Текст книги "На пути к созданию партии рабочего класса"
Автор книги: Михаил Попов
Соавторы: Марат Удовиченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
НА ПУТИ К СОЗДАНИЮ ПАРТИИ РАБОЧЕГО КЛАССА (ЧАСТЬ 3)
– Здравствуйте Михаил Васильевич.
– Здравствуйте, Марат Сергеевич. Наверное, Вы нам сегодня что–то интересное расскажете, я так предполагаю. Всякий человек – политик, идеолог – имеет период становления. Я думаю, Вы заметили, что эти пять томов, которые Вы прочитали, показывают, как проходило становление Ленина как учёного, экономиста, философа, политика. И вот он добрался до того, о чём говорит научный социализм – мы должны не просто изучать, но и преобразовывать мир, соединить передовую теорию и передовой класс. И вот тут уже Ленин сознательно приступает к созданию партии рабочего класса, поскольку он понял, что никакого изменения общественного строя не происходит: предложения, требования, ходатайства ничего не стоят. Необходимо соединить научный социализм с рабочим движением. И к моменту написания шестого тома Ленин уже создал газету “Искра”. Газета начала решать задачу соединения рабочих и передовых интеллигентов – носителей марксизма. Поэтому я думаю, что Вы получили большое удовольствие и прочитали с огромным интересом.
– Да, и я как всегда обнаружил массу злободневного. Можно просто поменять некоторые даты и всё будет, как про сегодняшний день.
– Потому что эта задача стоит перед рабочим классом всего мира как в капиталистических, так и в социалистических странах. Для всех социалистических стран, где ещё не построен социализм – это задача разрешения противоречий переходного периода, и без классовой борьбы под руководством партии их не разрешишь. Как показала практика нашей страны, успокаиваться и надеяться на сам факт существования партии, если она не борется – нельзя. Когда наступил критический момент, партия и комсомол оказались не готовы. А комсомол породил не только тех, кто пошел в партию, но и тех, кто сейчас пошёл в Совет федерации или тех, кто теперь за границей, как Ходорковский.
– Сначала о структуре тома. В предыдущем у Ленина есть статья “С чего начать” и можно сказать, что шестой том раскрывает эту статью. Он начинается с большого материала “Что делать?” В нем гла́вы: “Догматизм и свобода критики”, “Стихийность и сознательность”, “Тред–юнионизм и социально–демократическая политика”, “Кустарничество и организация”, “План общерусской газеты”, “Какая нам нужна организация”, “История русской социал–демократии”. Большой материал на 200 страниц, очень интересно читается.
– Или можно сказать, что маленькая работа для такого необъятного материала.
– Да, работа краткая, но всё разложено по полочкам.
– И там есть, я помню, очень красивое высказывание у Ленина о том, что мы уронили престиж революционера на Руси. “Дряблый и шаткий в вопросах теоретических, с узким кругозором, ссылающийся на стихийность массы в оправдание своей вялости, более похожий на секретаря тред–юниона, чем на народного трибуна, не умеющий выдвинуть широкого и смелого плана”.
Сегодня у нас много всяких левых, полулевых и такое кустарничество царит! А вот тех, кто изучает Ленина так, как сейчас, скажем, делает Марат Сергеевич, к сожалению, единицы. Хотя Ленин у нас не закрыт, никто не мешает изучать его работы, а люди лишают себя такого богатства и сводят действия к протестам. Протестуйте сколько угодно, от этого ничего не меняется.
– «Свобода критики» – это, несомненно, самый модный лозунг в настоящее время, всего чаще употребляемый в спорах между социалистами и демократами всех стран. На первый взгляд, трудно себе представить что–либо более странное, чем эти торжественные ссылки одной из спорящих сторон на свободу критики. Неужели из среды передовых партий раздались голоса против того конституционного закона большинства европейских стран, который обеспечивает свободу науки и научного исследования? «Тут что–то не так!» – должен будет сказать себе всякий сторонний человек, который услыхал повторяемый на всех перекрестках модный лозунг, но не вник ещё в сущность разногласия между спорящими. «Этот лозунг, очевидно, одно из тех условных словечек, которые, как клички, узаконяются употреблением и становятся почти нарицательными именами».
То есть, как я понял, фраза “свобода критики” – пустая. За ней не стоит никакого глубокого смысла, но к ней все привыкли и повторяют на каждом углу.
