Текст книги "Имя твое – номер"

Автор книги: Михаил Нестеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– И этот русский назвал своего гостя детективом?.. Он был в гостях, потом спросил у первого встречного, что за дом, откуда он только что вышел. «И был я слеп, а теперь я вижу», прости господи. Проследим за этим парнем, если он еще раз появится в этих краях.

– Вдруг он заметит слежку?

Мартинес громко рассмеялся:

– Не родился еще тот человек…

3

Романов допил вино и оставил место за столиком. Кивнул музыканту и бросил ему в шляпу десятку. Прошел пару кварталов, зашел в магазин, купил цифровой диктофон, фонарик, складной нож и универсальный – с многочисленными лезвиями, тонкие кожаные перчатки. Отметил время: шесть вечера. До двенадцати время придется скоротать в кафе, ресторанах.

Он выбрал «Дарсену», что около Морского клуба в порту, однако спустя час официант заявил, что заведение закрывается до утра вторника. Обычно сдержанный, Румын заиграл желваками. Официант напоролся на его холодный взгляд и ретировался. В другом ресторане, тоже с видом на море, Костя резко поинтересовался, не собирается ли ресторан закрываться до утра вторника. Тамошний гарсон неподдельно рассмеялся и спросил:

– Впервые в нашем городе?

– Впервые в вашем паршивом городе.

Он пил вино мелкими глотками. На салфетке начертил план дома, парка, сада. Отметил на нем все детали, что сумел запомнить. В левом верхнем углу нарисовал овал, украсил его завитками, добавил несколько штрихов. Получился приличный шарж на Феликса. Рядом родился еще один портрет – Гриневича, его Костя попытался нарисовать с закрытыми глазами. Затем набросал еще один портрет, пытаясь представить, как выглядит Томас Фали.

Романов пытался решить задачу: что связывает бывшего начальника Верховного корпуса и Гриневича? В гостиной Романов увидел приличные, на его взгляд, полотна. Стало быть, в доме существовала и другая сигнализация, которая включалась, когда в доме не оставалось никого. Включались детекторы движения, приводились в действие датчики на наиболее ценных произведениях искусства. Но в то время, когда в доме гостил Гриневич – специалист по всякого рода сигнализациям, о чем хозяин дома, вероятно, знал и считал присутствие своего гостя-профи как лучшее средство защиты, – сигнализация не включалась. Интересно, хозяин дома всецело доверяет Гриневичу? Он говорил о людях, которые обязаны ему. Скорее всего, Томас Фали из их числа. Возможно, он предоставил свой дом лишь на пару дней, для конфиденциальной встречи.

И другой вопрос не давал Романову покоя. Что заставило Гриневича, ныне преуспевающего человека, шефа страховой фирмы, богатого, в том числе и многочисленными связями, заказать человека? Деньги? Нет. Большие деньги? Тоже вряд ли. Что-то личное? Кто кому перешел дорогу, Гриневич Курбатову или Курбатов Гриневичу? А может, Гриневич выступает как посредник? Но это также говорит о деньгах.

Много воды утекло за четыре года, что Романов провел вдали от «Артики», и уже начал забывать убийство морпеха по имени Кевин и его товарища…

Существовала и другая версия, о которой Романов не забыл. Возможно, рассуждал он уже над вторым бокалом вина и, глядя уже на подсвеченную ночными огнями набережную, Гриневич состоит в каком-нибудь союзе или является членом какой-нибудь партии. В этом случае можно отмести все личное и все материальное. Что остается? – долг, интересы, которые следует защищать. Он понимал, что находится рядом с отгадкой. Она была ему нужна, чтобы определить приоритеты в работе, определить вполне вероятную угрозу себе как наемному убийце и наметить план действий для предотвращения покушения на свою персону. Нельзя сломя голову браться за работу, выгодная она или не очень.

Запланированные на эту ночь мероприятия и являлись шагами в направлении личной безопасности.

