Текст книги "Полное жизнеописание святых Грузинской Церкви"
Автор книги: Михаил Сабинин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)
Из сирот блаженного самым младшим был Пантелеимон, которого преп. Георгий любил более всех. В пути он занозил себе ногу, нагнулся, чтобы вынуть колючку, и попал под колеса телеги, так что она проехала по его спине. Братия, увидев это, закричали в один голос, думая, что телега раздавила его. Но верный слуга Господень, блаженный Георгий, по милости Христа Человеколюбца, получил от Него такую благодать, что и по смерти своей подавал сиротам своим помощь. По естественным законам такая тяжелая телега должна была раздавить отрока, но, к изумлению всех, он тотчас встал на ноги и пошел.
Дивен Бог во святых Своих, Бог Израилев, творяй чудеса Един (Пс. 67; Зб)! Братия расспрашивали Пантелеимона, не болит ли у него спина. „Я не чувствовал даже, что по мне проехала телега“, – ответил он. И не по годам разумно добавил: ''Благодать святых мощей сделала колесо столь тяжелой телеги таким легким, что я ничего не почувствовал“. И, невредимый, отрок продолжал путь.
Наконец процессия перешла Эксамини, все снова взошли на корабль и благополучно достигли Святой Горы. Монахи обители Иверской с величайшей радостью приняли путешественников, своих братий, и усопшего отца своего, как бы живого наставника и пастыря. С теми же почестями, с какими некогда встречали они блаженные останки Евфимиевы, встретили и раку Георгия: ученики святого с молитвами и псалмопением принесли ее в соборный храм Успения Пресвятой Богородицы и поставили пред гробницею святого и великого отца нашего Евфимия.
Братия монастыря не могли назначить места погребения без указания Католикоса Иверского Иоанна III и Петрамонаха, и тело святого оставалось сначала близ гроба святого Евфимия, а по прошествии трех дней перенесено было в церковь Всех святых, где стояло целый год. Ровно через год с согласия всей братии лавры и монаха Петра, по приказанию Католикоса настоятель Иверской обители Георгий Олтисели открыл гроб, и, к величайшему удивлению всех, тело святого оказалось совершенно нетленным, ни один волос не спал с его головы и бороды. Даже самое платье его сохранило совершенно прежний свой цвет и вид.
Тогда ученик блаженного Григорий вспомнил про письмо, которое он положил святому за пояс, и наедине рассказал об этом одному иеромонаху. Иеромонах по просьбе Григория вынул из-за пояса святого запечатанное письмо, раскрыл его у гроба преподобного и с величайшим удивлением увидел, что лист был совершенно чистым, все, что было написано на нем, изгладилось. Письмо снова положили святому за пояс. Затем братия обители торжественно, с псалмопением перенесли гроб блаженного из церкви Всех святых в соборный храм и положили в мраморной раке близ раки святого Евфимия, 24 мая, в день памяти святого Симеона, чудотворца Дивногорского (+ 596 г.). По благословению Католикоса Грузинская Церковь установила в этот день празднование памяти св. Георгия.
По распоряжению Патриарха Иверского была написана великолепная икона Божией Матери, изображающая Ее сидящей на престоле с Предвечным Младенцем на руках. Справа Ей предстоит святой Евфимий Святогорец, а слева – блаженный Георгий, украситель нашей Церкви и просветитель народа иверского. Братиям обители приказали поставить эту икону между двумя раками святых и повесить пред ней неугасимую лампаду, во славу и похвалу Пресвятой Троицы, Ейже подобает всякая слава, честь и поклонение во веки веков. Аминь.
МОЛИТВА ПРЕПОДОБНОМУ И БОГОНОСНОМУ ОТЦУ НАШЕМУ ГЕОРГИЮ СВЯТОГОРЦУ
О преподобне и богоносне отче наш Георгие, собеседниче Ангелов, апостолов сотрудниче, наставниче иноков, украшение отцев, святителей славо, похвало иереев, христианом покрове и всем нам, тепле молящим ти ся, скорый помощниче и великий заступниче! О всеблаженне Георгие, славо, державо, звездо и украшение Церкве Иверския, моли возлюбленнаго тобою Господа Сил, да сохранит бедствующую Церковь Иверскую и избавит нас от всех зол и от враг, видимых и невидимых. Умоли, отче преподобне, Царя Славы, да подаст рабом Своим благочестивую христианскую жизнь, веры православныя непорочное исповедание, кончину непостыдну и водворение со Ангелы, сожительство с преподобными, сопричастие с мученики, да удостоимся лицезрения в Троице поклоняемаго Бога, Емуже Единому подобает всякая слава, честь и держава ныне и в безконечныя веки. Аминь.
