Текст книги "ОМмажи"
Автор книги: Михаил Погарский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Птицелов
В оглушающем гаме опьяняющих строк
Вдоль ночного прибоя вдаль идёт птицелов.
Нараспашку рубашка, нараспашку душа,
И распахнута клетка для бродяги стрижа.
Белокрылые песни реют чайками рифм,
Белогривые волны бьют у ног его ритм.
Он шагает неспешно по границе Земли.
Вслед за ним караваном плывут корабли.
Корабли-многострочья, каравеллы-слова.
Берегов многоточья и прибоя молва.
Птицелов окончаний и метафор ловец
Из далёких преданий плёл сонетов венец.
На просоленной кромке прибоя.
1
В оглушающем гаме опьяняющих строк
Бьются, крошатся, рушатся чувства.
К горлу подкатывает сжатый комок
Звенящего предчувствия искусства.
Мысли и образы взрывают мозг.
В неизвестность уводит дорога.
И поэт шагнул за времён порог
В первозданную новость слога.
Звёзды колышутся над головой,
Дух колотит от звёздных слов,
И, жарко споря с самим собой,
Вдоль ночного прибоя вдаль идёт птицелов.
2
Вдоль ночного прибоя вдаль идёт птицелов,
Беззаботно в манок свистя,
В окружении соек, бакланов и сов,
В глубине самого себя.
Он читает беззвучно прибрежную суть.
Подноготную сумму песка,
Ил событий и донно-морскую муть.
И рисунки морского конька.
И качается мир под ногами поэта[4]4
Аллюзия на строки Багрицкого из стихотворения «Происхождение»
«Я не запомнил – на каком ночлеге / Пробрал меня грядущей жизни зуд. / Качнулся мир. / Звезда споткнулась в беге /И заплескалась в голубом тазу».
[Закрыть],
Самоцветы в волне шуршат.
Он идёт по границе тумана и света.
Нараспашку рубашка, нараспашку душа.
3
Нараспашку рубашка, нараспашку душа.
Ястреб хлеб подбирает с рук[5]5
Перекличка со строками Багрицкого: «И всё навыворот. / Всё как не надо. / Стучал сазан в оконное стекло; / Конь щебетал; в ладони ястреб падал».
[Закрыть].
И птенцы-соловьята у ног пищат.
А в выси реет птица Рух[6]6
Птица Рух в арабском фольклоре огромная, как правило, белая птица величиной с остров, способная переносить в своих когтях слонов.
[Закрыть].
И ветер закипает свежей брагой[7]7
Аллюзия на строку Багрицкого.
[Закрыть],
И буря бьётся чайкой у щеки,
И парусами белая бумага
Несёт метафору в прибрежные стихи.
Он отпускает стих и птиц на волю,
Пускай они средь облаков кружат.
Бриз ударяет в грудь морскою солью,
И…
И распахнута клетка для бродяги стрижа.
4
И распахнута клетка для бродяги стрижа.
Невесома планета у ног.
И шагает поэт по Земле не спеша,
Уклоняясь от торных дорог.
Дымится месяц посредине лужи[8]8
Аллюзия на строку Багрицкого.
[Закрыть],
Сазаны бьют в оконное стекло[9]9
См. прим. 1.
[Закрыть].
И стих морской, волнением простужен,
Волною бьётся в карандаш-весло.
Вселенная застряла в мокрых ветках,
И оседает пена дней на риф[10]10
Отсыл к роману Бориса Виана «Пена дней».
[Закрыть],
И, вырвавшись из кособокой клетки,
Белокрылые песни реют чайками рифм.
5
Белокрылые песни реют чайками рифм,
С облаками ведя разговор.
И взмывает сонет как стремительный гриф
В голубой бесконечный простор.
И сызнова мир колюч и наг[11]11
Перекличка с одной из строк Багрицкого.
[Закрыть],
И снова всё трын-трава,
И сызнова шепчет полночный маг
Ведические слова.
Весенний ветер лезет вон из кожи.
Уставший маг нечёсан и небрит.
И тишиной, пронзительной до дрожи,
Белогривые волны бьют у ног его ритм.
6
Белогривые волны бьют у ног его ритм,
Тут и там нарушая размер,
И маяк одинокий в ночи горит
Для баркасов, фелюг, галер.
