Текст книги "Серебряный ятаган пирата"

Автор книги: Михаил Палев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

В Константинополе Арудж, уже принявший ислам, устроился надзирателем за гребцами на турецкой галере. Он уговорил своего брата Илью, изрядно охладевшего к учебе и монашеству, тоже отправиться в море. Но братьям вскоре сильно не повезло. «Их галера наткнулась на эскадру кораблей рыцарей-госпитальеров (полное нынешнее название – Иерусалимский, Родосский и Мальтийский державный военный орден госпитальеров Св. Иоанна), в те времена еще владевших островом Родос и потому повсеместно именовавшихися Родосскими рыцарями. В сражении Илья был убит, а Арудж попал в плен и два года провел прикованным к скамье гребцов на рыцарской галере. Из опасения, что рыцари примут его за ренегата (принявшего ислам христианина), рыжебородый Арудж все это время изображал немого, дабы не называть своего имени. Поэтому христиане по цвету его бороды дали Аруджу прозвище Барбаросса, которое закрепилось за ним на всю жизнь.

Однако добросовестный автор тут же приводит и другую версию, которую выдвинул Арудж. «Арудж три года просидел в качестве пленника в Бодрумском замке на острове Зафирон. Очевидно, рыцари знали, что еще до своего пленения Арудж был тесно связан с принцем Шехзаде Коркудом, одним из сыновей турецкого султана Баязета Второго (1481–1512), и именно этот принц выкупил его из родосского плена». Понятно, почему Арудж так упорно пропагандировал именно эту версию: не имеющему связей ренегату было весьма выгодно распускать слухи о личной дружбе с сыном султана.

Похоже, что автор сам не верил в мифическую «дружбу Аруджа с принцем Коркудом», поскольку тут же переходит к подробному описанию бегства Аруджа из галерного рабства. «Спустя два года Аруджу представился случай бежать во время плавания из Родоса в Саталью. В то время Саталья принадлежала туркам, и родосская галера везла сорок знатных мусульман, выкупленных из христианского плена губернатором Карамании Хайр-Ханом. Когда перед наступлением ночи галера встала на якорь у острова Кастелло-Россо, внезапно налетел шторм. Экипаж предпринимал лихорадочные усилия для того, чтобы галеру не выбросило на прибрежные скалы, и в этой сумятице Аруджу удалось освободиться от цепей и бежать, бросившись в штормовое море. Два часа он боролся с волнами, пока, окончательно обессилевший, не добрался до берега. Там его подобрали христианские землепашцы и из сострадания укрыли в своей хижине. Никто не искал Аруджа, галера, едва исправив повреждения, нанесенные штормом, ушла в море. Немного оправившись, Арудж вместе с местными рыбаками отправился в Саталью. Прибыв туда, Арудж явился к Хайр-Хану и своим рассказом сумел убедить правителя, что перед ним храбрый человек и опытный мореход».

Да, однако старший Барбаросса умел подать товар лицом и обладал несомненным даром убеждения! Губернатор доверил Аруджу небольшое судно для крейсирования в районе Родоса. Дело осталось за малым: захватить христианский корабль и привезти губернатору богатую добычу. Но с этой частью четкого жизненного плана у Аруджа не заладилось. «В первой же поездке, когда судно Аруджа встало на якорь, чтобы пополнить запасы пресной воды, внезапно появившиеся родосские галеры захватили судно и остававшийся на борту экипаж. Те, кто находился на берегу, рассеялись, и Арудж в печальном одиночестве возвратился в Саталью, откуда был с позором изгнан разгневанным Хайр-Ханом».

Ну стыд не дым, глаза не выест – главное, голову удалось унести на плечах.

Арудж был вынужден снова вернуться в Константинополь, где он, дабы не умереть с голоду, устроился носильщиком. Понятное дело, трудно было найти такого второго благодарного слушателя, как Хайр-Хан! Но Арудж Барбаросса, похоже, был из тех людей, которых неудачи закаляют и подвигают на новые авантюры. «Вскоре ему удалось устроиться кормщиком на бригантине, снаряженной двумя местными купцами для морских разбоев. Большая доля добычи должна была поступать хозяевам судна. Аруджу без труда удалось, едва судно покинуло гавань Золотой Рог, разжечь алчность в членах экипажа. Пообещав им делить всю добычу поровну, он заручился поддержкой экипажа, убил капитана и занял его место».