Память их во вторник Светлой седмицы.
Страдание Шестисот Преподобных Отцов, Избиенных в Давидо-Гареджийской Пустыне
Святой преподобный и богоносный отец наш Давид Гареджийский (*1) был в числе двенадцати учеников великого Иоанна Зедазнийского, пришедших вместе с ним в Иверию из Сирии по повелению Божией Матери. Ученики святого Иоанна были посланы проповедовать слово Божие по всей Грузии, каждый из них стал основателем монастыря и из него выходил на проповедь. Обители их служили источниками духовного просвещения и научения строгой христианской нравственности. Из основанных учениками святого Иоанна монастырей выходили архипастыри, пастыри, проповедники и великие подвижники Церкви Иверской, которые почти до наших времен были единственными светочами православной веры среди племен диких варваров, окружавших Грузию. Одним из этих источников духовного просвещения была и обитель Давидо-Гареджийская, Фиваида Грузинская, сиявшая всей Иверии почти до середины XVII века, когда, вследствие многих обстоятельств, погас этот светильник Церкви Православной. По правилу святого Давида в основанную им обитель запрещалось вступать сразу. Желающего жить с преподобным сначала посылали на пустынно-уединенную жизнь, подвизаться в пустыне, в высеченной им самим где-нибудь в скале маленькой и узкой келье, в продолжение трех лет. Если он выносил страшное даже для взора пустынное уединение, то святой отшельник принимал его. Подтверждением сего служат многие события жизни преподобного отца нашего Давида. Часто выходило так, что испытавший такую суровую уединенную жизнь не возвращался уже к святому Давиду, а мирно пребывал до смерти на избранном им месте, славословя Бога и имея самое близкое духовное общение с преподобным Давидом. К пустыннику с течением времени собирались желавшие подражать его жизни, так же, как и он, высекали себе киркой в скале кельи и начинали жить по уставу, данному святым Давидом. Так, еще при жизни святого Давида, вокруг его обители возникли новые монастыри, основанные самыми близкими его учениками: обители святого Додо, напротив обители святого Давида, и святого Лукиана. присного ученика преподобного Давида, именуемая ныне Иоанно-Крестительской пустыней, и другие. Так что через некоторое время во всех скалах, окружающих обитель святого Давида, были высечены пещеры для двенадцати святых обителей и для бесчисленного множества келий и киновий, которые существуют до сего дня. Обитель, основанная преподобным Давидом была самой маленькой из окружавших ее монастырей. Эти двенадцать обителей-Воскресенская (Мученическая), Бертубани («Квартал иноков»), Святого Додо, Иоанно-Крестительская, Чичхитури, Тетрсенакеби («Белых келий»), Магазана, или Мгвиме, Колагири, Мохатули («Расписанная»), Веран-Гареджа, Пир-Укугмари и сама лавра святого Давида, Теперь все они в запустении, за исключением двух монастырей. Иноки Давидо-Гареджийской пустыни имели обыкновение, когда был храмовый праздник в какой-либо из обителей, сходиться в нее отовсюду и единодушно праздновали этот день. В 1651 году все братия встречали Пасху в монастыре Воскресения Христова (*2). В то несчастное для Иверии время зверонравный персидский шах Аббас I с бесчисленным войском напал на Грузию, предав всю страну разорению и опустошению (*3). Он, насытившись кровью христианской, отправился охотиться в степях Караягских, принудив ехать с ним святого царя Луарсаба. Шах превозносился своими делами подобно Навуходоносору и думал, что в Караягах не осталось ни одной живой души, – и что же? К величайшему своему удивлению, ночью, лежа в палатке и предаваясь мечтам, шах увидел, что на краю пустыни, на горе, движется бесчисленное множество огоньков: это монахи всей Гареджийской пустыни обходили крестным ходом маленькую церковь, воспевая радостное для всякой христианской души «Христос воскресе!» Зверонравный в изумлении спросил своих приближенных: «Что это за огни двигаются на краю степи?» Приближенные отвечали ему, что это монахи гареджийские празднуют Пасху Христову. С яростью заревел алчный зверь: «А! Значит, не вся Грузия предана мечу! Еще остаются в живых монахи, а я думал, – говорил он, – что вся Грузия стерта под моими стопами! Изрубить всех их, чтобы к утру не осталось ни одной живой души, слышите? И все их жилища предать опустошению, и разоритьвсе до основания!» Напрасно приближенные просили и умоляли его пощадить ни в чем не повинных монахов: «Напротив, – говорили ему, – они в этой пустыне дают пищу и питие всем неимущим, приходящим к ним. Кроме того, таких молитвенников велит щадить сам Магомет». – «Смеете ли вы противоречить моему вседержавию и величию?» И сами заступники чуть было не