Для тревог и исканий, для шатунов,
Для ворон и бродячих псов…
Маг выводит зверинец из зыбких снов
В непролазную глушь лесов.
Через вату тумана, по окраине рос,
В птичьем гвалте, в ветре, в пыли,
Умываясь рассветом, неприкаян и бос,
Он шагает неспешно по границе Земли.
7
Он шагает неспешно по границе Земли.
Зная тайну глубинных рун,
Ту, что духи-кобольды[12]12
Кобольды – эльфы в германской мифологии, напоминающие славянских домовых. Одно из ранних стихов Багрицкого называлось «Кобольд».
[Закрыть] давно сожгли,
Охраняя времени шум.
За плечами котомка, в котомке силки,
Чтоб ловить отражения звёзд.
И парят и садятся стихов полки
На пропитанный солью плёс.
И маг играет вальс на флейте без отверстий[13]13
Отсыл к Чаньскому изречению: «На флейте, не имеющей отверстий, играть всего труднее».
[Закрыть],
И в такт ему поют лесные короли,
А он уходит вдаль в просторы древней Персии[14]14
Багрицкий участвовал в боевых действиях на территории Персии.
[Закрыть],
и…
Вслед за ним караваном плывут корабли.
8
Вслед за ним караваном плывут корабли,
Развернув паруса и флаги.
Светлой грусти тумана дрожат хрустали[15]15
Строка Багрицкого.
[Закрыть],
Заполняя до дна овраги.
«А ночь идёт за днём, как волк за дикой серной»[16]16
Строка Багрицкого.
[Закрыть] —
Записывает маг рефрен своих стихов.
И смешивает вязь заоблачных паттернов
С руинами давно забытых городов.
Он строит шумный порт у старого причала.
Где был лишь старый мол, да древняя молва
Сегодня отдают концы или начала
Корабли-многострочья, каравеллы-слова.
9
Корабли-многострочья, каравеллы-слова
Бороздят океанский простор
Там, где скальды-атоллы, певцы-острова
Бесконечный ведут разговор
О каких-то голландцах, летающих вдаль,
О мелодии сирых сирен,
И о чашке, что выбросил старый грааль[17]17
Аллюзия на Святой Грааль, чашу, из которой Иисус Христос пил во время Тайной вечери.
[Закрыть],
У границы китайских стен.
На приморском базаре за мачтами яхт
Разношёрстно гудит толпа,
И ей вторят, скандируют, бьются в такт
Берегов многоточья и прибоя молва.
10
Берегов многоточья и прибоя молва
Бьются рыбой в сетях поэм
Молодого языческого волхва,
Проповедника птичьих тем.
Он читает сказанья, баллады, стихи
Обитателям облаков.
И они, беззаботны, светлы, легки,
Вторят звукам его стихов[18]18
Это не так уж невероятно. Известно, например, что святой Франциск Ассизский читал проповеди птицам.
[Закрыть].
И играет на флейте рассветный блюз
Птичий гений, рыбак, певец,
Неуёмный бродяга, любимец муз,
Птицелов окончаний и метафор ловец.
11
Птицелов окончаний и метафор ловец,
Странник в плоскости языка,
Вестник ветра, фантазии древней гонец
Строит хижину из песка.
И пустынный отшельник, песочный царь
В государстве прибрежных трав
Отпустил в этот вечер свою печаль
Горевать на семи ветрах.
И, внимая печали, встречал рассвет,
Заблудившись средь туч-овец…
А скиталец прибрежный, ночной поэт
Из далёких преданий плёл сонетов венец.
12
Из далёких преданий плёл сонетов венец.
Расплавляя на строчках грусть.
Где началом строфы становился конец
Предыдущих стихов и чувств.
И кружилась вселенной густая плоть,
Спотыкалась в беге звезда.
Птицелов без сомнений взошёл на плот,
Уходящий в морскую даль.
И ударил в литавры подводный бог,
И звонил в колокольчик рок,
И взвился среди бури звенящий слог
В оглушающем гаме опьяняющих строк.
В оглушающем гаме опьяняющих строк
Вдоль ночного прибоя вдаль идёт птицелов.
Нараспашку рубашка, нараспашку душа,
И распахнута клетка для бродяги стрижа.