– Да и сейчас, включишь какое–нибудь “Эхо Москвы” и постоянно говорят о том, что им не хватает свободы. Как не хватает? Вам разве кто–то мешает критиковать? Нет. Критикуйте, сколько хотите, в чём проблема?
– Вы прямо по Ленину идёте. “На деле она сейчас же свелась не только к отсутствию всякой критики, но и к отсутствию самостоятельного суждения вообще… Вместо свободы критики – рабская,., хуже: обезьянья подражательность!” Запад нам поможет и с него берём пример.
– Причём, и в той Конституции, за которую никто не голосовал и к которой теперь сделаны поправки, написано, что у нас нет господствующей идеологии. Вас это как–то ограничивает? Я, например, могу считать, что господствующей идеологией у нас будет марксизм–ленинизм. Если мы пойдём по этой дороге более широко, и нас будет не два, три или четыре человека, а две тысячи, четыре тысячи, два миллиона и т. д., то никто не скажет, что у нас неконституционные позиции, потому что нет у нас господствующей идеологии. Потом там ещё есть такая поправка, в которой говорится, что предыдущие поколения передали нам идеалы и веру в бога. Ну, кому веру в бога, а нам – идеалы. А какие у предшествующих поколений были идеалы? Коммунистические. Кто не знает, какое поколение выиграло Великую Отечественную? Три состава коммунистов полегли на полях сражений.
– Что Вы! Это просто Сталин три раза облетел Москву с иконой.
– Люди хотят получить право на ненаучную, лживую точку зрения. Конечно, формально такое право есть, оно входит в арсенал демократии. Но надо думать не о том, чтобы я смог говорить, что угодно, а чтобы можно было найти истину и высказать её. Есть такие случаи, когда вам не дают высказать истину? Сколько я занимаюсь общественной деятельностью, не сталкивался с такой ситуацией, чтобы не давали высказать истину.
– Здесь Лениным разбирается ещё такое понятие, как легальный марксизм. И выясняется, что это прямой путь к тред–юнионизму, экономизму.
– А сейчас у нас лучше же стало в этом вопросе. У нас есть легальный марксизм. У нас нет таких марксистских идей, которые были бы нелегальными. “Капитал” издаётся, продаётся? Пожалуйста. Работы Энгельса можно купить? Можно. В издательстве “Азбука–классика”, в Интернете можно скачать.
– Дальше, развивая идею свободу критики, Ленин пишет, что без революционной теории не может быть и революционного движения. Теория должна быть научной.
– И, наверное, революционная теория не сводится только к критике, она сводится к выдвижению задач и целей, к поиску способов решения этих задач и осуществления этих целей.
– Ленин описывает три обстоятельства для нашей социал–демократии, которые делают необходимость теории ещё более насущной. Первое: партия только складывается. Второе: социал–демократическое движение – международное по своему существу, значит необходимо бороться с национальным шовинизмом. И третье: роль передового борца может выполнить только партия, руководимая передовой теорией.
– Да зачем партия? Кружки́ сделаем, движение сделаем, фронт, левый фронт!
– Ага, движуха пусть будет. Инсталляцию можно.
– Инсталляцию сделаем, лишь бы только не делать партию. А почему? Потому что сказать, что вы делаете буржуазную или мелкобуржуазную партию – это значит себя выдать. А партию рабочего класса как вы можете сделать, если утверждаете, что рабочие – это все, кто что–то делают?
– Вот этими разговорами современных легальных левых и разговорами по поводу свободы критики просто прикрывают кустарничество и мешают сформироваться нормальной партии рабочего класса.
– Не столько мешают, сколько отвлекают.
– Да. И если она пытается сформироваться, то стараются отвлечь, фокусируясь только на экономических требованиях. Ленин пишет: “Энгельс признает не две формы великой борьбы социал–демократии (политическую и экономическую), – как это принято делать у нас, – а три, ставя наряду с ними и теоретическую борьбу”.
– Потом Ленин это развивает в более поздних работах и говорит, что есть политическая, экономическая и идеологическая борьба, а идеологическая борьба в себе содержит теоретическую борьбу. Если люди не занимаются наукой, как они могут вести теоретическую борьбу? А, значит, и идеологическую борьбу вы не поставите на прочную научную почву.