Глава 8
Киллер

1

Костя во второй раз обратил внимание на фасад Консуэло – с каменным фронтоном, ограниченным скатами крыши. Этим громоздким украшением и заканчивался наряд фасада. Этой ночью он, подсвеченный освещением вполнакала, смотрелся необычайно красиво. Софиты скрывались в траве днем, а с наступлением темноты открывались и включались подобно фарам на гоночном «Ламборгини». Свет ровно, как волшебная краска, ложился на стены, отражался от стекол, за которыми в большинстве своем – плотно запахнутые шторы. Наружный свет мешал рассмотреть, есть ли освещение внутри комнат.

А вот в холле свет горел точно: частично застекленная и задрапированная изнутри дверь пропускала коричневатый свет. Это Романов определил, ступив на ступеньку крыльца и оказавшись под навесом, а заодно и под защитой наружной иллюминации. Еще на подступах к дому, изучая его из-за изгороди в течение часа, он увидел, что декоративное освещение отвлекает взгляд от парадного входа. И если не вглядываться специально и пристально, то под навесом заметить человека почти невозможно.

Пользуясь этим промахом, Романов вплотную приблизился к наружному щитку сигнализации, который был меньше аналога внутри здания, да еще имел переговорное устройство. На крохотном дисплее отчетливо виднелась надпись «Lock» (на замке). Набрав код – 3290, Романов нажал на кнопку с литерой «С». Секунда – и надпись на экране поменялась на «Unlock» (открыто). Еще мгновение, и ночную тишину нарушил отчетливый щелчок открывшегося замка.

Романов открыл дверь ровно настолько, чтобы протиснуться в небольшой тамбур с открытой внутренней дверью и затаиться там. Он не стал закрывать наружную дверь. Он впитывал в себя все звуки – внутри дома и снаружи… Затем оглядел холл, лестницу, ведущую на второй этаж.

Первым делом он подошел к щитку сигнализации и открыл его. Снова активировав охранную систему на случай, если вдруг Гриневич или Феликс решат выйти из дома, он неслышно поднялся на второй этаж.

Коридор оказался на удивление узким. Двери только с правой стороны. Судя по расстоянию между ними, комнаты были больших размеров, класса «люкс». Остановившись напротив комнаты Гриневича, Романов снова прислушался. Тихо. Вернувшись к началу коридора, выключил освещение.

Когда он снова подошел к двери и открыл ее, внутрь не проник ни один луч света.

Костя стоял, прижавшись к стене. Его глаза постепенно привыкали к полумраку. Хоть и плотные, шторы пропускали свет наружной иллюминации. Из спальни доносился легкий храп. Румын повременил с визитом в спальню: вначале нужно обследовать эту комнату, нет ли здесь вещи, за которой он и пришел. На столе лежали очки в элегантной роговой оправе. Пластиковая банка с увлажняющими салфетками, пара книг, бокал с остатками кофе. Романов подошел к комоду, выдвинул один ящик, другой. И там и там лежало аккуратными стопками белье.

Наконец, Романов шагнул в спальню и снова затаился, прислонившись к стене. Снова прислушался, определяя по громкому сопенью, не притворяется ли спящим гость этого дома. Нет, сон его глубокий, дыхание ровное, размеренное.

Он подошел к столику и в прежнем неверном свете увидел мобильный телефон.

Четыре месяца назад на канале «Дискавери» Романов увидел Гриневича – как и прежде, уверенного в себе, респектабельного человека. Как человек, достигший выдающихся результатов, он чуточку приоткрывал завесу тайны, ту ее часть, которая была бы понятна телезрителям, но не нанесла бы ущерба его деятельности.

– Это специальный телефон.

Гриневич демонстрирует в мягком старомодном чехле классный мобильный аппарат, с тонкой выдвижной антенной, а заодно – отличный английский. Он мог избавиться от легкого акцента, но откровенно шипящие согласные придавали его речи неповторимую привлекательность славянина. Сам Романов неосознанно сравнил эти звуки со звуками осеннего леса.

– Этот телефон невозможно прослушать.