Белокрылые песни реют чайками рифм,
Белогривые волны бьют у ног его ритм.
Он шагает неспешно по границе Земли.
Вслед за ним караваном плывут корабли.
Корабли-многострочья, каравеллы-слова.
Берегов многоточья и прибоя молва.
Птицелов окончаний и метафор ловец
Из далёких преданий плёл сонетов венец.
На просоленной кромке прибоя.
2015
Альфред Шнитке
(24 ноября 1934, Энгельс – 3 августа 1998, Гамбург) – советский и немецкий композитор, педагог и музыковед.
В 2019 году я совместно с Василием Власовым и Виталием Пацюковым осуществил арт-проект «ЖЁЛТЫЙ ЗВУК» посвящённый 85-летию музыкального гения ХХ столетия, великого композитора Альфреда Шнитке. В преамбуле к этому проекту мы писали: «Для музыки Альфреда Шнитке характерны масштабные концептуальные замыслы, полистилистика, многоуровневое цитирование. Мир его музыкальных образов включает в себя звучание неразрешимых вечных тем. Одним из самых сложных и одновременно самых интересных произведений Шнитке можно без преувеличения назвать синтетическую сценическую композицию «Жёлтый звук». Её возникновение было связано с предложением Геннадия Рождественского написать произведение для готовящегося им концерта «Музыка и живопись». В её основу легло либретто Василия Кандинского, переведённое с немецкого Альфредом Шнитке. Композиция Кандинского развивала идеи синтеза искусств и определения слова как внутреннего звука. Она была сопровождена подробной световой партитурой и должна была соединить цвет, пластику, слово, музыку. В этом произведении точка, линия, цвет, ритм и звук являются вибрациями одного пространственного и духовного содержания.
Музыка, самое абстрактное из всех видов искусств, обладает невероятной возможностью передавать яркие впечатления. Музыка и изобразительное искусство связаны между собой общими корнями, имеют, в сущности, одну духовную платформу и содержат в себе все многообразие нашего мира.
Развивая идеи Кандинского и Шнитке, в нашем проекте мы хотели бы воплотить идею контрапункта музыки и визуального искусства, передать силу его воздействия в поле напряжения между со-звучием и противо-звучием. Образы слышимые и видимые – это эмоциональный сплав сложных структур, композиционных решений, ритмов, неординарных форм и энергетических наполнений».
Василий Кандинский в статье о сценической композиции пишет: «Любое искусство обладает своим собственным языком, то есть только ему присущими средствами. Таким образом, каждое из них есть нечто замкнутое в себе. Каждое искусство – своя собственная жизнь. Оно – царство для себя. Поэтому средства различных искусств внешне различны. ЗВУК, ЦВЕТ, СЛОВО! По своей же внутренней сути они совершенно тождественны: конечная цель стирает внешние различия и обнажает внутреннее тождество. Эта конечная цель (познание) достигается человеческой душой путём её точного колебания. Эти изысканные колебания, тождественные в своей конечной цели, несут в себе и для себя различные внутренние движения и тем самым отличаются друг от друга. Не поддающийся дефиниции и всё же известный душевный процесс – колебание – есть конечная цель отдельных средств искусства».
Кандинский работает с синтезом искусств не только как теоретик, но и как практик. С 1909 по 1914 год в Мурнау он создал целый ряд синтетических сценических композиций и текстов: «Чёрный и белый», «Зелёный звук», «Фиолетовый занавес», «Жёлтый звук». Последняя композиция была опубликована в 1912 году в знаменитом альманахе «Синий всадник». Либретто Кандинского бессюжетно, что продолжает его работу на поприще абстракционизма, теоретиком и родоначальником которого он стал. Публикация в «Синем всаднике» была на немецком языке и сопровождалась подробной световой партитурой, указаниями характера музыки и движений пантомимы. Сам жанр «сценической композиции» теоретически разрабатывается Кандинским в книге «О духовном в искусстве». В этой работе неоднократно возникает идея синтеза искусств, слово в ней определяется как «внутренний звук», а синтетическое понятие «жёлтое» лежит в центре теоретической разработки всей книги. Жёлтое составляет «первый великий контраст» с синим: жёлтое – это теплота, обращённость к зрителю, экс-центрическое движение вовне; синее – холод, кон-центрическая направленность от зрителя, вовнутрь. По идее Кандинского сценическая композиция «Жёлтый звук», должна была собрать в единое целое музыку, пластику, визуальные образы и вербальные послания. Музыку к этой композиции изначально написал Фома фон Гартман, с которым Кандинский работал над своими сценариями. Премьера «Жёлтого звука» должна была состояться в Мюнхене осенью 1914 года, но, увы, Первая Мировая война разрушила все планы. И лишь через 70 лет композитор и дирижёр Гюнтер Шуллер в 1980-е годы в Нью-Йорке сделал свою редакцию музыки Гартмана. Кроме этого, музыку к «Жёлтому звуку» написал австрийский композитор Антон Веберн (постановка состоялась в Париже в 1976 и 1982 годах). А наиболее известной является постановка Гедрюса Мяцкявичуса на музыку Альфреда Шнитке, написанную им в 1974 году.
