Текст книги "Приключения Муна и Короля призраков"

Автор книги: Михаил Жуковин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 9
Волшебный пруд

Как же красив был снег. Мальчик задумался, а встречались ли они, именно с этим снегом когда-то. Ведь есть же круговорот воды в природе. Снежинки, падавшие сейчас на лицо, были не так давно каплями. А Мун ведь старался не пропустить ни одного дождя, радостно выбегая во время каждого ливня, шлепая ногами по лужам и промокая насквозь. Маме приходилось самой вылетать за ним и мокнуть, чтобы загнать домой, но вскоре ей начинал нравиться этот облачный душ. Они вместе носились по своей деревне, ловя непонимающие взгляды людей. Потом же грелись у камина и читали рассказы путешественников из далеких стран, выбирая, куда отправиться за приключениями, когда мальчик чуть-чуть подрастет.

Мун почувствовал, что начинает вновь проваливаться в дрему. Мальчик понимал: ото сна, из которого он уже не выберется, надо как-то спасаться. Никогда еще веки не были столь тяжелыми. Собрав всю силу воли в кулак, он повернулся к Пятому. Тот плакал.

– Вы плачете?.. – прошептал Мун.

Пятый приложил дрожащий палец к губам, чтобы мальчик затих. Тут Мун понял, зачем. Над ними протекал туман. Неспешно, можно даже сказать величественно. С таким путники еще не встречались. Стрелять было явно бесполезно, но Пятый с курка палец не убирал. Туман, наконец, приблизился к Муну, и мальчик понял, почему Пятый плакал. Туман, на самом деле, был паром. Он растопил снежинки на лице Пятого, превратив их в воду, которая и стекала по лицу, казавшись слезами. Медленно, секунда за секундой, пар отогревал продрогшие тела. Через несколько минут Пятый и Мун смогли встать.

– Что это такое?.. – не понимал Пятый.

– Интересно? – улыбнулся Мун, почувствовав спасение. – Сейчас узнаем. Пойдем.

Мальчик не был уверен, что найдет спасение, но хуже недавнего положения всё равно ничего не было. Путники шли туда, откуда тёк пар. Обогнув очередной бесконечный по счету ствол, Мун и Пятый увидели череду нескольких низких деревьев. Рощица была окружена лесом и очевидно внутри себя хранила нечто необычное, поскольку пар шел именно оттуда. Неизвестно, откуда у мальчика появились силы на крошечную радость. Он взглянул на Пятого, однако тот не только не испытывал хоть каких-то приятных чувств, но наоборот: вскинул ружье и весь напрягся, явно не доверяя ни пару, ни рощице.

Путники приближались к ней все ближе и все медленнее. Дымка становилась все плотнее и теплее. Хотелось даже снять часть одежды, но Мун и Пятый делать этого не спешили. Мальчику передалась опаска Пятого, так что ломиться в рощицу он не стал.

Когда же плотно стоящие деревца были уже совсем близко, путники услышали непонятный шум. Пятый показал жестом Муну, что пойдет первым. Он подождал несколько секунд, прислушался и быстро прошмыгнул между деревьями. Мальчик осмотрелся и проскочил за ним, постаравшись приготовиться ко всему.

Как оказалось, последнее усилие по подготовке ко всему было лишним. Все равно Мун ничего не угадал. Путники стояли перед маленьким прудиком. Справа он упирался в идеально отвесный склон десяти метров высотой, с которого в прудик устремлялся водопад. Местечко от всего мира было отгорожено деревцами.

Там, где вода заканчивала свое падение, она бурлила, и во всех направлениях оттуда расплывались сочные пузыри. Впереди в семи метрах от путников, у противоположной стороны прудика спал бегемот. Все тело находилось в воде, а голова, задранная кверху, на берегу. Бегемот тихо похрапывал. Слева от него плавало семейство уток: мама, папа и шестеро утят. Дети носились от одного края прудика до другого. Родители уже даже не пытались их успокоить и только старались не подпускать близко к бегемоту, чтобы не разбудить его.

Закат, пробивавшийся здесь сквозь серый купол Леса, делал окружающий воздух оранжевым, вода в прудике покрылась бликами, а пузыри переливались всеми цветами радуги. С противоположного от водопада края из прудика вытекал ручеек, быстро скрывавшийся под землей.