Вот так! Разумеется, после такого преступления Аруджа в Турции ждала неминуемая смерть, поэтому он отправился к берегам Африки. Однако при этом Арудж питал добрые чувства к близким. «По дороге Арудж навестил свой родной город, чтобы передать деньги живущей в крайней бедности матери. Увидев щедро отсыпанные Аруджем золотые монеты, его братья Исаак и Хайраддин воспылали алчностью. Они с готовностью бросили свои малодоходные ремесла плотника и горшечника ради рискованной судьбы морского разбойника». Как это знакомо! В стране победившей «диктатуры пролетариата» инженеры и научные сотрудники часто меняли стояние у кульманов и написание диссертаций на более высокооплачиваемый труд у станка. Ну а те, кто был пооборотистей, добивались реального успеха в жизни: становились официантами, мясниками, проводниками в международных вагонах или грузчиками в аэропорту Шереметьево. А вот в далекие времена было модно идти в пираты!

Тем не менее автор хроники счел необходимым привести слова свидетелей, утверждавших: «Хайр-ад-Дин заявлял, что пошел в море лишь для того, чтобы отомстить христианам за смерть одного его брата и мучения другого».

Но самое интересное было изложено в тех самых заметках на полях манускрипта, сделанных невидимыми чернилами, которые стали видимы на фотокопиях. Именно из выполненного Знаменским перевода этих едва различимых строчек я впервые узнал о мистическом артефакте. Должен сказать, что тогда я легкомысленно воспринял упоминание артефакта всего лишь как занимательную историю из популярной серии канала ТВ-3 «Тайные знаки». Однако в будущем этот кусок железа доставил нам немало хлопот!

Глава 5

Как я уже говорил, Знаменский выделил этот перевод косыми скобками. Вот первый из фрагментов.

/Со слов Драгута, которому эту тайну открыл лично Хайраддин Барбаросса, братьев Аруджа вдохновил заняться опасным воинским ремеслом ятаган, переданный Аруджу одним марабутом в Константинополе. Марабут, сам родом из альпухерийских мавров, заявил бедному носильщику, что сделает его богатым, удачливым и известным, если силу волшебного ятагана он использует для возвращения мавров в Испанию. На клинке ятагана обычно ставили клеймо мастера и клеймо с именем владельца, для которого был изготовлен клинок. Арудж с удивлением увидел на клинке свое имя и после этого уже выслушал марабута куда внимательнее. Марабут рассказал об условиях владения ятаганом, которых всего было три. Первое условие уточняло, что ятаган дает силу и удачу во всех начинаниях лишь тому, кто способен стать великим воином. Второе условие гласило: ятаган будет помогать своему владельцу до тех пор, пока тот не лишится магического клинка любым способом, при этом не важно, продаст ли он ятаган, потеряет или клинок будет украден. Второе условие также было недвусмысленно: ятаган перестанет помогать владельцу, если от него погибнет хоть один правоверный. В последнем случае с лезвия ятагана исчезнет клеймо владельца и он из могущественного магического предмета превратится в обычный клинок, пока не найдет нового владельца. И наконец, если от ятагана погибнут три правоверных, то с клинка исчезнет текст мусульманского символа веры – шахада, и клинок навсегда утратит свои магические свойства/.

Пожалуй, волшебный ятаган действительно произвел впечатление на братьев Аруджа: в те времена люди искренне верили как в мистику, так и словам старшего брата! Посетовав по поводу нынешнего огрубления и рационализации нравов, я вернулся к тексту манускрипта.

Итак, братья пустились искать приключений на море. Арудж сделал исполнительного Исаака своим лейтенантом, а энергичному Хайраддину обещал отдать под его командование первый же захваченный корабль. И слово свое сдержал очень быстро. «Едва выйдя в море, бригантина Аруджа встретила возле Негропонта (остров Эвбея в Эгейском море) турецкий галеон. Ошеломленный внезапным и смелым нападением, растерявшийся турецкий капитан сдал галеон без боя».

Похоже, что ятаган помог своему владельцу, лишив его врага воли к сопротивлению!

«Хайраддин поднял на галеоне свой флаг, и братья отправились к Сицилии, где после кровопролитной атаки овладели большим кораблем, перевозившим в Неаполь триста испанцев, между которыми находилось шестьдесят дворян». Однако на этом удача не покинула авантюриста, наконец преодолевшего черную полосу в жизни.