– Если социализм стал наукой, то он требует изучения и развития. Второй параграф – “Стихийность масс и сознательность социал–демократии”. Тут есть однозначные параллели с современностью: “В самом деле, до сих пор, кажется, ещё никто не сомневался в том, что сила современного движения – пробуждение масс (и, главным образом, промышленного пролетариата), а слабость его – недостаток сознательности и инициативности руководителей–революционеров”.
Как я понял, есть течение, которое раньше называлось народничеством, а теперь либерализмом, которое преклоняется перед стихийностью масс, полагая, что необходимо дождаться, когда массы проснутся, а мы потом посмотрим, куда это идёт и возглавим такое движение. А Ленин указывал уже тогда, что не народ плохой, а руководители слабые. А то у нас принято пенять, что, мол, народ не тот. Из стихийности масс не следует, что это приведёт к нужному результату.
– Точно не приведёт. Если это движение не имеет целью построение нового общества, государства, новой власти, то, как дом нельзя построить без проекта, так и общество нельзя построить без плана и проекта.
– И вот Ленин как раз и пишет, что стихийная активность являет собой лишь зачаточную форму сознательности. И если дальше так же стихийно это развивать, то всё придёт к тред–юнионизму, сведётся только к экономическим требованиям.
– Если посмотреть немного вперёд, тогда началась активная стачечная борьба, в Иваново в 1905 году, например. Когда стачечные комитеты избирают единый территориальный орган, получается зачаток политической власти. Ленин на такие стачки стал смотреть уже как на зародыш построения нового аппарата, нового общества. Дальнейшее развитие теории Ленин сводил к тому, чтобы показать, что Советы – это организационная форма диктатуры пролетариата. Если будут стачки, но не будет Советов – такие действия ни к чему не приведут. Было такое движение – фабзавкомов – там нет стачек, комитетов, профсоюзов. Представители этих фабзавкомов собирались даже на международном уровне, но никакого политического значения это не имело. Лишь бы повыступать, чтобы о вас узнали, показали в разных странах, а вот социалистическая революция была только в России. И в Венгрии в 1919 году. Там она была задушена по причине того, что Венгрия – маленькая страна. Революция может быть успешна только в большой стране. Большую силу очень трудно остановить даже с помощью внешних сил.
– Ленин ещё показывает роль интеллигенции в этих процессах. “Учение же социализма выросло из тех философских, исторических, экономических теорий, которые разрабатывались образованными представителями имущих классов, интеллигенцией.” То есть если дать пролетариату бродить самому в себе, он так и будет всё время бродить. Мы и сегодня это наблюдаем. Бродят, скажем, во Франции, протесты там, вот так и будут бродить стихийно.
– Перевернут машины, разобьют стёкла и всё.
– Бродят в Америке.
– Убили одного полицейского, убьют ещё. Пошумят и перестанут.
– Поэтому задача интеллигенции – внедрить теорию в рабочее движение.
– И в этом смысл роли интеллигенции. Поэтому у нас в Рабочей партии России интеллигенты понимают, что их задача не руки поднимать, а свет науки нести на пользу трудящимся. Написать, обосновать, подготовить, обучить и т. д. На сегодняшний день в Рабочую партию России принимают только тех, кто обязался пройти обучение в Красном университете. Нужны сознательные действия на основе научного социализма, а не просто шумиха и движуха. Ленин определяет партию так: соединение научного социализма с рабочим движением. Научный социализм разрабатывают, в том числе, представители имущих классов (как те же Маркс, Энгельс и другие представители интеллигенции) и рабочее движение. Но прежде всего, это дело самого рабочего класса. А социалистическая интеллигенция ему в этом помогает.
– Далее идёт разбор того, чем и почему плохо кустарничество. В кружка́х, которые усиленно плодятся, обсуждаются одни и те же мысли, люди ходят по кругу. Это как на Ютуб–канале – приходят новые люди и задают одни и те же вопросы, им даже лень посмотреть плей–лист, глянуть прошлые ролики, где всё это уже неоднократно обсуждалось.
Ещё цитата. “Это было полным подавлением сознательности стихийностью – стихийностью тех «социал–демократов», которые повторяли «идеи» г-на В. В., стихийностью тех рабочих, которые поддавались тому доводу, что копейка на рубль ближе и дороже, чем всякий социализм и всякая политика, что они должны вести «борьбу, зная, что борются они не для каких–то будущих поколений, а для себя и своих детей» (передовая № 1 «Р. Мысли»).”
