Текст книги "Гончаров и империя негодяев (Часть 2)"
Автор книги: Михаил Петров
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Петров Михаил
Гончаров и империя негодяев (Часть 2)
МИХАИЛ ПЕТРОВ
ГОНЧАРОВ И ИМПЕРИЯ НЕГОДЯЕВ
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Серым промозглым днем я оставил полковника возле его "Волги" с открытой дверкой и открытым ртом. Идти мне было некуда, да и видеть никого не хотелось. Оставалось одно занятие, найти какой – нибудь кабак подешевле и попробовать там хорошенько нарезаться, а потом поехать на автостоянку и там в машине вырубиться.
Нужный мне ресторан я вскоре нашел, но все мои попытки закончились неудачей. Я выпил почти бутылку не опьянев при этом ни на грамм. Единственное чего я добился так это ещё большей головной боли. Отказавшись от этого бесперспективного и вредного занятия я вышел на серую улицу грязного города, сел на скамейку и кажется впервые задумался о своей многогрешной жизни. Все выходило криво и получалось скверно. Никакой радужной перспективы в моем ближайшем будущем не просматривалось. И что самое неприятное, так это то, что я лишен был даже ночлега.
Не оставалось ничего иного, как потревожить квартирантов моей бывшей жены. От этой мысли стало совсем тоскливо. Мне предстояло выбросить под зиму на улицу шесть человек, в том числе детей и стариков. Но что делать?
Чувствуя себя полным мерзавцем и негодяем я набрал телефон, а когда мне ответил старческий голос отца Тамары, я словно гадюку отбросил трубку на рычаг. Нет, не потому что я такой уж добрый и человеколюбивый, просто я знал, что начну сейчас нести какую – то невообразимую околесицу, совершенно не касающуюся моего вопроса, а в итоге просто напросто извинюсь. Нет, нужно звонить вечером, когда Тамара наверняка будет дома. Наверное ей я смогу обрисовать все положение вещей.
– Заяц ты, Гончаров, а вернее будет сказано, хорек. – Брезгливо подумал я возвращаясь назад на мокрую скамейку. – Так и будешь сопли жевать, хотя гораздо честнее и правильнее сразу же объявить клиентам о своем решении.
– Вот и объявляй, если ты такой смелый, а меня от этой процедуры избавь. Лучше я загодя позабочусь о своем сегодняшнем ночлеге.
– И что же ты предлагаешь?
– Естественно гостиницу.
– Разумная идея, но для этого, как минимум, нужно иметь паспорт, который находится в квартире Ефимовых. У нас пока не запад и по твоему водительскому удостоверению номер тебе никто не даст. Так что вперед, мой милый, за паспортом!
– Нет уж уволь, давай придумаем что – нибудь пооригинальней.
– Давай. У нас есть друзья, с которыми ты не встречаешся по десять лет. А может быть Макс Ухов, с его малометражкой и годовалым ребенком?
– Ну зачем же так сразу? У нас существует определенная категория женщин которые с удовольствием предоставляют одиноким мужчинам свои постели.
– Их ещё нужно найти.
– Я не тех женщин имею ввиду. Я говорю о проститутках. Найти их проще чем блоху в собачьей шкуре твоего кота. Они с радостью предоставят тебе ночлег.
– И потребуют за это пару тысяч. Благодарю покорно.
– Ну зачем тебе элитная проститутка? Можно найти в двадцать раз дешевле.
– А потом на лечение сифилиса отвалить в пять раз больше? Нет, Константин Иванович, твои предложения меня не устраивают.
– Тогда, господин Гончаров, ступайте на стоянку, забирайтесь в свою вонючую машину и отдыхайте себе на здоровье.
Именно таким образом я и поступил. Предварительно зайдя в аптеку за анальгином и валидолом, а в магазин за провиантом, в пять часов я удобно расположился в салоне. Первым делом я прогрел машину, потом проглотил три таблетки анальгина и заложив под язык валидол растянулся на заднем сиденье ожидая когда меня отпустят мои болячки.