Вскоре султан Мулей-Ахмед принял на службу братьев Барбаросса и отдал им в пользование лучшие свои корабли. Не обошел он их и мелкими радостями: повелел выдать каждому из людей Аруджа по красному плащу и 2000 золотых на всех.

Дружба с султаном длилась недолго: он стал требовать большей доли добычи, и Арудж, послав куда подальше не в меру корыстолюбивого тунисского султана, заключил союз с независимыми корсарами, базировавшимися на острове Желва (Джерба, близ побережья Туниса). Теперь надежнейшим гарантом его безопасности являлась его корсарская слава. И он сделал все, чтобы ее приумножить, но главное, фортуна от него не отвернулась. Арудж в одном бою благодаря как стремительности, так и хитрости захватил две папские галеры, после чего стал гордостью мусульман и лютым врагом христиан.

Похоже, и на сей раз магические чары ятагана превратили врагов Барбароссы в беспечных, доверчивых существ.

Разумеется, после этого потерявший терпение арагонский король Фердинанд Второй начал беспощадное преследование братьев Барбаросса: флот Фердинанда блокировал порты Магриба (средиземноморское побережье Северной Африки), десанты наводящей ужас на мусульман безжалостной испанской пехоты захватили города Оран, Бужию (Беджайю) и стратегически важную крепость Пиньон (Ле-Пеньон) на входе в порт Алжир. Жестокая резня вынудила самых непокорных арабских правителей признать испанский протекторат.

Нуждающийся в союзниках Арудж написал письмо султану Туниса с предложением возвратить ему город Бужия, отнятый у него в 1510 году испанцами. Против такого предложения Мулей-Ахмед не смог устоять и немедленно передал в распоряжение Аруджа два тунисских корабля и конвой с продовольствием.

Арудж появился перед Бужией со своей эскадрой в начале 1512 года и с целью проведения рекогносцировки лично высадился на берег с пятьюдесятью надежнейшими турками. Однако испанцы обнаружили место их высадки и обстреляли пиратов из пушек мелкого калибра. В самом начале обстрела ядро оторвало руку Аруджу, и корабельный медик чудом спас ему жизнь. Ослабевший Арудж передал командование Хайраддину и просил отвести его на берега Испании, дабы там пасть с честью в последней битве. Однако Хайраддин не поддался панике и направил корабли в воды Малаги с целью собрать там волонтеров – изгнанных испанцами из Гранады и Альпухерраса (территория нынешней Испании) мавров.

На место ампутированной руки Аруджа искусные хирурги приделали серебряный протез, управлявшийся при помощи искусно сделанных пружин, и вскоре старший Барбаросса был снова готов к сражениям.

«В 1515 году, когда положение мусульманского Магриба казалось безнадежным, Арудж публично дал клятву: «Никогда я не буду просить милости у христианского короля, как это сделали жалкие правители Магриба! Я отобью все магрибские порты!»

Высадившись близ Бужии, он первой же атакой без труда овладел старым арабским фортом, но построенный испанцами в 1510 году новый замок остановил его победное продвижение. В ходе осады замка Аруджа постигла тяжелая личная утрата: на его глазах командующего артиллерией пиратов, его единокровного брата Исаака разорвало прямым попаданием ядра. В отчаянии Арудж хотел лишить себя жизни, и лишь решительное вмешательство его союзника Бенэлькади остановило Аруджа от самоубийства.

На выручку христианам пришли пять больших военных кораблей под командованием маркиза де Рентериа, вскоре усиленные двумя небольшими эскадрами с Майорки и Валенсии. С уцелевшими от его столь недавно многочисленного войска сорока турками Арудж укрылся в горном убежище своего арабского союзника Бенэлькади Джиджели. Прославленный флотоводец и неустрашимый воин был вынужден прятаться от врагов в бедном горном селении: что может быть безнадежнее и унизительнее? Однако Арудж, как всегда, не утратил самообладания и воли к победе. И был вознагражден за это!

В начале 1516 года внезапно скончался испанский король Фердинанд Второй Арагонский, известный под многозначительным прозвищем Католик.