Гриневич питал профессиональную слабость к технологиям будущего, изделиям, еще не внедренным в сколько-нибудь массовое производство, особенно в сфере защиты коммуникаций от проникновений извне.

Романов не ощутил особых эмоций, увидев на экране своего «крестного отца». Отметил, что тот странно смотрится на экране телевизора. Так же необычно было видеть, как он раскрывает секреты. Знание о том, что сведения эти устарели и могут быть использованы новичком, любителем или профаном, не навредят конторам типа «Артики», пришло позднее, когда передача закончилась.

Еще дважды эта передача прошла в повторе. Романов видел аппаратуру, которой и сам не раз пользовался. Гриневич и его ассистент демонстрировали универсальный сканер «Bugbuster»,[2]2
  Охотник за жуками (англ.).


[Закрыть] способный обнаружить в помещении, а, в принципе, в радиусе триста метров, любой вид «жучков», будь то аудио – или видеоустройства. Ассистент Гриневича, парень лет тридцати, которого Романов видел впервые, привел сканер в действие. По виду он напоминал ноутбук, а его принцип работы походил на автоматическую настройку каналов телевизора или ресивера. Прошло совсем немного времени, и «охотник за жуками» продемонстрировал свои возможности: вначале обнаружил пару подслушивающих устройств, спрятанных в розетке, затем миниатюрную видеокамеру, замаскированную в книге.

Романов так и не понял, какую цель преследовал Гриневич, появившись на экране. Гонорар за съемки? Небольшая сумма для него – неразменная монета. Популярности пятнадцатиминутный ролик тоже не добавит, и нужен ли он Гриневичу? Он не консультировал и не предоставлял услуг другим фирмам. Он демонстрировал возможности своего подразделения. И бросал вызов? Странная мысль промелькнула в голове Романова. Впрочем, она не показалась таковой, может быть, чуточку наивной. Если вызов и был, то адресовался он будущим клиентам «Артики»: похищенные ценности будут найдены и возвращены – либо детективами страховой фирмы, либо правоохранительными органами, включая Интерпол, на собранном материале агентства.

Романов пошел бы на сегодняшний шаг, если бы и не видел той передачи с названием универсального сканера, но во множественном числе: «Охотники за жуками».

Сегодня телефон – больше, чем средство коммуникации. Это еще и записная книжка, фонотека, картотека. Это универсальный носитель личного компромата.

Романову показалось, он держит в руках тот самый телефон, который видел в передаче «Охотники за жуками». Тот же чехол – легкий, изрядно поношенный, из тонкой черной кожи; та же антенна-телескопичка с покусанной шишечкой. Его достоинство – сверхнадежность, отличная связь. Его недостаток – легкий анахронизм. Пустяк, на который сто раз наплевать.

Романова интересовала фирма-изготовитель этого аппарата. И он узнал ее, нажав на клавишу. К его удивлению, на желтоватом экране высветилось название на русском языке: «Багратион».

Ему не понадобился пин-код, поскольку настройки аппарата его не интересовали, лишь список телефонов и имен абонентов. Вначале Романов пролистал список, оказавшийся огромным; чип памяти вмещал триста номеров, массу отложенных сообщений, упущенных вызовов и прочее. Он открыл вкладку входящих сообщений, затем зашел в ее подкатегорию, где хранились памятные согласно названию папки, месседжи, прочитал несколько сообщений, предварительно включив диктофон. Не выключая его, приступил к основной части на этом этапе. В списке абонентов открывал вкладку «просмотреть запись» и наговаривал на диктофон номер и имя.

Иногда вместо имени стояли цифры: 60, 51, 4, 18. Кто скрывается за этими цифрами? Чьи имена зашифрованы?

Вот попалось одно знакомое имя: Томас Фали. И еще один раз – как Фали-2.

Романов надеялся на то, что в списках есть несколько бывших клиентов, которым Гриневич, его словами, «оказал неоценимую услугу».

Номера телефонов в офисе.