Видимо доза в три таблетки оказалась для меня чересчур большой, потому как простулся я только утром, проспав таким образом тринадцать часов. Лекарство здорово помогло. Боль в сердце прошла, а голова стала чистой и ясной, только вот под горлом по прежнему все жгло, сосало и ныло, но против этой боли никакой панацеи пока ещё не найдено.
Выехав со стоянки я занялся ранее запрещенным, а ныне абсолютно легальным промыслом, мышеловством. Примерно через пару часов я начал постигать аэы, к обеду я вошел во вкус этого доходного, но опасного бизнеса, а к вечеру уже знал заранее кто сколько заплатит. И было совершенно неважно как одет клиент. Самодовольный господин в перстнях и при даме мог скромно ограничится десяткой, в то время как неказистый мужичонка в стоптанных ботинках и в мятой куртке, за десять километров, не глядя кидал сотенную. Это что касается мужского пола, с дамами же все было иначе. Плохо одетые женщины попросту не голосовали, терпеливо ожидая общественный транспорт, остановливали эти, деловые разряженные как глухари на току. Разговаривали они со мной как с Ванькой, но и на приборную панель кидали не меньше полтинника. Молодые же девки, как правило предлагали расплачиваться одним и тем же сомнительным товаром и вскоре я вообще перестал брать их на борт.
Вечером, вернувшись на стоянку я подсчитал свой дневной заработок и мне стало нехорошо. При том, что я сжег чуть больше пятидесяти литров бензина, на что было истрачено триста рублей, я получил больше тысячи. Это же черт знает что! Определенно овчинка стоит выделки!
На следцющий день я повторил мероприятие и с тем же успехом. Кажется это занятие начинало мне нравиться, потому как на третий день я рыскал уже алчно и упорядочено, заранее отказывая малоимущему клиенту. Неизвестно чем бы все это кончилось, не случись со мной одного маленького приключения. Произошло это в четверг под вечер, то есть на третий день моего извоза.
Я уже собирался отправлятся на стоянку, когда меня остановила "крутая" баба в норковом манто и с золотыми ушами. Неожиданно вежливо она попросила отвезти меня домой и заранее пообещала довольно крупную сумму. Жила она достаточно далеко, в новом районе города и я бы скорее всего отказался, но сам черт дернул меня посмотреть в её глаза. Это было и штормовое море и синие небо, все сразу. Это было золотое солнце и черный ураган одновременно. Я согласился с удивлением отметив, что ноющая боль, терзающая мою грудь уже несколько дней как – то притупилась. Мне стало тревожно и радостно и я понял что жизнь продолжается.
– Прошу вас, моя госпожа. – Врубая марш из "Аиды" кивнул я. – Любое ваше желание будет исполнено. Можете целиком мне довериться.
– Даже так? – Усмехнулась она легко усаживаясь рядом. – Удивительно.
– Что же тут удивительного? – Трогаясь с места спросил я.
– Неординарная музыка и не стандартный водитель. Разве это не удивительно?
– Для удивительной женщины все должно быть именно так.
– Благодарю за комплимент, но что вы нашли во мне необыкновенного?
– Все начиная от голоса и заканчивая поведением, о вашей внешности я вообще молчу. Она прекрасна и неподражаема.
– Мы с вами знакомы ровно две минуты. – Хрустально засмеялась она. – А вы успели разглядеть во мне Прекрасную Елену и наговорить кучу приятностей. Одно из двух, либо вы бабник, либо экзальтированный болван.
– Благодарю за откровенность. Наверное второе ваше определение вернее, потому как на бабника я не тяну.
– Простите если невольно вас обидела. Но это действительно так, я простая русская баба, а если сказать точнее, то хохлушка с некоторой примесью еврейской крови. Так что даже капельки Блоковской таинственной незнакомки во мне нет.
– Это уж кому как покажется, позвольте решать мне самому.
– Не запрещаю и даже облегчу вам задачу. Фамилия моя Яремчак, а тридцать лет тому назад наречена Татьяною. Живу в двухкомнатной квартире одна, потому как мужа выгнала в прошлом году за его неуемную страсть к вину и перемене женщин. Имею девятилетнюю дочь, которую в силу сложившихся обстоятельств воспитывает бабушка. Работаю я в одной из частных фирм. Ничего особенного, сбываем французскую парфюмерию. Как видите обычная женская история со всей неприменной атрибутикой. Вот и все, а теперь, уж коли я с вами так разоткровенничалась расскажите немного о себе. Это не страшно, все ваши тайны умрут здесь же, ведь наверное мы больше никогда друг с другом не встретимся.