И далее Ленин показывает, как это приводит к экономизму. Вы, Михаил Васильевич, часто приводите слова Сталина о том, что Великая Отечественная забрала три состава партийцев. Так вот, получается, это было уже второй раз. Вот что пишет Ленин. “Это кажется каламбуром, но это – увы! – горькая правда. Оно произошло не путем открытой борьбы двух совершенно противоположных воззрений и победы одного над другим, а путем «вырывания» жандармами все большего и большего числа революционеров – «стариков».
То есть, продолжение кружковской работы – это подарок жандармерии. Всё у них на виду, все сосчитаны. Остаётся только выдёргивать наиболее активных. Чёткая аналогия с тем, что произошло во время Великой Отечественной, когда мы потеряли самую передовую часть отряда коммунистов.
– Давайте немного забежим вперёд и посмотрим, какие меры были предусмотрены в партии, чтобы труднее стало её обезглавить. Вот, например, было ли первое лицо в РСДРП(б)?
– Не знаю.
– На Съезде избирали Генерального или Первого секретаря?
– По–моему, нет.
– Нет. А почему? Потому что была такая задача. И дело даже не в том, что могут кого–то вырвать. А чтобы люди не перекладывали свои обязанности соединять научный марксизм с рабочим движением на плечи одного лица. Пусть это лицо скажет, а мы пойдём и сделаем, а если лицо не скажет, мы не пойдём и не сделаем. Если мы где–то провалимся, значит виновато это лицо. Какой пост занимал в партии Ленин?
– Не помню.
– Он был руководителем ленинградской “Искры” и ЦО. Он был членом ЦК, даже секретарём не был. Секретарями были Фотиева, Скрябин (Молотов). Первый генеральный секретарь – это Сталин, который был выбран в 1922 году на XI Съезде и слово генеральный писалось с маленькой буквы, а не с большой. То есть прошло уже пять лет после революции. А если вы живёте в условиях буржуазного государства, зачем указывать, кто является одним главным лицом?
– Ещё цитата. “Но почему же – спросит читатель – стихийное движение, движение по линии наименьшего сопротивления идёт именно к господству буржуазной идеологии? По той простой причине, что буржуазная идеология по происхождению своему гораздо старше, чем социалистическая, что она более всесторонне разработана, что она обладает неизмеримо большими средствами распространения. И чем моложе социалистическое движение в какой–либо стране, тем энергичнее должна быть поэтому борьба против всех попыток упрочить несоциалистическую идеологию”. Всё логично, просто и понятно.
Далее про социально–демократическую политику. “Спрашивается, в чём же должно состоять политическое воспитание? Можно ли ограничиться пропагандой идеи о враждебности рабочего класса самодержавию? Конечно, нет. Недостаточно объяснять политическое угнетение рабочих (как недостаточно было объяснять им противоположность их интересов интересам хозяев). Необходимо агитировать по поводу каждого конкретного проявления этого угнетения…”
Если партия этим не занимается, то рабочие скатываются в тред–юнионизм. И движение само себя гасит. Как иногда огонь гасят огнём.
– Нам сейчас легко об этом рассуждать. Опыт английского рабочего движения показывает, что организовали лейбористскую партию, куда тред–юнионы входят целиком. И чем эта партия отличается от консерваторов? Принципиально – ничем. Разве что в ряды лейбористской партии втянуты массы организованных рабочих, но они организованы для осуществления задач, поставленных буржуазией. Придёт к власти одна партия – приватизирует некоторые шахты; придёт другая – национализирует. И вся разница. То, что разъяснял Ленин в начале XX века, подтвердилось на опыте ряда стран, в том числе и Великобритании. Если вы не ставите политических задач, если вся деятельность сводится к тому, чтобы подороже продать рабочую силу, вы остаётесь торгашом. А торгаши не могут выйти за рамки капитализма. Возможно, будете жить чуть богаче и отдавать капиталисту не 8, а 7 часов своего времени, но ваше положение, как продающего способность к труду, так и останется положением человека, который торгует своей сущностью.
– Интересно, как Ленин и Плеханов определяют, кто такой пропагандист, и кто такой агитатор. Плеханов говорит: “…Пропагандист даёт много идей одному лицу или нескольким лицам”. То есть его задача – собрать людей и дать им систему идей. “А агитатор даёт только одну или только несколько идей, зато он дает их целой массе лиц…“
– Агитатор не просто более широкой массе людей даёт знания, но и призывает к действиям на основе этих знаний. А не просто к действиям, которые ему вдруг пришли в голову. Он тогда был бы не агитатор, а болтун и шарлатан. Агитатор свой призыв строит на основе пропаганды. Если вы пропагандировали какие–то глубокие идеи, тогда вы можете и призвать людей к выступлению за эти самые идеи.