сделались жертвами гнева шаха. Они были вынуждены повиноваться своему зверонравному владыке. Немедленно был снаряжен отряд воинов и послан прямо к монастырю Святого Воскресения, потому что он находится в скалах, обращенных к степи Караягской. Ночью, перед пасхальной утреней, Ангел Божий явился настоятелю обители, которого звали Арсений, и сказал ему: «Господь наш, Иисус Христос призывает вас всех в небесный Свой чертог через принятие вами смерти от меча. В эту ночь будет великое испытание для вас: вы будете посечены мечем. Кто хочет спасти свою жизнь, пусть бежит или скрывается. А кто не хочет-будет посечен и увенчается от Господа. Объяви это всем собравшимся в обитель». Затем Ангел Божий стал невидим. Настоятель глубоко задумался о том, как открыть это братии, собравшейся для встречи Светлого Воскресения, а не для встречи меча агарянского. В таком расположении он приготовился служить после утрени святую Литургию. В это время к о. Арсению вошел по какому-то делу его келейник. Он увидел печаль на лице настоятеля и удивился этой странной перемене в нем. Келейник спросил кротко; «Отче, что с тобой? Почему на честном лице твоем глубокая и непонятная для меня скорбь, которая, как замечаю, предвещает великую напасть и горе?» После долгого молчания настоятель наконец ответил: «Чадо мое прелюбезное и ангелоподобное, в нынешнюю ночь Ангел явился мне и принес весть». «О чем?» – в изумлении спросил его послушник. «О том, – отвечал настоятель, – что все собранные здесь призываются через посечение мечом к вечери Христовой, и мне велено объявить, что, кто хочет спасти свою жизнь, пусть бежит, а кто не желает, пусть ожидает острого меча и смерти. И теперь я не знаю, что делать, как объявить это собравшейся у нас братии». Послушник воскликнул: «Отче, стоит ли об этом горевать? Господь призывает нас к Себе, – неужели не идти к Нему, спрашиваю тебя? Для чего собрались мы в эту пустыню, как не ради того, чтобы нести взятый нами крест до конца? Напротив, отец мой, радуйся и обрадуй нас известием о том, что мы в эту ночь предадимся в руки Господа нашего Иисуса Христа. Думаю, что не будет здесь ни одного, кто бы мог не пожелать подобного исхода себе. Объяви отче, не бойся, все с радостью примут слова твои и приготовятся через смерть соединиться с Господом». Сказав это, келейник вышел, и в скором времени вся братия узнала через него о том, что повелел Ангел, и все приготовились к принятию смертной чаши. В монастыре Святого Воскресения началась пасхальная служба: братия обходили крестным ходом малую церковь на горе; спустившись оттуда, стали служить утреню и затем Литургию. Неожиданно в конце Литургии обитель окружили воины шаха, при громе барабанов и звуках зурны. Настоятель немедленно вышел к военачальнику и со слезами сказал: «Во имя единого Бога, позволь нам кончить Ему службу, а затем, что угодно будет, то и делайте с нами!» Слезы и прошения старца уважили. Очистив грехи свои горьким плачем и молитвой, все братия приобщились Святых Таин, и по окончании службы настоятель и за ним все монахи надели мантии. Настоятель вышел с крестом и жезлом в руках, и за ним вышли шестьсот иноков, в числе коих были братия всех обителей Гарджийских; настоятель встал лицом к липу с военачальником и сказал: «Теперь мы готовы. Делай, что повелели тебе! Мы стоим перед тобой без оружия, не почитаем государя твоего-шаха, ни во что не ставим закон вашего Магомета, отвергаем и проклинаем его! Лучше принять смерть, нежели повиноваться вашему бого мерзкому закону и вам, и вот, голову мою даю тебе, а за мной, – сказал настоятель, указывая на собор иноков, – и они радостно встретят меч твой». Настоятель первым был усечен, а затем разъяренные подобно зверям воины бросились с обнаженными мечами на других святых иноков и убили всех без исключения, разбросав их тела по всему двору монастырскому. Их оставили там на съедение птицам небесным и диким зверям, которых так много до сего дня в этой безотрадной пустыне. Затем всю обитель предали страшному опустошению и разрушению. Разоряя монастырь, несколько воинов вошли в маленькую церковь, в которой служил один схимник, старец высокой жизни. Они застали его почти перед самым Причастием. Бесчеловечные воины хотели в ту же минуту сбросить с маленького престола Святую Жертву, но старец немедленно принял всю Чашу и тем сохранил Святые Тайны от поругания варварами. Воин схватил за бороду святого старца и немедленно отсек мечем честную его голову. Так окончил дни своей жизни подвижник, имя которого внесено перстом Божиим в Книге Животной. Неистовый воин положил честную голову на престол, а тело осталось лежать на земле. Кровь из головы полилась