– И это меня пугает. – Заметил я и в ожидании её реакции замолк. Но реакции не последовало. Загадочно улыбнувшись она промолчала, предоставив затянувшуюся паузу в мое полное распоряжение. И мне не оставалось ничего другого как продожать.Меня зовут Константин Иванович Гончаров. Я в полтора раза старше вас. Как видите, это большой минус с моей стороны. В отличии от вас я не имею постоянной работы, а на сегодняшний день даже жилья и это тоже не работает на мой авторитет.
– Стало быть вы бомж?
– Можно сказать так. Но уверяю вас это ненадолго. Уже через несколько недель, а может быть и раньше у меня появится собственная квартира.
– Блажен кто верует. – Всезнающе усмехнулась она. – Давно вы оказались на улице?
– Уже четвертый день.
– Значит четыре дня тому назад вас выгнала из дому жена?
– Можно сказать так.
– А вот здесь вы лжете. Вы, Константин Иванович, ушли от неё по собственному желанию, а все эти дни только и занимаетесь тем, что казните себя. Только пока не пойму почему. Мне кажется, что вы чувствуете за собой вину.
– Татьяна, не надо об этом, ладно? Все гораздо сложнее чем вы думаете. И эту проблему в состоянии решить только я сам.
– А она у вас, как вы не бьетесь, решается не хочет. Все, Константин Иванович, приехали. Вот моя деревня, вот мой дом родной.
– А можно?.. – Притормаживая начал я.
– Нельзя. – Усмехнувшись оборвала она. – В ста метрах отсюда находится автостоянка. Там поставите машину и вернетесь к этому дому. Третий подъезд и второй зтаж. Моя квартира значится под номером девяносто шесть. Это я к тому, что хоть раз в неделю даже мужику нужно немного помыться и сменить белье.
Выйдя из машины она негромко прикрыла дверцу и словно растаяла в черной кляксе городской непогоды. Несколько минут я сидел не шевелясь, заранее пугаясь окончания этого сказочного сна. И только глубоко вдохнув и уловив её запах, я бешенно погнал машину на стоянку.
– А собственно кто она такая? – Втискиваясь между автомобилями запоздало подумал я. – И почему вдруг она воспылала такой заботой и сочувствием к бездомному бродяге? Может быть моя прекрасная королева обыкновенная тривиальная блядь? Или попросту хочет меня обчистить. А может быть и того хуже готовит мне какую – нибудь пакость – подставку типа сюрприза с обезглавленным трупом поджидающим меня в той квартире? И как только я переступлю порог, следом явятся менты и с удовольствием повесят его на меня. А такие эпизоды в моей биографии уже имели место. И почему, собственно говоря, она указала мне именно это место парковки? Большой вопрос, товарищ Гончаров! Большой и актуальный. Нет, Таня, Танечка, ты уж не плачь, но вести мы себя с тобой будем осторожно и аккуратно.
Первым делом я отогнал машину на другую стоянку и почти все заработанные мною деньги рассовал по салону. Потом открыл багажник и выудил из тряпья именной револьвер Ивана Жукова, наверное последний подарок Милки.
Только после всех этих операций я бодрым шагом поскакал навстечу новым непрятностям, а может быть наоборот. Было в ней что – то такое, что заставляло идти на риск. Наверное такой же, только рангом повыше, была эта самая легендарная Елена.
Прикупив положенный к такому случаю ассортимент продовольственных товаров, я не поскупился и на букет ярко красных роз, самых красивых из предложенных.
С бьющимся сердцем вошел в указанный подьезд и поднялся на указнный этаж. Подойдя к двери я прислушался. Ничего подозрительного. Негромко работал телевизор и это было в порядке вещей. Перекрестившись я позвонил, заранее твердо зная, что я сам, без её приглашения в квартиру не зайду. Однако мои опасения оказались смешны и напрасны. Одетая в легкий халатик дверь открыла сама Таня-Танечка и вот теперь у меня появилась возможность по достоинству оценить то, что ранее было скрыто под шубой и шапкой.