Летом 1518 года с сорока турками и пятьюстами горцами Арудж прибыл в город Алжир, где был встречен местными жителями как освободитель. Однако Арудж не торопился штурмовать Пеньон: под предлогом начала решительного штурма Пеньона Арудж фактически присвоил себе диктаторскую власть в Алжире, накопил в городе значительные силы преданных ему арабов и турок, после чего убил Селима, застигнув его врасплох в купальне. Народу Арудж объявил, что Селим захлебнулся водой, пораженный внезапным параличом. В паралич никто из горожан не поверил, но и возмущаться также никто не стал, поскольку было ясно: если в голове поселилось сомнение, ее тут же снесут с плеч турецкие головорезы. Недовольные алжирцы решились на заговор и условились с арабами равнины уничтожить корабли Аруджа, осадить касбу (городская цитадель) и позвать на помощь испанский гарнизон Пеньона. Однако посвященный в планы заговорщиков христианский невольник раскрыл заговор Аруджу за дарование ему свободы. В ближайшую пятницу перед молитвой турецкие солдаты Аруджа зарубили двадцати двух знатнейших жителей Алжира прямо в мечети, проволокли их тела по всему городу и бросили в яму с нечистотами.

Теперь Барбаросса получил возможность использовать в качестве базы для пиратских набегов Алжир. Встревоженные испанцы не собирались оставлять это без внимания. Архиепископ Толедский, испанский кардинал Франческо Хименес де Циснерос, бывший первый министр короля Фердинанда Второго, стал главным вдохновителем и организатором беспощадной войны с Барбароссой и его пиратами.

В сентябре 1516 года кардинал Хименес отправил на выручку гарнизона Пеньона флот под командованием Диего де Вера с приказом восстановить в Алжире власть сына Селима Эйтеми. Однако Арудж заманил испанцев в ловушку, а страшная буря выбросила на берег Магриба испанские корабли. После этого слава и авторитет Аруджа достигли апогея.

Похоже, что ятаган привлек на сторону Аруджа Барбароссы даже силы стихии!

В 1517 году Арудж захватил город Тенес, и в том же году он выступил против правителя города Тлемсена Мулей-бу-Хамуда под предлогом восстановления власти тлемсенского султана Мулей-бу-Заина, свергнутого и заточенного в темницу своим племянником и сыном умершего султана Абдуллы Мулей-бу-Хамудом. «Разгромив войско узурпатора, Арудж вошел в город и освободил свергнутого короля, но спустя четыре часа после этого, когда его турки заняли городские укрепления, ворвался в султанский дворец и приказал повесить Мулей-бу-Заина и его семерых сыновей на их же собственных чалмах во внутренней галерее дворца. Остальных членов этой фамилии, не успевших скрыться, Арудж приказал утопить. Спустя девять месяцев Арудж пригласил во дворец семьдесят виднейших граждан Тлемсена (в основном связанных с династией Зайанидов) якобы для избрания нового султана и велел немедленно убить их».

Однако, по словам автора скрытых комментариев, это было страшной ошибкой Аруджа. Вот что сказано в тайных комментариях на полях рукописи.

/Во время кровавой бойни во дворце разгоряченный видом крови Арудж потерял самообладание, выхватил из-за пояса ятаган и зарубил им одного из Зайанидов. Вытирая клинок сорванной с головы жертвы чалмой, он с ужасом обнаружил, что клеймо владельца с его собственным именем исчезло с клинка. Утративший помощь волшебного ятагана Арудж решил передать его своему брату Хайраддину в расчете на то, что в руках нового владельца ятаган снова обретет свою магическую силу. На следующий день после убийства Зайанидов он отправил клинок в Алжир своему брату с надежным турком./

Между тем Мулей-бу-Хамуд, укрывшийся после поражения в Оране, у губернатора Диего Фернандеса де Кордова, попросил помощи у испанского короля Карлоса Первого (ставшего в 1519 году императором Священной Римской империи под именем Карла Пятого). Карлос повелел выступить войскам против Аруджа. Испанцев поддержали вожди нескольких арабских племен. Озабоченный готовящимся бунтом горожан и набегами арабских племен, Арудж в мае 1518 года решил покинуть угрожающий превратиться в ловушку Тлемсен в сопровождении ста верных турок, везущих награбленные Аруджем сокровища.

