Текст книги "На грани кристалла"

Автор книги: Михаил Палецкий

Т-34 Кошкина[6]6
  На мой запрос по рассказу «Т-34 Кошкина» из Института военной истории Министерства обороны СССР был получен следующий отзыв с исходящим номером 777 от 1 августа 1991 года: «Ваше письмо рассмотрено в институте. Ситуация, изложенная в письме, о встрече танка Т-34 с двумя германскими „тиграми“ в годы Великой Отечественной войны, в принципе, была возможна. Начальник отдела истории Великой Отечественной войны кандидат исторических наук В. Елисеев».


[Закрыть]

Утром, придя на работу в отдел НИИ, сотрудница Смышлянская рассказала интересный случай, произошедший с её подругой:

– Спрашиваю у неё: «Почему у тебя сзади колготки порваны?» Она отмахивается: «А, это об танки». Удивляюсь: «Какие танки?!» «А на погонах», – отвечает.

Мужики нашего отдела дружно засмеялись, но я, начисто лишённый чувства юмора, ничего не понял. Колготки, танки, погоны – что за чушь? Оказывается, как потом разъяснила Смышлянская, её подруга хранила колготки в комоде совместно с армейским кителем своего мужа, и они, зацепившись за шпычаки танковых эмблем, слегка порвались, а она вначале этого и не заметила.

Под влиянием рассказа сотрудницы, глубоко запавшего в память и вызвавшего цепь размышлений, мне потом всю ночь подряд снились танковые кошмары. Один кошмар, в котором из подбитого танка вытаскивали труп в генеральской форме, очень хорошо запомнился. И я на следующий день утром о танковом сновидении поведал своим коллегам:

– Снится, будто мы в движущемся танке Т-34. Вдруг близко впереди из балки вынырнули два «тигра». По ходу движения бьём по одному из них: снаряды отскакивают. Но он почему-то завертелся на одном месте и остановился: или мы ему подбили гусеницу, или кто-то метнул гранату из окопа. «Тигр» разворачивает ствол своего орудия и как шарахнет по нашему танку… Но у нас только три точки смертельные – по расчётам конструктора, а в остальном танк снаряды отбрасывает. Он и отбросил заряд на обошедший нас в стороне второй «тигр». Из него потом вытащили изувеченный труп их генерала. Флагманский был «тигр»! А подбившие его немцы поспешили сдаться в плен, видимо, испугавшись своего гестапо.

Озарение

Неоднократно прослушав пластинку с известной песней Владимира Высоцкого «В далёком созвездии Тау Кита», я был поражен глубиной его мыслей, выраженных кратко, лаконично и с неподражаемым юмором по отношению к разного рода гипотезам и фантазиям ученых.

Темой для своей песни Высоцкий избрал трактуемую учёными гипотезу по поводу таинственных сигналов с далёкой звезды Тау созвездия Кита – гипотезу о том, что вероятной причиной таинственных сигналов является якобы существование внеземной цивилизации в окрестностях созвездия Кита. Бессилие учёных объяснить данное явление Высоцкий высмеял, создав непревзойдённый шедевр научно-фантастического юмора.

Поразмыслив над песней Высоцкого, я решил углубить эту тему, создав в свою очередь новое юмористическое стихотворение.

Мой шуточный вывод после переосмысления Высоцкого был такой: Володя запутался в светотенях, поэтому для окончательного вывода о существовании тау-китян следует снарядить квалифицированную бригаду учёных, включив соответствующих специалистов, по проверке его утверждения. Ведь как-никак он там уже побывал и даже какую-то тау-китянку «хватал за грудки».

Невольно возник вопрос: кого включать в состав экипажа космического корабля?

Мысленный пересмотр гениальных личностей всемирной истории привёл к следующему выводу:

Коперника – главную личность во всех земных и небесных делах, ибо он общепризнанный для своего века астроном, математик, врач, экономист, администратор и дипломат;

Эйнштейна – эксперта патентоведения, физика и «космического извозчика» (вывод теории относительности – время имеет скорость);

Джордано Бруно – философа, поэта и «космического переводчика» (более всех заявлявшего о внеземных цивилизациях).

Руководителем экипажа я решил назначить моего давнего знакомого, сдавшего, по его словам, экзамен на гениальность профессору Наставному, – Вадимова. В конце концов, без современного человека в этом фантастическом полёте не обойтись.

Сюжет развивается следующим образом: финансируется основной капитал – счёты, компьютер (символ современной эпохи). Мнение одних: зачем на ветер деньги выбрасывать (на небеса лезть); и других: стоит ли обращать на такое возражение внимание.

Кульминация: экипаж почти готов к полёту. Выстроена пространственно-временная кривая – настоящее и прошлое, имена-вехи: Вадимов, Эйнштейн, Бруно и Коперник. Коперник тоже сын своего времени и эпохи, поэтому только «врач и экономист опять». Вроде бы всё готово: «профессий много, талантов тоже» и «чтобы в такую даль идти и не решить»?!