– А агитация без пропаганды – это та же самая стихийность.
– Да. Ленин совмещал в себе и то, и то другое. Смотрите, когда он писал такие работы, как “Детская болезнь левизны в коммунизме”, “Очередные задачи Советской власти”, “Государство и революция”, “Пролетарская революция и ренегат Каутский”, то выступал, как пропагандист. Но ведь ещё Ленин выступал на заводах, с речами на съездах – уже как агитатор. В газетах он тоже выступал не только как пропагандист, но и как агитатор. Потому что газета даёт несколько идей в каждом номере, которые широко разносятся рабочей массе.
– Далее. Что общего между экономизмом и терроризмом? Тут Ленин анализирует деятельность эсеров и говорит о том, что к терроризму склонны люди, которые не очень сильны в теории.
– Люди, которые не хотят организовывать рабочую массу.
– Да. Которые верят в святой дух подвига, что подвиг вдохновляет людей и служит примером. Но на практике это сводится к топтанию на месте. “Призывы же к терроризму, равно как и призывы к тому, чтобы придать самой экономической борьбе политический характер, представляют из себя разные формы отлынивания от самой настоящей обязанности русских революционеров организовывать ведение политической агитации”. Ленин показывает, что из экономизма ничего не вырастает, если интеллигенция не приходит с работающей теорией.
В следующем пункте “Рабочий класс как передовой борец за демократию” Ленин пишет: “Основная ошибка всех “экономистов”, именно убеждение, что можно развить классовое политическое сознание рабочих извнутри, так сказать, их экономической борьбы…”
“Чтобы принести рабочим политическое знание, социал–демократы должны идти во все классы населения, должны рассылать во все стороны отряды своей армии”.
“Классовое политическое сознание может быть принесено рабочему только извне”.
Дальше Ленин подробно расписывает, что кружки́ кружка́м рознь. Конечно, у таких личностей, которые совмещали в себе пропагандиста и агитатора в ленинско–плехановском смысле кружки́ давали результаты, но всё же это было лишь подготовкой почвы для создания партии. А обычные кружки́-посиделки имеют жизненный цикл в несколько месяцев, потом их просто хватает полиция и всё.
– Как показывает кружковщина в современной России, полиция уже никого не хватает. Когда собираются люди, далёкие от передовой теории, никакой опасности для буржуазии они не представляют. Они вроде бы соприкасаются немного с теорией, но это всё равно, что вместо океана окунуться в неглубокую лужу. Ленин как раз подчеркивает, что нужно организовать пропаганду, а пропаганда – это дело, в том числе, образованных людей. Если образованные люди не соединятся с рабочими и не создадут рабочую партию, где будет совмещаться научный социализм и рабочее движение, пропаганда и агитация, то действительного движения и роста не будет. А сейчас в России модно создать много–много кружков, где собираются люди и беседуют о том, какая у нас тяжёлая жизнь.
– Да, много разговаривают на кухнях, в интернетах….
“Погромы стали так часто повторяться, захватывать такую массу лиц, выметать до такой степени начисто местные кружки, что рабочая масса теряла буквально всех руководителей, движение приобретало невероятно скачкообразный характер, и абсолютно никакой преемственности и связности работы не могло установиться”.
– Вы сейчас цитируете работы, которые Ленин написал, идя к созданию партии рабочего класса в России.
– Он тут много пишет о сильном сужении понимания, об отсутствии размаха. “Можно ли ставить в связь это кустарничество, как болезнь роста, свойственную всему движению, с «экономизмом», как с одним из течений в русской социал–демократии? Мы думаем, что да”.
Когда читаешь всё это последовательно, уже сам начинаешь понимать – куда же без партии? Надо, чтобы кто–то же это организовывал, само–то не получается.
– Сейчас иногда люди рассуждают: “Сделали революцию в 1917 году”. В апреле 1917 года в большевистской партии было 80 тысяч человек. То есть, чтобы сделать революцию в России надо, чтобы выступили более 50 тысяч рабочих, тогда вопрос может быть решён. Но они должны выступить сознательной массой (а без пропаганды этого не бывает) и организованные (чего не бывает без агитации). Также этого не бывает и без партии. Поэтому вопрос о партии – разрешение противоречия между потребностью в том, чтобы выступить против царизма, капитализма и возможностью. Кружковым образом никак не перейти к другому общественно–экономическому строю. И революции никак вы не получите.