Путники стояли на берегу и не двигались. Мун чувствовал, как отогрелись его пальцы и лицо. Он посмотрел на Пятого, тот стоял и глядел вокруг, не веря своим глазам.

– Это тоже призраки? – прошептал Мун.

– Должно быть так. Посмотри на глаза уток.

И у взрослых уток, и у утят были человеческие глаза, человеческий взгляд. Мун еще не привык к такому, и сначала это показалось ему жутковатым, но он быстро освоился. Недавно они чуть не погибли от холода, и бояться сейчас уточек, хоть и, скорее всего, призрачных, было глупо.

Пятый стал медленно опускать ружье и вытащил из кобуры револьвер. Мун с ужасом посмотрел на это, решив, что тот хочет перестрелять безобидных на вид обитателей пруда, но Пятый жестом показал мальчику, что все в порядке – револьвер оказался на земле. Пятый продолжил раздеваться, и через несколько минут во все стороны из центра пруда разлетелись брызги. Спутник Муна вскоре вынырнул и радостно что-то неразборчиво крикнул.

Бегемот недовольно фыркнул и перевернулся на другой бок, так и не проснувшись. Взрослые утки с удивлением посмотрели на гостя, а утята тут же стали к нему подплывать. Пятый двинулся к водопаду, за ним гурьбой последовали желтые комочки. Их мама и папа начали волноваться, но по пути утят привлекла череда больших пузырей. Маленькие призраки остановились и стали пробовать залезать в прозрачные шары, но те при касании сразу лопались. Утят это не особо смущало – они тут же начинали искать более прочные. Пятый же с удовольствием, раскинув руки, стоял на пути водопада, все так же неразборчиво что-то крича.

Глядя на эту картину, Мун не удержался и рассмеялся, хоть и дрожал от озноба. Затем подошел к воде и потрогал ее окоченевшими, плохо слушавшимися пальцами. Сначала он ничего не чувствовал, а затем вода резко обожгла кожу. Мун не понял, как Пятый спокойно плескался. Однако вскоре, когда тело благодаря пару уже достаточно прогрелось, мальчик смог-таки целиком влезть в пруд. Его поглотила волна наслаждения. Бурлящая вода была идеальной температуры, чтобы не хотеть никогда из нее вылезать. Глубина прудика также была рассчитана на Муна и Пятого (как, впрочем, и на бегемота): они сидели на дне, спиной облокачивались на склон берега, голова оставалась на поверхности. Путники не верили своему счастью и разложились, блаженно закрыв глаза.

Папа утят заснул, мама же чистила перья, иногда поглядывая на детишек, каждый из которых нашел себе развлечение. Самый спокойный утенок плавал за пузырями, трое озорных резвились около водопада, подлетая на небольших волнах, а остальные брызгались возле бегемота, который спал по-прежнему без намёка на пробуждение.

Иногда мама поглядывала и на Муна с Пятым. Мальчик сначала думал, что она относится к ним, как к чужакам, но вскоре понял, что это не так: у нее были добрые глаза, и она была явно рада гостям. От этого Муну стало еще теплее на душе.

– Эти призраки могут быть опасными? – спросил мальчик у Пятого.

– Не знаю, – Пятый задумался. – Но даже если бы здесь плавало стадо кровожадных сельстиров, я бы с места не сдвинулся. Как же тут хорошо…

Мун засмеялся, что было для него уже не впервой за последний час в пруду. И этот час по числу смешков превосходил для мальчика несколько последних лет.

– Думаю, отправляться дальше надо завтра утром, ночью в лесу будет еще холоднее, чем было, – сказал Пятый после очередной минуты наслаждения. – Переночуем здесь, на берегу.

Мун обрадовался такому предложению и сразу согласился. От усталости и теплой воды очень клонило в сон.

На торчащий камень склона, с которого водопад устремлялся в прудик, села небольшая серая птица с черными мечтательными глазками. Она затянула нежную печальную мелодию.

– Теперь я знаю, что это за место, – неожиданно произнес Пятый.

– Пожалуйста, расскажите! – попросил Мун.