Однако почти составленное стихотворение не вызвало у меня чувства удовлетворения. Всё-таки в сформированном мною экипаже нет согласия. Эйнштейн оспаривает у Коперника первенство, утверждая, что в космическом пространстве он видит дальше. Высказывает свое недоверие к Джордано Бруно, отказываясь от совместного полёта с ним. В свою очередь Джордано Бруно чувствует себя как на иголках: проверят, а тау-китян там не окажется, и будут бить.

Исходя из таких умозаключений, попытался разрешить их спор о приоритетности мнений дипломатически, выразив противоречивость взаимоотношений между членами экипажа словами «не так уж важно, который сможет», имея в виду подчинение общей цели и поставленной задаче: разобраться с причиной таинственных сигналов, и если таковой причиной являются тау-китяне, установить с ними контакт. Вы, мол, сами на месте во всём разберётесь, подсказывая друг другу: «Талант применишь – и прибудет пять», ибо таланты умножаются.

Было уже поздно, поэтому, закончив составление стихотворения, лёг спать и тотчас уснул. Однако внезапно средь ночи проснулся с тревожным, щемящим чувством.

Сразу же при пробуждении мысленно перед взором возникло что-то чудовищное, как бы сам «сатана», взорвавшийся в виде ядерного гриба и перевоплотившийся в образ Джордано Бруно.

«Что случилось?» – мысленно задаю самому себе и ещё кому-то другому вопрос. Меня не покидает ощущение о наблюдающем за мною где-то рядом невидимом всевидящем глазе, молчаливо утверждающем о допущенной мною ошибке. «В чём дело?» – снова мысленно взываю к кому-то, имея в виду более всего самого себя. Зажигаю электрический свет. Одеваюсь. Выхожу в сад, примыкающий к дому, к цветущим яблоням. На дворе глухая ночь. Небо чёрное. На небе ни единой звёздочки. От деревьев в саду, подсвеченных ниспадающим из окна электрическим светом, образуются короткие чёрные тени. Яблони стоят не шелохнувшись. Кто-то незримый, как бы прячущийся в чёрных тенях яблонь, выжидательно наблюдает за мной, и от ощущения присутствия невидимого соглядатая становится жутковато. Внезапно осенило: да ведь Эйнштейн неразрывно связан с Ньютоном! Невольно пришло в голову известное четверостишие Александра Поупа:

 
Мир был глубокой тьмой окутан.
Да будет свет! И появился Ньютон…
Но сатана недолго ждал реванша.
Пришёл Эйнштейн, и стало всё как раньше.
 

Мысленным взором обращаюсь к образу Ньютона: так благодарит и несказанно рад сэр Исаак! Просто камень с плеч свалился, и всё вокруг как бы озарилось светом. Обращаюсь мысленно к образу Джордано Бруно: он вроде бы даже доволен. Ясно! Никаких тау-китян там нет. Образ же Альберта Эйнштейна демонстрирует спокойствие и умиротворенность.

Ощущение невидимого соглядатая куда-то улетучилось и больше не возвращалось.

Пришлось в составе экипажа произвести замену: включив Ньютона и списав за борт Джордано Бруно по причине психологической несовместимости.

Развязка стихотворения: старт. Космический поезд-«флот» взмывает ввысь к манящей звезде. «А ляри п-па… А ляри п-па…» – отзвуки действующей фантастической техники: «А ляри» – сигнальный звонок с предупреждением, будто в трамвае, «п-па» – короткие глухие звуки отрыва космического корабля от Земли с торможением.

К Тау Кита

«В далеком созвездии Тау Кита всё стало для нас непонятно».

В. С. Высоцкий, «Тау Кита»

 
Коперник – гений? Вадимов – тоже:
Астроном-любитель, ревизор небес,
Бухгалтер. Счёты. Компьютер множит.
Зачем не знает, в небеса полез.
 
 
Эйнштейна гений. И Ньютон тоже.
Коперник – врач, экономист опять.
Не так уж важно, который сможет:
Талант применишь – и прибудет пять.
 
 
Профессий много, талантов тоже.
Куда идти и не решить?! Вперёд!
Тернистый путь. И не каждый сможет.
Горит звезда, и вылетает «флот».
 
 
А ляри п-па… А ляри п-па…
 

– Попутного вам ветра, – сказал единственный провожающий, добавив: – Эти смогут разобраться.

Фортуна

Весной 1991 года, ещё в бытность СССР, в поезде «Москва – Сумы» познакомился с капитаном внутренних войск Татаровым, сопровождавшим призывников к месту их будущей службы в армейской части. Мы разговорились. Видя, что он относительно невысокого воинского звания – капитан, хотя уже солидного возраста (но на должности майора, как выяснилось в дальнейшем разговоре), поинтересовался у него:

– Каким образом продвигаются на службе в армии?

– Условно можно разделить так: сорок процентов – протекция (один пробился наверх и тянет к себе своих); ещё сорок процентов – фортуна (тот ушел, а этот на подхвате, ибо на освободившуюся должность ставить некого); а остальные двадцать процентов – таланты, – резюмировал он.

После такого ответа мне почему-то стало смешно, и мы рассмеялись вместе со словоохотливым и добродушным военным.