Наш синтетический проект «Жёлтый звук» перенёс композицию Кандинского и Шнитке с театральной сцены в пространство выставочных залов. Мы не ставили себе целью в очередной раз проиллюстрировать идеи этой композиции, но попытались выстроить конструктивный диалог, темой которого стала сама идея синтеза звука и образа, слова и знака, пространства и времени. Идея творческого синтеза искусств далеко не так проста, как кажется изначально. Простое суммирование разнородных начал зачастую может вызвать не положительный, но, наоборот, отрицательный эффект. Образ может забивать звук, слово может довлеть над образом, визуальные эффекты могут заглушать идею. И только в том случае, когда автору удаётся собрать все составные части в синергетическом единстве, когда 1+1 существенно больше двух, тогда и только тогда происходит чудо синтеза и произведение искусства оглушает нас многоярусной гармонией.
Специально для этого проекта я написал поэму «Квинтовый круг», посвящённую Шнитке. На базе этой поэмы были сделаны арт-объект и книга художника, которые могли звучать и выполнять роль музыкальных инструментов.
Композитор Ираида Юсупова написала музыку к этой поэме и разработала сценарий мультимедийного перформанса, который поставил в атриуме Хлебного дома в Царицыно режиссёр Родион Барышев с актёрами Еленой Шкурпело и театральной группой APPARAT THEATRИ.
Квинтовый круг
0. Полный круг (додеканическая радуга)
1. Do (зелёный септагон)
Свистом, выкриком, дикой мелодией флейты,
Жёлтой сонатой луны,
Синей струной на деке мольберта,
Аквамарином волны.
Пишет художник стихи без слова,
Пишет концерт без нот,
Приоткрывая холста основу,
Жизни вскрывая код…
И эти тайны цветного кода
Как аксиомы просты:
Вслед живописцу Бог и Природа
Краски швыряют в холсты.
2. Sol (зелёно-голубой октагон)
Краски швыряют в холсты,
В геометрию чистого звука,
Где у последней черты
Замирает наука…
Где зарождается мир
В наслоении форм архаичных,
Где начинается пир
Песен и трелей птичьих.
Где прорастают из недр
Древним магическим шлейфом
И погружаются в ветр
Птицы-цвета… галактическим дрейфом
3. Re (синий нонагон)
Птицы-цвета… галактическим дрейфом
Уносятся в жёлтую даль…
На цуге птиц музыкант-форейтор
Кибитку ведёт в февраль.
Туда, где правит буранный ветер,
Где синим аккордом снег
Меняет струны в звучащем цвете
На арфе солнечных век…
Где отраженья сквозь лёд и пламень
Прозрачны, звонки, чисты…
Где модернисты в метель мазками
Музыку шлют от звезды до звезды…
4. La (фиолетовый декагон)
Музыку шлют от звезды до звезды…
Проводники метафор
На флажолетах снежной мечты
Мягким штрихом легато…
И на палитре квинтовый круг
Вертит земную ось…
Снег оседает в конкордах вьюг
Обертонами гроз…
В живопись снежных фиоритур,
В нежную тишь пиано
Входят художник, и трубадур,
И композитор, симфонией пьяный…
5. Mi (красно-фиолетовый гендекагон)
И композитор, симфонией пьяный,
Бьёт в барабан жестяной[19]19
Отсыл к роману Гюнтера Грасса «Жестяной барабан», в котором 12-летний Оскар на заре зарождения национал-социализма в Германии решает больше не расти.