– Эти серые птицы, одна из которых – видишь – сейчас поет волшебную песню, рождаются в полном одиночестве. Высоко на деревьях, возле самых вершин. В пустынном гнезде вылупляется птенец. Он сам учится летать, добывать еду, укрываться от врагов, которых у него очень много. И вот настает день, когда он покидает гнездо. Птенец скитается по лесу, встречая много опасностей. В полном одиночестве, каждый день борясь за выживание. Но однажды встречает лунную радугу. Ты когда-нибудь видел лунную радугу? Она менее заметная, чем обыкновенная, и состоит из оттенков серебряного цвета. В одном из концов этой радуги птица находит свой дом. Тогда она начинает петь, потому что этого требует ее единственный спутник – ее душа.

– И птица так и остается одинокой? Если, конечно, не считать души.

– Нет. На другом конце радуги свой дом нашла другая птица, тоже одинокая. Когда-то они захотят полететь вдоль этой радуги, узнать что там, на другом конце. И где-нибудь, может быть в центре серебряной дуги, встретятся. Они будут зачем-то долго глядеть друг другу в глаза, хотя если ты приглядишься, то увидишь, что глаза у этих птиц бездонные. Смотреть в них можно бесконечно, и встретившиеся птицы будут тонуть друг в друге. А потом они захотят спеть, потому что, как ты уже понял, этого будут требовать их души. Они затянут мелодии, которые переплетутся в одну. Эта песня будет греть и в зной, и в стужу, помогать держать полет, даже когда неминуемо падение. Сейчас они этого пока не знают, но скоро встретятся, и, в конце концов, найдут ту ветку, где поселятся, а потом появится гнездо для птенца.

– Но почему они бросят его? – прошептал Мун. – Вы же говорите, эти птицы появляются на свет в одиночестве.

– Не забывай, это призраки. Нам не понять их. Но говорят, лишь отложив яйцо, птицы летят, чтобы служить Королю призраков.

Мун, несмотря на расслабленное состояние от бурлящей ванны и необычного, тихого, усыпляющего голоса Пятого, тут же нашел в себе силы повернуть голову в сторону спутника, чтобы не упустить ни одной буквы из дальнейшего рассказа про Короля призраков. Пятый ухмыльнулся.

– Король призраков? Тебе интересно, кто это? Не знаю. Не знаю, кто он. Никогда его не видел. Говорят, все призраки служат ему, что он самый могущественный среди них. И никто из зверей не может ему противостоять.

Пятый явно устал говорить. Мун понял, что больше его допрашивать не стоит.

Птица продолжала петь – каждая нота извивалась в сердце, вызывая удивительные чувства, которых Мун раньше не испытывал. Приближались сумерки, над прудом возникла переливающаяся на лунном свете дуга – начало лунной радуги из капель и снежинок. С каждой секундой она расцветала все ярче.

– Звери собираются покинуть пруд… Скорее всего, и птица тоже. Ей пора, – произнес Пятый, внимательно оглядев призраков.

– Откуда ты знаешь? – сказал с грустью Мун, уже привыкший к соседям.

– Внимательно слушаешь мелодию?

– Да…

– Ее песня становится все болезненнее и болезненнее. Пора ей лететь.

– Жалко, нам нельзя с ней, – тоскливо произнес Мун.

– Зря ты расстраиваешься. – загадочно произнес Пятый. – Всё когда-нибудь возможно. Тем более в этом лесу. Пойдем палатку ставить.

Мун кивнул. Они вышли на берег, где было по-летнему тепло от пара, и довольно быстро соорудили из паруса и каркаса жилище в виде палатки. Пятый разложил внутри пледы. После всех приготовлений путники вернулись в воду.

Папа и мама утят поспешили к началу радуги, те за ними. Возле переливающейся серебряной дуги, что начинала свой путь прямо из пруда, папа еще раз провел пересчет, мама проверила внешний вид птенцов. Учитывая то, что утята были неугомонными и постоянно носились, задача была не из легких.

Бегемот очнулся и чинно также направился к началу радуги, обходя пруд по суше, чтобы снова не намокнуть. Мун про себя отметил, что ему очень бы пошел цилиндр и трость. Призрак приблизился к утиному семейству и сразу привлек внимание утят, которые стали носиться возле него. Это не очень понравилось столь серьезному господину: он недовольно посопел, лег и закрыл глаза. Птица же тем временем взлетела над прудиком, продолжая петь.