Ростом она оказалась чуть ниже меня. Чуть обозначенный крепкий живот, крутая, но в то же время плавная линия бедер, красивые сильные ноги и высокая грудь говорили о том что она постоянно и неукоснительно за собой следит. Осанка и длинная шея давали основания предполагать, что она непрестанно держит себя под контролем.
Медно – рыжая шатенка с поразительно матовой кожей лица, что может быть лучше? Высокий открытый лоб, чуть вздернутый задиристый нос, волевой подбородок и в то же самое время мягкий, какой – то беззащитный, изгиб губ. Странное сочетание. Но все это было второстепенно на фоне её совершенно фантастических синих глаз. Они были даже не синие, а какие – то фиолетовые. И они излучали бешенную энергию.
– И долго мы так будем стоять? – Засмеялась она довольная произведенным эффектом. – Я знаю, что я красива, но это не дает вам повода держать меня на холоде.
– Простите, Татьяна, загляделся. – Входя в квартиру стушевался я.
– Прощаю. Только не стойте истуканом, а отдайте мне цветы, если конечно, предназначены они для меня.
– Вне всяких сомнений. – Протягивая букет и путаясь в мыслях заверил я.
– Да перестаньте же вы на меня глазеть как на доисторического монстра.
– Это неудачное сравнение. – Проблеял я все более и более становясь себе противен. – Простите, но не смотреть на это восьмое чудо света просто невозможно.
– Пусть будет так, но сначала примите ванну, а потом и глазейте себе на здоровье. Денег я с вас за это не спрошу.
– А когда я помоюсь вы меня не сразу прогоните?
– Время покажет. Куртку снимите здесь, а все остальное барахло бросьте в машинку. Пока мы будем ужинать оно постирается. Белье и халат я вам уже приготовила. Можете не сомневаться все новое. Бритвенный прибор увидите. Ступайте.
– Как скажите, моя королева. – Решительно сдернув куртку я сбросил её на пол и послушно направился в ванну.
Только окунувшись в воду я понял до какой степени я зарос грязью. Буквально на глазах первозданная голубизна воды превратилась в болотную муть. Что и говорить, тяжкое это дело-бомжевать и вдвойне трудно когда в первый раз.
В ванне я пролежал не меньше получаса, а затем столько же времени провел под душем с ожесточением сдирая с себя недельную грязь городских улиц. В конце концов побрившись и высушив голову я стал приятен самому себе.
Натянув только что постиранные трусы и майку я накинул халат и тупо остановился перед проблемой, а что мне делать с "наганом" ? Скажите на милость, куда его может приспособить голый человек? Есть только два варианта. Или засунуть в задницу или привязать к члену? Но ни тот ни другой вариант меня не устраивал. Немного подумав я решился на менее кардинальные меры. Вытащив брючный ремень я застегнул его на голом животе и заткнул за него револьвер. Вполне довольный таким решением вопроса я сияя чистотой и здоровьем наконец выполз из ванной комнаты.
– А я уж подумала, что вы там у меня утопились. – Улыбаясь встретила меня ТаняТанечка. – Идите в комнату, а я пока займусь вашей одеждой.
– Не стоит, Татьяна. Не хочу доставлять вам столько хлопот.
– Это не ваша задача, хлопот никаких не будет. Идите.
Войдя в комнату я понял, что моя королева жила совсем не плохо. Опуская дорогую мебель, только одни фарфоровые статуэтки и вазы тянули на целое состояние. А за несколько антикварных брозовых вещиц можно было приобрести дорогую иномарку.
Устыдившись своего оценочно – делового взгляда я скромно сел в кресло перед сервированным уже столиком. Поверхностно его осмотрев я был несколько озадачен отсутствием водки или заменяющим её каким – либо крепким напитком. Кроме мочегонного шампанского, да бесполезной длинной бутылки сухого вина здесь ничего не было. Это показалось мне противоестественным, ведь я сам притащил и вручил ей пакет с ликерами и коньяком.