Испанцы преследовали отряд Аруджа, которому не удалось ни подкупить их командира, ни замедлить их продвижение, разбрасывая золото на дороге. После тридцатичасового преследования отряд Аруджа был окружен и уничтожен. Испанский знаменосец дон Гарсиа де Тинео отрубил голову пригвожденному к земле грозному султану алжирскому и отправил трофей губернатору Орана. Оттуда голову переправили в Испанию и долго возили по городам в подтверждение смерти грозного пирата.

Было очевидно, что испанцы следующей своей целью ставят захват Алжира, где на входе в порт до сих пор стоял под христианским флагом форт Пеньон. Однако опечаленный гибелью брата Хайраддин не помышлял о бегстве, а всячески укреплял форты и городскую цитадель-касбу и тонко рассчитанными обещаниями привлек на свою сторону много турок и мавров.

Очевидно, что посланный Аруджем турок успешно добрался до Хайраддина, что убедительно следует из дальнейших событий.

«Испанский вице-король Сицилии Гуго де Монкада собрал под свои знамена пять тысяч опытных воинов, и 17 августа 1518 года испанский флот подошел к Алжиру, встав на якорь близ устья реки Уэд-Хароча. Де Монкада потребовал от Хайраддина сдать город, пригрозив в случае сопротивления смертью всем без исключения защитникам города. «Дети пророка не боятся смерти. Господь сам сделается нашим судьей!» – гордо ответил Хайраддин». Может показаться мистическим совпадением, но и в этот раз стихия помогала братьям Барбаросса: сильнейшая буря выбросила на берег корабли христиан, а испанский десант был уничтожен Хайраддином».

В руках нового владельца ятаган снова оказался на высоте! Вот и не верь после этого в мистику!

Впервые Хайраддину довелось превзойти в славе своего брата. Однако, в отличие от Аруджа, Хайраддин понимал, что нельзя рассчитывать на бесконечные милости фортуны и править, опираясь на жестокое насилие. Карл Пятый, несомненно, рассчитывал на реванш, и его силу как императора нельзя было недооценивать. Поэтому уже спустя несколько дней после победы над де Монкадой Хайраддин предпринял блистательный шаг, свидетельствующий как о его политической проницательности, так и способности к стратегии: вместо того чтобы самому занять вакантное место алжирского султана, он предложил общественности просить константинополького султана, как наместника пророка, принять Алжир под свое покровительство. Алжирцы оценили мудрость решения – реальная безопасность всегда надежнее прекрасной, но призрачной независимости – и немедленно отправили в Константинополь делегацию.

Султан Селим Первый, довольный присланными алжирцами подарками, немедленно выписал фирман об объявлении Алжира пашалыком и назначении Хайраддина алжирским бейлербеем – то есть «эмиром эмиров», каковых в то время в Турции было всего-навсего семь человек! Кроме того, султан счел необходимым для укрепления власти над местными арабами послать в помощь новому бейлербею четыре тысячи янычар.

Шестнадцатый век начался неслыханным наступлением турок на владения соседей.

В условиях почти непрерывной успешной экспансии турок внезапный захват эскадрой Дориа в 1532 году греческих городов Корони и Патра казался оглушительным успехом христиан, и недовольный своими флотоводцами Сулейман решил противопоставить Дориа опытного Хайраддина.

Мужество, жесткая дисциплина турок и ренегатов, а также их холодная жестокость помогли одержать победу, залив улицы и дома Туниса кровью.

Используя столь убедительную победу, Хайраддин немедленно предложил жителям Туниса принять покровительство константинопольского султана, что те и сделали, подчинившись самым убедительным на Востоке аргументам: силе и жестокости. Однако главные тунисские события были еще впереди.

«В 1535 году Мулей-Хасан пообещал Карлу Пятому, что в случае восстановления его на тунисском престоле он выплатит испанцам дань и обеспечит войска императора припасами и воинами. Карл Пятый задумал новую войну на африканском побережье, дабы избежать войны в Европе».

Карл Пятый приступил к делу с достойным императора размахом. Германия, Испания, Италия, Португалия, Франция и Мальта предоставили обширную помощь: от продовольствия и снаряжения до вооружения и людей.