[Закрыть]…
И одинокий маленький странник
Путь выбирает иной…
Ветром солёным белеет страница,
Круг начинает Земля.
И в контрапункте кантата струится
Без парусов и руля…
Мчится кораблик из нотной тетради,
Мчится средь красочных шхер…
Мчится, доверясь линованной глади,
Пьяный гармонией сфер…
6. Si (пурпурный додекагон)
Пьяный гармонией сфер,
В космос открыв синий шлюз,
В храме языческих вер
Пишет художник свой блюз.
Бешено стонет орган,
Нежно стенает кларнет,
Из неизведанных стран
Образ нисходит в мольберт…
Где, как взбешённый гигант,
Бурно, неистово, рьяно
Маленький маг-музыкант
Переплавляет своё фортепьяно…
7. Sol бемоль/ Fa диез (красная точка)
Переплавляет своё фортепьяно
На тысячу лодок-флейт,
Чтоб в орнаментике океана
Дать неземной концерт.
Чтобы сонаты волной кипели,
Штормом ревел оркестр!!!
Чтобы сирены ветрами пели
Бурю вселенских месс…
Маленький маг – капитан симфоний,
Мейстер звучащих недр —
Переплавляет гул какофоний
В яркую краску звенящих химер.
8. Re бемоль (красно-оранжевый отрезок)
В яркую краску звенящих химер,
В колоратурный грай
Напропалую, без всяких мер,
Мчится пьяный трамвай[20]20
Отсыл к стихотворению Артюра Рембо «Пьяный корабль», которое отражается в стихотворении Николая Гумилёва «Заблудившийся трамвай».
[Закрыть]…
Старый кондуктор играет джаз —
Нежную Лалы бай[21]21
Знаменитая «Колыбельная птичьей Земли» великого слепого композитора Джорджа Ширинга.
[Закрыть]…
А пассажиры танцуют вальс!
Мчит в никуда трамвай…
Красная «Фа», золотая «Соль»
В вальсе скользят кругами.
Искрой взрывается «Си-бемоль»…
Синестезия правит цветами.
9. La бемоль (оранжевый треугольник)
Синестезия правит цветами.
Краске подвластен слух…
Молнией яркой меж облаками
Мечется жёлтый звук
Клёкотом чайки, вспышкой-стрелою,
Радугой тонких струн…
Он застилает небо грозою
В арфе гремящих струй…
В этом кипящем гаме мелодий
Скомкан дорийский лад…
И в громыхающем неба своде
Жёлтый и синий звучат…
10. Mi бемоль (жёлтый квадрат)
Жёлтый и синий звучат…
Пенятся на палитре!
Музыку слышит взгляд,
Ловит стихи-субтитры.
В синтезе всех искусств,
В танце цивилизаций
Бьётся аллегро чувств
В диком балете граций…
Синтез пространств, времён…
Синтез каналов в пране!
Синтез…
как жёлтый гром
В этой древней
космической гамме.
11. Si бемоль (лимонный пентагон)
И в этой древней космической гамме
Светится дирижёр…
Выдохом, палочкой, телом, руками
Он направляет хор.
Каждый оркестр, и мир, и жизнь —
Соло его руки…
И строки гимнов, и пляска тризн —
Капли одной реки…
Тает серебряных звуков ртуть.
Бьёт барабаном радостный град!
Жёлтой штриховкой на Млечный путь
Льётся волной
звёздный пад.
12. Fa (жёлто-зелёный секстагон)
Льётся волной звездопад.
Водят балет планеты.
Пифагорейский ряд[22]22
Пифагорейский строй, создание которого приписывают Пифагору обычно представляется в виде последовательности квинт, например шесть квинт от ноты Fa (F – C – G – D – A – E – H).
[Закрыть]
Строгие ставит меты.
Чистый, как воздух, строй:
Восемь девятых – тон…
Слышишь там… под горой
Первый грохочет гром…
Кто мы? Откуда взялись?
С кем ты? Зачем здесь? И чей ты?