Папа и мама суетливо стали подгонять утят к радуге. Те радостно, опережая друг друга, понеслись к ней. Касаясь до неё, они превращались в крошечные туманные облачка и взлетали. Вскоре все шестеро были уже в пути. К радуге подошли папа с мамой. Перед тем как коснуться ее, они неожиданно повернулись и посмотрели на путников, словно желая что-то сказать. Мун и Пятый не понимали, что ответить, и призраки отправились в свое путешествие по радуге.

Бегемот, как оказалось, только притворился спящим, чтобы утята от него отстали. Не глядя по сторонам, он неспешно подошел к радуге. У Муна промелькнула мысль: неужели она его выдержит? Ответ последовал сразу – бегемот шагнул и медленно пошел по радуге, даже не утруждая себя превращаться в туман. Неспешно пройдя несколько метров, он остановился и обернулся на путников. Мун и Пятый не шевелились. Бегемот спокойно продолжил свой путь. Видимо, он проверял, не пойдут ли они за ним, ведь тогда неторопливому господину, занявшему в ширину всю радугу, пришлось бы как-то изворачиваться и уступать дорогу.

Птица заканчивала песню. Издав последнюю трель, она резко нырнула внутрь радуги и понеслась наощупь к счастью. К своей паре, которая изменит навсегда её жизнь. Пруд, покрывшийся лунными лучами, опустел.

– Зачем они пошли по радуге… Утки и бегемот… – спросил Мун.

– Кто знает… Наверно, боятся, как и мы, заблудиться. Радуга отличный проводник.

– Интересно, куда им нужно?

– Этого мы пока не узнаем.

– А может, нам тоже пойти за ними? – пришла Муну в голову идея.

– Нет, этого точно делать не стоит. Вряд ли дорога под радугой приятна, удобна и радужна. Видишь, куда она уходит? В глушь леса. Нам нужна тропа, где мы сможем продолжить путь на нашем корабле.

Муну оставалось только кивнуть. Доводы были убедительны.

Глава 10
Рассказ страшного человека

После пережитого мальчик вдруг почувствовал прилив храбрости. Это мгновенно выразилось в его вопросе к Пятому:

– Извините, а как Вы здесь оказались? В лесу?

Пятый даже не повернул головы в сторону мальчика. Ответ не следовал долго. Мун даже решил, что спутник не расслышал его. В конце концов, Пятый произнес своим обычным, слегка режущим тоном:

– Запомни одно: я заслуживаю смерти. Если что – спасайся без меня.

Мун оцепенел.

– Тебе лучше знать как можно меньше обо мне. Но кое-что расскажу, раз мы с тобой так много уже вместе преодолели. Я в этом лесу ради девушки, которую люблю больше жизни, больше моей никчёмнейшей, уродливой жизни. Эта девушка – самое прекрасное, что могла придумать для меня судьба, и мне больше ничего не надо. Только бы выбраться из этого леса и встретиться с ней. Я успел побродить среди деревьев, успел несколько раз выжить. И так и быть, расскажу тебе на ночь историю.

Я продвигался на северо-восток, как всегда в поисках выхода из леса. Под ногами лежали желтые осенние листья. Я не заметил, как попал в западню. Сверху со стволов на меня прыгнули две твари, каких до этого никогда не видел. Мне удалось быстро отскочить. Одну пробил из ружья, вторая напоролась на мой нож. Пока переводил дыхание, сзади приблизилась третья тварь – варан. Может, ты слышал о таких – отвратительное существо, полухамелеон, полузмея. Они обитают в южно-западных землях Аветинна, встретить его здесь было странно, если, конечно, слово «странно» вообще подходит для этого Леса. Варан был крупным, где-то мне по пояс. Змеиная чешуя, поблёскивая, покрывала все тело, кроме яростных зрачков. Когда я повернулся и увидел его, он был в десяти метрах. Я хотел выстрелить, но оказалось, что не перезарядил ружье. Варан сделал еще несколько шагов и прыгнул на меня. Я не успел и шагу сделать, как он коснулся когтями моей груди, и, ты уже можешь представить, превратившись в туман, прошел сквозь меня. Тут я почувствовал, что мое тело ничего не весит. Я не понимал, как им управлять. Снаружи я выглядел обыкновенным человеком, но внутри был словно… из тумана. Я не чувствовал никакой боли. Только безудержный страх. Варан куда-то пропал, его нигде не было. Но я знал, где он. Внутри меня. Вдруг он начал выползать. Тонкая струйка тумана вытекала из моей груди, разрасталась и, наконец, превратилась в голову этого отвратительного зверя. Представь: он был еще во мне, только шея и голова торчали из груди. Взгляд – ужасающий человеческий взгляд – впивался мне в сердце. Варан долгое время просто смотрел в мое помертвевшее лицо, и вдруг внутри себя я услышал его шипение, хотя зверь не двигал своей пастью:

– Ты мертвец.

Мне стало еще страшнее. Не умер от ужаса, наверное, только из-за того, что сердце было туманным. Варан не сводил взгляд.

– Из леса нет выхода, – снова услышал я шипение в голове. – Оставайся здесь. Помоги мне стать Королем, и твоя жизнь в лесу больше не будет трудной. Ты станешь моим помощником.

Я не понимал, о чем он говорит. На мгновение я был готов согласиться сделать его Королем, только бы он оставил меня в покое. Но тут вспомнил о моей девушке. Где-то далеко она ждет меня. Я знаю, ждёт, она ведь обещала. Интересно, какой цветок сейчас у неё в волосах? Она всегда заплетает в роскошные волосы разные цветочки. Мне нужно к ней. Если бы ты, Мун, знал, как мне нужно к ней. Мне нельзя оставаться в лесу.

– Мне нельзя оставаться в лесу, – сказал я в тот день варану полушепотом.

В голове с еще большей силой зазвучало шипение зверя:

– Я буду изнутри терзать тебя. Ты не представляешь, на какую боль себя обретаешь. Согласись сделать меня королем, и будешь жить без забот. Хочешь, я сделаю тебя принцем?

Это шипение… Я многое бы отдал, чтобы больше никогда его не слышать. Ни одна сокровенная мысль уже не могла помочь справиться с ним. Варан пронзил меня полностью, он все обо мне знал. Желтые сжигающие глаза смотрели в упор.

– Домой… – произнес я, с трудом открывая губы.

Варан продолжал выжигать меня взглядом. А я почувствовал, что тяжелею. Струйка тумана вытекала из моей груди – зверь покидал меня. Тело возвращалось ко мне, но после недавней пытки я не смог удержаться на ослабевших ногах и упал. Призрак уже полностью выполз из меня и превратился в зверя. Я стоял на коленях перед ним.

– Мучайся, – произнес варан, но шипение звучало уже не внутри моей головы, а из пасти призрака. – Тебе никогда не попасть домой.

Зверь улетучился. Я стоял на коленях, как парализованный. Дыхание мое не собиралось успокаиваться. Поверь, Мун, я повидал и сделал много чего на этом свете, но такого ужаса еще не переживал. Варан медленно рассеивался в воздухе, но страх мой никуда не девался. Вдруг клубок дыма, похожий на голову, остановился, и я услышал шипение:

– Твоя любимая не будет ждать. Она уже устала.

В следующее мгновение всё исчезло. Варан полностью испарился. Я трясущимися руками стал перезаряжать ружье. Как же тяжело мне это давалось, хотя обычно хватает секунды. В конце концов, ружье получило патроны, и я стал стрелять в сторону, где была эта тварь. На всякий случай. Не помню, сколько патронов выпустил. А, нет, помню – все, что были. А когда вернулись силы, я встал и смог, наконец, заорать. Силы снова из-за этого покинули меня, я опять лег. И лежал, пропитанный всеми болезненными чувствами, какие только может испытывать душа человека. Даже такого отвратительного, как я. С тех пор я мучаюсь. Та тварь поразила меня в самую душу. Так что запомни еще одно правило: увидел призрака – беги. И не оглядывайся. Сегодняшних уток и бегемота будем считать исключением.

Мун слушал рассказ Пятого, затаив дыхание.