– Наверное, Таня-Танечка, просто из щепетильности не стала его тормошить. – Решил я и немного успокоившись уставился в экран телевизора, где очередной политик жарко доказывал и втирал миллионной аудитории уши, что только его истина и есть настоящая и незыблемая истина. Если бы я был дома, то неприменно бы плюнул в его холеное и паскудное рыло.
– А вас я вижу, здорово интересуют вопросы политики? – Входя в комнату усмехнулась Яреммчак. – Глаз от экрана не оторвете.
– Политикой интересуются все, начиная от пятилетнего ребенка и кончая столетней бабкой, жрать – то хочется всем, а вот нашими политиками может заинтересоваться только криминально – ассенизационная служба.
– Смело сказано, Константин Иванович Гончаров.
– У нас свобода слова.
– Да, но только того слова, которое на данный час устраивает власть, а вообщето, давайте на эту тему не полемизировать. Не для того я вас пригласила.
– Да, Танечка, именно этот вопрос и не давал мне покоя последние полтора часа. Зачем чудовищно красивой бабе немытый бомж?
– Чтобы его отмыть.
– "Оставь, Кускова, в наши лета любить задаром смысла нету."
– Однако, хорошее же вы мнение обо мне сложили. А вашего Маяковского я не переношу с детсва. Вы обещали мною любоваться, а теперь говорите гадости.
– Нет, Таня – Танюша, меня в последнее время столько раз били, что я не верю в просто хорошие, людские отношеия и постоянно привык быть начеку. Успокойся, все нормально. Если ты пожелаешь я уйду прямо сейчас и ничего кроме спасибо тебе не скажу. Надеюсь, что твой стиральный агрегат уже высушил мои штаны и рубашку?
– Минут через двадцать все будет готово. Потом пойдете.
– До сих пор не понимаю, а зачем вам понадобилось все это?
– Я и сама не понимаю. – Как морской волной накрыла она меня своим взглядом.Наверное просто по бабьи вас пожалела, а может и нет, не знаю.
– Вот и я не понимаю. А непонимания в моей голове скопилось столько, что и без вас хватает. Пойду я. Глупо все...
– Глупо. – Согласилась она. – Давайте хоть поужинаем.
– В нашем положении это самое разумное, но почему вы не выставили на стол ликеры и коньяк?
– Не знаю, наверное я думала, что нам не стоит напиваться. Я думала...А впрочем, какая теперь разница. Ваша сумка со всем содержимым стоит на кухонном столе. Давайте напиваться, только предупреждаю сразу у меня это плохо получается.
Открыв пакет я вытащил содержимое и внимательно просмотрел бутылочные пробки. Не обнаружив ни одной подозрительной дырочки я потащил бутылку вишневого ликера в комнату, лихорадочно соображая, что все это значит. Какой – то немой, круглый и пустоый вопрос повис над нами когда я вернувшись воодрузил бутылку на стол.
Люстра палила в киловат. Кто – то кричал в экран телевизора. Бронзовый лучник целился в меня и умильно улыбались фарворовые гейши. Пришло искривление действительности. На пьяный угар можно списать многое. И быль и небыль, но мы с ней были трезвы, как её антикварная мебель. Я сел и замолчал, не решаясь даже закурить. Двухметровые часы, беспредметно начали отбиать полночь. Тоскливо.
– "Упал двенадцатй час как с плахи голова казненного." – Улыбнувшись заметила Татьяна. – Кажется это строки вашего почитаемого поэта?
– И вашего тоже. – Вздрогнув ответил я. – Уж больно хорошо вы его знаете.
– Знать не значит любить. – Веско ответила она и рассмеялась. – Почему у вас за поясницей торчит рукоятка пистолета?
– Потому что я всего боюсь.
– И меня тоже?
– Да. – Ответил с после долгой паузы.
– Я тоже всех боюсь, но вас почему – то нет.
– Наверное вы заранее знали кто я такой, потому и не боитесь. Потому и решили меня призреть и окружить заботой.