– Когда Вы сказали про 80 тысяч, я подумал, что в КПРФ‑то больше 80 тысяч людей сейчас?
– Не знаю. В то время, когда она снова начала функционировать, было 600 тысяч, потом говорили, что 400 тысяч, сейчас не знаю сколько. Но сколько бы ни было, они не могут ничего сделать, потому что там нет передовой теории и нет организации рабочего движения. Я могу это констатировать абсолютно точно. Рабочая партия России, Фонд Рабочей Академии один раз в полугодие организовывает заседание Российского комитета рабочих, на которое приезжают представители рабочих. Делегируют их именно рабочие, а не партии. Непонятно, почему на съезд рабочих так рвутся голосовать интеллигенты? Вот я, например, доктор философских наук, поеду на съезд композиторов или художников? Что я там буду делать? Я только что и могу нарисовать – точка, точка, запятая, вышла рожица кривая. А на съезд рабочих почему–то целая толпа набегает и говорит “мы хотим голосовать!” Да вы не голосовать должны, а выполнять функцию пропагандистов и агитаторов. Если вы так пропагандировали и агитировали, что нет рабочих, которые выступят и примут правильные решения, значит вы – негодный пропагандист и агитатор! Если я, будучи интеллигентом, не могу убедить двух рабочих – нет у меня для этого знаний и умений – то я просто не интеллигент.
– Далее Ленин плавно переходит к тому, как должна идти работа партии. Он пишет, что нужно различать организацию революционеров и организацию рабочих. Ведь часть работы должна быть тайной – жандармерия не спит. А с другой стороны, широкое массовое движение не может быть тайным. Поэтому получается двухступенчатая система.
– Это в условиях царской России, где не было буржуазной демократии. Я думаю, что этот этап, благодаря борьбе трудящихся России, пройден. Сейчас нет необходимости в таком делении. Нет ничего такого, что противоречило бы современным законам. Если, конечно, не брать Прибалтику, где с ума сошли, и уже у них есть люди без гражданства. Там за принадлежность к коммунистической партии сажают в тюрьму.
– Ну вот, Владимира Владимировича коронуют…
– И что? Вам Владимир Владимирович мешал что–нибудь делать?
– Пока нет.
– Это зависит от того, изберут ли его на следующий срок?
– Его уже обнулили.
– Нет, его не обнулили. Обнулить можно того, кто не избран. Если он будет избран – будет президентом, а если не будет избран, то не будет президентом. Эта поправка ничего не означает с точки зрения возможности голосовать. Другое дело, что мы с вами хорошо знаем – в буржуазном обществе господствует буржуазная идеология. И поэтому тот, кто надеется, что выборами в буржуазном обществе решаются какие–то принципиальные вопросы, тот неграмотный в идеологии и политике человек. Сейчас подсчитывают, сколько на самом деле проголосовало людей за поправки, а сколько приписали. Но за саму Конституцию сколько проголосовало? Нисколько! Она вообще не ставилась на обсуждение и голосование. Спросили только, признаёте ли вы Конституцию? Только что из танков по парламенту били, а теперь спрашивают.
– Резюмирую: плюс в том, что жандармов нет; минус в том, что участвуй/не участвуй в выборах – толку никакого.
– Почему это никакого? Если у вас большая партия, большой людской резерв…
– Пока такой партии нет.
– Но если есть коммунистическая партия, то какая–то часть людей из рабочих, как это было у большевиков – Бадаев, Муранов, Шагов и Ногин – выступали с думской трибуны. А сейчас что вещают с этой парламентской трибуны? Кто мешал депутатам от КПРФ во время решения вопроса о пенсионной реформе предложить другой проект? Никто не мешал. Коль вы не предложили никакого другого проекта, значит, вы были в сговоре с буржуазией, которая решила увеличить рабочее время.
– Они же зарплату там получают, им есть что терять.
– В том–то и дело.
