площадку и глянув на счётчик, убедился, что он расход электроэнергии не показывает. Покачав головой, Семёныч эксперимент прекратил.

  – «Ещё осталось научиться двигать предметы, отгадывать мысли и можно в цирк», – подумал Семёныч.

  – С мыслями и предметами пока не доступно, – отозвался Ментальный Друг. – Одного «процента» недостаточно.

  – Но... развить можно?

  – Можно. Надо чаще пользоваться. Тут я помочь тебе могу только в запоминании магических методик, манипуляций, рецептов. У тебя, кстати, в памяти этого «добра» предостаточно. Остаётся только начать практиковать.

  – Бр-р-р, – передёрнуло Семёныча. – Это что, прикажешь зелья варить? Руны писать? Пауков, лягушек сушить?

  – Можно и это, конечно, но для тебя важнее руны практического применения, в быту, например. Что-то тяжёлое поднять, передвинуть, кого-то вылечить.

  – Есть такие руны? – Спросил Семёныч, и понял, что есть. И он видел их. И знал, какая для чего.

  – Сила руны зависит от степени мысленного «нажатия» при её начертании. Тренироваться надо именно в этом. Для контроля силы.

  – Понятно. Это потом, когда-нибудь.

  Поужинав и пробежав в мониторе компа глазами новостную ленту, Семёныч откинулся в кресле и задумался.

  Что может быть нужно пришельцам на Земле? Ресурсы? Пополняют они... Если где-то прибыло, значит где-то убыло. Из какого банка убыл миллион «зелёных»? Его же должны искать? Или не должны? Значит в сговоре с инопланетчиками. А если пропадёт миллион рублей? Будут искать? Все номера купюр зафиксированы... А если попросить миллион единиц оружия? С какого склада оно «уйдёт»? Если земные правительства в сговоре с инопланетчиками, то его, Семёнова, вычислят на раз-два свои же.

  Может доложить куда следует и забыть? Ага... дадут тебе забыть... – подумал Семёныч. – Или забудешься вечным сном... Или упрячут...

  Семёнов понял, что терять вдруг приобретённое он не хотел. Ему не нужны были ни «баксы», ни «магия». Нового здоровья ему было предостаточно, и он уже жалел, что затеял игру с пришельцами. Для него это была... шутка, а для кого-то обыденная не шуточная работа.

  – Удрать и спрятаться? – Подумал Семёныч. – Эй! – Позвал он Разум.

  – Спрашивай, я всегда тут.

  – Как-то внешне можно меня засечь?

  – Практически нет. У тебя нет встроенных или вживлённых излучающих модулей. Твой «один процент» магии слишком слаб. Триста метров... Только «вычислить» земными возможностями. Как и любого человека. Например, почему ты думаешь, что «пришелец» не пользуется техническими средствами? Может быть там у камня, целая система выстроена? Контроля и учёта входяще-выходящих.

  – Тогда тот, кто её установил, тоже работает не совсем на пришельцев. Но проверить нужно обязательно, ты прав. Пока грибы совсем не отошли надо послать туда кого-нибудь.

  – Виталия и пошли, пусть на месте посмотрит, что можно сделать по твоему заданию. Хуже не будет...

  Глава третья

  Борис Владимирович водил со своими «топтунами» объект Семёныча уже третьи сутки, но так про него ничего и не смог понять. Объектом был мужчина средних лет, среднего роста, средней комплекции. Средней «лохматости» – шутили его «топтуны».

  Ни жены, ни детей, ни родственников «объекта» в крае не проживало никогда. Да и сам он объявился здесь пять лет назад. На работу или службу «объект» не ходил, хотя мог быть и на пенсии. Проживал по месту регистрации в собственной трёхкомнатной квартире. Уезжая на машине, ездил по городу, заходил в кафе и рестораны, заказывал что-то не серьёзное, ни с кем лично не встречался. Хотя... при нынешнем развитии техники... Можно сидеть друг от друга на приличном расстоянии и негласно обмениваться... чем угодно.

  Борис Владимирович перекинул Семёнову результаты наблюдений, и собирался давать команду «бригадиру» наблюдателей сворачиваться, как бригадир со всей своей бригадой из этого мира исчез. Исчезли люди вместе с автомашинами и мотоциклом.

  Только что Борис Владимирович говорил с бригадиром, как связь вдруг прервалась, эфир затих, а посмотрев на то место, где стояла «бригадировская» Хонда «Сиэрви», он её не увидел. Позвонив «бригадиру» по телефону ещё раз, Борис Владимирович услышал: «телефон находится...». Тогда Борис позвонил своему давнему другу, который всё жизнь работал в «семёрке» и сейчас должен был находиться рядом с «объектом наблюдения», но услышал тот же голос: «телефон находится...».

  По позвоночнику Бориса Владимировича от шеи до поясницы и ниже проползла холодная змея измороси, сердце его зашлось, и он потерял сознание.

  * * *

  Получив информацию от сыщика, Семёныч, хмыкнув, нашел в контактах нужную фамилию и нажал кнопку вызова.

  – Привет. Всё в порядке?

  – Привет, Семёныч, нормально. А ты как?

  – Порядок.

  – По делу?

  – А когда мы по-другому поводу созванивались, кроме праздников?

  – Ну да... излагай.

  – Брошу фамилию, посмотри по Москве и регионам, каким сможешь.

  – Лады... Как живёшь? Махать руками не перестал?

  – И махами, тьфу ты... И руками, и ногами... в Японию весной поеду, если доживу.

  – Что делать? – Удивился Катаев.