Вьются вопросы ввысь
Свистом, выкриком,
дикой мелодией флейты…
0. Полный круг (додеканическая радуга)
2017
Фрагмент партитуры Ираиды Юсуповой к мультимедийной постановке «Квинтовый круг»
Михаил Лермонтов
(3 [15] октября 1814, Москва – 15 [27] июля 1841, Пятигорск) – русский поэт, прозаик, драматург, художник.
В 2018 году я прокурировал проект в жанре Книга художника, посвящённый Лермонтову «И тронул камень он немой…», который был представлен в Санкт-Петербурге в библиотеке имени М.Ю. Лермонтова. В пресс-релизе этого проекта я писал: «Для Книги художника, как и для творчества Лермонтова, характерны экспрессия, эксперимент, жажда нового, но также и переосмысление старого, философичность, вдумчивость и глубина.
Книга художника, в отличие от обычной книги с иллюстрациями, не просто дополняет поэтические тексты, но вступает с ними в диалог, осуществляет синтез слова и образа, в результате которого 1+1 всегда больше двух.
При работе с поэзией основная задача букартиста – это услышать внутреннюю амплитуду стихотворения и осуществить дополнительный визуальный толчок, который приведёт к общему резонансу системы, многократно увеличив общую амплитуду восприятия! Подобно лермонтовскому Аарону, который своим волшебным жезлом заставил бить ключом поэзии немой камень, букартисты оживляют своим творчеством бумагу, дерево, камни и саму ткань бытия…
Лермонтов был не только гениальным поэтом и писателем, но также и незаурядным художником. Его рукописи, с лёгкими парящими рисунками на полях, как и рукописи других великих писателей, могут считаться предтечей Книги художника, поскольку в них поэт соединял воедино визуальную и вербальную составляющие».
Специально для этого проекта я создал поэму, посвящённую Лермонтову, «Демон гремящего паруса», которую написал по кругу на абажуре настольной лампы. Поэма светилась своим внутренним светом и отбрасывала свои лучи на все экспонаты выставки.
Демон гремящего паруса
Из глубин подсознанья прорывался пророк,
Изменяя глаголы воды[23]23
Аллюзия на строки Лермонтова из поэмы «Демон»: И Терек, прыгая, как львица / С косматой гривой на хребте, / Ревел, – и горный зверь и птица, / Кружась в лазурной высоте, / Глаголу вод его внимали.
[Закрыть],
Рассыпая средь скал многоточий песок…
Волны цезур у горной гряды.
Поднимались шторма и поэмы рвались,
Обнажалась камней немота[24]24
Отсыл к строкам Лермонтова: Так некогда в степи безводной / Премудрый пастырь Аарон / Услышал плач и вопль народный /И жезл священный поднял он, / И на челе его угрюмом / Надежды луч блеснул живой, / И тронул камень он немой, / И брызнул ключ с приветным шумом / Новорождённою струёй.
[Закрыть],
И менялись местами
верх и пламенный низ,
И в стихах бушевали ветра.
И громили грома голубой небосвод!
И в грозе белый парус парил…
Одинокий Лермонт[25]25
По отцовской линии Лермонтов ведёт свою родословную от шотландского поэта и пророка XIII века Томаса Лермонта по прозвищу Рифмач. По легенде Томас Лермонт жил в эльфийских землях и был возлюбленным королевы эльфов. Именно от неё он обрёл свой пророческий дар. Подобно Нострадамусу Лермонт делал свои предсказания в стихах. Среди потомков Томаса Лермонта не только Михаил Лермонтов, но также и Лорд Байрон.
[Закрыть] из печали и слов,
Как алхимик, балладу варил…
1
Из глубин подсознанья прорывался пророк,
Словно чайка, забывшая рыб[26]26
С одной стороны, это отсыл к Чайке по имени Джонатан Ливингстон, которая отказалась от ловли рыбы во имя духовных поисков. С другой стороны, рыбы – свидетели потопа – это символ христианства. То есть забывание рыб – это отказ от вековых традиций во имя новых поисков.
[Закрыть],
И на север летел одинокий листок[27]27
Перекличка со стихотворением Лермонтова «Листок».
[Закрыть],
Про любовь и чинару забыв.
И на Севере диком средь снегов и туманов,
Там, где сосны и пальмы срослись[28]28
Парафраз стихотворения Лермонтова – Гейне: На севере диком стоит одиноко…
[Закрыть],
Ночевала строка на груди великана[29]29
Перекличка со стихотворением Лермонтова «Утёс».