– Свои проблемы я привыкла решать сама. – Откинув сноп огненных волос заявила моя королеа, а может быть не очень чистая женщина. – Вам нет до них никакого дела машинка отключилась, ваше белье готово, уходите...
– Таня, Танечка, не плачь, не утонет в речке мяч. – Поднимаясь остроумно подвел я итог нашей встречи не в силах справиться с двойной болью вдруг навалившейся на мои плечи. – Спасибо тебе за помывку.
Две красивых бабы сразу, да со всеми их проблемами – это много, особенно когда собственных хватает за глаза.
– Подождите, Константин Иванович. – Ее безвольные губы теперь доминировали. – Вы ничего не поели. Останьтесь ещё немного.
– Конечно. – Согласился я по двум причинам. – Мои одежда ещё не готова, а кроме того я вообще не хочу уходить от вас, даже не смотря на тревогу поселившуюся во мне. Мы с вами не выпили не рюмки и не съели даже куринного крылышка.
– Да вы ешьте, на меня не смотрите, у меня то стресс, то диета. Зябко передедернулась она. – Вам налить ликера?
– Нет. – Почуяв поживу отказался я. – Давайте уж сухого, только вместе.
– Константин Иванович, – наливая меньше чем выплачет мой кот заявила она, – мне бы не хотелось говорить вам все это...
– Тогда и не говорите. – Цинично упредил её я. – У нас ещё будет утро.
– Да, если будете вы. – Неинтересно сказала она и выпила свои пять капель.
Я толком не знал дурит ли она меня, или просто запуталась, но глядя в моря её глаз я позабыл Милку и думал только об одном, как скорее и качественней овладеть ею. Это оказалось несложныи, но вот потом мне пришлось пыхтеть и отдуваться за мои необоснованные запросы. Это море синних глаз требовало бешенной энергии, которую я в конце отдавал ей с трудом.
А потом, как и полагается настало утро. Благодарение Богу, что я проснулся первым и посмотрел кто лежит передо мной. От одного только вида во мне вновь проснулось желанье и я со стоном припал к её телу.
Двумя вспыхнувшими синими экранами она поощрила меня и только в конце, отдавая всю себя полностью вскрикнула гортанно и признательно.
Мне бы, старому дураку, гордится над такой победой, однако приплясывая под острыми струями душа я ровно ничего не понимал. Если бы ей понадобились защитники, то она бы зы свои деньги наняла их качеством получше чем я. А есле все дело упиралось в сексуальный вопрос, то тут я вообще птенец.
– Нет, Константин Иванович, что – то тут не так. Не клеятся осколки черепка. Не могла сверхдорогая баба пригласить тебя в качестве любовника или даже охранника. Думай, Федя, думай, пока ещё не поздно. Но не принебрегай и тем обстоятельством, что и сама она чем – то напугана. А может и нет. Просто делает вид.
– Эй ты, Аника – воин. – Приоткрыла дверь Таня-Танечка, а почеу твой "Смит и Вессон" должен впиваться в мою ягодицу? Плохой из тебя охранник, если даже оружие ты оставляешь в дамской постели.
Я посмотрел на неё из под струек воды и она была все такой же недосказанной сказкой. Казалось, что ночь проведенная с ней была просто моей детской фантазией. Я мог бы поклясться на крови, что она не лжет, однако мой многовекой опыт был к тому не склонен. В полушутку я хотел заплетясь голенью о её руку выбить "Наган", но скользкая ванна сыграла со мной злую шутку.
Грохнувший всеми своими пяти пудами я ударился головой о раковину. Ну сколько можно? Плохо когда тебя бьют по голове, а особенно когда ты это делаешь сам.
– Константин Иванович, вам со мной блло плохо? – Обезоруживающе спросила она и наставила на меня ствол револьвера.
– Извини, Таня-Танечка, но я до сих пор ничего не понимаю.
– Я тоже. Ладно, иди в комнату. Мне тоже нужна ванна. – Протягивая мне револьвер решила она. – Может быть так даже лучше, когда никто ничего не понимает. Иди.
Натянув свою одежду и запахнувшись в заскорузлую куртку я тронул ручку двери.
– Подожди! – Отчаянно крикнула она и прижалась ко мне своим крепким телом. – Подожди, Константин Иванович, черт тебя воэьми, подожди.