потоком по каменному престолу и быстро запеклась, и доселе остается заметной на нем для взора благоговейного христианина. Кровь мученика обагрила также потолок и стены маленькой церкви и остается до сего дня видимым свидетельством этого события. На внутренних стенах церквей и келий Воскресенской обители до сего дня видны пятна крови убитых там мучеников, во свидетельство о их святой кончине. Остальные обители также преданы были мечу и поруганию. Таким славным был исход обителей, бывших почти двенадцать веков светочами Православия и святой жизни в Грузии. Небо засвидетельствовало мучения святых. На их тела, изрубленные в куски, опустились три светоносных столпа и стояли над всей местностью Гареджийской в продолжение трех суток, и в воздухе видно было бесчисленное множество венков из роз, источавших необыкновенное благоухание. Только два послушника из всех братий, узнав о том, что возвестил Ангел настоятелю, убоялись смерти, и, посоветовавшись между собой, ушли из монастыря. Они перешли лощину между двумя обителями, святого Давида и святого Додо, поднялись на гору, называемую теперь Пер-Шихлу-Кярвань-эль. Перейдя гору, в которой высечена обитель св. Додо, они шли поспешно среди темной и глухой ночи, бегая смерти, и рассуждали между собой о случившемся. Наконец один спросил другого; «Куда идем? И зачем идем? Мы пришли в монастырь не из мира ли, а теперь подобно псам возвращаемся на прежнюю блевотину. Отчего не умерли мы с нашими отцами? Ради чего нам оставаться одним в этой горькой и тревожной жизни? Идем, брат, – говорил один другому, – умрем с нашими отцами и будем с ними в царстве Отца нашего Небесного». Внезапно их облистал свет, спускавшийся с неба в виде трех столпов на тела мучеников, и от этого света ночь почти что превратилась в светлый день. Братия обернулись назад и увидели, что с неба спускалось на обитель множество венков из роз, а два венка жалко плыли в воздухе вверх. Увидев это, послушники пустились бежать, как олени на источник, туда, где они жили прежде, к телам их убитых вождей духовных. Они спустились в лощину, разделяющую два монастыря, на дорогу между обителями св. Давида и Иоанна Крестителя, почти напротив маленького монастыря святого великомученика Иакова Персидского, над которым до сего дня стоит пирг, или сторожевая башня, с несколькими кельями. Там на дороге послушники встретили разъяренных подобно волкам воинов, перед которыми они исповедали Христа Бога, прокляли Магомета и его закон. Воины тут же изрубили страдальцев Христовых на мельчайшие куски и разбросали по земле их останки на съедение птицам и диким зверям. Но Бог, любящий и прославляющий святых Своих, и на сем месте явил знамение. Там, где были изрублены мученики, впоследствии выросла роза, растущая до сего дня на безводной, сухой и каменистой почве, ровно на самой середине дороги между обителями святого Давида и святого Иоанна Крестителя, которые существуют доныне. Роза эта вырастает не выше окружающей ее травы, потому что зимой пасущиеся там стада, принадлежащие кочевым татарам, выедают растительность почти до самого корня. Затем весной роза снова вырастает вместе с травой и цветет с мая месяца до самого конца июня. Она зеленеет посреди безотрадной пустыни, где вся растительность высыхает и обгорает от страшного зноя. Эта роза темно-малинового цвета и источает удивительное благоухание. Многие с верой пользуются ею для облегчения своих недугов и, молитвами святых, получают исцеления, чему я сам был свидетелем. Роза эта служит единственным украшением двух обителей в три дня Пятидесятницы. Сколько бы раз ни пытались пересаживать эту розу вместе с грунтом, поддерживая температуру, при которой она цветет, но на новом месте она не жила и засыхала. Впоследствии царь иверский Арчил II со всей тщательностью собрал кости мучеников и положил их в маленькой недостроенной церкви, в продолговатой, высеченной вверху в скале каменной гробнице. Христиане могут видеть их с южной стороны при святом престоле в алтаре. Святые кости стали источать благовонное миро и источают до сего дня, в подтверждение и верное свидетельство святой мученической кончины иноков. Это чудесное истечение мира из костей святых мучеников побудило новую братию, населившую лавру святого Давида и Иоанно-Крестительскую пустынь, просить Католикоса Антония I составить мученикам службу и установить празднование их памяти во вторник Светлой седмицы, на третий день Пасхи. Православная Иверская Церковь, празднуя этот день, просит святых мучеников быть ходатаями у Престола воскресшего Господа, да воскресит Он народ иверский для жизни будущей и соделает чад ее гражданами Небесного Иерусалима (*4).