– Вернёмся во времена Ленина. Он задаётся вопросом: как разрешить противоречие, когда должен быть и боевой отряд, и широкое распространение? Должно быть сплочённое ядро самых опытных и надёжных рабочих, имеющих доверенных людей в разных районах и связанное по всем правилам строжайшей конспирации с организацией революционеров. Такое ядро вполне сможет выполнить все функции, лежащие на профессиональной организации. Получается сетевая динамическая система.
– Не будем забывать, что это только шестой том, а у Ленина 45 томов работ. После революции 1905 года появились органы самих рабочих. Если Вы поедете на 4‑ю Красноармейскую улицу, там есть дом, где состоялось заседание Совета рабочих Петрограда. Эти самые особо доверенные лица были защищены тем, что представляли большие рабочие коллективы. Тронуть их со стороны буржуазии означало бы начать войну против всего рабочего класса. Кто руководил вооружённым восстанием в Москве? Совет рабочих Москвы. И, конечно, интеллигенты, профессионалы помогали и разъясняли, но когда наступает время действий, всё переходит в руки рабочих, и они становятся главными действующими лицами. Рабочий класс – это передовой класс. Освобождение рабочего класса есть дело рук рабочего класса. Рабочий класс – самый большой, и если он поднимется, остановить его невозможно.
У меня был интересный разговор с милиционером во время митинга на Васильевском острове, который проводил Михаил Дружининский. Это образованный товарищ, закончил Санкт–Петербургский университет, работал водителем трамвая. Он очень не любил, когда какие–то мерседесы заезжают на трамвайные пути и мешают движению. Он давал сигнал и если ему не освобождали дорогу, он продолжал движение. Причём, всякий раз его освобождали от ответственности за возможные аварии, поскольку их источником были нарушители дорожного движения. И вот был митинг за сохранение трамвайного движения. Всем было понятно, что без трамвайного движения Петербург остановится. И вот на этом митинге милиционер, который охранял порядок, говорил, что, мол, ничего у вас не получится, пришли бы войска, ударили по вам, и все вы разбежались бы. А я ему отвечаю: “Представьте, что если бы пришёл миллион человек, то все пушки стреляли бы в другую сторону!” Он подумал и согласился. То есть когда поднимается народ – это историческое событие, и остановить его никакими войсками нельзя.
– Но для этого народ должен быть ещё вооружён и теорией.
– Да. Есть сегодня такие “революционеры”, которым когда даёшь газету, они вопрошают – зачем нам ваши газеты, когда уже оружие раздавать будут? Ты ещё ничего не знаешь, какое тебе оружие? Чтобы ты пошёл в винный магазин и убил продавщицу?
– Как правило, так и получается. Заставь дурака богу молиться… “Дряблый и шаткий в вопросах теоретических, с узким кругозором, ссылающийся на стихийность массы в оправдание своей вялости, более похожий на секретаря тред–юниона, чем на народного трибуна, не умеющий выдвинуть широкого и смелого плана, который бы внушил уважение и противникам, неопытный и неловкий в своём профессиональном искусстве, – борьбе с политической полицией, – помилуйте! это – не революционер, а какой–то жалкий кустарь”.
“…Не защищать принижение революционера до кустаря, а поднимать кустарей до революционеров”.
В связи с этим вопрос: что сейчас надо делать, чтобы поднимать кустарей до революционеров?
– А это делается. Как известно, есть Фонд Рабочей Академии, зарегистрированный Министерством юстиции РФ в 1994 году. И своей целью Фонд ставит содействие обучению рабочих. Это широкая организация без фиксированного членства. Кроме этого есть и более узкая организация – Рабочая партия России – которая своей целью ставит не только экономическую, но и политическую, идеологическую борьбу. Но на входе в партию есть некоторые условия: вступить в неё можно только взяв обязательство пройти обучение в Красном университете Фонда Рабочей Академии. Мы систематически готовим всех желающих, причём, не только в России, но и в других странах, поскольку возможно дистанционное обучение. Трансляция лекций и семинаров производится на интернет–канале “Ленинградского интернет–телевидения”, на канале Фонда Рабочей Академии. Есть и дополнительные ресурсы, которые помогают обучению. Я бы назвал тот ресурс, где мы сейчас находимся – “Академия смыслов Лоббио”, тут достаточно много полезного материала. Никто не мешает изучать теорию марксизма даже во время каникул в Красном университете. И то, что мы делаем сейчас, тоже помогает изучению. Но люди должны понимать, что освобождение рабочего класса – дело рук самого рабочего класса. Мы не можем сделать это за вас. Мы можем только помогать.