Это очень сложно, противостоять женщине особенно когда она очень красива и делает беззащитный вид лица.
– Ну, что, Таня-Танечка, я в долгу перед тобой. Хочешь я отвезу тебя на работу? Сейчас выгоню машину со стоянки и подовезу.
– Господи, ты так, ничего и не понял! Я же сама возглавляю фирму "Эдит". Взгляни ка в окно! – За шиворот потащила она меня на кухню. – Ты видишь эту золотистую "десятку"? Она приехала за мной.
– Красивая машина. – Резюмировал я. – Мне на такую вжисть не накопить.
– Это моя машина, но я стала их боятся.
– Понимаю теперь зачем я тебе понадобился. Мушка попала в паутинку и теперь ей требуется жучок. Извини, Мальвина, но на эту роль я не гожусь.
– Я не прошу тебя ни о чем. – Вспыхнув покрывалом глаз жестко заявила она. – Уходи. Чего ты ждешь?
– Поцелуя!
– Да пошел бы ты нах драх ахун.
– Девушка, такого странного выражения я не встречал даже в словарях Даля.
– Костя, пойми, я одна и...
– Я тоже один и не надо делать из этого проблему. Королева,ты вооще мне нодоела и как говорит блатата, пора свинчивать колеса.
– Да, но думала, что ты более содержателен.
– А я до сих пор о себе так думаю, но если дама имеет личного шофера и разъежает на шикарной машине, то с такой дамой мне не по пути.
– Ладно. – Устало и беспомощно приникла она ко мне. – Иди, предупреди водителя, что я выйду через полчаса. Костя, только скажи это с некоторым подтекстом.
– Не понял. С каким ещё подтекстом?
– Господи, ну неужели ты такой болван? Дай ему понять, что отныне я не одна.
– А вот это мы могем. – Заржал я доволеным мерином. – Давай пушку!
– Костя, вечером приезжай ко мне в то же время. Мне нужно с тобой поговорить.
Мордатый холеный парень сидел за рулем и не видел во мне врага. Он вообще меня не видел. Просто сидел и жевал свою вечную жвачку. Я вежливо постучал с в стекло.
Не меня выражения своих рыбьих глаэ он открыл дверцу, выплюнл содежимое своего рта мне на ногу и принебрежительно спросил.
– Чо?
– Через плечо. – Галантно ответил я и осторожно пощупал его гортань. Пискнув мышкой он дружелюбно повис на моей руке.
– Ты что, сдурел? – Переведя дух недоуменно спросил он.
– Воспитываю хамоватых мальчиков, которые не умеют разговаривать со старшими.
– Да кто ты такой? Да что тебе от меня надо? – Полез он во внутренний карман, но стукнувшись головой о стойку, оставил эту затею.
– Кто я такой, знать тебе не надо, а нужен ты мне как моржу Сахара. Просто Танька велела тебе передать, что выйдет через полчаса. Усек?
– Какая Танька? – Ошалело захлопал глазами парень. – Татьяна Александровна?
– Вот именно. Жди, не скучай. И не груби больше старшим.
Выгнав машину, я уже по проторенной дорожке занялся своим скромным бизнесом и конце концов, прошедшая, удивительная ночь стала казаться мне просто сном. Сменялись пассажиры, менялись лица, мелькали улицы, так что бездонные глаза Тани-Танечки уходили на задний план, куда – то там за горизонт, за черту реальности.
Только вечером, часов в десять, когда я отвез последнего пассажира, я вдруг с удивлением заметил, что еду на вчерашнюю автостоянку.
Встретила она меня приветливо, но слава Богу, без щенячего восторга. Она меня ждала, потому как стол был уже накрыт, а мне был предложен новый халат и тапочки. Это обстоятельство я воспринял двояко. Стол меня обрадовал, а тапочки и новый халат, эти символы семейной жизни, немного огорчили.
– Таня – Танечка, а тебе не кажется, что ты несколько форсируешь события? – Ухмыльнувшись спросил я. – Мы с тобой ещё не прослушали марш господина Мендельсона, а ты уже готовишь мне все радости семейной жизни.