Румын выключил фонарик и прислушался. Ему почудилось движение за дверью, невесомые крадущиеся шаги. Прошло не меньше минуты, прежде чем он возобновил работу.

С каждой минутой его база данных пополнялась телефонами, но не было ни одного адреса.

Работа подошла к концу. Последний – трехсотый номер был записан на чип диктофона. Все это время Романов опасался звонка на телефон Гриневича и в любой момент был готов нажать на клавишу отбоя. Сейчас поймал себя на мысли, что большую часть времени был сосредоточен и не держал в голове хоть какие-то мысли об ответных действиях. Он словно увлекся интересной игрой, где для него существовали только цифры. Триста в основном одиннадцатизначных номеров. Ему предстояло прослушать запись, часто останавливая ее, чтобы выписать номера в аккуратные столбцы. Он уже знал, что будет искать: номер, повторившийся дважды. Как своеобразный доступ к программе. Даже сейчас он исключал ошибку.

Вернувшись в спальню, Романов снова прислушался к дыханию спящего. Приблизившись, положил телефон на место. Замер, когда Гриневич вдруг зашевелил губами, причмокнул и перевернулся на бок…

Костя вышел из дома и активировал охранную систему с наружного щитка.

2

Он прошел пешком до старого города. В небольшом кафе, где коротали ночь с десяток молодых людей, он заказал кофе, гамбургер, вечернюю газету. Переключив диктофон на воспроизведение и надев гарнитуру, чтобы со стороны казалось, что он слушает музыку, он на полях начал выписывать номера телефонов в один столбец, имена абонентов – в другой. Где и через кого пробить эти номера телефонов?

Выписав половину номеров, он прервал свое занятие. Косте показалось, что его собственный голос, диктующий ему надоедливым шепотом, доносился из преисподней.

– Муть, – довольно громко произнес Романов. Он перехватил взгляд симпатичной брюнетки, обернувшейся к нему, и улыбнулся: «Все в порядке». Вслух добавил: – Задремал. Приснилось что-то…

Он подошел к стойке и привлек внимание бармена щелчком пальцев:

– Один момент.

– Слушаю, – с неохотой отозвался тот, отрываясь от телевизора, по которому в это время транслировался баскетбольный матч.

– Здесь есть поблизости ночное Интернет-кафе?

Молодой бармен коротко рассмеялся, обратив внимание клиента на огромные электронные часы. Они висели над входной дверью по соседству с колокольчиком, сигнализирующим о входящих и выходящих клиентах. Их свет отражался в каждом участке зеркальной витрины, в каждом стакане, фужере.

– Ночное кафе – это вы правильно заметили. – Спустя мгновения он сказал: – Есть такое заведение поблизости. – И назвал адрес.

Романов расплатился с ним, оставив щедрые чаевые.

Интернет-кафе располагалось на самой вершине скалы, откуда даже ночью открывался прекрасный вид: море, ночные пляжи с их томным освещением, неподвижные фигуры людей в середине пляжа и бойкие у самой кромки; сейчас там на укатанной волнами песчаной полоске разгорался волейбольный поединок.

В кафе было не больше пятнадцати человек. Ни одного «буйного» геймера, отметил Романов. Ему показалось, все посетители этого заведения зашли на один форум и обмениваются, легонько стуча по клавишам клавиатур, сообщениями.

Романов занял крайний столик с фирменным компьютером и только после этого подозвал администратора, парня лет двадцати семи.

– Мне нужна база данных сотовых номеров. – Он намеренно построил фразу на испанском так, чтобы она не прозвучала «я интересуюсь». Он оторвал взгляд от своего замутненного изображения на выключенном мониторе и в упор посмотрел на администратора. – Я не коп, – продолжил он на американский манер, – я частное лицо. И мне нужны сведения о нескольких людях. Я заплачу хорошие деньги: по три евро за номер.

– И сколько у тебя всего номеров? – спросил администратор. И Романов не мог не отметить его алчного взгляда.

– Прикидываешь, сколько номеров умещается на лазерную болванку?