– А откуда зверь знал о Вашей девушке? – спросил Мун с дрожью в голосе, будто сам пережил тот ужас.

Пятый открыл глаза и с минуту молчал, прежде, чем ответить.

– Я думаю, он все обо мне узнал, когда был внутри.

Мун забеспокоился. «Наверняка, волк тоже когда-нибудь меня настигнет. Что тогда делать?»

– Ничего, Мун, мы проберемся через Лес. На Ярмарке нас уже заждались, – сказал Пятый и неожиданно захрапел.

Мун удивился, а затем обрадовался такому перепаду настроения спутника. Тревога ослабила хватку.

Мальчик еще долго наслаждался водой, а потом тоже лег спать. Пар от пруда согревал не хуже камина, а журчание водопада убаюкивало не хуже нежной мелодии. В небо уходила лунная радуга – призраки, наверное, все еще куда-то шли по ней. А две птицы, быть может, уже встретились, не зная, что их жизни переплелись навсегда. Мун успел подумать, что прожил необыкновенный день. И тут же заснул.

Глава 11
Битва призраков

Когда Мун проснулся, он не мог понять время суток. Все было серым.

Пятого в убежище не было. Он стоял на берегу в своем грязно-золотом свитере и с ружьем. Пруд был пуст.

– Ты под утро неистово храпел, даже я так не умею! – сказал он Муну, лишь тот выбрался из палатки.

– Доброе утро, – произнес с улыбкой мальчик. Пятый усмехнулся.

– Уверен?

– В чем?

– Что утро.

– Нет…

– Ну и ладно. Будем считать, что утро. А то жить в постоянной неопределенности – до добра не доведет. Доброе утро, Мун!

Путники подняли друг другу настроение.

Надо было разбирать дом и складывать его в мешок. Много времени это не заняло. Затем Мун, замерев, стал смотреть на пруд и водопад. Он понимал, что это место навсегда останется в душе, хотелось запомнить его во всех деталях. В это время Пятый внимательно проверял оружие, патроны. Спустя несколько минут путники продолжили поход.

Уже через пару десятков метров мороз вновь подобрался к Муну и Пятому, однако он был далеко не таким крепким, как в тех сугробах недалеко от пруда. Вокруг стояла тишина. Пятый огляделся, сжимая в руке револьвер. Нельзя сказать, что тишина успокаивала, но благодаря ей путники без долгих раздумий решили двинуться дальше без остановки.

Очень быстро дала о себе знать накопленная за последнее время усталость. Мун шел, ни о чем не думая, чтобы не тратить силы на мысли. Шаг сменялся шагом. Пятому приходилось чуть сложнее. Через каждые пять метров он останавливался, вскидывал ружье и осматривал окрестности. Но лес был тих; возможно, он просто затаился? Спустя огромное количество сугробов, падений и исполинов-деревьев ответ пришел. Пятый в очередной раз остановился, вскинул ружье, огляделся и направил его на Муна. Мальчик замер от ужаса.

– Не шевелись, – тихо произнес Пятый, прицеливаясь.

Раздался выстрел. Мун резко обернулся и увидел превращающуюся в туман гиену.

– Она здесь точно не одна! Бежим! – крикнул Пятый.

Путники помчались, что есть мочи. Сзади слышались звуки, похожие на писклявый лай. Мун не решался оборачиваться. Пятый на ходу перезаряжал ружье и, не глядя, стрелял назад. После каждого вылета патрона вскоре слышался визг. Многочисленный писклявый лай немного утих, но вскоре стал догонять беглецов, усилившись.

Мун стал утопать по колено в снегу через шаг. Пятый же проваливался на каждый. Долго так мчаться было невыносимо. Мальчик после очередного спотыкания решился обернуться – за путниками гналась целая стая оскалившихся гиен. Они находились метрах в двадцати. Снег с легкостью удерживал их, твари даже не оставляли следов. Из каждой пасти сочилась едко-зеленая слюна, скорее всего, яд. Это подхлестнуло Муна бежать еще быстрее, но тут он увидел, что Пятый лежит и не может встать.

– Их больше, чем я думал, – прошептал Пятый, перезаряжая ружье.