[Закрыть],
Ночевала, как сон… как каприз…
И осталась на скулах великана-утёса
Звёзно-серая горечь беды…
Уходила любовь без разбора и спроса,
Изменяя глаголы воды…
2
Изменяя глаголы воды,
Отражаясь в речах Арагви,
Серебристая тень звезды
Направляет любви кораблик…
Направляет изгнанья дух[30]30
Парафраз строк из поэмы Лермонтова «Демон»: Печальный Демон, дух изгнанья, / Летал над грешною землёй, / И лучших дней воспоминанья / Пред ним теснилися толпой; / Тех дней, когда в жилище света / Блистал он, чистый херувим, / Когда бегущая комета / Улыбкой ласковой привета / Любила поменяться с ним…
[Закрыть]
В роковые тенёта счастья,
И строка завершает круг,
И опять его рвёт на части!
Сумму снов поделив на ноль[31]31
Деление на ноль приводит к бесконечности, к точке сингулярности, к бесконечному повтору, к вечному движению по кругу, к слиянию устья и истока.
[Закрыть],
Устье снова впадает в исток…
И безумия вновь выступает соль,
Рассыпая средь скал многоточий песок…
3
Рассыпая средь скал многоточий песок…
Поднимая поддонную муть,
Сквозь гранитную твердь родниковый глоток
Проявляет застывшую суть…
Он скользит по прожилкам суровых камней
Хрусталями пещерных слёз…
И наскальная пена далёких дней
Возвращает в прапамять грёз…
Где, прижавшись к стене раскалённым лбом,
Строфы строил поэт в ряды.
И сбивались у ног в молчаливый ком
Волны цезур у горной гряды.
4
Волны цезур у горной гряды
Оттеняли структуру стиха…
И в безлюдной пустыне богов следы
Подтверждали, что ночь тиха[32]32
Аллюзия на строки Лермонтова: Выхожу один я на дорогу; / Сквозь туман кремнистый путь блестит; / Ночь тиха. Пустыня внемлет богу, /И звезда с звездою говорит.
[Закрыть]…
И звезда говорила своей звезде:
«Ты сквозь тьму маяком свети.
Ты свети! И в космической темноте
В свет иной мотыльком лети!»
И под звёздным простором гроза и пыль,
Как сон-явь, как инь-ян, сплелись.
И сквозь вымысел, сказку, легенду, быль
Поднимались шторма и поэмы рвались…
5
Поднимались шторма и поэмы рвались,
Корабли уходили за горизонт.
Паруса накрывала бездонная высь,
И гудел свою сагу древнегреческий понт[33]33
Понт (греч. Πόντος) – море.
[Закрыть].
Горевала гора, бесновалось весло,
Дни ложились на дно времён.
И бумажный корабль без руля несло
По причуде и воле волн…
В этом странном блуждании наугад
За пределы пустот… в никуда…
Открывались ворота в подводный град,
Обнажалась камней немота…
6
Обнажалась камней немота,
Горы бились в лавине лав…
У ракитового куста
Речи рвались рекой, стремглав…
И поэт, перо своё отточив,
Словно рыбу, ловит слова…
И строфа метафорой кровоточит…
И строку разрезает строка…
Метались грозы из конца в конец[34]34
Аллюзия на стихотворение Лермонтова: Гроза шумит в морях с конца в конец. / Корабль летит по воле бурных вод, / Один на нём спокоен лишь пловец, / Чело печать глубоких дум несёт, / Угасший взор на тучи устремлён – / Не ведают, ни кто, ни что здесь он!..
[Закрыть],
И смыслы разрывались в сотнях брызг.
Благую весть[35]35
Благая весть – евангелие.
[Закрыть] на Землю нёс гонец[36]36
Ангел, вестник богов.
[Закрыть]…
И менялись местами
верх и пламенный низ…
7
И менялись местами
верх и пламенный низ,
И шумела метель, и валил белый снег[37]37
Перекличка со стихотворением Лермонтова: Метель шумит, и снег валит, / Но сквозь шум ветра дальний звон…
[Закрыть],
Врачеватель судьбы написал эпикриз[38]38
Эпикри́ з – суждение о состоянии больного, о диагнозе, причинах возникновения и развитии болезни, об обосновании и результатах лечения.