– Что?

– Триста, – вернул его в реальность Романов. Он ожидал, что администратор уйдет. Однако он включил компьютер, пододвинул соседний стул, сел и, набрав текстовое сообщение, тут же отправил его. Романов успел прочитать текст: «Клиент. Триста номеров».

Ответ не заставил себя ждать: «Дай ему адрес Мокко».

– Здесь недалеко, – вполголоса объяснил администратор.

Романов приготовился к бесконечной переадресации. Он был гостем негостеприимной и осторожной Европы. В Штатах ему дали бы точный адрес. А что в России?

Интересно, как сейчас с этим делом в России? Романов не был на родине больше года, а два предыдущих года скрывался от закона. Его губ коснулась грустная улыбка: не был на родине. Он никогда так не говорил, не думал. Обычное выражение – не был дома.

Он пешком добрался до границы старого и нового города. Вот здесь, отметил он, зарабатывал себе на кусок хлеба старый трубадур.

3

По адресу, указанному администратором, значилась частная фабрика, о чем говорила медная табличка справа от центральной двери. Румын не успел дать оценку этой ситуации, как вдруг позади и сбоку от него раздался голос:

– Ищешь Мокко?

– Мне сказали, он хочет заработать девятьсот евро, – тут же отозвался Романов.

Он обернулся и увидел чернокожего парня, стоящего в десяти шагах от подворотни. Тогда как Романову показалось, таких, как этот цветной, здесь по меньшей мере пара десятков. Они крутятся в толпе, задавая всякому, кто перешагнул границу виртуального рынка, односложные вопросы:

«Порно?»

«Базы данных: местожительство, паспорта, городские телефоны, сотовые?»

Базы данных милиции, МЧС, полный список сотрудников МИД, политической разведки страны.

Но здесь не Москва или другой крупный российский город. Легко базы данных, включая сверхсекретные топографические, не купишь.

У Романова остались связи с Москвой и Самарой. Один междугородний звонок мог поднять на ноги сначала одного, а затем, по его запросу, другого. Максимум через пару часов он в том же Интернет-кафе, не напрягая администратора, получил бы доступ к одному из компьютеров, на котором хранилась необходимая ему база данных; и, скорее всего, этот компьютер находился бы в Мадриде, Севилье, другом испанском городе. Но, даже обратившись в Москву с обычной для России просьбой («Нужна база данных, дай скачать, и пусть на это уйдет вечность»), Романов рисковал навести на свой след российских сыщиков.

Пока же он пытался определить: этот чернокожий парень из тех, кто греет руки на случайных клиентах, или же является звеном в инфотрафике местного значения. Но в любом случае он не один.

Соседство этой фармакологической фабрики с задворками словно выдавало и качество, и ассортимент продукции, начиная с экстази.

– Какая база данных тебе нужна? – спросил чернокожий. Уроженец Гранады был одет в узкий пиджак, короткие брюки, приоткрывающие красные носки, на голове кожаная шляпа. Перебор, только сейчас отметил Романов. Он смотрел на карикатуру обитателя суборбии, но где оригинал? Такое чувство, что он раздел бедолагу и переоделся в его петушиный наряд.

– Так какая база данных тебя интересует? – повторно прозвучал вопрос.

В этот раз Романов отметил его акцент. Он сам говорил по-испански лучше этого чернокожего, весь вид которого говорил: пару лет назад парень приплыл из Африки и занял место в этой подворотне. Все так, но это не вязалось с наблюдательностью Романова, отметившего перебор в одежде, поведении, а вот сейчас и в его говоре.

Подыгрывая ему, а заодно разбирая набор этих странностей, Романов объяснил ему на пальцах:

– У меня есть триста сотовых номеров. Неважно, все они испанские или только часть. Мне нужны реквизиты испанских абонентов. Имена, понимаешь? Пусть даже испанский номер один, но я заплачу за него как за триста номеров.