«Положение Хайраддина казалось отчаянным донельзя, но он не терял присутствия духа и готовности сражаться, невзирая на то, что занятый войной в Азии Сулейман не мог прислать своему бейлербею ни солдат, ни припасов, ни кораблей. 17 июня началась высадка императорских войск на том самом месте, где 265 годами ранее развевалось знамя Людовика Святого. Наводящая ужас на мусульман испанская пехота обеспечила захват Гулетты, а затем и Туниса. Хайраддин в отчаянии пытался запереться в касбе Туниса и взорвать ее вместе с собой и ее защитниками, но узнавшие о намерениях Хайраддина засевшие в цитадели турки и арабы не впустили его. Хайраддин отступил к Мегедии, а императорская армия учинила жесточайшую резню в захваченном городе».

Добавим: традиционную резню!

Отступающего Хайраддина преследовала эскадра Дориа из тринадцати галер с двумя тысячами солдат, но Хайраддин все же успел скрыться в Алжире. Однако Карл Пятый, воодушевленный захватом Боны и Бизерты, решил продолжить наступление против Хайраддина и принял самое роковое решение в своей жизни.

«20 октября 1541 года триста шестьдесят кораблей с двадцатипятитысячной армией встали на якорь в двух милях от Алжира. Император прислал парламентера к губернатору города, сыну Хайраддина от мавританки, Хасану-аге, с требованием сдачи города под гарантии жизни и свободы его защитникам. Но Хасан-ага распространил слух, что некий марабут предсказал уничтожение бурей христианского флота, необычайно ободрив этим защитников и жителей города. Укрепления Алжира не могли долго устоять против мощной имперской артиллерии, и 23 октября Карл Пятый приказал свезти на берег осадную артиллерию и готовиться к штурму. Но в девять часов вечера того же дня вдруг полил проливной дождь и северо-восточный ветер поднял мощную волну на рейде. К полуночи ветер превратился в ураган. Под прикрытием бури на рассвете алжирцы совершили вылазку и перебили много солдат, успев успешно уйти обратно в крепость. В течение дня буря усилилась, и к вечеру сорок кораблей нашли свою гибель в прибрежных скалах. От Алжира до Шершелля весь берег был усыпан обломками кораблей, трупами утонувших и обессиленными уцелевшими, которых тут же резали спустившиеся с гор арабы. 26 октября, потеряв половину флота и припасов, Карл Пятый приказал войску отступить до мыса Матифу. 30 октября император приказал посадить войско на корабли, но едва половина армии была перевезена на суда, как снова разразилась буря, и уцелевшие корабли поспешили уйти в море. Сам император ввиду бесконечных бурь, вынуждавших его останавливаться в надежных бухтах, достиг побережья Испании лишь в начале декабря».

Теперь понятно, откуда происходила уверенность Хасана-аги в неизбежности победы! Ятаган исправно действовал в руках нового владельца.

Последствия поражения самых могучих армии и флота, когда-либо собиравшихся христианской Европой – вплоть до испанской Великой Армады, – оказались печальными для христианского мира. Алжирские пираты с новой силой возобновили свои набеги, ободренный Франциск Первый установил еще более тесные связи с Сулейманом, лелея надежду на скорую гибель Карла Пятого. Султан прислал ему флот в сто пятьдесят кораблей во главе с Хайраддином, который 20 июня 1543 года разграбил и сжег Реджио, но вскоре Хайраддин смекнул, что Франциск, боясь восстановить против себя Европу, совсем не стремится к активным действиям, и пришел в ярость. Разумеется, он сразу пожаловался султану, и жалоба возымела действие.

«Под давлением Сулеймана Франциск приказал атаковать Ниццу, и вначале экспедиция франко-турецких войск проходила успешно, но известие о приближении войск дю Гваста и флота Дориа заставило прекратить экспедицию. Хайраддин вернулся в Тулон и, используя этот французский порт в качестве базы, отправил двадцать пять галер грабить побережье Испании, в то время как небольшая эскадра отвезла награбленные богатства в Алжир. Проведя зиму в Тулоне за ремонтом судов, Хайраддин вел тайные переговоры с Дориа, в частности, выменяв на знатных генуэзцев попавшего в плен и проведшего четыре года галерным гребцом знаменитого впоследствии турецкого пирата Тургута, известного в Европе как Драгут».

А вот и сам Драгут появился наконец на страницах посвященной ему хроники!