Раздался выстрел. Очередная гиена растворилась. Мун достал револьвер, трясущейся рукой нажал на курок. Раздался грохот. Ближайшая гиена растворилась, но от сильной отдачи Мун слегка вывихнул кисть и упал рядом с Пятым.

– Неплохо, – сказал охотник, глядя на приближающуюся стаю. – Только ты помнишь, что я тебе говорил вчера вечером?

Мун ожидал этих слов.

– Я не побегу без Вас!

– Ты ничего не понимаешь! Я заслуживаю смерти! Поверь мне! Беги, черт тебя возьми!

Мун поднялся и стал помогать своему спутнику. Это оказалось невероятно сложно. Мальчик отдавал все силы.

– Пожалуйста, дайте мне последний шанс! Встаньте! Дайте мне шанс Вас спасти! Последний!

Стая подобралась на десять метров. Выстрел Пятого растворил сразу двух самых быстрых гиен.

– Парень, я тебя ненавижу! – захрипел Пятый и, шатаясь, встал. – Не дай Бог мне остаться в живых, а тебе нет! Я не знаю, что с тобой сделаю!

Путники вновь побежали, стреляя, не глядя назад. Правда, теперь они двигались не так быстро из-за вывихнутой ноги Пятого. Лай перемешивался с визгом. Мальчику казалось, что он чувствует на пятках дыхание зверей, капли яда из пастей. От ужаса он начал беспорядочно стрелять. Патроны вскоре кончились. Пятый был не так расточителен. Он по-прежнему, с одинаковой скоростью стрелял и перезаряжал ружье, но по лицу можно было заметить, что он в любой момент ожидал, как ему в спину вопьются клыки. Однако внезапно всё кончилось.

Путники пробежали-проковыляли еще несколько метров в изнеможении и остановились. Гиены больше не гнались за ними. Звери замерли и все с теми же оскалившимися пастями хищно смотрели на беглецов. Только теперь ни на шаг к добыче не приближаясь. Пятый собрался выстрелить, но Мун его остановил.

– Может быть, не стоит…

– Ты прав, малый. Будем беречь патроны. Что с этими тварями?

– Мне кажется… может, это, конечно, глупость… но они боятся идти дальше… – прошептал Мун.

Пятый кивнул.

– Почему же глупость. Весь вопрос вот в чём. Если они чего-то боятся, стоит ли нам этого бояться…

Путники осмотрелись. Гиены окружили их кольцом. Внутри «кольца» не было ничего, кроме дерева. На первый взгляд оно не являлось каким-то особенным. Но больше в кольце, кроме самих путников, ничего примечательного не было. Так что Мун и Пятый медленно, постоянно целясь в оскалившихся гиен, подходили к дереву. Нужно было его изучить.

У дерева будто бы корни вылезли на поверхность. Его ствол к подножию «расщеплялся», так образовалась «пещерка», в которую беглецы не замедлили залезть.

Внутри было темно, сухо и тепло. Пятый и Мун медленно двигались на корточках, пока не услышали злой шипящий голос сверху:

– Почему так долго?

Мун от ужаса чуть не вскрикнул, но рука Пятого вовремя закрыла мальчику рот. Очевидно, существо, которому принадлежал голос, считало Муна и Пятого не случайными гостями… И не стоило его в этом разубеждать, иначе конец может быть быстрым и беспощадным.

– Простите, нас задержали… – спустя несколько секунд раздумываний раздался голос Пятого, который быстро оценил ситуацию.

– Надеюсь, вам не надо напоминать, какое наказание за опоздание? – шипящий голос стал еще злее.

– Конечно, можете не напоминать, – ответил Пятый и медленно пополз к выходу, взяв с собой мальчика.

– Куда это Вы собрались?!

Пятого и Муна вдруг облепила паутина. Мун не мог пошевелить ни одной конечностью. Паутина была настолько прочной, что даже Пятый не мог ее разорвать. Путники оказались в ловушке. Пятый быстро нашелся, что сказать.

– Что Вы делаете?! – воскликнул он. – Мы не договаривались об этом!

– Конечно, не договаривались, – согласились сверху. – Только мы и не договаривались, что вы вернетесь с пустыми руками…

– Мы принесли все, что нужно, – сказал Пятый, стараясь звучать как можно правдивее.