Он тщательно выговаривал слова, все больше хмурясь. Он догадался, кто перед ним, уже тянул время, отыскивая выход из этого сложного положения.

– Урод! – чуть слышно прошептал Романов, чувствуя: пройдет несколько мгновений, и здесь появится напарник этого расфуфыренного полицейского. И первое, что он сделает, оказавшись в полицейском участке, – это воспользуется правом одного звонка, глядя на вышибал в камере, ожидающих права первой ночи. Позвонив Гриневичу, он скажет: «Встретимся через семьдесят два года».

Он едва не рассмеялся, реально представляя эту картину. Теперь ему было плевать, есть ли кто-то еще в темной подворотне, дожидается ли чуть дальше спецмашина.

Румын резко шагнул к чернокожему, захватил его шею локтевым сгибом и протащил его на приличной скорости до конца арки.

Он научился чувствовать противника спиной, затылком. Мог бы сказать, что угадал действия еще одного копа, оказавшегося за его спиной в пяти шагах. Теперь он завладел инициативой…

Припечатав своего противника к стене, Румын, выждав секунду, резко отпустил его и скользнул в сторону. В тот же миг в спину чернокожего полицейского ударила пуля.

Стрелок впал в кратковременный ступор. Он смотрел ошалелыми глазами на товарища, сползающего по стене. Романов не дал ему опомниться и нокаутировал его двумя жесткими ударами – левой в печень и правой в голову. Подобрав его пистолет, он оттащил тело в глубь арки, служащей пролетом между двумя домами. Потом вернулся за раненым полицейским. Только после этого обыскал его. Чертыхнулся, раскрыв удостоверение сотрудника управления спецопераций – «Групо Эспаньоль де Оперсьонес». И вооружен он был соответствующе: пистолетом спецназначения «марк-23» фирмы «Хеклер и Кох».

Романов вернулся к началу длинной арки в третий раз. Он не хотел запирать себя в глухом с виду дворе. Жильцы близлежащих домов могли вызвать полицию, услышав звук выстрела. Сами полицейские, приняв вызов от своего осведомителя, были обязаны предупредить начальство. Не исключено, что на операцию они отправились именно из участка.

Но Романов медлил. Он чутко вслушивался в ночные приглушенные звуки, будто готовился услышать полицейскую сирену и оставить наконец-то место преступления.

Он играл на своих нервах, когда, обнаружив в самом конце двора машину, сел за руль и подогнал ее к арке. Открыв заднюю дверцу, погрузил раненого полицейского. Прежде чем закрыть дверцу, он снял с его брючного ремня наручники. Защелкнув «браслеты» на запястьях Мокко, привел того в чувство и помог сесть на кресло переднего пассажира.

– Можешь говорить? – спросил его Романов, выезжая на дорогу. – Не надо репетировать. Это ты стрелял в меня из пистолета, а я только уклонялся от пуль. Расклад такой. Ты получил наводку от человека, который обменял мою жизнь на девятьсот евро. Ты понимаешь меня?

– Да, – с трудом выговорил полицейский.

– Потренируйся. Скажи: да, я понимаю тебя. Человек, который сдал тебя, работает администратором в Интернет-кафе.

Тот повиновался:

– Я понимаю тебя…

– Выходи на связь с участком. Ты должен сказать следующее: «Клиент пока не пришел». Ты и твой напарник готовы ждать его и час, и два. Потому что доверяете своему информатору. Администратор ваш информатор? – продолжал давить Румын, прекрасно зная специфику работы оперативников.

– Да, – снова последовал однозначный ответ.

Костя долбанул его локтем в висок.

– Еще раз скажешь «да», я тебе мозги вышибу. Знаешь, в чем твоя проблема? Что мне уже не двадцать три, а под тридцать. Что ты сказал?

– Я ничего не сказал.

– Знаешь, если бы у меня спросили, доверяю ли я прыщавому администратору в Интернет-кафе, я бы ответил: «Да, блин!» Не маскируя за этим ничего, даже типа «а куда мне деваться?»… Слушай меня и поправляй. Я думаю, вы не с пустыми руками сюда приехали. У вас есть то, что я ищу. Вы демонстрируете товар, я показываю деньги. Я прав?