[Закрыть],
И болезни планеты замедлили бег…
Врачеватель судьбы – одинокий поэт
Острым скальпелем режет мятущийся текст…
И в глубинных ущельях зарождается свет,
Что меняет на годы культурный контекст…
И история мира дрожала, как лист,
Вслед движеньям его пера…
И срывал двери с петель гремящий свист,
И в стихах бушевали ветра.
8
И в стихах бушевали ветра.
Демон слова искал любовь…
И вулканом горячих страстей гора
Из земли выпускала кипящую кровь.
И вдохновений кротких муза[39]39
Диалог со стихотвореньем Лермонтова «Мой демон»: Собранье зол его стихия. / Носясь меж дымных облаков, / Он любит бури роковые, / И пену рек, и шум дубров. / Меж листьев жёлтых, облетевших, / Стоит его недвижный трон; / На нём, средь ветров онемевших, / Сидит уныл и мрачен он. / Он недоверчивость вселяет, / Он презрел чистую любовь, / Он все моленья отвергает, Он равнодушно видит кровь, / И звук высоких ощущений / Он давит голосом страстей, / И муза кротких вдохновений / Страшится неземных очей.
[Закрыть]
Ему внимала в пене гроз!
Потоки чувств, взрывая шлюзы,
Несли корабль на остров слёз…
И менестрели пели свои саги!
На рифы рока мчал бесстрашно флот!
И мореходы поднимали в небо флаги!
И громили грома голубой небосвод!
9
И громили грома голубой небосвод!
И дождём проливался слог!
Уходил в никуда вересковый плот,
Изменяя пунктир тревог.
И историю ровно одной души[40]40
В «Герое нашего времени» Лермонтов пишет: «История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа, особенно когда она – следствие наблюдений ума зрелого над самим собой и когда она писана без тщеславного желания возбудить участие или удивление».
[Закрыть]
Записал в дневнике пловец,
Как, спускаясь на дно от седых вершин,
Он терновый пронёс венец…
Как он в чёрные ночи почти не спал[41]41
Лермонтов страдал бессонницей, и множество стихов написано им именно по ночам. Мережковский назвал Пушкина дневным поэтом, а Лермонтова ночным.
[Закрыть],
Как в ущельях диких бродил…
И металась душа средь кавказских скал,
И в грозе белый парус парил…
10
И в грозе белый парус парил…
И меняли наклон века…
И, как взмах невесомых крыл,
Горизонт ломала строка.
Поднималась кипенем грусть!
Запах моря туманил мозг…
И стихов золотая ртуть
Расплавляла сознанья воск!..
На краю до предела пустынного Я,
На границе прозрений и сказочных снов
Создавал невозможный мотив бытия
Одинокий Лермонт из печали и слов…
11
Одинокий Лермонт из печали и слов,
Из каких-то немыслимых знаков
Собирает рассеянный звёздный покров
В перекрёстных лучах зодиака.
Проверяет орбиты планет и людей,
Как астролог осенних вер,
Он играет мелодию хрупких дней
На свирели небесных сфер.
Он незримую тайную Книгу книг
Не читал, а скорее чтил
И как маг вскрывал сокровенный стих…
…Как алхимик балладу варил…
12
Как алхимик балладу варил…
В образ жизнь и любовь вдыхая,
И по воле стихии плыл,
Этот образ в волнах играя…
Разрывая ткань древних чар,
Попирая вечный закон,
Пробивался дикий кентавр
Сквозь безумной любви огонь!
Сквозь огонь и вьюгу страстей,
Сквозь метель и пламя тревог,
Сквозь тоску печальных вестей
Из глубин подсознанья прорывался пророк!
* * *
Из глубин подсознанья прорывался пророк,
Изменяя глаголы воды,
Рассыпая средь скал многоточий песок…
Волны цезур у горной гряды.
Поднимались шторма и поэмы рвались,
Обнажалась камней немота,
И менялись местами
верх и пламенный низ,
И в стихах бушевали ветра.
И громили грома голубой небосвод!
И в грозе белый парус парил…
Одинокий Лермонт из печали и слов
Как алхимик балладу варил…
2018