– Что-то я не чувствую необходимого аромата… – прозвучало шипение. – Вы прекрасно знаете, что бывает с лжецами. Нынешний Король позволяет выбрать казнь, так что, можно считать, вам повезло… Пора выбирать.

Мун понял: надо срочно, узнать, что именно они должны были принести.

– А, может, Вы просто не чувствуете столь нежный аромат?.. – робко произнес мальчик.

Раздался шипящий хохот. Страшнее звук Мун, если и слышал, то забыл.

– Нежный аромат яда… Это что-то новенькое, – доносился сверху смеющийся голос.

– Вы не правильно поняли моего друга, – неожиданно произнес Пятый. Мун по его голосу понял: у охотника родилась идея. – У нашего яда не нежный аромат. Просто его сложно уловить, так как мы принесли яд внутри тел.

– Что?! В себе?! Это что еще за диковинка…

– Новый закон Короля. Так безопаснее. Яд точно не достанется врагам.

– Не слышал я такого закона… – раздалось недоверчивое шипение. – Тем более, каким еще врагам? У Короля не может быть врагов!

– А те, что сами хотят стать Королями? – прошептал Пятый.

Паутина вдруг поползла вверх. Мун понял, что убедил существо. Путники высвободились. Мальчик даже представить не мог, что задумал Пятый, но тот, похоже, прекрасно понимал, что делает.

– Выдавайте яд, – раздалось шипение.

– Он не в нас, – спокойно произнес Пятый.

– Что это значит?! Вы же сказали, что принесли внутри!

– Да, мы сказали, что внутри тел. Только не наших, а тех тварей, что окружили дерево снаружи. Мы и опоздали, потому что яд тот особый. Мы долго его собирали, и тех гиен согнать было непросто. Они очень глупы. Нам нужна Ваша помощь.

– Какая еще помощь?

– Просто забрать яд.

В пещере раздалась тишина. Давящая, сжимающая, заставляющая сердце вырываться наружу все настырнее с каждым ударом. Тут раздалось шипение неожиданно близко, чуть ли не возле ушей путников:

– Пойдемте.

Пятый резко потащил Муна наружу из «пещеры». Выйдя, мальчик радости не испытал: хищных тварей вокруг дерева еще прибавилось. Путники медленно пошли к ним. Сзади послышалось знакомое шипение. Мун обернулся – из дерева выползал огромный, с человека ростом, неповоротливый, величественный и ужасающий до смерти паук. Все гиены тут же попятились.

– Вот и весь секрет, – прошептал Пятый. – Эти твари боятся паука.

У паука были две огромные заостренные клешни и двенадцать тонких лап. Причем лапы мешали друг другу, зверь постоянно спотыкался, но не падал и не терял маленькую скорость. Гиены же продолжали отступать, с ненавистью глядя то на паука, то на жертв. Пятый остановился и пошел к пауку.

– Остановитесь, – смело сказал он, глядя в то место, где, скорее всего, у твари были глаза. – Эти звери боятся Вас. Видите, они отходят. Так, в конце концов, они убегут, и Вы ничего не получите.

– Хорошшшо, – прошипел паук.

– Пойдем. – сказал Пятый Муну и двинулся к гиенам. Паук замер, а путники направились к гиенам. Те, обнаружив, что паук теперь не сопровождает жертв, оскалили пасти шире некуда. У Муна стали подкашиваться ноги.

– Страшно? – произнес Пятый.

– Очень…

– Это хорошо. Значит, упадешь как по-настоящему.

– Можно я уже упаду?..

– Терпи еще хотя бы два с половиной метра.

Пятый и Мун были в трех метрах от гиен. Те, как одна, приготовились к прыжку. Из общей массы попробовала пробраться одна, самая наглая. Ее тут же запихнули обратно собратья, чуть ли не растерзав. В это время другая тварь незаметно пробралась и двинулась на Пятого и Муна.

– Нам, кажется, повезло… – прошептал мальчик. – С этой как-нибудь разберемся, да и паук нам поможет!

– Нет, – ответил Пятый, направив ружье в сторону выскочки. – Она нас тут же растерзает, взгляни на нее. Мы ей не сможем помешать, особенно если дадим укусить нас.

У Муна внутри все похолодело.