Чернокожий промолчал, чтобы не нарваться на второй болезненный удар.

– Только я не дурак, чтобы покупать пустую лазерную болванку под гарантии вашей постоянной точки, где я смогу в любое время обменять товар. Вы тоже не дураки – потому что вам нужно взять меня с поличным. На такие мероприятия обычно берут приличный ноутбук, на котором можно проверить диск. И после слов клиента «Да, это то, что я искал, я беру это» вы надеваете на него наручники. Ты опять ничего не сказал?

– Я сказал: «Так и есть».

– Диктуй номер телефона участка, дебил, – распорядился Костя, приготовившись набрать несколько цифр.

К этому времени раненный в спину полицейский пришел в себя. Насколько мог определить Романов, пуля попала ему в правую лопатку. Болезненное, но не смертельное ранение. Об этом сказал и незамутненный взгляд раненого.

Романов остановил машину напротив закрытого на ночь рыбного магазина. Неоновый свет рекламы освещал часть улицы, падал на машину и проникал внутрь.

Сидевший на переднем кресле полицейский глянул на товарища и, поймав его отрицательный жест, тоже покачал головой. Они обменялись взглядами так, будто передали друг другу месседжи. Но оба послания прошли через Романова, как через транскодер, и он без труда расшифровал их. Он мог убить Мокко и его напарника, завладев их оружием, но не убил. Мог убить одного, оставив в живых другого, но даже не добил раненого. Он крутой парень, что и продемонстрировал. Вывод, который сделали полицейские, был прост и логичен: этот человек не хочет ничьей смерти. Он не убийца. Пожалуй, вот сейчас оба согласились бы отпустить его.

– Диктуй номер, – повторил Романов, увидев все, что хотел увидеть.

– Нет, – покачал головой Мокко. Он решил перехватить инициативу. – Уходи, – в его голосе прозвучали благородные нотки. – Я и мой напарник… мы опишем внешность другого человека.

Румын отложил телефон и вооружился пистолетом. Направив «марк-23» в сторону раненого, он тем не менее смотрел на Мокко:

– Короче, черномазый, или ты диктуешь номер и говоришь сразу, или после короткого звукового сигнала. – Румын взвел курок внушительного по размерам пистолета и чуть поднял его, целясь жертве в голову.

Негр сглотнул… и снова покачал головой.

– Нет…

Вслед за этим в салоне раздался грохот: Румын без дальнейших проволочек нажал на спусковой крючок двенадцатизарядного пистолета. Убрав его, он включил передачу и поехал в сторону нового города. Через пару кварталов остановился и приставил ствол к виску Мокко. Когда он взвел курок, полицейский сдался. Он боялся обернуться назад. Боковым зрением он видел обагренное кровью заднее стекло, но больше не видел голову товарища.

– Все события – часть плана, – по-русски сказал Румын, чертыхнувшись. И сорвался на крик: – Диктуй номер, уродина!

Когда Костя набрал номер и прислонил трубку к уху Мокко, тот сказал ровным голосом:

– Капитан? Клиент не пришел.

Романов опустил ствол пистолета, наглядно демонстрируя: говори так же ровно, но чуть потише.

– Да, мы подождем еще немного. То есть я хотел сказать, будем ждать до последнего. Информатор нас никогда не подводил… – Он поймал требовательный взгляд Романова: «Закругляйся». – Хорошо, капитан.

Романов нажал на клавишу отбоя и спросил:

– Так вы привезли с собой компьютер и диск, или мы поедем к администратору, которому я тоже снесу башку?

Полицейскому безопаснее было решить все дела в кафе. Но там в этот час не меньше десятка посетителей. Информатору понадобится время, чтобы выпроводить их. А этот псих с пистолетом не станет ждать и минуты.

– Ты гарантируешь мне жизнь? – спросил он.

– Твое время истекает, – напомнил Румын.