МОЛИТВА ШЕСТИСТАМ ПРЕПОДОБНОМУЧЕНИКАМ ДАВИДО ГАРЕДЖИЙСКИМ
О небеснии граждане вышняго Иерусалима, преподобнии отцы наши, свётлыя звёзды пустыни Гареджийския и благоухание райское! Облагоухайте Церковь Иверскую молитвами и покрыйте покровом вашим! От рук Самаго Подвигоположника мзду трудов ваших приявшии, оградите своим покровом словесное стадо ваше от нашествия врагов невидимых, души верных чад Православия попрати и убити тщащихся! Отгоните от стада вашего ересей нечестивых нашествие и, предстояще Престолу всех Царя и Господа Иисуса, молитеся, да сподобит и нас предстательством вашим стати одесную Его и вкупе с вами славословити пречестное и великолепое имя Отца и Сына, и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Молитва святых Божиих(« Троицкие листки»)
Пророк Божий Исаия, изображая Иерусалим под особенной охраною Господа, восклицает: Сия глаголет Господь: блажен, иже имеет племя в Сион и южики е Иерусалим! (Ис. 31; 9). То есть, счастлив тот, кто имеет близких на горе Сионе и сродников в Иерусалиме: он найдет у них безопасное убежище и защиту от врагов в стенах священного города. Самим Господом охраняемого и покрываемого!
Если так говорит Господь об Иерусалиме земном, то не относится ли сие слово Его еще с большей силою к Иерусалиму Небесному? Поистине, блажен тот, кто имеет в горних селениях призных себе по вере в Спасителя нашего угодников Божиих, к которым может он прибегнуть в день скорби и просить у них благодатной помощи и заступления пред Господом!
Все святые, возлюбившие всем сердцем своим Господа и ради Него возлюбившие нас как братий своих о Христе, молятся за нас, побуждаемые любовию, которая николиже отпадает (1Кор. 13; 8) и едина вечно пребывает. Пребывая во свете лица Божия, они еще лучше, чем живя на земле, видят все наши нужды, скорби, все опасности, которые грозят нам на этом многотрудном жизненном пути. Любовь христианская есть дар благодати Божией неоскудевающий, она есть дыхание Духа Божия в душе человеческой: Бог есть любовь (1Иоан. 4; 8). Любовь Божия премлет молитву молящихся за нас святых Божиих, ибо в сей молитве они сами обретают свое блаженство, соделываясь участниками любви Божией к нам грешным! Знаем мы, что Бог не нуждается в чьем-либо ходатайстве за людей, ибо един Ходатай между Богом и человеками – Христос Иисус; но любовь Божественная ведает, сколь сладостно святым Божиим молиться за братий своих, за которых они и на земле готовы были, если бы можно было, сами отлучены быть от Христа (Рим. 9; 3) и быть изглажденными из Книги Жизни (Исх. 32; 32); ведает Господь, что в их святых сердцах обитает и влечет их к молитве. Его же любовь Божественная, и потому исполняет их молитвы во славу Свою и во спасение наше.
Возьмем пример. У тебя есть малютка-дитя; вот пришел ты в церковь Божию, хочешь поставить к иконе свечечку или подать нищему милостыню. Скажи мне: если ты подашь эту милостыню или поставишь эту свечечку рукою твоего малютки, не будет ли это для тебя приятнее, чем сделать это самому? А какая будет радость для малютки, когда ты его сделаешь участником твоего дела доброго! Вот так же и Господу Милосердному приятно проявлять Свое милосердие к людям чрез Своих угодников. И Он дивно проявляет любовь Свою к нам, грешным, в любви к нам святых Божиих, сродных нам по естеству нашему. Так любовь Божия объемлет нас отовсюду, содевая наше спасение в недрах Церкви Православной. Будем же со святым дерзновением прибегать к молитвенному заступлению святых угодников Божиих, наипаче же к Пресвятой Владычице нашей Богородице, предстоящей одесную Сына Своего и Бога и честнейшей Херувимов и Серафимов.