– А это на ваше усмотрение, господин Гончаров. – Внимательно посмотрев мне в глаза тихо ответила она. – Можно обойтись и без Мендельсона. Можно обойтись вообще без всего. Я никогда и накого не держала, а скорее наоборот, мужики пытались удержать меня. Впрочем это уже из другой оперы. А ты вправе решать сам. Уходи хоть сейчас. В сущности мне от тебя ничего не надо. Это я хотела предложить тебе работу. А что касается совместного проживания, то это вопрос второстепенный.
– Резкая вы дама, Татьяна Александровна. – Примеривая тапочки заметил я. – Какую же работу вы мне хотите предложить? Впрочем не утруждайте себя ответом, я знаю его наперед. Вы видите во мне своего нового шофера и оранника одновременно.
– Ты прав. Мое предложение тебе не нравиться?
– Не знаю. Я пока вообще тебя не знаю. Вчера в машине ты была одна, вечером другая. В постели третья, а сейчас я вообще тебя не узнаю. У тебя даже цвет глаз меняится, то синий, то фиолетовый, а в данный момент какой то изумрудный, словно у дикой лесной кошки.
– Это плохо? Но женщина должна всегда оставаться загадкой.
– Да, но только предсказуемой, а особенно если эта женщина твой начальник.
– И в то же время твоя любовница. – Прижавшись ко мне она запрокинула голову.Костя, ты хочешь меня?
– А кто же тебя не хочет? – Жеребцом заржал я и потащил её на кровать.
– Так что ты думаешь о моем предложении? – Оставшись мною вполне довольной уже за столом спросила она. – По моему мы с тобой чудесно сработаемся.
– Что касается постели, даже не сомневаюсь, а вот об остальном надо хорошенько подумать. – Сосредоточенно разжевывая балык ответил я. Наверное на работе ты деспотичная и злая баба. Сколько ты намерена мне платить?
– Три тысячи тебя устроит?
– Королева, да тебе надо лечиться. Эту сумму я зарабатываю извозом за три дня.
– Потому что не платишь налога, но когда-нибудь попадешься и от твоего заработка будет оставаться треть. Это в том случае, если раньше тебе не открутят голову какие – нибудь крутые пацаны.
– Мне её безуспешно пытаются открутить уже двадцать лет.
– А на двадцать первом открутят. Или же в лучшем случае просто выкинут тебя из машины и ты лишишься орудия своего труда.
– Орудие труда я всегда ношу при себе. – Гордо ответил я. – Не каркай.
– Я не каркаю, а те не переоценивай своих достоинств. Константин, ты носишься по городу больше двенадцати часов кряду неизвестно с кем и неизвестно где. Наматываешь сотни километров. Ты бьешь свою машину, которая, наверное, тебе досталась не просто так. У меня же ты будешь ездить на той золотистой "десятке", которую ты сегодны видел и твоим единственным пассажиром буду только я. Неужели ты не видишь явных преимуществ?
– Вижу, но за три тысячи я работать не буду, только за три с половиной. – Поставил я жесткий ультиматум. – А если серьезно, то мне надо подумать о твоем предложении хотя бы до понедельника. Наверное я соглашусь. Понаблюдаю за тобой, принцессой, ещё пару дней, тогда и отвечу окончательно. Это что касается второго пункта нашей программы, а что до первого, то я уже должным образом почувствовал как удобны твои тапочки.
– Ты все правильно почувствовал. – Улыбнувшись она широко распахнула александриты своих глаз. – Тогда за нашу помолвку стоит выпить. А в воскресенье вообще устроим свадьбу и я обязательно достану запись Мендельсона. Ты согласен?
– Абсолютно, но только с одним условием, чтобы на нашей помолвке никого не было. Тебе подходит такой вариант?
– Подходит. – Хохотнула Татьяна и потянулась ко мне. – Никого, кроме моей лучшей подружки Женьки Родионовой. Не пригласить её было бы просто свинством. Мой господин, не откажи своей рабе в такой ничтожной просьбе.
– Хороша. На одну подругу я согласен. но не более того.
– Я знала, что вы добры, открывайте шампанское.