– Компьютер в багажнике машины. – Чернокожий на всякий случай продемонстрировал свои скованные руки. – Диск в дисководе.

Романов вынул ключи, вышел из машины. Бросив взгляд на обагренное кровью стекло, чуть приоткрыл багажник и провел рукой вдоль уплотнителя, проверяя, нет ли там сторожков, подающих сигнал тревоги. Поймал себя на мысли, что Вихляев заглянул бы в багажник с фонариком.

Костя вернулся в салон с компьютером, включил его, расположив на коленях, дождался загрузки системы. Загрузил программу типа проводника и открыл содержимое лазерного диска. Там находилась и папка под названием «Software». В ней Костя обнаружил несколько поисковых программ. Запустив первую под названием «Find Me» («Найди меня»), с минуту изучал меню, открывал вкладки. Наконец вынул из кармана газету, расправил ее на панели и ввел в графу «Поиск» первый номер.

– Это федеральный номер, только не испанский, – подал голос полицейский.

– Без сопливых солнце светит, – отозвался Костя.

– Что?

– Хватаешься за соломинку и начинаешь играть на моей стороне?

– Я помогу.

– Не считай меня бестолковым. Я никогда не делаю работу ради работы. Сейчас моя задача – отработать конкретного человека посредством его сотового телефона, имея солидный секретный материал.

Ноутбук все же перекочевал на колени полицейского.

– Ищи в списке испанские номера и вычеркивай их по мере выбывания, – распорядился Романов. – Не хлопай глазами. За работу. Наручники тебе не помешают. – Костя рассмеялся над случайной шуткой. – Если что-то не заладится, определи цвет заднего стекла в своей машине. Думаю, это освежит твою память.

Румын надел наушники, включил диктофон. Нашел в бардачке исписанный наполовину блокнот и продолжил выписывать номера из списка Гриневича.

Костя не распылялся по мелочам. Он не нервничал, хотя повод к беспокойству был: эта работа была бы плевой в одной стране, но стала почти невыполнимой в другой.

Изредка он поглядывал на полицейского, отмечая его работу. Тот вводил все новые номера и уже успел установить с десяток владельцев сотовых телефонов. Не все они были зарегистрированы на фактических владельцев, не все, но часть значилась под своими настоящими именами. Не все номера были испанскими, как он и предполагал и о чем напомнил ему Мокко. Были и немецкие, российские, клиентов у Гриневича не счесть. Но начинать надо было отсюда, из Испании, с испанских клиентов Грина, чтобы получить поддержку здесь.

Крутились ли в его голове другие мысли, Романова не интересовало.

Он передал Мокко вторую часть обработанного материала, выписав в блокнот остальные номера из списка, и принял от него перечень уже с установленными владельцами мобильных телефонов, расположенных в универсальной колонке «область задач».

И снова к нему вернулось тревожное чувство; он пережил его, когда подле спящего шефа наговаривал на диктофон номера телефонов. Тогда он работал в приличном темпе, многозначные номера забивали голову, застили глаза цифровые массивы, и все же он, диктуя очередной номер, мог поклясться: он уже называл его ранее. Или слышал раньше? На этот вопрос он мог ответить только теперь.

– Тебе встречался один и тот же номер?

– Нет, – ответил полицейский, оторвавшись от утомительного занятия. Он потянулся к сигаретам. Романов предупредил его:

– Курить будешь потом. Объясни, откуда такая уверенность?

– Уверенность насчет чего? – не понял Мокко.

– Я говорю об одинаковых номерах.

– А-а… – протянул чернокожий, обратив взор на монитор. – Принцип запроса следующий. Я ввожу в графу программы номер мобильного телефона. Поисковая система подбирает под него путем сравнения имя абонента.

– Подбирает?

– Да, есть такой термин. – Когда он моргал, то открывал сначала один глаз, потом другой, словно один глаз у него был искусственный либо поврежден нерв на одном веке. Как у Вихляева, сравнил Костя.

– Дальше?