Между тем постыдный союз Франциска с мусульманами стал очевиден всей Европе и привел к его полной изоляции со стороны христианского мира. Карл Пятый заключил союз с извечным врагом Франции английским королем Генрихом Восьмым, и союзники, вторгнувшись во Францию, вынудили Франциска 18 сентября 1544 года заключить выгодный Карлу Пятому мирный договор. После этого Франциск не знал, как избавиться от стоявшего в Тулоне флота Хайраддина. На его просьбу об отзыве флота Сулейман потребовал уплаты огромной денежной суммы в качестве компенсации за убытки. Традиционно бедная казна французского короля совсем опустела вследствие неудачных военных экспедиций, и, страшась опустошения турками юга Франции, король велел доставлять туркам все припасы, которые они пожелают, а кроме того, возвратил Хайраддину четыреста турецких галерных рабов и направил ему в счет компенсации за разорванный союз восемьсот тысяч экю. После этого Хайраддин милостиво счел компенсацию достаточной и покинул Тулон.

Теперь понятен смысл поговорки: «Боже! Спаси меня от друзей, а с врагами я справлюсь сам». Турецкие «друзья» поживились за счет французского короля не хуже, чем если бы были его врагами.

Возвращение Хайраддина в Константинополь напоминало сбор дани бандитами с торговцев на российских рынках эпохи девяностых годов двадцатого века.

Блистательный триумф в Константинополе позволил Хайраддину получить соизволение султана остаться в роскошном дворце, заблаговременно выстроенном адмиралом на берегу пролива Босфор, где он и умер спустя два года, 4 июля 1546 года. Хотя покойному перевалило к моменту смерти за семьдесят лет (историк Архенгольц утверждает, что за восемьдесят), он поддерживал в себе жизненные силы молодыми девушками из собственного сераля и, по официальной версии, умер «от истощения жизненных сил». Однако из других источников известно, что его смерть наступила вследствие кровавого поноса, что может указывать на отравление, заказанное многочисленными завистниками из окружения султана.

Вот тут я прочитал перевод тайных записей на полях манускрипта, касающихся обстоятельств перехода магического ятагана в руки Драгута.

/Зная несдержанный характер своего сына Хасана и опасаясь, что тот в приступе гнева лишит клинок магической силы, как это случилось с Аруджем, Хайраддин передал ятаган своему любимцу Драгуту, уповая на его незаурядную выдержку и здравый смысл. Драгут, внимательно выслушав из уст Хайраддина историю клинка, поклялся выполнить наказ марабута и не прекращать борьбы с христианами, пока мавры не вернутся в Испанию. Понимая, что в яростных схватках трудно себя контролировать, Драгут повелел искусному мастеру сделать специальную серебряную накладку на рукоять ятагана, казавшуюся всего лишь украшением, но на самом деле препятствовавшую быстрому извлечению клинка из ножен. Тем самым он рассчитывал при любых обстоятельствах уберечь себя от трагических случайностей, подобных страшной ошибке Аруджа Барбароссы./

Вот так! Магический ятаган от братьев Барбаросса в итоге перешел не к сыну Хайраддина, а к «товарищу по борьбе» Драгуту!

Что касается сына Хайраддина, Хасан-паши, то 21 июня 1544 года он захватил Алжир без всякого сопротивления. В 1546 году он наследовал титул бейлербея, однако в 1573 году его враги при дворе константинопольского султана добились свержения Хасана. Сулейман своим фирманом назначил алжирским султаном сподвижника Хайраддина Сала-реиса, а сын Барбароссы сгинул в застенках. Сала-реис, в свою очередь, отвоевал Фец и Бужию и вознамерился отвоевать Оран, но внезапно умер от чумы на собственном корабле в виду мыса Матифу.

На этом автор хроники счел достаточным изложение истории братьев Барбаросса и перешел к Драгуту.

«Мусульманский мир, опечаленный смертью великого Хайраддина Барбароссы, искал себе нового кумира и скоро обрел его в лице одного из капитанов Хайраддина турецкого пирата Тугута, известного в Европе под именем Драгут».

И тут меня словно током ударило. Я вспомнил некогда прочитанную книгу о Великой осаде Мальты, в которой принимал участие Драгут. Драгут погиб во время осады. И Игорь Русанов, ознакомившись с содержанием манускрипта, немедленно отправился на Мальту.

Неужели действительно из дальнейшего текста «Хроники Драгута» станет понятна причина внезапной поездки Игоря на Мальту или даже разгадка тайны его исчезновения?!

И я торопливо, чуть ли не по диагонали, снова принялся читать текст.